Одна в поле. Продолжение 24-26 главы

Глава 24

   За день до приема в  Арате арл вызвал Дэй к себе. Она поморщилась, не любила, когда он обращался с ней официально, и отправилась на аудиенцию. Киркайн се Зар вальяжно разместился в кресле, вид у него был вполне довольный. Зато улыбка была какая-то двусмысленная. Дэй сжала губы, даже не пыталась догадаться, что на этот раз у него на уме. Она лишь слегка наклонила голову, приветствуя его.
    - Это для тебя, - кивнул он в сторону кровати.
   Дэй обернулась. На его кровати  было разложено нечто синее блестящее. Приглядевшись, она поняла, что это какая-то одежда, на привычный дэли не похожая.
    - Что это? – спросила она. – Не думаю, что мне это понадобится.
    - А кто тебя просит думать? – улыбка Киркайна стала шире. – Это всего лишь платье. Разве оно тебе не нравится?
    - Зачем мне платье? – Дэй скептически разглядывала серебристые завитушки на синем шелке. – Хочешь увидеть меня в платье?
    - Увидеть в платье? Уж лучше без платья, - он хохотнул и сразу стал серьезным. - Зачем? Затем, что ты будешь сопровождать меня на прием в Амат.
    - Тебе там могут угрожать? - встревожилась она.
    - Угрожать мне могут везде. Но ты нужна мне там не  для охраны, совсем для другого. Будешь наблюдать за всеми со стороны. Так сказать, шпионить.
    - Я же никого там не знаю! – возразила Дэй.
    - Вот именно, это как раз и нужно. Что-то подозрительное заметишь сразу.
    Дэй помолчала, задание ей не понравилось, но как отказаться. Если бы он предложил ей просто пойти с ним на прием, а не таким приказным тоном. Наблюдать за приглашенной знатью? Возможно в этом есть резон, вдруг она сможеть что-нибудь узнать о нападении на их караван.
    - Итак..? – не выдержал арл.
    - Когда?
    - А вот это уже правильный подход к делу! Завтра после полудня. Аграсар прислал приглашение. – он кивнул на стол, где лежал свиток с печатью. – Мадхури поможет тебе принять надлежащий вид. Она знает, как одеваются здешние женщины, и что они там еще делают…
    Он повертел кистью правой руки у головы.
    - Ясно, прическа, макияж…, я должна выглядеть обыкновенно, чтобы не бросаться в глаза, или сногшибательно? – Дэй тоже повертела рукой  перед своим лицом.
    - Соответственно моему сану, по-королевски! Никто не должен заподозрить, что ты …
    - Всего лишь твоя прислуга, - закончила Дэй.
    - Не утрируй.
    Он поднялся, подошел к ней, приподнял голову за подбородок.  Взгляд его стальных глаз потеплел. Дэй молчала, смотрела ему в глаза, все мысли как будто замерли. Поцелуй легкий как дыхание, и соблазнительный как глоток воды в жаркий день.
    - Будешь ждать меня вечером? – негромко медовым голосом произнес он.
    Приказной тон исчез из голоса арла, и Дэй попыталась отбросить свою язвительность.
    - Не буду, придешь просто так, - сказала она, возвращая ему поцелуй. – Ночной Кир мне нравится больше, чем дневной Светлейший арл.
    Остаток дня Дэй провела в мыльне. Не то, чтобы она была ужасно грязной. Здесь в Садарнагаре она взяла за правило по вечерам купаться в море. Кроме нее никому это не приходило в голову, все сначала удивлялись ее почти ежедневным купаниям, но потом привыкли. Дэй же удивлялась другому, почему, когда рядом есть теплое море, нет ни одного желающего в нем поплавать. И все же днем, когда весь берег был на виду, она не отваживалась войти в воду, как бы ей этого не хотелось.
Хозяйская мыльня была гораздо меньше зарской бани в Ферлите, однако имела некоторые удобства в виде пара, мыла и большой лохани, в которой можно было свободно разместиться взрослому человеку. На этот раз Мадхури, дочь Абхимана, проделала с ней кое-какие банные процедуры, знакомые Дэй по прошлой жизни. Мыльня не хамам, но все же девушка смогла устроить для нее вполне приличный массаж с ароматическими маслами, да волосы вымыла каким-то особым средством. Дэй расслабилась и почувствовала большое желание наслаждаться комфортной жизнью настоящей фаворитки, а не походной простотой наемной воительницы.
    На другой день Киркайн с самого утра предоставил ей свою комнату. Пришла Мадхури и помогла Дэй одеться. Сама бы она в это платье с пышными нижними юбками вряд ли бы облачилась. Открытые плечи и узкий корсаж  платья мало походили на скромную одежду зарянок. Садарки в городе тоже не щеголяли в подобных платьях. Конечно, разве можно в бальном платье шастать по пыльным улицам. Пока Мадхури сооружала на ее голове прическу, Дэй переживала, что не может посмотреть на себя в зеркало, по причине отстутствия такового. До этого дня она не страдала от того, что привычных ей зеркал в этом мире не  было, просто их еще не придумали. А сейчас так хотелось взглянуть на себя со стороны. Она вдруг подумала, что давно не видела своего лица. Можно было увидеть свое отражение в лоханке с водой, в блестящем доспехе. Но все это было не то, что в настоящем зеркале. «Какая я? Изменилась, или все та же».
    - Хатун такая красивая! – произнесла Мадхури, словно услышала мысли тангури.
    – Волосы как шелковистый лен!
    - Глаза как сапфиры, кожа как топленое молоко, а коралловые губки так и просят о поцелуе!
    Дэй вздрогнула и обернулась. В дверях стоял Киркайн, он улыбался, но вдруг перестал. Улыбка словно сползла с его лица, взгляд застыл. Дэй поднялась, а он все стоял и смотрел на нее.
    - Сражен наповал! – наконец выдал он. – Ты не перестаешь меня удивлять!
    - Удивлять?
    - Ты просто восхитительна!
    Дэй пожала плечами и оглядела себя. Взгляд сверху вниз от груди до мысков туфель, но разве можно только на основании этого составить представление о том, как ты выглядишь? Чужое мнение не в счет. Мадхури протянула ей овальный металлический предмет размером с небольшое блюдо и при этом тяжелый. «Зеркало», - догадалась Дэй. Оттуда на нее смотрела женщина, которую она почти забыла. Пока она себя разглядывала, арл застегнул на ее шее массивное ожерелье из сапфиров чистейшей воды, оправленных в золото. Оно было холодным и давило на плечи не хуже доспеха.
    - У меня шея отвалится, - недовольно буркнула Дэй.
    - Привыкай, - ответил он. – Таких драгоценностей нет ни у одной здешней женщины, даже у самых богатых и знатных. Джамини умрет от зависти!
    - Кто это? – спросила Дэй настороженно.
    - Дочь моего дяди Саджила се Чанга, редкостная стерва.
    Дэй снова пожала плечами, отношения арла к садарским родственникам ей были известны. Мадхури уже вдевала в ее уши длинные серьги из тех же камней, что и ожерелье. На пальцы - кольца, на запястье – браслеты. Такого количества украшений Дэй никогда не носила. В прошлой жизни ее посчитали бы вульгарной.
    - Сколько всего! Я похожа на рождественскую елку.
    Дэй повертелась, пышная юбка заблистала серебром. Арл и Мадхури непонимающе уставились на нее. Дэй сжала кулаки, решила, что столько металла и камней на руках могут пригодиться, если придется защищаться. Потом подняла подол и поправила кинжал, пристегнутый к правой икре.
    - Это не обязательно брать с собой, - сказал Киркайн недовольно.
    - Без него я буду чувствовать себя раздетой. Или меня будут обыскивать при входе?
    - В Арат не принято ходить с оружием, особенно женщинам. Ладно, можешь оставить, под юбки тебе никто заглядывать не будет.
    - А вдруг?
    Дэй слегка откинула голову назад и повела голыми плечами. Киркайн шагнул к ней. Она не ожидала, что его объятья могут быть такими крепкими.
    - Что значит «а вдруг»? Или не вдруг?
    Он больше не улыбался, смотрел на нее так, словно пытался уловить малейший намек, подтвержающий его подозрения. И хотя Дэй не была мстительной, сейчас это чувство вызывало удовлетворение, как ответ на непонятное поведение арла. Он то любил ее, то как будто ненавидел.
    - Ревность – оковы, Киркайн-ран. Как же я могу служить вам, если вы совершенно не доверяте мне?
    Казалось ответ Дэй его немного отрезвил, он отпустил ее и, высокомерно вскинув голову, направился к выходу. У самых дверей обернулся.
    - Паланкин ждет у ворот. Можешь спускаться. Я подойду. – сказал он и покинул комнату.
    - Паланкин? – переспросила Дэй у Мадхури.
    - Это крытые носилки. До Арата далеко, ваше платье и туфли могут испачкаться, если идти пешком. Или будут пахнуть лошадью, если ехать верхом. Отец еще вчера распорядился, чтобы носилки доставили к полудню.
    Дэй приподняла подол платья и тоже двинулась к выходу. Пока она пересекала гостиничный двор, гури и гурчары глазели на нее как на диковинку. Ей даже послышалось, что кто-то из гурчаров присвистнул, не то в восторге от такого зрелища, не то в недоумении.
    На улице у ворот и в самом деле стояли носилки. Такой резной деревянный домик на двух длинных жердях, изнутри закрытый занавесками. Восемь носильщиков, одетых в короткие зеленые штаны, в широкие красные рубахи и с желтыми тюрбанами на бритых головах, сидели на замли подле носилок в ожидании. «Вот уж светофоры!» - поразилась Дэй. В качестве эскорта четверо гурчаров восседали на лошадях. Дверцы паланкина были открыты, и она заглянула внутрь. Сиденья одно против другого, обитые шелком, с шелковыми подушками, в ногах коврик. Двое взрослых вполне поместятся. Дэй оглядела носильщиков. Как же они потащат такую махину? Коренастые и жилистые, они не выглядели силачами, скорее были выносливыми.
    Она забралась в паланкин и только успела как следует расположиться на мягких подушках, как из ворот появился се Зар. Он был одет в красное и черное с золотом, на это раз помпезнее, чем обычно. Золотая цепь с рубинами лежала на его плечах. Дэй показалось, что своим одеянием он как бы противостоял ей, красное против синего, горячее против холодного. «Специально, или так получилось? Я платье не выбирала. Красивое платье и прическа, и сама я - принцесса хоть куда, а что же мне так скверно? Не помню, чтобы раньше перед вечеринкой у меня кошки скребли на душе», - подумала Дэй.
    Киркайн расположился напротив нее. Дверцы закрылись. Паланкин плавно поднялся и медленно тронулся, носильщики знали свое дело.
    Почти весь путь они с арлом то пялились друг на друга, едва перекинувшись ничего не значащими фразами, то делали вид, что дремлют. Паланкин слегка покачивало из стороны в сторону, сказывались неровности местных улиц. Дэй, прикрыв глаза, вспоминала прошедшую ночь, полную нежности и страсти. И слова арла, произнесенные не раз: «Люблю тебя», и свои собственные: «Ты так говоришь, как будто сожалеешь об этом». Он ничего не ответил на это, почти одержимо хотел и от нее услышать заверения в любви. Она ответила, слегка замешкавшись. В ответ были упреки, произнесенные с какой-то непонятной ей тоской. Она как могла успокаивала его, при этом удивляясь переменам его настроения, не понимая  причину, их вызвавшую. И тогда ей показалось, что Киркайн как будто снимал с себя броню и становился обыкновенным парнем, влюбленным, ревнивым и непоследовательным, неуверенным, что и его могут любить так же сильно, как и он сам. А днем он словно не замечал ее совсем, или демонстрировал ей и всем свое высокое положение и превосходство. Дэй почти махнула рукой на их запутавшиеся отношения, и все же были моменты, когда ей хотелось хоть какой-то определенности. Но какой, она и сама не могла бы четко сформулировать. Что ей надо? Один Бог знает что…
    И не мудрено, что, когда они достигли Арата, нервы у Дэй были на пределе. Хотелось высказать Киркайну все, что она о нем думает, и вернуться обратно на постоялый двор. Но тут носильщики встали, и паланкин плавно опустился на землю. Арл вышел первым, галантно подал Дэй руку. Рука была крепкой и теплой, и она успокоилась. Пока они шли до дворца, Киркайн еще раз разъяснил ее обязанности на приеме.
