Роман с ангелом Глава 07

Роман с ангелом Глава 07


Пробудив столько надежд своим появлением, Михаил так же внезапно исчез. «Видимо, решил вернуться в Германию», — не без сожаления думал Румата. Отчего-то внук его злейшего врага вызывал в нем безусловную симпатию.
Вследствие растаявших с ним надежд заняться делом или от усталости адаптации к реалиям новой России мозг Руматы стал уставать, требуя чего-то более продуктивного. Однако все попытки влиться в жизнь новой родины рушились одна за другой. Не удалось не то что восстановить свой статус в академии, но даже переоформить членский билет.
— А что ты хочешь? — ворчал Румата на упреки Леночки, уставшей от его безделья. — Паспорт есть, но без вкладыша о гражданстве он недействителен. Меня даже в библиотеку не пустят! Кто я? Молдавский гастарбайтер!
— А вот говорила тебе, иди в «Ингерланд»! Шведы хоть какие-то деньги платят! Им по барабану твоя прописка! Нет! Далась ему эта наука! Будто там сейчас кому-то платят?! Хотел бы, давно бы куда-то устроился!
— Проблема не в работе, это я себе всегда найду. Во вкладыше!
— Кто же тебе его даст без прописки?!
— Так пропиши!
— Так женись!
— Так давай!
Леночка словно подавилась брошенной сгоряча фразой, уставившись на Румату выкаченными глазами. Все чувства подавила единственная мысль — как можно жить с таким уродом?!
От обиды даже желание скандалить пропало. Нужно было переварить это предложение, как и простить.
В этот судьбоносный момент, может, кстати, а может, совсем и нет, в их жизни вновь возник их темный гений.
Леночка лишь чуть кивнула гостю, быстро покинув коридор. Ей еще надо было где-то поплакать. И вновь объявившийся Михаил Рензер молча, без лишних церемоний проследовал к Румате.
— Есть предложение на базе НПО создать новый научный центр, — начал он свое лишенное сантиментов предложение. — Я считаю, что возглавить его можете только вы.
Румата, уже достаточно изучивший реалии новой жизни, лишь усмехнулся:
— Видите ли, Михаил, не думаю, что с таким руководителем, как я, ваш центр утвердит программу исследований, не говоря уж о финансировании!
— Таких, как вы, больше нет, — улыбнулся сарказму Рензер, усаживаясь рядом, — но подобных специалистов высочайшего уровня после развала всего в Восточной Европе очень много! И в Германии с большим успехом создают инкубационные центры инноваций, рассчитанные именно на Восточную Европу! Принята государственная программа OWZ, идет финансирование и серьезный рост прибылей — до десяти процентов! Так что вопросов с финансированием не будет. План ваших прежних исследований вызвал большой интерес в Адлерсхофе! Компания «Виста-манагент» уже готова включить его в свое исследовательское направление по фотонике. Но, конечно же, саму программу можете составить только вы!
Румате пришлось приходить в себя от столь нежданного предложения.
— Ведь для твоего деда все это не стало бы неожиданностью? — предположил он.
— Конечно! — не стал упираться Рензер. — Дед с большой охотой информировал меня обо всех работах в этом направлении. Я и ваши статьи читал, и ваш убежденный сторонник! Как вам удалось столь многого добиться? Удивительная форма квантовой нелинейности, да еще и при столь малом давлении!
Мгновение Рензер с восхищением глядел на вновь замкнувшегося Румату.
— Ну, не хотите, не говорите. Это, конечно, очень увлекательная физика, но, по-моему, больше занимательная, для научно-популярной беллетристики. Я вообще не понимаю, почему свою теорию нелинейности вы построили на такой константе, как время? Тут же отмечая невозможность в одном измерении получить его два разнонаправленных вектора? Выдвигать теорию с утверждения о невозможности ее доказательства простительно экспериментатору, оправдывающему собственную неудачу! Но это не ваш случай!
— Как я вижу, ты достаточно информирован про «мой случай», — недовольно бурчал Румата, обескураженный такой осведомленностью компаньона.
— И считаю, что любой исследователь должен быть нацелен на результат! Именно в той системе измерений, где он может быть понят и признан, где его база и финансирование…
— Тогда ты стоишь перед массой открытий! Как в отношении границ измерений, так и в отношении признания и финансирования! — не сдержал вернувшегося сарказма собеседник.
— Не надо жить прошлым! Мир изменился! Больше нет разделений и идеологических догм! Нет Советского Союза, гонки вооружений! Нет никаких преград! Мы действительно на пороге новой истории, когда стало возможно то, что еще вчера было нереальным! И исследование деда — не раритет холодной войны, а будущее новой эры!
— Ну-ну, — только и бурчал Румата, невольно поражаясь оратору: дед и внук, но до чего же они похожи!

