Скорый из прошлого. Гл. 3. 6. Взмахнуть крылышками

       Вечерние сумерки проворно заползали в гостиную через не зашторенные окна. С бокалом в руке Максим стоял спиной к одному из них и посматривал на Людмилу Егоровну. Для него танцевала она раскованно и с нарастающем куражом, соблазнительно вихлялась.

       Елена Сергеевна добавила жару-пылу в шумное веселье, сменив магнитофонную кассету:

       — А сейчас вражеское, из-за бугра.

       — Ах, моя любимая Бони! — воскликнула Люся.

       Ещё с большей энергией Елена Сергеевна принялась очаровывать Леонида Артёмовича, гибко извиваясь перед ним. Как удачно заведённый опытной мастерицей отлаженный механизм, он совершал руками причудливые круговые движения и напоминал собой экзотический ветряк, который благодаря исключительной обворожительности партнёрши безостановочно «вращался» в такт ритмичной музыке.

       Подставляя жаркие губы для короткого поцелуя, Елена Сергеевна всё чаще обвивала обеими руками шею «возлюбленного».

       В гостиной сгустился полумрак, но электрический свет никому не был нужен. На Максима никто из танцующих не обращал внимания, о нём словно забыли. Он допил коньяк, но вновь наполнять бокал не было никакого смысла. В опьяняющем экстазе Людмила Егоровна куражилась перед ним на грани фола, и вызревало только одно желание — взять её на руки и унести в спальню. На подсознательном уровне он чувствовал власть над собой соблазнительной женщины, очередной в его молодой жизни. Хорошо это или плохо — не задумывался.

       После нескольких зажигательных танцев Елена Сергеевна всё-таки вспомнила о «дорогом» сыне:

       — Ты чего скучаешь, Максим?!

       — Мама, всё нормально. Пью коньяк, отдыхаю.

       — Иди к нам танцевать!

       — Совсем не хочется, — соврал, конечно.

       — Нет-нет, танцуем все вместе. Образуем круг.

       Целеустремлённая Людмила Егоровна без слов увлекла Максима за собой.
               
       Скоро кассета закончилась. Елена Сергеевна распорядилась включить торшер и задвинуть шторы. Все расположились за столом, и она озабоченно сказала:

       — Хорошо потанцевали в тесном домашнем кругу, а вот несознательная молодёжь валом валит на дискотеки. И не танцы там, а кривлянье идиотское. А песни? Уши вянут у нормального человека. Поручу-ка  своему отделу обновить без промедления список нежелательных певцов, и наших и зарубежных.

       — Непременно обновить и решительно запретить! — оживился Леонид Артёмович, за обе щёки уплетая красную рыбу под сырной шубкой. — Непонятно, как из нынешней молодёжи смогут вырасти достойные сыны и дочери славного отечества, если с юных лет будут кайфовать и отрываться. Многие комсомольцы — туда же. Стыд и позор. Сегодня ты играешь джаз, а завтра — Родину продашь.

       — Таких меломанов гнать надо из комсомола в три шеи, а для начала с дискотеки, — предложил невозмутимо Игорь Петрович. — И прямиком на ударные стройки.

       — Милый Игорёша, не поедут, теперь ни за что не поедут, — заметила Людмила Егоровна. — А если поедут, то и там устроят дискотеку, да такую, что подумать страшно.

       — Я о том и говорю, — Елена Сергеевна допила вино и возвратила бокал на стол. — Возьмём песенный репертуар дискотек. Сплошное безобразие. Антисоветская пропаганда и насилие. Культ сильной личности. А драки и разврат?! Нужен контроль, жёсткий контроль за работой современных танцулек! Непременно вызову на ковёр комсомольских вожаков, устрою им выволочку. Совсем не следят за репертуаром, от рук отбились. Всё! О работе больше ни слова. Люся, где фирменный кекс? Как раз время пить кофе.

       — Кекс готов. А кто мне поможет на кухне?

       — Максим, помоги, пожалуйста, Людмиле Егоровне. Ты у нас самый трезвый. Скучно тебе с нами, да?

       — Вовсе нет, мама. Обдумываю жизнь, спокойно размышляю, строю планы на завтрашний день.

       — И какие, если не секрет?

       — С друзьями отправлюсь на пляж. Вечером — на дискотеку или домашнюю вечеринку. Звонил парням и девчонкам по этому поводу, — он врал легко.
               
       —  Ты лучше здесь, на даче, отдохни. На машине погоняй вволю. Обкатывать её надо хорошенько перед дальней дорогой.

       — Пусть будет по-твоему, мама.