    Вблизи Арат оказался еще грандиознее, чем смотрелся издали. Фасад украшали колонны и арки, крыша в виде купола, высокая лестница вела к широко распахнутым дверям. Никакой стражи у входа не было. Но Дэй успела заметить, бросив взгляд по сторонам, что на стенах, окружавших замок, полно часовых.
    Поднявшись по лестнице, они очутились в просторной высокой зале с причудливыми колоннами вдоль боковых стен. Свет проникал сквозь высокие узкие окна, забранные ажурными каменными решетками. Вдобавок к этому в зале было расставлено большое количество светильников. Затейливая лепнина и роспись сводчатого потолка еще более увеличивали размеры помещения. И все это великолепие вызывало не только восторг, но и подавляло, человек должен был ощущать свою незначительность перед всесильным Аматом. Зал заполняли многочисленные приглашенные в ярких одеждах и сверкающих драгоценностях. По началу от пестроты в интерьере и одеяниях у Дэй зарябило в глазах. До этого момента у нее были сомнения на счет ее роли на приеме. Когда первое впечатление новизны прошло, она уже обращала внимание на мелочи, которые возможно примелькались арлу, часто здесь бывавшему, отмечала про себя несоответствия одеяний некоторых сардаров и дам с выражений на их лицах. И она уже оценила хитрый ход се Зара. Пожалуй он был прав, что новичок в незнакомой обстановке будет более внимателен, и не зная присутствующих людей, составит о них  непредвзятое мнение.
    Киркайн уверенно направился к одной из групп, по пути отвечая на приветствия. Похоже, что он здесь хорошо ориентировался. Богато одетые сардары о чем-то негромко спорили, жестами подкрепляя свои выражения.
    - Се Зар, рады видеть вас в Садаре! – воскликнул высокий седеющий мужчина.
    Все остальные согласно закивали в знак приветствия.
    - Взаимно, уважаемые! – Киркайн ответил поклоном.
    Дэй не особо прислушивалась к разговору мужчин, говорили о торговле, о ценах, о неспокойных нынешних временах и тому подобном. Обычный разговор ни о чем, когда важнее присутствие, а не тема.
    - Мое почтение, дорогой се Зар!
    Резкий голос заставил всех обернуться. К ним подходил невысокий тучный мужчина в летах, одетый в роскошное дэли. За ним следовала девушка в желтом платье, украшенном жемчугом и со множеством золотых браслетов на полных руках.
    - Приветствую вас, се Чанг! – арл сдержано поклонился.
Остальные сардары с плохо скрываемым неудовольствием тоже раскланялись. Киркайн нехотя направился к дяде. Дэй так и осталась стоять в стороне. Се Чанг с минуту пристально смотрел на нее, и от этого бесцеремонного  разглядывания Дэй стало не по себе.
    - А эта красавица с тобой? Смотри-ка, Джамини, твой братец впервые явился сюда не один! Неужели он пересмотрел свои взгляды на холостяцкую жизнь? Или решил привести с собой свою ашну?
    - И как это Амат допускает такие вольности! – подала реплику названная Джамини.
    Дэй не понравилось, что эти двое говорили о Киркайне в третьем лице, как будто он не стоял рядом. Сам арл был на редкость невозмутим. Неприязнь была во взгляде его родственников, только у дяди к этому выражению еще добовлялось нечто похотливо-маслянистое, а кузина так просто обдала ее холодным презрением. И уж вовсе Дэй не понравились их намеки, зато из их слов она поняла, что за ними следят не только со дня их приезда, возможно и в Заре есть шпионы се Чанга.
    - Это моя протеже, она здесь в первый раз. – сухо ответил Киркайн.
    - Ты бы мог нас познакомить. - заметил дядя. – Надеюсь у нее есть имя? Как вас зовут, красавица?
    - Она не говорит на этом языке. – категорично заявил арл и добавил. – И не понимает, что вы ей говорите.
    Дэй удивилась, как он резко отшил от нее дядю и кузину. Се Чанг же на грубость племянника только рассмеялся, Джамини недовольно фыркнув, повернулась к ним спиной. Когда дядя с кузиной отошли на достаточное расстояние, Дэй высказала свое недоумение по этому поводу.
    - Я бы могла разговорить их, какой смысл утверждать, что не знаю по-садарски, они все равно говорили на таламасском.
    - У тебя было задание – наблюдать, а не болтать. – сказал Киркайн  раздраженно. – Вот и наблюдай!
    У Дэй в голове моментально пронеслось несколько вариантов ответов, вроде: «Есть!», и при этом демонстративно козырнуть. Или склонить голову сказав ехидно: «Слушаюсь и повинуюсь!». Однако она благоразумно промолчала. Ее застывшее лицо означало, что внутри все кипит и рвется наружу. Хотя внешне нельзя было понять, о чем она думает и какие у нее намерения.
    - Хорошо, - сказала она сдержанно, - буду молчать. Но хотела бы уточнить, я только с твоими родственниками не должна говорить, или со всеми?
    - Не говори лишнего, - был его недовольный ответ.
    Некоторое время она бродила за ним следом как тень, чуть поотстав на пару шагов. Ситуация начала ее еще больше раздражать. Раскланиваясь с присутствующими сардарами, или бесудуя с ними, арл никому ее не представлял. Хотя она замечала, каким любопытством загорались глаза не только сардаров, но и немногих женщин, сопровождавших их. Их-то арлу как раз представляли, если он был с ними лично не знаком. Дэй задумалась, зачем ему понадобилось создавать вокруг нее эту тайну. Мог бы просто объяснить, что она присутствует здесь в качестве его экскорта. Но напрямик никто не спрашивал, кто она такая, а он отмалчивался на этот счет. Порой ей пытались задавать вопросы, она улыбалась и молчала, помня приказ хозяина. Если и посчитают ее глупой, то какая ей разница, все равно она тут никого не знает. Рассчитывать на будущее в Садарнагаре не приходилось. Гури сюда не нанимались и бывали тут крайне редко.
    Несколько раз арл, начав беседу с каким-нибудь важным сардаром, взглядом отсылал ее прочь. Дэй удалялась недовольной, старалась отойти на такое расстояние, чтобы Киркайн был у нее на виду. При этом она не слышала, о чем говорили, но наблюдала со стороны за выражением лиц, за жестами. Не зная о чем шла речь, все равно трудно было понять соответствовал тот или иной жест и взгляд сути разговора, или имел какой-то другой подтекст. И все же ей удалось составить мнение о многих присутствующих, даже не разговаривая с ними. «Лицемеры и пройдохи, хитрецы и интриганы», - такое резюме Дэй могла бы выдать практически каждому. Дядя Киркайна совершенно ей не понравился. Впрочем, он ей и до встречи не нравился. Слухи о нем были противоречивыми, но в основном нелестными. Его дочь тоже была еще та штучка. Довольно красивое ее лицо портили презрительный взгляд и  высокомерный изгиб тонких губ. Аристократка и перезрелая невеста взирала на всех с нескрываемым недовольством. Дэй заметила, что она со своим отцом была здесь не в чести. Они не были коренными садарцами, хотя мать кузины и происходила из знатного садарского рода. Се Чанг везде плел козни, не только против племянника, но и против любых неугодных ему людей. Порой в эту компанию попадали люди вовсе не знатные, из среды купцов или мореходов. Амат терпел его выходки, используя их в своих целях.
    Арл направился к аграсару и оставил Дэй одну. К ней подошел кто-то из членов совета. На нее пахнуло пряным ароматом не то яблочного пирога, не то имбирного пряника. Амат был невысоким и полным, его голубой дэли, расшитый золотым узором, был из дорогой материи. Бритую голову украшала небольшая круглая шапочка из той же ткани. С толстой шеи свисала массивная плоская золотая цепь с круглым медальоном, украшенным шлифованной бирюзой. Своим обликом он чем-то напоминал  католического священника, только вот голубых сутан клирики не носили. Он слегка наклонил голову, приветствуя ее. Дэй ответила тем же.
    - Вы самая загадочная личность в этом зале, хатун.
    - Не думаю, что для меня это лестно. – заметила Дэй.
    - Можно и по-другому, в этом зале вы самая прекрасная хатун.
    Его тонкие губы изогнулись улыбкой хитреца. Дэй чуть замешкалась, нужно же было что-то отвечать. Мало ли, что велел ей Киркайн, с аматом игра в молчанку не пройдет. Скорее всего он подошел к ней не зря, и уже  что-то про нее знает, или ему нужно что-то вызнать у нее. И Дэй решилась на тактику красивой и не очень умной женщины. Красоткам не обязательно быть умными, обычно такой стереотип срабатывал.
    - Это ближе к истине! – она самодовольно рассмеялась, показывая тем самым, что проглатила льстивую наживку.
    - В прошлые годы арл се Зар являлся на прием в одиночестве. Возможно, он не мог выбрать достойную спутницу?
    Дэй послышался в этой фразе намек. Амат понимал, что перед ним не просто красивая женщина из окружения арла се Зара. Она решила, что стоит упирать на ее роль фаворитки, охраннице здесь не место. Арл назвал ее своей протеже, вот она ей и будет.
    - Он бы и на этот раз явлися один, если бы я его не упросила об одолжении. Как попасть на ваш прием без приглашения? Не иначе как сопровождая того, кто приглашен.
    - Тонко замечено. – снова улыбнулся амат. – Зачем же сюда стремиться, что здесь такого интересного?
    - Дело вовсе не в интересном. Преодаление преграды – вот мое истинное желание. То, что недоступно, так и влечет. Уговорить арла – это тоже преодаление преграды. Он ужасно несговорчивый!
    - Какими странными порой бывают наши желания! Но выполнять желания прелестных женщин – не это ли истинное призвание мужчины? И вот вы здесь! Какова же ваша следующая цель, хатун? А вдруг я смогу вам помочь? – его голос стал чуть вкрадчевее. – Амат благоволит не только к своим верноподданным.
    Произнося свои вопросы, амат взглядом показал, о какой цели может идти речь. Он многозначительно посмотрел на главу Амата, аграсара Пуджита Бартраштру. Тот восседал на помосте в кресле, отдаленно напоминавшем трон. Его окружали придворные и гости, жаждущие лично заверить аграсара в своей преданности. Дэй почувствовала, что ступает на зыбкую почву. К чему может привести этот разговор, и куда клонит амат? Она уже видела, что Киркайн недовольно поглядывает на нее через плечо. Амат тоже это заметил.
     - Мне кажется, ваш… ваш спутник не очень рад нашей беседе.
     - Вы хотели сказать «хозяин», не так ли? – Дэй поняла, что ломать комедию дальше не стоит.
     - Мы наслышаны о ваших подвигах, хатун. На этот раз в руках Светлейшего арла редкий бриллиант, хотя возможно он этого и не подозревает. Любому бриллианту уготовлено достойное место. Украшать ли венец, или быть распиленным из-за внутренних изъянов. – его голос стал резким, а взгляд холодным.
     - Вы мне угрожаете? – тихо спросила Дэй.
     - Ну, что вы! Как можно, здесь вы гостья. 
