Часть 3. Глава 96. Коммуналка

Капитан ****ов, как настоящий традиционалист, появился из-за будки ровно в 12, выпил стакан водки, занюхал вьетнамской звездочкой и начал новый рассказ.

-Посвяти-ка на него фонарем.- сказал Епатий Коловрат, главный палач самой мощной бандитской группировки Москвы.

Исаак Васильевич Таги-Задэ, привязанный к кладбищенской ограде, устало щурился на свет от фонаря.

- Как тебя убить? Застрелить или забить гвоздь от шпалы в твою тупую башку?

-Забивайте гвоздь!-решил Исаак Васильевич и закрыл глаза.

Епатий коловрат вытащил огромный гвоздь из кармана, другой рукой с молотом размахнулся и вбил его в голову Исаака по квадратную шляпку. Таги -задэ дернулся и затих.

Епатий Коловрат собрал вещи в короб с ручкой, закинул в багажник джипа и бригада, со свистом улетела с кладбища.

Через полчаса Исаак Васильевич открыл глаза и улыбнулся. Все было как всегда. Для того, чтобы банкротить заводы с помощью друзей из КГБ, открывать и закрывать банки с помощью знакомых из правительства, оставляя себе после дележки несметные богатства, много ума не надо было. Этот ум был размером с перепелиное яйцо, и к счастью, располагался за ухом.

Именно поэтому он всегда выбирал гвоздь или дрель со сверлом, зная, что пуля может нанести серьезный урон, а вот сверлить или забивать гвоздь за ухо никто не додумается.

Зная тягу недалеких бандитов проводить свои экзорцизмы на кладбище, он так же знал, что утром его освободит Епатий Коловрат.

Исаак Васильевич обладал таким складом ума, что даже будучи крупнейшим олигархом и сенатором, не мог пропустить мимо себя даже маленький ручеек денег. Так он и придумал эту схему. При помощи слухов он доводил конкурирующую группировку до бешенства, а потом при помощи внедренных агентов наводил их на мысль, что Таги -задэ нужно убирать, причем как можно скорее. Братки делали засаду в том месте, где им советовали внедренные сотрудники Исаака Васильевича, и легко брали врага в кафе "У Анжелы". Внедренные агенты настойчиво намекали не марать руки и позвать палача, Епатия Коловрата. Епатий приходил, предлагал альтернативу трясущемуся Исааку Васильевичу, а потом, как обычно, вбивал тому гвоздь в пустую башку.

Вот и в этот раз Епатий подъехал, вытащил огромный гвоздь из головы Исаака Васильевича, отвязал его и бросил тугую сумку к его ногам.

-Все как всегда?- спросил Исаак Васильевич, растирая лоб.

-А то! Через час езды я по телефону позвонил их главному, Михалычу и попросил остановить кавалькаду, будто имел желание поссать. Все остановились, я вышел и перестрелял их всех. Собрал все ценности и закопал дураков, вышел на дорогу, дождался Заура, он мне передал деньги за джипы этих мудаков.

Потом подъехала Светка, забрала костюмы братвы для секонд хенда, оплатив по прейскуранту, а потом на велосипеде приехал Зяма, долго взвешивал тяжелые цепи, кольца и, оплатив, заскрипел в сторону Можайска. Последним приехал депутат думы Горностаев и, выкупив все их часы за пол цены, уехал в Москву. Исаак Васильевич, ваши деньги в сумке, все до копейки, с мелочью.

- А одноразовые зажигалки, ремни, носки и трусы отнесли к переходу у Рабочего поселка?- спросил раздраженно Исаак Васильевич.

-Конечно, бомжи все продали и просят немного водки на стартап.

-Ладно, дай им две банки незамерзайки. А завтра заедешь ко мне за наградой.

Исаак Васильевич ненавидел Советский союз, но уважал советских менеджеров за уникальное умение щедро отблагодарить сотрудников за невыносимую работу в неурочное время в виде грамот, вымпелов, кубков и переходящих красных знамен. Поэтому Евпатия завтра ждало переходящее черное знамя, как лучшего ликвидатора страны.

-Будет сделано, Васильич!- отрапортовал Епатий, сел в Mustang Shelby 73 года и исчез в клубах пыли.