       — Молодец, сынок! Ну, поспеши на кухню к Людмиле Егоровне.

       А Максим и рад был оказаться на кухне рядом с Люсей. Она нашёптывала:

       — Из гостиной никуда не уходи. Останемся в ней вдвоём. Игорь Петрович изрядно выпил, и я уверена, что он уснёт быстро.

       — А кофе? Бодрит же.

       — Ему хоть ведро. Проверено. Спит, как убитый.

       — А мама с Леонидом Артёмовичем?

       — Запрутся в спальне, им тогда не до нас. Сам понимаешь, чем усердно займутся. И обязательно — под музыку.

       — А почему под музыку?

       — Им так почему-то больше нравится. Отнеси в гостиную кекс и возвращайся за чашками.

       Участники спонтанной вечеринки пили коньяк и кофе, хвалили Людмилу Егоровну за вкусный кекс, смешили друг друга анекдотами о первых лицах Страны Советов, начиная с вождя мирового пролетариата. Не забыли и про Чапаева. После анекдотов про Анку-пулемётчицу Елена Сергеевна не то нервно рассмеялась, не то горько посетовала:

       — Анекдоты анекдотами, а ведь надо поворачивать жизнь простых людей к лучшему, но не с кем. Увы, в подчинении одни бездари. Не могут сформулировать мысли свежо, по-новому. Ничего не могут. Одни лишь призывы, набившие оскомину. Ну вот, например: «Благо народа — высшая цель КПСС!». Народ читает, а ему до «блага», как с Камчатки до Москвы пешком или до того же коммунизма. Смеётся народ над партийными лозунгами, не верит им, песни Высоцкого горланит. Запретила бы его. Или, может, наоборот. На самый высокий пьедестал. Пусть поёт, если народу нравится. Да и в целом-то, народ живёт неплохо, пусть не так, как мы, но всё же.

       — Как я тебя понимаю! — посочувствовала ей Людмила Егоровна.

       — Да, Люся, нелегко принимать правильные решения. Оставим на время гостиную, мужчины не обидятся на нас. Покажи заранее, где я буду отдыхать с Лёней.
               
       На втором этаже Людмила Егоровна  распахнула дверь в одну из спален:

       — Прекрасная комната. С магнитофоном и твоими любимыми певцами из-за «бугра». Наслаждайся беспечно.

       — Спасибо, моя заботливая. Уверена, что в доме ещё несколько спален?

       — Напротив моя с Игорёшей. А третья — в стороне, для Максима.

       — Я как раз о нём и хотела тебе сказать. Лёня по своим служебным каналам быстро собрал информацию о попутчице. Не дурнушка какая-нибудь. Более того, раскрасавица. Может, с кем и целовалась, но ни с кем не переспала. Богато живёт её мама — квартира, дача, автомашина. В главной налоговой службе занимает выгодную должность. Считай, главный финансовый ревизор предприятий и организаций города Речовска и всей области. От них за «проверки» регулярно получает крупные суммы денег, можно сказать, на блюдечке с голубой каёмочкой. Будущий отчим тоже не лыком шит. В его подчинении городская комиссионная сеть. Богатая семья, очень богатая. Про всякие блатные и иные связи в руководящих кругах я уж и не говорю. Словом, Максиму, зелёный свет на брачный союз с Любавой.

       — Хорошо бы так, Лена. И тогда твоё материнское сердце будет за него спокойно.

       — Надеюсь, что так и случится, но сейчас мне не до спокойствия. В этот вечер он с нами, а завтра и послезавтра? Действительно, вдруг попрётся на дискотеку, а вездесущие потаскушки только тому и рады.

       — Нравы неумолимо меняются. В самом деле, вдруг попрётся! 

       — Уверена, что попрётся. Мой зам, кстати, семьянин порядочный, хоть и встречается с любовницей, поплакался мне. Мол, не знает, что делать. Завлекла его сына на дискотеке одна непутёвая, по-другому и не выразиться, безденежная подстилка. Нарочито, обманом, забеременела. Аборт, хамка такая, назло отказывается делать. Хочет за него замуж. А зачем она ему нужна, если ни кола, ни двора?

       — Нынешних девок мёдом не корми — дай только хорошего парня одурачить.