     Улыбка амата на этот раз была зловещей. Он тут же откланялся и отошел от нее. Дэй даже не успела ничего сказать в ответ. Но в голове засела часть фразы: «На этот раз в руках арла…», что имел в виду амат? Се Зар уже пытался противиться Амату? А ведь она ничего толком не знала о Заре и Киркайне, лишь только ту верхушку айсберга, что была у всех на виду. Двоякое чувство возникло у Дэй. С одной стороны, привычная собранность в предчувствии азартной игры, заставляющая соображать быстрее, а действовать осторожнее. С другой стороны, появилось недоверие к Киркайну. Ощущение, что ее используют в каких-то непонятных ей целях, вызывало неприязнь и еще большее раздражение. «А я-то, дура наивная, поверила в искреннее отношение к своей незамысловатой персоне. Ошибочка вышла, милейшая Дея!» Дэй впервые назвала себя тем именем, которым обычно называла ее мама.
Хотя Киркайн и смотрел на нее недовольно, но подходить к ней явно не собирался. После ухода неприятного амата Дэй не знала куда себя деть. Она без всякой определенной цели лавировала по зале среди незнакомых ей людей, и, наконец, решила взглянуть на вид из тех окон, которые, как ей показалось,  выходили на море. «Может, там и выход есть на какую-нибудь терассу, а нет, так возле окна подышу свежим воздухом». Ее нос уже не различал оттенков благовоний, ароматических масел и эссенций, все слились в один непередаваемый словами запах, раздражавший ноздри и круживший голову. Из низко расположенных ажурных окон и в самом деле виднелось море. Оно было далеко внизу и простиралось до самого горизонта. Насколько можно было заметить через небольшие отверстия решетки окна, эта стена Арата, сливаясь со скалой, отвесно опускалась прямо в воду. Из окон берега не было видно совсем, только море и небо. Дэй помнила, что Арат был расположен на высоком мысу. Возле окна воздух пах морем, а чуткое ухо могло уловить отдаленный звук прибоя.
     Кто-то прошел мимо и дотронулся до Дэй, она почувсвовала слабый аромат пачули, в ее руку что-то поспешно вложили. Она обернулась, но никого уже рядом не было. Ее рука сжимала какой-то маленький прямоугольный предмет. Сначала Дэй не поняла что это, но отойдя за колонну, чтобы ее никто не видел, обнаружила, что это свернутый в несколько раз кусочек шелка. Она осторожно развернула его, опасаясь, что шелк мог быть отравленным. Но это была всего лишь записка, написанная на незнаком языке, и все же ей показалось, что похожие буквы она уже видела в Заре.  Дэй свернула записку, сунула ее за корсаж, здраво рассудив, что  эта тряпица таким образом вряд ли нанесет ей вред. Прочитать, что там написано, она не могла. Освоившись с общепринятым языком таламасов, Дэй не успела выучить язык зарян. В этом не было большой надобности, хотя Киркайн говорил, что зарский диалект распространен за пределами города Зара в отдаленных уголках арлата. Она поспешила отыскать арла, но решила ничего не говорить ему о записке.
     Возвращались из Арата почти вечером, когда светило уже склонилось к горизонту и собиралось нырнуть в море. Дэй ожидала, что арл тотчас же начнет  расспрашивать ее о том, что ей удалось заметить, о впечатлении, которое произвел на нее прием. Но он ни о чем подобном не спросил, задал всего один вопрос о том, насколько хорошо видно море из окон замка. Вопрос ей показался странным, было понятно, что он наблюдал за ней, хотя и делал вид, что ему нет до нее никакого дела.
    - А ты сам разве не видел?
    - Видел, - ответил он.
    - А зачем тогда спрашиваешь?
    - А о чем мне тебя еще спрашивать? Не о том ли, как ты кокетничала с Пуджитом Фатахом?
    Дэй показалось, что произнося эти слова, арл усмехнулся как-то подозрительно. Ох, уж эти намеки на ее воображаемую ветренность. В этом Дэй трудно было упрекнуть, ей всегда приписывали излишний рационализм и рассудительность. Флирт экспромтом с противоположным полом обычно ей не удавался. А вот заранее спланированный мог показаться непринужденным.
    - С кем? А с этим…, - она постаралась улыбнуться как можно кокетлевей. – А если бы и так?
    - Разыграть из себя  обиженную красотку у тебя не получается, - фыркнул он.
    - Послушайте, Светлейший арл, чего это вы на меня взъелись? Уже который день, я подчеркиваю слово «день», вы наровите вывести меня из себя! Все какие-то намеки…. Может, обиженная красотка из меня и не получится, а вот обиженный солдат очень даже может быть….
    Когда Дэй говорила быстро, ее таламасский был далек от совершенства и обороты речи принимали не свойственные этому языку выражения. Она видела, что арл сосредоточенно ее слушает, пытаясь уловить смысл  сказанного. Ей стало смешно. Лицо арла выражало недоумение.
    - За один день я выслушала столько комплементов, сколько за всю жизнь не слышала! Как ты считаешь, я правда красивая?
    - Для полного комплекта тебе не хватает еще одного комплемента?
    - Мне хочется это услышать сейчас, когда солнце еще не зашло!
    - Ты красивая, умная, смелая… все так, Дэй.
    Он закрыл глаза, а когда открыл, то уже не Светлейший арл сидел напротив нее, а всего лишь усталый мужчина возрастом немного за тридцать по имени Киркайн. Комок подкатил к горлу, и Дэй, как это часто случалось с ней в последнее время, пожалела о сказанных словах.
    - А что не так? – все-таки отважилась спросить она.
    Он не ответил. Оба молчали некоторое время, Дэй уже начало казаться, что они никогда не вернутся на постоялый двор. То ли носильщики шли медленнее, то ли время растянулось.
    - Вода в море теплая? – неожиданно спросил Киркайн.
    - Теплая…
    - Возьмешь меня сегодня с собой в вечерней заплыв?
    Дэй растерялась и обрадовалась, молча кивнула. Все слова вдруг показались лишними, а комок опять застрял в горле.
Вернувшись на постоялый двор, каждый из них отправился к себе. Дэй в своей комнате с удовольствием снимала платье и драгоценности, на этот раз Мадхури ей не понадобилась. Помогала разоблачиться сатхин Зинат, заодно доложила о том, что гури в отсутствие тангури исправно несли службу.
    - Особых происшествий нет, - закончила доклад ратгури и осторожно спросила. – А там в Арате все было нормально?
    - Да, ничего интересного, - кивнула Дэй. – Скучные разговоры и душная атмосфера. Отнеси это в покои Светлейшего арла и скажи ему, что я ожидаю во дворе его дальнейших указаний.
    Дэй сунула в руки Зинат узел с бальными принадлежностями. В вечерних сумерках, прихватив с собой кусок холстины вместо полотенца, она вышла во двор. У конюшни заметила Джая, беседовавшего с двумя гурчарами из тех, что сопровождали их с арлом в Арат. Она уже думала о том, кому можно довериться и рассказать о записке, а заодно и посоветоваться, если в ней сообщается о чем-то важном. У нее не было сомнений, что записка явно не любовного содержания. Едва она успела договориться о встрече с Джаем с глазу на глаз и благоразумно отойти к выходу на терассу, как на галерее второго этажа появился Киркайн. Он был очень просто одет, как обычный горожанин, собирающийся выйти в город по делам. Джай и гурчары почтительно склонили головы, Дэй подумала и последовала их примеру. Арл махнул рукой гурчарам и они встали на посту у двери, предварительно ее открыв.
    На берегу было тихо, море было спокойным. Волны лениво лизали гальку и проплешины песка. Светило почти исчезло за горизонтом, его пурпурный краешек окрасил все вокруг в немыслимые оттенки.  Вода в море была густо сиреневого цвета с красноватыми проблесками, и небо над ней желто-розовое с темно-голубыми облаками, сквозь которые бледным пятнышком виднелась одна из местных лун. По правую сторону от терассы в нескольких сотнях метров высился темной массой утес.
Дэй заметила, что Киркайн удивленно крутил головой, как будто первый раз видел закат и вечернее море. Они спустились с терассы, перепрыгнули через глубокие колеи дороги, что вела вдоль берега, и спустились к самой воде.
     - Куда ведет эта дорога? Камни какие-то странные на берегу? И вообще, куда ты меня ведешь?
     - Мы идем вон к тому утесу, там небольшой заливчик, укрытый от посторонних глаз. Дорога ведет от каменоломен и камни оттуда, видимо упали с подводы, а поднять обратно было некому. Бата через два будет последний рейс. Обычно вечером и ночью здесь никого нет, кроме запоздалых подвод каменотесов. Утром за утесом прачки полущут белье в речке. Днем по этой дороге рыбаки ездят в город на рынок.
     - Столько раз я бывал в этом городе, и ничего этого не знал. – произнес арл.
     – А ты тут второй хаф и столько сведений!
     - Просто ты не обращал внимание на мелочи жизни здешних обитателей. – усмехнулась Дэй. – Ты хоть раз выходил к морю?
     - Я был в порту…, - ответил он.
     - Это не то, порт - это скопище народу и кораблей. Здесь ты с морем как бы наедине. Мы почти пришли. Нам вон туда, под прикрытие большущего валуна. Там и раздеться можно, и там мы не будем торчать на берегу как свечи на праздничном пироге.
     Дэй уселась на камень, стащила сапоги и закатала повыше штанины. Дальше шла уже по щиколотку в воде. Киркайн брел следом по суху. Пока они добирались до залива, стало темнее, хотя спутник частично вылез из-за облака. Полной темноты не было, далеко по левую руку видны были огни порта и Арата. Море уже было темно-синим, а в заливе вода стала почти черной – утес давал устойчивую тень.
     - Как же мы будем плавать, ничего же не видно почти!
     Арл остановился у валуна, за которым Дэй раздевалась.
     - Что тебе нужно тут разглядывать? Дно ровное, море спокойное, далеко на заплывай. Плавать умеешь? – отозвалась Дэй.
     - Умею.
     Бросив сапоги у камня, отстегнув ножны с мечом, Дэй сняла штаны и куртку, и теперь стояла в раздумье. На ней осталась только рубаха. Когда она плавала одна, то делала это голышом. «Вот, черт, чего растерялась! Что он меня голой не видел?» Дэй решительно стянула и рубаху. Появившись из-за камня, не стала оборачиваться, прямиком двинулась к воде. Вода была терпимо холодной, не обжигающей холодом до мурашек на коже, а такой, что освежала и успокаивала. Дэй покрузилась в нее с головой, чувствовала как бодрость вливается в тело, как ясной становится голова. Она четко представила, чем может закончиться это купание. «Полная чушь! На холодном песке или в воде…», - она вдруг ощутила досаду от того, что наперед знала, что произойдет дальше. Подумалось, что все время в их отношениях Киркайн диктовал ей условия, а она шла у него на поводу, соглашаясь и уступая. И помнила упрек Кида: «Ты никогда не отдаешься чувству до конца. Хоть раз перестань контролировать себя и меня тоже. Что творится в твоей голове, Дэй?» Что творилось сейчас в ее голове? Она решила попробовать взять ситуацию в свои руки, как делала это прежде. Сможет ли она устоять на этот раз? Послышался возглас Киркайна, когда он вошел в воду: «Ты же сказала, что вода теплая!»
     -  Плыви сюда, - крикнула она в ответ. – Нужно привыкнуть.
     Вдруг до нее дошло, что именно сейчас здесь в море и на берегу она хозяйка. И это он, Киркайн, пришел сюда как гость. И в ней словно проснулась та прежняя Дэйдре, которая никогда не позволяла мужчине командовать собой, если это касалось личных отношений. Он же ничего не подозревая о ее решении, немедленно попытался ее обнять, как только очутился рядом.
     - Неплохо плаваешь для горца, - сказала она, уворачиваясь от поцелуя.
     - У меня есть реки, - парировал он, стараясь удержать  ее.
