Повесть Мемуары бабы Яги ознакомительный фрагмент

                Мемуары бабы Яги

                Часть I

                Пролог

Верите ли вы в сказки? Вот вы, да-да, я вас спрашиваю, верите? А вы – нет?
Могу с уверенностью сказать, что безусловно верите! Не взирая на возраст, жизненные взгляды и убеждения, несмотря на житейский опыт и накопившиеся болячки – всё равно верите, словно дети, потому что каждый из вас так, или иначе ждёт чуда и маленького волшебства. Да, да! И не стоит меня переубеждать, уж я-то знаю.
Ну вот скажите, неужели никто из вас, ни разу в жизни не мечтал завладеть волшебной палочкой, чтобы как в сказке с присказкой: «- По щучьему велению, по моему хотению…» Нет, не было? Во-о-от, то-то же!
Кстати, о палочке – кто-нибудь знает куда она подевалась? Очень надо, хотя бы на пару деньков! Крайне полезная в хозяйстве вещь, н-да.

А вы не задумывались почему в мире стало меньше чудес?
Их и правда стало меньше, а всё от того, что вы перестали читать сказки, забыли про кота на златой цепи у дуба, про Кощея и Горыныча, вы ведь даже детям сказки не читаете, а потом удивляетесь почему они вырастают такими меркантильными и зловредными взрослыми.
Тут просто всё - ведь дети, выросшие без сказок и веры в чудеса, взрослея толпами ломятся в политику и госдуму. Для них это и есть самая настоящая сказка, где можно как Иван-дурак ничего не делать, а всё исполняется по одному взмаху руки. Это конечно тоже сказка, только страшная. А надо верить в хорошие сказки, в добрые. И персонажей нужно выбирать ярких, деятельных.
Вот возьмём, к примеру, самый яркий персонаж, которого знает каждый – пусть не в лицо, пусть не лично, но знают - это баба Яга. Кто её видел за последние сто лет? Никто! А почему? Хоть одна живая душа поинтересовалась, куда исчезла эта милая, симпатичная, с тонким кулинарным вкусом, умная, утончённая до глубины костей женщина?
Открою вам тайну - она обиделась! Обиделась на весь белый свет за то, что про неё и саму сказку просто напросто забыли, и её утончённая натура не выдержала столь резких перемен в мировой политике, и она уснула. А как известно от глубокой обиды даже самые злодейские злодеи сказочного мира засыпают глубоко и надолго, ровно до тех пор, пока кто-нибудь очень-очень милый, с добрым сердцем и чистой душой не позовёт их во сне.

Кстати, позвольте представиться – Ворон мудрый, Серафим XIII к вашим услугам. Хозяйка моя - баба Яга, как вы уже догадались – очень милая особа. Мы с ней дружим много столетий, я - доверенный хранитель всех её тайн и персональный летописец. С избушкой мы её верные телохранители: я обстановку разведываю, а она уносит свои ноги, то есть лапы – подальше от людских глаз, оберегая сон хозяйки.

А вот избушка наша – ну разве это не чудо? Это верх совершенства, пусть и на курьих ножках, но просторная, уютная, живая, самоходная. Умели же строить в стародавние времена - на века, душу вкладывали в то что делали, поэтому и оживало всё, а сейчас… Понаставили да понатыкали высоких бетонных коробок бездушных да безликих, всё к небу тянутся – глупые! К земле тянуться надо, к природе – в ней сила, уж я-то знаю, четвёртый век летаю - много повидал. 

Бабуля наша, только вы ей не говорите, страсть как не любит, когда её так называют – женщина-же, в самом расцвете сил. А уж выдумщица какая, да затейница, певунья, мастерица на все руки. В былые то времена слава о ней гремела по всему миру. И народу она попортила уйму, но это всё не от злости – натура у неё такая. Это она так по молодости, да по глупости творила – характер показывала. Сейчас - совсем другое дело, остепенилась, мудрая стала, всезнающая.
 Отсыпается. Сон ведь лучшее лекарство от обид и недугов - пусть спит.

Глава I

Вы поди, недоумеваете почему спит Яга? Тс-с, это большой секрет! Присаживайтесь поближе, так уж и быть, открою ещё одну тайну, только тихо, и никому ни слова:

Было это лет сто тому. Наша красавица весь лес в страхе держала, мда-а... Хорошие были времена, яркие. Так, о чём это я? А! Ну, да! Так вот, летала наша Яга по долам и весям, деревням и сёлам, отдалённым царствам-государствам – и не было ей равных в летательном искусстве. Все дети Ягу знали, чтили и уважали, без надобности в лес не шастали, да что там дети! Сильно могучие богатыри и те побаивались. Так и жили, много веков в радости и согласии.
А потом у людей случилась беда да напасть пострашнее сказок – революции пошли, и про нашу Ягусю забывать стали. Не до волшебства людям стало – били друг друга смертным боем, даже сам Кощей шалел от людского злодейства. Вот и решила Яга порядок навести, да прекратить бесчинства и злодеяния, да куда уж там…

Села Яга в ступу, ухватила покрепче помело и айда: свистнула, гикнула и скрылась в облаках. Долго отсутствовала. Мы уж с хвостатым волноваться начали, но ни слуху, ни духу от неё не было. Даже яблочко на тарелочке ничего не показывало – видимо связь плохая была, или так далеко улетела.
И вот, однажды под вечер явилась наша красотуля, прямо с небес рухнула. Ступа пополам треснула, от помела две рогульки обугленные остались, а сама-то… Бледная, глаза шальные, вся в копоти, платье порвано, косынка на бок сбилась, и от страха зуб на зуб не попадает. Вошла в избу, трясётся вся, как осиновый лист, слова молвить не может. Свалилась на печку, как подкошенная и не гу-гу оттуда.
Мы, конечно Ягу в таком виде уже однажды видали, это когда она со свадьбы Кощеюшки приехала. Месяц они гуляли, да бесчинства всякие по всему свету творили, праздновали, стало быть – ну, положено им так по чину. Но в тот раз она от счастья да разгула шальная была, а тут совсем другое дело - глаза от страха круглые.
Ну, я понятно за живой да мёртвой водой смотался. Кот там травки - муравки всякие позаваривал, примочки ей с мятой да валерианой делал. В общем, выхаживали мы её наилучшим образом, как умели.
Долго она в себя приходила. На седьмой день сама встала, да сразу приказ дала – собрать всех сказочных злодеев к ней на военсовет.
Вот мы с усатым и кинулись весточки рассылать, да к пиру готовиться как заведено. Только старания наши прахом пошли. Яга как скатерть самобранку увидела – озверела прям вся. Схватила её со стола да в сундук со злости швырнула. А ведь всяк понимает – самобранка, это вам не тряпка какая-нибудь, с ней так нельзя, к ней подход особый нужен: уговоры, забота, уважение да ласка.
Самобранка потом долго в сундуке громко бранилась, да ярилась. Объявила Ягуся, что военный совет собирает, а на нём, как водится, пиры не допускаются, потому как вопросы они обсуждать будут военные и шибко сурьёзные.

В назначенный срок все явились. Какой только нечисти не наприлетало – приползло: Кощей и Горыныч, и ведьмы с кикиморами, лешие с болотниками – все собрались.
Только вместо радушной хозяйки встречала их воительница грозная – очи огнём полыхают, кольчуга от ярости позвякивает.
 - Войну, - говорит, - я им объявляю. Войну! За то, что истребляют род человеческий без надобности. И не будет им пощады за неуважение к земле-матушке, да к памяти предков.
Тут и притихли все разом.

Рассказала Яга как порядок наводить летала, каких ужасов насмотрелась. Целые города выжженные, да вымершие – не чета Горынычу зверства. И оружие у них страшное, и пушки дальнобойные смертным огнём полыхающие, и кони тяжёлые из металла единого сотворённые, что ядрами плюют. Но больше страху натерпелась, когда в небе на неё страшные птицы железные налетели и окружили, а из них огненные шарики полетели – больно по телу били, а потом её как подбросило – ступу пополам расщепило, помело в пыль рассыпало…
 - Проучить их надо! – бушевала Яга.

Тишина повисла в избушке после страшного рассказа, даже не дышал никто от ужаса. Все притихли, даже Горыныч сник - крылья повесил. Кощей долго от злости костями бряцал, да потом слово взял:
 - Не будет войны, Яга. Не нужны мы им боле, старая. Они сами себя уничтожают – не до нас им теперь. Забыли они, что люди не звери, друг на друга не бросаются. Для этого мы и нужны были - для устрашения, чтобы в страхе держать, да напоминать, чтобы чтили память предков, да родную землю. Забыли. В чём-то и мы с вами виноваты – не доглядели, что-то упустили, раз допустили такое бесчинство. Вот что скажу, настанут лучшие времена, люди одумаются и о нас вспомнят, вот тогда мы и вернёмся, а до тех пор – уйдём от них в царство Морфея. Пора и нам на отдых, не спали давно, вот и время пришло. Все в спячку.