       — И не говори, Люся. Представляешь, перед армией, после одного выездного комсомольского семинара, Максима как подменили. Видимо, от избытка приобретённых знаний ум за разум зашёл. Скорее всего, переспал  там впервые с какой-нибудь девицей. И понеслось — стал волочиться за любой подвернувшейся юбкой, но разве можно так необдуманно поступать сыну известных родителей?! Опозорить может. А во время недавнего отпуска?! Я поименно знаю, с кем он переспал. Информация точная от Леонида Артёмовича — у него везде глаза и уши. Ловелас мой сын да и только. Ужас. Сорил деньгами налево и направо, а бесстыжие крали тут как тут. Да сейчас и без дискотеки могут запросто обмануть. Вот и подходящий случай: вернулся со срочной — пей, гуляй. А если гулящая девица сдуру или нарочито забеременеет да потом разборки устроит? Что тогда?

       — Распоясались девчата безобразно, — согласилась Людмила Егоровна.

       — Боюсь, что соблазнится Максим какой-нибудь расторопной гулёной. Вот если бы женить его сразу, но здесь никого нет на примете.

       — Женится он на попутчице. Ехать к ней собирается. Ты не переживай, скоро всё устаканится.

        — Понятно, что образуется к лучшему. Только не знаю, чем Максима увлечь до дня его отъезда.

       — Пусть обкатывает машину!

       — Надоест. Не до глубокой же ночи гонять на ней.

       — Верно. Да и с машиной тоже не так всё просто. Вертлявая потаскушка, желающая покататься, обязательно объявится, — тут Людмила Егоровна невольно рассмеялась и уточнила: — Я-то с твоим «законным» в первый раз как раз прямо в легковой. Ехали-ехали и свернули в лесок.

       — Так вы же взрослые люди, по обоюдному согласию, а тут, считай, глупый и безответственный, молодо-зелено.
     
       — Может быть, и так.

       — В любом случае, кровь-то у него бурлит! На тебя, Люся, он неспроста посматривал, когда ты выделывала изумительные кренделя пятой точкой. С потаённым смыслом он поглядывал, по-мужски.

       — Правда?! Я и не обратила внимания.

       — Мне со стороны было видней.

       — А Игорёше с Лёней тоже, наверное, заметно было?

       — Ноль внимания. Не до того им. Две крали в лосинах перед ними выплясывали. Теперь в постельку бы, да, милая Люся? 

       — В неё, родимую. Только мне, скорее всего, до самого утра придётся ждать бабьего счастья.

       — А что так, моя хорошая?

       — Сдавать стал Игорёша. Утром — еще орёл, а вечером засыпает и всё тут. Усталость от непомерной работы накапливается неимоверная. А теперь вот и Главстроем предстоит руководить. Я-то — утроба ненасытная. Без мужской ласки жизни не мыслю.

       — Вот ты и помоги моему горю!

       — Не пугай. Какому горю? Ты о чём?

       — Не о чём, а о ком?

       — То есть? Ничего не могу понять.

       — Я про Максима. Поговори с ним.

       — Конечно, поговорю, чтобы не глупил.

       — И поговори душевно, и приласкай нежно, и в постель помани дурня молодого. Я тебя за эту услугу щедро заплачу, любых денег не пожалею.

       — Лена, я от тебя никак не ожидала! И я же не швейка Рита из «Жизни Клима Самгина». Если ты помнишь, она за деньги согласилась удовлетворять сексуально озабоченного сына хозяйки. И ты мне тоже предлагаешь оплату?! Леночка, зря ты такое надумала.

       — Не зря, Люся, не зря. Скажу больше. Мне же вот-вот во вторые секретари определяться, а вдруг за считанные дни Максим вляпается во что-нибудь по-крупному с блудливыми девками. Разбирайся потом. Оно мне нужно, ласточка ты моя? Партийная карьера загремит в тартарары. Обними его нежными крылышками. И не отпускай от себя, пока не уедет к попутчице. А там, гляди, и свадьба скоро.

       — Перед Игорёшей неловко. Стыд-то какой. Сроднились с ним.

       — Он благополучно переживёт. Да ему и знать незачем. И не узнает. Пусть спокойно отсыпается. Чтобы совесть тебя слишком не укоряла, придумай что-нибудь. Скажи, что приболела по женской части, к врачу надо непременно. Он в таких вопросах наивный, сходу поверит. И тогда «лечись» в своё удовольствие в любое время дня и ночи, пока Максим здесь.

       — Подружка дорогая, ты же мне предлагаешь изменить Игорёше. Как я ему потом в глаза смотреть буду, а?

       — Пустое говоришь, милая. Игорёша у тебя далеко не первый и не последний. Сколько раз ты мне рассказывала, как по распоряжению Леонида Артёмовича...
               
        — Да ладно, не продолжай, надо было для успешности всяких важных дел. Забота у меня такая.

       — А сейчас тебя лучшая подруга уговаривает помочь ей в сложных обстоятельствах личной и партийной жизни. Разве ты против?

