Долгая дорога к Богу Гл. 5 Часть 8-1 Шатура

Милочка, мама и Борис.
Снимок сделан в Вельминово, до отъезда в Шатуру.

ДОЛГАЯ  ДОРОГА  Е  БОГУ
ГЛАВА 5  ДЕТИ АЛОИСА  И  ПРАСКОВЬИ
ЧАСТЬ 8-1 ШАТУРА

 ШАТУРА  1953 год

 ОТЕЦ
               
В Шатуре у нас началась  новая жизнь.
Отец продолжал работать по своей основной профессии – строителя.
В трудовой книжке появились в этом году следующие записи…

                СВЕДЕНИЯ  О  РАБОТЕ


3. 1952. 08.02.    Назначен инженером Облпищепрома
4. 1953. 06. 10.   Освобождён от работы по семейным обстоятельствам.
5. 1953. 09. 07.   Принят на должность начальника  отдела строительства
                при Шатурском управлении сельского хозяйства.
6. 1956. 01.10.    Переведён на должность начальника ремстроительства
                Исполкома Шатурского райсовета.
 ...... и т. д. .......


Отец продолжал искать концы пропавшей трудовой книжки, которую я отослала ему в Иркутск, но она до него не дошла.

На своё запрос отец получил  подтверждение, что заказное письмо с трудовой книжкой, действительно дошло до колонии, в Ангарск, и получил её уполномоченный ШАРИФУЛИН, но отцу она вручена не была.

               
  г. Шатура Московской области
     Петровское, дом № 80.

  По Вашему заявлению от 4.05.53 г.  проводились розыски заказного письма
  из Москвы за № 573 от 6.06 52 года, адресованного в Ангарск ЛК-22 на Ваше имя.
  В нашем ответе от 12.10.53 г. допущена опечатка в двух местах.
Следует считать письмо выданным уполномоченному ШАРИФУЛИНУ - 15.06.52 г.
               

И пришлось отцу писать кучу писем в разные организации, с тем, чтобы они выслали справки о том, что он у них работал. Стаж нужно было восстанавливать…
Как правило, ответы приходили всегда…


    Московская область
    Петровское, дом 80

  Согласно Вашего заявления Вам направляется справка
 о работе в ДОРУРСе Казанской железной дороги
 и копия выписки от 04.11 1944 года.

               
    Гор. Шатура, Московской области               
    Петровское, дом № 80

  Согласно Вашего заявления при этом высылаем Вам справку
 о работе в Управлении Казанской железной дороги.
Справку о работе в ТРАНСТОРГПИТЕ Вам вышлет ДОРУРС.

       
  УПРАВЛЕНИЕ  РАБОЧЕГО  СНАБЖЕНИЯ  Юго-Западной железной дороги
 г. КИЕВ, Лысенко, 8.               ом. Управ. 4-5641 доб. 25-63
    Исх № 3305 / 20                14 декабря  1953 года.


           Тов. СТЕПАНОВУ В.В.  Гор. Шатура. Петровское.

  На Ваш запрос высылаем справку о работе в ДОРУРСе Юго-Западной жел. дороги.
Одновременно сообщаем, что в ДОРУРСЕ личного дела на вас нет и характеристику
выслать не можем.

Вот какие исполнительные и вежливые были раньше советские кадровики.
Я бы рассказала, как недавно моя дочка Стэлла рыскала по Московским архивам, желая получить подобные справки для оформления пенсии. Да только эта тема для другого рассказа...

В Шатуре, прежде, чем  устроиться на постоянную работу отцу пришлось сменить несколько мест.
Сначала устроился инженером Облпищепрома, но проработав там всего 10 месяцев, перешел на работу начальником отдела строительства при Шатурском управлении сельского хозяйства. Здесь он проработал чуть больше трёх лет.

В трудовой книжке почему-то не указано о том, что когда он работал начальником строительства при Шатурском управлении сельского хозяйства – это управление находилось не -  абы где, а  в Исполнительном Комитете Шатурского городского Совета Депутатов Трудящихся.
 
В маленьком городе не так просто получить хорошую должность. Это – город энергетиков, где все   знают    всех, и обо всех знают – всё. Каждый работает на своем месте до пенсии, и держится за своё место прочно.
Значит, отцу просто повезло. Ну и – хорошо…

               
                РСФСР
              И С П О Л Н И Т Е Л Ь Н Ы Й     К О М И Т Е Т          
  Шатурского городского Совета Депутатов Трудящихся Московской  области
Телефон № 22                г. Шатура.          Проспект Ильича, дом 16.