Епатий был обязан Исааку Васильевичу. Отец  Епатия, Ярило Соломонович Коловрат в молодости продавал рыб для аквариумов на Птичьем рынке. Он ловил в пруду мальков, красил их масляной краской под экзотических и продавал. Вот этих рыб как-то и купил у него маленький Исаак, потративший на них всю свою выручку от продажи лыжной мази с сахаром, как жвачку, наивным детям из детского дома.

Когда все рыбки в аквариуме полиняли и сдохли, маленький Исаак поклялся, что вырастет и покарает мошенника. И не обманул.

 Теперь отец Ипатия уже многие годы плавал в аквариуме Исаака Васильевича, раскрашенный под золотую рыбку и с огромным резиновым хвостом. Более того, каждый день добрый Исаак Васильевич приходил к аквариуму и из ведра кормил Ярило Соломоновича свежим мотылем.

Исаак Васильевич долго рылся в своих трусах, достал оттуда телефон и вызвал вертолет. Надо было поскорее лечь спать, чтобы выспаться- впереди его ждало трудное дело. Наверху решили повернуть раздраженное население лицом к власти и поэтому решили провести кремлевский концерт с трансляцией на всю страну, где все главные олигархи должны были петь и плясать в русских национальных костюмах.

Исааку Васильевичу и двум его подельникам, Хаиму Потаповичу и Ярополку Натановичу выпало плясать в косоворотках, шароварах и сапогах танец "Голубец". Наверху все настолько забыли, что любовном танце обычно присутствует женщина, что даже не заметили, как хореограф, Понтелеймон Маркович ввел в танец только мужиков.

На долгих репетициях они отрабатывали этот диковинный танец. Он начинался в очень медленном темпе. Каждый плясал в своём характере и по своему отбивая ногами. Исаак Васильевич стоял на одном месте, стараясь отвернуть лицо от Ярополка Натановича, который ходил вокруг него, подражая голубю, ухаживающему весной за голубкой. Затем темп музыки ускорялся, Ярополк Натанович начинал более энергично наступать на Исаака Васильевича , выделывая разнообразные коленца, стараясь показать свою удаль. Исаак Васильевич всё приветливее относился к Ярополку Натановичу и уже не старался от него уйти, а затем шел ему навстречу, покачивая бедрами, плечами, плавно взмахивая руками. Лишь иногда в финале Исаак Васильевич и Ярополк Натанович, взявшись за руки, делали несколько поворотов по кругу. Кончалась пляска имитацией соития.

Тут по замыслу с воплем на сцену вылетал Хаим Потапович, ставя ногу то на пятку, то на носок, выполняя выкаблучивание и притоптывание, держа руки в боки и раскидывая их в разные стороны. Потом, проклиная про себя за такую тяжелую олигархическую жизнь, Хаим Потапович выполнял присядку, подскоки, верчения и хождения по кругу, ни на минуту не забывая хлопать в ладоши, по животу и по пяткам.

На днях должен был пройти генеральный прогон, а все они уже порвали себе сраки. Сначала они зашили их в клинике, но последующие репетиции разорвали их опять в клочья, поэтому снова зашивать не было смысла.

-****ь, я так больше не могу!-рыдал в трубку Ярополк Натанович,-Я, сука, пошлю их всех нахуй!

-Терпи, Ярик. Главный сказал, что у отказников национализируют их производства.-успокаивал его Исаак Васильевич, сидя жопой в тазу с холодной водой. На том конце провода Ярополк Натанович тихонько плакал.

Утром позвонил всесильный генерал Буханкин и прогавкал в телефонную трубку, что главный очень просил, чтобы в заключительном номере Исаак Васильевич исполнил "Пусть всегда будет солнце", дабы народ и НАТО знали, что мы не хотим войны.

- Откуда он знает?- в ужасе подумал Исаак Васильевич, вспомнив, как он мечтал исполнить в детстве эту песню в "Орленке" на заключительной линейке, но песню доверили петь звеньевому отряда, Толику Чубайсу. Генерал добавил, что в случае успеха, можешь просить, что хочет.

-Даже орден Андрея Первозванного?

