как из мухи сделали слона

Очередной день карантина начался для меня необычно. Проснувшись, я впервые ощутил, голодные позывы желудка. Этот чревоугодный орган, с маниакальной настойчивостью, все больше стал наполнять мою голову одной единственной мыслью – где бы раздобыть пищу? И напрасно я с надеждой бросал взгляд в сторону кухни, откуда периодически слышалось вздрагивание пустого холодильника. Продукты в нем закончились также быстро, как и деньги в моем кошельке.
Город был заблокирован властями так, что ни одна зараза под названием коронавирус, не смогла прошмыгнуть в него или выскочить оттуда. Жителям приказали сидеть дома и не высовываться. Одним словом мы оказались в блокаде. Власть сложившееся положение назвала самоизоляцией. И чем дольше продолжался карантин, тем все больше в мою несчастную голову закрадывалась крамольная мысль, а не решают ли, таким образом, наши правители свои экономические и политические проблемы? Ведь коронавирус усугубил и без того плачевное состояние экономики. Однозначно, нас дурят, - подумал я. Людей разделили, чтобы они не смогли коллективно противостоять бездарному правлению властьимущих и не помышляли о свободе. Подобное действие властей в очередной раз доказывает правоту М. Бакунина, утверждавшего, что «изолированный человек не может иметь сознания своей свободы… Он может себя чувствовать свободным лишь в присутствии и по отношению к другим людям, т. е. в обществе». Вне общества человек деградирует.
     Все так. Только нет у нас того общества, о котором говорил Бакунин. Общества, где царила бы справедливость, солидарность и взаимопомощь. Наши обыватели больше похожи на тех, о которых писал А. Камю в романе «Чума». «Они работают много, но лишь ради того, чтобы разбогатеть. Все их интересы вращаются главным образом вокруг коммерции, и прежде всего они заняты, по их собственному выражению, тем, что «делают дела». Проще говоря, стараются заработать побольше денег». С одной лишь существенной разницей, что наш обыватель зарабатывает, не столько, чтобы разбогатеть, а чтобы выжить. Поэтому, для него, главная функция денег – это средство для удовлетворения его физиологических потребностей.  Вся его жизнь, с рождения и до смерти, представляет бесконечную суету в ежедневном поиске денег, и больше похожа на жизнь животного, чем человека.  А там, где смыслом жизни являются деньги, общества нет. Каждый живет в своем мирке, или перефразируя Ф. Кафка – в своем лабиринте. 
Дальнейшую нить моих размышлений прервало нарастающее желание чего-нибудь откушать. Однако в доме давно уже даже не пахло съестным. Неужели мне уготована голодная смерть? - подумал я, и закрыв глаза окунулся в страну грез. Проснулся от приставания назойливой комнатной мухи, которая облюбовала местом своей посадки мой нос. Она не кусала, не жалила, но невыносимо щекотала. В очередной раз, нервно отмахнувшись от этой несносной мухи, я с головой укрылся под одеялом. Потеряв меня из виду, она отлетела к окну и с жужжанием взгромоздилась на такую же особь видимо женского пола.
Наблюдая за этими существами, я вдруг вспомнил, что пара комнатных мух за лето может дать потомство массой в 40 тонн. Эврика! - воскликнул я. Вот кто мои спасители! Мне не составило большого труда поймать этих двух, теперь уже драгоценных для меня, насекомых и поместить их в приготовленный мною садок. Ну вот, теперь и вы на карантине, - усмехнувшись, сказал я себе. Однако, вам должно быть веселее чем мне, у вас как ни как, маленькое, но все же общество, - продолжил я свои рассуждения, обращаясь к мухам. В ответ, услышал их дружное, и как мне показалось, одобрительное  жужжание.
И все же, создав для них стерильные и комфортные условия (как ни как, и у них карантин), я с нетерпением стал ждать появления потомства. Через три дня мои мухи понесли первые яйца, из которых затем вылупились личинки. Количество мух росло, как говорится, не по дням, а по часам. Вместе с ними увеличивалось их потомство, в виде растущих как на дрожжах личинок. Процесс приготовления пищи из них не требовал от меня особых кулинарных способностей. Все было просто и на удивление вкусно. Одним словом, - жить стало лучше, жить стало веселей.
Каждый день, наблюдая за мухами, я невольно стал сравнивать свою жизнь, с жизнью этих насекомых в садке. Что между нашим нынешним положением общего? И я, и они находимся в изоляции. Я – по воле государства, они – по моей. И мне и им надоело заточение. Мы все желаем свободы. Разница лишь в том, что свою свободу я могу получить, действуя против произвола государства совместно с остальными членами общества, а свобода мух зависит только от моего желания. Не понимая этого, свободолюбивые мухи, запертые в садке, в поисках своей свободы действуют иначе. Они с необъяснимым упорством стараются оставить после себя как можно больше потомства. Вероятно, в них видят свое освобождение. Очевидно считая, что если не им, то их многочисленному потомству повезет больше на пути к свободе.
Каждый день, общаясь с мухами, я не заметил, как пролетела весна. А летом, несмотря на жесткий карантин, неожиданно для всех (для властей в особенности) началась эпидемия этой заразы. Находившиеся в самоизоляции больные люди, не дождавшись помощи от государства (которое было далеко от нужд народа и не готова к такому повороту событий), в отсутствии взаимопомощи и солидарности, оставшись один на один с этой болезнью, спасались кто как может. Слабые покинули этот бренный мир, остальные - продолжили свое незавидное существование.   
