Стекловата
Так вот, приехали. Выгрузились из машины, прошли на объект. Хотя, какой там объект, обычный жилой дом в пять этажей. Прораб поставил задачу: разнести стекловату по этажам. Он же выдал нам носилки и рукавицы, порекомендовав не снимать обмундирование. Слово «стекловата» я тогда услышал впервые в жизни.
То, что обозначалось этим словом, выглядело малоаппетитно — неряшливые зеленоватые маты размером примерно метр на полтора. Кто-то из сослуживцев сказал, что это утеплитель. Ну, утеплитель, так утеплитель, нам-то какая разница. Взяли носилки, разбились на пары, и понеслось.
Сквозь незастеклённые проёмы окон в помещение били косые лучи жаркого июньского солнца. Стекловата оказалась неприятной на ощупь даже через рукавицы. От неё отлетали тончайшие волокна и взвивались в воздух, сверкая довольно красивыми паутинками. Посмотрев на них, Олег Андреев опустил наушники пилотки, застегнул верхнюю пуговицу кителя, поднял воротник и посетовал, что нечем закрыть рот и нос. Он пришёл в училище из армии и уже кое-что смыслил в жизни, в отличие от тех, кто поступил со школьной скамьи. Те, наоборот, распарившись, сняли не только мундиры, но и бельё, щеголяя голыми торсами.
Мы с напарником, Серёжей Ушаковым, последовали примеру старшего товарища лишь частично, то есть не стали опускать пилотки, зато не сняли кители.
Через час работы личный состав взвода изрядно взмок и начал усиленно чесаться. Те, кто прельстился обманчивой мягкостью стекловаты и брал её без рукавиц, теперь с удивлением смотрели на свои зудящие покрасневшие руки, в которые будто впились тысячи микроскопических иголочек. Впрочем, те, кто работал в рукавицах, испытывали те же неприятные ощущения. Тонкая ткань стекловате оказалась не помехой.
Ту работу мы закончили даже раньше срока, вот только выглядели после неё неважно: покрасневшие глаза, кашель, опухшие руки, сыпь по телу и раздражение в носу. Мучались дня два или три, потом ничего, понемногу отпустило, и колоть кожу перестало.
Про других не скажу, но я стекловату запомнил надолго и впредь старался держаться от неё подальше.
В карельском посёлке, куда меня направили служить после окончания учёбы, дома утепляли диковинным материалом, которого я ни до, ни после никогда не видел. Он представлял собой плиты длиной около двух метров, шириной сантиметров семьдесят и десятисантиметровой толщины. Сделаны плиты были из материала, весьма напоминавшего лыковую мочалку, пропитанную цементным раствором. Вероятно, именно такая технология и применялась при их изготовлении.
В плане утепления от этого материала толку было немного. Но он, во всяком случае, не представлял опасности для рук и дыхательных путей. Безопаснее были лишь обычные опилки, которыми местные жители утепляли бани, чердаки и завалинки домов.
Много лет Бог миловал меня от новых встреч со стекловатой, но потом всё же свёл снова, и снова на стройке, на которой я трудился в качестве плотника.
Если в далёкой молодости, будучи военным, приходилось таскать стекловату на гражданском объекте, то теперь, будучи гражданским лицом, я участвовал в строительстве военной станции слежения. Такая вот ирония судьбы.
Зима в тот год стояла суровая, и наш прораб, Михалыч, дабы не выморозить стройку, принял решение закрыть все проёмы рубероидом и временными дверями. Мы с Игорем Крюковым приступили к работе.
Михалыч скептически посмотрел на первую дверь и сказал:
- Не пойдёт! Я же сказал, что она должна быть утеплена.
- Да чем же её утеплять? - Прикинулся дурачком Игорь.
- Стекловатой, чем же ещё? В подвале несколько рулонов лежит, берите.
Делать нечего, пошли в подвал.
