Фуфлофильм - восемнадцать

                Ребекке Кроу и Бэйли Джей
     ШохРох Иорданский осторожно ступил на скользкий трап, уводящий коричневых карликов в трюм, недостаточной срединной составляющей предусматривающий в дальнейшем все тот же нездешний горизонт, озаряемый двумя светилами, укрытый дрожащим маревом, с двумя яростно, на пределе слышимости, вибрирующими столбиками, между которых карлики в коричневых рясах катят ржавые бочки, чем - то наполненные, чьим - то больным разумом предусмотренные для каждого из нас, о чем никто не хотел задумываться, лишь Джоуи, относивший китайские фонарики Миллеру, случайно наткнулся на ледяное здание городского морга и открыл собственные глаза бритвой Бунюэля, что не привело ни к чему. Алхими надеялась на малейшее понимание, но все то же скучное воплощение, иногда выливающееся в тривиальное попрошайничество поклонников показать писю или, наоборот, кумиров оказать вспомоществование на лекарство для покойного дедушки, угрожая перестать постить в мировом эфире говно, свело ее все же с ума и теперь ШохРох тащил мертвое тело девушки на веревочке, балансируя по трапу. В мрачном зеве трюма показался Длинный.
      - Бой, - прогрохотал он и ШохРох приник чутко к недышащей груди Алхими, указательным пальцем ковыряясь в глазнице. Вытащив окровавленное глазное яблоко, он облизал его нечистым языком, и протянул Длинному, жалко улыбаясь. - Жри, - приказал Длинный, приподнимая веки. ШохРох вскрикнул. Вместо глаз у Длинного вращались в орбитах стеклянные шарики, подаренные Иорданскому троюродной теткой в сорок восьмом.
     - Смотри, что я тебе привезла, - кудахтала добродушная тетушка, выкладывая из ридикюля какие - то сверточки и коробочки.
     ШохРох упорно молчал, не глядя на суетящуюся мать. Откуда ей было знать, что тетка, когда все заснут и дом наполнится шуршащей и ломкой тишиной, придет в комнату Иорданского и заставит лизать ей жопу, кряхтя и злобясь, всю ночь, а под утро, уходя, она обернется и скажет про примус.
     - Примус - вещь, - произнес Длинный, запуская руку за обшлаг пиджака мортуса, - почти как керогаз, например.
     - Да, - согласился ШохРох, сокращаясь в длину и поперек осознанием собственной ничтожности, - мемы еще, картиночки, поганый до тошноты родной язык, целая толпа поклонястой мрази, не выросшей из говноуровня всего и вся тута, короче, Длинный, понял я, что нет ни х...я не то, что нормального, достойного моего мимолетного внимания нету в сратой по горбу падали мировых соцсетей и СМИ.
     - Мне по х...й, - откликнулся Длинный, чуть отходя в сторону, почти скрываясь в темноте трюма, - как и всем. Могу посоветовать то же самое, что ты советовал дегенерату : не хочешь, не ешь. Кто заставляет ?
     - Ощущение корневых нарушений здравого смысла изначально, от перехода амебы в мыслительность, - юлил недостойно ШохРох, втайне лелея мысль одолеть Длинного и очутиться внутри книжки или кино даже, в общем, прославиться хотя бы Тактаровым с рожей такой, что Длинный тут же и закурил.
     - Кури, братуха, - Длинный бросил Иорданскому пачку папирос, внутри которой папирос не было, - дрочи на проклятое руссиянское кино, поминая добром подонка Бодрова, узнай, наконец, что существует Дудь, а потом умри и самозакопайся, ибо ты недостоин.
     ШохРох, поникая кудрявой головой, всхлипнул. А Длинный, гад, сука, пидор муторный, торжествовал и смеялся. Вот так, мои милые Ребекка и Бэйли, и завершилась очередная глава развлекательного чтивом познания вашего мира виртуальности некоего коалы, свалившего в Австралию в полнейшем одиночестве, забив на муз, Хичкока, блондинок и прочую погань, не вызывающую уже ничего, кроме ставшей привычной скуки.