Эпидемия же закончилась также неожиданно, как и началась. Несмотря на это, режим строгого карантина не был отменен.
И чем дольше длился карантин, тем сильнее во мне росла уверенность в том, что власть, усиливая «борьбу» с коронавирусом, разобщая и изолируя друг от друга людей, действует неадекватно ее опасности. Проще говоря, из мухи делает слона.
 И все же, незавидное экономическое положение страны, вынудило наших правителей отменить карантин и обратиться к своим гражданам с просьбой выйти на работу.
Призыв приступить к созидательному труду, звучал со всех средств массовой информации на протяжении недели. Наконец, отвыкшие от общения, наполненные подозрительностью и привыкшие к одиночеству люди, с опаской поглядывая друг на друга, потянулись к своим рабочим местам - торговым прилавкам. Дело в том, что наше государство давно уже отучило человека от созидательного и творческого труда, загнав всех на рынки и базары. При этом, используя средства пропаганды и учителей, и взяв в союзники религию, заставило народ полюбить рабство. Одним словом сделало из своих подданных запуганных, подозрительных и одиноких существ. Проще говоря, добилось их полной дебилизации. 
В этой нерадужной картине утешало одно, что в перспективе деградированный народ утратит способность выполнять функции необходимые для существования такого государства, и оно исчезнет.
 А пока, жизнь в городе постепенно возвращалась в свою колею. Однако чувство страха, усилившееся в горожанах во время карантина, еще долго  не позволяло войти в привычный ритм.
Моя же жизнь после карантина почти не изменилась. К занятию с мухами добавилось приятное общение с друзьями. И с теми и другими мне было хорошо, и менять такую жизнь я не собирался.
Пока однажды, в ее размеренное течение, странным образом не вмешалось государство. Как-то утром, сквозь сон я услышал звонок, а затем резкий стук в дверь.
- Именем закона, откройте, - прозвучал дерзкий голос за дверью.
          Кого это в такую рань принесло? - подумал я и открыл дверь. Стоят двое молодых мужчин. Один представился работником мэрии, второй был полицейским. Очевидно для солидности и силовой поддержки первого. 
- Чем заинтересовало государственных мужей моя скромная персона? - поинтересовался я.
- Тем, что вы перестали работать и платить налоги, - ответил первый.
- Разве это преступление? – спросил я, - обращаясь ко второму.
- Нет, но это обязанность каждого сознательного гражданина. Как говорится -заплати налоги и спи спокойно, - сказал полицейский, сделав удивленное лицо, от неожиданно произнесенной им, как ему показалось, умной фразы.
- Дело в том, - продолжил первый, - что за время пандемии доходы нашего государства заметно уменьшились. И не только из-за упавшего спроса на богатства наших недр, но и из-за таких бездельников как вы. Затем он, используя излюбленную тактику людей, обладающих властью, затронул мои, давно позабытые, чувства патриотизма и любви к Родине. И чем больше он разглагольствовал, тем все больше становился похож на синьора Помидора из сказки про Чиполлино. Сейчас, наверное скажет, - подумал я, - что ввиду создавшегося тяжелого материального положения властьимущих и их церберов, мы вынуждены ввести налог на дождь, град, снег и даже воздух. К моему удивлению, он всего лишь предложил заполнить декларацию о моих доходах и объявил, что в случае сокрытия каких-либо из них, меня подвергнут административному наказанию.
     Ну а так как доходов у меня не было, декларацию я им вернул не заполненной, в первозданном виде. 
- Как же вы живете, без денег? – спросил удивленно первый. - Вроде не нищенствуете.
- И в криминале не замечен, - добавил второй.
- Живу в согласии с природой, которая в отличие от государства, проявляет заботу о моем духовном и материальном благополучии, - сказал я.
    Мой ответ, очевидно, настолько их обескуражил, что на лицах этих «слуг народа», кроме удивления, я уловил взгляд, который выдавал растерянность и злость от бессилия переосмыслить услышанное и как-то  возразить мне. Так ничего не узнав и не поняв, они ушли.
Да и откуда им было знать, что моими кормилицами были простые комнатные мухи. Личинки которых, кроме полноценного животного белка, производили высококалорийный корм для курей и качественное органическое удобрение для овощей и садовых растений. При этом для выращивания овощей не требовались гербициды и пестициды, для домашней птицы – зерно и антибиотики. Меньше затрат – меньше работы. Зато больше свободного времени и здоровой пищи.
  Когда-то философ Франциско Пухольс говорил: «Величайшая мечта человека в плане социальном есть священная свобода жить, не имея необходимости работать». И если для человека это всего лишь мечта, то для мух – образ их жизни. Возможно, постоянно находясь рядом с людьми, они хотят сказать им: обратите на нас внимание и мы поделимся с вами нашей Свободой? 
Со мной этой Свободой они уже поделились. Вероятно в этом большая заслуга коронавируса. Как говорится: не было бы счастья, да несчастье помогло. И делиться своим счастьем с государством я не собираюсь. Иначе оно пришлет ко мне своих чиновников, и пересчитав всех мух, обложит налогом. Одним словом, из мухи сделает слона, а из меня вновь своего подданного.