       — Да нет, конечно, но последнее сомнение возникает. Вдруг наблюдательный Лёня прознает о моих шашнях с Максимом? Ты же хорошо знаешь, что без разрешения Лёни доступ к моему роскошному телу никак невозможен. Хотя бывают исключения из правил.

       — Не переживай. Он мне и посоветовал поговорить с тобой с глазу на глаз. Я ведь в жилетку ему о том же, когда сюда ехали. Мол, срочно спасать сына надо от легкомысленных девиц, а как — не знаю. Ты представляешь, вчера на дискотеке местные вертихвостки до крови подрались из-за парня! Всех забрали в милицию. Я так боюсь, что какая-нибудь из них обманет Максима перед самым отъездом и вовлечёт в неприличную историю. И что тогда будет с моей карьерой — страшно представить. Не оставляй его ни на минуту, гляди в оба. Так хочется, чтобы он побыстрей женился и был добрым семьянином. 
         
       — Ну, тогда другое дело. И только ради тебя. Правду сказать,  ужасно волнуюсь от любопытной затеи. Особая моральная ответственность. Словами не передать. 

       — Спасибо, милая Люся! Поспешим в гостиную. Выпьем, а потом Игорёшу благополучно отправим бай-бай. 
        
       На пороге гостиной Людмила Егоровна запальчиво изрекла:

       — Хочу выпить за здоровье Леночки! Лёня, наполни, пожалуйста, бокалы. Игорёша, скажи доброе слово законной супруге.

       — Я к тебе, Лена, всегда с чувством, — Игорь Петрович уважительно привстал. — В законном браке я был... Пью за тебя, мать заботливую... И это... уважаемую... уважаемого...

       — Спасибо, дорогой Игорёша! — Елена Сергеевна прервала его сумбурную речь и постаралась благодарно улыбнуться, а сама подумала, что впредь ему на вечерниках пить много нельзя. Ляпнет глупость и не покраснеет. Хорошо, что здесь все свои.

       Увеселительный вечер перешёл в заключительную фазу. Леонид Артёмович с довольным видом попивал коньяк, больше ничем не закусывая. Незаметным для других кивком головы Елена Сергеевна дала ему знать, что откровенный разговор с подругой о молодом блуднике удался. Что же, отлично! Именно там, где было много интриг, внебрачных связей и всякой попутной грязи, непревзойдённый ловкач чувствовал себя, как рыба в воде. Его можно было сравнить и с пауком, умело плетущим прочные сети. Он был однозначно уверен в том, что Максиму, как бы ни сложилась его судьба, не миновать участи рано или поздно оказаться в них.

       Поэтому «паук» то и дело одобрительно посматривал на Людмилу Егоровну, а она, получив не только от него, но и столь неожиданно от самой Елены Сергеевны полный карт-бланш на интрижку с блудливым баловнем, была вся в нетерпеливом ожидании не целомудренных утех. О благородном чувстве любви друг к другу тут и речи быть не могло.

       Максиму и подавно не терпелось остаться с ней вдвоём. Никак не давало покоя неопровержимое утверждение Людмилы Егоровны, что в пьяном беспамятстве он переспал-таки с ней. Одновременно ему навязчиво вспоминалась другая Люся, та, с которой он позабавился ровно неделю назад, оказавшись за воротами воинской части. Живые воспоминания-картинки маячили в его сознании приятным предвкушением постельных забав с Людмилой Егоровной.

       Игорь Петрович соловел всё больше. Зорко наблюдавшая за ним, Елена Сергеевна посоветовала Люсе:

       — Ты отведи Игорёшу баиньки. Устал от всяких забот, конечно. Засыпает.

       — Да уж вижу, что начал клюдать носом.

       — И возвращайся, ладно?

       — Как же не возвращаться?! Посуду убирать да мыть — сил не хватит.

       — Ой, правильно! Только я тебе не помощница.

       — Отдыхай. Ты же, в конце концов, гостья. Пойдём, Игорёша, пойдём, милый. Хорошо отоспишься. Утро вечера мудренее.

       — Ага... Люся, не забудь стакан содовой... перед сном.

       — Разумеется. Как всегда. Всё, что хочешь.