Яга с досады на стул плюхнулась, кольчуга печально всхлипнула и рассыпалась в прах. Хвостатый всем по рюмочке горькой поднёс, да радости от горячительного не случилось. Расходились все притихшие, понурые, обнимались молча – каждый о своём думал, прошлые времена вспоминал.

Пару недель готовились к забытью: вещицы волшебные по всему миру собирали, да в самые отдалённые и недоступные пещеры прятали.
Хвостатый, правда, дольше всех возился – он же учёный, пока всю библиотеку припрятал понадёжнее, цепь с дуба снимал да домой волок – тяжёлая ведь, не побрякушка какая - из чистого золота. Потом ещё с сундуком долго носился, всё никак спрятать понадёжнее не мог, там у него цацки какие-то особо волшебные схоронены. Раз сто перепрятывал, под конец решил, что с ним оно надёжнее будет – к Яге приволок, да в подпол сунул, ветошью старой закидал, подпол семью печатями запечатал.

Ягуся в печали весь дом выдраила, бельё перестирала – женщина ведь, а они, как известно, в хандре весь мир добела отмыть могут, если не остановить.
В избушке все петли смазала, ставни наглухо закрыла, да мазь от артрита избе выдала с большим запасом, чтобы суставы не болели - не молода уже, по лесам скакать.
А напоследок нам с избой наказ строгий дала, распорядилась, чтобы я за обстановкой следил, да подальше от людей держался, сон её стерёг и записывал всё происходящее, чтобы потом в курс дела ввести. А изба мне подчинялась, да вовремя с места срывалась быстро и бесшумно.

Посмотрела Яга грустно, окинула печальным взором свои хоромы, тяжело вздохнула, да залезла к себе на печку. Укуталась лоскутным одеялом поплотнее и хвостатого подозвала, чтобы песни ей пел, сказки рассказывал, убаюкивал, старые косточки грел. Так и уснула.

А я вот так и сижу - покой её охраняю. От нечего делать мемуары пишу, чтобы не забыть ничего. Сто лет уж минуло, а она всё спит, видимо не зовёт её никто во сне, ни одна светлая душа.
Сколько вёрст за это время отмахали мы с избушкой, сколько лесов, рек и полей перешли, а люди всё ближе подбираются: города строят, реки и болота осушают, леса вырубают, того и гляди, скоро прятаться будет негде, если только на луне.

Яга спала. Сменялись листы календаря, времена года, смещались тектонические плиты, рождались и осыпались горы – она спала, поджав губы, словно обиженный ребёнок, поплотнее завернувшись в своё лоскутное одеяло, на любимой печи. Избушка не раз меняла место дислокации чтобы укрыть хозяйку от посторонних глаз и надвигающейся цивилизации, пожирающей на своём пути леса и горы.
Любимый чёрный кот Яги тоже сладко спал, свернувшись калачиком в её ногах, и ему снились сладкие, героические сны о подвигах его предыдущих восьми жизней.
Летучие мыши и те спали, свесившись вниз головой со старой деревянной перекладины, на которой висели самые волшебные травы и восседал старый ворчун филин. Спали все, потому что в сказках волшебное всё, даже сон.
Грустно стало ворону от дум невесёлых. Нахохлился он, голову под крыло спрятал и уснул.

Глава II

День не задался с самого утра, ну а как могло быть иначе? Сегодня её тридцать пятый день рождения - юбилей, и как обычно, в собственный день рождения и за пару недель до него на неё напали всяческие неприятные пакости. И так всю жизнь, сколько она себя помнит. Видимо, это её отличительная черта, так что удивляться особо нечему.
Единственное чему она могла бы сейчас искренне удивиться, так чему-нибудь хорошему. Даже самая крошечная хорошая новость за последние две недели вызвала бы у неё крайнее удивление, а к гадостям она уже привыкла - ничего особенного. Ничего, то есть совсем ничего. Она грустно улыбнулась своим мыслям и стала собирать с пола осколки только что разбитой любимой кофейной чашки. Жаль, что таких больше не выпускают, авторская работа, и специально для левшей.
 – Ай! – пара порезов тоже пустяк. А вот кофе сейчас пришёлся бы весьма кстати, но он как-то внезапно и весьма неожиданно кончился. Вот вчера был, а сегодня уже нет.
Перерывая шкаф с сыпучими продуктами в поисках хотя бы завалящей банки растворимого кофе, она умудрилась уронить на пол ещё две жестянки, рассыпав по полу сахар и манку. Хорошо, что не стекло.
 - Ну, хоть сахар рассыпала, а не соль! Значит целоваться буду. А если ещё немного добавить в эту смесь воды, то получится манник – усмехнулась она.
Тут её взгляд остановился на маленьком электронном табло часов микроволновки.
 - Сколько сейчас времени? – обратилась она к часам. - Неужто таймер сбился? Да вроде бы электричество не отключали…
Но табло неумолимо светилось страшными цифрами - девять тридцать.
 - Сколько?! – уже во весь голос воскликнула она, - нет, не может быть, я встала вовремя, будильник прозвонил, и я встала, или…

Стремительный поток разбегающихся в ужасе мыслей остановила трель звонка домашнего телефона.
 - Да? - дрожащим голосом ответила она.
 - Ларина! – в трубку звонким, пионерским голосом верещала её коллега. – Ларина! Ты с ума сошла? Ты где? Ты видела сколько времени? Почему телефон вне зоны доступа, ты что, уже застрелилась?
 - Я?! Ксюх! А сколько сейчас времени?
 - Без двадцати десять! Тебя уже сорок минут ждёт всё руководство! Начальница мечется, как тигр в клетке. Так что если ты не будешь на работе через десять минут, то лучше тебе застрелиться сразу.
 - О, Боже! Я еду, я проспала! Совещание?! Как я о нём забыла? Я сейчас!

Последние слова она кричала уже носясь по коридору, по пути смахивая в сумку всё необходимое. Бесцеремонно швырнув трубку на телефонный аппарат, ожидая стопроцентного попадания и естественно промахнувшись, Татьяна смотрела на последний кульбит трубки, после чего та шлёпнулась на пол и раскололась.
 - Твою мяу! - взвыла Татьяна и рванула в спальню.
Судорожно натянув чулки и платье, она вспомнила, что хотела надеть юбку и блузку, да куда там теперь.
На кухне натужно надрываясь свистел чайник. Пронёсшись по коридору в кухню чтобы выключить газ, она поскользнулась на рассыпанном сахаре, зацепилась чулком за крючок и сверзлась на стол, больно ударившись локтем о край столешницы.
 … - Синяк будет! – мелькнула мысль и исчезла. Но синяк - это ничто по сравнению с яростью её руководителя. Лаврентий Палыч, как её окрестили «за глаза» за злобный характер, умение люто мстить и портить жизнь офисному планктону, коим они для неё и являлись, руководитель отдела Лариса Павловна – ещё тот монстр. Так что Ксюха права - лучше сразу застрелиться.

Схватив сумку и ключи от машины, Татьяна выскочила на лестничную клетку. Входная дверь закрылась за ней предательски щёлкнув замком, и в эту секунду она поняла, что оставила дома мобильный и ключи от квартиры. С глухим стоном она прижалась лбом к косяку:
 - Ну и фиг с вами со всеми! – прошипела она закрытой двери и выбежала на улицу.
 … - Если сейчас ещё и машина не заведётся – мне действительно конец.

К её вящему удивлению мотор сразу заурчал, что тот довольный кот, и машина мягко двинулась с места. Дороги тоже оказались свободными, до работы она домчалась очень быстро, всего десять минут, этот факт сразил её наповал. Обычно поездка занимала около получаса, а здесь – чудеса!

Оставив машину на парковке, Татьяна рванула в офис, не дожидаясь лифта помчалась по лестнице на седьмой этаж.
Преодолевая ступени третьего этажа, она внезапно поняла, что переоценила свои возможности, спортивные способности и высоту каблука. К концу четвёртого, ей стало ясно, что нужно чаще заниматься ходьбой, а лучше всего фитнесом. На пятом она остановилась перевести дух и восстановить сбившееся дыхание – как минимум пять килограмм лишнего веса – мелькнула мысль, и она помчалась дальше. Шестой – надо хотя бы в бассейн начать ходить, и бегать по утрам, и вообще пора на диету. Седьмой – всё, она была готова упасть на колени и целовать родные ступени. Сердце колотилось где-то в ушах, вырывавшиеся из горла хрипы напоминали дыхание астматика и заядлого курильщика разом, ноги дрожали, она взмокла, вниз по чулку поползла предательская стрелка. На руке наливался яркими фиолетово - красными красками будущий синяк. В общем, у неё был самый распрекрасный деловой вид для выступления перед руководством.
Поправив растрепавшуюся укладку, чуть не плача она вошла в офис.