№ 121 / 15                9 декабря 1953 года.

                СПРАВКА

  Настоящая выдана инженеру – строителю СТЕПАНОВУ ВЛАДИМИРУ ВАСИЛЬЕВИЧУ
  в том, что он действительно работает с 09.09. 1953 г. в Управлении сельского
  хозяйства Шатурского Горисполкома в должности начальника строительства.    
  Справка выдана для предоставления в энерготехникум г. Шатуры.


 Эта справка нужна была моему братишке – Борису, для поступления в Шатурский энергетический техникум.             
               
ПЕТРОВСКОЕ

Квартиру в Шатуре, естественно, сразу нам не предоставили. Мы, то есть, отец, снял частный дом в деревне – «Петровское», в трёх километрах от Шатуры. Деревня была богатая, красивая. Широкая дорога, по бокам которой стояли бревенчатые дома с палисадниками. За ними тянулись сады и огороды. Был деревенский клуб, где каждый вечер «крутили» кино.

Школа находилась на крайней улице Шатуры, как раз со стороны дороги, которая вела в нашу деревню. Я помню, что после деревни дорога поворачивала влево, и шла сначала лугом, а потом перебегала через деревянный мосток, под которым бежала небольшая речка. Почему- то этот мостик запал мне в душу.
Каждый день, проходя через этот мостик, если шла одна, то останавливалась.
И какие-то дикие фантазии роились в моей голове. Однажды я даже набросала на листочке что-то вроде философских раздумий…

 И опять можно только удивляться, как  недавно этот листочек подвернулся мне в руки… Может быть, это был ещё один листочек из очередного дневничка, которые я иногда начинала писать, и почти сразу же бросала эту затею. Иначе как же объяснить, что на одном листочке усоседились – моё любимое стихотворение Есенина и какой-то дикий набросок, да ещё и с названием – «СУДЬБА»? Вот этот листочек…

Я спросил сегодня у менялы,
Что дает за пол тумана по рублю,
Как сказать мне для прекрасной Лалы
По-персидски нежное «люблю»?

Я спросил сегодня у менялы
Легче ветра, тише Ванских струй,
Как назвать мне для прекрасной Лалы
Слово ласковое «поцелуй»?

И еще спросил я у менялы,
В сердце робость глубже затая,
Как сказать мне для прекрасной Лалы,
Как сказать ей, что она «моя»?

И ответил мне меняла кратко:
О любви в словах не говорят,
О любви вздыхают лишь украдкой,
Да глаза, как яхонты, горят.

Поцелуй названья не имеет.
Поцелуй не надпись на гробах.
Красной розой поцелуи веют,
Лепестками тая на губах.

От любви не требуют поруки,
С нею знают радость и беду.
«Ты моя» сказать лишь могут руки,
Что срывали черную чадру.

И, как бы в противовес  этому стихотворению – следующая запись…


    Судьба.      1953 г.
«Дорога из Петровской деревни в город»

Чёрная от шлака дорога тянется тёмной лентой далеко вперёд. Телеграфные столбы  длинной вереницей устремлены по бокам дороги также вперёд, как бы пытаясь обогнать  её. Перекладины на них делают  их похожими на виселицы.
А за ними - тёмные стволы елей. Их тяжёлые лапы тянутся к дороге, чуть покачиваясь, опускаются, шурша иглами от бессильной злобы и потом опять тянуться, и над всем этим нависла ярким зловещим огненным полукругом радуга.
Радуга – хорошее предзнаменование, а что мне предвещает она, когда на душе моей одна чернота и нет ни малейшего просвета.
Вот перила маленького моста. Если здесь, сейчас - перейти  его, тогда - и столбы, и дорожный шлак, и радуга –  всё будет позади.
Но я кого-то вижу по ту сторону мостика. Это - старик. Седой, как лунь, согнутый бременем прожитых лет, с глубокими морщинами – это сама старость.
Я уже стою одной ногой на первой доске моста, как вдруг передо мной пронёсся  - чёрный, как  сама ложь, с распростёртыми крыльями  - ворон. Он припал  к земле, взвился вверх и 3 раза прокаркал громко над моей головой.
И также неожиданно, надо мной, выше ворона, выше радуги, в той бесконечной вышине - грянул гром. Всё это было сегодня.
Если верить старым людям, чтобы избежать несчастья, нужно 3 раза плюнуть  через левое плечо, и 3 раза перевернуться вокруг себя.
Я так и  сделала. Но разве убежишь от своей судьбы, от своего будущего, от себя самой? И я пошла – вперёд.   