     «У него есть реки! У него есть горы! У него есть люди! И я у него тоже есть! А кто и что есть у меня?» Дэй сделала рывок и поплыла к берегу, он плыл следом, не отставая. И едва она уперлась ногами о дно, как тут же попала в его объятья. Страстный поцелуй на удивление горячими губами поколебал ее решимость.
     - Не здесь!
     Дэй резко отстранилась, как только он оторвался от ее губ.
     - Почему?
     Этот тон его голоса, наивно-простодушный, совсем непохожий на голос повелителя, каким он был несколько часов назад на приеме в Арате, мог свести на нет все соображения Дэй.
     - Заниматься любовью на пляже – ужасная банальность! – ничего умнее она придумать не могла.
     - А в постеле не банально? – он тихо засмеялся. – Куда же ты, любовь моя?
     - Нам пора, - сказала Дэй как можно категоричней.
     Она юркнула за валун и стала быстро одеваться. Внутри все переворачивалось от раздираемых чувств. Она слышала как он вздохнул, как бормотал в полголоса о мстительных девушках, которые ужасно непоследовательны. Было ясно, что он принял ее отказ как месть за свое отношение к ней на приеме. Обратно они шли рядом, держась за руки. Такая идиллия и никаких страстных порывов. Одевшись, Дэй догнала Киркайна, который ушел вперед, крепко взяла его руку, он улыбнулся в ответ совершенно снисходительно. Даже в темноте это было заметно. И только на терассе у самой двери он вдруг прижал ее к стене. Уворачиваться от объятий и поцелуев ей уже не хотелось.
     - Заболел к тебе любовью, как недуг сей исцелить? Не кинжалом и не кровью, но ответною любовью ты должна меня любить. – он шептал ей на ухо чужие слова, но так, как будто они были его собственными.
     - Кир, - только и смогла выдавить Дэй, проклятый комок снова стоял в горле.
     Один из гурчаров наверняка услышал, что они подошли, и открыл дверь. Киркайн нехотя отстранился от Дэй и нырнул в дверной проем, Дэй последовала за ним. Они расстались у дверей ее комнотушки. Молча без слов прощания. Ей показалось, что в его глазах был упрек, она отвернулась.
     - Утром жду у себя с докладом о том, что удалось увидеть на приеме. – в его голосе не было ни капли тепла.
     - Есть, быть утром. – ответила Дэй хмуро.
     Киркайн взбежал по лестнице наверх, и уже оттуда посмотрел на нее с тем же самым упреком.
     Она зашла в комнату, захватила записку и снова вышла во двор. Некоторое время осматривала все строения, соображая, где можно было бы переговорить с Джаем. Откладывать разговор на утро не хотелось, вдруг у арла в планах опять какие-нибудь непредвиденности. Карнал выглянул из дверей конюшни и помахал ей рукой.
     Они расположились в дальнем углу конюшни у окна, через которое проникал слабый свет от фонаря. Глубокие тени лежали на лице Джая, но Дэй заметила на нем и признаки нетерпения, и удовлетворения от кажущейся интимности обстановки свидания. Она немедленно разуверила его в этом, сказала, что он нужен ей по делу, и напомнила о их договоренности оставаться друзьями. Он помедлил с ответом, давая ей понять, что вынужден согласиться.
     - Что написано в этом послании? Сможешь прочитать? – она показала ему записку.
     - Это зарский, - он даже не сомневался. – Откуда это у тебя?
     - Прислали по почте, шучу…
     Дэй коротко рассказала о приеме, про се Чанга, про то, как к ней попала записка, но про арла промолчала. К чему Джаю лишняя информация. Он приблизил записку ближе к свету и несколько раз прочел про себя.
     - Тут написано: «Некий доброжелатель хотел бы встретиться с вами лично в уединенном месте. У него имеются важные сведения, касаемые вас и вашего господина. Завтра до полудня в таверне «Зеленая каракатица» вас будут ждать». Все, - Джай посмотрел на Дэй. – Эта таверна – не лучшее место для встреч непонятно с кем, там всякий сброд собирается. Может, это способ выманить тебя одну без подмоги?
     - Думаешь не стоит идти? Но тогда я не узнаю, кому есть дело до се Зара и причем здесь я? Понимаешь, как только я нанялась в Зар, так меня постоянно держат на мушке!
     - На чем?
     - На прицеле, - пояснила она. – И у меня нет никаких соображений, кто бы это мог быть. Думаю, надо разобраться.
     - Даже, если это будет стоить тебе жизни?
     - Я же не пойду безоружной! И потом, я хотела просить тебя меня подстраховать.
     - Хорошо. Нужно одеться как матросы, чтобы не выделяться, в портовых забегаловках не жалуют посторонних.
     - Тогда до завтра. Отправимся пораньше, разведаем обстановку.


Глава 25

     С утра пораньше Дэй отправилась к арлу. Свой доклад обдумывать не стала, решила рассказать все, как есть, кроме записки. Пока она не узнает, кто ее послал, о чем можно говорить. Может, это вообще проверка Киркайна. Последнее время его поведение было подозрительным. Он ничего особенного не говорил, но Дэй не была новичком в таких делах и интуитивно чувствовала, если и не ложь, то недосказанность. На ее удивление часовой у дверей сказал, что господин еще засветло куда-то уехал. Дэй сразу поняла, что их с карналом операция провалилась.
     - Один? – спросила она на всякий случай.
     - Нет, с ним уехали сачив, таджиры, Джай-ран и еще двое гурчаров.
     - Куда, он, конечно, не объяснил?
     - Нет, не объяснил.
     Злость переполняла Дэй. Надо же, какое невезение и какое коварство! Значит, Джаю он доверяет, а к ней  доверия нет. Впрочем, она ему тоже не очень-то доверяет. Конечно, у него есть важные дела, касаемые торговли, в которые она не вмешивалась. От своего плана пойти на встречу в порт она и не думала отказываться. Решила взять с собой двух гури из наиболее расторопных и сообразительных. Шалин и Шаури в самый раз подойдут, и язык за зубами держать умеют, и в драке устоят. Переодеться в матросов, разумеется, не получится. Дэй подумала, что это не так и важно, главное свести на нет их принадлежность к клану гури. Разномастную пеструю мужскую одежду она позаимствовала у Мадхури. Не то чтобы у Абхимана был одежный склад, но что-то жильцы забывали, что-то оставляли вместо платы за постой, возможно были и другие пути пополнения его сундуков в кладовой. А чтобы девушка помалкивала, пришлось дать ей золотую монету. Тангури предупредила Зинат, что до полудня они на особом задании, если к вечеру они не вернутся, то карнал знает, где их искать.
      Гури переоделись в комнате Дэй, мечи с большим сожалением она приказала оставить. Слишком приметное оружие, особенно ее меч, матросы, как правило, использовали другое оружие. Очень хотелось пристроить под мышкой глок, но подумав, Дэй и от него отказалась.  Взамен прихватили по паре кордов, на пальцы нацепили «боевые кольца» - «головоломки»,  завернулись в плащи и выбрались на берег через терассу. Шли спешно по обочине дороги. Дэй специально выбрала этот путь, подальше от многих любопытных глаз. Не прошли они с милю, как сзади послышалось громыхание рыбацкой повозки.
     - Эй, посторонись! – крикнул им еще не старый мужчины в потрепанной шляпе.
     Девушки отошли подальше, пропуская телегу с высокими корзинами, в которых рыбаки обычно привозили рыбу на базар. На облучке рядом с возницей сидела деваха с раскосыми глазами в ярком платке. Телега проехала вперед, и она чуть шею не свернула – обернулась и с приоткрытым ртом разглядывала пеструю троицу. Дэй сообразила, что эта дорога до базара ведет через порт.
     - Эй, почтеннийший, - крикнула она вслед повозке. – Не подвезешь до порта? Платой не обидим.
     Возница придержал коня, тоже обернулся и некоторое время разглядывал мнимых молодых людей. Его прищуренные глаза явно не одобряди их широкие штаны, заправленные в щегольские сапожки, и черные кожаные платки, плотно облегавшие голову. Все это наводило на мысль о бесшабашных портовых молодчиках, которым палец в рот не клади. И все же он, движимый скорее жадностью, чем человеколюбием, посовещался со своей спутницей и махнул им рукой, подзывая. Гури бросились к повозке, но мужчина не позволил им сразу сесть.
     - Канака за всех, - назвал он свою цену.
     - А не дорого ли, дядя? – возразила  Шаури.
     - Какой я тебе дядя, авар! – возмутился рыбак. – Не хошь платить, так проваливай, бей сапоги до порта.
     - Не ругайтесь, почтенный, мы заплатим, - заверила рыбака Дэй.
     Гури разместились в задней части повозки. И хотя возница не особо погонял свою лошадь, все же они съэкономили время. Не доезжая до порта, Дэй расплатилась с рыбаком.
     Соленый запах моря и рыбы, чешуя и рыбьи потроха под ногами в грязи, разноголосый гомон со всех сторон, громыханье каких-то бочек, ящиков, топот бесчисленных ног в подкованных грубых башмаках, таков был порт Садарнагара вблизи. Издали он казался изысканней, топорщась разнокалиберными мачтами, полоща белыми и полосатыми парусами, отплывающих судов. Нижние этажи всех строений выходили каменными фасадами на набережную, вторые и третьи этажи большей частью были деревянными. Островерхие крыши зданий, крытые красной черепицей и серым сланцем, вонзались в небо шпилями с причудливыми фигурками флюгеров. Между балками стены были окрашены в разные цвета по прихоти хозяев, и это разноцветье оживляло довольно грязную набережную. Люди сновали в разных направлениях, но каждый был занят своим делом, на девушек никто не обратил внимания.
     Гури в некоторой растерянности вертели головами, осматриваясь. Теперь нужно было разыскать названную таверну. Джай, собираясь пойти вместе с Дэй, не объяснил толком, где она находится. Пришлось остановить прохожего. Оказалось, что «Зеленая каракатица» вовсе не в порту, а недалеко от порта, на одной из многих улочек, имеющих выход к морю. Таверна и в самом деле была не лучшим местом для встреч, прохожий попытался предостеречь их от ее посещения. Девушки переглянулись, что ж они были готовы к любому развитию событий.
     Порт остался за спиной, когда они нашли нужную улицу. Таверна располагалась в старом двухэтажном строении, приземистом, сложенным из разномастного темного камня. Вывеска, намалеванная явно не рукой художника, изображала что-то зеленое на желтом фоне, очень отдаленно напоминавшее пресловутую каракатицу, а больше всего походившее на зеленый огурец, из которого проросли зеленые сосиски. Маленькие окна, забранные частой деревянной решеткой - джаки, делали таверну похожей на тюрьму. Массивная дверь была приоткрыта, был слышен  приглушенный пьяный говор, да стук оловянных тарелок и кружек. Дэй еще раз предупредила спутниц, чтобы вели себя неприметно, в разговор без надобности не вступали, на задир не обращали внимания. И еще, чтобы держали ухо востро и были ко всему готовы.
    Она мысленно пожелала себе удачи и толкнула дверь. Внутри на удивление было довольно светло, большей частью от огромного пылающего очага и мношества плошек с огнем, подвешанных к потолку на обычном колесе от старой повозки. Народу в помещении было немного: подвипившая компания матросов, двое странников в темных одеждах в дальнем углу, да старик у очага. И еще лохматый мальчишка в красной бархатной безрукавке развлекал посетителей игрой на флейте.