 - С днём рождения! Ура! – раздался радостный хор голосов, хлопки открываемых бутылок с шампанским.
Её обнимали, целовали, поздравляли, желали всего самого-самого… А она, стояла оглушённая праздничным ликованием в совершенной растерянности, не понимая, что происходит. Наконец её мозг очнулся от шока, она вспомнила, что отчёт и доклад по развитию отдела она блестяще защитила вчера, и что её наконец-то повысили в должности, и теперь она сама – начальник отдела развития, и что она хотела заказать торт для коллег, а вечером они планировали вылазку на уик-энд с друзьями на лоно природы…

-Та-ань! - протяжно позвала её Ксения, подруга и коллега по работе. – Танюш, ну ты чего, а? Мой розыгрыш не удался, я как всегда перестаралась и тебя напугала, да?

Резко хлопнула входная дверь и во внезапно воцарившейся тишине раздался зловещий голос Лаврентия Палыча:
 - Ларина! Немедленно зайдите ко мне в кабинет. Все остальные по местам, или у вас работы нет? – одарив всех стоящих грозным взором, она резко развернулась и вышла из офиса.

 - Началось! Ну всё, я пошла сдаваться в логово монстра. – сообщила Татьяна притихшим коллегам, вручив подруге свою сумку - направилась к выходу.
Замешкавшись около двери, она тихо шепнула Ксении:
 - Закажи торт, я забыла, только не говори никому.
 - Не волнуйся, - ободряюще улыбнулась та, - я уже всё заказала, памятуя о твоей забывчивости, удачи тебе.
 - Да, именно она мне сейчас и понадобится.

Пройдя по коридору несколько шагов, которые показались ей зелёной милей, Татьяна постучала в дверь кабинета начальницы и вошла.
 - Итак, Ларина… – рыкнула начальница. – Вы что себе позволяете? Так бурно отметили ваше повышение и грядущий день рождения, что решили приходить на работу тогда, когда вздумается, да ещё в таком виде! – она презрительно махнула рукой в сторону Татьяны и брезгливо скривилась. Её глаза метали молнии, а голос был похож на рёв разъярённого льва. – Объяснитесь! – рявкнула она и грозно уставилась на вошедшую.
 … - Надо было сразу застрелиться. - подумала Татьяна и вздохнув начала своё неубедительное повествование:
 - Лавр… - она осеклась, - Лариса Петровна, я…
 - Ларина! Вы пьяны?! Моё отчество Павловна, вы что совсем не в себе, или забыли, как меня зовут?
 - Лариса Павловна, простите. Мои объяснения покажутся вам сплошной нелепицей, поэтому я скажу честно и коротко: простите, я проспала, и совершенно забыла, что сегодня уже не вчера и...
 - И вы считаете, что данное объяснение вполне разумное и адекватное? Я не допущу вас до работы в таком состоянии, и в таком виде! Идите домой, приведите себя в порядок, а за сегодняшний день я поставлю прогул и объявлю выговор, ясно?
 - Ясно! – Татьяна едва стояла на ногах, колени предательски дрожали. – Но прошу учесть, что я не пьяна и я в себе. Я просто проспала, и упала по дороге потому что очень торопилась, я действительно забыла, что доклад был сделан вчера. Да, со мной такое случается, особенно в день рождения.
 - Вы в зеркало себя видели? Макияж поплыл, волосы взлохмачены, чулки порваны, синяк во всю руку - вы считаете это допустимым дресс-кодом для новой должности, и будете доказывать, что вы в полном порядке? Прошу заметить, - ехидно ухмыльнулась она, - ваш день рождения здесь ни при чём, это всего лишь дата, и насколько я помню, вам далеко не восемнадцать, так что не вижу повода для столь бурной радости.
 - Благодарю, что напомнили о моём возрасте. – огрызнулась Татьяна, её колотило от ярости. – С вашего позволения, я пойду, приведу себя в порядок и приступлю к выполнению своих новых обязанностей. Да, благодарю за поздравления - это так мило с вашей стороны.

Татьяна резко развернулась к двери, чтобы выйти из кабинета, но случайно задела бедром тумбу на которой стояла огромная фарфоровая ваза какой-то там шестьсот лохматой китайской династии Цинь. Далее всё происходило как в замедленной съёмке плохого фильма.
Ваза накренилась и поворачиваясь искусно расписанными пузатыми боками полетела на пол.
Обе женщины с ужасом смотрели на первый и последний полёт драгоценного произведения искусства. Звук разбившегося фарфора вывел обеих из ступора.
 - Вот такое у меня сегодня утро… – констатировала Татьяна, выходя их кабинета.
Из-за закрытой двери начальницы раздался рёв раненого бегемота:
 - Ларина!

На негнущихся ногах, с невидящим взором Татьяна добралась до дамской комнаты. Закрыв за собой двери, он взвыла в голос.
 - Нет, это просто кошмар какой-то, так не бывает, так не должно быть! – говорила она своему отражению в зеркале. - Как теперь объясняться с Лаврентием Палычем, что я ей скажу, да и не станет она слушать. Что теперь делать, стыд-то какой?! Ну и ладно. Ладно! Ну и всё, теперь меня точно уволят, ну и фиг с ними со всеми!
Неожиданно для самой себя она совершенно успокоилась. Ей вдруг стало абсолютно безразлично что теперь будет, что про неё скажут, что подумают. Видимо психика отказалась реагировать на все злоключения сегодняшнего утра и отключившись перестала воспринимать действительность.

Умыв лицо ледяной водой, горячей, конечно же, в кране не оказалось, Татьяна обнаружила, что в дозаторе нет мыла, а в лотке кончились бумажные полотенца, заглянув в кабинку она обнаружила, что и туалетная бумага куда-то испарилась, а свою сумку она отдала Ксюше.
 - Приплыли! – нервно хихикнула она.
Сняв порванные чулки, Татьяна швырнула их в урну, но они зацепились за край печально повиснув.
 – Даже чулки повесились! Да пошли вы все! - в сердцах ругнулась она и двинулась к выходу.
Резко открыв дверь, сделав шаг - она тут-же врезалась в чьё-то плечо и чуть не упала.  … - Генеральный! – пронеслась паническая мысль и рухнула в обморок прямо в полёте. - Всё, занавес.
Сильные руки подхватили её.
 - Осторожнее, вы не ушиблись? Ларина, если не ошибаюсь? – он сверлил её взглядом.
Татьяна была готова хоть сквозь землю провалиться, чтобы только не видеть этих глаз.
Без чулок, без макияжа, с мокрым лицом и растрёпанными волосами – вот это зрелище, да ещё выпала на него из двери. Теперь точно – «финита ла комедиа».
 - Да, Вадим Андреевич, вы не ошиблись - я Ларина. – собрав всю волю в кулак, как можно спокойнее сказала она.
Он улыбнулся. Скорее это было больше похоже на ухмылку льва перед завтраком.
 - Ну, что же, весьма эффектное появление. Зайдите ко мне в кабинет.
 - Может быть не сегодня? – вырвалось у Татьяны.
Он удивлённо поднял бровь:
 - Жду вас через десять минут. - он сделал несколько шагов, потом лениво повернулся к ней вполоборота и негромко произнёс, - Вы сегодня похожи на бабу Ягу, не думал, что повышение в должности так на вас подействует.
С этими словами он удалился.

Татьяна стояла одна посреди коридора, от стен гулким эхом отзывался звук его шагов. В полной растерянности смотрела она в его удаляющуюся спину.
 … - Всё. Вот теперь мне точно конец, если я похожа на бабу Ягу – здесь мне точно не работать. Узнать бы ещё, как выглядит эта Яга.

В огромном пространстве офиса было на удивление тихо. Все работали, забыв об утренней шумихе.
Татьяна неслышно проскользнула в свой крошечный кабинет и плюхнулась на стул. Перед глазами чередой проносились события суматошного утра.
 … - Нет, так не бывает. – думала Татьяна, разглядывая огромный синяк, красующийся на руке. - Ну не бывает так и всё, это смахивает на дурной сон, может я сплю? Но увы, это не сон, а суровая реальность. Что же, меня ждёт генеральный, и если уходить, то с гордо поднятой головой, а не как побитая собака. В конце концов, я ни в чём не виновата, это просто череда нелепых событий.
С этими мыслями она достала из ящика стола запасные чулки и косметичку.
 - Я должна излучать радость и уверенность, значит так и будет. – прошептала она.

