В глуши звучнее голос лирный...

Александр  Задоркин
"В  ГЛУШИ  ЗВУЧНЕЕ ГОЛОС  ЛИРНЫЙ..."
(проекции)





















Содержание
1. Все дороги ведут... в Болдино (вместо предисловия)
2. "И с каждой осенью я расцветаю вновь..."
3. "Сбирайтесь иногда читать мой свиток верный..."
4. "Болдинская зебра"....
 5. "Являться Муза стала мне..."
6."Главенствующий цвет - золото"
 7. "Я памятник себе воздвиг..."
8. "В мои осенние досуги..."
9."Животворящая святыня"
10. "Я к вам лечу воспоминаньем"
11."Почтовая проза"
12."Пушкин - это наше все!"
13. "Сердце в будущем живет..."












"Поэзия - добрая, умная старушка, к которой
можно иногда зайти, чтоб забыть на минуту
сплетни, газеты и хлопоты жизни, повеселиться
ее милым болтаньем и сказками"
А.С.Пушкин



















 ВСЕ  ДОРОГИ  ВЕДУТ...  В  БОЛДИНО
   (вместо предисловия)
1975 год. Июнь. Позади пять лет учебы на филологическом факультете Ростовского-на-Дону ордена Трудового Красного Знамени государственного университета (на то время одного из лучших в СССР)  и замечательной студенческой жизни. Позади защита диплома и распределение. Съездил в роно г.Константиновска, чтобы убедиться, что меня ждут в одном из хуторов района в Верхнепотаповской средней школе, где должен отработать три года. Все подтвердилось. Получены так называемые подъемные - немалая сумма по тем временам. Впереди полтора месяца свободы и отдыха. Что делать?
Ольга Васильевна Астафьева, наш преподаватель русской литературы и руководитель моей дипломной работы, настоятельно советовала не тратить зря время, а съездить в  пушкинское Болдино. Там можно многое интересное и полезное узнать и увидеть. К тому же Ольга Васильевна вела у нас два семестра великолепный спецкурс "Пушкин", уникальный по своей тематике и изложению материала, была знакома с директором музея-заповедника А.С.Пушкина в Болдине.
Совет учителя услышали, купили билеты на самолет до Горького. Прилетели я и моя однокурсница Лариса Курдова (теперь Лариса Андреевна Мелкозерова живет в Москве, около 40 лет преподавала в школе). На самолет до Болдина не успели - тогда до села  летали "кукурузники". Успели на автобус и к вечеру уже были в Большом Болдине. Там поражало все. Было ощущение подлинности, первозданности того, что увидели в селе и его окрестностях. Эти безбрежные болдинские панорамы, эти стаи грачей, эти пруды...
Директор Юдифь Израилевна Левина была в отпуске. Ее обязанности исполняла главный хранитель Любовь Михайловна Малышкина. Представились, познакомились, рассказали о цели приезда. Нам обрадовались - можно отправить в отпуск двух местных экскурсоводов. Нас даже временно оформили на работу. Быстро освоили текст экскурсий по барскому дому , вотчинной конторе и парку. С удовольствием водили группы туристов. Подружились со всеми сотрудниками музея. Успевали и отдыхать - пешком ходили во Львовку, в Лучинник, собирали лесную клубнику. А из Большого Казаринова принесли для музея несколько горшков и корчаг из черной глины. Съездили и в Саранск, где просто обалдели от работ знаменитого скульптора Эрьзи. До этого мы его совсем не знали.
На жительство нас определили к тете Кате Черновой, прекрасной певунье из фольклорного хора и умелой рукодельнице. В ее доме было так красиво и уютно. Там мы устраивали молодежные посиделки с музейными девчатами с играми, песнями, душевными разговорами. А когда на практику в музей приехали из Свердловска  Володя Хребтенко и Коля Дятлов (они жили рядом у тети Наташи Кривойкиной), стало совсем весело. Чуть позже к нам присоединилась Света Эпштейн, тоже практикантка.
На прощанье мы сделали рукописный альбом "Хохмы и перлы" и оставили его в фондах  музея. А около двери в кабинет директора повесили детский барабан с палочками, чтобы посетители не забывали стучать. Домой мы возвращались через Пензу, а оттуда успели съездить в лермонтовские Тарханы. Это была большая удача. По возвращении в Ростов взахлеб рассказывали друзьям о нашем уникальном путешествии, о поездке в гости к Пушкину. И сейчас мы часто вспоминаем то время.
Спустя много лет нашел в домашнем архиве программу четвертых "Болдинских чтений" за 1974 год, где с докладом "Своеобразие сюжета романа "Евгений Онегин" выступала доцент О.В.Астафьева. Вот почему она и отправила нас в Болдино, где и сама раньше побывала. С Ольгой Васильевной я долго переписывался и всегда благодарил ее за то, что она сыграла большую роль  в моей судьбе.
Х  Х  Х
Есть такое понятие - везение. Так вот, мне по жизни часто везло - на людей, на учителей, на друзей, на встречи, на общение. Мне крупно повезло с однокурсниками, с большинством из которых дружу до сих пор. Мне повезло с учениками - ростовскими, хуторскими, болдинскими, екатеринбургскими - это около 250 человек. Мы стали друзьями, я их до сих пор называю своими детьми. Переписываемся, созваниваемся, встречаемся - это важно и для них, и для меня. Мне повезло с многочисленными друзьями, которые живут в разных уголках страны. Мне повезло с женой, с сыном, с невесткой, с внучкой. Это большая радость и серьезная ответственность за тех, кто рядом идет со мной по жизни.
Это огромная ценность в наше время - иметь друзей, на которых не влияет ни расстояние, ни время, ни погода.
Встречи были зачастую незапланированными, спонтанными, случайными, но в итоге они оказали (и оказывают) определенное влияние на мою жизнь. Это "судьбою посланные встречи". Были встречи по профессиональной необходимости - взять интервью у людей очень известных или у рядовых тружеников, простых рабочих и колхозников. Это чисто журналистская работа, которая мне всегда нравилась. Были встречи, на которые никак не хотелось идти, но должность главного редактора обязывала. Например, в лихие 90-е годы "новые" русские в малиновых пиджаках в Екатеринбурге демонстрировали свою благотворительность, устраивая показушные выставки, концерты, скупая картины известных художников. Теперь одни из них в числе олигархов, другие сидят в тюрьме, третьи покоятся на нашем Северном кладбище.  Другое дело - побывать на встрече с академиком А.Д.Сахаровым с Е.Боннэр или с Е.Евтушенко. Такие встречи навсегда остались в памяти, другие - истерлись насовсем, о третьих и вспоминать не хочется.
Из истории написания этой книги
Эпизод первый.
В 2017 году мы с Любовью Михайловной две недели гостили в любимом  Болдине. Время провели замечательно - было много встреч с музейщиками, друзьями. В одной из бесед с нынешним директором пушкинского музея Ниной Анатольевной Жирковой поделился таким досадным недоразумением в своей жизни. Дело в том, что год назад написал книгу про Болдино, Пушкина, интересных встречах с известными людьми, приезжавшими в разное время в эти заповедные места. Но случилось так, что сломался компьютер, на котором был набран текст. К сожалению, восстановить его не удалось. Виноват сам, потому что и рукописного варианта не было, и набор не сохранил, и на флешку не сбросил. Выходит, год работы пропал даром. Но в голове витала идея все восстановить через некоторое время. А тут вмешались новые планы. Готовились к печати книги "Те, с которыми я", "Ванюша и другие", сборник "Наш филфак: будем помнить и дружить". Пушкинская тема отошла на второй план. Нина Анатольевна тогда сказала: "Думаю, хорошую идею вы всегда сможете реализовать".
2019 год. Мы с Любой снова в Болдине. Замечательное общение с друзьями, отличная встреча с моим 10-б классом по случаю 40-летия окончания школы. И снова Нина Анатольевна  напомнила о книге.
Эпизод второй.
22 октября 2020 года поздно вечером возвращался домой от нашего любимого друга Владимира Сергеевича  Чеснова после очень печального события - похорон его жены Людмилы Алексеевны, нашей любимой Милы (светлая ей память). Володя настоял, чтобы поехал на такси. Тем более, что на следующий день  надо быть на работе, вставать в шесть утра. На том и порешили. Заказал машину. Минут через десять позвонила диспетчер: "Вас ожидает серый Форд, номер 930. Счастливого пути". Распрощался с Володей, быстро спустился с четвертого этажа, сел в такси.
- Здравствуйте, Александр Иванович. Как только диспетчер озвучила заявку - откуда и куда вас везти - я сразу ее взял. Почему-то подумал, что поедете именно вы.
От удивления я немного опешил, а водитель продолжил.
- Вспомните, год назад я вас вез по этому же маршруту. Меня зовут Валера, как и вашего сына. Тогда вы много рассказывали о Пушкине, о Болдине, о ваших друзьях и учениках. Тогда же вы подарили мне свою книгу "Дети, я нашел ваши мечты" - с удовольствием ее прочитал и до сих пор помню ее героев. Тогда же вы сказали, что мечтаете восстановить утраченный текст книги про болдинскую осень. Наверное, уже все сделали?!
- Нет, Валера. Виноват. Обстоятельства не позволили. Но теперь точно сделаю. А за напоминание огромное спасибо. Рад встрече с тобой. Ту нашу поездку хорошо помню.
Дороги были свободны, поэтому доехали быстро. За это время успели о многом поговорить. На следующий день, благословясь, я начал восстанавливать когда-то написанное, снова достал свои архивные материалы. Короче говоря, процесс пошел. Слово надо держать. Вот что из этого получилось.
Х  Х  Х
На изломе веков, накануне 2000-го года, известный нижегородский поэт  Ю.Адрианов сказал  следующее: "Что такое болдинское братство? Это братство одаренных людей, которые познали красоту пушкинской обители и хотят рассказать об этом миру. Ушли люди 60-х, 70-х, 80-х, 90-х годов...Уйдем и мы... Но открытое сердечное чувство человеческой души - рассказать о своих встречах с землею, обрученную с именем Пушкина, - никогда не иссякнет".
Вот и я хочу внести свою скромную лепту, немного рассказав о встречах на болдинской земле в разные годы в течение 45 лет. Это как напоминание о том важном и интересном, что происходило с нами и вокруг нас. Это и желание через прошлое, шагая в настоящем, немного заглянуть в будущее. Это еще и возможность вспомнить то, о чем в то время говорить запрещалось. Это тот круг общения, человеческого, профессионального, бытового, в котором мы вращались и который невозможно забыть. Разумеется, эти заметки во многом носят сугубо субъективный характер. На роль открывателя Америки нисколько не претендую.
Не устану повторять, что современное  Болдино живет и продолжает развиваться именно благодаря тому, что 191 год назад  родовое имение посетил Пушкин и так тут наследил (в самом лучшем смысле слова), что мы до сих пор не перестаем удивляться чуду Болдинской осени, и даже не одной.
Жанр книги - проекции. Его я придумал еще в 2010 году, когда писал свою первую книгу. Все остальные мои произведения написаны именно в этом жанре. Дело в том, что он позволяет соединить время и пространство, использовать в повествовании цитаты, стихи, письма, вставные сочинения и воспоминания людей разных поколений, с которыми пересекались стежки-дорожки, в том числе и моих друзей. В итоге получился некий синтетический жанр, напоминающий калейдоскоп с разноцветными узорами, с яркими и грустными картинками, с серьезными размышлениями и юмором, с воспоминаниями о прошлом и мечтами о будущем. При этом тут использовалось  так называемое ассоциативное письмо, когда одна тема быстро переходит в другую, цепляется за третью, четвертую...Так получается своеобразная  цепочка событий.  Заголовками  к главам в большинстве случаев стали слова Пушкина из его произведений или писем - полагаю, это оправданный вариант. Также здесь часто будет встречаться словосочетание - светлая память. Никто не вечен в этой жизни, а добрых друзей всегда надо помнить.
И последнее. По-видимому, в конце книги следовало бы поместить список использованной литературы. Когда попробовал это сделать, то получился объем, более чем в два раза превышающий объем самой книги. Пришлось от этого отказаться. Но, поверьте, имеющиеся в домашней приличной библиотеке  книги о Болдине и Пушкине  изучены и не раз прочитаны, не говоря уже о газетных и журнальных публикациях. Хочу напомнить, что одной из достопримечательностей  Болдина в те времена был отличный книжный магазин, которым восторгались и столичные гости, и знаменитости, и все туристы. Плюс к этому большое количество сохранившихся писем от наших друзей, товарищей, коллег, так или иначе связанных с Болдином и Пушкиным. Плюс архивные материалы, сохранившиеся записи в журналистских блокнотах. Плюс десятки моих статей, обзоров, интервью, опубликованных в те годы в районной газете "Колхозная  трибуна". Все в нужной мере обрабатывалось.  Также посчитал необходимым использовать отдельные воспоминания о том периоде моей жены Любови Михайловны Задоркиной (Малышкиной), тогдашнего главного хранителя и директора музея. Как говорится, ничего личного, только объективности ради. В разном контексте она именуется то официально, то просто Люба. С удовольствием включил в повествование и воспоминания бывшего болдинца и  друга семьи Владимира Сергеевича Чеснова.
Конечно, прекрасно знаю, что о приездах Пушкина в Болдино и его творчестве писано-переписано, но все же  решился подойти к этой теме в несколько ином ракурсе. Поэтому напоминание в первой главе о всех произведениях поэта в хронологическом порядке, а также более полное цитирование его писем той поры посчитал уместным, памятуя: повторение - мать учения.
















"И  С  КАЖДОЙ  ОСЕНЬЮ  Я  РАСЦВЕТАЮ  ВНОВЬ..."
1830. Болдино. Первая осень
3 сентября - последние числа ноября

В начале апреля 1830 года  предложение руки и сердца Наталье Николаевне Гончаровой было принято. Однако обстоятельства сватовства Пушкина, его психологическое состояние  было окутано определенными страхами. Тут и размолвки с будущей тещей, и неуверенность в чувствах невесты, и материальная неустроенность... Все это вызывало у жениха сомнения в возможности счастья. Подтверждает это письмо Александра Сергеевича Наталье Ивановне Гончаровой от 5 апреля 1830 г. Вот отрывки из него:
"...Когда я увидел ее в первый раз, красоту ее едва начинали замечать в свете. Я полюбил ее, голова у меня закружилась, я сделал предложение. Ваш ответ, при всей его неопределенности, на мгновение свел меня с ума; в ту же ночь я уехал в армию; вы спросите меня - зачем? клянусь вам, не знаю, но какая-то непроизвольная тоска гнала меня из Москвы; я бы не мог там вынести ни вашего, ни ее присутствия. Я вам писал; надеялся, ждал ответа - он не приходил.
...Сколько мук ожидало меня по возвращении! Ваше молчание, ваша холодность, та рассеянность  и то безразличие, с какими приняла меня м-ль Натали... У меня не хватило мужества объясниться, - я уехал в Петербург в полном отчаянии. Я чувствовал, что сыграл очень смешную роль , первый раз в жизни я был робок, а робость в человеке моих лет никак не может понравиться молодой девушке в возрасте вашей дочери.
...Перейдем к вопросу о денежных средствах; я придаю этому мало значения. До сих пор мне хватало моего состояния. Хватит ли его после моей женитьбы? Я не потерплю ни за что на свете, чтобы жена моя испытывала лишения, чтобы она не бывала там, где она призвана блистать, развлекаться. Она вправе этого требовать. Чтобы угодить ей, я согласен привести в жертву свои вкусы, все, чем я увлекался в жизни, мое вольное, полное случайностей существование.... Вот в чем отчасти заключаются мои опасения..."
Вот в таком примерно душевном состоянии и настроении находился А.С.Пушкин в конце весны и в течение лета 1830 года. С такими мыслями он отправился в Болдино, родовое имение Пушкиных.
Письма поэта болдинской осени 1830 года к невесте и друзьям - это самый главный, самый важный, самый подлинный в человеческом, творческом и бытовом планах документ, переоценить который невозможно. Без них не обходится ни одно повествование или исследование феномена Болдинской осени. И это правильно. Письма и творчество поэта - вот главный результат пребывания Пушкина в Болдине. 
Х  Х  Х

                Конец августа 1830 г. Москва
А.С.Пушкин - Н.Н.Гончаровой
"Я уезжаю в Нижний, не зная, что меня ждет в будущем.Если ваша матушка решила расторгнуть нашу помолвку, а вы решили повиноваться ей, - я подпишусь под всеми предлогами, какие ей угодно будет выставить, даже если они будут так же основательны, как сцена, устроенная ею мне вчера, и как оскорбления, которыми ей угодно меня осыпать.
Быть может, она права, а неправ был я, на мгновение  поверив, что счастье создано для меня. Во всяком случае вы совершенно свободны: что же касается меня, то заверяю  вас честным словом, что буду принадлежать только вам, или никогда не женюсь".

9 сентября 1830 г. Болдино
А.С.Пушкин - Н.Н.Гончаровой
"Моя дорогая, моя милая Наталья Николаевна, я у ваших ног, чтобы поблагодарить вас и просить прощения за причиненное вам беспокойство.
Ваше письмо прелестно, оно вполне меня успокоило. Мое пребывание здесь может затянуться вследствие одного совершенно непредвиденного обстоятельства. Я думал, что земля, которую отец дал мне, составляет отдельное имение, но, оказывается, это - часть деревни из 500 душ, и нужно будет произвести раздел.  Я постараюсь это устроить возможно скорее. Еще более опасаюсь я карантинов, которые начинают здесь устанавливать. У нас в окрестностях -  Cholera morbus - (очень миленькая особа). И она может задержать меня еще дней на двадцать! Вот сколько для меня причин торопиться!  Почтительный поклон Наталье Ивановне, очень покорно и очень нежно целую ей ручки.  Сейчас же напишу Афанасию Николаевичу. Он, с вашего позволения, может вывести из терпения. Очень поблагодарите м-ль Катрин и Александрин за их любезную память; еще раз простите меня и верьте, что я счастлив, только будучи с вами вместе".
Из письма Александра Сергеевича своему другу и издателю Петру Александровичу Плетневу перед отъездом в родовое имение: "Сейчас еду в Нижний, то есть в Лукоянов, в село Болдино, пиши мне туда, коли вздумаешь. Милый мой, расскажу тебе все, что у меня на душе: грустно, тоска... если я и не несчастлив, по крайней мере не счастлив. Осень подходит. Это любимое мое время - здоровье мое обыкновенно крепнет - пора моих литературных трудов настает...". Физически Пушкин всегда чувствовал себя лучше в холодную погоду. Именно осенью и зимой восстанавливался естественный для него ритм бытия.
М.И.Пущин особое пристрастие Пушкина к осени объяснял природной непоседливостью поэта: "Он был склонен к движению и рассеянности. Когда было хорошо под небом, ему не сиделось под кровлей, и поэтому его любовь к осени, с ее вдохновительным на него влиянием, можно объяснить тем, что осень, с своими отвратительными спутниками, дождем, слякотью, туманами и нависшим до крыш свинцовым небом, держала его как бы под арестом, дома, где он сосредоточивался и давал свободу своему творческому бесу".
В коляску поставлен дорожный сундучок  с большими тетрадями и листами бумаги. Взял с собой поэт и книги: второй том "Истории русского народа" Н.Полевого, "Илиаду" в переводе Н.Гнедича, сочинения четырех английских поэтов , газеты и журналы.
31 августа 1830 Пушкин выезжает из Москвы. Впереди 500 верст, четверо суток езды. Дорога идет по знаменитому Владимирскому тракту, а затем сворачивает на Судогду, Муром, Арзамас. Быстро бегут кони, мелькают рощи, деревни.
И вот 3 сентября Пушкин впервые  ступил на болдинскую землю, принадлежавшую дворянскому роду Пушкиных с 1619 года. Александр Сергеевич приехал сюда, чтобы вступить во владение  собственным имением. Поэт, до сих пор живший литературными трудами, впервые в жизни собирался стать помещиком. Впереди свадьба с Натальей Николаевной Гончаровой. Естественно, она повлечет большие денежные расходы. Поэтому Пушкин и спешил быстрее оформить документы по получению части Кистеневки, которую подарил ему отец, и сразу же вернуться в Москву.
В первые дни поэт вникает в деловые бумаги, приглашает вотчинного писаря Петра Киреева, который по всем правилам написал в Сергачский уездный суд: "Всепресветлейший, державнейший великий государь император Николай Павлович, самодержец всероссийский , государь всемилостивейший, просит дворянин коллежский секретарь Александр Сергеев сын Пушкин, а о чем тому следуют пункты..."  Всего один вопрос стоял в письме - ввести нового помещика во владение двумя сотнями душ с землею в Кистеневке.
16  сентября 1830 года вопрос решился положительно: Пушкин - помещик. Но не это основное. Кстати, Александр Сергеевич настоящим помещиком так и не стал: в 1834 году он отказался от Кистенева в пользу сестры Ольги Сергеевны Павлищевой.
Главное - те прославленные произведения, созданные поэтом за три месяца вынужденного заточения в Болдине.  Дело в том, что кругом свирепствовала холера, и Пушкин не мог своевременно вернуться в Москву.
     30 сентября1830 г. Болдино
А.С.Пушкин - Н.Н.Гончаровой
"Я уже почти готов сесть в экипаж, хотя дела мои еще не закончены и я совершенно пал духом. Вы очень добры, предсказывая мне задержку в Богородецке  лишь на 6 дней. Мне только что сказали, что отсюда до Москвы устроено пять карантинов и в каждом из них мне придется провести две недели, - подсчитайте-ка, а затем представьте себе, в каком я должен быть собачьем настроении. В довершение благополучия полил дождь и, разумеется, теперь не прекратиться до санного пути. Если что и может меня утешить, то это мудрость, с которой проложены дороги отсюда до Москвы: представьте себе, насыпи с обеих сторон, - ни канавы, ни стока для воды, отчего дорога становится ящиком с грязью, - зато пешеходы идут со всеми удобствами по совершенно сухим дорожкам и смеются над увязшими экипажами. Будь проклят час, когда я решился расстаться с вами, чтобы ехать в эту чудную страну грязи, чумы и пожаров, - потому что другого мы здесь не видим.
...Наша свадьба точно бежит от меня; и эта чума с карантинами - не отвратительнейшая ли это насмешка, какую только могла придумать судьба? Мой ангел, ваша любовь - единственная вещь на свете, которая мешает мне повеситься на воротах моего печального замка (где, замечу в скобках, мой дед повесил француза-учителя, аббата Николя, которым был недоволен). Не лишайте меня этой любви и верьте, что в ней все мое счастье."

11 октября 1830 г. Болдино
А.С.Пушкин - Н.Н.Гончаровой
"Въезд в Москву запрещен, и вот я заперт в Болдине. Во имя неба, дорогая Наталья Николаевна, напишите мне, несмотря на то, что вам этого не хочется. Скажите мне, где вы? Уехали ли вы из Москвы? нет ли окольного пути, который привел бы меня к вашим ногам? Я совершенно пал духом и право не знаю, что предпринять.
...Что до нас, то мы оцеплены карантинами, но зараза к нам еще не проникла. Болдино имеет вид острова, окруженного скалами. Ни соседей, ни книг. Погода ужасная. Я провожу время в том, что мараю бумагу и злюсь".

Около 29 октября 1830 г. Болдино
А.С.Пушкин - Н.Н.Гончаровой
"Милостивая государыня, Наталья Николаевна, я по-французски браниться не умею, так позвольте мне говорить вам по-русски, а вы, мой ангел, отвечайте мне хоть по-чухонски, да только отвечайте..."
4 ноября 1830 г. Болдино
А.С.Пушкин - Н.Н.Гончаровой
"9-го вы были еще в Москве! Об этом пишет мне отец; он пишет мне также, что моя свадьба расстроилась. Не достаточно ли этого, чтобы повеситься? Добавлю еще, что от Лукоянова до Москвы 14 карантинов. Приятно?
...Как вам не стыдно было оставаться  на Никитской во время эпидемии?
Прощайте, да хранит вас бог. Повергните меня к стопам вашей матушки. Поклон всему семейству".
18 ноября 1830 г. Болдино
А.С.Пушкин - Н.Н.Гончаровой
"В Болдине, все еще в Болдине! Узнав, что вы не уехали из Москвы, я нанял почтовых лошадей и отправился в путь. Выехав на большую дорогу, я увидел, что вы правы: 14 карантинов являются только аванпостами - а настоящих карантинов всего три. - Я храбро явился в первый (в Сиваслейке Владимирской губ.); смотритель требует подорожную и заявляет, что меня задержат лишь на 6 дней. Потом заглядывает в подорожную... Вот каким образом проездил я 400 верст, не двинувшись из своей берлоги.
...Спасибо кн.Шаликову, который наконец известил меня, что холера затихает. Вот первое хорошее известие, дошедшее до меня за три последних месяца".
26 ноября 1830 г. Болдино
А.С.Пушкин - Н.Н.Гончаровой
"...Узнав между тем, что выдают свидетельства на свободный проезд или, по крайней мере, на сокращенный срок карантина, пишу на этот предмет в Нижний. Мне отвечают, что свидетельство будет мне выдано в Лукоянове (поскольку Болдино не заражено), в то же время меня извещают, что въезд и выезд из Москвы запрещены.
...Беру почтовых лошадей; приезжаю в Лукоянов, где мне отказывают в выдаче свидетельства на проезд под предлогом , что меня выбрали  для надзора за карантинами  моего округа. Послав жалобу в Нижний, решаю продолжить путь.
...Я вернулся в Болдино, где останусь до получения паспорта и свидетельства, другими словами, до тех пор, пока будет угодно богу".
Около 1 декабря 1830 г. Платава
А.С.Пушкин - Н.Н.Гончаровой
"Я задержан в карантине в Платаве:  меня не пропускают, потому что я еду на перекладной; ибо карета моя сломалась. Умоляю вас сообщить о моем печальном положении князю Дмитрию Голицину - и просить его употребить все свое влияние для разрешения мне въезда в Москву..."
Все письма поэта болдинских осенних дней 1830 года  (кроме одного) к невесте написаны на французском языке. На каждом из них указан адресат: "Ее высокоблагородию милостивой государыне Наталье Николаевне Гончаровой в Москву на Никитской в собств. доме".

Х  Х  Х

Вдохновение поэта было настолько великим и плодотворным, что вместило в себя стихи, прозу, драматургию, сказки, критические статьи, письма. Как с гор стремительно течет река, так и сначала в голове и душе Пушкина, а затем и на бумаге практически ежедневно появлялись все новые и новые произведения самой высокой пробы. Впоследствии  в мировой литературе появилось уникальное понятие - Болдинская осень  - символ озарения духа, проявления дара Божия и необыкновенной трудоспособности. Тишина, уединение, природа - это та родная стихия, которая так необходима для творчества и которую так страстно любил Пушкин. Ничто его не отвлекало, не мешало сосредоточить мысли. Его дух, его сознание свободны. И в выборе он был свободен. Да, были бытовые мелочи, была холера, которая  изрядно пакостила при попытках покинуть Болдино. Но была и та самая духовность, способствующая высокому творчеству и созиданию.
Уже одно перечисление произведений, написанных в первый приезд поэта в родовое гнездо, удивляет, поражает, впечатляет, завораживает. Одно слово - гениально. И непревзойденно. Это та великая тайна, которую без малого два века пытаются разгадать не только ученые-пушкинисты, философы, психологи, поэты и писатели, но и простые почитатели пушкинского таланта.
9 сентября отправлены письма брату Натальи Николаевны А.Н.Гончарову в Полотняный завод и другу П.А.Плетневу в Петербург. Последнее письмо заканчивается такими символическими словами: "Ах, мой милый! что за прелесть здешняя деревня! вообрази степь да степь, соседей ни души; езди верхом  сколько душе угодно, пиши дома сколько вздумается, никто не помешает. Уж я тебе наготовлю всячины, и прозы, и стихов". Эти  пророческие слова поэта сбылись и в итоге превратились в реальные произведения, ставшие классикой русской и мировой литературы.
Отправляясь из Москвы в Болдино, Пушкин не подозревал, что путь этот лежит во взлет творческих сил и приведет его удивительную и загадочную гармонию стиха  к новым высотам истинной поэзии, взращенной на ниве ежедневной, вдохновенной, радостной работы, проделанной в течение трех осенних месяцев 1830 года. Само понятие этого удивительного периода жизни поэта станет впоследствии символом творчества "по законам красоты".
По возвращении из Болдина  Пушкин напишет Плетневу письмо, в котором подведет итог "геркулесового подвига": "Скажу тебе (за тайну), что я в Болдине писал, как давно уже не писал. Вот что я привез сюда: 2 последние главы Онегина, 8-ю и 9-ю, совсем готовые в печать. Повесть, писанную октавами (стихов 400)... Несколько драматических сцен или маленьких трагедий, именно: "Скупой рыцарь", "Моцарт и Сальери", "Пир во время чумы" и "Дон Жуан". Сверх того, написал около 30 мелких стихотворений. Хорошо? Еще не все (весьма секретное). Написал я прозою 5 повестей..."
Александр Сергеевич как бы запряг себя, погнал и не мог остановиться. Этот процесс явно ему самому очень нравился, потому что был подъем вверх. И каждую новую ступеньку он преодолевал легко, весело, играючи. Сам себе удивлялся. Пушкину не хотелось останавливаться.
"Мы рождены для вдохновенья..."  Этой поэтической формуле Пушкин был верен не только в три осенних приезда в Болдино, но и на протяжении всей своей жизни.
Первая болдинская осень  прошла в напряженном труде, в хлопотах о выезде из имения. Вообще, поток его творчества во все болдинские осени был то тихим, спокойным, то бурным, искрометным, но всегда непрерывным. Он как бы хотел сделать больше, лучше, разнообразнее. Он спешил жить и действовать. Естественно, отводилось время на сон, завтраки, обеды и ужины, на прогулки и чтение, на получение новых впечатлений. Уместно вспомнить строку из письма К.Ф.Рылеева к Пушкину в 1825 году, подтверждающую огромную трудоспособность поэта: "Ты идешь шагами великана и радуешь истинно русские сердца". 
4 ноября 1830 г. Болдино
А.С.Пушкин - А.А.Дельвигу
"Посылаю тебе, барон, вассальскую мою подать, именуемую цветочною по той причине, что платится она в ноябре, в саму пору цветов. Доношу тебе, моему владельцу, что нынешняя осень была детородна, и что коли твой смиренный вассал не околеет от сарацинского падежа, холерой именуемого и занесенного нам крестовыми воинами, то есть бурлаками, то в замке твоем, "Литературной газете", песни трубадуров не умолкнут круглый год. Я, душа моя, написал пропасть полемических статей, но, не получая журналов, отстал от века и не знаю, в чем дело... Скажи Плетневу, что он расцеловал бы меня, видя мое осеннее прилежание. Прощай, душа моя, на другой почте я, может быть, еще что-нибудь тебе пришлю.
Я живу в деревне как в острове, окруженный карантинами. Жду погоды, чтоб жениться  и добраться до Петербурга- но я об этом не смею еще и думать".
Хроника творческого процесса
Сентябрь
7 - стихотворение "Бесы"
8 - стихотворение "Элегия"
9 - окончена повесть "Гробовщик"
13 - окончена "Сказка о попе и работнике его Балде",
"Сказка о медведихе"
14 - окончена повесть "Станционный смотритель",
предисловие к повестям Белкина "От издателя"
18 - окончено "Путешествие Онегина"
20 - окончена повесть "Барышня-крестьянка"
25 - окончена последняя глава "Евгения Онегина"
26 - стихотворение "Труд"
конец сентября - стихотворение "Ответ анониму"
Октябрь
1 - стихотворения "Царскосельская статуя", "К переводу Илиады"
1-10 - стихотворение "Румяный критик мой..."
2 - стихотворение "Глухой глухого..."
4 - стихотворение "Дорожные жалобы"
5 - стихотворение "Прощанье"
7 - стихотворение "Паж, или Пятнадцатый год"
8-9 - стихотворения "Я здесь, Инезилья...", "Пред испанкой благородной"
9 - окончена поэма "Домик в Коломне"
10-11 - стихотворения "Рифма", "Отрок"
14 - окончена повесть "Выстрел"
15-16- стихотворения "Моя родословная", "Два чувства дивно близки нам...",
"Когда порой воспоминанье...", эпиграмма ("Не то беда, Авдей Флюгарин...")
17 - стихотворения "Стамбул гяуры нынче славят...", "Заклинание"
19- сожжена Х глава "Евгения Онегина"
20 - окончена повесть "Метель"
23 - окончена трагедия "Скупой рыцарь"
25 - статья "Об Альфреде Мюссе"
26 - окончена трагедия "Моцарт и Сальери",
"Отрывок"
29 - статья "Опыт отражения некоторых нелитературных обвинений.
Опровержения на критики и замечания на собственные сочинения,
заметка о поэме "Граф Нулин", стихотворение "Мы рождены, мой брат названный..."
конец октября - стихотворения "Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы", "В начале жизни школу помню я..."
31 - стихотворение "Герой"
31-1 ноября - работа над повестью "История села Горюхина"
Ноябрь
1- статья "О втором томе "Истории русского народа " Полевого"
4 - окончена трагедия "Каменный гость", стихотворение Отрывок ("Не розу пафосскую..."
5 - статья "Возражения критикам "Полтавы", статья "Баратынский"
8 - окончена трагедия "Пир во время чумы", стихотворение "На перевод Илиады"
26 - статья "О народной драме и о "Марфе Посаднице" М.П.Полевого
27 - стихотворение "Для берегов отчизны дальной..."
28 - предисловие к "Евгению Онегину"
конец ноября - стихотворения "Пью за здравие Мери...", "Цыганы" ("над лесистыми брегами..."
В "Отрывке", датированном 26 октября 1830 года, Пушкин как бы о себе писал: "Когда  находила на него такая дрянь (так называл он вдохновение), то он запирался в своей комнате и писал в постеле с утра до позднего вечера...Это продолжалось у него недели две, три, много месяц, и случалось единожды в год, всегда осенью. Приятель мой уверял меня, что он только тогда и знал истинное счастие".
 