     Они прошли к столу, что стоял недалеко от входа. Дэй всегда продумывала пути отступления, а здесь это могло понадобиться в любой момент. Под ногами захрустел настил из свежего камыша. Когда расселись вокруг стола, Дэй осторожно огляделась, как бы в поисках хозяина, а заодно старалась понять, кто же ее ожидает. К ним неторопиво направился невысокий плотный мужичок, судя по грязному белому фартуку, это и был хозяин таверны. Дэй положила на изрезанную ножами столешницу несколько медных монеток и заказала по кружке местного пива. Кто знает, сколько придется ждать? Она, не поворачивая головы,  старалась оценить всех посетителей. Старик у очага сидел к ним ближе всего. Он пристроился на низкой скамеечке спиной к огню. Из-под видавшего виды тюрбана торчали седые космы, подстриженная бородка и усы были совершенно белыми. Его кафтан был явно ему не по размеру, слишком длинные рукова мешали есть. Старик усердно хлебал густую похлебку из миски, стоящую у него на коленях. Он обмакивал ломоть хлеба в похлебку, со вкусом обсасывал размягченный мякиш, затем орудовал костяной ложкой. Ел он сосредоточенно, ни на кого не обращая внимания. У его ног лежала потертая котомка.
     Матросы вряд ли были теми, кто назначил ей встречу. Им нечего было скрывать, они громко гоготали над непристойными шутками собутыльников, о чем-то спорили на матросском жаргоне. Мальчишка-музыкант тоже не походил на человека, подкинувшего записку. А вот двое в углу выглядели подозрительно. Низко надвинутые шляпы с обвислыми полями, не позволяли разглядеть их лица. И они то и дело поглядывали в ту сторону, где разместились гури.
     Хозяин принес пиво и прилагающеюся к нему закуску. На большом блюде лежало несколько сухих рыбин, вяленые щупальца каракатиц и полкаравая серого хлеба, с корочкой, густо посыпанной крупной солью и какими-то семенами. К  местному сервису Дэй привыкла, уж если заказываешь выпивку в питейном заведении, то закуску притащат, не спрашивая.
     Смакуя пиво, и грызя рыбу, гури прождали больше часа. За это время два матроса ушли, а на их место пришли другие четверо, ни чем не отличающиеся от ушедших. Старик доел свою похлебку и пил пиво из большой глиняной кружки.  Мальчишка, пристроившись  недалеко от старика на другую скамейку, с наслаждением уплетал похлебку. Двое в шляпах так и сидели за своими необъятными жбанами, между которыми на блюде высилась гора рыбьих костей.
     Затея прийти сюда уже начала казаться Дэй поспешной и несерьезной. Никто не собирался им что-то сообщать. Вдруг старик поднялся со своей скамейки, кряхтя  и вполголоса поминая богов. Костяная ложка упала с его колен и как-то странно откатилась прямо к столу, где сидели гури. Дэй подняла ложку и машинально глянула в лица старца, теперь ей показалось, что она где-то его уже видела. Он посмотрел на нее со значением. Она подала ему ложку и услышала шепот: «Идите вверх по улице, мальчик вас догонит и все объяснит». Старик громко рассыпался в извининиях и благодарности и вернулся на свое место.
     Дэй жестом дала знать гури, что они уходят. Девушки, неторопясь допили остатки пива, после чего покинули таверну.
    - Что-то слишком все гладко прошло, - засомневалась Шаури.
    - Согласна, - кивнула Дэй.
    - Может, еще все впереди? – подала голос Шалин.
    - Не накаркай! – отозвалась Шаури. – А вот, кажись, и приключения идут по следу! Не оборачивайтесь!
    Они отошли от таверны всего шагов на пятьдесят, двое в шляпах быстрым шагом шли за ними.
    - Асса, - негромко дала команду Дэй, едва заметным движением головы указала на проход в переулок, показавшийся впереди.
    - Амато, чякки, - отозвались гури, договариваясь о приемах.
    - А морт! – приказала Дэй.
    Девушки в ответ кивнули. Они не ускоряя шаг, неожиданно свернули в переулок. Заняли удобные позиции. В обе руки по корту, плащи сбросили. Едва преследующие их типы поровнялись с переулком, явно собираясь туда свернуть,  Шалин и Шаури бросились в атаку. Дэй обошла противника сзади. Возражений на их нападение от незнакомцев не последовало, наоборот, они только зловеще ухмыльнулись, наверняка были уверены в своей победе. Скорость натиска гури была такой, что молодчики сразу ушли в защиту, забывая при этом об открытой спине. И хотя их клинки были длинней кортов гури, и силы у них было поболее, но гибкие тела гури и непредсказуемость их ударов сделали свое дело. Со стороны драка походила на причудливый танец, движения гури то плавные, то резкие, сбивали противника с толку. Тот, кто ни разу не бился с гури, обычно их недооценивал. Бой был коротким, Шалин, сунув корты за пояс, подбирала  плащи. Шаури ногой выбила оружие уже у лежащего противника, приставила корт к горлу одного, второй даже не щевельнулся, лежал неестественно вывернув голову, на его губах пузырилась кровь. Гури оглянулась на Дэй, ожидая указаний.
    - Заканчивай, - бросила та. – Допрашивать некогда, у нас другие дела.
    Из таверны вышел мальчик и направился вверх по улице. Гури затащили трупы в переулок, усадили у стены. Дэй захватила кинжалы киллеров с собой на всякий случай. Музыкант прошел мимо как ни в чем не бывало. Ситуация изменилась, он ничего не собирался объяснять, даже не задержался возле них. Девушки двинулись следом. Улица их вывела к морю. Они миновали последний неказистый домишко с покосившейся крышей и спустились к берегу по крутой тропе. Мальчик уже сидел на берегу и перебирал камешки.  По левую руку там, где берег становился скалистым, у нагромождения камней сидел мужчина в неброской одежде. На рейде на якоре стояла двухмачтовая шхуна. Их доброжелатель оказался морским купцом. Когда гури приблизились, он встал, поклонился, его приветствие: «Добрых вам васана!», напомнило Дэй Лалу. Она его сразу предупредила, что разговаривать будут тут на берегу. Он согласился в разумности такого решения, предосторожность никогда не лишняя.
    - Я – таджир Бархай из Бадшахнагара. – представился он.
    - Я – Дэй, тангури из Зара. Давайте без предисловий, по делу, у нас не так много времени. Зачем эта секретность? – Дэй взяла инициативу в свои руки. – И с какой стати вы хотите нам помочь?
    - Хорошо. У нас общие враги. Вред, который они нанесут вашему хозяину, скажется и на мне. Не сокрушительно, но достаточно, чтобы мне надолго пришлось оставить мое ремесло. Большие неприятности будут и у других известных мне лиц. Буду откровенным, главный враг се Чанг, думаю, для Светлейшего арла это не секрет. Но в этот сезон се Чанг заручился поддержкой одной тайной секты. Какие у них общие интересы, можно только догадываться.
    - Тайная секта? И о ней все знают? – удивилась Дэй.
    - Тайная, потому что никто не знает, кто в нее входит. Известно совсем немного. Один мой доверенный человек кое-что сумел разузнать, и поплатился за это жизнью. Но перед этим успел рассказать то, что разведал. Это «адгары» - «летучие змеи», попросту наемные убийцы, у них какой-то там культ, я толком не понял в чем его суть. Но у них каждая жертва – это дар их божеству, как-то так.
    - При чем здесь мы, се Зар и я? – перебила его Дэй.
    - По Садару прокатился ряд заказных убийств. Виновных не нашли, возможно плохо искали, а может вовсе не искали. Предполагают, что в этом замешан кое-кто из Амата. Убитые так или иначе имели отношения с Заром. Зар поставляет очень важные и нужные нам товары.
    - Золото?
    - И это тоже. С арлом существуют договоренности, пока он ни разу их не нарушал, не то, что его предшественник – Фарах се Зар, его отец. Се Чанг наследует се Зару. Какие у него могут быть гарантии, когда он станет правитителем, если он и сейчас ни с кем не может договориться.
    - Почему именно сейчас он так активно начал действовать против племянника? Что случилось?
    - Вы случились! Время от времени тарки, нападая, подрывали всю торговлю в Шалехе и Таламе. Се Зар сильно на них завязан. Но когда у них проблемы, им не до торговли. А тут три раза подряд вы отбрасываете тарков за реку. В Каче передышка, и золотая река меняет свое направление, не то чтобы сильно, но ощутимо. Садару не выгоден мир в Каче, но нужен мир в Заре.
    Дэй едва сдерживалась в желании поторопить купца с объяснением. Эта манера садарцев, так же как и таламасов, обращаться в речи к аллегориям и отступлениям, ее раздражала. Не лучше ли говорить по существу!
    - Почему бы вам лично не объяснить это арлу? Какова моя роль в качестве посредника, не понимаю? В торговы делах Зара я мало что решаю, а если точнее, то меня это вообще не беспокоит, я всего лишь охраняю Зар и арла лично.  – сказала она.
    - Не все так просто. Арла вводят в заблуждение лица, которым он как будто доверяет. Вряд ли он стал бы меня слушать.
    - А меня будет слушать? – скептически заметила Дэй.
    - Слушать будите вы, не обязательно передавать сказанное арлу. Ваша жизнь, возможно, под большей угрозой, чем вам кажется. И потом, я не одинок в своих опасениях, скажем так, я – посланник. Моя задача вас предупредить.
    - Откуда я знаю, что вы не роете мне яму, не говоря уже о се Заре. Не могли бы, пославшие вас, встретиться со мной лично?
    - Нет, иначе, не я бы говорил с вами.
    - А в чем моя задача – быстрее покинуть Садар? Это ваше пожеланье? Вам не кажется, что вы противоречите себе. Вы только что сказали, что я нарушила соотношение сил, так нужное Садару. Из этого логически следует, что вам должно быть выгодно, чтобы меня устранили.
    - Вы не поняли меня. Бадшахнагару не выгоден однобокий союз Садара и Зара. И еще, некоторые очень высокопоставленные лица не желают, чтобы с вами случилось что-то плохое. Адгары готовят покушение на вас и се Зара. Но в первую очередь хотят устранить вас. Нам не очень понятно, почему. Возможно, вам виднее. Адгаров можно опознать по знаку за левым ухом – крылатый змей.
    - В таверне нас ждали, может, как раз, именно те, о ком вы говорите. Мы не проверяли. Обычная утечка информации, или преднамеренное предательство? Кто-то из наших, или ваших людей?
    - Этого следовало ожидать, адгары просачиваются куда угодно. У них есть высокие покровители, иначе все было бы гораздо проще. Думаю, что здесь не предательство, за вами следили не только сегодня, скорее всего с самого вашего появления в Садаре.
    Дэй помолчала, обдумывая услышанное.
    - Кому же я так сильно насолила? А мне казалось, что я честно выполняю свой долг. Получается, что у меня три варианта на выбор. Первый – убратся отсюда по добру по здорову, как можно быстрей. Второй – из чистого любопытства рискнуть и разобраться с этой сектой и се Чангом, а заодно и с Аматом. Вариант, пожалуй, самый убийственный. И третий – ничего не делать, потому как то, что вы мне сообщили, еще ни чего не доказывает. Откуда мне знать, что вы не посланник тех же адгаров?
    - Не верить любому иногда хорошо, но в данном случае все же лучше прислушаться к моим словам. Вас не пытались переманить на другую службу?
    - Вас неплохо информировали! – Дэй не слишком поразилась этому факту.
    И все же у нее оставались сомнения в истинности сведений, которые ей как будто пытались навязать. На войне было просто, вот – враг, вот – соратник. Первого – убить, второму – помочь. Интриги и заговоры вызывали у нее неприязнь, как нечто недостойное простого воина. Наверное, нужно было значительно вырасти в чине, чтобы любую интригу считать войной. В разговоре с посланником она особо ценных сведений не заметила. Есть секта убийц, нанятая дядей Киркайна, а в помощь ему есть какой-то амат, может не один. И что? Она огляделась, синее море, серые скалы, берег, поросший высокой травой, мальчик, играющий галькой. И вдруг ощутила, что этот мир затягивает ее как болото, она еще не проросла в нем корнями, но увязла по самую макушку. Только что-то внутри еще пытается сопротивляться, не поддаваться этой реальности, не потому, что другой вовсе нет. Из слов таджира следовало, что она тут значимая фигура. Почти историческая личность! С чего бы? Ей ли было не знать, что личность может создать свою реальность, подчинить мир или его часть своим правилам, но помнила и о том, как подчиненный мир бумерангом отзывался на своем создателе. С тех пор как оказалась здесь, она все время перед выбором. Впрочем и раньше было тоже самое, может, не так явственно. «Хорошо, что есть выбор, хуже, когда никакого выбора нет. Этот мир выбрал меня, но он же и мне дает возможность выбирать. Альтернатива всегда есть, беда в том, что мы не всегда ее видим. А порой чужие альтернативы мы принимаем за собственные».