Настоящей женщине, чтобы привести себя в порядок требуется минимум полчаса, а в «военном положении» это занимает всего пять минут. Уложившись ровно в этот срок, соорудив на голове строгую причёску, нанеся макияж и накинув на плечи палантин, чтобы скрыть предательский синяк, Татьяна отправилась на свою последнюю аудиенцию к генеральному. Ни страха, ни ужаса, ни стеснения она уже не испытывала, все эмоции были собраны в кулак и спрятаны в тугой пучок уложенных волос.
Пока шла по коридору – вспоминала, сколько радости и огорчений, сколько разных событий таят в себе эти ставшие родными стены. Как ещё вчера после назначения на должность, радостно цокали по мраморному полу высокие каблуки её лакированных туфель. Вчера… А кажется, что прошла целая вечность.
Перед входом в приёмную генерального, Татьяна закрыла глаза, сделала глубокий вдох, максимально задержала дыхание и выдохнула.
 … - Всё, собралась.  – отдала она себе мысленный приказ.
Секретарь любезно открыла перед ней двери в святая-святых их компании.
 
- Вадим Андреевич, доброго дня. - бодро отчеканила Татьяна.
Мужчина сидевший за огромным письменным столом внимательно изучал документы. Даже не взглянув на неё, он кивнул в сторону стоящего напротив стола кресла.
Татьяна присела на краешек и замерла в ожидании всех казней египетских.
 
 - Чувствуется ваш воинственный настрой. – оторвавшись от папки с документами, он наконец взглянул на неё. – Вот сейчас – совсем другое дело, узнаю вас, Ларина. А то, что выпало на меня десять минут назад из дамской комнаты - был ваш двойник, или плохая копия. Итак, приступим. Вы работаете в нашей компании уже довольно давно, пользуетесь прекрасной репутацией и уважением коллег. Ваши заслуги в создании и продвижении новых проектов неоспоримы, соответственно, ваше повышение в должности заслужено. На основании этого, я принял решение премировать вас оплачиваемым отпуском на две недели, начиная с понедельника. После чего вы вернётесь на работу уже в должности начальника отдела по развитию, и мы обсудим возможные кандидатуры для работы в вашей собственной команде. Поздравляю.
 - А… - неловкая пауза повисла в воздухе. Татьяна с трудом понимала, что происходит. Мысли неслись галопом: Отпуск? Какой отпуск? Зачем ей отпуск? А как же увольнение и разбитая ваза? Своя команда?
 - Ларина, соберитесь. – уже мягче добавил директор. - Я знаю какую работу вы проделали, знаю, что не были в отпуске уже два года. Знаю про утренний инцидент с вазой и, если вы решили, что я вас вызвал для порицания – ошиблись. Терпеть не мог эту вазу. – пробурчал он. - С днём рождения! И чтобы я вас даже вблизи офиса две недели не видел. Мне нужны собранные, думающие, адекватные сотрудники. Вернётесь и приметесь за новый проект, но это после. Счастливого отпуска.
 - Спасибо. – придушенно пискнула Татьяна и на негнущихся ногах направилась к выходу.
 - Ларина!
 - Да? – обернулась Татьяна.
 - Не сердитесь, что назвал вас бабой Ягой. Это не так. – он криво усмехнулся. - Она симпатичнее. – выдержав паузу многозначительно добавил он, и вернулся к документам.
Совершенно ошалевшая Татьяна вышла из кабинета.

Ксения металась от окна к столу:
 - Я абсолютно ничего не понимаю! Отпуск. Целых две недели? Да ещё и оплатят? Ларина, сознавайся, ты стала его любовницей?
 - Ксю, не болтай глупостей! – ответила Татьяна, выныривая из-под стола, в тумбе которого наводила порядок. – Да, отпуск, заслуженный, оплачиваемый со строгим запретом появляться около работы в течение ближайших двух недель! – она истерично хихикнула.
 - Я фигею, дорогая редакция! – восхищённо глядя на подругу присвистнула Ксения. - А как же история с вазой, думаешь Лаврентий спустит тебе это с рук?
 - Нет, дорогая. Думаю, что мне придётся в ближайшие две недели облазить сверху донизу все антикварные лавки Москвы и ближнего Подмосковья и, надышавшись всласть пылью веков, прийти и пасть на колени, повинившись… Какой ужас! – Татьяна схватилась за голову. – И ведь не объяснить ей, что я не специально, не нарочно… А если это был дорогой её сердцу подарок?
 - Пф-ф, сердцу? – фыркнула Ксения. - Да нет у неё никакого сердца – у неё там булыжник, завёрнутый в графики, отчёты и диаграммы роста и прироста прибыли. Конечно, житья она тебе после этого не даст - это факт, так что придётся тебе перерыть все самые злачные закоулки в поисках этой вазы. Не дрейфь, настоящие друзья своих в беде не бросают, я тебе помогу, есть один знакомый и… - она не успела договорить, поймав строгий взгляд Татьяны.
 - Даже не думай! Хватит с меня твоих «забавных приключений». Только успеваю из районных отделений тебя вытаскивать: то ты спасаешь кого-то, то кому-то помогаешь, а потом тебя же обвиняют во всех смертных грехах. Я думаю достаточно с нас и моих злоключений. Не забудь, сегодня едем на природу, домики заказаны, продукты и спиртное закуплены. Захвати с собой что-нибудь тёпленькое, ночью сидеть у костра - прохладно.
 - Слушаюсь и повинуюсь! - сложив руки в молитвенном жесте, склонилась Ксения. - Я уже всё собрала и всех собрала. Ты мне лучше вот что скажи, приедет твой Игорёша, или нет, а может, сделает сюрприз любимой женщине в честь её дня рождения?
 - Йех, - печально вздохнула Татьяна, - если бы… Конечно же не приедет, он в командировке где-то на Алтае, там даже связь толком не берёт. Последний раз я с ним говорила во вторник, и то, ужасно плохо было слышно, он предупредил, что скорее всего останется без связи. А сегодня пятница. Так что он приедет только в конце следующей недели.
 - У него что, двухнедельная командировка? Странно как-то, не припомню чтобы в нашей компании сисадминов вообще командировали. Ну, ладно, мы и так отлично повеселимся.
 - Угу. Всё Ксю, я закончила сборы. Поехала-ка я домой. Мне ещё слесаря надо вызвать, чтобы двери открыл, вещи дособрать. А может, посплю пару часов, а то ужасов я сегодня натерпелась. За несколько часов, будто пять лет жизни отдала.
 - Да, уж. Везёт тебе последнее время, как утопленнику. Ну, ничего, всё равно - всё уже кончилось. Осталось только день продержаться, да ночь простоять.
 - И не говори! Всё, я улетела.
 - Аха, только метлу по дороге не сломай! И да, я тебя умоляю - ничего не трогай, ни к чему не прикасайся. Мы всё сами сделаем и в шесть за тобой заедем. Благо хоть Сашка додумался у родителей микроавтобус взять, а то пёрлись бы все на своих машинах.
 - Умница ты моя! Что бы я без тебя делала! Спасибо тебе, подруга дней моих суровых!
 - Вот-вот! И вспомни эти слова, когда будешь набирать свою команду. Тебе просто не справиться без такого незаменимого помощника как я, и вообще, я не только умница и красавица, я просто находка, да! Слава мне слава во веки веков!
 - Аминь! – закончила Татьяна.
Девушки расхохотались.
Татьяна схватила сумку и выбежала из офиса.

Как это всё же замечательно, когда вот так, нежданно-негаданно тебе дарят целых две недели! Целых триста тридцать шесть часов счастья, покоя и волшебного «ничегонеделания»! Ура! Всё, уф… Теперь осталось без приключений добраться до турбазы, заселиться в домик и отпраздновать свой собственный юбилей. Впрочем, не так уж и страшны эти тридцать пять - ничего не изменилось, как чувствовала себя восемнадцатилетней девчонкой, так всё и осталось. Видимо, в моей жизни всё как в бородатом анекдоте: у кого-то мудрость приходит с возрастом, а у меня возраст пришёл один. Она улыбнулась своим мыслям и пошла к машине.