1833. Болдино. Вторая осень
     1 октября - 9 ноября
2 октября 1833 г. Болдино
А.С.Пушкин - Н.Н.Пушкиной
"Милый мой друг, я в Болдине со вчерашнего дня - думал здесь найти от тебя письма, и не нашел ни одного. Что с вами? здорова ли ты? здоровы ли дети? сердце замирает, как подумаешь. Подъезжая к Болдину, у меня были самые мрачные предчувствия, так что, не нашед о тебе никакого известия, я почти обрадовался - так боялся я недоброй вести. Нет, мой друг: плохо путешествовать женатому; то ли дело холостому! ни о чем не думаешь, ни о какой смерти не печалишься.  Последнее письмо мое должна ты была получить из Оренбурга. Оттуда поехал я в Уральск - тамошний атаман и казаки приняли меня славно, дали мне два обеда, подпили за мое здоровье, на перерыв давали мне все известия, в которых имел нужду - и накормили меня свежей икрой, при мне приготовленной. При выезде моем (23 сентября) вечером пошел дождь, первый по моем выезде. Надобно тебе знать, что нынешний /год/ была всеобщая засуха, и что бог угодил  на одного меня, уготовя  мне  везде  прекраснейшею дорогу. На возвратный же путь послал он мне этот дождь, и через полчаса сделал дорогу непроходимой. Того мало: выпал снег, и я обновил зимний путь, проехав верст  50 на санях. Проезжая мимо Языкова, к нему заехал (отобедать), застал всех трех братьев, отобедал с ними очень весело, ночевал и отправился сюда. Въехав в границы Болдинские, встретил я попов, и так же озлился на них, как на сибирского зайца. Недаром все эти встречи. Смотри, женка. того и гляди избалуешься без меня, забудешь меня - искокетничаешься. Одна надежда на бога да на тетку. Авось сохранит тебя от искушений рассеянности. Честь имею донести тебе , что с моей стороны я перед тобою чист, как новорожденный младенец..."
Многое переменилось в жизни Пушкина за три года после первого приезда в Болдино. Он женился. У него уже было двое детей. Заботясь о материальном положении семьи, он вынужден был поступить на службу.  Служба открыла поэту доступ а архивы. 1831-1833 годы - время серьезнейших раздумий его над современностью, его интереса к глубинным процессам истории, к прошлому России.
Между тем столичная суета мало соответствовала его душевным наклонностям. "Жизнь моя в Петербурге ни то ни се. Заботы о жизни мешают мне скучать. Но нет у меня досуга, вольной холостой жизни, необходимой для писателя. Кружусь в свете, жена моя в большой моде - все это требует денег, деньги даются мне через труды, а труды требуют уединения", - так писал он П.В.Нащокину 25 февраля 1833 г.
Пушкин не раз вспоминал болдинское одиночество: степи, прогулки верхом, тихие, размеренные дни, отданные любимому труду, необычный даже для него самого прилив творческих сил, испытанный там. И снова потянуло в  эти края.
В конце августа 1833 года поэт отправился в Поволжье и на Урал собирать материалы по истории пугачевского восстания и конечной целью своего путешествия выбрал Болдино. "Я сплю и вижу приехать в Болдино и там запереться" (Из письма Н.Н.Пушкиной от 12 сентября 1833 г.). Здесь надеялся привести в порядок накопленные материалы, осуществить ряд литературных замыслов.
10 октября 1833 года Пушкин добрался до отцовских владений. Наконец-то почувствовал себя дома, на месте. Теперь можно будет спокойно заняться работой. "Уехал писать, так пиши же роман за романом, поэму за поэмой", - пишет он на девятый день по приезде Наталье Николаевне. Вот уже больше месяца, как ведет он кочевую жизнь; позади сотни верст, десятки городов: Нижний Новгород , Казань, Симбирск, Оренбург, Уральск... Вначале погода благоприятствовала путешествию. Но на обратном пути начался дождь, "и через полчаса сделал дорогу непроходимой. Того мало: выпал снег", - так описывал Пушкин жене свои дорожные злоключения. Последней остановкой перед Болдином было имение поэта Языкова, у которого Пушкин отобедал и заночевал.
Забрызганную грязью, видавшую виды коляску окружили дворовые. Лица многих из них были знакомы по первому приезду. Приказал затопить баню, поужинал и уснул в той же комнате, на том же диване, что и три года назад. Утро следующего дня начал с письма к жене, от которой давно уже не получал известий: "Что с вами? здорова ли ты? здоровы ли дети? сердце замирает, как подумаешь". Тут же и упоминание о занятиях: "Прости - оставляю тебя для Пугачева."  "Привожу в порядок мои записки о Пугачеве", - сообщит поэт в следующем письме.
Снова, как в прежние болдинские дни, поэт собран, сосредоточен. "Я пишу, я в хлопотах, никого не вижу - я привезу тебе пропасть всякой всячины", - сообщает он жене 11 октября.
Спокойное состояние духа, строгое чередование занятий - все то, о чем мечтал он, живя в Петербурге, сбылось. "Ты спрашиваешь, как я живу и похорошел ли я? Во-первых, отпустил я себе бороду; ус да борода - молодцу похвала; выду на улицу, дядюшкой зовут. 2) Просыпаюсь в семь часов, пью кофей и лежу до трех часов. Недавно расписался  и уже написал пропасть. В три часа сажусь верхом, в пять в ванну и потом обедаю картофелем да грешневой кашей. До девяти часов - читаю. Вот  тебе  мой день, и все на одно лицо", -  сообщал Пушкин в письме к жене 30 октября.
Каждый день Пушкину седлали коня. Верховая езда была для него одной из любимейших "привычек бытия". Он часто заезжал в отцовскую рощу, разросшуюся на небольших отрогах семи оврагов в двух верстах от Болдина. Привязывал к дереву коня, спускался к роднику , пил кристально чистую воду, слушал журчание ручья, думал о своем. Но приближалось пять часов - время обеда. Пора было возвращаться. Медленно ехал назад. И вновь принимался за работу. Осень дарила Пушкину особое состояние бодрости.
9 ноября 1833 года поэт во второй раз с сожалением прощался с Болдином:
Когда б не смутное влеченье
Чего-то жаждущей души,
Я здесь остался б - наслажденье
Вкушать в неведомой тиши...
Беспокойная, "блуждающая" судьба влекла его навстречу новым жизненным впечатлениям, бедам и радостям...
Хроника творческого процесса
Октябрь
начало октября - стихотворение "Когда б не смутное влеченье..."
14 - окончена "Сказка о рыбаке и рыбке"
19 - стихотворение "Осень"
27 - окончена поэма "Анджело"
28 - стихотворения "Воевода", "Будрыс и его сыновья"
6-31окончена поэма "Медный всадник"
в этом же месяце - повесть "Пиковая дама"
Ноябрь
2 - окончена "История Пугачева"
4 - окончена "Сказка о мертвой царевне..."
Кроме того, во второй приезд Пушкин записывает народные песни "Друг мой милый, красно солнышко мое", "Во лесах во дремучих", "Не белинька березанька к земле клонится", "Один-то был у отца у матери единый сын" и др.
Вторая болдинская осень явилась важнейшим этапом в развитии творчества Пушкина и по плодотворности почти не уступала первой.
1834. Болдино. Третья осень
    13 сентября - 1 октября
20-е числа (не позднее 25) сентября 1834 г. Болдино
                А.С.Пушкин - Н.Н.Пушкиной
"Вот уж скоро две недели как я в деревне, а от тебя еще письма не получил. Скучно, мой ангел. И стихи в голову нейдут; и роман не переписываю. Читаю Вальтер-Скотта и Библию, а все об вас думаю. Здоров ли Сашка?  прогнала ли ты кормилицу? отделалась ли от проклятой немки? Какова доехала?  Много вещей, о которых беспокоюсь.  Видно нынешнюю осень мне долго в Болдине не прожить. Дела мои я кой-как уладил. Погожу  еще немножко, не распишусь ли; коли нет - так с богом в путь. В Москве останусь три дня, у Нат. Ив. сутки - и приеду к тебе. Да и в самом деле: не уж то близ тебя не распишусь? Пустое. Я жду к себе Языкова, да видно не дождусь.
Скажи, пожалуйста, брюхата ли ты? если брюхата, прошу, мой друг, быть осторожной, не прыгать, не падать, не становиться на колени перед Машей (ни даже на молитве). Не забудь, что ты выкинула, и что тебе надобно себя беречь. Ох, кабы ты уж была в Петербурге. Но по всем моим расчетам ты прежде 3-го октября не приедешь. И как тебе там быть? без денег, без Амельяна, с твоими дурами няньками и неряхами девушками (не во гнев буде сказано Пелагеи Ивановне, которую заочно целую). У тебя чай голова кругом идет. Одна надежда: тетка. Но из тетки двух теток не сделаешь - видно, что мне надобно спешить. Прощай, Христос Вас храни. Целую тебя крепко"

Сентябрь
20 - окончена "Сказка о золотом петушке"

Х  Х  Х

2020 год. Как и 190 лет назад, в Болдине карантин. Только тогда холера до села не дошла, а нынче вирус проявился в разных местах района. Одна за другой дошли до нас печальные вести - ковид-19 унес жизни людей, которых мы хорошо знали, с которыми дружили. Эпидемия нарушила все мои планы: вынужден был сдать заблаговременно купленные билеты в Болдино, где в конце апреля намечалась презентация моей книги "Ванюша и другие" в честь 75-летия Великой Победы. Рухнули и другие мечты с поездками в Ростов-на-Дону на встречу с однокурсниками и презентации  сборника "Наш филфак: будем помнить и дружить", а также в Зверево на могилу Ивана Докукина, в Нижний Новгород, Саранск. Обидно. Обстоятельства оказались сильнее желаний.
Невиданная доселе зараза под названием коронавирус  захватила весь мир. Сразу появилось немало сравнений и аналогий с холерой пушкинской поры. Интересно об этом оперативно написала "ВКонтакте" Тамара Николаевна Кезина, заместитель директора музея.
Побывал осенью 2020 года в Болдине сотрудник "Российской газеты", переводчик с итальянского Михаил Визель. Сначала он написал несколько статей о карантине, потом  увлекся пушкинскими письмами 1830 года, которые поразили его отличным живым языком. В итоге родилась книга, основанная на этих письмах, - "Пушкин. Болдино. Карантин. Хроника самоизоляции 1830  года". Результат трехмесячной работы журналиста оставляю без комментариев. Желающие найдут ее и прочитают.
Появились на эту тему и другие публикации, зачастую язвительные, саркастические. А музей жил и работал в разных доступных  форматах. В сентябрьские золотые дни был невиданный поток экскурсантов и туристов. Поток их не утихал - как будто прорвало людскую плотину, и она ринулась к прекрасному. Музейщики достойно справились с таким наплывом, если не сказать - натиском.
Чтобы не развивать дальше эту тему, процитирую стихотворение Давида Самойлова "Болдинская осень" - в свое время он очень хотел побывать в Болдине, да обстоятельства не позволили.
Везде холера, всюду карантины,
И отпущенья вскорости не жди.
А перед ним пространные картины
И в скудных окнах долгие дожди.
Но почему-то сны его воздушны,
И словно в детстве - бормотанье, вздор.
И почему-то рифмы простодушны,
И мысль ему любая не в укор.
Какая мудрость в каждом сочлененье
Согласной с гласной! Есть ли в том корысть!
И кто придумал это сочиненье!
Какая это радость - перья грызть!
Быть, хоть ненадолго, с собой в согласье
И поражаться своему уму!
Кому б прочесть - Анисье иль Настасье?
Ей-богу, Пушкин, все равно кому!
И за полночь пиши, и спи за полдень,
И будь счастлив, и бормочи во сне!
Благодаренье богу - ты свободен,
В России, в Болдине, в карантине...
Забегая вперед, скажу, что когда создавался фильм "Болдинское притяжение", съемочная группа Горьковского телевидения специально ездила к Д.Самойлову в Пярну для записи интервью с ним. Инициатором той поездки был А.Цирульников, известный нижегородский тележурналист, фотограф, писатель и большой многолетний друг музея, вложивший немало трудов в создание летописи этого заповедного края.
Когда Пушкин в декабре 1830 года вернулся в Москву, ему передали пакет с письмом от Елизаветы Михайловны Хитрово, в котором были новая книга А.Дюма, французские газеты, подробное сообщение о польском восстании. В ответном письме поэт написал: "Все это было новостью для меня, несчастного зачумленного нижегородца. Какой год! Какие события! ...Россия нуждается в покое. Я только что проехал по ней...Народ подавлен и раздражен. 1830 год - печальный год для нас. Будем надеяться - всегда хорошо питать надежду...". Согласитесь, как будто это написано про сегодняшнюю Россию, только заменить 1830 на 2020 год.
















"СБИРАЙТЕСЬ ИНОГДА  ЧИТАТЬ МОЙ СПИСОК ВЕРНЫЙ..."

Слова Пушкина, вынесенные в заголовок этой главы, оказались пророческими. Действительно, именно Болдино стало тем местом на литературной карте страны, куда тянутся поэты, писатели, критики самого высокого профессионального уровня  и молодые, начинающие литераторы, и художники, и артисты, и ученые-литературоведы, и историки, и музейщики, и музееведы, и творческая интеллигенция, и школьники разных возрастов, и молодежь, и простые обыватели, которые с гордостью потом говорят друзьям, коллегам, соседям "а я побывал в Болдине, в гостях у Пушкина". И их соседи, коллеги тоже непременно посетят Болдино. Цепочка не разрывается. Так было, есть и будет.
Глубоко символично, что именно осенью и именно в Болдине с 1969 года  проводятся научные собрания  самого высокого уровня, вошедшие в историю отечественного литературоведения под названием "Болдинские чтения". Их придумали и не ошиблись в выборе формата научной конференции директор музея-заповедника Юдифь Израилевна Левина и  тогдашний заведующий кафедрой литературы Горьковского университета Георгий Васильевич Краснов. Отцы-родители уже тогда говорили о конференции как о ежегодном мероприятии не формально академического характера, а не разовом событии, от даты к дате или от случая к случаю. Загоревшись идеей, они реализовали ее. А за ними потянулись друзья, коллеги, ученики. Традиция родилась и теперь продолжается, развивается, совершенствуется.
Нет с нами ни Левиной, ни Краснова, ни многих других участников конференции, но жив их дух, живы их наказы и пожелания. В 2018 году Юдифи Израилевне исполнилось бы 100 лет - ее памяти были посвящены чтения той осени. В нынешнем, 2021 году, такая же дата у Георгия Васильевича - чтения посвятят ему. Их будут проводить их ученики, последователи. Будут и другие организаторы сбора ученых. Но абсолютно уверен, что дух демократизма, "вольного думания почти в домашних условиях", свободного размышления останется прежним. Иначе быть не может. Иначе это уже будут не "Болдинские чтения" в их первозданном виде. Традиционно демократический стиль научных заседаний, возможность творческих дискуссий, непринужденного общения нарушать здесь, скажу так, запрещено.
На заседания приходили учителя местных школ, старшеклассники, работники культуры и образования, любители творчества Пушкина, даже старушки из фольклорного хора - да все желающие. И им было интересно, любопытно, не скучно.
Изюминкой каждой  конференции было то, что споры и обсуждения не заканчивались на заседаниях. В один из вечеров мы большой компанией гуляли по парку - продолжались споры, выдвигались новые идеи и гипотезы, читались стихи Пушкина и других поэтов. Обязательно присутствовали ирония, самоирония и шутки. Мы были молоды. И ту молодость духа храним до сих пор. Особенно приятно было, когда наш всеобщий любимец Евгений Хаев (молодой талантливый ученый рано покинул сей мир, светлая ему память) приезжал с гитарой. Звучали песни Б.Окуджавы, А.Галича. Пели все.
В другой вечер та же компания собиралась у кого-нибудь на квартире. Кучно, тесно, но все помещались. Сначала это было дома у Левиной, потом у Нади Борисовой или у нас, позднее у Тамары Кезиной или Геннадия Ивановича Золотухина. И снова стихи, споры, песни. Это было пиршество духа, а не Бахуса, хотя без скромного застолья такие вечера не обходились.   Иногда тут же предлагалась тематика будущих чтений.
В одном из писем Всеволод Алексеевич Грехнев, ученик Г.В.Краснова, писал по поводу чтений: "..."болдинский дух" исключает всякую чопорность, ложно академические потуги, официоз и все эти ритуальные ужимки ученого сектанства, которые так сковывают на "больших" конференциях... Сделаю все, что в моих силах, чтобы сохранить прежнее ядро болдинских собеседников...". Свое слово он сдержал. Поэтому в одну из обязанностей старожилов (учителей) чтений входила необходимость разъяснять молодым, из нового поколения участникам конференций, что это за "дух" такой, из чего он состоит и как здесь обитает. Общение на заседаниях было раскрепощенным, состязательным. Таковым оно оставалось и после заслушивания докладов в неформальной обстановке. Эта традиция продолжается и ныне.  Вольный дух чтений заключался не в политическом вольнодумстве, как хотели приписать этот факт идеологи того времени, не в свободе ради свободы. Нет, это не был дух диссиденствующих  личностей еврейской национальности, как опять же хотелось видеть это партийным функционерам. Это были ежегодные, ожидаемые встречи (к ним готовились, их ждали) здравомыслящих людей с умными головами и горячими сердцами. Как правило, планирующие приехать в Болдино заранее интересовались: кто будет, откуда, будет ли выступать хор старушек. Следует подчеркнуть, что выступления старейших певуний тогда проходили в небольшом лектории мезонина барского дома, где собственно были и сами чтения. Этого своеобразного ритуала  с нетерпением ждали и всем настоятельно рекомендовали послушать хор. Это была еще одна замечательная традиция конференции, заложенная Ю.И.Левиной.  Практически Юдифь Израилевна и создала этот уникальный фольклорный коллектив, с коллегами организовывала его поездки в Горький, Саранск, Москву, Ленинград.
Х  Х  Х
В марте 1977 года Люба вернулась из Москвы, где около месяца провела на курсах во Всесоюзном институте повышения квалификации работников культуры, в группе главных хранителей фондов литературно-мемориальных музеев. К тому времени она уже исполняла обязанности директора, но заранее спланированную учебу не могла пропустить. Много чему научилась, много узнала нового и полезного для конкретной работы. Появились и новые друзья-музейщики.
Спустя 44 года рассказала она мне такую историю.
- Представляешь, прихожу на работу, а около кабинета стоят два солидных парня.
- Здравствуйте, Любовь Михайловна, а мы вас ждали.
- Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. Внимательно слушаю
- Мы к вам с деловым предложением. В музей приезжают разные люди, и разговоры у них разные. Наверное, затрагивают политические темы, о власти нашей всякое говорят. Наверное, и инакомыслие присутствует, особенно у евреев. Поэтому и предлагаем вам сотрудничать с нами, передавать соответствующую информацию. Хорошенько подумайте. Завтра мы к вам в это же время зайдем. Всего доброго.
На следующий день они явились, интересуются моим решением.
- Я категорически отказываюсь сотрудничать с КГБ. Тем более, что ничего антисоветского в музее не происходит. Если на меня будут давить, то я немедленно ухожу с должности и уезжаю из Болдина. Причину увольнения в заявлении на имя начальника областного управления культуры укажу точно.
Особисты переглянулись и сказали буквально следующее - "Пойдем отсюда. Женщина упорно не хочет сотрудничать с советскими разведчиками". Больше подобных разговоров со мной никогда не было.
Теперь я поведаю аналогичную историю.
В конце сентября 1979 года возвращаюсь с работы из редакции домой. Около здания райисполкома ко мне подошли два мужчины - опрятно одетые, высокие, спортивного телосложения. Далее идет такой диалог, который навсегда запомнил.
- Здравствуйте, Александр Иванович.
- Здравствуйте. А вы кто?
- Не столь важно. Но мы знаем, что вы работали в музее, тесно общались с гостями праздников и "Болдинских чтений", они бывали у вас дома в гостях. Сюда приезжают разные люди, в том числе и евреи, с разными настроениями. Нам хотелось бы, чтобы вы фиксировали их разговоры, записывали их мысли по поводу различных политических событий и периодически докладывали нам. Надеемся, вы понимаете, что об этом никто не должен знать и о нашей беседе вы будете долго молчать.
- Подождите, пожалуйста. Я закончил филологический факультет, где нас учили краснобаять, а не сексотничать. Поэтому осведомителем я никогда не буду. И не пытайтесь меня уговаривать, переубеждать. Категорически отказываюсь от этой мерзопакостной роли.
- Постойте, не торопитесь с решением, подумайте.
- Подумал, решил - вам я не помощник. Я никогда не отличал евреев от русских - для меня все они советские. До свидания. Всего доброго. Больше ко мне с такими просьбами прошу не обращаться.
Так мы расстались. Дальше подумалось - ну, теперь достанут, будут преследовать, давить на психику. Слава Богу, больше с комитетчиками я не встречался, с подобными предложениями ко мне никто и никогда не обращался. Прошло больше сорока лет с той  встречи, от которой до сих пор противный осадок. Правда, во время работы на Уралмаше бывал на закрытом военном производстве, поэтому в соответствующем отделе завода давал подписку о неразглашении. Мне запрещалось выезжать за границу в течение десяти лет. По истечении этого срока  свободно не раз бывал за рубежом.
Х  Х  Х
Х  Х  Х
 
В.А.Грехнев в статье "Болдинское сияние" (газета "Болдинский вестник", май 1990 г.) писал: "По-видимому, мы никогда не разгадаем тайну ослепительной  болдинской вспышки пушкинского гения. Но она будет вечно притягивать мысль и и вечно будет чудиться здесь одна из загадок русской культуры, заключенная  в ее способности  к таким гигантским  и почти молниеносным  всплескам творческой энергии. Какие тайные силы освободили эту огненную стихию?"
На поверхности кажется, что чтения - всегда праздник мысли, возникновения нового в изучении творческого наследия Пушкина, а также в музееведении, краеведении. Это так. Но есть и внутренняя сторона, не всегда видимая. Пригласить ученых страны, а теперь еще и из ближнего и дальнего зарубежья - мало. Надо так организовать их работу, чтобы всем в конечном итоге было интересно, полезно и комфортно. Это сейчас многочисленные варианты видов связи позволяют оперативно действовать на всех этапах проведения конференции, вплоть до формата онлайн. Это сейчас есть в селе комфортабельная гостиница. А в 70-80-е годы  писались и посылались десятки писем и не всегда вовремя приходили  на них ответы. Гостей размещали сначала в так называемом Доме колхозника, а потом в примитивной гостинице с удобствами во дворе. Главное, все эти и другие неудобства не сказывались на настроении и самочувствии ученых из больших городов. Не смущало их и то, что в то время в Болдино надо было везти с собой какие-нибудь продукты - со снабжением в селе было плохо.
Помню, как ответственные за конференцию от музея переживали и нервничали, когда с трудом "выбивали" из ученых тексты их докладов и сообщений для публикации в сборниках "Болдинские чтения". Одно дело - приехать, интересно выступить, пообщаться, другое - своевременно предоставить доклад в виде готового труда, исследования или статьи. Вот тут-то и приходилось постоянно напоминать, звонить, теребить. И с такой работой, как правило, невидимой, зачастую рутинной  успешно справлялись в разные годы Надежда Александровна Борисова, Любовь Михайловна Задоркина (Малышкина), Тамара Николаевна Кезина.
Подчеркну еще одну особенность чтений. Ученые живо откликались на просьбы музейщиков, советовались с ними как по организационным вопросам, так и по научным, творческим. Это было видно по переписке, по общению и встречах не только в стенах музея, но и во время командировок болдинцев в Нижний, Москву, Питер для работы в архивах, для поисков вещей пушкинского времени у коллекционеров и т.п.
Из Книги почетных гостей
"Бывает здесь особый вечер.
Осенний день, до новой встречи,
Лучинник, под дождем грустящий,
Да пруд, заросший и молчащий,
(И, невозможно рассказать,
Насколько воздух настоящий)...
Они нас снова будут ждать!
13 сентября 2007 г. Б.Болдино
Чеснова Людмила Алексеевна и
Кряжевских Марина  (Екатеринбург)"
Марина оказалась достойной ученицей Людмилы Алексеевны и после ухода Чесновой с должности заведующей музея по праву заняла это место и успешно справляется со своими обязанностями, продолжает традиции наставника. А в Болдино Л.А.Чеснова привозила молодую коллегу специально - показать музей-заповедник, работу конференции "Болдинские чтения". Вскоре Марина защитила кандидатскую диссертацию. И в этом деле помогала ей Людмила Алексеевна.
Х  Х  Х

Из письма Всеволода Алексеевича Грехнева от 4 апреля 1977 года:"Глубокоуважаемая Любовь Михайловна! Очень мне жаль, что не удалось с Вами встретиться во время Вашего приезда в Горький. ...Статью Вашу  получил. По теме и по содержанию она очень кстати придется в разделе "Музееведение", который, если Вы не возражаете, можно завести в "Болдинских чтениях". Хотелось бы заполучить и тот окончательный вариант, о котором Вы писали.
Все-таки материалы сборника есть смысл утрясти окончательно и сдать в редакцию. Говорю все-таки потому, что возникли неожиданные осложнения. Все заказные издания распоряжением свыше вычеркнуты в издательских планах. Но, как мне сообщили, выход все же есть, есть реальная возможность застолбить издание этого сборника в изд. планах Министерства культуры РСФСР. И хорошо бы, конечно, на этот год, а если это невозможно, то хоть на следующий. Как только "Чтения" будут включены в министерский план, Горьковское издательство охотно возьмется его напечатать. Для этого музею нужно только войти в областное управление культуры с просьбой о том, чтобы оно, в свою очередь, направило в Минкульт ходатайство о включении сборника в министерский издат. план. Если это не затруднит, хорошо бы сделать это поскорее.
Теперь насчет студентов-экскурсоводов. Мне почти удалось уговорить двух  студенток, толковых, как мне кажется, и расторопных, но их пугает необходимость досрочной сдачи экзаменов. Во всяком случае, им важно знать, когда конкретно (числа, не только месяц) они должны быть готовы к работе.
Как живется Вам, удачной ли была командировка? Георгий Васильевич передает вам привет. Передайте, пожалуйста, большой привет Вашим коллегам, Юдифи Израилевне - особо (не знаю в Болдине она и уехала).
С глубоки уважением и симпатией В.Грехнев".
"Х11 Болдинские чтения" (сентябрь 1982 г.)  проходили под знаком подготовки к 60-летию образования СССР. Это событие тогда отметили  книжной выставкой, на которой демонстрировались издания произведений А.С.Пушкина  на разных языках народов нашей многонациональной страны.
14 сентября, в первый день конференции, собравшиеся вставанием почтили память академика М.П.Алексеева, отдавшего много сил и энергии для редактирования и издания ежегодного сборника "Болдинские чтения". Были периоды, когда областное и прочее партийное руководство всячески пыталось закрыть конференцию или проводить ее раз в два-три года, а сборник вообще не печатать. И вот тут выручал именно академик Алексеев, когда узнавал от Г.В.Краснова и Г.И.Золотохина о поползновениях на чтения. Он писал серьезные письма в Горьковский обком партии, подключал к этому авторитетных людей страны. Это дало положительный результат - "Болдинские чтения" сохранили свой формат, а их авторитет стал еще больше. Сборник продолжали издавать.
На этих чтениях было много нового и очень интересного не только в плане изучения поэтики пушкинской поэзии и прозы, но и в отношении музееведения. Пожалуй, впервые на таком уровне зашла речь о церкви Успения в Болдине. Доклад на основе архивных  материалов о храме и  других памятниках культового назначения в районе сделала зав. мемориальным отделом музея Н.А.Борисова. Были сообщения о собирательской деятельности музея, о комплексном подходе к восстановлению всех построек усадьбы, о неожиданных находках в архивах.
Хранитель Пушкинского фонда рукописного отдела ИРЛИ АН СССР (Пушкинский дом) Р.Е.Теребенина в своем докладе привела новые факты и наблюдения об альбоме Д.А.Остафьева и его владельце. Ее сообщение имело принципиально важное  значение для сотрудников болдинского музея.
В течение шести лет я много времени провел на конференциях, слушал и конспектировал почти все доклады. Потом в районной газете выходили мои подробные отчеты как о "Болдинских чтениях", так и о праздниках поэзии. Снимки к этим материалам всегда делал наш фотокорреспондент Александр Елизаров (светлая ему память).

Или другой пример. Из письма Галины Симакиной из Михайловского (середина марта 1979 года):"Дорогая Любовь Михайловна! Спасибо вам и Саше за добрые слова и поздравления. С весной вас обоих, с теплом и солнцем! Как-то вы перезимовали? У нас морозы доходили до минус 47 градусов, и мы замерзали и на работе и дома.
...Люба! Деловое ваше письмо обнаружила несколько дней назад в бесчисленных газетах Т.Ю.Мальцевой, которая в отпуске в Ленинграде и которая в остальное рабочее время носит нам из Михайловского  почту. Простите, потому не телеграфирую и не посылаю для сборника. В ближайшие дни у нас коллективная командировка в Ленинград, потом в Москву к Крейну, выступать без конца и края.
Болдино вспоминаю часто, окрестности, просторы, дали, тети Катин самовар, дуэльские враки и пр. Пишите. Будьте здоровы и счастливы. Саше привет.
С уважением Гал. Симакина".
В зиму 1978-1979 годов в Болдине тоже было очень холодно. Морозы лютовали так, что в парке вымерзли все яблони, пострадали и другие деревья. Долгое время все это восстанавливалось, пока не приобрело первозданный вид.
Х  Х  Х

28  мая 1971 года в лектории музея состоялось интересное мероприятие - районная краеведческая конференция, посвященная вопросам изучения пушкинских мест края. Организаторами выступили музей-заповедник А.С.Пушкина и Большеболдинский районный отдел народного образования. Она прошла в рамках празднования 750-летия Нижнего Новгорода. В программе были: вступительное слово директора музея-заповедника Ю.И.Левиной, сообщения И.В.Киреева "О последних владельцах Болдинского имения", И.М.Бодякшина "Из истории кочубеевских имений", А.П.Прониной "Из опыта работы школьного краеведческого кружка", Л.А.Дорониной "О методике собирания фольклора".   
Такую программу я нашел в домашнем архиве. Думается, что это мероприятие явилось прародителем нынешних районных краеведческих чтений, ставших традиционными и принявших более широкий размах. Общая тема чтений - "Мой отчий край ни в чем не повторим", а потом она уже делится на несколько номинаций. В 2020 году прошли четвертые чтения, а вообще они бывают раз в два года. На основе докладов и сообщений  чтений издается сборник (были выпуски в 2015 и 2017 годах).В них участвуют не только учащиеся школ, сотрудники библиотек, краеведы  Нижегородчины и Большеболдинского района, но и люди из других мест России. Эти чтения имеют большой положительный резонанс и с каждым годом привлекают все новых и новых участников.  Помимо широкой географии их отличает тематическое разнообразие, растущее число номинаций. Это не только приятно, но и очень важно, потому что самым серьезным образом позволяет  привлекать внимание подрастающего поколения и молодежи к истории родного края, к его традициям. Действительно, одновременно решаются задачи обучения (образования), развития и воспитания. Прививается вкус к поисковой и исследовательской работе.  Организует и успешно проводит это важное мероприятие  Центральная библиотечная система района (директор Татьяна Николаевна Доронина). А вообще это совместный проект районного краеведческого музея, управлений образования  и культуры района. Большую помощь библиотекарям оказывают руководство и сотрудники музея-заповедника А.С.Пушкина, редакция газеты "Болдинский вестник" и другие партнеры.

Х  Х  Х

Праправнучка Пушкина Ирина Евгеньевна Гибшман (Клименко) частенько наведывалась в Болдино. Почетной гостье здесь всегда были рады и на июньских праздниках поэзии, и на осенних Болдинских чтениях. В те годы она заведовала кафедрой иностранных языков в Архангельском педагогическом институте, там же преподавала французский язык. Человек в высшей степени интеллигентный, образованный, много знающий о Пушкине, но без зазнайства. Яркая личность. Она быстро обрела в болдинском круге друзей, со многими вела переписку, живо интересовалась музейными делами.  В нашем архиве хранится немало писем и открыток от нее. Они отличаются естественностью, лаконизмом. Вот одно из них.
"6.Х.78. Архангельск.
Любочка, Любочка! Письмо Ваше милое получила, спасибо, но программ Болдинских чтений в конверте не оказалось. Забыли? А мне бы очень хотелось их получить. Пришлите, пожалуйста. Рада, что все прошло хорошо, и жалею, что меня не было со всеми вами. Привет дорогим болдинцам. Целую вас.
...Продолжаю: не  успела я поставить свои инициалы, как залаяла собака (у нас имеется такой представитель мира животных), раздался звонок и принесли Болдинские программы.
Прочла и расстроилась: сколько интересных докладов, интересных людей - знакомых и незнакомых! Сколько  было бы приятных встреч! Неужели не смогу попасть в Болдино в будущем году? Но такое может не повториться. Еще раз целую.
Найдите времечко и напишите мне подробнее о конференции и прочем. Очень рада, что дела у вас идут хорошо. Как обстоит со Львовкой? И.Е."   
По ее просьбе мы посылали в Архангльск  книжные новинки о поэте, сборники "Болдинских чтений" и т.п. В благодарность шли презенты - книги по искусству, северные сувениры. Уже из Екатеринбурга отправляли Ирине Евгеньевне и ее супругу (по их просьбе) варенье  из облепихи и облепиховое масло  - благо этого добра много росло на даче нашей тети. Это им нужно было для оздоровления.  Переписка оборвалась, когда Ирины Евгеньевны не стало.
Х  Х  Х
В разное время в сборниках "Болдинские чтения" что-то прочитал основательно, что-то бегло, по диагонали. Никакого анализа прочитанного не делаю - нет в этом смысла. Скажу одно: познавательно, разнообразно, интересно, подчас парадоксально. Но один пример все-таки приведу. Это будет подборка слов и словосочетаний, сознательно вырванных из контекста. На настоящий русский язык это мало похоже. Просто решил поиронизировать и привлечь внимание читателей к некоему стилю плетения новомодных слов, терминов и выражений. Автора статьи и год выпуска "Болдинских чтений" специально не указываю. Надеюсь, кого-то эта информация натолкнет на поиск опубликованного материала. Надеюсь, что и обид не будет. Итак, занимательное чтение, приглашающее к размышлениям, в частности и о том, что нынче делают с могучим русским языком.
"...к какому литературному дискурсу; соответствующий целостной трансформации; демифологизирующими подходами;  маргинализированных;  герменевтические подходы;  семиотические коды; профилем историософа; диапазон интерпретативного инструментариума; лудицистическими  масками; концептуализирует мифологию; непогрешимость и аутентичность; креативный/деструктивный фактор; эпический наратив; обсессивную страсть; провокативный факт; дедуктивный подход; семиотический статус; целостной фикциональной цепи; на основании наличного проспектировать апофактическое; идентифицирует себя в семиосфере; имманентная часть; манипулятивно ухаживало; процессы не столько дефинированы, сколько легитимированы; литературоцентризм нации; историческая провиденциальность; дешифровка знаковости; семантический объем номинативной декады; частично и индиректно; имплицируя и эксплицируя семиозис игры;  к обязующей суггестии; перформативных импровизаций; гомогенного жанрового статуса; фикциональный подход; имплицитная логика; дискурсные стратегии; историческим нарративам; селективные интенции; сепарированных произведений; метонимический вариант; эксплицитное присутствие; брутально-насильственный способ; расконспирирует один из принципов мифологизации;  ситуируют; рецепцию произведения; гипотезы провокативны; фикциональный проект; суггестивным метафорическим ассоциациям; гравитирует медитативно; фреквентные экзистенциальные измерения; реминисцентно гамлетовский тип; рецептивное воображение; контаминируя с историей; беглую аллюзию; имплицированном замысле; архетипную проекцию; экзистенциальный уровень; инфернальный призрак; экспонитует дискурсное время; инспирирует семантизирующую смерть; дефинирует страх; художественная контаминация; семиотический центр власти; в полюсных квалификациях; интертекстуальных реминисцинций..."
С 2002 года "Болдинские чтения"  обрели статус международной конференции. В этом заслуга Н.М.Фортунатова. Он же и стал главным редактором сборников по итогам чтений.
Об одной зарубежной участнице хочется немного рассказать, потому что история знакомства с ней интересна. В 2000-м году Люба ездила в Санкт-Петербург, останавливалась у Юдифи Израилевны Левиной. В эти же дни к Левиной заходила не просто ее хорошая знакомая, а подруга Керстин Олофссон, филолог, переводчик из Стокгольма. Так и познакомились, обменялись адресами, контактами. Керстин часто посещала Россию, останавливалась у Левиных.  Юдифь Израилевна настоятельно рекомендовала ей побывать в Болдине, а Люба пригласила ее посетить Екатеринбург.
Прошло немного времени. И вот из Стокгольма (через Левину) пришло сообщение, что К.Олофссон прилетает на Урал в июне. Будет выступать с докладом о Ф.М.Достоевском в Уральском госуниверситете. Сначала Люба встретилась с ней в гостинице, где гостья остановилась. Потом была трамвайно-пешеходная экскурсия по городу, посещение природного памятника "Каменные палатки", Литературного квартала, показ главного корпуса университета, который Люба в свое время закончила, обед в кафе. Практически целый день они провели вместе. Конечно, больше всего говорили о литературе, о Пушкине. Шведка хорошо владеет русским языком. Договорились, что Керстин приедет к нам домой в условленный день.
Мы тогда еще жили в частном деревянном доме. Приготовились. Ждем. Переживали, как иностранка доберется до Уралмаша.  Вдруг раздается стук в окно. Выглянули - Керстин собственной персоной. Далее идет такой диалог.
- Как же вы добрались к нам? Это же почти окраина города.
- Я же не дура. Купила в киоске карту города. Разобралась с транспортом. Села в трамвай и спокойно доехала. Дом по адресу нашла быстро.
Мы долго смеялись над словами "я же не дура". Потом было чаепитие с Любиными пирогами, душевное общение. На прощание Керстин в нашем блокноте написала: "Дорогие Люба, Саша и Валера! Спасибо за чудесный прием дальней гостьи из Стокгольма! Мне было так хорошо у вас! Ваша Керстин Олофссон. Июнь 2001 года".
А потом Керстин, внемля советам Левиной и нашим, четыре раза посетила пушкинское Болдино. И каждый раз выступала с добротными докладами на научной конференции "Болдинские чтения". Первый приезд, 2007 год, доклад "Пушкин и Швеция"; второй, 2009 год, доклад "Пушкин на шведской сцене"; третий, 2011 год, доклад "Пиковая дама" А.С.Пушкина в шведских переводах"; четвертый, 2013 год, доклад "Метель" А.С.Пушкина в шведских переводах". Во время одних из этих чтений, на которых Люба выступала с докладом о создании "Вотчинной конторы" и экскурсии по своему музею, она снова встретилась с Керстин.
Надо отметить, что в каждый свой приезд К.Олофссон останавливалась в Нижнем Новгороде у наших отличных друзей  Наташи Рябиной и Веры Денежкиной.  Шведку с Наташей познакомила все та же Левина. В каждый приезд Керстин Наташа и Вера организовывали культурную программу для гостьи. Так, они посетили на теплоходе Макарьевский монастырь, побывали во Владимире и Суздале, проплыли по Оке из Нижнего до Москвы. Было и более длительное теплоходное путешествие, когда Наташа и Вера поехали в Питер, там встретились с Керстин и родственницей Левиной Жанной и вместе приплыли до Нижнего Новгорода, естественно, посещая по пути достопримечательные места. Люди они мобильные, легкие на подъем, для путешествий используют любую возможность.
Из Книги почетных гостей
"Я провела очень хорошее время в Болдине. Я благодарна хозяевам.  Большое спасибо.
13.1Х.07. Участник Болдинских чтений Керстин Олофссон, Швеция."
Х  Х  Х
2012 год. Юбилейная международная научная конференция -  ХХХХ "Болдинские чтения". Следует сказать, что прошла она в условиях тяжелого финансового кризиса, но сохранила традиции. К счастью, в эти годы родились и новые традиции - публикация научных трудов ученых (это помимо собственно ежегодного сборника "Болдинские чтения"). Заслуживает огромного уважения совместная работа музея и Арзамасского пединститута. Сначала вышла серия книг "Пушкин на пороге ХХ1 века. Провинциальный контекст". А в юбилейном году была представлена новая серия - монографии ученых-участников "Болдинских чтений". А конкретно на ХХХХ конференции презентовали свои труды доктор  доктор искусствоведения В.С.Листов - "Пушкин - судьба коренного поэта" (кстати, его первая пушкиноведческая работа была опубликована в 1981 году в "Болдинских чтениях") и зав.кафедрой культурологии Нижегородского педуниверситета В.А.Фортунатова - "Пушкинская культурология". В общей сложности за прошедшие годы изданы 19 таких монографий.
В течение почти сорока лет Виктор Семенович Листов постоянно приезжал на "Болдинские чтения". "Болдино - очень важное место для меня, а принадлежность к "болдинскому братству" - один из главных смыслов моей жизни. Для меня занятие Пушкиным - это не хобби и не профессия, а способ выжить на этой земле", - сказал тогда Листов. Последний раз Виктор Семенович приезжал в Болдино в 2018 году по приглашению руководства  музея для чтения цикла лекций для сотрудников заповедника. По сути это были задушевные беседы за "круглым столом". Большой друг болдинского музея, обаятельный человек и, конечно же, известный ученый в доступной форме раскрыл тему "Пушкин - историк". Лекции очень понравились музейщикам, да и сам лектор был доволен.
Второго декабря 2020 года  В.С.Листова не стало - светлая ему память.
Еще одна деталь. На юбилейные чтения приехал профессор русской филологии, поэт и переводчик из Турции Атаол Бехрамоглу. Это его второй приезд в Болдино и вот почему: "Очень нравится небо Болдина, обширные просторы, природа и атмосфера пушкинских мест".
Помнится, как в Болдино впервые приехала Наталья Михайлова, аспирантка МГУ. Тогда было принято, чтобы кто-то из научных сотрудников музея курировал и опекал тех или иных гостей. Мне поручили заботиться о Михайловой, Нине Поповой (Ленинград),  Гале Симакиной (Михайловское).  Поэтому показал им окрестности села, сводил в Лучинник, устроил посиделки с чаепитием у тети Кати Черновой. Теперь Наталья Ивановна  большой друг, советчик и помощник музея, доктор филологических наук, академик Российской академии образования постоянно приезжает в Болдино. Нина Ивановна Попова тогда была научным сотрудником музея на Мойке,12.  Потом ею завладела другая тема - основав музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме, она была его директором на протяжении 30 лет. В другой раз я опекал молодого кандидата филологических наук Юрия Ороховацкого из Ленинграда.
С 1969 года было 48 научных конференций "Болдинские чтения". Трижды они не состоялись по причине тяжелого финансового положения как музея, так и вузов, которые не могли командировать ученых на чтения. Последние международные чтения прошли 15-17 сентября 2020 года дистанционно - формат онлайн продиктовала пандемия коронавируса. Было заслушано более 40 докладов и научных сообщений, в том числе и представителей Германии, Молдовы, Казахстана, Киргизии. Следует подчеркнуть, что выпускаемый после конференции сборник "Болдинские чтения" был единственным в России пушкинским сборником, который издавался даже в самые трудные для страны годы.