Российская стекловата отличалась от советской цветом и консистенцией. Она стала как бы уже не ватой, а минеральным волокном и поменяла цвет с зеленоватого на жёлтый. Упаковка тоже изменилась. Нынче это были не листы, а аккуратные полиэтиленовые тюки, в которых хранились свёрнутые в рулон листы утеплителя. Мы с Игорем брали от него нужное количество ваты, прибивали её к дверям и фиксировали сверху полиэтиленом от упаковки. Михалыч любовался на толстый слой минерального волокна, а я удивлялся тому, что руки от этой гадости практически не чешутся.
Последнюю дверь, ведущую в подвал, я сделал двухслойной, набив стекловату внутрь, вроде как заперев её в ящик. Дверь получилась массивная, как в бункере. Прораб подивился на мои труды, но ругаться не стал, заметил только, что, наверно, даже в имперской канцелярии у фюрера двери были тоньше.
Потом пришла весна, и я уволился со стройки.
Пролетело ещё, наверно, лет десять. И вот выпала мне халтурка ломать старый дачный домик, причём не маленький. Стены его оказались набиты стекловатой, причём не новым минеральным волокном, а старой доброй советской стеклянной ватой. Казалось, она смотрит на меня через прорехи в обшивке, ухмыляется и передаёт привет от той ваты, которую мы грузили в Таллинне.
Ну, так и я ведь уже стал постарше, и рукавицы давно сменились перчатками, а память об опасности этой гадости осталась.
Уложенная ещё в семидесятые годы прошлого века стекловата слежалась и сильно просела в ячейках каркаса, заполняя их теперь едва наполовину. Я выколупывал её длинной палкой, стараясь, чтобы ошмётки падали в пластиковый мешок для мусора. То, что сваливалось на пол, аккуратно подбирал руками в прорезиненных перчатках.
Несмотря на меры безопасности, руки потом всё равно кололо. Пришлось сменить прорезиненные перчатки на резиновые. Заодно обзавёлся дополнительными орудиями труда в виде маленьких грабель и механического захвата, сделанного из старой швабры.
Мешки с ватой я грузил в машину и вывозил на мусорку. Жечь эту заразу бесполезно, огонь её не берёт. Проверено.
В процессе работы вместе со стекловатой я извлёк из стен мумифицированные останки трёх крыс. Очевидно, они, прельстившись обманчивой мягкостью утеплителя, попытались свить в нём гнёзда и остались там навсегда. Во всяком случае, оставались там до тех пор, до тех пор, пока я не убрал их высохшие скелетики.
Но это крысам стекловата смерть, а кому-то так и совсем наоборот. Мне один старый дачник рассказывал, что у него в домике утеплитель из стекловаты стал плохо утеплять. Он полез проверять и обнаружил, что стекловату из стен вытащили осы. Они же сложили из неё на чердаке настолько крепкие и многочисленные гнёзда, что дачник замучался их уничтожать.
А вот Серёжа, мой коллега по работе, когда дом себе строил, утеплял его минеральной ватой и говорит, что ничего, нормальный материал, утепляет качественно, стоит не особо дорого, руки не колет и вообще нынче утеплители не те, что прежде. Правда, он оговорился, что работал в респираторе. Значит, летят всё же волокна.
Но всё это ерунда и меркнет перед другой историей.
Я как-то рассказал коллеге-женщине про свои мытарства со стекловатой, и она в ответ поведала мне жуткую историю, очевидицей которой стала в далёкой молодости, работая на заводе.
К ним в цех для каких-то хозяйственных нужд завезли только появившуюся стекловату и сложили штабелем в дальнем углу. Один рабочий, желая сходить в туалет, и не имея под рукой газеты, оторвал кусок от мягкого, как ему показалось, материала. Этим куском, не ожидая подвоха, он и подтёрся, закончив процесс.
Будто миллионы раскалённых иголок впились бедняге в анус. С завода его увезли на «скорой», и врачи в больнице несколько часов боролись за спасение задницы экспериментатора. Ничего, через две недели вышел с больничного. Жесть вообще!
Так что ну её на фиг эту стекловату, а заодно с ней и новомодное минеральное волокно. Последнее хоть и не колется, тоже имеет свойство проседать в стенах, лишая их утепления. Тем более альтернатива есть — пенопласт. Мусора от него, конечно, многовато, зато в остальном - никаких проблем.
Свидетельство о публикации №221041101903