Вторым сюрпризом за одно утро оказалось появление нужного человека в нужное время, в нужном месте. Только войдя в парадное, Татьяна нос к носу столкнулась с Самуилом Германовичем – соседом из семнадцатой квартиры, мастером на все руки и слесарем по совместительству.
 - Доброго денёчка, Танечка! – приветствовал он, коснувшись лёгким движением руки края шляпы. – С днём рождения, милочка, долгие лета счастья и радости!
 - Ой! Самуил Германович! Как приятно, благодарю. Вот говорят же «на ловца, и зверь бежит», вы - то мне и нужны! Вы – просто мой спаситель!
 - Боже мой, как приятно в мои годы слышать, что я ещё кому-то нужен! Да - да, моя вы радость, случилось что, сломалось?
 - Да нет… - несколько смутилась Татьяна. – Ничего особенного, просто я с утра так торопилась на работу, что оставила ключи дома, а дверь захлопнулась. Я к вам за помощью хотела бежать.
 - Вот видите, как славно всё сложилось. И идти не надо - я сам пришёл. Ещё бы чуть-чуть и разминулись бы мы с вами. К супруге я собрался, к Алевтине Михайловне, надо посылочку ей отнести, но ничего, на полчаса задержусь – не критично.
 - Посылочку?! – удивилась Татьяна. - А куда нести, разве тётя Аля не дома?
 - Нет, Танечка. Алечку сегодня по полуночи на скорой в больницу увезли, вот и несу ей вещички, да лакомства.
 - Ой, мамочки! – Татьяна испуганно прижала ладони к лицу. - А что случилось, что-нибудь серьёзное?
 - Что вы, деточка. Не стоит так переживать, уже всё в порядке, там врачи, они Алечку быстро на ноги поставят. Просто аллергия на пыльцу разыгралась. Сейчас цветёт всё - самый разгар, Алечка так любит гулять по нашему парку, видимо надышалась. Но сейчас уже всё хорошо, приступ купировали, полежит недельку в клинике, отдохнёт и домой. Едва её уговорили с врачами в больницу поехать, ни в какую не соглашалась, ученики ведь у неё. Да вы же знаете нашу Алечку - работа на первом месте.
 - Да, вокал – это целая жизнь! – сложив руки на груди, приняв позу строгого наставника – изобразила соседку Татьяна.
 - Как хорошо у вас получается копировать Алевтину! Даже выражение лица и тон! – засмеялся он. – Недаром вы столько лет с ней занимались, а вот профессию другую выбрали, жаль. Алечка долго сокрушалась, она на вас большие надежды возлагала, вы были её любимейшей ученицей.
 - Спасибо, Самуил Германович. Да что теперь сокрушаться, нет у меня таланта. А в ванной петь можно и без голоса, всё равно никто не слышит.
 - Вот не верите вы в себя, Танечка. От этого все проблемы. Скорее бы встретился вам тот человек, кто не только сам в вас поверит, а заставит вас поверить в себя. Вот тогда и жизнь наладится, и по-другому всё пойдёт.
 - Спасибо на добром слове. Да где ж найти такого, если только в сказке?
 - А вот увидите, счастье не за горами, это я вам, как старый, умудрённый опытом человек говорю, а я многое вижу. Ну, пойдёмте - ка, посмотрим вашу шалунью дверь.

Пять минут чистого волшебства - лёгкие пассы руками у замочной скважины, и тяжёлая дверь щёлкнув замком отворилась.
 
 - Вот, кажется и всё. Больше ключики не забывайте! А ещё лучше, сделайте дубликат, да припрячьте понадёжнее. Вы же молодые – такие ветреные, всё забываете! – улыбнулся сосед. - Пойду я, Танечка, супруга ждёт.
 - Да вы просто волшебник! Как вы это делаете? Спаситель мой! А тёте Але - привет от меня передавайте и скорейшего выздоровления.
 - Обязательно, Танечка. Передам слово в слово, Алечке приятно будет. Ещё раз, с днём рождения и наилучшие пожелания. Всё же, верьте в сказку – она имеет свойство превращаться в реальность. - он улыбнулся и в пронзительном взгляде всезнающих глаз мелькнула озорная искорка.

С глубоким вздохом полного удовлетворения, Татьяна вошла в квартиру, и прижавшись спиной к двери, устало закрыла глаза. В доме царил хаос – последствия сумасшедшего утра.
Татьяна подняла с пола разбитый телефон и долго разглядывала расколовшуюся трубку.
 … - Как странно, - подумала она, - вот так и с жизнью – разбилась и не склеишь, а выкинуть жалко. Отгоняя от себя грустные мысли, она поплелась на кухню.
 - Какой бардак, это на моей - то любимой кухоньке, где обычно всё сияет и сверкает?! Всё вверх дном, упавшие банки, рассыпанные продукты, крошки, осколки. Нет, это точно не моя жизнь! Я так не хочу и не умею! У меня всё должно быть и-де-аль-но! – громко, по слогам произнесла она и помчалась за шваброй.

Наведя идеальный порядок на кухне, выбросив осколки, при этом ни разу даже не поранив пальцев рук, что крайне удивительно и совершенно несвойственно для неё, довольная собой Татьяна позволила себе маленький отдых - послеполуденный сон.
Нежась в роскоши взбитых подушек и одеяла, после принятой горячей ароматной ванны, она наконец-то расслабилась и почувствовала приятное тепло томно разливающееся по телу – отдых.
Как же это здорово среди рабочего дня вот так завалиться в кроватку, обложиться подушками и позволить себе расслабиться, не думать ни о чём, совершенно ни о чём. Пожалуй, реванш за кошмарно прожитое утро взят, ура! А впереди ещё вечер полный сюрпризов, и ночь у костра, и шашлык, и песни под гитару, и природа – воображение тут же нарисовало сказочно-прекрасную картинку.
 - Вовсе я не похожа на бабу Ягу. – бурчала Татьяна. - Мне бы хоть раз посмотреть, как она выглядит. Наверняка, милая старушка, у которой чудный маленький домик, кот-мурлыка, филин мудрый, мыши летучие, и всякая волшебная атрибутика, метла со ступой, конечно-же, тоже обязательны. И кот у неё волшебный, чёрно-белый, мягкий, пушистый, тёплый, сказки ей рассказывает и согревает по ночам… - погрузившись в фантазии, она не заметила, как уснула.

Глава III

Ворон спал чутко. Вдруг на печи что-то зашуршало, закряхтело, застонало и заохало.
 … - Неужто проснулась!? – не успел подумать ворон, как с печи раздался скрипучий голос:
 
 - Серафимушка-а-а. Подь сюды, мой ненаглядный, дело до тебя есть!
 - На-ча-лось! – прокаркал ворон. - Проснулась, спасайся кто может, а кто не может? Вот и кончился покой, теперь начнётся: принеси, слетай, подай, выведай – узнай.
Тяжело хлопая крыльями, что означало крайнее раздражение, ворон слетел на край печи и уставился на хозяйку.
 - Ты чегой-то там раскаркался, паршивец? Аль недоволен чем? Ну, докладывай, долго-ль я спала, много-ль пропустила, да где все?
 - Мур-р… - раздалось из-за спины Яги. - Мне такой сладкий сон снился, где молочные реки, сливочные берега, и я весь в сметане, белый, нарядный такой.
 - Яхонтовый мой проснулся! – Яга нежно прижала к себе кота. – Красавец мой, баюн, сказочник – душегрейка ты моя ненаглядная!
Кот нежился в объятиях хозяйки, купаясь в лучах её искренней любви.
 - Ну конечно, коту все почести, хотя он дрых, а нам с избой так ни здрассьте, ни будьте любезны! – ворчливо каркнул ворон.
 - И ты, мой хороший, мудрый наш – погладила Яга оперенье ворона. - Что-то посерел ты как-то, или я со сна ещё глаза не протёрла? Али поседел ты? – Яга резко села на печи. – Сколько времён то прошло, век сейчас какой? – она испуганно прижала руки к груди, сжав кота, тот придушенно мявкнул.
 - Да - а… Спали вы все нынче долго, второе столетие грядёт. Двадцать первый век на дворе. Ты первая проснулась, сейчас остальные подтянутся, вот и начнётся у меня работёнка – слетай, расскажи, доложи… – каркал ворон.
 - Да ложки-матрёшки! – в ужасе вскрикнула Яга. – Никогда - ж так долго не спали! Дел теперь будет невпроворот. А ты всё запомнил - записал, а то как же я теперь буду, проспала ведь всё! Эк на сей раз нас усыпило! Эй, пушистый, давай-ка, разминай косточки, да дуй до Василисы, буди её – нам с ней столько всего поправить надо. А ты, старый ворчун, истопи-ка мне баньку с травами душистыми, да за живой водой сгоняй – мне упадок сил восстановить надо - жизненный тонус поправить. Где там мои помощницы мыши летучие? А ну, кончай ночевать! Летите, будите всех! За работу! - крикнула Яга и трижды хлопнула в ладоши.

Что тут началось, сплошная суматоха да неразбериха. Хлопанье крыльев, топот множества ног и лап. Изба встряхнулась, проскрипела приветственно и занялась зарядкой – давай лапы разминать, не то к пиру, не то к побегу. В глухом лесу всё разом ожило, зашевелилось, заскрипело, запищало, залетало, забегало. Сама жизнь проснулась, и лес встрепенулся, как старый пёс очнувшийся от долгого сна.