Из Книги почетных гостей
"Хорошо, что у нас есть такое "государство" всех народов и наций, объединяющее всех людей в любви, добре, - Болдино и Пушкин.
Филолог А.Заречная. Таллинн. 16.09.09"
Х  Х  Х
Как-то на одних из наших вечерних посиделок после слушания докладов мы затронули вот такую тему. Почему есть кандидаты, доктора филологических и прочих наук, а подобных степеней у музейщиков нет? Обидно, несправедливо. На конкретных примерах мы доказывали, что научные сотрудники болдинского музея вполне могли бы быть кандидатами и даже докторами музееведения. Созданные ими экспозиции, написанные научные статьи, изданные книги, работа в архивах, сбор экспонатов, просветительская деятельность, как мне кажется, должны бы быть более достойно оценены. Написать тематический план, потом тематико-экспозиционный, составить сценарий экспозиции или выставки, разработать экскурсию - это огромный труд. Практически это результат серьезной исследовательской работы большого объема.
К числу таких людей отношу Ю.И.Левину (десять лет директор музея, автор многих научно-исследовательских работ и книг по Болдину, Пушкину и музею); Л.М.Задоркину (Малышкину) (тринадцать лет в музее - научный сотрудник, главный хранитель и директор, создатель музея "Вотчинная контора Пушкиных", автор цикла статей музееведческого характера и трижды изданной книги "Болдино"); Т.Н.Кезину (40 лет в музее, опытнейший специалист - автор экспозиций в барском доме, в музее пушкинских сказок, литературных героев по "Повестям Белкина" и церковно-приходской школы во Львовке, многочисленных выставок, автор нескольких путеводителей по музею и научно-популярных статей, замечательной книги "Болдино. Пушкин. Музей. Музейщики"); Г.И.Золотухина (без малого 30 лет в музее, громадная научно-исследовательская и организационная работа по реставрации и восстановлению комплекса музея-заповедника и церкви Успения).
Очень жаль, что наши тогдашние разговоры ничем не закончились. Мы уехали. Со стороны за поднятую проблему, видно, никто не решился взяться. Эта тема сама собой забылась, да и не до нее было в 80-90-е годы.
Из приятного в этом плане надо отметить, что научный сотрудник музея Надежда Александровна Борисова защитила диссертацию, стала кандидатом филологических наук. Другой сотрудник, Валерия Белоногова, два года проработавшая в музее, через некоторое время тоже стала кандидатом филологических наук.












"БОЛДИНСКАЯ  ЗЕБРА"
  31 июля 1981 г. Совет министров  РСФСР принял Постановление №360 " О мерах по дальнейшему развитию и благоустройству музея-заповедника А.С.Пушкина в селе Большое Болдино Горьковской области" с утвержденным перечнем памятников истории и культуры музея, подлежащих восстановлению и реставрации в 1981-1990 годах, в котором зафиксировано и здание церкви Успения Богородицы - до 1988 года завершить ее строительство и создать в ней экспозицию. Рождению этого документа способствовал ряд событий 1980 года. Во-первых, в связи со 150-летием Болдинской осени в Горьком, Арзамасе и в Болдине торжественно прошли Дни советской литературы, посвященные юбилею. Их организацией занимался Союз писателей СССР. Событие, безусловно, важное и интересное широко и разнопланово освещалось центральной прессой, телевидением и радио. Шума было много. Во-вторых, праздник прошел, а проект упомянутого постановления правительства, так мучительно долго создаваемый руководством района и музея, лежал без движения в облисполкоме. Это тревожило и настораживало и, соответственно, явно тормозило продвижение уже принятых определенных решений и договоренностей. Что делать? Поиск ответа наводил на мысль использовать любую из центральных газет - хвалебных од было много, пора и за критику взяться. Должен сказать, что в родной "Колхозной трибуне", где я тогда отвечал за освещение всех музейных дел, эта тема несколько замалчивалась.  Сглазить боялись, что ли?!
И тут гром среди ясного неба. В "Советской России" за 12 ноября 1980 года, главном печатном органе Верховного Совета и Совмина РСФСР, появилась большая критическая статья "Забытый музей". Материал явно походил на заказной, но кто-то все же пошел на риск. Накануне специальный корреспондент газеты Т.Исакова приезжала в село, побеседовала с руководителями района и музея, собрала достоверную информацию и удачно "выстрелила". Цитирую: "...Еще несколько лет назад составлялся проект постановления о дальнейшем развитии музея-заповедника. Предусматривалось в нем и создание обширной охранной зоны, и восстановление наполовину разрушенной церкви, и реставрация некоторых старых построек, и другое, что может превратить болдинский край в естественный и достойный памятник великому поэту. Но проект этот так и  остался до сих пор проектом. Поразительно, что Горьковский облисполком при его возможностях проявляет такое долготерпение". Разразился скандал. Статья и последующее вмешательство министра культуры Ю.Милентьева и председателя ВООПИК В.Кочемасова сдвинули дело с мертвой точки. Облисполком завизировал проект и отправил его в Совмин. Через семь месяцев долгожданное постановление было принято.
На бумаге все изложено красиво.  Даже верилось, что все намеченное в этом документе будет реализовано в указанные сроки. Да не тут-то было. Постановление обязывало Минкульт и Горьковский облисполком подготовить к 1982 году генеральный план мемориализации и развития пушкинского музея-заповедника, который в свою очередь должен стать научно-обоснованной программой комплексного развития музея на многие годы. К огромному сожалению, институт "Спецпроектреставрация" сначала категорически отказался от участия в разработке генплана, а потом затянул подготовку этого плана до конца 80-х годов. Короче говоря, в течение шести-восьми лет буквально тормозилось решение вопросов проектирования, мемориализации, реставрации, восстановления, благоустройства, создания охранных зон, охраняемого ландшафта. Проектные и научные работы велись очень медленно. Начатые восстановительные работы по кухне не были завершены, господский дом в 1985 году закрыли для посещения из-за ухудшения его технического состояния. Директору музея Г.И.Золотухину приходилось постоянно напоминать руководителям и ответственным товарищам разного уровня о возникающих проблемах, буквально теребить их, проявлять настойчивость. Из плюсов следует отметить тот момент, что музей-заповедник из сельского очага культуры районного и областного подчинения стал государственным и получил новое наименование.
Формально протокольные решения принимались, но фактически дела не делались. Постоянно затягивалась работа по подготовке проектно-сметной документации по церкви Успения, по восстановлению людской и конюшни. Отсюда возникали новые проблемы. Тогда руководители района в лице Г.Гудкова и В.Жарикова при активном участии Геннадия Ивановича пришли  к такому выводу - надо готовить новое постановление Совмина РСФСР о музее-заповеднике.
И такое  Постановление "О мерах по развитию Государственного литературно-мемориального  и природного музея-заповедника "Болдино" в селе Большое Болдино Горьковской области"  за №240 было принято 3 августа 1989 г . Это второе правительственное постановление. В документе уже шла речь о подготовке к празднованию 200-летия со дня рождения А.С.Пушкина. К нему прилагался большой перечень объектов, которые необходимо восстановить, а также объектов социально-культурного и иного назначения (гостиница, дом культуры, СПТУ и др.). При этом отмечу важный момент: замечания и конкретные предложения руководства музея принимались, а не отвергались. Да и Горьковский облисполком действовал более оперативно.
Но тут грянул 1991 год. Всем известны политические события той поры, которые в простонародье называют "лихие девяностые". Новое правительство России  отказалось признать многие  законы, постановления, акты, принятые прежними Верховным Советом и Совмином  РСФСР. Так в перечень "отказных" и попало указанное выше Постановление  №240 от 3 августа 1989 г. И что делать? Как быть? Как действовать? Налицо угроза срыва подготовки  музея к 200-летию юбилея Пушкина. Похоже, наступала очередная широкая черная полоса.
Понимая, что от федеральной власти в тот момент ждать нечего, руководство района и музея (М.В.Кочетов, В.Л.Жариков, Г.И.Золотухин) убедили тогдашнего губернатора Нижегородской области Б.Е.Немцова  принять свое, областного масштаба, постановление. И такой документ "О мерах по развитию пушкинских мест в с.Б.Болдино Нижегородской области" (№176 от 28 июня 1992 г.) Немцов подписал. Несмотря на сложную финансовую ситуацию, это постановление сыграло свою определенную роль. А в 1993 г. музей-заповедник "Болдино"  Указом президента России  был внесен в Перечень памятников общероссийского значения, что давало возможность получать средства на восстановительно-реставрационные работы из федерального бюджета. Но, как говорится, недолго музыка играла.
В 1996 году  снова возникла неблагоприятная ситуация с получением денег из федерального и областного бюджетов. Стали думать и гадать. В итоге  в 1997 году были предприняты две значительные для музея акции.
Во-первых, решили привлечь к музейным проблемам внимание Государственной думы РФ. Получилось интересно и полезно. Прошли "Дни пушкинского Болдина" с выставками и встречами непосредственно в Государственной думе. Очень живописно обо всем этом позднее рассказывал при нашей встрече  Геннадий Иванович: "Выступили, удивили, привлекли, озадачили, попросили. Получили строку в госбюджете на 1998 год  - на наш музей предусмотрено выделить 19 миллионов рублей. Баснословной сумме обрадовались. Деньги ждали, но из них в 1998 году получили всего 670 тысяч рублей. И снова стали думать и гадать".
Во-вторых, по инициативе известного нижегородского журналиста и большого друга  музея Сергея Чуянова (царствие ему небесное) были организованы и проведены два больших телемарафона  (1997 и 1998 годы) в пользу болдинского заповедника. С миру по нитке...и собраны некоторые денежные суммы, получены подарки в виде грузового автомобиля и "Газели" и т.п. А главное - привлечено внимание широкой общественности и руководства области и Нижнего Новгорода  к празднованию 200-летия со дня рождения Пушкина и возникшими с этой датой проблемами.
- Представляешь, Саша, - рассказывал во время одной из наших встреч Геннадий Иванович, - вроде бы все идет нормально. Но чувствую, где-то спрятан подвох. Не может  без этого у нас быть. Оказывается, представитель Нижегородской областной администрации  на первом заседании Государственной комиссии по подготовке и проведению 200-летия А.С.Пушкина под председательством  Е.М.Примакова в радужных тонах отрапортовал - в Болдине все восстановлено и готово к торжествам. Когда до меня дошла эта информация, я был просто в бешенстве.. Как можно было так нагло врать, когда к концу 1998 года общая ситуация еще больше ухудшилась. Тогда и я набрался наглости и написал острое письмо на имя губернатора И.П.Склярова. Спасибо руководству района, которое помогло все-таки встретиться  со Скляровым. Этот трудный для меня и для губернатора разговор состоялся поздним вечером 7  августа. Сказал главное - пушкинский юбилей под серьезной угрозой срыва. Оставил ему письмо.
- Ну и как, Геннадий Иванович, встреча и письмо хоть как-то повлияли на дальнейший ход событий.
- Действительно, после этого отношение к нашему музею изменилось. Наконец-то для музея и для села создалась благоприятная финансовая обстановка  - стали поступать крупные  денежные средства. Хорошо-то хорошо! Но ведь их надо израсходовать за каких-то 5-6 месяцев ?! Для болдинских предприятий такой большой объем  работ просто не по силам. Деньги есть - осваивать некому. Как часто мы встречались с этой дилеммой в разные годы?! Даже вспоминать не хочется. И все на нервах, нервах... И бессонные ночи, и десятки писем, резолюций, протоколов, и наша пресловутая бюрократическая волокита. А потом один за другим авралы...
В тот вечер мы долго говорили о многом и разном. Получилось, что, скажу так, огромная "болдинская зебра", растянувшаяся на двадцать лет, больше пестрела темными тонами, черными полосами. Иногда это походило на чистой воды вредительство. Конечно, были  и белые, светлые моменты. Это как маленькие или крупные победы на фронте. Музейщики радовались любому успеху. Но какой ценой они достигались?! Сколько энергии это отнимало? Сколько сил забирало? Сколько здоровья потеряно?
Мечтатель и романтик Золотухин иногда и сам не верил, что все получится. Бывало, после напряженного  (подчеркну, ненормированного) рабочего дня опускались руки и ничего не хотелось уже делать. А впереди бессонная ночь, и думы, думы... Но с утра все начиналось по-новому. Не просто постоянно, а ежеминутно Геннадию Ивановичу приходилось пробивать разные бреши, стучаться в двери кабинетов управлений, ведомств, комитетов, министерств. Иногда не просто стучать, а бить в колокола. Это к тому, чтобы настоящие колокола зазвучали на колокольне церкви Успения Богородицы. Потому что не всегда действовали призывы к пониманию проблем, к анализу реальной ситуации и обстановки, да просто к совести и ответственности. В принципиальных вопросах в деле реставрации и восстановления музейных объектов и церкви Золотухин был несговорчивым, до конца стоял на научно-обоснованной позиции. По существу это была борьба за правое дело. Праведная борьба. Тут уж, по-видимому, и Господь помогал.
Не устану повторять, что благодаря именно усилиям и стараниям Геннадия Ивановича церковь была восстановлена. Реально - он совершил подвиг во славу и честь болдинской земли. Он выполнил земной долг перед Господом и людьми. Об этом надо всегда помнить.  Понятно, не он один. Сотни людей были задействованы в этом процессе.
В 1993 году закладывали краеугольный камень восстанавливаемой церкви Успения. На этом важном событии присутствовали потомки Пушкина: прапраправнучка Вера Владимировна Воронцова-Вельяминова, прапраправнук  Юрий Владимирович Геринг, правнук поэта в четвертом поколении Сергей Юрьевич Геринг. Историческая справедливость восторжествовала.
На пути поступательного развития музея в разные годы  встречались разные люди с разным отношением (не всегда позитивным, положительным) и к собственно музею, и к музейному делу вообще. Тут я не имею ввиду самих сельских музейщиков. Потому что в большинстве своем  это люди азартные, беззаветно преданные избранному делу, патриоты, отдающие (и отдавшие) себя всецело служению музею. На музейный алтарь, если можно так сказать, они положили многие годы своей жизни, свое здоровье.
Результат таков: в знаменитом русском селе создан историко-мемориальный , литературный и природный  комплекс, посвященный жизни и творчеству А.С.Пушкина, деятельности его предков, владельцев родовой вотчины. Восстановленная каменная церковь Успения Богородицы органически вошла в этот комплекс и всегда будет объединена в цельный классический ансамбль с главным подлинным барским домом, где в пору Болдинской осени жил и творил великий Пушкин. Это итог многолетней напряженной работы сотен людей: руководителей разного уровня, дирекции и научных сотрудников музея-заповедника, реставраторов, архитекторов, рабочих-мастеров, многих научных учреждений и производственных предприятий Москвы, Нижнего Новгорода, Чебоксар, Большого Болдина и др. И разумеется, многочисленных настоящих друзей болдинского музея, оказывавших его коллективу большую моральную помощь и поддержку.
Действительно, в каком-то благородном порыве объединились промышленники, предприниматели, бизнесмены, чиновники разных уровней, руководители предприятий и организаций, рабочие разных профессий и специальностей, архитекторы, реставраторы, ученые, работники культуры и искусства. Особенно такое единение проявилось в период подготовки к 200-летию Пушкина. Они как бы не просто услышали слова Пушкина "Неуважение к предкам есть первый признак дикости и безнравственности", а приняли их к действию. И свершилось чудо.
Это, так сказать, послесловие к тому, как развивались события вокруг музея в середине 70-х годов. Прелюдию рассказала мне Любовь Михайловна, которая непосредственно участвовала в этом процессе как главный хранитель и директор музея.
- Градостроительная ситуация  вокруг музея на тот период времени сложилась неблагоприятная. Картина простая: в центре села  находилась историческая усадьба рода Пушкиных, а почти рядом с  ней появились  кинотеатр "Лира", райисполком, здание СПТУ. Руководство района  настаивало на сохранении сложившегося общественно-административного центра в районе усадьбы. Мало этого, оно хотело развивать его дальше. Я была категорически с этим не согласна. Надо понимать, что вокруг нашего заповедника (как и в остальных музеях подобного типа) на законных основаниях существует охранная зона и нарушать ее никто не имеет права.
По совету бывшего первого секретаря Горьковского обкома партии Н.И.Масленникова к проблемам Болдина и музея решили привлечь правительственные органы РСФСР. В результате в 1977 году появились два варианта проекта постановления о развитии музея-заповедника А.С.Пушкина. Их подготовили Большеболдинские райком КПСС и райисполком , областной отдел по делам строительства и архитектуры. Замечу, что руководство музея к этому важнейшему делу тогда не привлекалось. Музейщиков только ставили в известность перед свершившимся фактом. В этом же году Болдино и заповедник посетил доктор архитектуры, заместитель начальника Госгражданстроя РСФСР Николай Варфоломеевич Баранов. Он очень удивился тому, что окружающая пушкинскую усадьбу территория оказалась застроенной современными зданиями, и серьезно заинтересовался этой проблемой. Вернувшись в Москву, Н.В.Баранов  провел совещание  по вопросу воссоздания пушкинского заповедника и развития райцентра в Большом Болдине. В совещании участвовали представители Госстроя, министерства культуры, Союзов писателей и архитекторов СССР, Горьковского облисполкома и нашего райисполкома и др. Музейщиков туда не пригласили, как это ни странно выглядит. Позже нам сообщили, что на совещании приняли решение провести закрытый конкурс на лучший проект архитектурно-планировочного решения административно-общественного центра Большого Болдина. Про музей опять же ни слова. А Большеболдинскому райисполкому рекомендовали ускорить подготовку проекта правительственного постановления о развитии музея-заповедника.
И вот 1978 год. На конкурс представили пять проектов, которые были даны на заключение  московским архитекторам, деятелям культуры, специалистам. Слава Богу, что эти проекты попали в руки директора московского Государственного музея А.С.Пушкина  Александра Зиновьевича Крейна. К тому времени я была уже с ним знакома. Неравнодушный музейщик, знающий специфику дела  человек глубоко подошел к проблеме. Он внимательно изучил все проекты и подготовил  официальное  "Заключение по материалам закрытого конкурса на лучшее решение архитектурного ансамбля  общественного центра села Болдина"
Прерву рассказ Любови Михайловны, чтобы кратко познакомить с самим "Заключением" А.З.Крейна. Сам по себе это уникальный документ на восьми машинописных страницах. Читать его одно удовольствие. Несколько узловых моментов и цитат из него.
Первое. Все проекты фактически увековечивают неблагоприятное положение усадьбы А.С.Пушкина.
Второе. Авторы исходили из интересов развития не музея-заповедника, а общественно-административного центра села.
Третье. Строительство новых зданий любого назначения должно идти далеко за пределами усадьбы.
Четвертое. Усадьба является основной доминантой села и района.
Цитата. Прежде чем заниматься "модернизацией села и созданием "общего ансамбля", необходимо в первую очередь разработать научно обоснованный  комплексный план мемориализации, реставрации объектов, экспозиционного и территориального развития заповедника, зеленого строительства, а также определить точные границы охранных зон с запрещением какого-либо строительства в районе исторической усадьбы".
Цитата. "...речь идет о судьбах пушкинского заповедника в Болдине, обладающего мировым значением и непреходящей ценностью...Болдино навечно запечатлено на карте страны и мира в качестве места небывалой в истории продуктивности художественного гения".
Но вернусь к воспоминаниям Любови Михайловны. Конец 1978 года. Приходит она с работы  поздновато, чувствую, настроение какое-то подавленное. И рассказывает такую историю:
- Представляешь, сегодня позвонил из Москвы Александр Зиновьевич Крейн и сообщил, что в ближайшие дни в Госгражданстрое  намечено рассмотрение и обсуждение конкурсных проектов по Болдину под председательством Н.В.Баранова. Крейн там будет выступать в качестве одного из основных экспертов. А мы ничего не знаем. Нас опять не приглашают . Будь что будет, но я туда поеду. Сколько можно решать музейные вопросы за нашей спиной. Уточню место и время встречи.
Через неделю Люба уже была в Москве, предварительно побывав в областном управлении культуры и добившись командировки в столицу. Поехала на свой страх и риск. Победили настойчивость в отстаивании интересов музея и ответственность.
- Захожу в приемную Баранова. Секретарь спрашивает: "К кому? По какому вопросу?" Отвечаю, мол, директор музея-заповедника в Болдине, обсуждаемый сегодня вопрос касается непосредственно нас. Равнодушный ответ секретаря: "Вас в списке приглашенных нет". Уходить не собираюсь. И тут заходят Крейн и Ванслова  из министерства культуры, которых, к счастью, я знала. (От автора. Е.Г.Ванслова - заведующая отделом научно-исследовательского института культуры Минкульта. Впоследствии она неоднократно интересовалась развитием событий по этой теме, в случае необходимости предлагала свою помощь - "Очень вас прошу держать меня все время в курсе ваших дел". Об этом свидетельствуют ее письма к Любови Михайловне). Они поняли ситуацию и стали на мою сторону. А тут и болдинцы появились - В.Г. Лачинов (первый секретарь райкома партии) и В.В.Селихин (председатель райисполкома). От удивления у них расширились глаза. Диалог был кратким.
- Вы что здесь делаете?
- То же, что и вы.
В ряду выступающих самым ярким было слово Крейна. Его принципиальное  "Заключение" произвело впечатление на присутствующих. В те годы его авторитет крупного музейщика был непререкаем. Я его активно поддержала. Иначе и быть не могло. Обрадовалась, что на нашей стороне такой специалист как Е.Г. Ванслова, представители ВООПИК. В общем, маленькая победа одержана. Ни один из представленных проектов не приняли. Горьковскому облисполкому рекомендовали подготовить новое архитектурное задание на разработку проекта планировки и застройки села, ставя во главу угла перспективы развития заповедника.
Из более поздних документов узнаем, что задание было разработано институтом "Горьковгражданпроект" на принципиально новой основе к весне 1980 года. В июле 1981 года  проект утвердил Горьковский облисполком. Это и послужило основой для принятия первого правительственного постановления по развитию и благоустройству болдинского музея. Самым сложным, пожалуй, оказался вопрос  включения здания бывшей Успенской церкви в перечень памятников, подлежащих восстановлению. Дело в том, что сохранившаяся храмовая часть нижнего яруса с алтарем этого церковного здания в составе памятников музея тогда не числилась, в нем находилась районная библиотека. Всеми этими проблемами, которые более-менее  благополучно разрешилась, уже непосредственно занимался Г.И.Золотухин. В 1981 году  состоялась передача музею-заповеднику  помещения бывшего храма Успения и прилегающей к нему территории с двумя историческими прудами. Это была еще одна победа музейщиков.
И еще одно большое достижение, пожалуй, самое главное. После проведения архитекторами, дендрологами, инженерами  института "Спецпроектреставрация" натурных научных изысканий было окончательно установлено, что на первом этаже господского дома сохранились подлинные стены, планировка тех комнат, в которых жил и работал Пушкин осенью 1830 и 1833 года. Это открытие развеяло все сомнения по поводу мемориальности  дома. Так что однажды сказанные слова С.С.Гейченко по поводу того, что на это уйдет не одна жизнь, не подтвердились. Он явно завидовал, что в Болдине есть два по-настоящему мемориальных объекта - барский дом и церковь.
Один из авторов проекта реставрации церкви Успения, кандидат искусствоведения С.С.Попадюк сделал такое заключение  о значении этого объекта: "Успенская церковь в Болдине - не просто памятник провинциальной культовой архитектуры конца 18 века; не только архитектурная доминанта древнейшего села, фиксирующая и организующая  его исторический центр. Это  - крупный сохранившийся объект  той обстановки, той предметной среды, в которой состоялся один из величайших феноменов мировой культуры - "Болдинская осень" А.С.Пушкина. Каждая деталь этой обстановки драгоценна для нас и должна быть восстановлена со всей возможной тщательностью".   Кстати, изначальный эскизный проект восстановления церкви (авторы Б.Щетинин и А.Меркулов) ученый совет музея не принял. Второй вариант, соответствующий пушкинскому времени, утвердили.
Итак, есть постановление правительства по музею, есть доказательства подлинности барского дома, есть конкретные планы по восстановлению всей усадьбы Пушкиных. В свете этих деталей надо предметно заниматься будущими экспозициями. Без помощи музеев Ленинграда и Москвы тут не обойтись. Поэтому в начале 80-х годов Геннадий Иванович, Любовь Михайловна и Тамара Николаевна совместными усилиями написали серьезное письмо во Всесоюзный музей Пушкина и в музей на Мойке,12. Для усиления весомости послания его подписали руководители района. В нем шла речь о том, чтобы столичные музеи вернули в Болдино те немногие подлинные предметы, которые в свое время находились в доме Пушкиных. Авторы письма понимали, что для их хранения и показа в экспозиции в Болдине нет должных условий. Поэтому просили сделать с них копии, а также получить копии пушкинских рукописей болдинских осеней 1830, 1833 и 1834 годов.
Вслед за письмом во Всесоюзный музей А.С.Пушкина поехали Золотухин, Задоркина и Кезина. Обсуждение поднятой проблемы проходило в Царском Селе. И вот тут началось то, чего болдинцы вообще не ожидали. Ленинградские музейщики, естественно, не все, а некоторые (фамилии не буду называть) вели себя бестактно, некорректно и даже оскорбляли коллег из периферии. Особенно старалась одна дама, хотя в Болдине ее принимали прекрасно. То ли они завидовали, то ли ревновали, что к болдинскому музею приковано такое большое внимание. Своими материалами они явно не хотели делиться, даже копии не разрешали делать, поэтому и заняли агрессивную позицию. Мы знали, что в ВМП тогда была тяжелая обстановка, сложная атмосфера, существовали разные группировки. Вот свой негатив они и выплеснули на болдинский  музей. Обидно. Ни с чем вернулись ходоки домой. Это был удар в спину, почти предательский. И еще одна темная полоса появилась в "болдинской зебре".
Слава Богу, вскоре ситуация постепенно поменялась в лучшую сторону. Все таки были там настоящие друзья Болдина. По крайней мере необходимые копии они помогли сделать. А когда директором ВМП стал Сергей Михайлович Некрасов, наши взаимоотношения значительно улучшились.
Эта же проблема параллельно обсуждалась и в Москве у Крейна. Александр Зиновьевич благородно отнесся к коллегам из Болдина. Свою положительную роль тут сыграла и его заместитель по научной работе  Н.И.Михайлова. В результате болдинскому музею передали некоторые предметы и нужные копии.

Из Книги почетных гостей
"Дорогие Болдинцы! Спасибо за Вашу любовь к своему делу, спасибо за Ваш труд и профессионализм. Желаю успехов сотрудникам музея.
О.Голодец, вице-премьер правительства РФ. 5 июня 2015".
"Дорогим хранителям музея с огромной благодарностью и восхищением.
Г.Никитин, губернатор Нижегородской области. 02.06.18."
Если посмотреть дальнейшую хронику развития музея, то можно отметить еще ряд ярких моментов.
В 1997 году открылся музей пушкинских сказок в восстановленных домах "попова порядка".  Зная, что Тамара Николаевна Кезина занимается экспозицией этого музея, Люба порекомендовала ей познакомиться с екатеринбургским дизайнером Еленой Лисиной (ее муж Владимир работал в отделе с Любой). Мы были хорошо знакомы с семьей Лисиных. Лена тогда серьезно увлеклась изготовлением оригинальных кукол из разного материала. Несколько своих изделий она подарила и нам. Вот Люба и предложила использовать талант Елены в практических целях - сделать куклы для музея сказок. Лена с удовольствием ухватилась за эту идею, создала несколько оригинальных кукол героев сказок Пушкина, связалась с Тамарой Николаевной и привезла их в Болдино. Творческий союз удался.
Из письма Т.Н.Кезиной Любе: "Куклы, которые привезла Лена, нам очень понравились. Может быть, она еще будет делать для нас серию "Барышни пушкинской эпохи" (здесь могут быть и просто типажи, и героини пушкинских произведений). "На пробу" она сделает несколько кукол вскоре. Если ты к нам поедешь, то и привезешь".  Четверть века куклы Лисиной  радовали посетителей, особенно детей, музея сказок. После недавнего обновления экспозиции в "сказочных домиках" работы дизайнера будут использоваться для тематических выставок. Сегодня Елена Лисина экс-президент Уральской ассоциации художников по куклам, член Британской ассоциации художников по куклам. С 1989 года она занимается изготовлением уникальных кукол (в единственном экземпляре) из ткани, а также коллекционированием и экспонированием кукол. С ними она объездила почти весь мир. Ее богатейшая коллекция выставлена в Объединенном музее писателей Урала. Е.Лисина отмечена престижной премией за экспонирование кукол "Награда за превосходство" (Лос-Анджелес), лауреат премии "Браво!" в номинации "Лучшая работа художника в театре кукол" (спектакль "Времена года", 2013 год, Екатеринбургский театр кукол).
Осенью 2005 года открылся музей литературных героев по "Повестям Белкина" во Львовке. Работа по восстановлению и реставрации дома  Александра Александровича Пушкина, сына поэта, была долгой и кропотливой, велась с длительными перерывами. Как всегда, не хватало денег или их совсем не было и специалистов-реставраторов. Автор экспозиции - Т.Н.Кезина в деталях при встречах рассказывала, с какими трудностями приходилось сталкиваться  при реализации этого проекта. Многолетняя мечта Тамары осуществилась. В конце 70-х годов прошлого века, когда Львовку передали на баланс музея, Люба приложила максимум усилий с использованием любых возможностей для предохранения барского дома А.А.Пушкина от дальнейшего разрушения и его консервации.
Из книги Почетных гостей
"Какое счастье - открылся музей в доме моего прадеда Александра Александровича Пушкина. Все места, связанные с именем Александра Сергеевича, для нас, потомков, святы. Огромная благодарность всем людям, кто  с душой восстанавливал этот прекрасный дом. Это сказка, это чудо.
С нежностью и любовью праправнучка А.С.Пушкина  Ю.Пушкина. 15.09.2005".
"Поздравляю дорогих коллег с новой удачей - экспозицией во Львовке. Она отличается глубиной, элегантностью, поистине пушкинской легкостью. В ней - труд, мысли, любовь.
С любовью и восхищением Наталья Михайлова. 2007 сентября 13 дня".
Надо сказать, что этот музей очень любят посещать участники "Болдинских чтений". В гостиной там стоит старинный рояль. Когда на чтения приезжал музыковед, профессор Нижегородской консерватории Олег Владимирович Соколов (светлая ему память), то там устраивались импровизированные концерты, звучала музыка, романсы. Даже на итальянском языке пели. Поближе с Олегом Владимировичем мы познакомились в доме Наташи Рябиной, когда останавливались у нее. Соколов всегда приходил в гости, играл на пианино. Собственно Наташа и привезла старшего друга в Болдино, стала инициатором того, чтобы Соколов выступал на конференциях. Безусловно, его приезды создавали там особую атмосферу. В 2013 году был издан замечательный сборник "О.В.Соколову посвящается" - к годовщине его кончины. Там есть прекрасные воспоминания о нем Н.О.Рябиной и Т.Н.Кезиной.
В 2009 году в той же Львовке открылся музей "Церковно-приходская школа" - автор Т.Н.Кезина. Кстати, некоторые вещи для него передала первый главный хранитель музея-заповедника Александра Петровна Пронина.
Вообще Львовка - уникальный природный и мемориальный памятник старины. Сама деревня с одной широченной улицей, по которой идет цепь  прудов с вековыми ветлами, великолепный парк с громадными липами и дубами около барского дома, церковь в честь Святого Александра Невского (покровителя рода Пушкиных) - пока законсервирорванная, ждет своего часа для реконструкции; окружающие леса, поля, холмы... Красотища! В деревне ныне никто не живет, летом наведываются дачники. И туристы туда с удовольствием ездят.