     - Я подумаю над тем, что вы мне сообщили. – наконец произнесла она и добавила с улыбкой. – Не могли бы вы в знак доброго к нам отношения побросить нас до нашего постоялого двора? Я имею в виду вашу шлюпку, мне кажется, что в ней найдется парочка-другая гребцов. Вы же не приплыли сюда вплавь?
     - Вы наблюдательны, - усмехнулся таджир. – Подбросим, если вам так нужно.
     Он повернулся к скалам и громко крикнул. Из-за скалы показалась голова в полосатой повязке, которая тут же исчезла, а через некоторое время с той стороны появилась шлюпка с двумя гребцами. В скором времени она ткнулась носом в берег  и приняла купца и гури на борт. Едва шлюпка отчалила, мальчик поднялся и спешно покинул берег. Его красная безрукавка мелькнула за  высокой травой и исчезла.
     Дэй сильно рисковала, сядясь в шлюпку. Кто знает, что было на уме у купца? Их могли доставить прямо на шхуну, где полно матросов. Она сомневалась, умеют ли ее ратгури плавать. Но все обошлось, шлюпка двигалась почти параллельно берегу в нужную им сторону. Уже показался знакомый утес и полуобрушенная терасса абхиманова двора. Высадили их в заливчике, где Дэй обычно купалась.
     - А если эти адгары вас отследят, и будут знать, что вы нам помогаете, вам это ничем не грозит? – спросила Дэй напоследок у купца.
     - Трудно сказать, следят или нет. Отсюда я сразу на шхуну и ухожу в море. Те, кто остался, имеют свою защиту. А вот вам следует ожидать «гостей».
     Таджир простился с ними, гребцы налегли на весла, и шлюпка направилась в открытое море. Гури почти бегом бросились к знакомой терассе. Особый стук в дверь, и их впустили во двор. Дэй сразу заметила некоторые изменения, которые произошли, пока их не было. И не мудрено, уже было далеко за полдень.
     - Арл вернулся, - сообщила Зинат. – Ужасно недоволен вашей отлучкой. Головомойка вас точно ожидает!
     - Головомойка, не «головоломка»! – отмахнулась Дэй. – Девочки не при чем, выполняли мой приказ. Вы свободны, - она отпустила Шаури и Шалин. – А я на ковер.
     Гурчар, дежуривший у комнаты арла, сказал, что господин в таверне обедает с карналом и сачивом. Ситуация была не ахти, но увильнуть не было возможности, все равно пришлось бы объяснять свое отсутствие. И Дэй отправилась в таверну, надеясь, что сытный обед сделает арла более снисходительным к ее проступку.
     В обеденном зале за общим столом сидело несколько гурчаров, в дальнем углу обосновались свободные от службы ратгури. Арл, сачив и карнал ели отдельно ото всех. Их стол находился на невысоком помосте за ограждением – место для особых гостей. Там и стол был накрыт скатертью и стулья были с мягкими сиденьями, и посуда на столе была серебряной, а не оловянной и глиняной как у простых посетителей.
     Еще подходя к помосту, Дэй успела заметить, что карнал заметно напряжен. Он посмотрел на нее со значением, но вот, что он имел в виду, то, что не смог пойти с ней, или, чтобы она была осторожна при разговоре с арлом. Сачив Заураб, помощник арла по торговым делам, сидел с непроницаемым лицом, казалось, его интересует только еда на его тарелке. На ее обычное приветствие Киркайн и не подумал отвечать, только взглянул на нее холодно. В такие моменты Дэй начинала чувствовать к нему нечто похожее на ненависть. Она ничего не сказала, ждала, когда он соизволит должным образом обратить на нее внимание. Он, не торопясь, отпил из кубка, оглядел ее с ног до головы более внимательно. Его губы чуть дрогнули. Но Дэй уже по опыту знала, что он вовсе не собирался улыбаться, наоборот, это движение означало, что арл «злой как черт». Однако держать себя в руках он умел и с равными себе, и с подчиненными.
     - Надеюсь, ваша отлучка, тангури, была оправданной. – сказал он безразличным голосом. – Но к чему этот маскарад?
     - Я говорила еще до прибытия в Садарнагар, что проведу расследование. – Дэй тоже старалась отвечать без эмоций.
     - Разве было на то мое разрешение?
     Он произнес это тем же ровным голосом, но его глаза метали искры. Дэй соображала, с чего бы он так разозлился, она же не просто пошла развлечься.
     - Мне нужно обращаться к вам по каждому поводу? – Дэй чувствовала, что едва сдерживается. – Дело не требовало отлагательств, поэтому я приняла решение самостоятельно. Это не противоречит договору.
     Упоминание о договоре, кажется разозлило арла еще больше, он уже гневно сверкнул на нее глазами, но на словах сдержался.
     - Я был в курсе, - подал голос карнал, рискуя навлечь недовольство арла на себя.
     - Сговор за моей спиной? А вы не забыли, чем это вам может грозить?
     Видно было, что арл взбешен, но голоса не повышал. Это было хуже, чем, если бы он вышел из себя. Карнал побледнел, сачив еще ниже наклонился над тарелкой. Дэй только пожала плечами. В отличае от них ей еще ни разу не приходилось слышать, чтобы Киркайн отдавал приказ о тюремном заключении или казни. Всегда кого-то за что-то казнили, не имея к этому прямого отношения, она об этом не задумывалась. А сейчас вдруг мелькнула мысль, что она и сама часто выступала в роли палача. Например, сегодня, она приказала прикончить двух киллеров, напавших на них у «Зеленой каракатицы». Они заслужили смерть, но можно было их не убивать, а оставить в переулке. Возможно они бы выжили. «И продолжили бы свое гнусное дело. Какое решение правильнее, и кто определяет эту правильность», - подумала она.
     - Что ж, я готова ответить за свое самовольство, поступайте как считаете нужным. Но если…
     И тут она посмотрела на него пристально, стараясь глазами передать то, что последует за этим  «если». Киркайн нервно постукивал кончиками пальцев по столу. «Я никогда не буду для тебя только развлечением, как ты сказал. И пресмыкаться не буду. Можешь, даже убить меня!» - мысленно продолжила она. Это не было угрозой, ей просто хотелось справедливости.
     - Вы ставите мне условия, Дэй-рани?
     В обращенном к ней взгляде было все – и ярость, и обида, а за ними еще глубже чувствовалась страсть. Джай и Заураб напряженно следили за ними, поняв, что это не простой словесный поединок между господином и слугой, а нечто большее.
     - Как можно! Вашу жизнь и безопасность я ценю превыше всего! Не это ли главная моя задача? – в словах Дэй чувствовался вызов.
     - Ступайте, я сообщу вам свое решение, тангури, - произнося эти слова, арл отвернулся.
     Дэй ушла в противоречивых чувствах. У себя в комнате она прямо в сапогах рухнула на кровать. Заложив руки за голову, пялилась в потолок и в полголоса выдавала в воздух все, что у нее накопилось на душе. Про душу тоже вспомнила. Больше всего досталось арлу. Немного успокоившись, Дэй обрушилась уже на себя. Проклинала свою обязательность и неосмотрительность, и свою тягу к риску. Но ведь она обычно все просчитывала, казавшиеся спонтанными решения и действия, на самом  деле никогда не были такими. Кроме…, кроме перепалок с арлом, тут она часто выходила за рамки дозволенного, словно забывала, что является всего лишь наемницей, у которой статус немного выше обычной прислуги. «Да, черт с ним, пусть убивают, кого хотят! Пусть все отправляются в тар-тарары, мне какое дело? Мне, видите ли, больше всех надо. Безопасность! Ваша жизнь! Дура! Могла бы и промолчать». Дэй была непоследовательна в своих обвинениях, то проклинала арла, то себя, то обстоятельства. И в который раз понимала, что с трудом вписывается в этот мир. Не физические препятствия мешали, а внутренние. Кем она должна была ощущать себя, чтобы почувствовать согласованность и внешнего, и внутреннего состояния? Получасовой психоанализ был полезен, хотя бы в том смысле, что приводил мысли в порядок и расставлял приоритеты. «Что сейчас важнее всего? Выжить, опять выжить! Ладно, буду выживать так, как я это себе представляю. Пусть хоть раз все подстроятся под меня! Однако мудрое решение, Дея!» Она послала воображаемому Киркайну злую улыбку.
     Вечер прошел в обычных делах. Дэй усилила сторожевые посты на ночь, помня о предостережении таджира. Напомнила ратгури о бдительности и острожности. Арл так и не прислал за ней, возможно, не хотел ее видеть. А может, обдумывал наказание. С Джаем переговорить не получилось, он как будто избегал ее общества. Скорее всего просто не желал осложнений.
     Дэй вернулась к себе, решив пару часов подремать. Не получилось, только она прилегла, как дверь без стука отворилась. В проеме стоял Киркайн. От удивления Дэй села на кровати. В полутьме комнаты не было видно выражения его лица. Дэй молча шарила рукой у кровати в поисках сапог.
     - Не ожидала? – спросил он обычным голосом.
     Она промолчала.
     - Не хочешь меня видеть и не желаешь со мной разговаривать, - сделал вывод он.
     - Кто я такая, чтобы хотеть и желать, - не выдержала она.
     И тут же пожалела о сказанном, ей показалось , что арл обрадовался. В ее голове уже вертелись возможные варианты продолжения разговора. Она ясно видела, что опять все сводилось  к одному, как тогда на берегу моря.
     - Да, что же это такое! – вырвалось у нее.
     Он еще не успел ответить, она опомнилась и быстро произнесла: «Если вы пришли сказать мне о наказании, Киркайн-ран, то я вас слушаю».
     - О наказании? Ты – мое наказание!
     Он вышел, хлопнув дверью. «Кир», - крикнула Дэй в замешательстве. Но было поздно, он не услышал. Сначала она хотела броситься за ним, не бросилась. Рухнула снова на кровать. Какое подремать! Обида на себя, на него, и на всех на свете подкатила привычным комком в горле. Дэй судорожно не то вздохнула, не то всхлипнула. «Ну, вот, а могла бы, а мог бы… . Мы оба двулики, и каждый раз поворачиваемся друг к другу не тем фасадом, какой нужен в данный момент. Какое не совпадение временных континиумов! Что же делать? Ладно, в тюрьму не посадил, не казнил. А пришел, потому что хотел…, - она задумалась, чего он мог хотеть. – Просто хотел. Могла бы сразу догадаться! Как-то глупо получилось». Дэй опечалилась и обрадовалась одновременно. «Значит, не настолько разозлился, чтобы выбросить меня из головы!» Она удовлетворенно закрыла глаза, все-таки собираясь немного вздремнуть.

Глава 26

     Шум во дврое разбудил ее раньше времени. Кто-то кричал, топот… Дэй моментально натянула сапоги, не задумываясь, схватилась за меч, и выскочила во двор.