Яга с печи сползла, да на лавочку присела – сил почти не было.
 … - Вот ведь как бывает! Спали сто лет, да неужто за это время ни одна добрая душа про нас не вспомнила, добрым словом не помянула? Неужели забыли все про сказки, да про чудеса? А ведь если на то пошло – могли вообще не проснуться.
Грустно Яге стало от мыслей таких, столетия не дни - она не молодеет. Ну да ничего, можно всё поправить. Травы волшебные собрать, да отвары попить, зарядку по утрам делать, в речке-озерце плавать, косточки быстро и поправятся. А для души – можно ещё одного кота завести, или собаку какую, живность - она ведь для души и создана, чтобы сердце грела, да дурные мысли отгоняла.

Тем временем ворон баньку справил, травы душистые разбросал, живой воды в хрустальном пузырёчке принёс. Самовар запалил – душистый чаёк в баньке необходим, для здоровья сильно полезен.
Радостно ему стало - Ягуся проснулась. Не ангел конечно, но всё - ж женщина живая, эмоциональная. Сейчас дела совсем по-другому пойдут, уж она-то порядок наведёт, да и разговаривать будут целыми вечерами-ночами, столько всего рассказать ей нужно, о стольком поведать. А сейчас, как в себя придёт - пир закатит на несколько недель, вот веселья будет! Потом разложит всё по полочкам и жить станет лучше, жить будет веселее.

Кот уже давно от Василисы вернулся, да в избу с инспекцией нагрянул: посмотрел по углам, в подпол сгонял - проверил всё ли на месте. Домового растолкал, да за уборку принялся. Негоже дом в пыли держать. Ягуся строгая хозяйка – чистоту да порядок любит, и чтоб понаряднее было.

Домовой вылез из-за печи кряхтя и охая, глянул на кота неодобрительно и полез дымоход чистить, да печь править. Самая тяжёлая работа всегда на нём: крышу подлатать, с печью разобраться, избу починить, покрасить, петли смазать… А ведь не мальчик уже по крышам шастать.

Ох и работы у кота накопилось: окна помыл, шторки кружевные нарядные с красными петухами повесил. Пол добела вымыл, паутину с углов поснимал. Пыль протёр, да праздничные сервизы в шкафы поставил. Лежанку старую в костре спалил, кровать с балдахином водрузил, с пуховыми перинами и кружевными занавесями. Всё, как Яга любит – женщина ведь, ей роскошь нужна для хорошего настроения. Сундуки старинные из подпола поднял, зеркало волшебное ручной работы, у которого Ягуся на себя красоту наводит поставил, всё по местам расставил. Скатерть самобранку на столе расстелил, да меню составил. Того и гляди, к следующему вечеру гости собираться начнут. Открыл сундук старый, да достал для хозяйки сарафан новый, парчовый, сапожки сафьяновые, да ленты разноцветные. Ещё чуть повозился и водрузил на стол шкатулку с каменьями драгоценными, да маслами душистыми заморскими – пусть порадуется, настроение и цвет лица улучшатся. Вроде бы всё успел, и дом сверкает как новенький, и очаг греет - теперь и отдохнуть можно. Подушку свою любимую алую, шёлковую первым делом от пыли прохлопал и на сундук примастил, залёг свернувшись калачиком:
 - Хорошо – то как! Прям как в старые добрые времена.

Яга в баньке напарилась, в отварах понежилась, веничком по косточкам прошлась и полегчало. Чай ароматный бодрости придал, а живая вода весь организм омолодила, словно и не было векового забытья.
А в избе то, глянь – усатый уже постарался, красоту навёл и улёгся на свою лежанку. Чудо, а не кот – первый помощник, а уж сказочник ещё тот.
Присела Яга у зеркала наряжаться. Сарафан новый натянула, рубашку белоснежную с пышными рукавами поправила, бусики поярче нацепила, волосы рыжие в косу заплела, лентой сапфировой обвязала – красавица, да и только.
Ворон букетик полевых цветов принёс – мелочь, а приятно. Посмотрела на себя в зеркало, улыбнулась и пошла укрощать мир.

Глава IV

Что-то навязчиво жужжало под подушкой. Не открывая глаз, Татьяна нащупала телефон и приложила его к уху:
 - Внимательно! - усердно стараясь придать сонному голосу бодрость, сказала она в трубку.
 - Ха, Ларина! Ну ты и соня! Дрыхнешь?! А на часы смотрела, а кто в дверь уже полчаса барабанит? Соседи полицию собрались вызывать!
 - А?! В какую дверь! Ксюха! Ой, а время сколько? – Татьяна скатилась с кровати запутавшись в одеяле, и с грохотом рухнула на пол.
 - Ты что там упала, Ларина? Кости все целы?
 - Ой, да-а-а. - потирая ушибленный бок простонала Татьяна. – Ты что, смерти моей хочешь, ну какого лешего так пугать-то? Я тут сплю, никого не трогаю и тут на тебе. И никто мне в двери не стучит, опять ты выдумываешь?
 - Не выдумываю, а разыгрываю. Вставай, просыпайся, одевайся! Мы выезжа-а-е-ем! Слышишь? Через полчаса будем у тебя, собирайся!
 - Да не верещи ты, как подстреленный воробей! Я уже встала, почти. Сейчас соскребу себя с пола и соберусь. Выезжайте. Хорошо, что позвонила Ксю, а то я бы точно всё проспала.
 - Соня ты, Ларина. Всё, отбой. Жди.