"ЯВЛЯТЬСЯ  МУЗА  СТАЛА  МНЕ..."
8 июня 1799 года дьячок московской церкви Богоявления  сделал в метрической книге  следующую запись: "Во дворе коллежского регистратора Ивана Васильевича Скворцова у жильца его Моэора Сергея Львовича Пушкина родился сын Александр, крещен июня 8 дня..."
Мы не знаем, как прошел этот день в доме Пушкиных, но в день рождения будущего поэта  (6 июня) по всей Москве раздавался звон колоколов, в церквах шли молебны. В этом же 1799 году в Болдине была освящена церковь Успения Богородицы, построенная дедом поэта - Львом Александровичем Пушкиным  и ставшая их родовым фамильным храмом. Сегодня это единственное в России мемориальное культовое сооружение, связанное непосредственно с многостолетним родом Пушкиных. Церковь хранит шаги поэта, не раз бывавшего в ней.
Дата появления на свет сына у С.Л.Пушкина совпала с рождением внучки императора Павла 1. Мы не помним даты рождения царских детей или внуков - да нам это, наверное, и не нужно. День рождения Пушкина помнят все. "Наша память хранит с малолетства веселое имя: Пушкин. Это имя... наполняет собою многие дни нашей жизни", - сказал как-то А.Блок.
Впервые Всесоюзный пушкинский праздник поэзии пришел на болдинскую землю в 1973 году. И с каждым годом интерес к этому событию все рос и рос. В 1974 году отмечалось 175-летие со дня рождения Пушкина. К этой дате готовились серьезно и основательно. Главным событием стало открытие мемориально-бытового музея "Вотчинная контора Пушкиных", единственного музея такого плана в стране. Итог двухлетней напряженной работы экспозиционера Л.М.Малышкиной превзошел все ожидания. Ю.И.Левина не ошиблась, поручив это сложное дело Любе.
Из воспоминаний Любови Михайловны Задоркиной (Малышкиной)
"Перед реконструкцией конторы была проделана кропотливая исследовательская работа. Собран большой объем сведений по истории крепостной конторы: просмотрены архивные документы Х1Х- начала ХХ веков, печатные материалы, планы, фотографии. Большую помощь оказывали старожилы Болдина и окрестных сел. В итоге родился сначала тематический план, а затем и тематико-экспозиционный. Конечно, большое место отводилось сбору старинных вещей и предметов в Арзамасе, Горьком, Ленинграде. У нас тогда не только создавалась контора, но и обновлялась экспозиция в барском доме.
Например, из Арзамаса привезла маленький диван для кабинета поэта от коллекционера Иконникова, там же приобрели у двух старичков напольные весы на деревянной подставке с медными  чашками на длинных цепях ХУ1 века, стол, бюро красного дерева - все это пылилось в груде старых вещей в сарае, а потом нашло свое место  в конторе. Из Вада доставила большой диван. Художник Т.Н.Воронихина со своей бригадой вручную делала холстяную набойку на этом диване, он отлично вписался в интерьер комнаты вотчинной конторы. Это были очень удачные приобретения.
А наши походы и поездки по селам и деревням района! Есть что вспомнить! Иногда поиски предметов становились похожими на увлекательные приключения.   В основном сбор вещей проходил зимой. Зимние дороги в Пикшень, Большое Казариново, Дмитриевку, Лобаски - незабываемая красота. Сначала шла туда пешком, обходила дома, беседовала со старожилами, отбирала интересные предметы и утварь. Все нужное складывалось в одной избе, где хозяева разрешали временно хранить вещи. Потом ехали туда на санях или на телеге. При музее была лошадь по кличке Садик. За ним ухаживал однорукий конюх дядя Коля. Забавный такой мужичок. Любил выпить, но из любой ситуации  мог выкрутиться. Всегда помогал музейным, отзывался на любые наши просьбы. Бутылки называл шабашками. Он запрягал лошадь, иногда ездил с нами, а порой мы и сами справлялись. В таких поездках часто со мной были Валя Батькина, Надя Чернова, кто-нибудь из смотрителей помоложе. Собранное грузили на сани или телегу и возвращались домой. Было весело, а необычным находкам радовались особенно.
Интересной была поездка в Ленинград. Поехали мы туда с Ю.И.Левиной. Вскоре она вернулась в Болдино, а я осталась дальше собирать вещи, присутствовала на заседании закупочной комиссии. Оценку проводили крупные специалисты искусствоведы Вячеслав Иванович Глинка и Татьяна Михайловна Соколова из Эрмитажа. Тогда мы приобрели у семьи Ашек напольные часы и другие предметы старины на пушкинское время, у коллекционера Карской купили несколько картин, в том числе и бисерную.
Потом все эти предметы свозились во двор музея на Мойке,12. Там мы их  тщательно упаковывали в ящики, коробки. Здесь хорошо помогла главный хранитель этого музея Галина Павловна Балог. Все упакованные вещи оставили во дворе музея. И тут звонит Левина и с присущим ей юмором говорит: "Любочка, ха-ха, хи-хи. За вами приедет другой шофер. Наш запил. Поручили ему спирт привезти без сопровождения, вот он и не выдержал. Ждите. Да, мне сказали, что вас в машине укачивает, так вы после погрузки можете возвращаться поездом".
Приехал на грузовой открытой машине шофер Виктор из Пикшени.  Он оказался таким хитроватым, задиристым водителем. Все благополучно погрузили и отправились в путь. Я побоялась оставить такие ценные вещи без присмотра - мало ли что. Кроме музейных вещей, в кузов автомобиля загрузили и продукты - масло, мука, консервы, сладости. В Болдине с продуктами тогда было очень плохо. Поэтому Валерия Израилевна, младшая сестра Левиной, заранее все это припасла. Она же мне и белый халат дала, чтобы пальто дальше не испачкать. Во время погрузки я уже успела его замарать. Посадка в машине была высокая, поэтому меня и не укачивало. Из Ленинграда до Большого Болдина доехали в марте за 36 часов. Дороги местами были очень плохими, но за разговорами время летело быстрее.  Были небольшие остановки. Сначала шофер предложил заночевать в Горьком - у него там родственники жили. А потом передумал - до дома недалеко, надо поторопиться. Когда переехали границу Большеболдинского района, шофер остановился и говорит: "Михайловна, ты как хочешь, а я выпью. Дома уже. Тут можно. Традиция у нас такая". Достал из-под сидения бутылку вина и почти всю выпил. Вечером мы заехали на задний двор музея и оставили машину там. Ранним утром водитель прибежал и поторопил с разгрузкой - надо ехать по другим делам.
Особо хочу сказать про Татьяну Николаевну Воронихину, широко известного в то время художника-экспозиционера и потомка  знаменитого архитектора Воронихина, по проекту которого построен Казанский собор в Питере. Работать с ней было одно удовольствие. Это она вместе с Ю.И.Левиной делала первую экспозицию в господском доме. ее открытие стало большим событием в тогдашнем музейном мире. Это она совместно с художником Надеждиным обновляла в первой половине того же дома экспозицию в 1974 году. Одновременно с этим мы делали вотчинную контору. Позднее Татьяна Николаевна вместе с Тамарой Николаевной Кезиной оформляли новую экспозицию после реставрации и восстановления барского дома. Воронихина - профессионал высокого класса и замечательный человек. В каждый свой приезд в Ленинград-Петербург мы обязательно встречались у нее дома. Там я познакомилась с ее сыном Олегом, хорошим художником. Втроем мы любили гулять по городу на Неве. Татьяны Николаевны и Олега уже нет в этом мире - светлая им память."
Дома у нас есть небольшой, но вместительный шкаф, в котором хранится весь архив Любы по вотчинной конторе. Это десятки папок, сотни листов с вариантами каждого уголка экспозиции (заметки, всякие почеркушки, рисунки с возможным расположением экспонатов), тексты экскурсии по конторе, рукописи статей в сборники "Болдинские чтения" и "Записки краеведов", лекции и сценарии праздников, отчеты по фондовой работе, различные справки и т.п. Отдельную коробку занимает большая картотека, где есть подробные ссылки на все литературные и архивные источники. Там хранится результат 13-летней работы Любы в музее.  Неприкосновенный архив - выбросить рука не поднимается и, наверное, никогда не поднимется. Такую историю выбросить невозможно.
Х  Х  Х
Виктор Боков впервые приехал в Болдино в 1978 году. И не один, а со своей вечной подругой - балалайкой. Это был Х11 Всесоюзный пушкинский праздник поэзии. Поэт подружился с фольклорным хором. Вместе пели частушки, приплясывали. Он такой человек азартный, заводной. Вокруг него всегда веселье, смех. В Болдине ему очень понравилось. Мечтал побывать здесь еще не раз. Вскоре от В.Бокова на имя Любы  пришло письмо. Процитирую его полностью.
"17 июня 78 г.
Уважаемая Любовь Михайловна!
С удовольствием я прочел вашу книжку "Болдино". Она, эта книжка, ваше объяснение в доме  Пушкиных, и само пребывание в Болдине мне так много дали, как поэту, что я только и говорю о Пушкине в Болдине, и даже на заключительном пушкинском вечере отказался от чтения своих стихов и говорил о болдинских осенях.  Я понял, что именно Болдино - завязка всей пуповины гения Пушкина, стечение личных обстоятельств вылилось в гениальный творческий взрыв. В Болдине Пушкин весь, полностью - от сказок простонародных до "Евгения" и до "Мне не спится...", потрясающем стихотворении с выходом за пределы изображаемого бытия и реальности. Это те же бесы, только не со вьюгой, а с мышьей беготней жизни. Меня так будоражит  Болдино и болдинский Пушкин, что я разразился стихами "Пушкин в Болдине". Скоро они будут напечатаны в центральной печати, а пока я посылаю вам в рукописи, в знак благодарности за преподанные литературные уроки истории.
Спасибище преогромное!
Моя любовь к Болдину, зародившаяся сразу, как только я увидел  поля чернозема, ищет выхода в действии. Вчера было заседание Президиума ЦДРИ, куда я вхожу, как член Президиума, и после я подал такую мысль. Провести зимой 1978 года в ЦДРИ (Центральный дом работников искусств) вечер "Болдинская осень". В большом зале соберется вся Москва, все звезды искусства. И вы сделаете доклад на тему "Три великих осени Пушкина". Пригласим Инну Захаровну Борисову, соберем интересных людей, будет звучать поэзия Пушкина, и разговор о том, как он работал в Болдине, чем жил, что написал и т.д. Я думаю, что приедет и С.Гейченко, мы с ним дружим. Так что внесите меня в список страстных защитников и пропагандистов Болдина. Если успеет это письмо: 19 июня в 22 часа по моск. времени по второй программе телевидения  смотрите вечер Пушкинский, который был в Москве 6-го июня. Там будет и мое выступление с коротенькой речью о Болдине.
У меня теперь из Болдина столько всего навезено, даже почтовый ящик  из Болдина привез и прибил на даче. Идея книги "Письма к Пушкину" зародилась у меня, письма меня, читателя, самому поэту с опусканием этих писем в ящик, что привез из Болдина. Хохлома из Болдина, огородный инвентарь из Болдина и т.д.
Осенью у меня будет вечер моих стихов в квартире на Мойке, при свечах и при хороших людях. Прозвучит и моя балалайка, которую вы слышали в Болдине.
Вот пока и все! Если напишете два слова в ответ, буду весьма признателен.
Будьте здоровы, Любовь Михайловна! Ваш Виктор Боков.

Любови Михайловне, вдохновительнице и соучастнице этого произведения. Виктор Боков. 17.У1.78.
Пушкин в Болдине
Какая сила повелела,
Чтобы на Русь пришла холера,
В глуши поэта заперла?
Ну, что ж, он взялся за дела!
Как там теперь его невеста?
Чтоб ни было - хандре не место,
И вот уже скрипит перо,
Когда мертвецки спит село.
Тридцатый год. поэту тридцать,
Чуть более. Пора жениться,
Прощаться с жизнью холостой,
С литературной суетой.
Решается! Но так ли просто
Обжить ему семейный остров,
Поклонниц и друзей забыть
И успокоенно зажить?!
Тревожно у него на сердце,
Где вы , друзья, единоверцы,
Благословите  ль вы его
Быть мужем счастья своего
Рисуются черты невесты,
  И вспоминаются аресты,
И декабристы и Сибирь,
Но карантин кругом. Сиди!
Как быть? Он, Пушкин, непоседа,
Ему нужны - вино, беседа,
И женщины, но он для них
Уже помолвленый жених.
Пока жены под кровлей нету,
Пристало буйному поэту
В строку все буйство перенесть,
Прости, Наталья, выход есть!
Он пишет, пишет, пишет, пишет,
Во тьме горит его окно.
В себе поэт такое слышит,
Что и Шекспиру не дано.
Не мешкай, Пушкин! Браво! Браво!
Уж не померкнет больше слава
Твоих осенних вечеров,
Твоих пленительных стихов!
8 июня 78, Переделкино."
Через год Виктор Боков снова в Болдине. Но уже в качестве руководителя делегации поэтов и писателей. 1-3 июня здесь проходил Х111 Пушкинский праздник поэзии. С болдинцами встречались москвичи Г.Бровман, Л.Васильева, П.Вегин, В.Завадский, С.Алексеев, Б.Костюковский, В.Коротаев (Вологда), М.Братан (Херсон), М.Сергеев (Иркутск), Х.Гагуа (Грузия) и др. Что запомнилось? Конечно, балалайка и частушки Бокова. В глаза бросились прогулки по аллеям парка под ручку Ларисы Васильевой и Хута Гагуа. Когда у Васильевой несколько корреспондентов пытались взять интервью, она вальяжно сидела на скамейке, курила, что-то отвечала на вопросы. А потом вдруг громко заявила: "Уберите отсюда этих грачей. Они мне мешают".После этого всякий интерес для общения с такой поэтессой у меня вообще  пропал. Мне почему-то было стыдно за нее.
В третий раз В.Боков гостил в музее осенью 1980 года, когда отмечалось 150-летие Болдинской осени. И снова балалайка, и снова частушки. Его уже здесь принимали как старого доброго друга, как своего человека.
Из воспоминаний Владимира Сергеевича Чеснова
"Как-то накануне праздника поэзии Людмиле поручили проследить за установкой эстрады в роще Лучинник. Мы уже тогда были женаты. Она сходила туда и увидела непочатый край работы. Посоветовалась со мной. Тогда я решил ей помочь.  Обратился к своим друзьям в милиции - их здание находилось рядом с больницей.  У них тогда под стражей были так называемые суточники -  мелкие хулиганы. Договорился, и несколько таких нарушителей правопорядка дали в мое распоряжение. Я их и отвез в рощу. Задачу они поняли и оперативно, а главное - качественно, устранили все недоделки на сцене, починили лавки для зрителей.
Хорошо помню, как после свадьбы мы жили в музейном домике. С одной стороны квартира Левиной, с другой - наша. До нас и после нас там обитали сотрудницы музея. Тогда же около музея жили две собаки - Пират и Маркиз. Мы с ними дружили, подкармливали их. Особенно нахальным был Пират - настоящий бандит. Практически они у нас и жили. На ночь тихонько прокрадывались в комнату и залезали под кровать. Но как только родился Сережа, мы их в дом не пускали. У них появилась новая миссия, чему они радовались.  Как только мы вывозили сына в коляске на улицу, то спокойно оставляли его под большим дубом.  Пират и Маркиз ложились около коляски и никого к ней не подпускали. Это были самые лучшие охранники ребенка.
Бывало и так, что Пират провожал меня до работы. Рядом у него оказались приятели из милиции. Как только загудит милицейский мотоцикл, Пират  моментально запрыгивал в коляску. Выпроводить его оттуда было уже невозможно. Как полноправный участник, он выезжал по вызовам, на задержания и т.п. После нашего отъезда из села собаки куда-то делись".
Х  Х  Х
1985 год. Наш летний отпуск был спланирован так, что после отдыха на Гуцульщине (турбаза "Карпатские зори") мы втроем из Львова прилетели в Горький, а уже оттуда добрались до Болдина, где провели неделю в кругу друзей. Остановились тогда у Тамары Кезиной. Чем занимались? Да просто помогали музею. По утрам пораньше я приходил в парк - косил траву около прудов и аллей, убирал скошенное. Люба лопатой счищала траву на плотине между верхним и нижним прудами. Геннадий Иванович, выкроив минуту, присоединялся к нам. Все делали с удовольствием, да и дело это было хорошо нам известно. Лето тогда было жарким, поэтому Геннадий Иванович, я и Валерка пару раз (тайно) искупались в верхнем пруду.  Занималась Люба и своей любимой конторой. Выносила из нее все ткани, развешивала их и просушивала. Осматривала сохранность всех экспонатов. Потом по фотографиям раскладывала все по нужным местам в том порядке, как это было сделано изначально.
1989 год. В Болдино мы приехали втроем, уже после отшумевших торжеств по  случаю 190-летия А.С.Пушкина. Просто на 24 июня была назначена встреча с моим 10-б классом в честь десятилетия окончания школы. Поэтому наш отпуск был подстроен к этой дате. Встреча прошла замечательно. Она оказалась самой длинной из всех наших встреч. Вместо одного дня мы общались четыре - в разных форматах. Один из вечеров мы провели в музее, где познакомились с его новыми экспозициями. И тут случилась такая история.
Директор музея Геннадий Иванович Золотухин в нашем кругу  слыл известным, как бы сейчас сказали, приколистом, мастером на придумки разных розыгрышей. Пока  Тамара Кезина вела для нас экскурсию по дому, Геннадий Иванович отозвал меня в сторону и предложил зайти в кухню - ее уже восстановили на пушкинское время и в ней была соответствующая экспозиция. Его идея заключалась в следующем. В центре кухни стояла большая русская печь. Открыв заслонку, он попросил меня залезть в саму печь (благо, мои габариты позволяли там разместиться). Попросил немного потерпеть, закрыл заслонку. Естественно, меня не было видно. В то время, когда зайдет наша группа и Тамара начнет рассказ, мне нужно будет тихонько загудеть, как будто ветер воет в трубе. Слышу - группа зашла, Тамара говорит. Я типа вою. Геннадий Иванович, извинившись, перебил экскурсовода: "Как только в кухню заходят экскурсанты, в ней оживает домовой. И так бывает всегда. Мы не перестаем удивляться". Воцарилась тишина. Я продолжаю завывать. Все прислушиваются. И никакой реакции. Мне уже надоело лежать в печке - уж очень неудобно там. Начал завывать сильнее. В этот момент наш Валерка говорит: "Да это же мой папа!" И захохотал. За ним и все остальные. Пришлось вылезать, раз сын меня узнал. Отличный розыгрыш получился. До сих пор эту историю мы вспоминаем при встречах.


"ГЛАВЕНСТВУЮЩИЙ  ЦВЕТ  - ЗОЛОТО"
Ленинградский художник Энгель Насибулин впервые приехал в Болдино в 1976 году. К тому времени ему было около сорока, но он уже немало лет плодотворно работал над пушкинской темой. Он быстро вошел в новый  для него раздел пушкинианы - "Пушкин в Болдине". Радовался новым возможностям творить, а трудился он, действительно, много. Он просто любил работать интенсивно и напряженно. Результатом этой творческой командировки стала  серия оригинальных офортов, которая получила признание как музейщиков, так и художников. Поэтому в начале 1977 года эта серия была выставлена в Горьковском областном доме работников просвещения, а в августе этого же года  состоялось открытие этой выставки в болдинском музее. Впоследствии музей приобрел  работы Э.Насибулина. С тех пор Энгель стал другом музея, часто приезжал в Болдино. Всегда останавливался и жил у тети Кати Черновой, певуньи из фольклорного хора. Кстати, тетя Катя уважала Энгеля за большую жадность к работе. Он был плодовитым офортистом. А своими руками мог делать многое: миниатюрные книги, подсвечники из металла, иконы, скульптуры, небольшие панно из гипса, медальены.  Одно слово - золотые руки.
В 1978 году в типографии районной газеты "Колхозная трибуна" (теперь "Болдинский вестник") музей выпустил скромный буклетик "Пушкин в Болдине" - выставка офортов Энгеля Насибулина". Нынче это библиографическая редкость. И не только потому, что тираж всего 500 экземпляров - тогда он уже был в дефиците. Оригинальность его в том, что буклет отпечатан на самой простой газетной бумаге белого и серовато-голубого цвета, обложка сделана из грубоватого тонкого картона. Такой простотой, непосредственностью, даже наивностью он и подкупал. Сегодня такое издание назвали бы примитивизмом. Фактически это было одно из первых изданий офортов Э.Насибулина.
В предисловии к буклету, написанном Любовью Михайловной, отмечено: "192 офорта Э.Насибулина "Пушкин в Болдине" представляют собой единый графический цикл. Работы отличаются лаконичностью рисунка, легкостью линий, привлекают глубиной проникновения в творческий  мир Пушкина.
Пожалуй, впервые мы имеем возможность увидеть целую серию работ, зримо и убедительно воссоздающих облик именно болдинского Пушкина. Пушкин Э.Насибулина неотделим от болдинских степей, трав, от простого деревенского дома, он подвижен, быстр и в то же время необыкновенно сосредоточен. Художник - тонкий мастер сложных динамичных композиций, воплощающих живой поток творческого сознания Пушкина, где переплетаются впечатления действительности и вымысел. Он часто вводит в мир пушкинских героев образ самого поэта".
Мы долго переписывались с Энгелем. Как правило, посылали ему открытки ко всем "красным" датам календаря, иногда длинные письма, а в ответ получали его офорты с автографами. Подписи он всегда делал карандашом - это его профессиональная привычка. В итоге у нас дома скопилась небольшая коллекция разных работ Насибулина. Есть среди них и мастерски изготовленная вручную миниатюрная коллекционная книга, где Энгель сам сделал иллюстрации и переплет. Работа филигранная, изящная. И чудесный бронзовый подсвечник по образцу пушкинского времени, и гипсовые барельефы, и т.п. Постепенно связь прервалась, но мы следили за успехами художника. Он полностью переключился на Михайловское, Петровское, однако и с болдинским музеем связь не терял. В целом работы Насибулина использованы для иллюстрирования около 600 книг, чем он очень гордился.
Последний продукт сотрудничества Энгеля  с музеем-заповедником - шикарно  изданная в Санкт-Петербурге  книга "Болдино. Лирика Пушкина". В ней раскрылась еще одна грань его таланта - он стал делать цветные офорты. Красиво, необычно. Лично мне больше по душе его черно-белая графика.
В сентябре 2020 года  в выставочном зале болдинского музея открылась выставка "Болдинская пушкиниана Энгеля Насибулина", на которой были представлены его работы из музейных фондов. Она посвящена памяти художника, графика, живописца, скульптора.  3 июня 2020 года Энгель Насибулин  умер в Петербурге на 87 году жизни. По завещанию его прах захоронен в построенной им самим часовне Святого Николая в Петровском (Псковская область), недалеко от его дома с мастерской. Светлая ему память.
Х  Х  Х
Просматривая недавно полку с книгами, альбомами с автографами (есть такая в одном из наших книжных шкафов), наткнулся на яркую открытку следующего содержания: "Союз художников СССР, Союз художников РСФСР, Московская организация Союза художников РСФСР  приглашают Вас на открытие выставки произведений заслуженного художника РСФСР Ивана Васильевича Сорокина. Открытие состоится .....1980 года в 16 часов в Выставочном зале Союза художников СССР (Кузнецкий мост, 20)".  Рядом с этим текстом автограф самого художника - "На память добрую милой Любочке. И.Сорокин. 1980, 16 октября. Телефон мастерской 242-15-18".
Именно в эти октябрьские дни Иван Васильевич со своей женой Фаней Максовной находился в Болдине. В один из вечеров Люба привела их в гости к нам домой. Душевное застолье с закусками и Любиными пирогами, чаепитием и интересными разговорами длилось долго. И даже наш двухлетний Валерка не мешал и не надоедал - он вообще был самым главным любителем гостей в доме, легко и быстро вступал в контакт с людьми разного возраста. Не исключением стал и этот вечер. Кстати, Валера очень любил Золотухина, маленьким называл его Гиган Гиганыч или Диган Диганыч, мог по нему ползать, прыгать. Геннадий Иванович не сопротивлялся и сам активно участвовал в проказах ребенка.
Иван Васильевич вспомнил, как первый раз попал в Болдино. Это случилось совершенно случайно осенью 1970 года. Тогда он был в Павлове, где ему и подсказали, как добраться до пушкинских мест  края. На "перекладных" доехал и влюбился в эти места. До этого он не раз побывал в Михайловском. И тут такое счастье, что провел здесь три недели и много работал. Тогда же  художник твердо решил: "Буду приезжать сюда, пока не сделаю того, что задумал". А замыслил он большой цикл "Болдинская осень", над которым  работал десять лет. Естественно, приезжал сюда еще несколько раз.
С произведениями Ивана Васильевича мы познакомились позднее, когда вышла монография-альбом  Ю.Бычкова о его творчестве. Там были представлены некоторые работы из болдинского цикла. В их числе "Болдино" (1974), "Болдинские пруды" (1975), "Болдинская осень" (1977), "Дорога на Болдино" (1978) и др. Золото стало главенствующим цветом в колорите его цикла о пушкинском Болдине. Одухотворенность болдинских пейзажей Сорокина, заключенное в них колористическое богатство - дань признательности великому поэту, поэтическое прочтение Болдина и его окрестностей.
"Наверное, я не первый и не последний, кто решился повторить дорогу Пушкина из Москвы в родовое нижегородское имение, - вспоминал в тот вечер Иван Васильевич свой второй приезд в Болдино. - Эта поездка имела для меня особый смысл, потому что позволила увидеть старинные русские города как бы глазами Пушкина. Когда я лучше познакомился с Пушкиным, любовь ко всему родному стала глубже. Каждая строка поэта для меня призыв к работе. Вот поэтому я снова в Болдине. За вдохновением сюда приехал. Да и жене давно обещал показать эти замечательные заповедные места".
Знакомство с Фаней Максовной, женой Сорокина, которой Болдино очень понравилось, завершилось интересной кулинарной историей. Отведав пироги Любы, она их похвалила, записала рецепт и поделилась опытом приготовления оригинального пирога с трагическим названием "Утопленник". Суть в том, что дрожжевое тесто, обмотанное полотенцем, опускается в большую кастрюлю с водой. Когда оно там "поднимется" и всплывет, можно печь пирог. Лучше всего его делать в виде рулета с маковой начинкой. Короче говоря, тонкостей там много, но получается очень вкусно. Люба освоила этот рецепт и многократно пекла "Утопленник", от которого гости просто балдели. Конечно, всегда при угощении заходила речь об авторе такого необычного пирога. Минуло сорок лет, а та встреча до сих пор вспоминается. Одно жаль, в конце 1980 года нам так и не удалось вырваться в Москву на открытие персональной выставки прекрасного художника И.В.Сорокина - работа и другие обстоятельства не позволили.
Х  Х  Х
Болдино имеет свой колорит, свой цвет земли и воздуха и свою открытость солнцу. Все это отражено в работах других художников, особо приближенных к Болдину. С некоторыми из них нам посчастливилось познакомиться, побывать на их персональных выставках. Тема "Пушкин. Болдино. Болдинская осень" занимает в их творчестве основополагающую роль. В своих работах разных жанров они сумели выразить поэтический настрой природы, перекликающийся  с поэзией А.С.Пушкина, ее высокое спокойствие, сдержанность и скромность.
К числу таких художников относится Василий Калинин. Его первая выставка прошла в 1968 году  в районном Доме культуры Б.Болдина и являла собой итог пятилетней работы художника над пушкинской тематикой. Этот вернисаж открыл серию персональных выставок В.Калинина "Пушкинские места России". Потом была большая его выставка в Горьком - 1974 год, 175-летие со дня рождения поэта. "Болдино. Альбом акварелей и монотипий" (1975 г., Волго-Вятское книжное издательство) наглядно демонстрирует творчество Василия Семеновича, в котором он передал глубинную связь Болдина с русской землей и ее народом.
Многие годы дружил с музеем и часто бывал в Болдине  заслуженный художник РСФСР Дмитрий Дмитриевич Арсенин. Его выставки были организованы в селе в 1977 и 1980 годах. Но наиболее полно произведения художника болдинско-пушкинской тематики были представлены на его персональной выставке "Пришла моя пора...", посвященной второму приезда Пушкина в Болдино. Она открылась в 1983 году  в сохранившейся части церкви Успения Богородицы. К тому времени храм уже официально передали музею-заповеднику. Болдинцы и гости села  наслаждались листами художника, созданными с особой тщательностью, трепетностью и любовью.
Валерий Хазов, уроженец Большеболдинского района и талантливый ученик Д.Д.Арсенина, в год своего 70-летия и в связи с открытием персональной выставки "Притяжение болдинской земли" (2019 г.) так сказал о себе: "Любовь к природе пробуждает человека создавать прекрасное. От любви рождается искусство, рождается красота. Поэтому не случайно все, что связано с природой родного мне Болдинского края и именем А.С.Пушкина, трогает мое сердце и вдохновляет на творчество. Самые любимые мои краски - акварель. Это моя жизнь. Ничто не сравнится с прозрачной прелестью акварельного листа".
Мы с Любой хорошо знали Валеру молодым, начинающим художником. Его рисунки той поры часто появлялись на страницах районной газеты "Колхозная трибуна", где я работал. Он работал художником-оформителем в Доме культуры, в кинотеатре "Лира", делал интересные декорации к спектаклям Большеболдинского народного театра. Валерий действительно на многое способен: сам научился играть на балалайке, гармошке, гитаре, пианино; умеет сочинять красивые стихи о природе. Потом так получалось, что в каждый наш приезд в Болдино мы встречались с Валерой то в музее, то в его мастерской, то на улицах села, то во Львовке. Художник обладает высокой работоспособностью. Всегда и везде он с мольбертом. Не зря его считают акварельным летописцем Болдинского края. Приятно встретиться со старым другом, а иногда даже получить на память его акварели. Последний раз мы виделись с Хазовым в 2019-м. Вдвойне приятно, что встреча моего 10-б класса в честь 40-летия окончания школы прошла в выставочном зале музея-заповедника именно в окружении интересных работ Валерия Ивановича.
Отрадно отметить, что многие работы указанных выше художников в разные годы приобретены музеем и активно используются для выставок, временных экспозиций. Есть они и в Большеболдинской картинной галерее.
Х  Х  Х
Тема "Пушкин-художник" крайне интересна и вполне хорошо раскрыта и достаточно разработана. Ведущую роль тут сыграла известная пушкинистка Татьяна Григорьевна Цявловская. Она досконально изучила эту тему в целом, мечтала побывать в Болдине, но обстоятельства не позволили. Зато она повлияла на скульптора О.К.Комова (он ее дальний родственник) при разработке им пушкинской темы в скульптуре. Юдифь Израилевна Левина активно переписывалась с Цявловской  в тот период, когда сама занималась изучением рисунков поэта всех трех его болдинских осеней. Мне кажется, что Левина умно и умело исследовала рукописи А.С.Пушкина и рисунки поэта на них именно болдинских лет. Об этом свидетельствуют ее альбомы "Болдинские рисунки А.С.Пушкина. 1830 год"  (1976 г.) и "Болдинские рисунки А.С.Пушкина. 1830. 1833. 1834" (1988 г.), замечательно изданные Волго-Вятским книжным издательством и получившие высокую оценку пушкинистов.
Друг музея и частый гость Болдина нижегородский поэт Юрий Адрианов написал стихи "Болдинские рисунки Пушкина" и посвятил их "Памяти собрата университетских лет, известного ученого-пушкиниста проф. Всеволода Грехнева".
Если резко,
На мгновенье,
Тропка строчки осеклась, -
Зарождалась вдохновенно
Удивительная вязь!
И перо чертило тонко,
Смело,
Праздно,
На лету, -
Боязливого чертенка
И смышленного Балду.
Вольнодумца и тирана -
Современников стиха.
То фигуру Дон Гуана,
То приют гробовщика.
...Листопадили опушки,
Тлели Болдина огни.
Чем еще терзался Пушкин
В эти ночи?
В эти дни?
Мимолетно, как бы всуе,
Возле строчечной тропы,
Мысли тайные рисуя
На полях своей судьбы.













"Я  ПАМЯТНИК  СЕБЕ  ВОЗДВИГ..."
               
