С чистого листа

О чём, собственно, можно говорить с малознакомым человеком в дальней дороге? Не тогда, когда едешь в прохладе кондиционера под мерный стук колёс, когда на столике кучкой высятся кроссворды, стаканы, бутылки с пивом или чем покрепче и нехитрая закуска. А когда вокруг бескрайняя сухая степь и плюс сорок в тени, завывает двигатель КрАЗа а за ним на буксире тащится четырнадцатитонная пусковая установка. Конечно о жизни. О её превратностях и неожиданных сюрпризах. Кажется обо всём переговорено. О погоде, футболе, женщинах. Беседа как-то потихоньку сбавляет темп, замирает. Каждый думает о своём. Словно подводя итог, я говорю словно сам себе:
- Всё, нужно начинать жить с чистого листа. Завтра же иду к командиру прошу другую должность. Надо же делать что то реальное. А не мотаться вечным старшим машины. В отпуск поеду – привезу жену с сыном сюда. Хватит, пожили раздельно!
Мой напарник, капитан с войск, держится хорошо. По нему не видно, что ему жарко. Нет потных кругов на рубашке. Не облизывает постоянно губы. Сидит, словно английский лорд, сосредоточенно глядя на дорогу.
- Знаешь, вдруг роняет он, когда говорят «начну жизнь с чистого листа» я вспоминаю туалет. Берёшь в руку бумажку. Чистый белый лист. Раз – и он уже грязный. Ты его сворачиваешь и он опять чистый. Два, и он опять грязный. Ты опять сворачиваешь и начинаешь с чистого листа. А бумажка всё меньше и меньше. Так же и жизнь. Чем чаще начинаешь с «чистого листа» тем меньше жизни остаётся.
Я не знаю, что ему ответить. Только хмыкнул в ответ. Несколько минут обмозговываю аллегорию. Потом командую водителю:
- Тормози!
Водитель тормозит. Сразу вспоминается старая шутка. Чем отличается гражданский водитель от военного. Военный вначале тормозит, а потом спрашивает «Зачем?», а гражданский наоборот.
Потом он поворачивает голову в мою сторону:
- Тащ, старшлейтенант, долго будем стоять?
- Нет надо осмотреть машины, положено. Но, если кому-то надо «подумать о жизни», можем подождать.
Капитан вежливо улыбается. Водитель вылезает из кабины, открывает капот и идёт за канистрой с водой. Из заднего КрАЗа выскакивает старший машины:
- Что случилось? – спрашивает издалека.
- Осмотр, - отвечаю я. Десять минут.
Потом медленно иду вокруг пусковой, пинаю колёса, дёргаю сцепку. Всё нормально.
Вчера вечером нам прозвонили с Первой площадки и передали приказ начальника полигона. Площадку «Юпитер-Бис» свернуть. Две пусковые установки перевезти на Вторую площадку. Тягачи с войск уже в пути. Жаль. Уж больно красиво стартовали ракеты из низины. Потом шли меж двух холмов как по каньону. Обычно все пусковые расположены на холмах. Но в этом случае их старт сразу же фиксируется РЛС. Мишени с «Юпитер-Бис» делали стартовую свечку на уровне холмов. Поэтому засечь их старт было очень сложно, но уж очень близко шли ракеты рядом техникой. А в ракете помимо двух килограмм тротила, ёмкости с окислителем и горючкой. В случае столкновения такой фейерверк получится…
Наутро майор Шабаев вызвал меня к себе.
- Дима, ты на Второй был?
- Был. Один раз. Зимой ещё.
- Дорогу помнишь?
Я немного помолчал. Сразу понял куда он клонит. От Юпитера до Второй больше ста км. Да всё степью, да без ориентиров. Справлюсь ли?
- Ну, ладно, на Шестнадцатой был? Продолжает Шабаев.
- Не был. Но поворот на неё знаю.
- Отлично! – обрадовался командир. Самое сложное до Шестнадцатой, а там почти ровная дорога.
- Ну, да! Там у Холмов столько поворотов. Чуть не в тот повернул и едешь обратно.
- Ну вот. Ты же сам всё знаешь! Пойми, кроме тебя некого послать. Все в отпусках, а у нас сегодня серьёзная работа. «Очередь из четырёх».
- Да, понял я, товарищ майор. Надо – значит поеду.
- Отлично! Значит так. Выезжаете прямо сейчас. Два тягача – две пусковые. Старшие машин – офицеры с войск. Ты – старший колонны. По всем раскладам до вечера ты должен быть там. Как доедешь – отзвонись.
- Понял.
Но, быстро выехать не получилось. Пока завтракали, пока цепляли пусковые. Выехали уже ближе к обеду. В самую жару.
Вот теперь, стоим пред Холмами. Самое сложное для меня место. В машину залезать не хочется. В машине всегда жарче, чем снаружи. А, ладно, была не была.
- По машинам!