       Людмила Егоровна имела невинную привычку, о которой он не подозревал, растворять в содовой соответствующую импортную таблетку для крепкого сна. Не регулярно, а лишь в исключительных случаях. А нынче был как раз тот самый счастливый случай, когда Игорёша должен был крепко спать. Она поднялась с ним на второй этаж, переодела в спальне, как маленького ребёнка, в летнюю пижаму, угостила «сонной» содовой, сопроводила в туалетную комнату и обратно, уложила в постель, преданно чмокнув в щёки. Тем временем Леонид Артёмович вышел из гостиной под благовидным предлогом, и Елена Сергеевна завела разговор с Максимом о том, как ему служилось. Он правдиво рассказывал о срочной, не привирая, но решительно солгал, когда мама поинтересовалась, была ли возможность у солдат бегать в самоволки, чтобы встречаться с девушками лёгкого поведения.

       — Нет, мама. Никаких самоволок. Железная дисциплина и чёткий порядок.

       — И правильно, сынок! Случайные связи до добра не доводят. По неопытности или специально какая-нибудь девица запросто забеременеет. А ещё хуже — гадкая болезнь. Запросто можно подхватить букет-дуплет. Извини, что я откровенно с тобой об этом говорю. Ты ведь взрослый. Будь на то моя добрая воля, я бы любому парню посоветовала, если уж невмоготу, подружиться на время с порядочной и опытной женщиной. Лучше бы и старше возрастом. Из числа знакомых, конечно. Рядом с ней будет полная уверенность, что не обманет, не подведёт и не «отблагодарит» чем-либо противным за нежные чувства к ней.

       — Полностью согласен с тобой, мама. 

       — Я рада, что ты понимаешь меня с полуслова. К тому же примеры для подражания у тебя рядом. Ты же прекрасно видишь, что в личной жизни я и отец твой находимся, так сказать, на разных беговых дорожках. И вот замечу без приукрашивания: уважаемый Леонид Артёмович во мне безукоризненно уверен, как и я в нём. И у папы твоего с Людмилой Егоровной — доверительные и чистые отношения. Никакой грязи. Вот так-то, дорогой сын!

       — Ты права, мама. Мне есть с кого брать положительный пример. Не волнуйся за меня. 

       — По-умному рассуждаешь, сынок! А, кстати, вот и Люся! Я же говорю, что она у нас супер-модель! Правда же?

       — Да, мама.

       — Ты, Люсенька, вновь перещеголяла меня!

       — Решила пофорсить хоть немного в шёлковом платье.

       — Это же платье «Бабочка»! Потрясающе. Возникает ощущение, что ты сейчас взмахнёшь нежными крылышками. Приталенный силуэт и глубокий вырез — прелестно и женственно, глаз не отвести! А как там дорогой Игорёша?

       — Спит.
 
       — Переутомился, значит. Пусть спокойно отдыхает. Ах, Лёня, в бокалах пусто. Себе и Максиму наливай щедро. Завтра на работу не идти, купаться поедем. Люся, мы с тобой побалуемся коньяком?

       — Давай. Надеюсь, что посуду не побью и вымою, как следует.

       — Я тебе сочувствую. Послушай-ка, Максим. Поможешь Людмиле Егоровне управиться с посудой?

       — Спать не хочется. Да и дело знакомое. В армии приходилось дежурить в столовой — горы посуды.

       — Лёня, я хочу танцевать! — объявила Елена Сергеевна, уверенная в том, что подруга появилась в роскошном платье исключительно для того, чтобы соблазнить Максима. — Люся и Максим, найдите что-нибудь заграничное, а мы тут без музыки на брудершафт выпьем.

       Не сразу нашлась нужная кассета. Пальцы рук соприкасались, учащая Максиму пульс. Глубокий вырез был рядом и завораживал.

       Музыка мелодично зазвучала, и Елена Сергеевна выключила торшер:

       — Леонид Артёмович решил потанцевать со мной в полной темноте.

       И всё же звезды и луна мягко освещали гостиную. Некоторое время Максим пребывал в растерянности и лишь робко обнимал Людмилу Егоровну за талию, опасаясь, что в гостиной неожиданно вспыхнет свет. Наоборот, Люся была уверена, что Елена  Сергеевна не подведёт, и прошептала Максиму жарко и нежно в ушко:

       — Им, сладкий, не до нас.

        И он живо осмелел. Да так, что не сразу отреагировал на счастливый голос мамы:

       — Максим, ты не забыл, что обещал Людмиле Егоровне помочь с посудой?

       — Не забыл, мама.

       — Вот и молодец! Люся, расстаёмся до утра. Спасибо за угощение и прекрасно проведённый вечер.

       — Лена, тебе за всё-всё спасибо, счастье моё!

       Дверь гостиной захлопнулась, и Людмила Егоровна сказала без обиняков:

       — Боюсь, что шикарное платье ужасно изомнётся. Помоги снять его аккуратно.               
               
       Продолжение: http://proza.ru/2021/04/10/1175