Позвольте представить: Олег Константинович Комов (1932-1994) - скульптор, график, педагог; народный художник РСФСР и СССР, действительный член академии художеств СССР, лауреат Государственных премий СССР и РСФСР, профессор, почетный гражданин Большого Болдина.  Свое первоначальное специальное образование он получил в Московском областном художественном училище (1948-1953 годы), работал преподавателем в Домах творчества,  затем учеба у знаменитого Н.В.Томского и других известных художников в МГАХИ им.В.И.Сурикова.
Творческое наследие О.К.Комова  составляют 35 памятников, мемориальные доски, надгробия. И ни в одном памятнике он не повторился, других не копировал. В первую очередь, скульптора привлекали выдающиеся личности и деятели российской истории и культуры, в числе которых  Александр Невский, Дмитрий Донской, Суворов, Салтыков-Щедрин, Венецианов, Репин, Ю.Гагарин, С .Королев, М.Ломоносов, П.И.Чайковский и многие др. Особое место в его творчестве занимает пушкинская тема. Не самая главная, но любимая. Скульптурная Пушкиниана Комова многократно подтверждает это. Вот лишь некоторые основные работы скульптора - памятники А.С.Пушкину в селе Долна, Молдавия (1972), в Твери (1974), в Большом Болдине (1979), в Мадриде, Испания (1981), в Пскове (1983), бюст в Куопио, Финляндия и др. У Олега Константиновича не было холодных памятников. Они всегда получались у него живые. И всегда оказывались на  своем месте. Для работ Комова  характерны лаконизм форм, камерность масштаба, соразмерность зрителю и корректность контексту  исторической архитектурной среды. Фигуры его памятников обычно дополнены характерными историческими деталями или предметами.
Вот с таким талантливым скульптором и яркой личностью мне повезло познакомиться и немало пообщаться в мае-июне 1979 года в Болдине. Тогда я наяву увидел редкую работоспособность Олега Константиновича и высокое качество выполнения любой работы. Во время многочасовых "вечерних посиделок и ночных бдений"  около "растущего на глазах" памятника А.С.Пушкину и в заповедном  парке, разговоров по душам и за "жизнь"  собрал разнообразный материал об этом неординарном человеке, который частично был опубликован в "Колхозной трибуне". Спустя 40 лет нашел в домашнем архиве блокноты с записями наших бесед и разговоров с ним и его женой Ниной Ивановной Комовой, архитектором памятника.  Вот и решил напомнить о том далеком времени.  Мы не раз вместе с Олегом Константиновичем обходили вокруг памятника, рассматривая его с разных ракурсов, с разных точек. Ему явно нравились такие обходы. Комов, как правило, к будущему памятнику приходил с портфелем, чем всех удивлял. Оказывается, в нем позвякивали бутылки с настоящим болгарским вином "Медвежья кровь", которым он и угощал нас. (Действительно, в то время в Болдино завезли большую партию хорошего болгарского вина по цене около трех рублей за бутылку. Мы тоже купили его домой про запас - все-таки дефицит).  Параллельно он рассказывал о всех деталях и тонкостях своего творческого процесса.  Тогда я и узнал очень много интересного, любопытного и познавательного.
Говорил он и о своих сыновьях-подростках  Илье и Алексее. Впоследствии они продолжили дело мамы и папы. Илья стал художником, а Алексей - архитектором. Семейные традиции живут и развиваются.
Говорил он и о совместной работе с известным антропологом Михаилом Михайловичем Герасимовым. В качестве ассистента участвовал во всех знаменитых восстановлениях по черепам. Герасимов даже прочил его в свои преемники.
Х  Х  Х
История рождения болдинского памятника имеет официальную сторону и, так сказать, закулисную, не всем известную. Поскольку был непосредственным свидетелем процесса сооружения памятника, то позволю остановиться на некоторых моментах - теперь об этом можно рассказать.
Как известно, по закону сооружать какие-либо памятники рядом с мемориальными зданиями запрещалось. Поскольку господский дом в родовом  болдинском  имении Пушкиных относился к таким объектам, то и никакого памятника там быть не должно. Конечно, музейщики об этом прекрасно знали. К сожалению, к их мнению тогда вообще не прислушивались, с ними не советовались. О том, что памятник поставят в нескольких метрах от барского дома и лиственницы, посаженной, по преданию, А.С.Пушкиным, сотрудники музея-заповедника  узнали уже после окончательного принятия решения по этому конкретному объекту.  Как говорится, возмущались, выпускали пар, говорили о других вариантах места установки памятника, а таковых было немало.
Тогда же стало известно, что идею "посадить" Пушкина рядом с отцовским домом высказал И.Л.Андроников. Он  бывал в Болдине и хорошо знал и дом, и территорию вокруг него. Его авторитет был непререкаем. Поэтому и закрыли глаза на все законные акты.
1979 год. 180 лет со дня рождения Пушкина - солидная дата, поэтому на разных уровнях и планировали отметить ее с большим размахом. Писались бумаги, прошения, постановления... Бюрократическая волокита иногда зашкаливала. Большеболдинский райисполком просил Горьковский облисполком принять постановление "О мерах по дальнейшему развитию и благоустройству музея-заповедника А.С.Пушкина и села Большое Болдино". В первую очередь надо было добиться, чтобы Совет министров РСФСР  разрешил установить памятник Пушкину или в райцентре, или при музее-заповеднике. В итоге такое решение Совмина о строительстве памятника и выделении для этого необходимых средств было принято. И только после этого началась конкретная работа по направлениям: определить автора скульптуры, выбрать площадку для установки памятника, приобрести камень для постамента, выбрать подрядчика, который обработает камень и отольет скульптуру.
Выбор пал на известного московского скульптора Олега Константиновича Комова, имевшему к тому времени опыт сооружения памятников Пушкину. И слава Богу, что именно на него.
Вот что рассказывала в  то время супруга скульптора Нина Ивановна Комова: "У всех памятников Олега непростая судьба. С каждым происходили какие-то истории. Почти за каждый приходилось биться. Очень редко власти прислушивались к архитектору. Практически все его работы поставлены вопреки, а не благодаря.
Взять того же болдинского Пушкина. Когда мы показали первые эскизы  памятника местному начальству в лице райкома партии и райисполкома, то они были в ужасе. Изначально руководство района хотело иметь громадный памятник, чуть ли не десятиметровой высоты, чтобы его было видно издалека. Типа традиционных монументов Ленину, но с головой Пушкина.  Мы им говорим: "Такая махина просто раздавит  музейный дом, потому что будет в два раза выше здания". А они парируют: "А давайте где-нибудь у дороги поставим или при въезде в село". Одна история комичнее  и абсурднее другой.
Но как-то все постепенно утряслось, сгладилось. Тема, поднятая Комовым, не терпела равнодушия. Он попытался дать не еще одну интерпретацию поэзии Пушкина, а самого поэта, то есть создать образ человека одаренного, гениального, но прежде всего человека, сделать его образ земным.
Когда-то известный архитектор  Николай Дмитриевич Михайлов дал мне хороший совет, который я навсегда запомнила: первое - силуэт, придумать, как он стоит, сидит или двигается; второе - правильно выбрать место; третье - определить масштаб и чтобы обязательно была связь с окружающей  средой. Думаю, мы с Олегом выполнили эти правила. Да вы и сами можете в этом наглядно убедиться".
  ...Как всегда в таких случаях было немало авралов. То транспорт подводил, то задерживалась доставка постамента и частей  памятника из Ужовки (возили в несколько приемов в разобранном виде), то вдруг чего-то не хватало. Многое делалось в последний момент. Олег Константинович постоянно пропадал  около площадки, где устанавливали постамент и на нем памятник, придирчиво следил за сварочными работами, а они были практически ювелирными. И нервничал - не без этого. В последний момент привезли голову Пушкина и уже ночью ее приваривали к туловищу. Заделывались все сварочные швы. В итоге следов сварки вообще не видно.
Так получилось, что я впервые непосредственно наблюдал за таким  процессом. Во-первых, мне было очень интересно; во-вторых, готовил ряд материалов для районной газеты "Колхозная трибуна" (теперь "Болдинский вестник"); в-третьих, выполнял поручения главного хранителя музея-заповедника и моей жены Любови Михайловны Задоркиной (Малышкиной) - следить, чтобы ничто не могло нарушить установленный порядок вокруг дома. (К тому времени она отказалась от должности директора музея, находилась в декретном отпуске, вот-вот должна была родить ребенка, но продолжала активно и упорно работать. Находиться в музее вечерами и до поздней ночи не мог ей позволить, и так волнений хватало.)
Х  Х  Х
"Он меня буквально заставил стать архитектором своих памятников. Я долго отказывалась, но муж настаивал, - рассказывала Нина  Ивановна. - Спокойно трудилась в проектном институте и преподавала, а тут такой напор... В итоге за 20 лет мы вместе сделали 25 памятников. Естественно, не все шло гладко. Много спорили, находили компромиссы. Как правило, результат получался отличный. Все памятники Олега идеально вписаны в контекст  места - города, села, парка, улицы.
Наша первая совместная пушкинская тема началась с памятника поэту в Калинине. С болдинским Пушкиным пришлось много спорить с районным начальством. Но тут Олег Константинович взял дело в свои руки и не позволил довести его до абсурда. В качестве обоснования привел два довода: фигура сидячего на скамье Пушкина уже сформировалась в голове и памятник будет находиться на охраняемой территории.
Мы учитывали то обстоятельство, что Пушкин у себя дома. Он как бы вышел из дома и о чем-то задумался. И не надо на него ничего лишнего надевать, например, пальто, камзол, цилиндр,  шляпу. Пусть он будет в удобной домашней рубашке. Так и сделали. Вот и получился наш болдинский Пушкин  камерным, скромного масштаба, близким к зрителю".
Какой получится памятник? Как он будет смотреться около дома? До начала июня 1979 года никто из болдинцев реально не знал и не представлял. Но интерес к самому процессу его сооружения был большой. Открытие было приурочено к 180-летию со дня рождения А.С.Пушкина и должно стать главным событием 13-го Всесоюзного Пушкинского праздника поэзии.
Вот отрывки из интервью с О.К.Комовым, записанные в разное время.
А.З. - Понятно, что у каждого из нас своя дорога к Пушкину. А как вы подошли к нему? Как долго подбирались? Что этому способствовало? Кто наталкивал?
О.К. - Мой путь к Пушкину был долгим и непростым. Не все так однозначно, не все сразу получалось. Если быть точным, то с 1965года. Это были не памятники, а просто маленькие скульптуры "Пушкин и Гончарова", "Пушкин и Пущин". Побывал я в местах ссылки декабристов, друзей Пушкина. Результатом этой поездки стали небольшие скульптурные портреты декабристов. Особенно удачным получился портрет декабриста Лунина. Короче, Александра Сергеевича я открыл для себя через декабристов и его окружение.
Хорошо знал известную пушкинистку Татьяну Григорьевну Цявловскую, которая однажды познакомила меня с рукописным архивом самого Пушкина в Пушкинском доме. Тогда я впервые непосредственно соприкоснулся не только с рукописями поэта, но и с его рисунками. Было полное ощущение встречи с живым человеком. Именно  тогда я почувствовал его руки. А заслуга в том, что я взялся за памятник для Большого Болдина, принадлежит Ираклию Лаурсабовичу Андроникову, с которым мы были в дружеских отношениях.
А.З. - И как шла работа на болдинским Пушкиным?
О.К. - Опять же, не все так просто. В 1974 году мне предложили создать памятник поэту специально для музея-заповедника А.С.Пушкина в Большом Болдине.  В общей сложности четыре года трудился над ним. Помогала мне Нина Ивановна Комова, моя супруга. Она архитектор памятника.
Был подготовительный период, который включал и подбор вариантов композиции, и изготовление маленьких фигурок из пластилина, и сбор иконографического материала. В процессе этой работы делалось много подсобных рисунков, которые помогали найти  и общее решение, и характер памятника. Я всегда исходил из того, что, работая над образом, надо соблюдать меру, быть, проще говоря, деликатным. Изображение всегда должно быть естественным. Важно, чтобы поза, движения передавались правдиво.
А.З. - Каким вы представляли  себе Пушкина в Болдине?
О.К. - Прежде всего меня интересовала знаменитая болдинская осень 1830 года, когда Пушкин в уединении плодотворно писал. Его окружали деревенская тишина, природа. Поэтому я и хотел выразить одухотворенную молодость в позе задумчиво сидящего  на садовой скамье поэта.
А.З. - Когда я первый раз увидел болдинского Пушкина еще в процессе сборки-сварки композиции на месте, то вспомнил что-то похожее  - композицию Баха в Лицейском саду. Там поэт тоже сидит на скамейке.
О.К. - Сходство, возможно, чисто схематическое, визуальное. Как говорится, на первый взгляд. Чтобы избежать повтора, я был вынужден искать иной тип скамейки, другую позу, по-иному одеть поэта. Вот посмотрите. Поза моего Пушкина компактна, руки сложены на груди, слегка наклонена голова. Нога перекинута на ногу, взор как бы устремлен "в себя", расстегнут широкий отложной ворот рубашки. Вид поэта получился немного "домашний", но ведь он у себя дома, в своем имении. В болдинском памятнике поэт особенно углублен в себя, творит наедине с собой. Он как бы собирается весь, съеживается, словно помогает тем самым направить свою внутреннюю энергию на решение какой-то задачи. Благодаря именно такой позе мы ясно чувствуем, что Пушкин не отдыхает, не мечтает о пустяшном или приятном, а работает, серьезно и сосредоточенно думает.
Обратите внимание, в позе поэта нет напряженности, она естественна и свободна. Фигура посажена чуть-чуть боком и размещена не посередине скамейки, а несколько сдвинута к краю. Голова повернута в одну сторону, а плечи развернуты в противоположную, нервные, тонкие  пальцы правой руки более согнуты, чем левой.  Складки одежды, рисуя каркас тела,  лежат свободно и разнообразят ритм основных линий фигуры. Скамейка проста, конструктивна. Справа и слева от фигуры оставлено много свободного места. Все вместе это создает ощущение легкости.
Хочу отметить еще несколько моментов. Руки всех своих Пушкиных я обычно лепил с женских рук. Помню, вплоть до самой формовки в фигуре болдинского Пушкина я не мог найти решение складок рукава правой руки. Модель была одета в мужскую рубашку пушкинских времен. В один из сеансов натурщица села на стул отдохнуть, и вдруг складки легли так, как я мечтал. Вроде незначительная случайность, но она помогла  все расставить на свои места.
А.З. - Мне кажется, вы успешно справились с поставленной перед собой задачей. Пушкин, действительно, получился болдинским, одухотворенным. А еще чем вы занимались в Болдине, помимо наблюдения за сооружением памятника.
О.К. - Здесь у меня возник интерес к национальному колориту, русским костюмам. Создал серию карандашных портретов болдинских девушек. Среди них особенно выразительными получились портреты Марины Боковой, Надежды Черновой. Их  портреты в какой-то мере послужат материалом для новой работы на пушкинскую тему. На будущем памятнике для города  Пскова Пушкин будет изображен вместе с няней Ариной Родионовной. А вообще Болдино мне понравилось  своей простотой и естественной жизнью, природными  ландшафтами, душевными людьми. Музей великолепен. Я счастлив, что внес свой вклад в культурную жизнь села.
Х  Х  Х
Естественно, хочется  вспомнить и болдинцев, которые по своим прямым должностным обязанностям участвовали во всех делах при сооружении памятника. Для них это был уникальный опыт. Их действия умело корректировал и контролировал  районный архитектор Анатолий Григорьевич Тонькин (светлая ему память). Мы с ним тоже не раз говорили по поводу памятника. Вот что он тогда рассказал: "Подготовительная работа проделана большая. Договор на поставку камня для постамента был заключен с карьером в Днепропетровске на Украине. Заместитель председателя райисполкома  Александр Васильевич Череданов ездил туда. Получив его, сразу доставил  для дальнейшей обработки  на завод города Мытищи в Московской области.  Там же  производилась и  отливка бронзовой фигуры поэта. Чтобы ускорить установку памятника, а главное - уложиться в обозначенные сроки, приходилось неоднократно ездить в Москву и Мытищи. Когда постамент и все детали памятника привезли в Болдино, то заливкой фундамента под него занимались  рабочие под руководством начальника ХРСУ Геннадия Владимировича Вилкова. Непосредственно сооружали постамент и устанавливали на него памятник специалисты с завода г.Мытищи. Мы просто любовались их ювелирной работой. Параллельно с этим также силами ХРСУ велись необходимые работы по благоустройству по проекту Н.И.Комовой. Озеленение производило Большеболдинское лесничество под руководством Анатолия Ивановича Новикова. В соответствии с проектом посадили деревья только липовой породы  хорошего качества и с хорошей корневой системой. Все деревья быстро прижились и создали целостную картину  комплекса благоустройства и озеленения".
Х  Х  Х
Не обошлось и без неприятных казусов. За  день до открытия памятника в редакцию мне позвонила Валя Тюльнева (Батькина), экскурсовод музея: "Саша, здравствуй. Бросай все и немедленно беги в музей. Твоя Люба буквально бросается на бульдозер. Встала перед трактором и не подпускает его к площадке перед лиственницей. Сказала: с места не сдвинусь, пока не прекратят такое безобразие. А в ее то положении...". За три минуты добежал. Действительно, ситуация  драматическая. Оказывается, Нина Ивановна Комова, как архитектор, решила значительно расширить площадку перед памятником, захватив для этого засаженный травой круг около четырех метров диаметром вокруг лиственницы. Она приказала убрать траву, засыпать это место мелкой щебенкой и утрамбовать. Чего и говорить, в этом плане вкус ей изменил. Тракторист готов был выполнить приказ. Такого беспредела Люба не смогла допустить и стала на защиту 150-летнего дерева, считающегося мемориальным. Картина века: беременная Люба заслоняет лиственницу. Короче, музейщики победили. Люба немного успокоилась, но музей не покидала до позднего вечера, а вдруг еще что-нибудь неладное случится. Так и получилось, но несколько в другом ракурсе.
Спустя 41 год рассказываю эту историю, к которой имею прямое отношение. Уж простите меня, пожалуйста. Утром 2 июня, за день до открытия памятника, на площадке появился председатель райисполкома Вениамин Васильевич Селихин, ревностно относящийся ко всему, что касалось Пушкина. Нина Ивановна Комова настойчиво сказала ему, что надо бы изготовить хотя бы четыре деревянные садовые скамейки, покрасить их в белый цвет и установить вокруг площадки около дома. В.В.Селихин  сразу принялся исполнять поручение  по предоставленным чертежам, дал соответствующие распоряжения. К вечеру скамейки с еще не высохшей краской привезли в музей, установили в указанных местах. И опять вмешалась Любовь Михайловна. Она была категорически против таких, извините, наспех сделанных дурацких скамеек. Не было и не могло их быть около деревенской барской усадьбы на пушкинское время. Опять же нарушались принципы мемориализации. Но бороться с таким безобразием было уже  некогда.
Что же делать?  Предупредив Любу, я пошел поздним вечером в музей - посмотреть финал подготовки к празднику. По дороге встретил Валеру Геполова, моего ученика из 10 "б" класса. Рассказал ему историю про скамейки. На территории музея завершались последние приготовления к завтрашнему торжеству: подметали, убирали мусор, накрыли памятник белым покрывалом. Наконец-то ушли и Комовы, и директор музея Геннадий Иванович Золотухин, и рабочие. Все просто дико устали. А мы с Валерой спрятались за кустарником. Все - никого не видно  и не слышно. Зная все ходы и выходы, мы с Валерычем  утащили эти скамейки (тяжелые, пахнущие краской) и спрятали. Где? Куда? Скажу так: история об этом умалчивает.  Пусть это останется тайной. Конечно, похулиганили, но во благо.
К 10 часам 3 июня площадку около дома и памятника заполнили люди - болдинцы, гости праздника, делегация поэтов и писателей, деятели культуры и искусства, представители руководства области и района... А скамеек нет. Куда делись? Где искать? Кто виноват? В.В.Селихин рвал и метал, Н.И.Комова злилась, Г.И.Золотухин просто молчал и хитровато улыбался - не до скамеек было. Но ничего не поделаешь. Ответственное мероприятие началось. Звучат торжественные речи, благодарственные слова, срывается покрывало, аплодисменты,  поет хор, читают стихи, возлагаются цветы... Взору присутствующих открылся  бронзовый Пушкин. Он сидит на небольшой скамейке, погруженный в раздумья, величайшее вдохновение на челе поэта. Кажется, встанет он сейчас, тряхнет кудрявой головой, улыбнется и торжественно прочитает свое новое творение. Перед нами  открылся истинно болдинский Пушкин, один из лучших памятников поэту. И одна из лучших работ О.К.Комова.
А накануне вечером в "Лире" шел большой торжественный вечер в честь 180-летия А.С.Пушкина. В почетном президиуме  руководитель отдела изобразительных искусств Министерства культуры РСФСР В.И.Воробьев, секретарь Горьковского обкома партии И.З.Борисова, заместитель председателя облисполкома А.Ф.Горев, начальник областного управления культуры А.Г.Трухманов, руководитель делегации поэтов и писателей В.Ф.Боков. Вступительным словом гостей приветствовал председатель райисполкома В.В.Селихин. Зачитали поздравительную телеграмму от И.Л.Андроникова. Потом на сцену один за другим выходили известные и не очень русские советские поэты, представители других национальностей нашей страны. Список длинный - не буду утомлять, современным читателям он ничего не скажет, ибо поэзия нынче вообще не в моде (молодежь сказала бы точнее - не в трэнде).
После открытия памятника все на некоторое время переместились в "Лиру", где  выступал знаменитый болдинский фольклорный хор. Вот это была настоящая красота! Присутствовавшие получили истинное удовольствие и от пения старинных песен пушкинского времени, и от исполнения частушек. Виктор Боков вообще был в восторге от очередной встречи с хором.
Потом была заповедная роща Лучинник, где снова звучали стихи, песни. В.Боков не удержался и исполнил частушки, которые он очень любит и собирает по всей стране. Завершился праздник большим концертом участников художественной самодеятельности Дворца культуры химиков г.Дзержинска.
Х  Х  Х
И.Л.Андроников впоследствии так высказался о болдинском памятнике: "Это великолепно по образу, по пластике, по настроению, которое  внушает он, по той тишине, которую устанавливает вокруг себя". 
Со временем все смирились с тем, что памятник поставили там, где, по правилам, нельзя ему стоять. Похоже, он оказался на своем месте, к нему все привыкли. Он стал символом музея-заповедника и Большого Болдина. Народная тропа к нему не зарастает. И тем не менее, в голове, как заноза, до сих пор сидит: а закон-то нарушен.
Зачастую туристы забираются на колени Пушкина, обнимают его, присаживаются рядом. И обязательно гладят носок его обуви  на левой ноге -  на удачу. Такая байка бытует в музее. Теперь носок сильно блестит и явно выделяется на фоне остальных деталей фигуры.
Спустя годы у меня состоялась еще одна встреча с Комовым, так сказать, заочная. Как-то фонд мира Уралмашзавода  организовал трехдневную поездку на теплоходе по Каме от Перми до Воткинска для активистов фонда и воинов-афганцев. Попал туда и я. И вот гуляла наша большая компания по Воткинску и наткнулась на памятник П.И.Чайковскому. Смотрел на него и удивлялся - уж больно похож он на болдинского Пушкина. Только другой тип скамьи, на которой сидит композитор, иначе расположены руки, ноги. Обошел памятник и на обратной стороне постамента обнаружил подпись - автор О.К.Комов. Обрадовался. Вспомнил встречи с Комовым, рассказал новым друзьям о Болдине, о комовском Пушкине.
Небольшое отступление. На территории заповедного парка и села было несколько памятников, так или иначе связанных с Пушкиным. В феврале 1941 года  в Болдине  перед новым зданием районного Дома культуры (построен в честь 100-летия со дня гибели Пушкина, открыт в 1937 году) поставили достаточно крупный памятник А.С.Пушкину работы скульптора  С.Д.Меркурова. Александр Сергеевич  во весь рост, как бы окутан развевающимися полами плаща, наступательно движется в сторону барского дома, как бы идет в атаку. А в парке (когда он был обыкновенным сельским парком  культуры и отдыха) стояли монументальные памятники В.И.Ленину, И.В.Сталину, В.Г.Белинскому. Слава Богу, в  60-70-х  годах прошлого века, когда музей стал заповедником, их убрали. Например, монумент Ленину высился над дерновой скамьей, недалеко от того места, где сейчас стоит часовня Михаила Архангела.  Был еще бюст Пушкину работы Е.Белашовой, который стоял на невысоком постаменте в центре клумбы между горбатым мостиком и вотчинной конторой. Бюст сам по себе приличный, но, что называется, ни к селу ни к городу. Здесь уж  точно нарушались принципы мемориализации парка. Тогда Любовь Михайловна набралась смелости, отважилась  и тайком уронила этот бюст. Пришлось убрать его на склад. Совсем другая картина получилась - как и должно быть в приусадебном парке пушкинской поры.
Из воспоминаний Владимира Сергеевича Чеснова
"Мои детство, юность и ранняя молодость тесно связаны с Болдином и музеем. Во-первых, мы жили рядом с заповедником. Во-вторых, все мои школьные годы прошли в стенах барского дома Пушкиных, а наш выпуск 1960 года оказался последним - строилась новая школа, мы там часто работали на субботниках. В-третьих, мы с друзьями были частыми посетителями парка культуры и отдыха, который впоследствии стал заповедным. Причем не только в дневное время. Зная все ходы и выходы и дырки в заборе, мы пробирались туда и вечером, а иногда и ночью. С Буравушкиной горки открывались такие просторы, что ими просто нельзя не любоваться. Зимой там же мы веселой компанией катались на лыжах и санках. А каких карасей ловили в прудах! К рыбалке меня и моего младшего брата Сашу приучила мама. Она была заядлая рыбачка. На плотине была танцплощадка. На танцы ходил, когда уже работал в райкоме комсомола.
Помню, как директор музея Ф.Е.Краско постоянно делал ночные обходы парка. На груди у него висел фонарь "летучая мышь", прикрепленный к пуговице, в одной руке ружье, в другой - собака на поводке. Обычно мы сидели в беседке, которая тогда была повыше дерновой скамьи, а невдалеке стоял памятник Ленину.  Филипп Ефимович, конечно, знал всех нас, к тому часто с нами был его сын. Директор  всегда строго говорил одну фразу: "Прошу покинуть вверенную мне территорию". Мы спокойно уходили.
В беседке у нас был схрон. Это уже после окончания школы мы с друзьями прятали за нижним венцом досок бутылку портвейна и несколько стаканов. Любой из нашей компании  мог полакомиться вином для храбрости перед танцами. Запас всегда пополнялся, но больше одной бутылки никогда там не было.
Моя мама, Валентина Тимофеевна, работала экскурсоводом в музее. Написала один из первых путеводителей  по заповеднику. Она была хорошо знакома с правнуком Пушкина Григорием Григорьевичем Пушкиным. Когда он приезжал с женой в Болдино, то бывал у нас в гостях. А когда мои родители ездили в Москву, то заходили в гости к потомку поэта.
Запомнилась и такая история из нынешнего времени. Как-то я приехал в Болдино осенью. Естественно, пошел в парк. У входа слишком много охраны, в парк не пускают. Но я вошел с другой стороны. Наблюдаю следующее: на горбатом мостике стоит тогдашний губернатор Нижегородской области Борис Немцов, телевидение снимает сюжет о пребывании важного чиновника в музее, он как бы наизусть читает стихи Пушкина. На самом деле за камерами был развернут плакат, на котором крупными буквами написаны стихи поэта. Меня даже передернуло от такой картинки."
Х  Х  Х
Надо сказать, что болдинскому музею не всегда везло с памятниками. Самый свежий пример. Известный сатирик Михаил Задорнов (ничего не имею против его таланта) на свои средства заказал чугунную композицию  Арине Родионовне и совсем маленькому Пушкину. Заказ выполнили скульптор Е.Щебетова и архитектор И.Видманов. Получилось нечто непонятное -  на большой лепешке полулежа расположились в ночных сорочках молоденькая няня и Пушкин, рядом - несколько яблок.  Я так понимаю, что ни  один пушкинский музей страны, связанный с детством Пушкина и няней, не взялся за его установку. И только болдинский не отказался от такого щедрого подарка, хотя Арина Родионовна никакого отношения к Болдину не имела и в детстве поэт здесь не бывал.  Установили это безобразное черное пятно на берегу верхнего пруда за горбатым мостиком. Открытие было пышным - главные гости сам даритель М.Задорнов и его друг Леон Измайлов. Вот уж верно - дареному коню в зубы не смотрят. Несколько лет этот памятник вызывал недоумение посетителей. Боролись против него не только болдинские  музейщики, но и другие музееведы и ученые-пушкинисты. Слава Богу, справедливость восторжествовала  - убрали  этот псевдопамятник подальше от мемориальной зоны. Кстати, точно такая же композиция есть в городе Боровске, что в Калужской области.
На бюст А.С.Пушкина (работа скульптора А.А.Аполлонова), открытом 5 июня 2015 года, можно полюбоваться около здания научно-культурного центра. Все симпатично, аккуратно и не нарушает правила охранной зоны. Есть нормальный бюст поэту и в гостиничном комплексе "Болдино".
Не могу не вспомнить и о двух памятниках Пушкину, установленных в разное время в Екатеринбурге.  Первый был поставлен в скверике на Уралмаше около здания нынешнего Российского государственного профессионально-педагогического университета (бывший СИПИ) в 1956 году. Работа известного скульптора А.А.Мануйлова. В 1999 году, в честь 200-летия со дня рождения Пушкина, этот памятник реставрировал известный  уральский скульптор К.В.Грюнберг, с которым я близко познакомился во время отливки на Уралмашзаводе  его памятника маршалу Г.К.Жукову. Эта замечательная работа Константина Васильевича установлена на площади Обороны в Екатеринбурге. В городе есть и другие знаковые работы скульптора - памятник погибшим воинам-афганцам "Черный тюльпан" и памятник царственным страстотерпцам около Храма-на-крови, месте расстрела семьи Николая 11.  Интересно, что инициативу отреставрировать памятник поэту проявил тогдашний генеральный директор ОАО "Уралмаш" Виктор Викторович Коровин, а само событие совпало с 66-летием Уралмашзавода. Об этом факте свидетельствует красочный пригласительный билет на торжество. Естественно, все расходы по реставрационным делам взял на себя завод.
Второй памятник А.С.Пушкину (занесен в списки ЮНЕСКО как один из оригинальных современных памятников поэту)  открыли 5 ноября 1999 года в Литературном квартале, где расположены несколько музеев писателей Урала. Именно около этого памятника Людмила Алексеевна Чеснова (в далеком прошлом научный сотрудник болдинского музея Пушкина) в день рождения поэта организовывала и проводила различные интересные мероприятия городского масштаба. Скульптор Г.А.Геворкян. А с  архитектором  памятника Михаилом  Матвеевым я познакомился в самодеятельном театре школы №113 "Трудное детство", когда он помогал оформлять спектакли и делать программки. В театре играл наш сын Валерий, который, еще будучи учеником 11-го класса, поступил на факультет дизайна (был экспериментальный набор по итогам подготовительных курсов) Уральской государственной архитектурно-художественной академии, где Матвеев преподавал на другом факультете. Вот такое переплетение встреч.  И всему виной Пушкин.
В Большом Болдине есть еще памятные знаки, установленные в нескольких местах около музея. История их появления в селе, по меньшей мере, странная. Их буквально навязали музею, привезли из области, ни с кем не советуясь. Одно такое каменное "забронзовелое" изваяние  постарались убрать подальше от охранной зоны. Люба как раз занималась этим вопросом и приложила все усилия, чтобы спрятать его в районе рощи Лучинник, но подальше от людских глаз. Теперь эту глыбу снова вернули в село. Какую она играет роль - совершенно непонятно.




         "В  МОИ  ОСЕННИЕ  ДОСУГИ..."

150-летний юбилей Болдинской осени в 1980 году  решили отметить по всей стране с широким размахом. Естественно, большие надежды возлагались на болдинский музей-заповедник. Как говорится, сам Бог велел. Здесь решили сделать большую тематическую выставку в барском доме "Болдино. Осень. Пушкин. 1830 г." Изначально задумка была интересная - соединить копии рукописей поэта, вещи, книги, изобразительные материалы на пушкинское время с работами современных художников. Сердцевиной такого сочетания должны были стать офорты Энгеля Насибулина. Он же пообещал приехать и смонтировать выставку. К сожалению, обстоятельства сложились так, что Энгель не приехал. Он передал только оригинальные медные таблички с названиями произведений Пушкина, служащие переходным звеном из комнаты в комнату.  В общем, художник в этот раз подвел музейщиков.
Хорошо  помогли тогда фотографии рукописей и иллюстраций поэта, выполненные известным фотохудожником и другом музея Евгением Кассиным.
Что делать? Как выходить из создавшейся ситуации? Времени на раскачивание, на поиски каких-то иных вариантов практически не было. К сентябрю все должно сиять и блестеть. В запасе всего лишь июль и август. Геннадий Иванович собрал научных сотрудников, обрисовал проблемы, выслушал их предложения. Итог: милостей ждать неоткуда, делаем выставку сами.
Так получилось, что я был в курсе всех этих перипетий. Люба с сыном к тому времени уехала в Свердловск и Ишим, я за время их отсутствия планировал сделать небольшой косметический ремонт в квартире. И совершил большую глупость - отказался от бесплатной поездки в Москву на летние Олимпийские игры. Путевку предложил первый секретарь райкома комсомола  В.К.Кузнецов. Он даже уговаривал меня, а я зациклился  на дурацком ремонте. До сих пор жалею об этом. А так бы и соревнования посмотрел, и в похоронах любимого В.Высоцкого поучаствовал. Но не бывает худа без добра. Добровольно вызвался помочь друзьям-музейщикам.
Днем на работе в редакции, вечером немного ремонтными делами позанимаюсь, а в ночь уходил в музей. Скажу честно, там была захватывающая работа. В ночных бдениях участвовали Г.И.Золотухин, Тамара Кезина, Татьяна Королева, Валерия Белоногова и я.
Изначально предполагалось во всех выставочных комнатах сделать косметический ремонт -  побелить/покрасить. Добыть краски нужного колера оказалось делом весьма проблематичным. С трудом достали две бочки темной и светлой краски, попытались сделать нужный цвет. Замаялись возиться и бросили это "грязное" дело. Действительно, колер получался безобразным, серо-землянистого оттенка. Пошли другим путем. Возникла неплохая идея задрапировать стены от пола до потолка тканью. После соответствующих обмеров и замеров купили несколько сотен метров атласной ткани кремово-бежевого цвета, что по тональности подходило для выставки. И тут пошел первый этап кропотливой работы.
А работа, действительно, была изнуряющей, до противности нудной. Ткань не натягивалась на рейки вверху и внизу, а из нее  четко размечались, наметывались и разглаживались фалды. Были оборудованы столы для глажки, из дома принесли несколько утюгов. Днем сотрудники и экскурсоводы до изнеможения наглаживали десятки метров ткани с соблюдением точных размеров каждого фалда. Наверное, Надежде Черновой, Марине Боковой, Валентине Батькиной и другим  не раз снился этот процесс глажки.
Потом наступил второй этап - драпировка стен разглаженной тканью. Здесь важно было не помять ткань, закрепить ее так, чтобы она не болталась, создавала видимость натянутости. Ох, и намаялись мы с Геннадием Ивановичем, прыгая на двух стремянках. Он с одного края стены, я - с другого, а девчата подают нам большие куски ткани, командуют, где приподнять, где приспустить. И прибить каждую фалду нужно так, чтобы они были ровными по вертикали и по горизонтали. Это ведь не за один день делалось. Часам к двум-трем ночи гудели ноги, дрожали от напряжения руки. Сделав очередную порцию драпировки, отправлялись по домам.  На следующую ночь та же рутинная работа. Но, взялся за гуж... И без выходных и проходных. Сроки поджимали. Гофрированные стены выставочных комнат до сих помню.
Осилив отделку стен (кстати, получилось красиво, необычно), занялись непосредственно экспозицией. Подгонка и развеска экспонатов - работа ювелирная и достаточно трудоемкая. Представьте такую картину: темная ночь, в музее светятся окна, на стремянках Геннадий Иванович и я, девчата подают нам картины, рисунки, карты, схемы, другие экспонаты и командуют - выше, ниже, влево, вправо, вверх, вниз... и так сотни раз. Потом мы менялись местами. Метод тыка тут оказался самым подходящим. Ну, и важно соблюсти меру, учесть расстояние между экспонатами. Так мы сообща осваивали премудрости экспозиционной технологии. Фактически каждый выступал в роли художника и экспозиционера. Конечно, при этом много спорили, каждый отстаивал свою  точку зрения. Бывало, одну картину размещали на стене целую ночь, добиваясь нужного эффекта. Как правило, консенсус находили. Бывало, и отчаивались, просили Золотухина заняться поисками художников. На письмо Геннадия Ивановича в областное отделение Союза художников РФ отреагировали быстро: направим в музей двух художников на недельку по договору. Слово сдержали. Хотя самую большую часть работы мы уже сделали сами.
Вскоре из Горького в Болдино приехали молодые художники супруги Наталья и Владимир Трофимовы. Оказались компанейскими ребятами, хорошими рисовальщиками. Для них экспозиционная работа стала новой, непривычной, но они старались. Помогали окантовывать и развешивать экспонаты. Наташа была беременной и месяца через три должна  родить. Ребята сами много рисовали акварельными красками в заповедном парке и в окрестностях  Болдина. Что интересно, вместо воды они использовали свою слюну. Оказывается, на ней краски получаются крепче и дольше держаться.
Следует отметить настрой и настроение, с которым мы работали. Это было дружно, весело, задорно, азартно. Усталость снимали шутками, анекдотами, рассказами смешных историй. Иногда дурачились и озорничали. Теперь бы сказали - прикалывались. Могли хохотать до упаду. Радовались всему, что удачно получалось. И еще мы тогда почти все курили, чтобы сонливость отогнать. Неприятная деталь, но факт. Когда заканчивались сигареты, разбирали пепельницу, находили "бычки". Это теперь в любое время дня и ночи в Болдине можно добыть сигареты. Тогда же только днем выручал знаменитый "Голубой  Дунай", магазинчик, расположенный рядом с музеем. Голубым его прозвали по цвету краски, какой был покрашен домик.
Результат коллективного труда превзошел наши ожидания. Выставка, расположенная в семи комнатах (в каждой наглядно разработана своя тема)  получилась, заслужила достаточно высокие оценки специалистов и гостей музея, многочисленных экскурсантов. Чего скрывать - приятно.
После всех торжественных мероприятий  я написал письмо Трофимовым, потом посылал им открытки к "красным" дням календаря и к Новому году. Скажу честно, я тогда любил писать письма своим многочисленным друзьям, товарищам, бывшим ученикам, но еще больше любил получать ответы от них. Даже вел специальный блокнот, в котором фиксировались даты отправки и получения писем. Так длилось до 2010 года. А потом начались электронная почта, социальные сети, эсэмэски, телефонные разговоры. Эпистолярный жанр исчез. Очень жаль - так не хватает натуральных писем, по которым можно почувствовать настроение их авторов, даже по почерку  представить конкретных людей. Одно радует - большинство писем ко мне и Любе у нас сохранилось. Иногда мы их перечитываем.
Но вернусь к истории одного сохранившегося письма от Трофимовых.
"16.1.81. Письмо начинается задолго до того, как к нему приступаешь непосредственно. И отрывки чувств, воспоминаний, постепенно стаивая, сливаются в слова... Но здесь-то и конец всему. Самое доброе слово, самое искреннее подбери...и нет, не то.
Саша, Сашенька, помним о тебе. Спасибо тебе за все твои дела, за все внимание. И очень жаль, что не состоялся твой визит к нам, как намечалось в ноябре. Будем ждать, чтобы быть радыми.
Время 23.17. Все мои спят. Наталья покормила Ивана (это наш последыш) и тоже отошла ко сну. В доме чисто, тепло. Холодильник мурлычит да кролик возится в корзине (откармливаем до слона). Подкинул уголька в печь и к столу: дай, напишу Задоркину, может, получится.
Завтра Наташа прочтет и еще что-нибудь напишет. Уж это обязательно. У вас с ней взаимность.
Тебе спасибо за новогоднее поздравление и пожелания. Всему дому твоему  вместе с друзьями век вековать в добре, а твоей семье любовью полниться, чтоб солнце всходило, стояло и заходило "в вашем окне".
Ни  мало, ни много, а раз десять на дню я тебя вспоминаю. Не все в письме напишешь. Но есть за что вспомнить с добром в сердце...
О себе что сказать. Работаем. Сделали ремонт, немного влетели в долги, но не вечно же... Родился сын - это главное! Готовимся работами к предстоящим выставкам. Так что пятилетку заканчиваем с результатом не очень слабым. Но есть основа, и это  радует.
Саша, поклон и мужской поцелуй в щечку от меня женщинам музея. Геннадию Ивановичу написал. Любе здоровья и любви от ее прекрасного мужа желаю. Низкий поклон. Володя.
Здравствуйте, все Задоркины, знакомые и незнакомые еще! Прочитали, Сань, твое поздравление, переглянулись и решили единогласно, что мы - свиньи... Но вы простите нас, ладно. В доме-то суета все - один тут у нас "начальник" ( в смысле "начал жить") гоняет всех с утра до утра. Все как-то завертелось вокруг него. Растя деток, растем сами (так надеемся). А о Болдине вспоминаем очень часто и очень хорошо. Так уж, видно, получилось, что та неделька долго будет питать нас своей радостью, отчаянной  работой, открытиями, новыми знакомствами.
Короче говоря, приезжайте к нам в гости, да и дело с концом...".
Так складывались обстоятельства, что с Трофимовыми я больше не встречался. А их письмо, приведенное выше с некоторыми сокращениями, нашел в своем домашнем архиве ровно через сорок лет. Решил отыскать Наташу и Володю. Через интернет нашел, и тут же с ними связался. Разговор был долгим и интересным. Сначала ребята не поняли, кто, зачем и почему звонит им из далекого Екатеринбурга. Когда рассказал детали нашей встречи в музее и совместную ночную работу на выставке, они все вспомнили, удивились и обрадовались.
В дальнейшем информацию о ребятах узнавал по телефону - на письмо они не сподобились. У Трофимовых трое детей. Старшая Ульяна - биолог. Средний Иван закончил исторический факультет Горьковского университета, но по специальности не работает - жизнь нынче такая, что надо зарабатывать на содержание семьи. Младшая дочь Дарья - закончила школу иконописания при духовной академии в Сергиевом Посаде, там же живет и работает. У Володи и Наташи четверо внуков - Ольга, Данила, Ксения и Серафим.
Сами Трофимовы в последнее время стали иконописцами. Художники не раз участвовали в выставках разного уровня, члены Союза художников России с 2001 года. Сейчас они готовятся к  мероприятиям, посвященных 800-летию Нижнего Новгорода, которое отмечается в этом году.  Володя делает иллюстрации к роману В.П.Макарихина "Нижегородцы", а Наташа написала икону "Чудо Георгия о Змие".
Х  Х  Х

Одним из интересных событий в рамках торжеств по случаю 150-летия Болдинской осени стала закладка березовой аллеи около прудов недалеко от входа в музей. Об этом факте напоминает памятный камень с выбитыми на нем фамилиями поэтов и писателей, других гостей праздника,  которые тогда и посадили березы. За 41 год деревья выросли большими и красивыми. Радует глаз аллея почетных гостей села.
Привлекла гостей праздника выставка миниатюрной книги  "Родному Пушкину" - изящные книжки-малютки поражали дизайном и филигранной работой полиграфистов. Организовал выставку клуб любителей книги г.Дзержинска Горьковской области.
В тот приезд представительную делегацию возглавлял Герой Социалистического Труда поэт М.А.Дудин. Это был его второй приезд в Болдино. В ее составе из Москвы были В.Боков, Л.Васильева, Ю.Друнина, Д.Косторкин, Е.Хромов,  В.Субботин,  М.Агашина (Волгоград), М.Вертинский (Белоруссия), В.Гордейчев (Воронеж), С.Давыдович (Санкт-Петербург), И.Драч (Украина), М.Клевидзе (Грузия), Д.Кугультинов (Калмыкия), Р.Сафин (Башкирия), О.Лобовников (Киров), Л.Калинина (Нижний Новгород), С.С.Гейченко (Михайловское) и др.
Вспомнились слова академика Д.С.Лихачева: "Обязательно посади дерево - даже если завтра конец света".
Вскоре Виктор Боков прислал стихотворение "Расти, березонька".
Расти, моя березонька,
Посаженная в Болдине!
Твоя судьба не за морем -
Нам хорошо на родине.
Расти, моя березонька,
Невеста белоствольная,
Тянись ветвями тонкими,
Красуйся, божество мое.
Ты не увидишь Пушкина,
Но ты услышишь Бокова.
Расти, девица-дерево,
Березонька далекая.
На многолюдном празднике
В честь Александра Пушкина
Встань в хоровод, березонька,
С зеленою подружкою.
Расти, родная доченька,
К тебе приеду снова я.
Я лес люблю, мне хочется
В житье-бытье сосновое.
Беляночка-волжаночка,
Поклонная вершиночка,
Ты в рощице подруженек
Не будешь сиротиночкой!
Х  Х  Х
30 августа в районном Доме культуры состоялось открытие выставки картин  на тему "Пушкинское Болдино" горьковского художника Д.Д.Арсенина, большого друга музея-заповедника. Это его вторая персональная выставка в Болдине. На вернисаже выступили директор художественного музея г.Горького В.П.Батуро, народный художник РСФСР скульптор О.К.Комов и др. Тогда тоже удалось немного пообщаться с Олегом Константиновичем и Ниной Ивановной Комовыми, которые приехали в село через год после установки памятника поэту уже в качестве почетных гостей. Традиционные поэтический вечер и концерт прошли вечером в кинотеатре "Лира". Выступали М.А.Дудин, Д.Кугультинов, В.Боков, Ю.Друнина, И.Драч и другие поэты и писатели из разных городов страны,  праправнучка А.С.Пушкина И.Е.Гибшман, заслуженные артисты РСФСР  Я.Смоленский и А.Познанский.
Представьте себе такую картину (мне она запомнилась навсегда) - по липовой аллее медленно идет Давид Кугультинов, руки за спиной,  голова чуть-чуть вперед, сосредоточенный взгляд. Мудрец, иначе его не назовешь, думает. И в то же время скромный, простой и естественный человек. Тогда не все знали, что он народный поэт Калмыкии, в 18 лет был принят в Союз писателей СССР, участник Великой Отечественной войны, Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии СССР. Эти и другие свои регалии он никогда не афишировал, как и то, что десять лет отсидел в лагерях за защиту калмыцкого народа от репатриации.
Х  Х  Х
Другим важным событием в рамках подготовки к юбилею стали съемки телефильма "Болдинское притяжение". Главным инициатором  и частично автором сценария был известный нижегородский журналист  А.Цирюльников. По сценарию в фильме участвовали П.Антокольский, И.Андроников, Д.Самойлов, М.Дудин, О.Комов. Комментировал и великолепно читал стихи И.М.Смоктуновский.  Снимало Горьковское телевидение - режиссер Ю.Беспалов, оператор Г.Бабушкин. Съемки проходили в разное время и в разных местах. Использовались старые кадры  кинохроники. Например, П.Антокольского  записали в роще Лучинник (1976 год), к Андроникову ездили в Москву, к Самойлову - в Пярну, с Комовым беседовали в его московской мастерской, М.Дудин интересно рассуждал в вотчинной конторе - тогда он впервые специально для съемок приехал в Болдино в 1979 году. В качестве иллюстраций использовались работы художника Д.Арсенина. Исполнение старинных песен фольклорным хором на горбатом мостике органично вписалось в структуру фильма. Плюс сама природа болдинского края в разное время года.  В итоге получилось красивое документальное кино.




