Судьба последних

 
Как-то Ницше сказал фразу: «Бог умер», так и я могу смело сказать: «Творчество умирает».
Современность бросает нас в такие обстоятельства, где даже сама Судьба не имеет сил бороться.
Когда-то давно Сталиным был сформирован принцип «Писатели – инженеры человеческих душ». Относиться к этой персоне можно по разному, но правота фразы неоспорима. Творчество хоть было скорректировано лозунгами партии, но тем не менее даже анти- и а- советские творцы, используя одну лишь печатную машинку, позволяли людям уйти в красоту (с разной формулировкой, конечно) в литературу любого вида: от авангарда до соцреализма. Тебя, если имеются соответствующие связи, могли напечатать за границу под страхом того, что за тобой придут и вежливо поговорят…
В девяностые глотнули писатели свежего воздуха и печататься стали все. Мы знаем многих, кто сформировал русское течение постмодернизма и они со знамёнами ринулись вперёд, к деконструкции искусства. Это не означало смерть, вовсе нет. Напоминающее небольшой пересмотр некоторых позиций, чтобы воссоздаться заново, подобно Фениксу и выйти уже с новым направлением в эпоху «Нового Ренессанса», смело и бесповоротно.
Многие твердят: «Ну вот же! Метамодернизм! Искренность вновь возглавляет лидирующие позиции в духовных желаниях человеческой сущности!»
Но попытка метамодернизма – провальна. Одна из них очевидна – мы слишком переполненные информацией, не отличающие где правда, где фейк. В сказанных словах мы сомневаемся и подвергаем их анализу. Возможно, у него будет шанс, но в следующий раз, когда мир утихнет.
Судьба, описанное в эссе, не совсем подходит под общую формулировку. Она никак не может повлиять на нас, мы влияем на неё так, насколько позволяют обстоятельства и наш дух борьбы. А она – ещё та упорная гадюка, не желающая мириться с общечеловеческими правилами игры. Ей непременно хочется взять эти правила и отбросить в сторону, но человек, особенно творческий, готов брать в руки любой инструмент (от ручки до компьютера) и бросать с криками на несправедливость, источаемую коварной злодейкой. У нас есть свой союзник – Муза. Но и её наделили чертой вечного недовольства и чтобы поймать её надо работать в поте лица и искать самое удобное время, дабы она, с арфой в руках, напела желаемую музыку, из которой сложиться роман-легенда. Но деньги – это причина, по которой Муза становится лишь «запасным вариантом» и автор начинает изменять без какого-либо угрызения совести.
Несомненно, есть те романтики, которые обручены с госпожой Музой. Они никогда не предадут свои принципы во имя денег. Сейчас кто-угодно над такими летающими в облаках покрутит пальцем у виска. Чтобы иметь хоть какой-то успех, нужно иметь гарем. С госпожой Музой, миледи Удачей и мадам Благосостоянием.
Но даже с таким набором, не у всех выходит.
Почему?
Ответ прост.
В привычном понимании слова, искусство умирает, а её творцы становятся ненужными, они будут находиться за пределами всеобщего движения жизни.
Ведь кому сейчас нужны художники, писатели и музыканты, когда тиктокеры, ловко вертящие пятой точкой перед камерой, делающие странные до безумия челленджи(«вызовы») уже занимают позиции известных журналов, одним из таких является “Forbes”. Зачем творить, когда можно сделать исключительные отсылки? Конечно, это необходимо, ведь прошлое – бесконечный источник настоящего с будущим, и подобным приёмом пользовались модернисты вроде Джойса и Гессе, но сейчас это делается простенько и, в основном, бездарно.
Приближается эпоха нового Средневековья. Она уже наступает нам, творцам последней эпохи творчества, на ноги, чтобы мы ушли с дороги, чтобы другие заняли наши позиции.
Что же нам делать? Сопротивляться? Или просто «уйти в спячку»? Тем более нынешняя ситуация, в лице мировой пандемии, этому способствует.
Отчаянное бухтение над своим трудом уже не ценится. Из телевизора, интернета на нас, словно специально, высылают поток «похожих на нас», даже местами более талантливых персон. Что это вызывает? Зависть, апатию, депрессию. Ведь какой смысл стараться, если есть некто превосходящий тебя?
Пускай тебя окидывает злобой, но ты продолжаешь воспламеняться от своей продуктивности. Но что дальше? Дальше – дело рук миледи Удачи и мадам Благосостояния. Если у тебя есть связи или просто случайная встреча – миледи поспособствовала, хорошие финансы – «подарки» Благосостояния.
Нет ни того, ни другого и у тебя и в твоём распоряжении госпожа Муза, то приходится временами постукивать пальцами, ну или просто биться головой об клавиатуру, пока мозговой штурм не выдаст шедевр современной литературы. Либо же заниматься текстовой мастурбацией, вроде фанфикшена и копирайтинга, пока не поймёшь, что готов к серьёзной связи с литературным трудом вновь.
Немногие подойдут на такое самопожертвование, на жизнь в «башне из слоновьей кости».
Я прожил в такой башне полгода, в период, когда начала бушевать пандемия. Ничего не далось – кроме захлёстывающего чувства отчаяния и какой-то странной внутренней мясорубки, в которой оказались мои убеждения. Благо они вылились для меня в новые ориентиры, в которые я искренне верю, они дали мне ростки крыльев на спине.
Но это не отменяет сути, что за это время я ничего не родил. Попытки продолжить и закончить мою повесть закончились ничем.
Жизнь даже писателя требует выбираться из этой башни, идти наружу и требовать от самого себя выдержки и сил искать новый материал. Он повсюду. Наша жизнь – само по себе ходячее вдохновение. Выстроить всё так, чтобы весь мир казался одной отсылкой на твой столб креативных мыслей, слепленных в один готовый текст.
И самая первая опубликованная работа, которая прошла мимо ушей и глаз капризных критиков – уже достижение.
В шестнадцать лет я опубликовал глупый, маленький сборник рассказов на шестьдесят страниц под названием «После заката». Конечно, что его пропустили мимо. Ведь если хочешь быть замеченным - плати, чтобы тебя крутили по социальным сетям. Но я был уже рад тому, что моя первая самиздат работа на моих руках, напечатанная и похожая больше на брошюрку, чем на толковую книгу. Ведь как Духов в «Козлёнке в молоке» говорил: «Опубликую свои первые стихи -  буду даже ходить по другому, смотреть по иному», но ничего не поменялось. Духов остался Духовым, так и я, наивный подросток, остался тогда собой.
Мы – пленники Судьбы. Её сценарий рассредоточен не под каждого – нам самим приходится вмешиваться в её поток. Приходится иногда крутиться, чтобы получить малейший способ выжить в её смертоносной трясине.
Как бы это не было печально, но наше поколение последним увидит творчество, таким, каким мы привыкли его видеть. Возможно, случиться мутация всех видов искусства и получится один единый скомканный эмбрион. Он вырастет и заново воссоздаст понятие творческой профессии, её структуры. А пока мы должны подобно буддистским монахам, сидящим наверху горы, глядеть, как прибрежный город внизу пожирает огонь, а после – цунами. А мы лишь делаем глубокий вздох и выдох, понимая, что здесь ничего сделать нельзя.