Не только ему, но и Леночке в пришествии Рензера виделось что-то мистическое. Для Леночки — глас предостережения от уже казалось неизбежного поворота судьбы, Румате — указующее знамение, превосходящее желание и волю, призывающее подняться и идти навстречу своему предназначению.
— Слава Богу, — твердила, бродя по опустевшей квартире, проплакавшаяся Леночка. — Слава Богу!

При Михаиле Румату охватывало чувство сюрреализма, когда перед глазами было то, что мозг принимать отказывался, чего по всем законам логики быть не может!
«Неужели может?! — пытался он объяснить себе феномен внука Рензера. — Наследственность?! — В голове крутилось что-то про рефлексы Павлова, первичное воздействие, сохранение генетического кода, но описания подобных случаев самовоспроизводства в третьем поколении Румата не припоминал. — В конце концов, я, возможно, первый и единственный, кто видит этот мир с разрывом в десять лет! — решил он для себя. — Может, для природы это не столь уж и редкий случай?
…Но разве десять лет — значимый срок? Огромный!» — вздыхал Румата, отвечая сам себе. Перед ним лежал совершенно иной мир, населенный совершенно другими людьми, занятыми совершенно иными чаяниями и заботами…
И тем удивительней было встретить в нем столь необъяснимую причуду природы — реинкарнацию прежнего Рензера!
«Как?! — недоумевал Румата. — Как могли в такое разное время, в разных условиях сформироваться две столь схожие личности? Что двигало их одинаково кипучую энергию по единому руслу, внедряя в их головы одни и те же убеждения?»
И наконец, почему при всей внешней и внутренней схожести «новый Рензер» в этом мире и своем времени воспринимался им куда более гармонично, чем старый в прежнем?

Для Руматы это была главная загадка, подобная дилемме оппонентов дарвинизма — что в природе двигало развитием всяких перьев, жгутиков и усиков еще до того, как они оказались способны выполнять полезную функцию для своего владельца?
Объяснить все просто «естественным отбором» не выйдет.
«Реинкарнация?! — усмехался про себя Румата. — А что удивительного в том, что природа — это нечто иное, чем мы можем себе представить своим ограниченным сознанием? И горизонт событий для нее вовсе не предел?
Что там покойный Рензер?! Если вообразить, что и погребенная в земле окаменелость древней твари, и парящая в небе птица — это один и тот же организм, существовавший и существующий одновременно, вне времени… А рождение и смерть — лишь проявление форм его адаптации к усеченному горизонтом событий пространству… То и секрет эволюции видов придется разглядывать с совершенно другого конца понимаемой нами истории, где Рензер-внук окажется даже ближе к изначальному, породившему его коду, чем Рензер-дед.
Вопрос, что в основе данной предопределенности? Бог?!
…Нет! В случае Рензера это точно демон! — ухмылялся своей философии Румата за привычными заботами по наладке столь знакомого ему инструмента. — Одержимость — печать демона!»
Его уже перестало удивлять, что все размышления о Рензере неизменно приводили к библейскому эпосу.
«Тогда, видимо, я действительно ангел! Знать бы еще, зачем дал мне крылья Создатель?!»