 
"ЖИВОТВОРЯЩАЯ  СВЯТЫНЯ"

Верно говорят - у каждого свой Пушкин. У Смоктуновского тоже есть свой Пушкин, хотя он его и не играл, мечтая об этом в театре. Однако образ поэта у него сложился в полной мере. И это происходило в разное время через  чтение композиций из стихов Пушкина и отдельных его произведений, через игру в "Моцарте и Сальери", в "Скупом рыцаре", через озвучивание документальных фильмов о Пушкине, через участие в телефильмах "Вновь я посетил", "Болдинское притяжение", "Болдинская бессонница", "Тот уголок". Иннокентий Михайлович никогда демонстративно не заявлял о любви к Пушкину. Лишь однажды в статье для журнала "Вопросы литературы" (№6, 1974 г.) он процитировал стихи: "Канон хрестоматийный отметая, берешь его, листаешь..." и тут же от себя добавил: "Он стал нашими "генами", которые, хочешь ты того или нет, живут в тебе да и все".
В 1982 году  Горьковское телевидение решило снять телефильм "Болдинская бессонница" как продолжение "Болдинского притяжения".  В  "бессоннице" (автор сценария Георгий Молокин, режиссер Юрий Беспалов, консультант известный пушкинист, доктор филологических наук Ю.М.Лотман)  Смоктуновский назван в числе сценаристов - это хорошо. Но даже без этого указания его авторское участие первостепенно: он произносит дикторский текст, играет, читает письма Пушкина, его стихи, и делает это с волнением, с гамлетовским содроганием от раскрывающихся подробностей прошлого. Фильм вообще тревожный. Мрачные пейзажи, ветер рвет тучи, гонит листья, мечутся деревья, за окном льет дождь.  На экране - поздний осенний вечер или бессонная ночь. Как сказал один критик об этом фильме: "Лицо от автора настроено сурово и непримиримо. Весь фильм - своего рода ночное преувеличение дневных забот, меланхолия по Пушкину, для которой найдено документальное основание и возвышенно-поэтический тон".
Могу сказать о своем участии в съемках "бессонницы". Незадолго до приезда группы телевизионщиков и Смоктуновского Люба с сыном уехала к родным в Свердловск и к родителям в Ишим. Мне же она строго наказала: во время вечерних и ночных съемок в вотчинной конторе всегда находиться там. Обязательно нужен контроль, потому что не раз бывало, когда операторы передвигают мебель, вещи, экспонаты в угоду своим интересам, а освещения там нет.  В этом плане она очень строго подходила к таким моментам. Пообещал выполнить ее наказ. Хорошо, что  Юрий Беспалов и  Георгий  Молокин с пониманием отнеслись к моим напоминаниям типа "это не трогать, здесь не садиться, к этому не прикасаться и т.п." Ну, а Иннокентий Михайлович, прекрасно понимая ситуацию и обстановку, сам находил такие ракурсы и повороты, чтобы ничему не навредить. У него все это получалось так тактично, так красиво. Возможно, это покажется смешным, но я рад, что по ходу съемок делал копии пушкинских рукописей, которые Смоктуновский комкал, рвал и бросал в огонь. Когда режиссеру понадобился дождь за ночным окном, то я  приносил из пруда несколько ведер воды, залезал на лестницу и потихоньку выливал ее на стекла. В перерывах мы всей компанией, а она была замечательной,  хохотали над таким моим участием в кино. Главное, получился нужный результат. Эффект достигнут.
Во всех передачах и фильмах, в которых участвовал Смоктуновский, художественно достоверно показано, что болдинские произведения Пушкина обращены внутрь, к основному вопросу - о смысле искусства, а дни, проведенные поэтом в Болдине в ожидании снятия карантина, - временем  творческого самосознания.  Достигнув прекрасной  свободы дыхания, тон чтеца точно передавал пушкинскую красоту. Интонация зачастую была иногда просто бытовая, иногда интимная, как будто собеседником актера был близкий друг. Чтобы хорошо играть, надо быть актером всею душою, всем существом своим. В работе над пушкинской тематикой Смоктуновский это в высочайшей мере продемонстрировал.
       Х  Х  Х
В течение четырех дней (осень 1979 года) в музее-заповеднике А.С.Пушкина находилась творческая группа Центрального телевидения. В нее входили режиссер Ю.М.Калинин, редактор Т.Ю.Власихина, оператор Н.М.Калинин. Они готовили учебную телепередачу "Пушкин. "Медный всадник" с участием актера МХАТа И.М.Смоктуновского. Все они тогда впервые приехали в пушкинское Болдино. За пару часов до их отъезда из села мне удалось немного пообщаться с ними и взять небольшое интервью. На долгие разговоры у них просто не было времени. Вот выдержки из беседы.
- Татьяна Юрьевна, что собой будет представлять передача, которую вы готовите?
-Мы задумали учебную передачу о поэме "Медный всадник". Это не фильм. Сценарий написал кандидат филологических наук, старший научный сотрудник ИМЛИ Александр Павлович Чудаков. Он же будет и ведущим телепередачи. Кстати, он недавно был в Болдине на научной конференции "Болдинские чтения", осмотрел предполагаемые места съемок.
На протяжении всей передачи будет звучать поэма "Медный всадник" в исполнении народного артиста СССР Иннокентия Михайловича Смоктуновского, человека удивительного таланта и большого ума. Несмотря на занятость, на участие в репетициях и спектаклях в театре, он любезно согласился прочитать всю поэму и приехал с нами в Болдино. Иннокентий Михайлович очень любит Пушкина, его поэтическое слово, необыкновенно трепетно относится ко всему, что связано с именем великого поэта земли русской.
Юрий Михайлович, как вы решили соединить Болдино и поэму?
- Самая большая часть телепередачи отснята в вотчинной конторе. Здесь нам дала важные консультации создатель этого мемориально-бытового музея Любовь Михайловна Задоркина, что очень помогло нам в работе.  Нам кажется, что именно этот музей в какой-то степени отражает  жизнь Пушкина в Болдине, является связующим звеном между поэтом и народом, бытом болдинских крестьян пушкинской поры. Мы хотели через детали быта, интерьера  раскрыть реальность того далекого времени. Кроме этого, некоторые части снимались в аллеях заповедного парка, около прудов. Конечно, вотчинная контора - не самоцель, главное - поэма "Медный всадник".
Я счастлив, что работаю вместе с выдающимся актером театра и кино Смоктуновским. Он вдохновенно читает поэму, прекрасно играет. Не часто приходится работать с таким обаятельным человеком.
- Иннокентий Михайлович, как вам работалось в Болдине?
- Скажу откровенно, работа была очень напряженной. По существу восьмидневную программу мы выполнили за два с половиной дня. Приходилось иногда делать по восемь дублей. Правда, моментами съемки прерывались из-за шума транспорта. Но все запланированное, как мне кажется, выполнили успешно.
Помимо телепередачи по "Медному всаднику", мы еще успели снять сюжет по стихотворному отрывку "Осень", созданному также в Болдине, с участием некоторых членов очень интересного фольклорного хора, где поют замечательные старушки.
- Несколько слов о ваших последних работах и планах, пожалуйста.
- За последние пять лет лучшей своей ролью считаю роль доброго старого еврея Моисея Моисеевича в фильме Сергея Бондарчука "Степь" по одноименной повести А.П.Чехова. Этот образ мне нравится своей эмоциональностью и экспрессивностью. Недавно мне посчастливилось сыграть главную роль в фильме болгарских кинематографистов "Барьер". Этот фильм был показан на Х1 Московском международном кинофестивале и отмечен Серебряным призом. Впереди ждет новая встреча с Пушкиным, с его маленькими трагедиями "Скупой рыцарь" и "Моцарт и Сальери" . Они ведь тоже в Болдине написаны.
- Ваши впечатления от посещения Болдина
- Эти места святые, потому что они связаны с именем Пушкина. Я с радостью согласился приехать сюда, зная, что это Болдино, это Пушкин. Здесь я обрел новых друзей в лице работников музея, добрых старушек из фольклорного хора. Сколько простоты и душевности в их речи, песнях, которые они щедро поют. К сожалению, мне не удалось посмотреть другие места болдинской земли, связанные с именем Пушкина - съемочный график был очень плотным. Надеюсь приехать вновь сюда не только работать, но и отдохнуть в болдинской тиши.
В этой жизни мы - странники, и скорее всего странствуем по волнам нашей памяти. У каждого это путешествие свое. Верно сказано- "как в прошедшем грядущее зреет, так в грядущем прошлое  тлеет". Мы должны понимать, что прошлое всегда опрокидывается в будущее. Реставрировать время невозможно, потому что история и время растворяются у нас в крови.
В пушкинском стихотворении "Два чувства дивно близки нам" есть словосочетание  - "Животворящая святыня". Думаю, это в полной мере относится к сегодняшнему Болдину.
Х  Х  Х
В этот приезд Смоктуновского в Болдино для участия в съемках учебной передачи по "Медному всаднику" мы с Любой, так сказать, распределили зоны ответственности. Любу срочно вызвали в музей - требовалась ее консультация по вотчинной конторе, где планировались съемки учебного фильма. Как сказал мне позднее Геннадий Иванович Золотухин, при выборе  предложенных Смоктуновскому мест съемок артист категорически отказался работать в комнатах барского дома, хотя пробы там были. А вот за вотчинную контору он буквально вцепился: "Только  тут, и нигде больше". Группа согласилась с выбором актера и не ошиблась.
Уложив полуторамесячного Валерку в коляску, она отправилась туда. Г.И. Золотухин представил Любовь Михайловну как автора и создателя вотчинной конторы, познакомил с Иннокентием Михайловичем. Немного поговорили. Потом Любу позвали в контору авторы фильма. Что делать? Куда деть ребенка?  Смоктуновский, не раздумывая, взялся за коляску и пошел гулять с ней  по парку: "Отдохну". Погода была прекрасная - настоящая золотая осень.  Как общались великий артист и младенец? Мы не знаем. Может, что-то читал. Может, о чем-то говорил. Чуть больше часа Люба провела в конторе. Беспокоилась, как бы сын не закапризничал. Поспешила в парк. Улыбающийся Смоктуновский  катил коляску по липовой аллее.
- Ну, как он, не помешал вам отдохнуть.
- Что вы, мы подружились. У вас растет замечательный слушатель.
Они еще немного пообщались и расстались до вечера - Иннокентий Михайлович пригласил Любу на встречу с ним в кинотеатр "Лира". В тот день у нас появился первый автограф Смоктуновского - на красочно изданном "Гамлете" В.Шекспира. Конечно, она пошла и получила огромное удовольствие. Я вечеровал с сыном один.
Люба рассказала о вечере. На сцене была вся съемочная группа. Открывая встречу, режиссер Ю.М.Калинин сказал буквально следующее: "Вот посмотрите на нас - как мы одеты - обыкновенно, буднично. И посмотрите на Смоктуновского - смокинг, бабочка, торжественно, красиво, высочайший уровень воспитанности, интеллигентности. В этом его суть как Великого Артиста, пришедшего, казалось бы, на рядовую  встречу. Для него встреча со зрителями - это  праздник. И такой он всегда - выдающийся актер современности, народный артист СССР, лауреат Ленинской и Государственной премий".
И.М.Смоктуновский рассказал о специфике и трудностях актерской профессии, о съемках фильма "Степь", где он играл главную роль, ответил на вопросы собравшихся. Болдинцы тепло и сердечно приветствовали дорогих гостей, преподнесли живые цветы, поблагодарили за выступления. После встречи состоялся показ художественного фильма "Степь" Сергея Бондарчука.
На следующий день наступило мое время общения со Смоктуновским - вечером намечались посиделки в избе тети Кати Черновой. За столом под иконами собрались старейшие певуньи хора тетя Наташа Кривойкина, Александра Васильевна Алексеева, Иннокентий Михайлович, я и хозяйка дома. Нельзя сказать, что они пели специально для Смоктуновского (и он это понимал) - они пели так всегда и везде. Всего три пожилые женщины?! А такая мощь, сила и в то же время естественность, простота. Концерт, прерывающийся разговорами, чаем из самовара, нехитрой трапезой, продолжался долго.
Отчетливо помню, что в тот вечер мы вспомнили, как в доме тети Кати в разные годы останавливались и жили поэт Евгений Долматовский, художник Энгель Насибулин, писатели Юрий Нагибин, Владимир Порудоминский и другие гости пушкинских праздников и участники "Болдинских чтений". Теперь вот у нее в гостях сам Смоктуновский! Кстати, артист тут же вспомнил, что в 1959 году  на студии "Ленфильм" снимался в картине "Ночной гость" по сценарию Ю.Нагибина. Пошутили: пора на доме Екатерины Ивановны Черновой  повесить мемориальную доску с перечислением имен известных людей, живших здесь. Прикинули и посмеялись - доска займет очень много места. Каждого она помнила и откровенно о каждом говорила правду. Насибулин (она звала его Андель) в каждый приезд обитал в ее доме, но подолгу пропадал в музее, много рисовал, подарил ей несколько своих офортов, которые тетя Катя с гордостью и показала. А вот Нагибин уж шибко часто к зеленому вину прикладывался (так старушки называли водку). Не больно он ей приглянулся.
Из воспоминаний Энгеля Насибулина (2009 год).
"...В Болдино пригласила меня Юдифь Израилевна. Осмотрел музей. Обошел парк. Обошел село. Пошел в Лучинник. По дороге остановился на кладбище. Горбатая горка. "Криков бугор". Открываются бесконечные дали, поля, леса, деревни...
Юдифь Израилевна, уезжая в отпуск, оставила мне свою квартиру. Квартира во дворе усадьбы пушкинского музея. Днем рисовал в окрестностях до сумерек. Рисовал углем большие портреты Пушкина до полного изнеможения. Если идет работа, спать неохота. Так каждый день до утра. Это было начало. Утром по сельским дорогам... Какие окрестности! Чувствую - живу, дышу... Радость, тоска, мечты. Рисовал, рисовал.
...В Болдино 15 лет. Каждый год по несколько раз. Стал останавливаться у тети Кати. Одна из ярких певиц болдинского хора. Глаза острые, лукавые, все видят. Умная, не покажет, что насквозь видит. Но готова поддержать игру, предложенную гостем. Интересно наблюдать, как она общается с самоуверенными, знаменитыми, талантливыми, интеллигентными постояльцами. Своеобразная грация, прямая, статная, говорит без нажима, уверенно, без лишних слов. Не возразишь.
...Вошли в дом. Удивительное зрелище ожидало. С порога половики. Чудо! Ступаешь робко. Печка  голубая.  Рядом станок, на котором тетя Катя ткет эти половики. Сооружение!
Горница... Другой мир. Ситцевые занавески. Половики. Лоскутные одеяла. Чистота. Цветно. Описать можно только красками.
- Меня зовут Энгель.
          - Будешь Андель.
Дальше... Тайное желание, жадное желание владеть этими красотами. Как сладко спать под ярким лоскутным одеялом.
- Андель, вижу-вижу... Глаза-то горят. Не майся. Аспид ты, Андель! Обираешь мою красоту. Заскучает моя горница.
А половики-то... Да лоскутные одеяльца - сторговал.
- Андель, может, это поможет в твоем ремесле.
Половики висят на стене мастерской в Питере. Лоскутным одеяльцем  долго любовался, не смел использовать по назначению, прятал. Загляну, вздохну. Прошло с десяток лет. Махнул рукой. Засыпаю с радостью, забывая обиды, горести. Лоскутное одеяльце - тепло на душе.
- Тетя Катя, когда песни?
- Когда черт помрет, а он еще и не хворал. Будет пир - будут и песни.
Приходит соседка  (от автора: тетя Наташа Кривойкина). Она вторым голосом. Тревожно, трагически начинает тетя Катя. Худое носатое лицо. В сумерках сама разбойница!
Тетя Катя до конца моей жизни будет в памяти. Среди знаменитых, каких я видел, - одна из первых. Древние иконы писали с нее...Слушаем не дыша. Сидим, опустив головы. И грустно, и сладко, не вздохнуть... Они все поют, поют... Какие сильные голоса, какая сила убеждения.
- Ну, идите... Луна взошла - солнцу отдых... ангелы улетели.
Тихо разошлись. Полны душевной милости... Полны тайных желаний... Тихая ночь... Чудная ночь... В сердце рай... Где-то совсем рядом был Пушкин... Болдино... Это наша молодость. Все так далеко...
Ах, тетя Катя! Какими цветами украсила мою жизнь!"
Когда прочитал эти живописные воспоминания Энгеля, то снова окунулся в живую стихию любимого дома тети Кати. Решил их процитировать.
  Х  Х  Х
Небольшое отступление. Так получилось, что я в общей сложности квартировал у тети Кати почти пять месяцев (в 1975 и 1978 годах). Мне очень радостно  жилось у нее: тишина, чистота, покой, самовар, еда из русской печи. Видел, как она ткала на старинном станке цветные половики (позже она отдала станок музею). Не раз сам пробовал поработать на станке, но как-то робко, неуверенно, боялся нарушить красоту.
Старушки из хора не любили, чтобы их называли по имени-отчеству. Так и звали их тетя Наташа, тетя Катя, тетя Маша... Единственным исключением была Александра Васильевна Алексеева. Только Юдифь Израилевна Левина в общении и письмах называла ее Шура, Шурочка. Перед моим уходом на работу тетя Катя обязательно ставила самовар (в ее дворе был колодец-журавль с изумительной водой), варила яйца в "мешочках", в горшках из казариновской глины готовила в печи кашу или картошку. Вкуснотища! Тетя Катя частенько с хитринкой приговаривала: "Пей чаек, милок, пей. Вода дырочку найдет" или "Кушай ишшо, кушай. В животе и долото сгниет".
А настроение поднимала тетя Маша - Мария Сергеевна Козлова - из числа потомков того самого Никиты Козлова, дядьки Пушкина . Она соседка и подруга тети Кати и тоже хористка.  Так вот, каждое утро она приходила к нам к концу завтрака. Это был уже почти ритуал, к которому мы привыкли и ждали его. Постучится, войдет, в пояс поклонится. "Здравствуйте вам!  Приятно кушать!" Споет пару частушек, в том и числе и ядреных, или куплеты какой-нибудь старой песни. Откланяется, попрощается и уходит. Приглашали за стол, но она  никогда не садилась: "Уже покушала". Как сейчас, помню эти сценки - добрые, мудрые, веселые. А еще тетя Катя и тетя Маша  устроили мне жениховскую баню. Это было 13 октября 1978 года. Они предупредили: баня будет готова к семи вечера, не опаздывай. Я с утра ушел на квартиру к Любе - там заканчивался ремонт, полным ходом шла подготовка к свадьбе, уже приехали гости. Короче, знакомая всем предсвадебная суета. К тете Кате пришел около девяти вечера. Она: "Бегом в баню, уже остывает". Банька была рядом, во дворе тети Маши и топилась по-черному. Прежде чем мне зайти туда, тетя Маша показала и рассказала, как и чем пользоваться, зажгла свечи. Потом, прочитав молитву, в баню зашла тетя Катя и по всем углам разбила несколько горшков. "Так надо", - сказала она, выйдя оттуда. - Иди спокойно парься". Хорошо намывшись, вернулся домой, попил чайку и уснул сном младенца. Тетя Катя разбудила пораньше, покормила. Собрался, нарядился в жениховский прикид. И тут тетя Катя поставила меня на колени перед образами, прочитала молитву и благословила. И пошел я бракосочетаться. 14 октября, великий праздник Покрова Богородицы, счастливый день. На улице дождь, знаменитая болдинская грязь, я при  полном параде (зонт, шляпа, модное коричневое вельветовое пальто, оранжевый портфель и белые резиновые сапоги). На свадебном застолье в ресторане "Лучинник почетными гостями у нас были тетя Катя Чернова, тетя Наташа Кривойкина  и Александра Васильевна Алексеева. Они пели старинные народные песни в соответствии со свадебным обрядом. Их подарки - домотканые половики, льняные полотенца ручной работы - хранятся у нас до сих пор. Вот так с благословения тети Кати мы и живем  43 года.
Однажды спешил по Пушкинской  на обед в дом тети Кати. Улица широкая, красивая. Шел по тротуару, а по дороге двигалась траурная процессия. Гроб несли на руках (на полотенцах). Периодически небольшая группа людей останавливалась, и тут раздавалось оттуда пение - странное, необычное, какое-то древнее, красивое. Среди поющих узнал тетю Катю и тетю Наташу. Удивился, остановился, прислушался, даже немного испугался - как это можно петь при покойнике. Вечером расспросил тетю Катю про такое пение. Она рассказала: " Раньше пели в церковном хоре, покойников отпевали в храме. Нынче нет ни храма, ни хора, но нас, самых старых хористок, еще иногда зовут петь на  похоронах. Вот так мы и отпеваем односельчан. Видать, нас некому будет отпеть - другое время, другие песни".
Когда мы летом приезжали в Болдино, всегда бежал к дому тети Кати Черновой - там радость, красота, душевное общение, воспоминания. В очередной приезд нам сказали, что Екатерины Ивановны, нашей обожаемой тети Кати не стало. В последние годы она закрывала дом и на зиму уезжала к дочери в Иваново. Там она и похоронена.
Тетя Наташа Кривойкина, запевала болдинского хора,  немного пережила свою соседку. В очередной наш приезд в село мы с Любой пошли ее навестить, а ее дом закрыт, как-будто не жилой. Нам подсказали, что она болеет, живет у дочери на другой стороне улицы, за прудами. Нашли дом Любови Федоровны Крючковой. Она нас узнала, провела в комнату, где лежала на кровати тетя Наташа. "Мама, к тебе гости издалека, принимай". Наталья Николаевна открыла глаза, приподнялась, нас признала, обрадовалась. Ходить она уже не могла, только немножко сидела.
- Эх, запеть бы сейчас, да мочи нет, голос совсем пропал, много кашляю. Помните, как мы выступали! А как нас любили слушать! Теперь от нашего старого хора остались я да еще две-три старухи. Жалко, ушло наше время. Помню, как у Кати посиделки устраивали, как у Левиной собирались, как нас вывозили в Москву, Ленинград, Горький... Вот здорово было.
Посидели, поговорили о житье-бытье. Любовь Федоровна угостила нас чаем. Я вспомнил, как еще в 1975 году тетя Наташа угощала всю нашу большую молодежную компанию настойкой из винной ягоды ирги - это было ее фирменное изделие. Больше такого я никогда не пробовал. В тот год у тети Наташи жили студенты филфака Уральского госуниверситета Коля Дятлов и Володя Хребтенко, приехавшие на музейную практику. Она их  тоже помнила.
Расставание было грустным. Вскоре нам сообщили, что Наталья Николаевна Кривойкина упокоилась на Криковом бугре.
...Среди своих бумаг Люба нашла обыкновенный листок из простой школьной тетради. На нем калиграфическим почерком написано:
"Список участников фольклорного коллектива для выступления 3 июня 1979 г.
1. Тивикова М.И. 2. Тивиков С.И. 3. Кривойкина Н.Н. 4. Чернова Е.И.
5. Большакова Т.Г. 6. Сковородова Т.А. 7. Курушина М.Д. 8. Алексеева А.В.
9. Андрейчева М.Ф. 10. Бокова Е.М. 11. Макаров А.Г. 12. Дворников Л.Н.
13. Дворникова В.А. 14. Доронина Е.Д. 15. Маевская П.П. 16. Лачугина М.П.
17. Тонькина В.Е. 18. Сковородова Н.И. 19.Тихонова А.А. 20. Метелкина О.В.
Руководитель фольк. коллектива М.Тивикова. 2.6.79".
Конечно, состав хора, основанного в 1949 году, менялся. Уходили певуньи старшего поколения, их место занимали более молодые женщины. Сейчас это совершенно другой коллектив, но традиции своих предшественников он свято хранит. Так же поют песни болдинской старины, так же обязательно выступают на Всероссийских праздниках поэзии, на "Болдинских чтениях". Список образца 1979 года привел специально, чтобы вспомнили этих талантливых представителей русской народной культуры - светлая им память. Это были удивительные люди, тонко понимающие красоту песни, самобытные личности. В то время у меня был задуман цикл зарисовок о каждой хористке. Частично идея реализовалась - были опубликованы материалы о Е.И.Черновой, Н.Н.Кривойкиной, А.В.Алексеевой, В.Е.Тонькиной. Наверное, потому, что с ними были не просто дружеские отношения, а в какой-то степени даже родственные. Любовь была взаимной. По-молодости мы ими восхищались и реально выдели , что они - настоящее достояние нашей культуры. Поэтому не упускали ни единой возможности, чтобы послушать их пение, посидеть с ними за самоваром. С возрастом понимаешь всю глубину состояния души хористок старшего поколения.
Нет-нет да и вспомнится тетя Катя, сидящая за ткацким станком, ловко работающая  руками над очередным красочным половиком. И ее песня:
Полюбил всей душой я девицу
И готов за нее все отдать.
Жемчугом разукрашу светлицу,
Золотую поставлю кровать...

Х  Х  Х

1982 год. Осень. Закончились съемки "Болдинской бессонницы". Такое событие решили отметить. Самый удобный вариант - в нашей квартире. С продуктами тогда, мягко говоря, были большие проблемы. Геннадию Ивановичу удалось добыть пару килограммов мяса, а остальное добавилось само собой. Короче, все приготовил, красиво накрыл стол. А тут и гости на пороге. Пришли Г.И.Золотухин, Т.В.Королева, Т.Н.Кезина, Ю.Беспалов, Г.Молокин, И.М.Смоктуновский. С удовольствием выпивали, закусывали - вкусно было.
В тот незабываемый длинный вечер, проведенный в компании с Иннокентием Михайловичем  у меня дома , мы говорили о многом. И не только о настоящем, сиюминутном, но и о прошлом, возможно, далеком и нам не знакомом. Своими вопросами мы старались, как говорится, не лезть в душу актера, не интересовались его биографическими подробностями. Он  рассказывал много и очень интересно, и только о том, о чем хотел. Конечно, рассказчик он был удивительный. Слушать его можно часами, и с огромным наслаждением. Уровень его обаяния  и вежливости зашкаливал. Обращаясь к нам, он часто употреблял слова "дорогая, дорогой, дружочек". В его устах это было так органично и душевно.
Иннокентий Михайлович с глубоким уважением, с любовью и нежностью  говорил о своей жене  Суламифи Михайловне, которую ласково называл моя Соломка. Она была его музой, помощницей, подругой, хранительницей домашнего очага, любимой женщиной, матерью его детей. Она была талантливой художницей по костюмам (работала во МХАТе), но после свадьбы полностью посвятила себя семье, мужу и детям.
- На формирование моего характера сильно повлияли моя жена и работа, - говорил артист. - Главное в человеке - честность, достоинство, доброта. А еще очень важна естественность. Для меня это простота. А простота - это искренность. Все вместе это и позволило мне стать тем, кем и стал.
Кто-то из гостей, кажется, Татьяна Васильевна спросила у Смоктуновского о его роли Ленина. К стыду своему, тогда я не знал, что он играл вождя. Иннокентий Михайлович несколько оживился и рассказал следующее:
-   В шестидесятые годы снималось сразу несколько фильмов о Ленине. Просто случился какой-то ажиотаж. Режиссер М.Ольшвангер задумал фильм "На одной планете", пригласил меня на роль Владимира Ильича. Понимаете, у меня не было данных для этой роли, но режиссер настоял. Вынужден был согласиться. Конечно, мне не хотелось копировать знаменитых М.Штрауха, Б.Щукина, да и подражать им я вовсе не собирался. Очень серьезно готовился к этой роли. Много читал, советовался, раздумывал и  долго работал над каждым эпизодом.  Ставил перед собой цель: не давить зрителя величественностью Ленина, но попытаться показать его необозримый масштаб. Я хотел играть характер, судьбу, а не биографию Ленина. При этом испытывал большое духовное и физическое напряжение. Представьте себе - ежедневно почти шесть часов уходило на грим ради съемки двух-трех эпизодов. Надо соблюсти внешнее сходство и манеру произношения. Это очень трудно. В итоге я тяжело заболел. Съемки были прерваны. Потом - лечение, досъемки. Теперь я думаю, что мы с режиссером разочаровали зрителя. Так бывает. Зато после этого получил авантюрное предложение от Эльдара Рязанова на комедийную роль. Долго в это не верил.   
В перерывах между тостами Смоктуновский разглядел на одной из книжных полок  повесть болгарского писателя Павла Вежинова "Барьер", которую я недавно купил и прочитал. Иннокентий Михайлович обрадовался, начал рассказывать про участие в фильме "Барьер". В 1979 году болгарские кинематографисты пригласили Смоктуновского на главную роль композитора Антония Манева. Сценарий Вежинова понравился артисту. Да и с режиссером Христо Христовым приятно было работать. Привлекал жанр  - фильм-притча, философская драма, где между реальностью и мечтами очень зыбкие границы.
- Я сыграл заблудившегося человека. Это была честная работа, с полной отдачей. Психологическое кино меня всегда привлекало. В компании молодых артистов  работалось хорошо. Да и тот факт, что "Барьер" был номинирован на премию Оскар от Болгарии, о многом говорит.
На гонорар Иннокентий Михайлович приобрел  в Болгарии  красивую дубленку - дефицитный тогда у нас товар. Этому факту он был очень рад.
Рассказал немного артист и о своих детях. Иннокентий Михайлович хотел, чтобы дети сами добивались чего-то в этой жизни, а не благодаря фамилии. Гордился дочкой Машей, которая к тому времени закончила музыкальную школу, серьезно занималась балетом, мечтала связать свою жизнь с Большим театром. А вот с сыном Филиппом отношения были сложными, натянутыми. И артист этого не скрывал. Причина - пристрастие парня к алкоголю и запрещенным веществам. Поэтому и Щукинское театральное училище фактически бросил, и артистом нормальным не стал, и в увлечении режиссурой ничего не достиг. Единственное, в чем молодой человек преуспел, так это в идеальном знании английского языка. Все это сильно угнетало Иннокентия Михайловича, ранило его душу, негативно сказывалось на его здоровье.
Далеко за полночь заканчивался наш банкет. После сложного рабочего дня и вечернего застолья, конечно, все устали. Посовещавшись, решили, что Иннокентий Михайлович останется ночевать у меня - не идти же ему на другой край села. В этот приезд он тоже жил у тети Кати Черновой - так хотелось и ему (он хорошо знал и ее, и ее дом по первому приезду сюда), и остальным членам съемочной группы. Смоктуновский с удовольствием согласился. Постелил ему на нашей большой кровати в спальне. Гости разошлись. Татьяна пошла в свою соседнюю квартиру. Я немного прибрал со стола и улегся на диване. Спал чутко. Вдруг часов в шесть утра в дверь комнаты постучали. Входит Иннокентий Михайлович и говорит:
- Сашенька, дружочек, извините меня, пожалуйста. Я позволил себе открыть форточку в спальне. Мне показалось, что немножко пахнет газом.
- Иннокентий Михайлович, не переживайте, все нормально. У нас так бывает. Видно, баллон попался плохой - газ пропускает. А окно открыли правильно. Ложитесь. Давайте еще подремлем, время есть.
- Спасибо, Саша. Хорошо. Поспим еще.
Небольшое отступление. Когда я рассказывал об этом досадном недоразумении с газом некоторым своим друзьям, то одни прикалывались, другие издевались (ага, решил войти в историю отравителем самого Смоктуновского). Зацепила эта тема и нашу подругу Наташу Рябину, которая мастерски писала разные "датские" стихи. В 1987 году она во второй раз приезжала в командировку в Свердловск. Так появилась ее очередная запись в нашем загадочном "левинском" альбоме.
И вновь - ноябрь, Свердловск, ваш дом -
Еще уютней стало в нем"
Хотя исчезла кошка Зося,
Но сына Зоси превозносят.
С экрана Деточкин глядит:
Бандит он или не бандит?
"Травил его я как-то газом," -
Хозяин с грустью говорит.
Валерка гордо сообщает,
Что нет-нет - двойки получает.
"Нормально учится мой сын," -
Гордится мать дитятей сим...
А перед этой записью есть другие стихи Наташи от 22 ноября 1986 года, которым предпослан эпиграф: "Двухдневная командировка в Свердловск - лучшая командировка в мире!". Тогда Рябина сильно простыла.
Ноябрь. Заснеженный Свердловск.
Осипший голос. Мокрый нос.
В окне, как в раме, Люба с Сашей -
Так начиналась встреча наша.
Потом  - дневные заседанья
И ожиданья вечеров
С шампанским , чаем и друзьями
Вокруг чудесных пирогов.
Красив, изыскан спит Валерка,
Нам тем бесед не перечесть,
И приоткрыта в печке дверка,
И кипа книг - жаль, не прочесть!
В тазу горчица - парить ноги,
В руках целящий гоголь-моголь,
И мысли эгоизм, что впредь
Всегда бы только здесь болеть!
Здесь Зося бродит под ногами,
А на окне цветут герани.
Теплы как раньше ваши души
И в доме прежнее радушье.
Ужели минуло три года?
Все те же мы, все вновь сбылось!
Какое дело до того нам,
Что за окном теперь Свердловск?!
  Х  Х  Х
День был выходной. В начале девятого постучала Таня Королева: "Я приготовила свежую овсяную кашу, вот  принесла. Самое лучшее на завтрак". Мы с Иннокентием Михайловичем с благодарностью поели кашки (вкусно было), запили чайком. Потом я проводил его до дома тети Кати. По дороге вновь говорили о Болдине, о Пушкине. Смоктуновский сказал, что после первого приезда в село очень хотелось снова вернуться в Болдино, чтобы подойти к Пушкину, ближе подойти, без всяких преград, и с открытой душой; вдохнуть воздух, которым он дышал, пройти по той же земле. В общем в этот раз артисту это удалось.
В нашем домашнем блокноте в тот вечер появился второй автограф Смоктуновского: "Корни нашей одухотворенности - здесь и все вы стражи и жрецы этой иногда прерывающейся традиции. Не уставайте. Мы всех вас очень любим. Спасибо. Всегда ваш И. Смоктуновский."
Оставил свою запись и Георгий Молокин: "Болдинское притяжение" и Болдино привело нас к "Болдинской бессоннице". А куда дальше? Бог весть!"

Мы извинились переде тетей Катенькой (она только Смоктуновскому разрешила так себя называть, а он позволил ей называть себя Кешей), что не предупредили ее о возможном ночном отсутствии гостя. Она переживала и справедливо нас пожурила. Через день группа уезжала и устроила, так сказать, отвальную в доме Черновой. По какой-то причине я там не был. Позже тетя Катя рассказала мне об этой вечеринке.
- Представляешь, что они устроили?!  Натащили колбасы, сыра, шпрот, красной икры. И зелененькая была.  Я этого не ем - желудок не позволяет. Похоже все это они привезли с собой из Горького и из Москвы. Ну и я тоже достала из погреба свои огурцы, помидоры, капусту, картошечку запекла в чугунке, самовар поставила. Весело было. Кеша  даже  разыграть меня пытался. Но я ему тоже подыграла. Спрашивает он у меня:
-Тетя Катенька, а ты Пушкина помнишь?
- Как не помнить барина нашего Александра Сергеевича, прекрасно помню.
- Какой он из себя?
- Какой, какой?  Двухметрового роста, косая сажень в плечах, с рыжей бородой. Как вынет саблю, как заорет диким голосом: "Всех порублю!"
Вот тут Кеша и стал  от хохота сгибаться и выскочил в сени. А я оставшимся серьезно сказала: "Не знает Кеша, что ли, что недавно вот 180 лет со дня рождения Александра Сергеевича отметили, а он все глупости спрашивает. Батюшки-то какие..."  А так хорошо посидели. Расставаться не хотелось. Кеша и человек приятный, ласковый, и артист хороший. В кино его видела.









"Я  К  ВАМ  ЛЕЧУ  ВОСПОМИНАНЬЕМ..."