-Да хоть шапку Мономаха, все равно копия, ту уже с****или. Но об этом никто не знает, будет, как оригинал, со всеми бриллиантами.

Несмотря на все трудности, концерт прошел на ура и Исаак Васильевич, после исполнения песни видел, как разрыдался генерал Буханкин и как у Главного потекла скупая слеза по щеке.

После концерта Исаак Васильевич получил из рук Главного орден Андрея первозванного и твердое разрешение отойти от дел без дальнейшего преследования. В это можно было верить, потому что Исаак знал, что Главный за титульную нацию стоит горой.

Исаак Васильевич вернулся в свой особняк, отпустил охрану спать в будку с собаками и приступил наконец к чтению. Он хотел наверстать упущенное время и стать культурным.

Начал он с "Улисса" Джеймса Джонса, которую забрал из квартиры литературоведа Стелькина, чью квартиру он переписал на себя в 90-е, отправив Ивана Харитоновича в барак в поселке "Русские Уборы", куда и переселил весь дом, что стоял рядом с Елоховской церковью.

У какого-то, ****ь, Дедала недавно умерла от рака печени мать. Они все время ****ят про поиски сыном отца, постоянно касаясь примеров Гамлета, Иисуса Христа и Телемака, сына Улисса. Тут заявляется рекламный агент Леопольд Блум, который хочет построить образцовую ферму в Палестине.

Утром все должны быть на похоронах. В похоронной карете все ****ят об отце Блума, покончившем в своё время жизнь самоубийством. Стивен Дедал отстаивает в карете теорию, что он и является тенью отца Гамлета.

В пять часов в кабачке Барни Кирнана собираются ирландские патриоты, обсуждая текущие дела — свои собственные и своей бедной, угнетаемой англичанами и евреями страны. Выпивая, патриоты дискутируют, задевая еврея Блума, не поддерживающего их экстремизм в отношении англичан, в частности. Дело кончается антисемитской выходкой в его адрес: когда Блум садится в карету, в него швыряют тухлым фаршмаком.

Часам к восьми Блум оказывается на пляже у моря, где онанирует, наблюдая одну из трех старых портовых ****ей, которая, чувствуя его интерес, как бы нечаянно демонстрирует ватные трусы и отвисшую манду до земли. Когда она с подругами уходит, Блум обнаруживает, что у нее деревянная нога. Тогда же оказывается, что его часы остановились в полпятого.
Потом Блум и Стивен совмесно мочатся на Буяна и расходятся в разные стороны.

Заканчивается роман излияниями миссис Молли Блум страниц на сто о её ухажёрах, о импотенте муже, об интимных предпочтениях, по ходу дела она обнаруживает, что у неё в 80 лет наконец приходит менструация, которая, впрочем, не мешает ей думать о ебле.


После чтения Исаак Васильевич в ужасе прижал к груди "Буратино" и до утра не мог заснуть. Рука то и дело тянулась к шкатулке, где лежала фасоль Мичурина, созданная специально для разведчиков на случай провала- стоило ее проглотить, как она начинала бешено расти и разведчика разрывало на части.

Ее дали Исааку Васильевичу два сотрудника "Штази", когда завербовали его на колесе обозрения за две открытки на получение трех коробок голубой плитки и ведра масляной краски в 1978 году, чтобы он уколол отравленным зонтиком какого-то болгарина Маркова по фотографии.

Исаака Васильевича вывезли в ковре из СССР и вскоре два сотрудника из "Штази, переодетые в индусов, уже дежурили с ковром в руках, в котором лежал Исаак, у "Би Би Си". Как только кашляющий диссидент вышел с радиостанции и направился на остановку, индусы поднесли ковер к его заднице и Исаак Васильевич, посмотрев на фотографию, воткнул зонтик по самую рукоятку. Еще часа два индусы с немецкими проклятиями вытаскивали из умершего от ужаса диссидента раскрывшийся зонтик, но в конце концов вытащили и исчезли вместе с ковром под мостом Ватерлоо.