    Она была у самого выхода во двор, еще не успев отойти от своей кельи, пыталась понять, что происходит. Какая-то темная фигура как фурия метнулась к ней, в ее руках было странное оружие. Горящие глаза на бледном лице и блестящие зубцы мелькнули перед глазами Дэй. Она  едва успела отклониться, зубец порвал рукав куртки и рубахи, оцарапал левое плечо. Фурия издала недовольный вопль и отскочила назад. Теперь Дэй смогла разглядеть ее. Женщина совсем молодая в коротком черном платье и узких темных шальварах держала в руках обычные вилы, которыми конюх Абхимана чистил конюшню. Подол платья и шальвары на коленках были порваны. Она снова кинулась к Дэй, ловко орудуя вилами как гладиатор трезубцем. Дрались они ожесточенно, фанатка от безысходности, Дэй от злости. Пару раз меч Дэй доставал соперницу, но та была поразительно живучей и быстрой. Однако она была одна против многих. Подоспевшие ратницы и гурчары оглушили девицу и связали. Тангури огляделась в поисках других противников, сомневаясь в том, что лазутчица была одна. Но больше никого не было. На земле лежали четыре трупа.
     Дэй без сил опустилась на холодное каменное крыльцо. Внутри было так мерзко, как никогда. Ее не беспокоили собственные раны и порванная одежда, тяжело было терять соратниц вот так, не в открытом бою. Они были просто заколотыми, даже не успев понять, кто был врагом. Тяжелая утрата для гури. Две девушки ее – ратгури, служанка Абхимана и конюх. Все были молоды и полны сил, никто из них не ожидал такой кончины. У конюха, служанки и одной ратницы убийца просто перерезала горло. Они явно не ожидали нападения. Вторая ратница защищалась. Это была Шалин, застенчивая девушка, умелая в бою. Та самая Шалин, с которой еще вчера Дэй стояла плечом к плечу против других убийц. Но фанатке, несмотря на раны, достало сил выхватить вилы из рук поверженного парня и бросить их в Шалин. А после кинуться на упавшую и добить ее кинжалом. Почему она не швырнула вилы в нее, у Дэй, мелькнула мимолетная мысль и пропала за другими более уместными соображениями.
     Джай стоял над связанной пленницей. Она извивалась змеей, несмотря на стянутые за спиной руки. Дэй поднялась, подошла к девице. Та пыталась зубами достать порванный ворот платья, оно съехало от ее движений, обнажая одно плечо. Дэй острием меча подняла ее голову. Девушка дико оскалилась, в глазах была бешеная радость, казалось, ее веселила, устроенная ею бойня. Ее нижняя губа, прокушенная острыми зубами, кровоточила, оставляя на подбородке красную полоску.
    - Подними ее волосы, - сказала тангури Джаю.
    - Что ты хочешь сделать? – спросил Киркайн.
    Возня во дворе подняла всех с постелей, только ратницы и гурчары, несшие караул, вернулись на свои посты. У Абхимана было бледное лицо с выпученными от увиденного глазами. Его жена зажимала рот рукавом своей ночной рубахи. Киркайн тоже был полуодет, даже кафтан не успел набросить, но в руках сжимал меч.
    - Пока ничего, хочу проверить, есть ли за ухом клеймо.
    Джай свободной рукой рывком поднял волосы вверх. Пленница зарычала от боли. И вправду за левым ухом девицы была неприметная татуировка – свернутая в кольцо кобра с приподнятой головой и широко раскрытым капюшоном. Знак «летучей змеи». Глупое тщеславие для тайного ордена убийц, но сейчас для Дэй это было на руку. Как опознать врага или предателя? Опознавательный знак адгаров позволял это делать. А вот гури не клеймили своих, мекгури знала всех своих девушек в лицо.
    Как быстро сработала угроза, еще вчера таджир предупредил ее о возможном нападении. И если честно, то Дэй очень сомневалась в том, что это произойдет здесь на постоялом дворе, где полно охраны. Однако, несмотря на готовность ратгури, убийце удалось незаметно проникнуть во двор, ее не остановило численное превосходство воинов арла. Дэй чувствовала, что-то за этим этим кроется, но сейчас в такой обстановке трудно было логически мыслить. Гнев и отчаяние сдавили горло, она действовала молча. Приставив меч адгарке меж лопаток, намотала на левую руку веревку, выхваченную из рук Джая.
    - В подвал ее…, - начал было Киркайн.
    - Я сама с ней разберусь в другом месте, где мне никто не помешает! Убиты мои люди и люди, доверевшиеся моей охране! – Рявкнула она.
    Арл гневно топнул ногой и пошел со двора прочь. Больше никто не пытался ее остановить, кроме самой пленницы. Та упиралась, пыталась подняться с колен, но от рывка веревки упала на спину. Дэй так и тащила адептку к выходу на море, надеясь ее разговорить без свидетелей. Она понимала, что Киркайн вряд ли  позволит мучить убийцу у него на глазах. Но мягкость и хитрость по отношению к этой фанатке не сработают, это тангури знала точно. Один на один, хищник против хищника. Только страх способен вынудить проболтаться. Не страх быть убитой или замученной, страх перед более сильным по духу противником. В бою такое почувствовать сложно, нет времени смотреть друг другу в глаза. Девица изрыгала проклятия в адрес Дэй, желая ей погибнуть в ужасных муках в геенне огненной. Это выражение озадачило Дэй, несмотря на весь ее гнев.
     - Я сама покажу тебе геенну!
     Она тряхнула девицу. Та дико взглянула в ее глаза, вдруг замолчала, съежилась. Было странно, что всего полчаса назад, адгарка неистово дралась, не обращая внимания на свои раны, как будто подхлестываемая изнутри убийственной силой. Они были на террасе у того края, где вместо ограждения были  свалены камни. Внизу поодаль проходила дорога, по которой с дальних утесов доставляли каменные плиты в город.  Дэй втащила пленницу на площадку за пределы террасы. Та пыталась подняться, ее колени, разбитые в кровь, торчали из разодранных шальвар.
     - За что ты их убила, чертова фанатка? Кто тебя подослал? – Дэй даже не замечала, что говорила это на своем родном языке.
     - Я же знаю, это не просто твое желание, это внушение, задача, втиснутая в твои тупые мозги! Тебя бы тоже убили, перебей ты хоть всех наших! Исполнители не живут долго! Видит бог, я тебя точно прикончу! Мучхандар! Говори! – Опомнившись,  Дэй перешла на таламасский язык.
     Она смотрела врагу прямо в глаза, так, как смотрела бы в глаза  шакала или тигра. Такой взгляд выдержал бы крокодил, но девица не была рептилией. Одурманенный разум моментами давал сбой, стоило применить некоторые психологические приемы. Не запугивание. Подавление воли жертвы, почти гипноз. Пленница опустила голову, вжала ее в плечи.
     - Говори! Я знаю ваши правила, сапола, благородная смерть от кинжала врага или от удавки ваших пати-дивана!
     - Ты, как камень в сапоге. Есть тот, чье право выше права Зара! Тебя убьют, мохини. Его тоже, но тебя в первую очередь. Ты думаешь, что слишком умна, слишком хитра, мохини, но тебя ждет смерть. – адгарка прошептала это почти по-змеиному. – Ты - арати! Даже капля твоей крови – великая жертва!
     Она диким взглядом уставилась на ее кровоточащее предплечье, и рана внезапно стала болезненной, хотя до этого Дэй ее не ощущала. «Вилы с навозом, сепсис…», - моментально пронеслось в голове.
     - Сарпа!- Дэй снова тряхнула ее.
     Пленница подняла голову, в уголках рта у нее появилась пена, взгляд загнанный, как у жертвы, которая ожидает смерти. Этот ее взгляд более всего разозлил  Дэй, а еще боль, пронизывающая руку. Сумасшедшая эпилептичка, накаченная наркотиком! Бесстрашие, вызванное стимулятором, было отвратительным, при изменении обстановки оно сменилось обычным страхом и желанием умереть. Можно было бы просто бросить ее здесь, чтобы захлебнулась своей же слюной. Но перед глазами всплыли Шалин и Хая, которые уже никогда  не встанут в строй.  Никогда!
     - Умереть хочешь? Думаешь, снесу тебе голову мечом и ты попадешь на небеса? Не надейся...
     Внизу по дороге грохотала подвода, груженная камнем. Откуда взялись силы! Дэй втащила пленницу на возвышающийся край площадки и сбросила ее вниз на дорогу прямо под колеса подводы. Послышались вопли и ругань возчиков внизу. Однако они даже не остановили свою повозку, продолжили путь дальше, чертыхаясь и подгоняя волов.
     Дэй дождалась, когда подвода отъедет на значительное расстояние, вернулась на террасу и спустилась вниз по лестнице. Почти бегом добралась до дороги. Трудно было назвать телом то, что осталось от адгарки. Тяжелые колеса повозки и копыта четырех волов-тяжеловозов превратили его в месиво. Дэй содрогнулась, подошла ближе, отворачивая лицо, сняла с трупа веревку. Тело так и оставила на дороге, решив, что местные сыщики не чета Шерлоку Холмсу. Вряд ли будут так копать, доискиваясь до причины смерти погибшей. Возможно бродячие псы уничтожат все следы преступления до утра. Но адгары, естественно будут в курсе событий, и вряд ли они отступятся. И это самое главное. Дэй вышла на берег, закинула окровавленную веревку в море, вымыла руки. Потом долго промывала рану соленой морской водой, кровь перестала сочиться, и Дэй надеялась, что все обойдется.
     - Господи, господи. – бубнила она, бредя по берегу. – В кого я превращаюсь? Не могу больше, утоплюсь к черту!
     Не утопилась, но и не успокоилась. Не хотелось чьего-то  осуждения, но и сочувствия тоже не хотелось. Она вспомнила Кида, и всех тех, кого за это время потеряла. «Гнев и боль, жажда мести. Мне плохо, черт возьми, оттого, что я злая, оттого, что я - убийца! И кругом одни убийцы! И я вынуждена быть убийцей! Проклятая планета!»  Она посмотрела в небо почти машинально. Ночь была звездной, один из спутников долькой лимона висел в вышине. «Помнят ли меня? Вряд ли..., через сотни лет, кто вспомнит. Кто я такая, чтобы там помнили обо мне. А тут вдруг решили, что я - личность. Лишняя личность!». Печальные мысли добавили скорби, все казалось одной сплошной бедой. И Кир ее почти предал, отвернулся как от чумы.
     Она вернулась на постоялый двор. Почти все разошлись, кроме Джая и пары работников Абхимана, убиравших двор при свете фонаря. Карнал ни о чем ее не спросил, просто кивнул в знак понимания. Убитых завернули в саваны, они  лежали в ряд, как четыре кокона. Дэй, заглянула к себе, прихватила плащ, потом поднялась  на второй этаж, где были комнаты Киркайна. Гурчар у дверей нахмурился, но ее пропустил. Арл лежал на кровати, отвернувшись к стене, словно не хотел с ней не только разговаривать, но и видеть ее не хотел. Вряд ли он спал.
     «Телячьи нежности! Спасибо, хоть палачом не обозвал!» - буркнула Дэй, но так, чтобы он услышал. Было ужасно обидно, что в такую минуту арл не захотел ее поддержать. Не поинтересовался, насколько серьезно она ранена. Внутри у Дэй все кипело от злости, гнев готов был вплеснуться наружу любым действием. Она с силой пнула дверь и вышла вон из комнаты.
     Во дворе уже никого не было. Один Джай сидел на перевернутой бочке у выхода к морю, решил остаток ночи дежурить лично.
     - Выпустишь?
    Он покачал головой, потом снял свою «бандану», молча перевязал Дэй предплечье.
     - Мне нужно выйти, - повторила Дэй настойчиво.
     - Ладно, будешь возвращаться, стукни, я впущу. Хочешь что-то проверить? Думаешь, она выжила? Может, мне пойти с тобой?
     - Не надо. Уже проверила, не выжила. Я бросила ее вниз под колеса повозки каменотесов. Не знаю, как это у меня получилось.
     Она не стала объяснять Джаю подробности убийства. На лице карнала не было презрения или каких-то других негативных эмоций, он чуть улыбнулся.