На 9 сентября 1981 года в Доме культуры назначили литературный вечер, посвященный 151-й годовщине "Болдинской осени". Программа вечера гласила: в первом отделении выступления ученых-пушкинистов, научных сотрудников пушкинских музеев Москвы и Ленинграда, праправнучки А.С.Пушкина Ирины Евгеньевны Гибшман (Клименко); во втором - встреча с писателем Юрием Марковичем Нагибиным, демонстрация фильмов "Я к вам лечу воспоминаньем..." и "Болдинская осень". Именитых гостей в Болдине всегда ждут и радушно принимают. Это уже традиция, существующая со дня открытия в селе первого музея поэта в 1949 году.
"В президиуме - партийные работники, ученые, сотрудники пушкинских музеев страны, праправнучка А.С.Пушкина И.Е.Гибшман, известный советский писатель Ю.М.Нагибин.
Вступительным словом вечер открыл секретарь райкома партии В.Л.Жариков. Вечер вел директор музея-заповедника А.С.Пушкина в Болдине Г.И.Золотухин," - это цитата из моего отчета, опубликованном в №110 "Колхозной трибуны" от 12 сентября 1981 года.
Один за другим выходят на трибуну доктор филологических наук Г.В.Краснов (Коломна), сотрудник Института русской литературы  (Пушкинский дом) Академии наук СССР, кандидат филологических наук С.А.Фомичев (Ленинград), сотрудник музея-квартиры Пушкина на Мойке,12 в Ленинграде Н.И.Попова, сотрудник музея Пушкина на Арбате Н.А.Тархова (Москва), праправнучка А.С.Пушкина И.Е.Гибшман (Архангельск) - Ирина Евгеньевна в четвертый раз приехала в Болдино, основатель и создатель первого настоящего пушкинского музея в Болдине Ю.И.Левина.
По существу каждый из выступающих говорил о своем Пушкине, о своем личном восприятии многообразного мира его поэзии. Это была искренняя любовь, спокойная и темпераментная, тихая и шумная, короткая и широкая - всякая. И всегда она всеобщая, вечная, верная. И так нужная сердцу каждого русского человека. 
Потом настал черед Юрия Марковича Нагибина.
Напомню некоторые детали биографии Нагибина (1920-1994). Прозаик, журналист, сценарист, мемуарист. По его сценариям снято около 40 фильмов. В их числе известные "Председатель", "Дерсу Узала", цикл популярных картин про гардемаринов по роману Нины Соротокиной (режиссер С.Дружинина). Участник Великой Отечественной войны. Много ездил по миру, особенно часто выступал с лекциями в разных университетах Америки. Был шесть раз официально женат. Детей не было, потому что он их и не хотел иметь в "этой стране". Последние свои годы жил с женой в Италии.
Самое лучшее и самое откровенное, на мой взгляд, произведение писателя - "Дневник", опубликованный уже после его смерти. Наверное, при жизни он не хотел печатать свои записки, потому что там была неприкрытая правда о самом себе, нелицеприятные оценки своих коллег и друзей, частое упоминание о пьянстве и нередких пьяных загулах.  В "Дневнике" Нагибин показывает, как растет его неудовлетворенность своей жизнью и творчеством, что подчеркивает  сложность, неоднозначность, противоречивость его натуры. Это настоящая исповедь, но скорее всего без покаяния.
А перед этим Нагибин написал книгу мемуарного плана "Время жить" (1987 г.). В ней он дает анализ самого себя, своего пути в творчестве и в самом процессе творчества.
Несомненно , почти все созданное Юрием Марковичем достаточно талантливо, оригинально, своеобразно. Работая в разных жанрах, он был плодовитым писателем. Нагибин признавался, что свои статьи, рассказы выдумывает, придумывает и выдает за реальную жизнь. Он сочинял невероятные истории, за что получал неплохие гонорары. И сам называл это халтурой. Вообще он делил литературу на халтуру и искусство, мог подстроиться, приспособиться  под любое литературное направление или веяние. Любил и умел выступать, работать на публику. Пример тому встреча Ю.М.Нагибина с болдинцами.
Итак, зал Дома культуры забит до отказа. Как же, приехала "звезда", как теперь бы сказали. Собрались жители села и района, многие из которых не читали Нагибина, не представляли, что он написал, о ком писал. Писатель на трибуне долго ораторствовал. Говорил громко, как будто произносил доклад о самом себе, великом и любимом. А речь шла о том, как он пишет, откуда черпает вдохновение, где ищет образы героев своих произведений. По сути, это было довольно сложное для понимания простого слушателя (колхозники, механизаторы, сельская интеллигенция, старожилы) изложение методики написания романа или рассказа. Поэтому в зале, мягко говоря, перешептывались: о чем он вещает? кому это надо? и т.п. Зрители были явно недовольны, поэтому равнодушно и отстраненно внимали его речам. Он сам по себе, слушатели сами по себе. Встреча оставила неприятный осадок.
Надо сказать, что со стороны сотрудников музея Ю.М.Нагибину было оказано максимальное внимание. Его сопровождали в поездках во Львовку, Кистенево, Большое Казариново, в рощу Лучинник и т.д. Подарили ему всю имеющуюся на то время литературу о Болдине, о приездах Пушкина в родовое имение.
Вскоре писатель отчитался о поездке в пушкинское Болдино. Сначала появился рассказ "Болдинский свет" в одной из литературных газет, а затем он вышел в журнале "Новый мир" (№3, 1983 г.). В нем тетя Катя Чернова, у которой Нагибин жил, превращена в Веру, ее соседка тетя Наташа Кривойкина в Пашу, а научный сотрудник музея Надежда Александровна Борисова названа Ладой, Александр Васильевич Череданов (в прошлом зам.предрика) стал Алексеем Петровичем. Короче, писатель хорошо пофантазировал, придумал то, чего в реальных  людях не было. Прочитавшие публикацию болдинцы были явно удивлены, даже ошарашены таким вольным обращением с конкретными людьми.
Из рассказа ясно одно: посетить Болдино Нагибину посоветовал Энгель Насибулин, он же настоятельно рекомендовал остановится у тети Кати Черновой (там красота, вкуснота, песни старинные) - все удивляет и радует глаз. Юрий Маркович с воодушевлением согласился. Он любил бывать в пушкинских местах, дружил с С.С.Гейченко. Поэтому и решил с водителем и другом поехать в Болдино на машине тем же маршрутом, которым добирался сюда Пушкин. Весь путь и проведенные в Болдине дни и вечера детально описаны в рассказе.
Чуть позже появился рассказ "От письма до письма" (1985 г.), который продолжает тему Болдинской осени Пушкина. Фактически в нем представлена реконструкция  того, что произошло с поэтом осенью 1830 года. Особое внимание там уделено теме "Пушкин и Феврония", где легендам писатель придал слишком много реальности. Не буду его пересказывать. Думаю, заинтересованный читатель  найдет на полях интернета и эти рассказы, и "Дневник". Рекомендую почитать.
Когда я прочитал "Болдинский свет" тете Кате, она недовольно покачала головой: "И чего это он нам придумал другие имена? Или мы для него оказались плохими людьми? А ми ведь хорошо его принимали. Обидно. Бог ему судья".
Интервью у Юрия Марковича Нагибина я так и не взял. В один из вечеров пришел к тете Кате, а она еще на пороге прошептала: "Не буди, не тревожь гостя. Крепко спит после употребления зелененькой".
10 сентября в лектории музея прошла научная конференция  Х1 Болдинские чтения, посвященная 150-летию завершения работы над романом "Евгений Онегин". С докладами и сообщениями выступили как постоянные участники чтений и добрые друзья музея, так и новые, молодые ученые.  В их числе В.А.Грехнев, Г.В.Краснов, Л.С.Сидяков, В.С.Листов, В.С Баевский, В.А.Викторович, Е.С.Хаев, Г.Л.Гуменная, А.В.Кулагин и др. Было интересно.














"ПОЧТОВАЯ  ПРОЗА"
В пушкинское время эпистолярный жанр процветал. Это был единственный  письменный способ общения. Известно, что Пушкин называл письма и переписку в целом "почтовой прозой". Надо понимать, что письма той поры воспринимались как явление литературы. Как правило, сначала писались черновики, а затем, после окончательной обработки, они отправлялись адресатам. Письма - единственный в своем роде человеческий документ, восстанавливающий  подлинный облик их авторов, корреспондентов.
К большому сожалению, сегодня письма (как эпистолярный жанр) практически исчезли. Осталась, разве что, чисто деловая переписка на бумажных носителях между фирмами, предприятиями, органами власти. Технические возможности средств общения сейчас непрерывно растут и развиваются, а коммуникабельность снижается. Зачем писать письма и пользоваться традиционной почтой, если можно отправить СМС, а потом их удалить. Два-три нажатия кнопки, и все исчезло. Осталась пустота. Сейчас очень многое работает на разобщение людей, а на сближение - очень мало.
Читать письма Александра Сергеевича, значит, получать удовольствие и наслаждение. И прежде всего потому, что его письма раскрывают душевную настроенность поэта. Многолетний друг Пушкина князь П.А.Вяземский считал, что у Пушкина "струистая душа". У Петра и Веры Вяземских и их сына Павла поэт любил бывать и чувствовал себя как дома. Это была живая дружба. Подтверждают это и 72 письма, отосланных Вяземским. 
Пушкин любил писать письма и любил получать ответы на них. Такой факт. За 17 месяцев разлуки с женой Пушкин написал Наталье Николаевне 78 писем. Слава Богу, они сохранились. Первое датировано 20 июля 1830 года, последнее - 18 мая 1836 года. Почти все письма написаны на русском языке, а вот времени трех болдинских осеней - по-французски. К сожалению, писем Натальи Николаевны к мужу до сих пор отыскать не удалось.
Из писем 1830, 1833 и 1834 годов сначала к невесте, затем к жене и к друзьям видно, что Пушкин предстает перед нами, с одной стороны, житейским, бытовым, внешним, с другой, внутренним, упоенным вдохновением. Бытие и быт переплелись, местами соединились. Рядом идут неприхотливый деревенский быт и высокие чувства, страсти, размышления об искусстве. Он  писал о мирском и вечном. Он творил на одном дыхании.  Пушкин многим в жизни умел любоваться, наслаждаться. Балами, блеском вечерних нарядов, женщинами и тишиной, природой, деревенским укладом жизни...
Вспоминается знаменитый салон княгини Зинаиды Волконской. Его слава гремела по всей Москве. Пушкин любил бывать у нее. И вот почему. "Женщина очаровательного ума, блестящих художественных дарований... Она умела принять, обласкать человека, поставить его в ту обстановку, которая была нужна для его работы, для его вдохновения" - это отрывок из воспоминаний внучатого племянника княгини С.М.Волконского. Осенью 1826 года, когда Пушкин собрался в Михайловское, З.Волконская послала поэту письмо: "Возвращайтесь к нам, в Москве легче дышится. Великий русский поэт должен писать в степях или под сенью Кремля, и автор "Бориса Годунова" принадлежит городу царей. Какая мать могла зачать человека, чей гений так полон мощи, свободы, грации? То дикарь, то европеец, то Шекспир, то Байрон, то Ариосто и Анекреон, он всегда останется русским и переходит от лирики к драме, от песен нежных, любовных, простых к песням суровым,  романтическим, язвительным или к наивному и важному языку истории". 
Три болдинских осени стали неотъемлемой частью мироощущения, мировосприятия Пушкина. И это можно проследить в письмах поэта. Он вдохновенно творил и так же вдохновенно пользовался "почтовой прозой".
В связи с этим интересны размышления Александра Сергеевича о вдохновении: "Критик смешивает вдохновение с восторгом. Вдохновение есть расположение души к живейшему восприятию впечатлений и соображению понятий, следственно и к объяснению оных. Восторг исключает спокойствие, необходимое условие прекрасного...". Пожалуй, это и есть ключ к пониманию пушкинского вдохновения.
Об одном человеке, который писал нам в Болдино и в Екатеринбург длинные и подробные письма, скажу особо. Это Марианна Яковлевна Кучеренко, книголюб и садовод из Дзержинска, большой  любитель Пушкина и друг музея. Первый раз побывав в селе, она влюбилась во все, что там было. И захотела помочь - занималась посадкой цветов, кустов сирени. Причем не просто так, а с научным подходом. Ее энтузиазм зашкаливал. Хотя и возраст был уже приличный, за семьдесят лет. Марианна Яковлевна так организовала работу, что книголюбы и садоводы Дзержинска готовили рассаду цветов специально для музея и бесплатно привозили ее в село. Здесь вместе с сотрудниками музея она ее высаживала, потом просила болдинцев поливать, контролировать рост цветов и саженцев. Та продолжалось несколько лет, пока здоровье позволяло М.Я.Кучеренко приезжать в Болдино. Перед нашим отъездом из села Марианна Яковлевна подарила нам большое панно хохломской росписи и плетеную китайскую вазу ручной работы. По профессии она инженер-химик, много лет работала на химическом производстве в Дзержинске, долгое время был в командировке в Китае. Светлая ей память.


"ПУШКИН  -  ЭТО  НАШЕ  ВСЕ!"
"7 апреля 1999 г.
Здравствуйте, Любовь Михайловна! Давно хотела написать вам, да все никак не получалось. Просто лентяйка я, и письма писать не люблю. Вот получать - совсем другое дело.
В этом году, Любовь Михайловна, в июне, нашему музею исполняется 50 лет. Мы с Надей Черновой надеемся, что вы с Л.А.Чесновой  приедете к нам. Сейчас все готовятся к 200-летию со дня рождения А.С.Пушкина и о музейном юбилее пока ничего не говорят. Но еще в начале года Золотухин говорил, что это событие нужно отметить и пригласить Задоркину и Чеснову. Королева еще сказала, что нужно обязательно пригласить и Левину. Да разве она поедет к нам? недавно я говорила с ней по телефону, голос у нее бодрый, но говорит, что ноги стали ходить хуже.
К 50-летию музея я хотела бы дать ряд статей в нашу районную газету. Напишу о юбилейных торжествах 1949 года. О создании экспозиции и об открытии музея в барском доме в 1963 году напишет Юдифь Израилевна. У нас по этому периоду материалов мало. Это событие прошло незамеченным. А.П.Пронина в это время в музее еще не работала. Обязательно схожу к В.Т.Чесновой, запишу ее воспоминания.
Любовь Михайловна, может быть, вы сможете написать в нашу районную газету о работе в музее? В "Записках краеведов" за 1975 год опубликована ваша статья о вотчинной конторе. Можно мне ее (от вашего имени) передать в сокращенном виде для публикации в районную газету? Может быть, и Людмила Алексеевна Чеснова тоже пришлет свои воспоминания? Это было бы здорово. Ведь она работала с народным хором, возила наших бабушек в Москву и Ленинград.
...Надя Чернова передает вам большой привет. От моего Володи и от нас всех привет передайте Саше и Валере. Мы вас всех всегда помним, любим и очень бы хотелось вас увидеть.
...В Болдине вовсю готовятся к 200-летию АСП. Закончили строить гостиницу. Сейчас устанавливают сантехнику и начинают завозить мебель. Ремонтируют кинотеатр, автозаправочную станцию, автовокзал. Отремонтировали и завезли новое оборудование во все магазины. Старое здание почты отдали Дому пионеров (теперь это детско-юношеский центр). Ремонт и в аэропорту. Старые здания военкомата и музыкальной школы, что около церкви, должны снести. Сейчас там пока  живут приезжие рабочие. Старое здание техучилища только начали ломать, а его подожгли - сгорело дотла. Новое ПТУ построили в прошлом году. Еще  минувшей осенью у нас отремонтировали почти все дороги и тротуары. Сейчас бригада рабочих из Нижнего выпиливает по центральным улицам старые деревья и ветлы. В мае приедут опять же из Нижнего, привезут цветочную рассаду, и сами они будут по селу производить посадки. Дорогу к Лучиннику заасфальтировали до самой рощи. Во Львовке тоже асфальт проложили дальше сельского кладбища, но до дома класть не стали, а широкую дорожку посыпали гранитной крошкой. В доме господском тоже ремонт. Немного подправили деревянную церковь, покрыли ее. Полностью очистили парк. Экспозиции в доме пока не будет - некогда делать.
...В Болдине постоянно находятся представили областной администрации и губернатора - все контролируют, за всем следят, стараются оперативно решать возникшие вопросы.
Господский дом полностью внутри отремонтировали, сейчас красят снаружи. Мебель реставрируют, получается очень хорошо. Два домика на Поповом порядке восстановили. В одном уже прошлым летом открыли экспозицию, посвященную пушкинским сказкам. Этим летом в другом домике экспозиция по сказкам будет продолжена. На Поганом конце (где живет тетя Дуся Андросова), где раньше было старое сельское кладбище и стояла первая деревянная болдинская церковь, сейчас заново отстроили деревянную церквушку.
Больше  всех проблем с каменной церковью. Деньги на ее восстановление очень долго не поступали. Работа на церкви закипела только осенью 1998 г. Сейчас на ней работает уйма народа. Трапезная, колокольня восстановлены, выводят купола.  Колокола уже привезли.   
Вот, Любовь Михайловна, вам краткий отчет о том, что сейчас происходит в Болдине.
...Вам и Людмиле Алексеевне передают привет все настоящие и бывшие сотрудники музея, с которыми вы работали. Тетя Дуся Андросова сдала - в конце февраля упала и сильно ушибла плечо. Тетя Тоня Ястребова держится молодцом, но ноги плохо ходят. Тетя Дуня Цыганкина уже год парализована, живет с дочерью в Нижнем. Зина с Полиной еще немного подрабатывают в реставрационном участке. Тетя Нюра Камбаратова плохо ходит и плохо слышит. Нина Васильевна Ревкова и Раиса Александровна Пальцева в 1998 году ушли с работы. Из-за перерасчета пенсии работать стало невыгодно. Жанна Смолина очень сильно заболела. Неделю пролежала в нашей больнице, а потом Смолин увез ее в областную на три недели. Жанну нам всем очень жалко.  Только внука дождалась, сноха ей очень нравится. И ведь надо же?! Ей дали вторую группу инвалидности. Работать она не может. Сейчас с ней говорила по телефону. "И Любе, и Милочке, Саше, Валере передавай от меня привет", - несколько раз повторила она.
... Церковь действующая у нас в Апраксине, в Пермееве - молельный дом. Священник в Апраксине молодец. За два года сделано там много - внешне церковь выглядит как на картинке. Внутри работы еще продолжаются.
Апраксинский священник молодой, ему около 30 лет. Учился в мединституте, с пятого курса ушел, закончил духовное учебное заведение, два года прослужил в Благовещенском мужском монастыре Нижнего Новгорода, потом служил в Дивеевском монастыре. Ремонт в церкви он практически делает за свой счет. Нам бы очень хотелось, чтобы он стал священником нашей болдинской церкви. Сейчас он консультирует наших мастеров по церкви Успения: где нужно проводить освещение, где и как сделать на полу возвышенность перед алтарем  и т.п.
... Тамара Кезина занята новой экспозицией в барском доме. Г.И.Золотухин в последнее время вымотался совсем: и праздник скоро, и дел полно.
...Мы ждем вас летом, все увидите сами.
До свидания. Валентина Тюльнева"
Это письмо цитирую в сокращенном виде, а вообще оно написано на 10 страницах убористым почерком. И не надо никаких официальных документов или газетных отчетов по поводу той грандиозной работы, которая велась в Болдине в последние месяцы перед 200-летием Пушкина. Все по-человечески просто, наглядно и душевно. Вот это и есть настоящий документ времени и людей в нем.
Из Книги почетных гостей
"Восемь часов провели в Болдине! Сбылась давняя мечта! Спасибо за радушие, за уникальную экскурсию Валентине Фроловне Тюльневой - своего человека в этом месте гения! Спасибо всем, кто бережет это место, такое важное для всей страны, для народной памяти, для самостояния нашего. Хорошо, что есть надежда на повышение статуса заповедника до федерального. Ведь Болдино - наша национальная гордость! Спасибо Нине Анатольевне Жирковой за прекрасно организованную экскурсию. Хочется побывать здесь еще...
                Авангард Леонтьев. 18.08.16"
Валентина Тюльнева (Батькина) и Надежда Чернова (светлая ей память и вечный покой) были хорошими ученицами Любови Михайловны и стали специалистами в музейном деле. Они были умелыми экскурсоводами, сами разрабатывали варианты текстов своих экскурсий, занимались в музейных фондах и библиотеке, вели массово-просветительскую работу, участвовали в экспедициях по селам района с целью сбора предметов старины. Сегодня Валентина Фроловна является заведующей  музеем литературных героев А.С.Пушкина по "Повестям Белкина" во Львовке, а Мария Чернова (дочь Надежды Федоровны) активно продолжает дело своей мамы в качестве экскурсовода. 
"Пушкин - это наше все!" - под таким общим девизом прошли в Болдине (как впрочем и во всех остальных пушкинских и не только местах страны) торжества, посвященные 200-летию со дня рождения А.С.Пушкина. Мы заблаговременно получили официальное приглашение на праздник. Первый раз ехали поездом из Екатеринбурга до Арзамаса, где нас должны встретить. Без приключений не обошлось. На поезд фактически опоздали (долго не могли поймать машину от дома до вокзала), но тут просто повезло - поезд опоздал на 30 минут. В Арзамасе нас вовремя не встретили (была небольшая поломка автобуса), сами пошли по перрону до вокзала, тут, как на грех, оторвалась ручка от большого чемодана (долго возились с ним, перетягивая веревкой, благо, такую взяли с собой на всякий случай). А тут и встречающий нас нашел. На границе Большеболдинского района вовсю кипела работа - устанавливали какие-то беседки, делали горбатый мостик в уменьшенном виде, оборудовали площадки под торговые палатки и т.п. Уже здесь чувствовались размах, грандиозность, пышность - удивлять так удивлять.
За разговорами доехали до дома на Юбилейной,19, где и свадьба наша была, и сын родился. В этот приезд мы останавливались у Татьяны Королевой, которая после нашего отъезда из села получила нашу квартиру, где и сейчас обитает. Так что вокруг было все родное и близкое.
Из воспоминаний Владимира Сергеевича Чеснова
"На пушкинский юбилей решили поехать на своей машине. На такое путешествие отважились первый раз. Ехали я, сын Сергей, заведующий гаражом моей больницы Виктор Иванович и мой водитель Олег. Тогда я работал главным врачом городской больницы скорой помощи. Конечно, хорошо ехать, когда тебя везут. А проезжали мы через Татарстан, Чувашию, Мордовию. Места красивые. Есть чем полюбоваться. Но вот что нас тогда поразило и удивило, так это гаишники Татарии. Через каждые три-четыре километра нас останавливал милиционер в форме ГАИ, просил документы и находил повод  выписать штраф. Расплачивались наличными. Потом такая же история повторялась несколько раз. Мы уже поняли эту тамошнюю систему и не спорили, а сразу отдавали деньги. Просто один передавал следующему посту информацию о нас. Ближе к выезду из территории Татарии нас снова остановили, и молодой гаишник открытым текстом сказал: "Дальше можете ехать спокойно, я последний на этом отрезке вашего пути". Сколько денег с нас тогда содрали, я уже и не помню. Да даже не в этом дело. Просто противно стало на душе. Настроение было испорчено.
Но ничего. Доехали благополучно. Расположились в родительском доме. Отдыхали, ездили не раз на рыбалку. Хотелось тишины и покоя, а тут вокруг шум, гам, суета, толкотня. Так что мы посетили музей, парк, церковь,  Лучинник уже после того, как прошли все официальные торжества. Потом пообщались со старыми болдинскими друзьями, сотрудниками музея, Люба и Саша Задоркины приходили к нам в гости".
Про болдинский праздник в честь 200-летия поэта можно отдельную книгу написать. Чего там только не было?  Болдинцы такого еще никогда не видели. Тысячи гостей со всех сторон и весей, официальные и неофициальные лица, знаменитые и не очень артисты, театральные, народные и прочие государственные и самодеятельные коллективы, потомки Пушкина, конная милиция (лошади очень красивые), костюмированные карнавалы, театрализованные шествия, салюты и фейерверки, полеты  на больших воздушных шарах и даже на вертолетах, ярмарки и выставки народных  промыслов  и прочая, прочая... Интересно, разнообразно, красочно, но и излишней помпезности хватало через край. На дорогах в Болдино и к музейным объектам села было натуральное столпотворение.  Все, что могло, двигалось в сторону Болдина. Иногда это напоминало шабаш или пир во время чумы. Чувствовался явный перебор. Не затерялось бы среди этой мишуры самое главное - результат 20-летней работы коллектива музея (прежде всего) и еще многих-многих людей. А это и восстановленная церковь Успения Богородицы, и воссозданный музейный комплекс с отреставрированным подлинным барским домом, хозяйскими постройками и заповедным парком.