— Одна из наших первоочередных целей — это, конечно, повторение вашего эксперимента, — вещал Рензер, очерчивая ширину стоящих перед будущим центром задач. — Безусловно, с соблюдением всех ваших прав и приоритетов. Необходимо фактически доказать ваши выводы по квантовой нелинейности.
Для этого придется заново отработать и опубликовать все результаты прошлых исследований лаборатории. Соответственно, с соблюдением прав и приоритета деда. Необходимо по всему спектру экспериментально подтвердить его волновую теорию... И тогда можно двигаться дальше!
— Куда дальше?! — удивленно поднял брови Румата, набрасывая в блокноте будущую программу их научного центра. — Насколько я помню, «волну Рензера» мы не нашли…
— Просто не знали, где искать, но теперь-то знаем! — довольно потирал руки Михаил. — Почитайте исследования Иохима Грефе! А мы с вами сможем повысить концентрацию пятна на два порядка!
— Зачем?! — чуть не выронил карандаш Румата.
— Разнесем ядра атомов! Представляете удар?
— Решил снести город термоядерным взрывом?!
— Да, для такого прорыва этот аналоговый металлолом не пойдет, — вздохнул Рензер, оглядывая институтское оборудование гидролизного цеха. — Нужно связаться с институтом Макса Планка, нам необходим их интеллектуальный потенциал!
— Зачем?! — не унимался Румата, позабыв про свой блокнот.
— Я знаю про ваши разногласия с дедом, — вновь тяжело вздохнув, начал подбирать мотивирующие аргументы внук Рензера. — Знаю, что вы выступали против его волновой теории, выдвигали свою… И насколько я знаю, имели возможность блестяще ее подтвердить!
Но ваши выводы о тупике предела измерений, одновекторности времени не убеждают. Хотя бы потому, что сам Эйнштейн вполне допускал его волновое течение в своем представлении об искажениях пространства-времени.
— Он же описал и его граничное состояние! — возражал Румата.
— Да! И заметьте, и в том и другом случае речь идет о глобальных событиях, связанных с колоссальным воздействием масс! Эйнштейн своей теорией относительности описал глобальные процессы во Вселенной, вы своими исследованиями обозначили пределы нашего измерения… Мы можем двигаться дальше! Исходя из ваших данных, моделировать глобальные процессы с минимальными затратами энергии! Если, конечно, ваши заключения верны…
— Ты хочешь вызвать гравитационную волну?! — осенило Румату.
— Я хочу зафиксировать факт искривления пространства, — сухо отчеканил Рензер. — Для этого у нас всего две константы — гравитация и время. В своей работе вы убедительно доказали, что зафиксировать факт изменения времени в нашей системе невозможно. Значит, остается лишь одна! Зарегистрировать изменения гравитации мы можем!
— Теоретически, на практике этого никто не делал, — пожал плечами Румата, — да и как зарегистрировать гравитационную волну? Это же нужен детектор длиной в километры!
— Значит, будем строить детектор длиной в километры! Уважаемый Румата, все это мелочь, такой пустяк перед этим. — Рензер воодушевленно раскинул руки, силясь объять все пространство гидролизного цеха со смонтированным в нем советским оборудованием. — Главное — не железо! Главное — ваши наработки! Созданный вами потенциал! А он здесь! Вы же не можете этого не понимать?! Дед понимал, что это динамит! С ним можно свернуть горы, если надо, построим новый город! Что тот «Манхэттенский проект» или высадка на Луну?! Когда речь о преодолении времени и пространства! Когда сам человек уже станет чем-то иным…
— Ну-ну, — забурчал Румата, в задумчивости теребя свой карандаш. — Помню, твой дед как-то уже называл меня ангелом…
— Ангелом? — прервал свою пламенную речь внук Рензера. — Почему?!
— Не знаю. Видимо, скоро пойму.