Как сладко спалось! Это же надо было столько проспать, целых полдня! И сны какие забавные снились - избушка, кот говорящий, хозяйственный – мне бы такого кота. Татьяна улыбалась своим сновидениям, заправляя кровать и взбивая подушки. Хотя, с моим графиком я даже хомячка боюсь заводить. Вот так приду домой, а он мне на чистом русском выдаст: «Где тебя носит, хозяйка нерадивая!» - нет, такого счастья мне точно не надо. И ещё ведь что-то снилось, женщина с рыжей косой в сарафане – прямо сказка какая-то, но там было так хорошо и уютно.
Ещё раз проверив содержимое сумки, убедившись, что ключи и зарядник для телефона на месте, Татьяна натянула любимый спортивный костюм и кроссовки.
 … - Ну, вот. Кажется, я готова - окинула она оценивающим взглядом своё отражение, и заплела волосы в косу. Хоть и не в сарафане, зато с косой, - улыбнулась она своим мыслям, - хотя с косой и совсем неприятные тётеньки ходят, но они в плащах, а я в костюме.
В коридоре натужно надрывался домофон.
 - Бегу я, уже бегу! – крикнула Татьяна и, схватив сумку, выбежала из квартиры. Дверь захлопнулась ехидно щёлкнув замком.
 - Бе-бе-бе, а у меня ключ есть! – состроив рожицу и показав язык двери, хихикнула она и помчалась вниз по лестнице.
Пусть всё было так плохо с утра, зато теперь всё должно быть не просто хорошо, а прекрасно!
Выскользнув из полумрака подъезда, Татьяна оказалась на залитом вечерним майским солнцем крыльце. Зажмурившись от яркого света, она услышала звук клаксона и радостный смех.
 … - Вот теперь я начинаю понимать, что такое хорошо, а что такое плохо на сквозных примерах, и это чудесно! – подумала она и побежала к машине.
Второй раз за день поприветствовав коллег, быстро погрузив свой багаж, Татьяна уселась на сидение микроавтобуса и торжественно возвестила водителю: «-Трогай!».
 - М-м-м, я стесняюсь спросить, за что трогать? – покраснел водитель Александр.
Остальная компания покатилась со смеху.
 - Дурень! Ты не меня трогай! Фильмов что ли не смотрел старых, там всегда извозчику говорили: «-Трогай», в смысле «ехай», то есть поезжай! Ничего - то вы молодёжь не знаете! Да поехали уже! – расхохоталась Татьяна.
  С хохотом и повизгиваниями раздающимися из салона, микроавтобус с весёлыми пассажирами выехал со двора.
 - Ура! Мы всё-таки сделали это! Неужели, ну неужели после всей этой пыли, духоты и бумажных завалов мы окажемся на природе, и будем гулять, пить и веселиться всю ночь? Даже не верится! - радостно возвестила экономист Ирочка.
 - Ирочка! Вот честное слово, умеешь ты сказать! – съязвила Ксения. - Ты лучше мужа своего держи, чтобы его радость не переполняла, а то знаем мы его тосты: «- Ну, за любовь, поехали», и «уезжает» раньше всех, да так, что его потом грузить в машину приходится!
 - Ксю! Ты со мной последний раз в институте только пила! Не позорь меня перед коллегами, а то подумают ещё чего. – покраснел до корней волос Кирилл.
 - Да ладно, тут все свои! – парировала Ксения. - А ты, Кирюша, держи себя в лапках, только не в лягушачьих, а то, как тогда на кафедре… Ты спиртику хлебнул из баночки с лягушками, помнишь?
 - Что-о-о? – простонала сквозь смех Ирина. - Он ещё и такое вытворял?
 - И не такое! Не знаешь ты своего мужа. Хочешь, расскажу!? У нас Киря всех тогда…
 - Если ты хочешь, чтобы я прямо сейчас вышел из машины, я выйду! – надулся Кирилл. - Перестань!
 - Ребята, давайте жить дружно! Весело ведь! А ты, Ксю, угомонись, я ведь и про тебя много чего рассказать могу! – унимала спорщиков Татьяна. – Все мы тут и могли, особенно в юности, и можем до сих пор, особенно под настроение! Вот Антон с Анечкой – прекрасная пара молодых программистов – массовики затейники, кстати, когда у вас свадьба?
 - Ну-у… - протянул Антон. – Мы ещё пока не решили. Анечка очень занята на работе.
 - Кхм! – откашлялась Ксения. – Я даже стесняюсь спросить, как это? Вы же вместе работаете, как она может быть занята, а ты что, не занят?
 - Вообще-то, - подала голос Анечка, - мы давно подали заявление, и дату уже наметили, но вот этот – Анечка сердито ткнула в плечо Антона указательным пальчиком, - даже не знаю как его теперь называть – собрался в горы! Альпинист фигов, козёл горный! Я с ним даже разговаривать не хочу.
 - Ань, ну что сразу так вот! – пробубнил Антон. – Я же тебе всё объяснил, мы с ребятами давно путёвки купили, я просто забыл, что дата свадьбы совпадает с датой отъезда. Ну забыл я, понимаешь?!
 - Та-а-к, - протянула Татьяна. – А что, путёвки, никак не сдать? Неужели надо дату переносить?
 - Нет, - печально вздохнула Анечка, - мы пытались, ничего не вышло. Эти балбесы путёвки заранее купили, а там туры какие-то сложные, личные тренера и прочая волшебная физкультура – путёвку можно вернуть только без возврата денег. Уже всё проверено. Теперь вот думаю, отпустить его в горы, так он ещё и покалеченный вернётся, поэтому дату свадьбы будем назначать после его возвращения, если я к этому времени не передумаю.
 - Разумно, – констатировал Саша, - ты в горы в первый раз ломанёшься?
 - Нет конечно, последний раз после армии ходил. Правда давненько это уже было, но я ведь профессионал. У меня и разряд есть.
 - Ага, - язвительно заметила Анечка, - разряд у него, как среди ночи по холодильнику шастать, да по ящикам ползать в тишине и темноте, в поисках заветной печеньки. Тоже мне, кунг-фу панда!
 - Ну Аня! - залился краской Антон.
 - Да тебя ни одно приспособление не выдержит. Вон, пузень-то отъел! – и она звонко похлопала его по выпирающему животику.
 - Это не пузень, - засмеялся Саша, - это комок нервов. С вами, девочками – надо иметь стальные нервы и крепкое здоровье! И да, в горы сбегать обязательно!
 - Я тебе сбегу в горы! – вскинулась Ксения. – Я тебе такой постельный режим устрою, что ты у меня до ванной еле доползать будешь!
 - О-о-о! – разом выдохнула мужская половина компании.
 - Ксю!!! – покраснели девочки.
 - А что, Ксю? С мужиком, с ним же, как с хищником - всё время на тумбе держать надо, и чтобы команды знал: «рядом», «лежать» и «место». Всё! Считай никуда не денется, и в горы его не потянет, ни к каким козам! Я дело говорю, я-то знаю, как никак три брака за спиной!
 - Вот именно, что за спиной! Дрессировщица ты наша. Как тебя Саня ещё выдерживает – вообще не ясно! – парировала Ирочка. – А я думаю, что с мужчиной только полюбовно договариваться надо. И ласки ему больше, и внимания, и тогда…
 - И тогда, он будет такой же толстый, сонный и унылый, как твой Кирилл! Пока он на тебе не женился – он пошустрее был, а сейчас вон – увалень. А Саня меня ещё с института любит очень!
 - То-то ты три раза за это время замуж сбегать успела! Такая «любоффф»! – огрызнулась Ирочка.
 - Девочки! – взмолились мужчины хором.
 - Всё, закончили выяснение семейных отношений! – вмешалась Татьяна. – Нас ждёт природа и отдых, а вы, как две курицы на насесте кудахчете, того и гляди - перья полетят!
 - Это не я, она первая начала! – надув губки ответила Ксения и уткнулась в плечо Александра.
 - «Хоспидя-я-я»! Детский сад на выезде, «чесс-слово»! - простонала Татьяна.
Саня прибавил громкость и из магнитолы полились радостные переливы заводного фламенко «Gipsy King’s».

Глава V

Яга вышла на опушку, окинула взором лес и просторы, подбоченилась и свистнула:
 - Серафимушка-а-а! Подь сюды, мой пернатый друг хомячок!
С ветви огромной ели донеслось недовольное карканье и хлопанье крыльев.
 - Ладно тебе браниться, яхонтовый мой. Дел у нас с тобой - море разливанное. Подавай-ка мне мою ступу, территорию осматривать будем, да чары ограждающие наводить. Гостей позовём - негоже их опасности подвергать. А то вишь, люди совсем близко подобрались, да и не спрятаться от них тепереча нигде, ни в лесной глуши, ни в морской тиши – всюду ходют, летают, плавают. А мне тут уж больно местечко приглянулось, и речка рядом, и горы, и лес, и болотце – есть где нашим поразгуляться, пообжиться. Решила я на этом месте своё хозяйство обустроить, как думаешь, сойдёт?
 - А то, что мы с избушкой это место долго выискивали, да выглядывали – не в счёт? Хоть бы похвалила.
 - Так и хвалю ведь я тебя, хвалю и ценю! Ты мой верный помощник, мои глаза и уши, мои крылья и… И... – Яга задумчиво теребила ленту на косе. – А, слово забыла - склероз! В общем, молодец ты у меня.
 - Ладно, – недовольно каркнул ворон, - извинения приняты, полетели!

Яга залихватски свистнула, откуда ни возьмись, налетел вихрь, подхватил ступу и понёс её к облакам. Подставив лицо свежему ветру, зажмурившись от удовольствия - Яга наслаждалась полётом. Коса растрепалась, разметав по ветру огненные пряди волос.
Как хорошо чувствовать себя молодой и свободной, парить, как птица и нырять в пухлые тельца облаков, срывать рукой зловреднючие молнии и складывать их в кармашек - в хозяйстве пригодятся.
Яга заливисто смеялась, как нашкодившая девчонка, ворон недовольно каркая летел рядом, уворачиваясь от искрящих молний, пытающихся цапнуть его за оперенье. В отличии от Яги, он такие заоблачные полёты не любил, перья быстро намокали, и он чувствовал себя мокрой курицей, а не властелином небес. Одна молния исхитрилась, и таки цапнула его за хвост, с воплями и недовольным карканьем, ворон кубарем свалился на дно ступы, хорошо, что Яга подхватила, а то сейчас крутился бы в облаках, как гусь на вертеле.
Яга запела, так тонко, пронзительно – возводила чары защитные.
Ветер усилился, молнии хаотично заметались, и на лес бриллиантовым дождём опустился хрустальный купол. Где-то там, за горизонтом, пошёл сильный ливень с крупным градом, чёрные тучи изрыгали молнии, а тут, под куполом встала двухвостая радуга, освещая переливчатым сиянием свежую зелень листвы.
 … - Всё же, кудесница, Яга. – думал ворон, сидя нахохлившись на краю ступы. - Сколько веков, а задора в ней девичьего не убавляется, а он – староват стал для подобного рода забав, но дело есть дело. Защитные чары – дело тонкое, требующее сноровки и внимания, мастерства и понимания, он подал Яге пузырёк с живой водой. Одно неверное движение, и защитные чары могут обратиться во вред, а не на пользу, и такое он видел, когда защитный купол покрылся льдом, и под ним воцарилась вечная зима. Долго тогда исправляли оказию, много заклинаний перепробовали, только через полвека справились.
Яга петь закончила, и плеснула живой водой из пузырька, над куполом появилось мягкое свечение, всё вдруг заискрилось, засверкало, закружилось в радужном вихре и исчезло.
 - Красота! – выдохнула Яга, любуясь творением рук своих. - Обожаю всё красивое, и на душе светлее становится, и жить хочется, и любить всё вокруг. Даже пакостничать не интересно, а что поделаешь, работа такая – вздохнула она. – Ну что, Серафимушка, айда до дому, скоро гости собираться начнут, а нам ещё болотце глянуть надобно, травки волшебные собрать, таблички везде расставить, чтобы наши знали, кому какое место отведено, уютненько должно быть, по-домашнему.