Утром, не зная чем заняться, Исаак Васильевич  залез на чердак и обнаружил среди всякого хлама черный телефонный аппарат из коммунальной квартиры на Парке культуры, где он прожил все детство. Видимо, он забрал его с собой и с годами забыл. Но тут с удивлением вспомнил отчетливо номер-Б1-23-45.

Он спустился в кабинет, налил себе виски в стакан, выпил и с непонятным для себя волнением, набрал номер, хотя телефон не был подключен и его провод болтался у ног Исаака Васильевича.

После долгих гудков трубку взяли и молодой голос ответил:

-Алло, я вас слушаю.

У Исаака волосы встали дыбом-он узнал Сережку Ручкина, жившего с ним в коммуналке и погибшего в 80-е в Афганистане.

-Сережа, это ты?- прошептал Исаак Васильевич.

-Да. Изя, это я!

- Где ты?

- Я в Раю- ответил Сережа.

-В каком таком Раю, я же тебе по телефону звоню!

-Так такого телефона сейчас  нет. Ты в Рай позвонил.

-Какой же это Рай, если ты в коммуналке живешь?

-Если ты помнишь, в коммуналке было десять комнат, а я теперь их один занимаю. Остальные не попали в Рай. В соседней квартире только Наташка живет. Помнишь ее? Наталья Ивановна, погибла при защите Москвы от немцев. Мы теперь здесь все молодые. Скоро поженимся и тогда, или я к ней перееду, или она ко мне. Еще одна квартира освободится. Вообще с жилплощадью все в порядке-квартир гораздо больше, чем тех, кто их заслуживает. Но это дело небесной канцелярии квартиры распределять. Святой Иосиф этим занимается. Иегова, его, как верного сына на распределение поставил, зная его честность. А так живем, как и раньше.

- А вот Салтыков -Щедрин, или не помню кто, сказал, что если он лет через 100 проснется и спросит , как дела в России, то ему ответят- Воруют! А как у вас?

-Не, не воруют.

-Это почему?

-Так вас тут нет.

-И что, не обманывают?

-Не а.

-****ь, почему?

-Так вас тут нет.

-И что, не убивают?

-Нет?

-Ну как так то?

-Так вас тут нет. И заводы работают, и в школах учат бесплатно, и лечат, потому что больны, и за эти огромные квартиры платим копейки, и, главное, никто ни с кем не воюет. И все потому, что вас нет в Раю.

-А Ленин где?

- Так с нами! Он уже все сделал и, как любимый сын Иеговы, в чертогах на коньках катается. Иногда спускается и с детьми в детских садах хороводы водит.

- А Ад то какой?

-А почти такой-же, где ты сейчас живешь. Но только еще жестче. Там, где он зародился. Когда там окажешься, не рассчитывай на стартап. Окажешься там без поддержки комсомольских секретарей, партийных предателей и КГБ. Начать можешь по-разному. Например, в Америке, ради которой ты так жопу рвал, будешь скальпы индейцев сдавать по десять долларов за штуку, но и за своим следи- у тебя волосы черные, если не индеец срежет, то какой-нибудь ****изер Дорсет не побрезгует и как индейский продаст. А может в средневековой Англии окажешься в пятилетнем возрасте и с****ишь 5 пенсов, но не обессудь, если поймают и повесят. Никого из Совета Федерации там не будет, не отмажут. Рассчитывай только на себя. Хватит ли тебе твоего перепелиного яйца за ухом без помощи генерала Буханкина? Может ты такой гений, что и хватит, но я так не думаю. А можешь и на Украине оказаться, которую вы так любите, у рва в Бабьем Яру, поторгуешься с бандеровцами. Но это крайняк, я не знаю, что ты совершил за свою жизнь.

Исаак Васильевич повесил трубку, откинулся на спинку кресла, выпил не отрываясь бутылку 18-летнего виски и потянулся за конфетой. Но в смятении перепутал вазочку с конфетами со шкатулкой и проглотил фасоль Мичурина.

Через минуту его разметало по стенам, и еще через мгновение очнулся в Молдавии прошлого века с революционными прокламациями в руке,  которые он надеялся продать заинтересованным рабочим, а над ним нависали, свесившись с коней, с саблями в руках, руководители " Союза Молдавского народа", Ион Залупеску и Эмиль Мудяну.