Вообще пушкинское Болдино не терпит суеты и вычурности, здесь нужнее и важнее уединение, тишина. Наскоком здесь не понять того, что каждый хочет тут почувствовать. Поэтому мы и отказались от участия в официальных мероприятиях - устроили домашнее застолье в музее пушкинских сказок. Сидели за резным дубовым столом в интерьере терема у семи богатырей. А собрание то было просто замечательным. Александр Александрович Пушкин  (последний праправнук Александра Сергеевича по мужской линии) с женой Марией Александровной Пушкиной-Дурново из Бельгии. Судьба этой семьи очень интересна. Жена является дальней родственницей мужа - она одновременно потомок Пушкина и Гоголя. А родство тут в том, что в свое время внучка А.С.Пушкина Мария вышла замуж за племянника Н.В.Гоголя. Им тоже хотелось больше спокойного общения, чем чопорных заседаний с речами и трибунами. Поэтому они и удрали к нам. Прекрасные люди, интеллигентные, открытые, без тени зазнайства или снобизма. К нашей компании присоединился директор Всесоюзного музея А.С.Пушкина (ВМП, Санкт-Петербург) Сергей Михайлович Некрасов со своим рыжеволосым сынишкой Сашей (симпатичный подросток лет 13-14 все время фотографировал).С Любой они раньше уже встречались в ВМП. Они тоже устали от праздничной суеты. С трудом удалось скрыться от навязчивых гостей директору музея Геннадию Ивановичу Золотухину и его заместителю Тамаре Николаевне Кезиной. Ну и я с Любовью Михайловной. Вот такая наша компания общалась несколько часов, как будто мы знали друг друга сто лет. И поговорить было о чем.
Из Книги почетных гостей
"Очень рад вновь побывать в Болдине в дни празднования 200-летия А.С.Пушкина. Очарован этим прекрасным, без излишеств, истинно подлинным пушкинским музеем. Всегда рады сотрудничеству со своими болдинскими коллегами.
8.06.1999. Директор Всероссийского музея А.С.Пушкина С.М.Некрасов".
Несколько слов о мероприятиях праздника. Это уже история, а историю надо знать.
Праздник начался 5 июня на границе Б-Болдинского района, где делегацию гостей во главе с губернатором Нижегородской области И.П.Скляровым встречали традиционным  хлебом-солью, цветами. Играл губернский духовой оркестр, выступали творческие коллективы.
В этот же день в 16.00 митрополит Нижегородский и Арзамасский  Николай  провел праздничную службу в восстановленной церкви Успения Богородицы, а ранним утром следующего дня он отслужил обедню. Спустя почти 60 лет величественный храм вновь вернулся к людям из небытия, вновь зазвучали колокола.
Торжественный юбилейный вечер прошел в кинотеатре "Лира", он завершился большим прадзничным концертом с участием известных артистов С.Захарова, Л.Голубкиной, А.Филиппенко и др.
Весь вечер и почти всю ночь на площади 50-летия Октября шли при большом стечении людей концерт, костюмированный бал, пиротехническая программа, дискотека.
6 июня торжества продолжились. С утра возложили цветы к памятнику Пушкину, затем в роще Лучинник прошла встреча с поэтами, писателями, артистами, во Львовке впервые был организован фольклорный праздник. Это еще не все - ждали главную гостью. В 11.00 вертолет с вице-премьером правительства РФ В.И.Матвиенко и сопровождающими ее официальными лицами приземлился в болдинском аэропорту. В полном прикиде ее встречал сам А.С.Пушкин. Сели в бричку с лошадьми и через село доехали до музея. Там - возложение цветов, быстрая пробежка по музейной экспозиции, затем на машинах до Лучинника. Там - речи, стихи, подарки... Губернатор облачил В.И.Матвиенко в парадный костюм пушкинского времени - цилиндр, плащ-накидка, белый шарф, трость.
Практически вся территория заповедной рощи в тот день была заполнена болдинцами и многочисленными гостями. Народное гуляние  с накрытыми "полянами" и песнями длилось до позднего вечера.
Все эти и другие мероприятия освещали около 100 представителей СМИ  и телевидения. Отрадно и то, что всех гостей смог принять только что открытый гостиничный комплекс "Болдино".
Не представляю, как реально одновременно все это можно было посмотреть или в чем-то поучаствовать?! Слава Богу, выбор был большой. Поэтому люди и выбирали: кто - тишину, кто - шумное веселье, кто - экскурсию по музею и парку, кто полет на шаре...
В один из дней, когда народ схлынул, Люба и я пришли на Криков бугор. Тихонько ходили между могил. Нам уже сказали, что совсем недавно здесь похоронили Александру Васильевну Алексееву. Поэтому и искали свежую могилу. Нашли. Там как раз были ее сыновья  - Евгений  и Николай. Они приехали навестить могилы папы и мамы. Последнее время Александра Васильевна  жила в санатории "Оптина пустынь" Арзамасского района, где и скончалась, немного не дожив до юбилея Пушкина. Старший Евгений был главным врачом санатория, Николай тоже там работал. Сыновья выполнили наказ матери - похоронили  рядом с могилой мужа. Такой печальной была наша последняя встреча с Алексеевыми. Дальнейшие события складывались   так, что мы планировали встретиться с Евгением Ивановичем, неоднократно говорили с ним по телефону. Однако обстоятельства не позволили. Недавно Евгения Ивановича не стало. Очень жаль. Его место в санатории занял младший брат Николай.
Из письма Е.И. и Н.И.Алексеевых из Пустыни в Санкт-Петербург Юдифи Израилевне Левиной (декабрь 1995 г.): "...Мама в городе жить уже не сможет, да и привыкла уже здесь. О Болдине она бредит во сне и наяву почти каждодневно. Все помнит, что и как - все еще на памяти. Здесь, в Пустыни, со многими дружит. К ней охотно приходят и старые, и молодые. Со всеми она в ладу.  Вы знаете, ведь, какая она рассказчица". В один из приездов Любы  в Питер к Левиной та показала все письма от Алексеевой. Чтение их было занимательное. Удивительные письма Шуры к  Юле захватывали дух. Поэтому Люба и сделала выписки из некоторых писем - авось пригодятся. Вот и пригодились.
Х  Х  Х
Во всех уголках России люди не только на словах подтверждали девиз "Пушкин - наше все!", но и наглядно доказывали это. Екатеринбург не остался в стороне от празднования 200-летия А.С.Пушкина. У нас ведь существует болдинская диаспора - это семья Владимира и Людмилы Чесновых и наша. Так что Болдино в течение 45 лет мы никогда не забывали, пропагандировали на уральской земле.
Несколько примеров.  В течение 1998-1999 годов при редакции уралмашевской газеты "РИТМ", где я был главным редактором, работала "Пушкинская гостиная". Раз-два в месяц мы с Любой проводили в красивом редакционном конференц-зале встречи с почитателями таланта Пушкина. Тематика была самой разнообразной. Для наглядности приносили из дома редкие книги, альбомы, те же офорты Э. Насибулина, другой изобразительный материал. Приходили учащиеся школ района, студенты, рабочие Уралмашзавода, пенсионеры, представители интеллигенции. Несколько раз такие вечера в более узком составе проводили у себя дома.
На базе районной библиотеки им.Горького в несколько этапов прошел конкурс среди школьников и школ по пушкинской тематике (председателем жюри была Любовь Михайловна), в котором участвовали сотни учащихся. А в школе №113 по сценарию Любы прошел большой "Пушкинский бал лицеистов". Это было красочное зрелище по форме и содержанию (танцы, песни, стихи, буриме и т.п. на пушкинское время), в котором активно были задействованы учащиеся 1-11 классов и все преподаватели. Бал повторили несколько раз, потому что он получил достаточно широкий резонанс в городе и его многие хотели посмотреть. Кстати, буквально за несколько дней до этого мероприятия Люба вернулась из Болдина, где вместе с Людмилой Алексеевной Чесновой участвовала в "Болдинских чтениях" и в праздновании 50-летия музея-заповедника. Оттуда она привезла новые книги, Почетную грамоту (за большой вклад в развитие музея и в связи с его юбилеем), приятные впечатления от встреч со старыми друзьями-пушкинистами, участниками научной конференции, и  пакет еловых шишек - собрала под деревом, которое растет во дворе барского дома музея. Шишки мы привязали к ленточкам и вручали  участникам бала, игравшим роли лицеистов пушкинского выпуска, во время вечера, посвященного подведению итогов данного мероприятия. 
При екатеринбургском музее "Литературная жизнь Урала Х1Х века", многолетней заведующей которого была заслуженный работник культуры России Л.А.Чеснова, действовала  (и сейчас работает) литературно-музыкальная гостиная. Там постоянно проводились разные вечера и встречи с замечательными людьми города. Не раз и мы участвовали в них с пушкинской тематикой. Так, в рамках подготовки к 200-летию А.С.Пушкина мы совместными усилиями провели большой вечер "И с каждой осенью я расцветаю вновь...". Любовь Михайловна рассказывала о болдинских адресатах Пушкина, Людмила Алексеевна говорила о Пушкине и народном творчестве, народные песни исполняла народная артистка России, лауреат премии "Глас ангельский России", лауреат премии фонда П.И.Чайковского "Золотой Аполлон", академик Демидовской академии искусств и народных ремесел Елена Сапогова. С Еленой Андреевной мы дружим около сорока лет, а с певицей нас познакомила Людмила Алексеевна. Встреча состоялась на Свердловском телевидении в программе  " Камерный театр", где Лена читала рассказ "Пинежский Пушкин" Бориса Шергина. Это было что-то потрясающее. Домой мы возвращались уже друзьями. Пока Елена жила в Екатеринбурге, а это недалеко от нашего дома,  мы часто встречались, общались, проводили совместные мероприятия городского масштаба, вместе отдыхали и путешествовали. Как говорится, дружили семьями. Ее муж Сергей Кабаков - интересный поэт и переводчик Катула, мой крестный сын (крестился он уже в солидном возрасте). Сейчас они живут в Саратове: Сережа на пенсии, Лена заведует кафедрой народного пения в Саратовской консерватории, профессор (в свое время она закончила эту консерваторию). Постоянно созваниваемся, Лена раз в году приезжает в Екатеринбург для участия в конкурсах и фестивалях народного творчества или в качестве председателя жюри, или его члена. Кстати,  Е.А.Сапогова побывала в Болдине - своими глазами увидела то, о чем мы ей рассказывали. Была в восторге.
В мае 1993 года к нам в гости приезжала Ирина Белик, известный в Нижнем Новгороде преподаватель музыки (светлая ей память), которая учила музыке глухо-немых детей по специально разработанной ею методике, изложенной в ее книге "Музыка против глухоты". Результат получался ошеломляющий. Мы с ней дружили еще с болдинской поры. Тогда в нашем "левинском" блокноте появились новые стихи. Погода в те дни была явно не весенняя - в двадцатых числах мая у нас выпало много снега.
Духовное к духовному стремится -
И в вашем доме все - мои друзья!
Пусть дух согласья в вас не замутится
И пусть в ваш дом опять приеду я.
    х х х
Майским снегом занесенная,
Пеньем Лены потрясенная
(не любящая телик) -
Ваша Ирина Белик.
На этой же странице приписку к ним сделала Люба.
Если снег на листьях в мае -
Это Ира приезжает.
Если  город в лед закован -
К нам приходит Сапогова.
Мы в плену у снега судим
Об искусстве и о людях.
И поют, поют при этом
Лена с Ирою - дуэтом.
В разное время в гостях у нас побывали Т.В.Королева, Т.Н.Кезина (дважды), сестра Левиной Валерия Израилевна, Н.О.Рабина (трижды), В.Денежкина, И.Белик, В.Белоногова, Нина Самуиловна Феоктистова, известный преподаватель музыки в Нижнем, заслуженный работник культуры РФ, подготовившая немало лауреатов  конкурсов пианистов, сестры Светлана и Людмила Сенкевич из Дзержинска (Люда в свое время преподавала в Большеболдинской музыкальной школе).  Эти люди так или иначе связаны с  нами дружескими узами по болдинскому периоду. Помнится , Нина Феоктистова как-то приехала в Болдино с дочерью Асей, которая уже тогда увлекалась рисованием. Ныне Ася Феоктистова - известный художник-живописец, участник многих престижных выставок в стране и за рубежом, в том числе и персональных, мать пятерых детей, живет в Москве.
В то лето  Ася написала в наш альбом стихи.
С серым диваном комната,
Где книги в стены вросли.
Господи! Как же мы близко
От нашей родной земли.
Господи! Как же тепло нам
В окна дождя смотреть.
Здесь бесконечно будет
Голос Поэта петь!
Книги всегда были и есть активными участниками нашей жизни, друзьями, членами семьи.
К сожалению, Нины Самуиловны не стало в 2015 году, а через год, 26 октября, в Кремлевском концертном зале Нижегородской филармонии состоялся большой концерт памяти Н.С.Феоктистовой, где выступали ее ученики и коллеги. Вечная ей память.
Х  Х  Х
В Милиной гостиной, как мы привыкли говорить, также прошел большой вечер в честь 170-летия Болдинской осени (ноябрь 2000 г.). Про пушкинскую осень 1830 года поведала Любовь Михайловна, народные песни исполнила Елена Сапогова, песни болдинской старины пел ансамбль "Viva" (специально с помощью Людмилы Алексеевны разучил к этому мероприятию), лирику поэта болдинской поры читала заслуженная артистка России Тамара Воронина. В качестве иллюстративного материала мы выставили офорты Энгеля Насибулина из нашей домашней коллекции.
Так что пушкинская тематика так или иначе в разных форматах обязательно присутствует в Екатеринбурге. Об этом напоминают специальные приглашения и программы. А еще в нашем городе в июне 1999 года, в честь 200-летия со дна рождения А.С.Пушкина, состоялось торжественное открытие библиотечного культурно-просветительского центра "Пушкинский дом". И я там был, мед, пиво пил... Он располагается в старинном особняке - памятнике архитектуры Х1Х века на улице Чапаева, 3 (бывшая улица Архиерейская). Причудливая история этого здания начинается с 1810 года. Особняк богатого купца Павла Ошуркова пережил несколько реконструкций. К 1999 году его заново отреставрировали и восстановили. Идею создания в нем Пушкинского дома подсказали материалы Государственного архива Свердловской области, посвященные празднованию 100-летнего юбилея А.С.Пушкина в Екатеринбурге.
Х  Х  Х
1999 год  был еще знаменательным и тем, что отмечался 50-летний юбилей самого музея, правда, гораздо скромнее, чем 200-летие Пушкина. И тем не менее в сентябре под знаком музейного дня рождения прошла  конференция ХХУ11 "Болдинские чтения". Почетными гостями и участниками научных собраний были Любовь Михайловна и Людмила Алексеевна Чеснова. Люба тогда выступила с сообщением "Пушкин глазами современного школьника. Из опыта работы с детьми в школе и в музее" и на "Ура!" провела экскурсию по своей вотчинной конторе. Но главное - общение и новые встречи с учеными-пушкинистами и старыми друзьями музея, бывшими коллегами,  с которыми она начинала общаться и плодотворно сотрудничать четверть века назад. Одни из них тогда были аспирантами, начинающими исследователями Пушкина, другие - кандидатами наук. Теперь же они почти все стали докторами филологических наук, профессорами. При этом остались добрыми и верными друзьями музея.
Тогда в памятном альбомчике Любы появились новые записи - от 16 сентября 1999 г.  Вот некоторые из них. А почему бы не вспомнить?!
"Дорогая Люба, наше пережитое, наши воспоминания всегда с нами, значит, и мы по-прежнему рядом друг с другом. Желаю тебе всего самого доброго и хорошего в твоей жизни. Галина Гуменная".
"Воспоминания о Б.Болдине-Пушкине - это и ассоциации с музейными деятелями, среди них всегда выделялась не показными, но очень важными делами Люба Малышкина. С признательностью Г.В.Краснов".
"Незабываемой Любе со светлыми воспоминаниями и надеждой на новые встречи.
И с наслажденьем
Пьем мы в заключенье
За ощущение
Нашего общения. О.Соколов".
На обратном пути домой через Нижний Люба, как всегда, останавливалась у нашей любимой Наташи Рябиной. Об этом свидетельствует такая запись от 25 сентября 1999 г.
"Любаха!
Спасибо за стих (или оду?),
За фото, где муж твой и я,
За чудную эту погоду,
За то, что мы на век друзья!
Удивительный год -  две встречи за время с июня до сентября! Ура Пушкину! До встреч".
Х  Х  Х
1978 год. После трехлетней переписки с Любой решил распрощаться со школой и окончательно перебраться в Болдино. Должность научного сотрудника с окладом 75 рублей была гарантирована. И это после зарплаты от 300 до 400 рублей?! Но выбор был сделан. И я в нем не ошибся.
Из хутора через Ростов на Ужовку отправлен большой багаж - вещи, книги и прочее, "нажитое непосильным трудом". Когда багаж был на месте, прилетел в Горький, оттуда автобусом в Болдино. Дней десять провел в селе, жил у тети Кати Черновой. В музее дали машину для получения багажа. Привез, оставил у тети Кати. В те июльские дни впервые познакомился с Владимиром Сергеевичем Чесновым - с тех пор мы большие друзья, почти родные люди. С 1 августа у меня была запланирована поездка на Черное море, в наш любимый поселок Шепси - с нашей традиционной компанией ростовских друзей. У Любы на начало августа тоже намечался отпуск. Предложил ей отдохнуть вместе с нами, она согласилась. В назначенное время прилетела в Ростов. Встретил в аэропорту. Два дня обитали у моих студенческих друзей и кумовьев Вали и Филиппа Сойченко. За это время с трудом добыли билеты на поезд до Шепси, погуляли по Ростову.
Сначала приехали я и Люба. Через два дня заявилась "компания бешеная" - Валя, Филипп, их трехлетняя дочь Аня (моя крестница), наша общая подруга Люба Курочкина с сыном-подростком Валерой. И вся эта компашка обитала в одной большой комнате дома на Сочинской,18 у нашей замечательной подруги Александры Папазян, а для нас просто любимой Шурочки. Тут же рядом ее муж Толик, сыновья Гарик и Ашот. Жили дружно и весело, теснота не пугала, отдыхали на всю катушку. Вечерами - прогулки, танцы, шашлык от Толика и домашнее вино от его отца. Трехразовое питание и вечерний кефир в столовой  пансионата от Ростовэнерго, где Шура работала сестрой-хозяйкой, она  для нас и организовала. За еду заплатили сразу за весь срок отдыха, а за проживание она денег с нас не хотела брать. Но мы настояли и символически собрали по рублю с человека за сутки.
Люба пробыла с нами две недели. Дальше у нее была большая программа - командировка в Михайловское (через Москву, Ленинград, Псков) на пушкинскую конференцию по официальному приглашению. Добыли ей билет до столицы, с Филиппом проводили и посадили на поезд.
Через несколько дней в Ростов  пришло письмо от Малышкиной: "Дорогие Валя, Филипп, Саша и прочая, прочая, прочая! Сегодня еду в Михайловское. Спасибо за монументальные автографы!
Ваш юмор на четыре килограмма
Мажора не прибавил мне ни грамма.
Я вспомнила знакомого осла,
Когда его до дома донесла.
Но месть готовлю я тому, кто этот камень
За пазухой носил на Черном море!
Пусть из Москвы его он в Болдино доставит.
Я ж налегке пойду, не зная горя.
Всего вам доброго. Пишите, приезжайте. Через несколько минут поезд отходит. 19.08.1978. Москва. Люба".
Это был Любин ответ на наше послание ей на камне в форме огромного яйца с  автографами и обведенной рукой маленькой Анюты.
Минорно, а может, мажорно
Сей камень взвешивая,
Ты вспомнишь о море Черном
И нашей компании бешеной.
История с камнем получила  свое продолжение. Обнаружив тяжелый презент в виде большого яйца, Люба оставила его у своей подруги Анны Селивановой, сотрудницы музея В.Маяковского. Аня долго его хранила - выбросить рука не поднялась. Уже когда мы жили в Свердловске, Аня приезжала к нам в гости. Вспомнили про камень. Оказалось, он меня дожидается. В конце 90-х годов я его забрал у них, будучи в командировке в Москве. Сейчас эта реликвия занимает почетное место в нашей квартире, ибо символизирует зарождение нашей семьи. Именно в Шепси я сделал Любе предложение руки и сердца.
Интервью, взятое у жены через 43 года совместной жизни
- Как прошла та конференция в Михайловском?
- Из Москвы добралась до Ленинграда, день провела дома у Левиной, обсудили некоторые музейные дела. Оттуда доехала до Пскова, где на своей машине встретил Энгель Насибулин. Он довез до Святых гор, там поселилась в гостинице, потом до Михайловского. Были поездки с Энгелем в Тригорское, Петровское, по другим памятным пушкинским местам. Везде зарисовывала предметы быта, мебель, экспонаты. Вечером гостила у Семена Степановича Гейченко. Приятно провели время за чаепитием. Его жена Любовь Джалаловна угощала вкусной шарлоткой. Она такой пирог обычно делает на больших противнях, потому что в доме постоянно то одни люди, то другие. Взяла у нее рецепт пирога - просто, быстро и вкусно. Сама многократно пекла, особенно когда в болдинском парке поспевала антоновка.
Но главная встреча состоялась на конференции, где познакомилась с академиком Дмитрием Сергеевичем Лихачевым. Умный, обаятельный, внимательный, простой в общении человек. Когда подписывала ему свою книгу, так волновалась, что руки дрожали. А он ласково успокаивал. Пока шло заседание он успел  немного ее почитать. Похвалил. Оценил и содержание, и оригинальность издания.
- А в Ленинграде/Петербурге часто бывала?
- Довольно часто. В основном это были деловые командировки во Всесоюзный музей Пушкина (ВМП) и в музей на Мойке,12. Ходила по этим и другим музеям, обсуждала экспозиции, перенимала опыт у известных музейщиков - Р.Е.Теребениной, Г.П.Балог, Л.И.Февчук и др. Встречалась с коллекционерами, художниками, искусствоведами, собирала и закупала вещи, предметы, картины, книги на пушкинское время.
Были очень памятные волнующие моменты и встречи. Однажды мы с Татьяной Николаевной Воронихиной в ВМП общались с хранителем мемориальных вещей Л.П.Февчук. Так получилось, что Людмила Петровна  дала мне подержать в руках подлинные кольца и перстни Александра Сергеевича и Натали. Это было что-то нереальное. Воронихина тут же вспомнила, что ей здесь давали понюхать пудру Натальи Николаевны.
На конференции по случаю юбилея ВМП в ленинградском Доме писателей сидела в президиуме вместе с корифеем пушкинистики Юрием Михайловичем Лотманом. Там выступала, поздравляла коллег. Потом с Лотманом была на Мойке,12, где читал стихи Булат Окуджава. Петь он не стал. "Мне стыдно петь в таком доме"- сказал тогда популярный бард.
-А как складывались отношения с московскими музеями?
- Начну с того, что сначала еще в Болдине познакомилась с москвичами Владимиром Ильичом Порудоминским и Натаном Яковлевичем Эйдельманом, уже тогда известными писателями, историками культуры, литературоведами. В ту пору они задумали книгу "Болдинская осень" и первый раз приехали в наш музей к Левиной. Помню интересное обсуждение их идеи и ужин в квартире Юдифи Израилевны. За картошкой она послала меня в подвал. Ели отварную картошку с селедкой, пили чай. Владимир Ильич разрабатывал тогда издания нового типа, когда сочинения, собранные в книге, сопровождаются текстом составителя, в котором рассказывается о жизни и творчестве писателя, история создания помещенных в томе произведений. Болдинская осень А.С.Пушкина, как нельзя лучше, подходила для такого издания. В итоге у них получилась замечательная книга, дважды переизданная.
Владимир Ильич еще несколько раз приезжал в Болдино. Бывая в Москве, я была у него дома. Тогда он подарил мне свою книгу из серии ЖЗЛ "Даль" с надписью "Милой Любочке Малышкиной - со всеми добрыми словами, которые только есть в Словаре Даля. 1977 год. В.Порудоминский". Его жена тоже подарила мне свою книгу. Вообще он был одним из лучших авторов этой серии -  его художественно-документальные биографии "Брюллов", "Гаршин" и др. имели большую популярность. Натан Яковлевич в основном занимался движением декабристов. Насколько я помню, Порудоминский в 1994 году уехал в Германию, где и сейчас живет. А Эйдельмана не стало в 1989 году (светлая ему память).
В один из приездов в Москву Владимир Ильич пригласил меня на вечер встречи с Булатом Окуджавой - замечательно провели время. В другой раз побывала на встрече с Н.Я Эйдельманом в Государственном музее А.С.Пушкина.
Почти каждая командировка в столицу памятна встречами и знакомствами с интересными личностями. Так, Наталья Ивановна Михайлова свела меня с легендарным человеком - Александром Зиновьевичем Крейном, создателем и первым директором московского Государственного музея Пушкина. В тот вечер пили чай в его кабинете, долго беседовали о перспективах развития периферийных музеев. Позже я с ним еще встречалась у Н.В.Баранова, когда обсуждались проблемы восстановления болдинской усадьбы Пушкиных. Он нас тогда полностью поддержал. Не просто читала, а изучала его книги "Рождение музея", "Жизнь музея", "Жизнь в музее", привлекательные по форме и поучительные для музейных работников.
Наум Клейман, известный киновед и историк кино, не раз приезжал к нам на "Болдинские чтения". Будучи в Москве, заходила к нему в гости, была в уникальном музее-квартире С.М.Эйзенштейна, созданном им. Он всегда радовался приезду болдинцев и приглашал на чаепитие других наших общих знакомых. Как-то в этом кругу оказался Александр Евгеньевич Тархов, литературовед, издатель, сначала научный сотрудник, а затем заместитель директора по научной работе музея-заповедника Ф.И.Тютчева "Усадьба "Мураново". Он и возил меня в Мураново. Тархов и в Болдине бывал с докладами и сообщениями.
- Верхушка айсберга, так сказать, приятна и полезна в плане общения с известными людьми. Тут есть фактор везения. А какие хозяйственные вопросы тебе приходилось решать на посту директора музея? Ведь без них никак нельзя. Знаю, что ты твердо отстаивала интересы музея на всех уровнях.
- Разумеется, хозяйственные дела полностью лежали на моих плечах. Например, музейная сигнализация полностью пришла в негодность. Она постоянно срабатывала без всяких причин. Ездила в Горький, встречалась со снабженцами, специалистами. Потихоньку дело сдвинулось с мертвой точки. В результате у нас проявилась новая добротная и надежная сигнализация.
Тогда мы уже начали заниматься Львовкой, раскопками на месте господской кухни. Понадобился кирпич. Достала и его, хотя и нелегко было. Завезли кирпич во Львовку, сделали там дренаж, что на то время было очень важно.
Приходилось заниматься и обеспечением сотрудников дровами и сеном. Тут мы все дела планировали вместе с завхозом Александром Ивановичем Ребровым. На своем велосипеде он успевал и по парку проехать, и в роще Лучинник все посмотреть и проверить. Там мы очистили родник, немного благоустроили территорию вокруг него. В дни подготовки к празднику поэзии помогали устанавливать эстраду на поляне, обновляли лавки. А еще была небольшая теплица, за которой нужен постоянный уход. Рабочих парка всего несколько человек. Они вручную косили траву, чистили дорожки, посыпали их песком, вылавливали ряску из прудов. Немолодые уже женщины старались, трудились добросовестно. Представляешь, все вместе мы справлялись с большим объемом работы без всякой техники - косы, лопаты, грабли, лошадь с телегой  и руки. Помню тетю Нюру Камбаратову, тетю Таню Ястребову, тетю Таню Тараскину. Часто устраивали субботники, когда в парк выходили все сотрудники музея. Как и все организации райцентра, участвовали в уборке урожая в совхозе "Пушкинский". На совещаниях у предрика В.В.Селихина получала разнарядку на уборку свеклы, картофеля, заготовку веток для коров и т.п. Все было под контролем начальства.  Коллектив у нас подобрался дружный, хороший, всех добрым словом вспоминаю.
- В 1977 году вышла твоя книга "Музей-заповедник А.С.Пушкина. Болдино", ты мне ее сразу прислала. Тогда же я и мои ростовские друзья однозначно определили, что издание уникальное как по оригинальному оформлению (миниатюрная книга в специальном конверте), так и по содержанию. Я не расспрашивал тебя про историю ее написания. Думаю, настала пора. Так что, пожалуйста...
- У Юдифи Израилевны к тому времени было немало написано о музее. Все издания хорошие и интересные. Однако она предложила  и мне написать свой вариант - со свежим взглядом на музей. Ее идею живо поддержала редактор Волго-Вятского книжного издательства Ирина Васильевна Сидорова (1928-2007, светлая ей память), большой друг Левиной и музея, инициатор краеведческого книгоиздания, талантливый, разносторонний журналист. Книгу поставили в план издательства, а времени для написания было очень мало.
Я решила совместить два плана: лирический - свои впечатления, наблюдения от Болдина, его окрестностей, парка, прочитанного о Пушкине и реальный - рассказ об экспозиции барского дома, о вотчинной канторе. Эти планы как бы перебивают друг друга, но в то же время соединены общей темой. Такое сочетание меня захватило, а Левина и Сидорова поддержали идею.
Конец 1976 года. Зима. К тому времени я уже жила в своей однушке на Юбилейной. В гости ко мне приехала младшая сестра Нина с шестилетним сыном Олегом. В это же время у Левиной месяц гостила Ирина Васильевна. Сегодня просто трудно представить, как все тогда делалось. Я, напрягая все силы и фантазии, быстро писала. Нина помогала - оперативно печатала на старенькой пишущей машинке. Отпечатанное тут же относили Сидоровой, которая редактировала, делала свои замечания и предложения. Листы снова попадали мне, вносила исправления. Нина снова все перепечатывала. И так ежедневно. Напряжение круглосуточное. Но благодаря Левиной, Сидоровой и сестре мы уложились в отведенные сроки и издательство не подвели. Вспоминается пушкинское:
Еще хранятся наслажденья
Для  любопытства моего,
Для милых снов воображенья,
Для чувств...
Добрым словом вспоминаю московского фотографа и хорошего друга и помощника музея Георгия Петренко. Он делал цветные и черно-белые фотоиллюстрации для книги. К работе относился очень ответственно. Если чего-то не хватало или не получалось, он летал в Москву (быстро туда и обратно) и потом делал все в лучшем виде.
И еще я очень благодарна художнику В.Кременецкому за дизайнерское решение, оформление и макет книги. В итоге все действительно получилось изящно, лаконично, красиво. Помогло и чередование шрифтов. Честно говоря, я не ожидала такого результата. Было приятно и радостно, что задуманное получилось . И все благодаря настойчивости Левиной с Сидоровой и помощи фотографа и художника.
Позже узнала,  что это издание получило престижную премию на Всесоюзном конкурсе полиграфического искусства.
- А про гонорар что скажешь?
- А чего говорить? Я даже сумму сейчас не помню. Купила около сотни своей книжки для подарков друзьям, коллегам, родным  и хохломской журнальный столик ручной росписи.
Х  Х  Х
Действительно, изящный столик вот уже 54 года радует нас и наших гостей, а из книг остались 2-3 штуки. Люба скромничает. Ее книга кусками печаталась в областной молодежной газете "Ленинская смена", полностью была прочитана по областному радио, выдержала три издания, что редко для такого рода книг. Однозначно определить жанр книги проблематично, но это точно не путеводитель, не экскурсионный очерк. Скорее всего - это эссе в лучшем виде. Было много хвалебных отзывов. Например, в 1979 году праправнук Пушкина Георгий Михайлович Воронцов-Вельяминов из Парижа написал: "Миниатюрный шедевр Горьковского издательства, которое успешно конкурирует с ленинградской "Авророй". Не подумайте, что хвастаюсь. Это чистая правда. Как и то, что в Болдино направляли специального гонца из Лондона для получения книги для королевской библиотеки Елизаветы 11. Тираж 5000 экземпляров по тем временам немаленький. Нынче эта книга стала библиографической редкостью.
Второе издание вышло в составе сборника поэтов и писателей "Очей очарованье". А третье к печати уже готовил я перед самым отъездом из Болдина. Сам на машинке перепечатал книгу с учетом Любиных добавлений и исправлений и отправил в Волго-Вятское книжное издательство.  И снова редактор И.В.Сидорова, художник В.Кременецкий, фото Г.Петренко. Издание получилось гораздо скромнее, чем первое. Зато тираж 60 000 экземпляров. В 1984 году Люба получила книгу и гонорар - на него купили диван за 90 рублей.



"СЕРДЦЕ  В  БУДУЩЕМ  ЖИВЕТ..."
Завершающую главу начну со стихотворения В.Шамшурина "Болдинское братство".
Говорю вам, души не пряча,
Пусть я гению не родня.
Только в том  и моя удача,
Что есть Болдино у меня.
Не родился тут, не женился,
А наездами лишь бывал,
Все же с вами я так сроднился
Всех бы кряду расцеловал.
Снова в памяти: нет, не речи,
Не чиновные торжества,
А душевные наши встречи,
Сердцем сказанные слова.
Чувство чистое не лукаво,
правит праздником простота.
И мне больше всего по нраву
Эта болдинская черта.
И недаром приезжих войско
Удивляется каждый раз:
Мол и Пушкин какой-то свойский,
Вроде родственника у вас.
Что ж, такое родство - богатство,
И его приветствую я.
Здравствуй, вечное наше братство!
Здравствуй, пушкинская семья!

Про наше "болдинское братство" напоминают письма 1975 года, когда мы с Ларисой уже уехали из Болдина. В конце августа в Болдино приехала Тоня  Зернюкова (она перешла на пятый курс филфака и подружилась с нами в общаге). От наших друзей она знала о болдинском музее и о нас в нем.  Тоня  так загорелась идеей поехать туда, что добилась своего и прибыла  в село, остановилась у тети Кати. Продолжила нашу эстафету. И краткие отчеты о своей жизни в Болдине присылала уже в хутор, где я работал.
"Здравствуй, Сашенька! Ты думаешь, что эта "клава" тебя забыла?! Праздники прошли очень удачно. Были многие люди, с которыми приятно общаться. Приезжала праправнучка Пушкина Ирина Евгеньевна Гибшман. Представляешь, какая удача - побывать на Болдинских чтениях. Доклады были очень интересными. Люба исполняла обязанности директора (Левина болела), ей было тяжелее всех, но она справилась. Скоро уезжаю в Ростов. Увидимся. Тоня. 20.9.1975".
"Санечка, здравствуй! К сожалению, нам вместе с тобой везет. Левина так и не выписалась до моего отъезда, а мне тоже хотелось бы ее видеть. Так что не ругай твою "клаву", что не выполнила твоего поручения. Как мне хочется опять в Болдино от всех ростовских ужасов - общежития, школы и т.д. Тебе передавали большой привет наша тетя Катя и все музейщики. Когда будешь в Ростове, забегай. Целую. Тоня. 3.10.1975".
А вот и первое письмо от Любы. "6.10.1975. Здравствуй, Саша! Как ты там? Привыкаешь к новой жизни? Взяла твой и Ларискин адрес у Тони - надо же вас поблагодарить за чудесный остроумный альбом. Особенно хорош монолог Прониной в духе Скупого. Собираюсь переписать все эти перлы для Коли и Володи.
Болдинская осень в этом году была более чем неожиданной - заболела Левина (все еще лечит сердце в Горьком) и нам пришлось все делать самим. Подробнее расскажет Тоня при встрече с тобой в Ростове. Конференция оказалась по-настоящему интересной. Особенно дерзкими и интересными были доклады Турбина и Тархова из Москвы. Для гостей пели наши бабушки. В заключение в нашем доме устроили банкет, собралось человек 25 (и это в моей-то комнате). Приезжала праправнучка Пушкина. Все наши шлют тебе привет. Экскурсантов тьма-тьмущая. Вот бы сейчас ваша помощь".
Не могу не вспомнить про наш коллективный труд 1975 года - альманах  студенческого фольклора, новых преданий, поэтических публикаций, научных изысканий и всякой другой повседневной всячины под названием "Хохмы и перлы, или Веселые бездари, клавы и тундры". Издательство Б.Болдинской академии веселых наук, издание первое (не дополненное),  1975, Базарное Болдино, типография "Лорчика К и свиты". Если весь рукописный альманах привести полностью, то это займет слишком много места. Поэтому приведу отрывки и небольшие цитаты. Скажу одно -  этот альбом и процесс его создания до сих пор помнят его участники, а сам "исторический раритет" хранится у нас дома.
Вот некоторые рубрики - "Лучшая на свете страна - Болдино, город-сад, город будущего, город контрастов!"; "Здесь вы узнаете о новых болдинских преданиях, неизвестных ученому миру!";  "Если вы не прошелестите по парку, то вы, миль пардон, клавы и лесотундры";  "Спешите послушать экскурсию Дон-Жуира и ловеласа Н.Дятлова"; "Читайте перлы, хенки-пенки экскурсовода В.Хребтенки".
Или еще одна страница - ждите наши публикации на темы:
"Болдинские дворовые девки - как "детородная" почва для раздумий пушкинистов-филолухов" - автор Батькина Н.Ф.
"Советско-американский полет в космос и А.С.Пушкин" - автор Дятлов Н.Б.
"Влияние Февроньи на мировоззрение, художественный метод и поэтическое мышление А.С.Пушкина" - автор Хребтенко В.П.
"Ах, Февронья, Февронья! Какая же ты,миль пардон, прелесть!" - автор Задоркин А.И.
"Проблема времени, пространства и дипольного момента в сказке А.С.Пушкина "О попе...." - автор Дербенева Н.К.
"Формы выражения субъекта переживания через проблему выбора  вдохновения в болдинском антологическом цикле" - автор Курдова Л.А.
"Методика проведения получасовой экскурсии по музею-заповеднику А.С.Пушкина" - автор Дятлов и Компания.
А еще есть в альбоме уникальная страница с талисманами в виде виньеток с натуральными волосами Володи Хребтенко, Коли Дятлова, Ларисы Курдовой, Тони Зернюковой, Нади Батькиной, Нади Дербеневой, Светы Эпштейн (практикантка из Великого Новгорода) и моих усов, бороды и головы. Вот такая наша компания болдинцев, свердловчан и ростовчан  тусила, как  сказали бы сейчас, в избе и во дворе тети Кати, в парке, на танцах в местном ДК, в походах во Львовку. У нас были свои игры и забавы "Солнце в рукаве", "Сторожевые собаки", "Сажа". Замечательное было время, есть что вспомнить. А вошедшие тогда в моду длинные юбки! У Ларисы уже была такая. Она же сшила подобные всем желающим. Появилась юбка и у Любы, до сих пор она ее иногда надевает.
Недавно позвонил Вале Тюльневой (Батькиной). Тогда она после школы работала в музее, а ее старшая сестра Надя  была на каникулах после первого курса филфака Горьковского университета. Внучки того самого писаря И.В.Киреева, с помощью которого была спасена болдинская усадьба Пушкиных в 1918 году на сходе местных крестьян, здорово вписались в нашу компанию. Валентина Фроловна вот уже 47 лет работает в музее. Мы периодически встречаемся, общаемся. Нам очень не хватает ее мужа Володи Тюльнева, моего друга и многолетнего мэра Большого Болдина. Светлая ему память. Валя вспомнила сочиненные тогда частушки:
Что случилось, что случилось -
Слышно аж на улице.
То на бедных одиночках
Коля тренируется.
Это про Колю Дятлова. А суть в том, что все практиканты тогда усвоили твердый наказ Ю.И.Левиной  -  "При подготовке экскурсии для группы сначала хорошо тренируйтесь на одиночках".
В 2015 году разыскал Володю Хребтенко. Завязалась переписка по электронной почте. Он вспомнил поездку в Болдино и нашу компанию. Владимир Петрович - член Союза журналистов России, 34 года проработал в  газете "Знамя Ленина", а теперь "Обозрение", в том числе и главным редактором (г.Новая Ляля, Свердловская область). Практически районная пресса стала делом всей его жизни. К сожалению, связь быстро прервалась по непонятным причинам. Занимаясь этой книгой, решил снова связаться с Хребтенко. Увы, получил печальную весть - Володя тяжело болел, умер. Вот и причина разрыва связи. Светлая ему память. Его коллеги кратко рассказали о нем: улыбающийся добрый человек, многодетный отец, страстный охотник и рыбак, автор книги "Я - биолог - охотовед" (вышла в 2019 г.).
Торопитесь в Болдино - лучшую на свете страну практикантов, начинающих экскурсоводов и молодых жуиров. Страна "преданий, легенд и фантазий" ждет вас! И последние строки альманаха - "Скажем вам (за тайну): здесь мы фантазировали  как никогда прежде. Только здесь мы поняли, что: на свете счастья нет, но есть музей и сад. Сюда любой из "бездарей" вернуться будет рад!".
В том же 1975 году узнал немало интересных баек о практикантах и местных экскурсоводах. Цитаты из книги отзывов поражали, вызывали улыбки и смех. Одно "гинекологическое древо" вместо гинеалогического  чего стоит! А отзыв такого содержания - "Экскурсовод.... во время экскурсии удовлетворила все наши потребности". Можно много цитировать подобные перлы. Как говорится, в другой раз. Особенно нам понравился рассказ про экскурсию Юры Немцова и Жени Хаева (тогдашних студентов филфака Горьковского госуниверситета, бывших на музейной практике) про сбритые бакенбарды. Про этих самобытных студентов были много наслышаны. Сюжет "Как Пушкин бакенбарды сбрил" изложен в книге А.С.Чеснова "Бывают странные сближенья! Околомузейные истории". Найдите и прочитайте. С Евгением Хаевым многократно встречался и общался в 70-80 годах, а вот с легендарным Юрой Немцовым встретился и познакомился только в 2019 году. Это произошло во время прощального ужина накануне нашего отъезда из Нижнего в квартире Наташи Рябиной. Тамара Кезина тогда тоже приехала нас проводить. Юра, как истинный друг музея, снова стал активно с ним сотрудничать, сделал про него два замечательных фильма, в планах сделать третий, но пока пандемия мешает. Тогда прочитал его роскошную книгу "Неотправленные письма" - впечатлила. Не вдаваясь в подробности, скажу, что Юрий Львович Немцов - известный в Нижнем теледокументалист, автор уникальных фильмов "Сделай себе ботник" и "Сила Кориолиса", заслуженный работник культуры России и вообще очень многогранный человек и увлекательный собеседник.
Х  Х  Х
1983 год. Для нашей семьи год тяжелый, переломный. Мы решили уехать из Болдина в Свердловск/Екатеринбург. Причина банальная - квартирный вопрос. На деталях останавливаться не буду. Но тогда у меня возникла сильная обида на людей, которые нас просто обманули, не сделали обещанное. Бог им судья. Обиды на них уже давно не держу. Да нас даже сильно и не уговаривали остаться. Только Геннадий Иванович, все музейщики и близкие друзья очень сожалели о нашем отъезде. Коллега Николай Агафонов до последнего не верил, что мы покинем село. Честно - решение далось нелегко. На семейном совете долго анализировали все плюсы и минусы дальнейшей жизни в Болдине. На большом листе бумаги написали все положительные и отрицательные моменты. Каждый пункт не раз обмозговали. Взвешивали все "за" и "против". В итоге сделали осознанный выбор -  победила столица Среднего Урала. Наверное, судьба. Опять же, все, что ни делается - к лучшему. Да и новый дом, в котором мы могли бы жить, оказался очень плохим по качеству строительства и отделки. Так что тут жалеть нечего. Наш сын уже с конца зимы жил в Свердловске у родственников Любы и ходил там в детский сад с бассейном. С партийного учета меня не сняли, только через полтора года партком Уралмаша  (после многократных напоминаний) получил мои документы. После отправки двух контейнеров с вещами и книгами первым уехал я. Последнее прощальное застолье было в Горьком на квартире Наташи Рябиной. Собрались наши горьковские друзья, был и коллега Александр Сергеевич Чеснов -  приезжал в командировку. Очень сильно тогда плакала мама Наташи - Вера Владимировна (Веруня, Верунчик), наш добрый друг. А перед этим мы душевно простились с коллективами  редакции "Колхозной трибуны", музея, а дома - с нашими любимыми болдинцами. Люба еще около месяца работала в музее, передавала фонды Татьяне Королевой. Потом тоже прощание у Наташи.
Через год мы получили большое письмо из Большеболдинского райкома КПСС. Хранится, но цитировать его не буду. Краткое содержание: возвращайтесь в Болдино, вы здесь очень нужны, выполним абсолютно все ваши пожелания и просьбы, решим квартирные и бытовые вопросы. В ответе поблагодарили за внимание и заботу, но...
В городе меня сразу приняли в многотиражную газету Уралмашзавода "За тяжелое машиностроение" - заведующим отделом профсоюзной и комсомольской жизни, потом меня выбрали главным редактором (в этой должности был девять лет). Любу приняли в музей истории Уралмаша, заместителем директора по фондам. Ей пришлось в буквальном смысле разгребать и приводить в порядок, систематизировать громадный архив. Она также делала большой раздел экспозиции, посвященный истории строительства Уралмашзавода. Позднее она сделала интересный музей разведчика Героя Советского Союза Н.И.Кузнецова, в кабинете, где он работал перед войной. А потом эти музеи стали никому не нужны. И Люба пошла в школу №113, где учился сын. Вела уроки риторики во всех классах (их там до сих пор вспоминают) и занималась развитием познавательного интереса у дошколят. Конечно, Пушкин из ее поля зрения никогда не уходил. В школе был театр "Трудное детство". Так вот к 10-летию театра Любовь Михайловна сделала в одном из классов настоящий музей по истории этого самодеятельного коллектива, но с очень высоким профессиональным уровнем. В школе ее называли "ходячая энциклопедия". К 60-летию школы №113 я написал книгу "Дом с традициями".
Мы уехали, но это не значит, что  мы навсегда распрощались с Болдином. Болдино при нас и без нас там - это огромный отрезок времени, целая жизнь, насыщенная событиями и встречами. Там остались наши друзья, наши дороги в Лучинник, Львовку, наши походы по окрестностям села - они не изменились. Там - наш Пушкин. Главное - друзья и память.
Мы как будто и не уезжали. Постоянно, почти ежедневно на связи с болдинцами, в курсе всех событий в селе и музее. Конечно, есть ностальгия. Знаем, что нам там всегда будут рады в любое время дня и ночи. Это та самая притягательность, магия места, куда всегда тянет, манит. Свидетельство тому - хроника наших приездов в село за последние годы: 1999 - дважды; 2007- я зимой на юбилей газеты, Люба летом на полтора месяца; 2008 - летом на месяц, участвовала в похоронах Г.И.Золотухина; 2010 - Люба летом на полтора месяца. Потом был перерыв - Люба ломала руку и серьезно заболела. В 2017 и 2019 годах приезжали в музей вдвоем.
       Из Книги почетных гостей
"Пользуясь счастливым случаем удостоверить чрезвычайно волнение сердца, нежное и глубокое почтение, изъявление благодарности и добрые пожелания , посвященные благородным  служителям драгоценной усадьбы  села Болдина.
С любовью, с робкой и настойчивой надеждой  вскоре вернуться.
Белла Ахмадулина. 17 сентября 2000 г."
Мы тоже умом и сердцем постоянно возвращаемся в Болдино. И по-возможности приезжаем. Надеемся, эта традиция сохранится и в дальнейшем.



Сознательно не стал писать подробно о наших взаимоотношениях и дружбе с Ю.И.Левиной, Г.И.Золотухиным, чтобы не повторяться. Левина любила и умела дарить людям людей, добилась, что болдинский музей стал одним из ведущих пушкинских центров страны. Левина, будучи мудрым учителем и наставником, подготовила достойную смену себе. Золотухин продолжил и укрепил традиции, заложенные Левиной и ее последователями. Одну черту характера Юдифи Израилевны, Любови Михайловны и Геннадия Ивановича  подчеркну - это их всегдашняя готовность драться за интересы музея. Отсылаю читателей к электронному варианту ежеквартального научно-популярного журнала "Нижегородский музей " (№27, 2014 г.). Там опубликованы большие статьи Н.Рябиной "Мой друг Юдифь Израилевна Левина" и Т.Кезиной "Подвижник. Труженик. Романтик" (из записок музейщика). У Тамары Николаевны Кезиной к 65-летию музея вышла замечательная книга "Болдино. Пушкин. Музей. Музейщики". И еще. На сайте ПРОЗА.РУ на моей странице размещен сообща подготовленный сборник к 100-летию Ю.И.Левиной (в электронном варианте).
Пору руководства музеем кандидатом исторических наук Юрием Александровичем Жулиным (светлая ему память), скажу честно, знаю мало. Когда в то время приезжал в Болдино, с ним не встречался - то он в командировке, то на больничном. Это был сложный период со своими плюсами и минусами: поиск новых форм работы с группами туристов, популяризация музея, налаживание издательской деятельности, вынужденная коммерциализация и т.п. Ближе мы с ним были знакомы, когда жили в одном подъезде - их с Тамарой  квартира находилась над нашей.
Нынешний коллектив музея во главе с Ниной Анатольевной Жирковой (считаю, она на своем месте) делает много. Помимо традиционных и стандартных форм работы появились и добавились новые  масштабные мероприятия и проекты,  кроме Всероссийского  праздника поэзии, "Болдинских чтений" и дня памяти поэта. Перечислю наиболее важные и популярные . И даже в вынужденных условиях самоизоляции и дистанционного общения музейщики не паниковали, а достойно выходили из сложившейся ситуации. А еще и серьезные хозяйственные заботы и хлопоты. Слава Богу, есть специальная техника и нормальные работники, ее обслуживающие. Так что порядок везде соблюдается.
Международный творческий конкурс молодых поэтов и прозаиков "Всемирный Пушкин" - в 2020 году прошел четвертый раз.
Всероссийский фестиваль искусств "Над миром - Болдинская осень".
Межрегиональный слет молодых литераторов в формате палаточного лагеря  на берегу озера за Лучинником - в 2020 году прошел в седьмой раз.
Фестиваль  "Живое слово", конференция школьников "Под знаком Пушкина", поэтический конкурс "С Пушкиным по жизни", акция "Ночь музеев", крестьянские календарные праздники и т.д.
В конце повествования хочу привести две цитаты, которые, на мой взгляд, в концентрированном виде удачно завершат все сказанное выше. Тем более, что принадлежат они нашим любимым друзьям и коллегам.
Г.И.Золотухин: "Уйдут одни, придут иные...А музей есть и будет - это самое главное. Сегодня музей лучше, чем вчера. Завтра он будет еще лучше. С годами, как и человек, он станет богаче и сильнее. Будут бури и рифы на пути. Но никогда не повторится то невероятно трудное, но такое захватывающее время, когда в ярости и столкновениях рождались вдохновенные импровизации".
Ю.И.Левина: "И если вы покинете Болдино с новым для себя открытием Пушкина, почувствуете атмосферу заповедных мест, когда-то напитавших поэта обильными впечатлениями  и вызвавших прилив вдохновения, мы расстаемся с вами большими друзьями, объединенными общей любовью к великому Пушкину".
Каждый из нас, хоть раз в жизни, должен сказать себе, вслед за Пушкиным: "Я рад, что добрался до Болдина...". И в прямом, и в переносном смысле.
И последнее. Хочу выразить огромную благодарность тем, кто так или иначе помогал мне в сборе материалов для книги (не все сохранилось в нашем архиве), консультировал и давал ценные советы, предоставлял газетные публикации, давал разрешение на использование писем, присылал фотографии, оказывал техническую помощь и т.п.
ОГРОМНОЕ СПАСИБО ГОВОРЮ
Большое Болдино
Нине Анатольевне Жирковой - директору музея-заповедника, за полезные советы..
 Тамаре Николаевне Кезиной - заместителю директора музея по научно-экспозиционной работе, за исключительно важные советы и рекомендации, за воспоминания.
Татьяне Федоровне Павелко - хранителю музейных предметов, за присылку ряда архивных материалов.
Александру Сергеевичу Чеснову - редактору отдела музея, за предварительное прочтение рукописи.
Татьяне Николаевне Дорониной - директору централизованной библиотечной системы, за пересылку моих газетных публикаций и консультации по районным краеведческим чтениям.
Валентине Фроловне Тюльневой - заведующей отделом музея литературных героев по "Повестям Белкина", за воспоминания о 70-х годах прошлого века.
Елене Евгеньевне Ребровой - главному редактору газеты "Болдинский вестник", за информацию о типографии.
Татьяне Васильевне Королевой - бывшему главному хранителю музея, за уточнение отдельных фактов из истории музея.
Анатолию Александровичу Пыхонину - краеведу, за использование некоторых материалов из его книги "Мы памятник ему воздвигли...".
Нижний Новгород
Наталии Орестовне Рябиной -кандидату технических наук, большому другу музея и нашей семьи, за воспоминания и стихи.
Наталье и Владимиру Трофимовым - художникам-иконописцам, за воспоминания.
Екатеринбург
Владимиру Сергеевичу Чеснову- нашему многолетнему другу и душевному человеку, за воспоминания.
Любови Михайловне Задоркиной - моей жене и соратнику, за рецензирование книги.
Валерию Александровичу Задоркину - сыну, за дизайнерские советы и помощь в решении технических вопросов.
Всем низко кланяюсь.