Тем временем кот все окрестности обежал, всё обследовал. Недалеко от дома, в рощице, дубочек молодой себе заприметил, приглянулся он ему – свеженький, листики зелёные, крона густая, лет сто, не больше – молоденький совсем. Будет куда цепь намотать, библиотеку в стволе разместить, где сказки рассказывать, да барышень очаровывать.
Метнулся было в избушку, за цепью золотой, да вспомнил, цепь – то тяжеленная, нести не с руки, то есть не с лапок, надо-бы подмогу позвать, да кому - ж такое дело щекотливое доверить? Чай не простая цацка, не безделица, золото наивысшей пробы, весу невиданного, ещё сопрут, нехристи. Подумал так, да решил, что окромя домового – никому это дело доверить нельзя будет, а уговорить его – ох непросто, если только настращать, что приказ самой Яги, так ведь потом точно веником огребёт за враньё. Яга, хоть и женщина, но вранья не терпит, за версту его чует, и очень у неё настроение потом портится, что даже в своего любимчика предметами разными швыряется без разбору, и ведь не промахивается.
 - Н-дааа… - задумчиво поглаживая шикарные усы, протянул кот. - Придётся самому как-то исхитряться, да домового умасливать, чтобы подсобил.

Весь в раздумьях кот вошёл в избу. Домовой сидел на печи и плёл лапти.
 - Значит так! – с порога начал кот. – Дело у меня к тебе, Нафанечка. Друг ты мой старинный, друг ты мой сердешный…
 - И не уговаривай, не потащу! – не дав закончить масляные речи, недовольно пробурчал домовой.
Кот аж сел от неожиданности.
 – Ишь что удумал, чтобы я цепь твою волок, и опять за обещания? Я те что, лошадь тягловая? Не пойдёт, и не проси!
 - Нафанечка, я вот всё смотрю, хозяйственный ты у нас, всё по дому делаешь, всё починить можешь. – с этими словами кот спрыгнул с сундука, и начал ходить кругами около домового, пушистым хвостом обмахивая. – А кафтанчик - то у тебя уже старенький, молью траченный, да выцветший. А ведь негоже хозяину дома в таком наряде гостей встречать, да и самому уж поди не по нраву.
Домовой недовольно оглядел свой кафтан, отметил несколько дырочек, огладил рукой выцветший рисунок с некогда яркими петухами, и вздохнул тяжко.
 - Сойдёт! – обиженно отвернулся он от кота.
 - Да разве ж можно так? – кот подошёл поближе к домовому, преданно заглядывая в глаза. – Я ж не к обиде, я же от беспокойства, помочь тебе хочу. Я тут, когда ревизию в сундуках наводил, такой отрез парчи видел.
 - Какой отрез? – насторожился домовой. – Почему я не знаю, я не заказывал!
 - А это и не ты, это Ягусе в благодарность поклонник из самого Иерусалима отрез прислал, подарок на память. Красивый такой, узорчатый, с птицами дивными – с хвостами яркими, и рисунок-то какой красочный, словно живой! – мурлыкал кот.
 - Кхех. – недовольно откашлялся домовой. – А я при чём? Мне чужого не надо, а Яга его мне в хозяйство не даст.
 - Эх, не даст! – картинно вздохнул кот и присел рядом с домовым на краешек печи. – А вот если я поспособствую, намекну ей издали, деликатненько - обязательно поделится, на кафтан хватит.
Домовой нервно теребил лыко - отрез на кафтан ох как хочется, да ежели ещё яркий, да с птицами заморскими. Но ведь проведёт его котяра, уж сколько раз было – наобещает горы, а как до дела – так в кусты, дескать не обещал, пошутил, и вообще вам всё приснилось. Грустно вздохнул домовой, не видать ему нового кафтана, но уж больно хочется.
Заметив сомнение в глазах домового, кот перешёл в контрнаступление:
 - Да ты сам уж посуди, Нафанюшка, Яга только проснулась, настроение у неё хорошее, да и ласки ей захочется, а тут я - со сказками да песнями к ней. И так ненавязчиво намекну, что Нафаня у нас самый лучший, да домовитый. Избу в порядке содержит, за безопасностью следит, печь в исправности держит, гости приедут – ему работы сколько, а у него кафтанчик драный, хорошо бы ему отрез от парчи с дивными птицами подарить. И благодарность твоя - ему в радость, ещё больше расстарается.
Нафаня чуть не расплакался от речей сладких, рукавом слёзы вытер. А кот всё не унимается, уговаривает, и с этого боку зайдёт, и с этого, и хвостом его пушистым, точно опахалом обмахивает.
 - А всего-то и надо, цепочку завалящую до дубочка отнести, да к стволу приладить, дело-то пустяшное, на пять минут, зато кафтанчик новый будет, ни у одного домового отродясь такого не было, да и в самых сладких снах такая красота не снилась, а у тебя будет!

Тут дверь распахнулась, на пороге, во всей красе стояла Яга, руки в боки, в глазах весёлые искры пляшут.
 - Ах ты-ж паршивец! Ты пошто домового охмуряешь, зачем песни ему поёшь? Попросить по-хорошему-то уже не можешь, всё сказки сказываешь?
 - А я что, а я ничего! Я же по-хорошему попросил, за маленькое вознаграждение – недовольно фыркнул кот. – Ну и пожалуйста, я и сам справлюсь. Вон, во;рона позову на подмогу.
 - Ага, счас, размечтался хвостатый! Уж лечу, перья теряю. – недовольно каркнул ворон и уселся на шест. – Где б это видано было, чтобы вороны цепи таскали.
Домовой нехотя слез с сундука, тяжело вздохнул и понуро поплёлся за печь, в свою каморку.
 - А ну-ка, стой! – скомандовала Яга. – Что тебе хвостатый там наобещал?
Домовой совсем сник.
 - Отрез на кафтан, парчовый, из самого Иерусалима, с птицами заморскими… – чуть не плача ответил он.
 - Ага! Значит так!
Тут все насторожились и кот, и ворон, и домовой.
Обычно, за этой фразой по дому начинали летать разные предметы, и попадать в самые нежные места не увернувшихся.
Заметив всеобщее напряжение, Яга ухмыльнулась, - ага, боятся.
 - Значит так, жалую Нафанечке, за службу долгую, службу верную, два отреза парчовых – на его вкус, для кафтанов новых. Сапожки сафьяновые, да три отреза шёлка египетского, хлопка индийского разноцветного – для рубашек праздничных, и ситца жалую, на другие нужды. Иди, друг ты мой верный, выбирай себе подарки по сердцу, да шей скорее обновки, скоро гости приедут – ты встречать их будешь.
 - Спасибо тебе, хозяюшка! – утирая катящиеся градом по лицу и бороде слёзы, вымолвил домовой и поклонился в пояс. – Век не забуду твоей доброты. Не беспокойся, хоромы наши приведу в лучший вид, гостей встретим и расселим всех как полагается.
 - Вот и славно, – умилилась Яга, - иди Нафаня, открывай сундуки, выбирай всё, что по нраву.
 
 - Я сейчас вообще ничего не понял, - ошарашенно заявил кот, - а мне, что?
 - А ты, сказочник мой, цепь свою тащи, да к дубу прикручивай понадёжнее, да не ленись.
 - Фигасе, подарочек! – обиженно сказал кот, и недовольно дёрнув пушистым хвостом, вышел из избушки.

Ворон ехидно откашлялся, видя недовольную гримасу кота. Мыши, что уже вернулись на своей шест, тоненько хихикали. Филин довольно ухнул.
 - Ну ладно, будет вам над котом издеваться! – улыбаясь пригрозила Яга. – Он это не со зла, просто хитрый он у нас, да ленивый. Зато сказочник знатный! А вы, мыши летучие, всем весточки разослали-отнесли, все ли в сборе будут?
Мыши согласно запищали, филин одобрительно ухнул.
 - Ладно, молодцы! Все молодцы! Отдыхайте пока, к завтрему гости собираться начнут, пока всех расселим - разместим по новым жилищам – времени уйдёт уйма, так что работа вам предстоит большая, отдыхайте. Да и я прилягу, вздремну пару часиков, – сказала Яга зевая, - силы ещё не восстановились, отдыхать нужно. Серафимушка, опосля сна – на болотце сходим, дощечки указательные поставим, ты уж подсуетись, напиши на всех языках, что там нынче писать положено, чья это территория, кто хозяин… - последнюю фразу она договаривала уже засыпая.
Серафим заботливо накрыл её тончайшим одеялом из лебяжьего пуха и поправил балдахин над кроватью, чтобы ни одна муха сон хозяйки не потревожила.
Яга спала сладко, нежась на взбитых умелыми лапами кота перинах, ей снились цветные сны.

                Конец ознакомительного фрагмента

Если Вам понравилась сказочка, продолжить он-лайн чтение можно здесь: https://author.today/work/122152