     - Не оправдывайся, тебе это не идет. Я бы сам ее прикончил. Но сардар...
     - Угу, бросать своих убитых охранников в степи мы можем.... Не защищай, он в этом не нуждается. Ему только собственный гнев понятен, на наши чувства ему наплевать.
     - Ты не права.
     - Справедливый Джай, готов всех обелить! – Она усмехнулась, - Ну, хоть бы из ревности подыграл мне.
     - При чем здесь ревность! – Джай все-таки разозлился. – Не все так просто, как тебе кажется! Ты плохо его знаешь!
     - Мне уже ничего не кажется, добрый Джай! Конечно, я знаю его не так, как ты. Я вообще все тут плохо знаю! Но мне не хочется быть зарезанной во сне, хотя я сама выбрала эту неспокойную жизнь. А могла бы, могла бы...
     - Я предлагал тебе...
     - Предлагал, но я не об этом. Черт меня дернул вызваться, но так хотелось первой увидеть все это! – вырвалось у нее. -  Не пустила  слезу по случаю смерти напарника, и сейчас тоже слез нету. Скольких я уже пережила!
     Джай смотрел на нее, нахмурившись, как будто на сумасшедшую.
     - Дэй..., - он хотел ей что-то сказать.
     Но она грубо оборвала его на полуслове.
     - Не надо! Спокойной ночи, карнал. Не бери в голову. Мне нужно побыть одной.
     Она  вышла на берег. Джай запер за ней дверь. Дэй  забралась на утес, устроилась на камнях среди кустов, завернувшись в плащ. До утра было еще далеко, но здесь ночь не была такой темной, как во дворе. Тянуло ночным бризом, внизу волны размеренно с грохотом разбивались об уступы. Одной оставаться, конечно, не стоило, но сейчас она не хотела никого видеть вовсе не из-за того, что совершила. Она не жалела о содеянном, в который раз не сожалела. И это тоже и все остальные эмоции сидели внутри как нечто чужеродное. Давили изнутри, не выплескиваясь, зажатые ее волей. И только, когда явный враг был перед ней, гнев и ненависть вырывались наружу. Как никогда Дэй почувствовала свою неприкаянность, все вокруг снова было чужим. Даже, казалось, близкие люди стали чужими и непонятными ей. Впрочем и она для них тоже казалась странной.
     Под шум прибоя Дэй уснула прямо среди камней. Рано утром спустилась к каменистому подножию утеса. Купалась в море прямо в одежде, сняв только сапоги. Хотелось смыть с себя и свою кровь, и чужую. Потом сидела на камне, снова смотрела на море. Нужно было успокоиться, смириться и жить дальше. Самым сложным было смириться. Она слышала как подошел Киркайн. Он молча сел рядом за ее спиной.
     - Прости, - помедлив произнес он.
     Она даже не повернула голову, и так чувствовала, что это «прости» всего лишь попытка примирения. Но ведь они вроде бы не ругались? Как всегда не было явной ссоры, было непонимание, тоже как всегда. Поэтому Дэй просто пожала плечами в ответ. На самом деле ей очень хотелось объясниться, хотелось высказаться самой и выслушать все, чтобы он ни сказал. Это не выход, молча дуться на вчерашнее.
     - За что?
     - Не стоило отпускать тебя одну.
     - Я всегда одна!
     Вчерашняя злость на арла вернулась. Он проигнорировал ее выпад по поводу одиночества.
     - Платок карнала..., сильно ранила?
     Не дождавшись ответа, Киркайн сообщил, что завтра они возвращаются домой.
     - Скажи мне хоть раз правду. На кого охота, на тебя или на меня? Если на меня, то это вообще бессмыслица. Кто я такая, чтобы обращать на меня внимание! Если на тебя, то зачем? Кому ты перешел  дорогу? Может кому-то нужно только твое золото или твой Зар причина? У меня такое чувство, что я во что-то ввязалась, только не пойму во что. И я не могу уже быть просто наемной охранницей.
     - Дэй, любой человек, обладающий властью и к тому же богатый, имеет массу врагов, готовых его прикончить по любому поводу. Я не исключение. Возможно кому-то достаточно сильному и влиятельному хочется быть на моем месте, и он ошибочно полагает, что все будет так же, как при мне, за исключением меня самого.
     - А это не так?
     - Не так. Арлат достался мне не в наилучшем состоянии, мне пришлось много работать, чтобы он стал тем, чем сейчас является. Мой отец больше заботился о собственных удовольствиях, благополучие страны его мало интересовало, а жизнь рудокопов, лохаров и армаров, и подавно. Мои люди на моей стороне не в силу того, что я их правитель. Эту преданность нужно было заслужить своими поступками и отношением к тому, кем и чем владеешь. Если дела правителя опираются на справедливость, то поданные покорно принимают его власть. Хотя, возможно, это не столько преданность, сколько подчинение силе, но такой силе, которая направлена на праведные дела.
     Он помолчал, потом продолжил, так как Дэй тоже молчала. Веселый парень Кир порой рассуждал как убеленный сединами ариф. И в словах этих была извечная мудрость.
     - Не думаю, что золото Зара причина для моего устранения. Власть притягивает людей сильнее золота. Но тот, кто у власти должен забыть о спокойствии. Даже самый крепкий трон всегда неустойчив, а любая корона изнутри еще и терновый венец.
     - Твои враги думают, что новый правитель будет лучше тебя?
     - Возможно.
     Он снова замолчал. Дэй почувствовала, как мокрота скапливается под нижним веком, готовая поползти слезами по щекам. Не хватало еще заплакать на плече арла! Но плакать хотелось не от того, что арла могли убить. Она по воле случая оказалась в мире противоречий, которые когда-то пыталась осмыслить. Как это было знакомо: «Власть – самое сильное возбуждающее средство». Когда-то она, как и многие другие более выдающиеся личности, пыталась это оспорить. Не получилось. А теперь она должна была разбираться с этим на практике. Как будто кто-то экзаменовал ее. Дэй показалось, что от таких мыслей мозги у нее задымятся.
     - Война никогда не бывает последней, побежден один враг, и тут же найдется другой. Но мне бы хотелось как можно дольше избегать войны в Заре. Она разрушит все, что я создал. - продолжил арл.
     А она боялась обернуться, боялась встретиться с ним взглядом. И все же ей показалось, что он не говорит ей всей правды. Сам не знает, или скрывает от нее?
     - Тот, кто создает оружие, сам играет на стороне войны! Разве не так?
     Он ничего не ответил, встал, давая тем самым понять, что не намерен продолжать разговор.
     - Постой!
     Дэй тоже поднялась, ей не хотелось оканчивать вот так разговор, хотелось копнуть глубже и понять, наконец, куда же она ввязлась.
     - Возможно, вчера я была не права! – хотелось сказать что-то другое, но это «другое» еще четко не оформилось, а ей хотелось задержать арла.
     - Угу, зря оправдываешься, не вижу на твоем лице ни капли раскаяния! – он кисло улыбнулся. – О чем ты думаешь,  Дэй? Может ты зря не согласилась с предложением Джая? Рядом со мной твоя жизнь в большей опасности.
     - Значит, ты все знаешь? Не напрягает?
     - Напрягает, я думал об этом. – сознался он. – Но, думаю, что Джай не знает, что я знаю.
     - А если бы я, твоя наемница, решила все же выбрать твоего наемника карнала, неужели просто так уступил бы?
     - Дэй, у тебя все где-то на грани! Не выбрала же!
     Она заметила, что он слегка напрягся и слегка разозлился.
     - На грани…, а может за гранью? Каждый раз мне кажется, что я  больше не выдержу. И я просто плыву по течению, куда занесет, лишь бы выжить. Инстинкт выживания, самый страшный. Боишься потерять всякую осмысленность своего существования в этой борьбе за выживание.  «Лишь бы выжить» – мерзкое чувство, сродни животному инстинкту, унижающее человека как разумное существо. Я не могу вернуться домой, все, что у меня было, больше не существует, Кир. И дома у меня нет. И мое прошлое не имеет никакого значения для этого настоящего. В своем мире я умерла, а в этом как будто воскресла. Порой мне больно осознавать, что я не принадлежу ни одному из этих миров.  Чужеродный элемент, «камень в сапоге», как сказала сапола. Но не это меня страшит, а какая-то отрешенность, как будто все происходит не со мной. Как будто я сплю и не могу проснуться. Может, там за гранью, когда мы умираем так все и происходит? Просто сон, как другая жизнь..., у каждого своя. Может, в ином мире Кид хоронил меня. А может, то, что было раньше, было сном, а тут все настоящее? Я не хотела бы, чтобы ты был сном, Кир...
     - Ты о чем? – он слушал ее нахмурившись, вчера  вечером Джай так же смотрел на нее. – Мне все время кажется, что  что-то тебя гнетет, и ты стараешься удержать это глубоко внутри, не хочешь никому показывать.
     - У нас это называется адаптацией, - невесело  хмыкнула Дэй. – Я одна, и поэтому могу перестраивать только себя под мир, который не в силах перестроить. Переадаптация. Легче жить, когда ничего этого не понимаешь. Для выживания нужны не только еда и крыша над головой. Защищенность, справедливость в собственном понимании, самоутверждение и многое другое. Как только достигается одно, как тут же появляется потребность в другом. Человек никогда не бывает удовлетворен тем, что есть.
     - Ты все время подчеркиваешь, что ты одна. И что тебе нужно на этот раз? – он продолжал хмуриться. – Мне не нравится твой настрой и эти пространные речи...
     - Ну, да... Мне тоже не нравятся. Не обижайся, но пока я все-таки одна. И на этот раз мне бы хотелось остаться в живых. Вот, когда я хорошо освоюсь в здешних условиях, возможно у меня и появятся грандиозные потребности...
     Она засмеялась, стараясь скрыть за смехом, свою тревогу, встала, потянулась, разминая плечи и спину. Изливать душу всегда тяжело. Высказав частично то, что ее беспокоило, Дэй решила вернуться к привычному ироничному отношению к своим переживаниям. Ирония – хорошая защита, когда трезвый взгляд на действительность страшит, но и иллюзиям поддаваться не хочется.
    - Какие, например?
    - Не знаю, не знаю... Может, захочу быть владычецей морскою, а может, вольною царицей!
    Он усмехнулся, тоже поднялся. Дэй прищурилась.
    - Ну, да..., - передразнил ее арл. – Значит, от короны не отказалась бы?
    - Я не властолюбива, если ты намекаешь именно на это.
    - А если так получится?
    - Если получится, но упираться ради этого не буду. Вообще, какой-то странный разговор …
    - Да, странный, ничего не прояснили, только еще больше запутали. Мы немедленно уезжаем, Дэй.
    - Разве ты не хочешь разобраться в этих интригах, когда на кону твоя жизнь?
    - Нет, пока не хочу!
    - Хозяин – барин…, - устало кивнула Дэй.
    «Барин-то, барин, но головы летят с подчиненных». Что же ей делать? Будь она свободной… Осталась бы здесь и прибегла к помощи амата? Мысль несколько подлая и даже предательская, но в условиях выживания все возможно. Однако любое предательство у Дэй вызывало инстинктивное отвращение. Лучше смерть, чем предательство! Это не заповеди Мэгхи, это заповеди человека. И как много тех, кто нарушал их по собственной воле. На словах она против, а на деле? Если ее припрут к стенке, под пытками, сдалась бы она или нет? Возвращаться в Зар, так ничего и не выяснив? У Дэй возникли подозрения, что арлу что-то известно, но он по какой-то причине не хочет с ней поделиться. И еще ей показалось, что он ей не очень доверял, несмотря на все то, что было между ними. «Доверяй, но проверяй. Надо поговорить с Джаем. Но он так верен се Зару, что вряд ли расскажет что-то стоящее. И все-таки стоит попробовать», - решила Дэй.