Взрёвывают движки, лязгают сцепки, фейерверком летят камешки из-под колёс. Наша маленькая колонна начинает движение. Мне нельзя показать, что я не уверен в выборе дороги. Всё же я – офицер полигона. И я уверенно показываю дорогу.
Гадство! Я всё же ошибся! Сделав приличный круг мы опять вернулись к Холмам. В глазах капитана обеспокоенность. Кажется, он узнал место.
- А мы не ездим по кругу?
Ну, во-первых я ни за что не признаюсь, что ошибся. Во-вторых теперь я уже знаю правильное направление. Поэтому, я важно объясняю:
- Не, не по кругу. Просто тут всё очень похожее, особенно для новичков. Например, километров через пять будет Сухой колодец. Там остановимся, ещё раз осмотримся.
Спустя некоторое время мы останавливаемся у Сухого Колодца. Я смотрю на часы. Да уж, проволындались. Как бы засветло успеть. Не особо хочется по потёмкам шарахаться по степи.
- По машинам! Всё капитан, теперь до Двойки без остановок. Осталось километров тридцать.
Дорога относительно прямая. Машина идёт ровно, без толчков и рывков. Монотонно гудит мотор. Солнце потихоньку клонится к закату. Смена дня и ночи тут очень быстрая. Нужно успеть, нужно! Вот уже на горизонте показались казармы а солнце всё ниже. Осталось совсем чуть-чуть. Но какое-то тревожное чувство заставляет меня скомандовать:
- Стой!
Я вываливаюсь из кабины и замираю в ужасе. Наша пусковая стоит накренившись на правый бок. Вдоль всей грунтовки тянется идеально-ровный, как от плуга след. От заднего тягача бежит лейтенант, на ходу горланя и размахивая руками:
- … мать! Вы что, не видите, не слышите!? Мы вам моргаем, сигналим…
Я поворачиваюсь к водителю:
- Ты в зеркала заднего вида смотришь?!
Тот виновато разводит руками:
- А у меня их нету, разбили при разгрузке…
- И долго мы так ехали… хромыми?
Лейтенант уже успокоился.
- Да, считай, километров двадцать. Немного отъехали от последней остановки, оно и отлетело.
Я задумываюсь. Как быть? Потом решаю.
- Значит так, лейтенант! Сейчас вы едете прямо по дороге. Никуда не сворачиваете. Упрётесь в ворота. Это – Двойка. Найдёшь кого-нибудь из офицеров. Нас там ждут. Объяснишь ситуацию. Пусть шлют грузовик с колесом. Да, включи фары. Сейчас будет темно.
Второй тягач объезжает нас и погромыхивая на ямках пусковой исчезает за холмом. Странное чувство спокойствия овладевает мной. Я всё же прошёл по этому пути. Я – молодец! Следопыт, блин! Я забираюсь в молчащую кабину. Приваливаюсь к уголочку и смотрю, как медленно угасает день. Холмы на горизонте стали совсем тёмными контрастируя с красным закатом. Видно, я всё же заснул, потому, что очнулся от резкого света в глаза.
Вокруг темно и только сквозь яркий луч фонаря слышу голос Аркаши:
- Димка, ты!? Вот уж от кого не ожидал такого раздолбайства как от тебя! Где были твои глаза? Как ты мог так накосячить?
Я притворяюсь сильно испуганным, притворно закрываюсь руками:
- Дяденька, не бейте меня сильно, у меня дома детишки малые. А колёсико мы найдём. Вот рассветёт и найдём…
Аркаша ещё что то ворчит, но уже без злости. Трое бойцов как мураши облепили пусковую и сноровисто прикручивают колесо.
На следующий день мы уезжали. Перед самым отъездом я прошёлся по площадке. Поудивлялся мощи заброшенной ныне системе ПРО. Посмотрел на добротные здания казармы посреди голой степи. Здания и сооружения непонятного назначения. Спустился даже в заброшенный пункт энергообеспечения. Непередаваемое ощущение. Стоит маленькое неприметное зданиеце. А там дверь в подвал. Спускаешься в подвал. Своего света нет. Только в руке маленький ручной фонарик. Впереди длинная улица. Слева и справа стоят корабельные дизеля. Десятки, может сотни. Словно огромные загадочные исполины. Луч света теряется где-то в вышине, не достигая потолка. Можно сделать лишь несколько шагов вперёд. Потом на уши начинает давить тишина. Кажется, впереди прячется что то ужасное. Непреодолимо-ужасное. Луч света теряется во мраке, не достигнув конца улицы. В детстве я тренировал себя, выдавливая боязнь темноты. Но, сейчас сил нет сопротивляться. Нет сил даже повернуться спиной к этой молчаливой тьме. Так пятясь, поднимаюсь по ступенькам и выхожу к солнцу. К яркому, ласковому и такому доброму солнцу. И сразу хочется начать жизнь с чистого листа.