 
Не понимаю сейчас - какая чернота на душе может быть в 18 лет? А у меня тем более, я по жизни порхала, как беззаботная птичка, не задумываясь о последствиях.

Тем не менее, мне на всю жизнь запомнился  этот мостик.  Да и не только он: - деревня «Петровское», Шатура, школа, где я, наконец, окончила 10-ый класс, клуб им. Нариманова, Советская улица, где мы получили квартиру; и многое другое, связанное с теми местами, и с теми годами. Всё это было, наверное, одним из самых счастливых периодов в моей, ещё такой не долгой, и уже такой насыщенной событиями, жизни.

В предыдущих публикациях я подробно рассказала о моём раннем детстве,
о Мариамне Алониевне - моей бабусе и о всех жизненных перипетиях в судьбах родителей и нас - детей.

Глава это по замыслам посвящена Мариамне Алониевне, поэтому в этот раз попробую сосредоточится на событиях её жизни. Хотя опять придётся, рассказывая о ней, касаться жизни всех нас - членов семьи Степановых.

1953 год разбил нашу семью на две части.
Мама с Милочкой - отверженные, обречённые на самовыживание, остались в бараке - в Веляминово.

Мариамна наконец обрела рядом своего любимого сына - Волю в купе с его гражданской женой и её дочкой.

Борис спокойно окончил школу  поступил в энергетический техникум. В отличие от меня он учился в том же городе, где и жил.
Ну, а я? В этот раз я много о себе рассказывать не буду. Всё подробно имеется не только на сайте в ПРОЗА.РУ, но и в электронной книге -  "ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ ИРАИДЫ", опубликованной в издательстве - ЛитРес.

Наконец я окончила 10-й класс. В педагогический институт в Орехово-Зуево  я не добрала один бал на приёмных экзаменах.  В том же городе поступила в торфяной техникум на отделение ПГС(промышленное и гражданское строительство). Техникум окончила. Съездила по распределению на работу - в Армению - в Каджаран, расположенный высоко в горах. Но проработав там недолго, вернулась в Шатуру. Устроилась на работу мастером по ремонтным работам на Шатурскую ГЭС.
Шел уже -1957 год.
Есть такая избитая фраза - "А вот с этого места, пожалуйста поподробнее...".

Именно с момента моего возвращения в семье разразилась стрессовая ситуация.-

Мы жили в Шатуре в коммунальной квартире. Была кухня с большой плитой, и кучей тараканов, которые ночью шелестели в темноте, как будто кто-то читал газеты. Мы кухней не пользовались.
Не помню уже, кажется, о соседях я уже где-то писала…

Соседи занимали большую комнату, в которой жила мамаша Шаркова и её три дочери: Тоня, Зина и Анна. Аня вскоре ушла, сняв себе комнату. Я дружила с Зиночкой.
У неё, вероятно от рождения был вывих тазобедренного сустава, может быть, что-нибудь другое. Одна нога у неё была короче и тоньше. Ботинком ортопедическим она не пользовалась, и поэтому ходила прихрамывая.  Зиночка работала кассиром в гастрономе.
Тоня – продавщицей в универмаге.

Нам достались две проходных комнаты. Одна – первая, маленькая. Там поставили две кровати – для Бориса и Ольги – дочки нашей «мачехи». Мне на ночь ставили раскладушку, которая еле втискивалась между кроватями, превращая комнату в сплошное спальное место.

У окна стояла табуретка, на которой бабуся, не желая пользоваться общей кухней, готовила на керосинке еду.

В следующей большой комнате в левом углу стояла наша старая кровать с набалдашниками, на которой спали отец и Лидия Павловна.

У окна был стол. Справа от него, перегораживая комнату стоял буфет, за которым спала бабуся.

А ещё было такое же старое, как буфет – трюмо. У бабуси оставался со времён её молодости  туалетный фарфоровый набор изумительной красоты из вещичек в розовых тонах. В него входило две статуэтки (с отбитыми руками), вазочки для пудры, кувшинчики для духов и два подсвечника. Папа расставил всё это на трюмо, и задумал сделать подсвечники электрическими. Для этого лампочки в виде свечек, воткнули в подсвечники, а чтобы не видны были провода, в каждом подсвечнике выломали края, через которые провода отводились в сторону. В общем, вещи губила не только я…

В тот момент, на котором я остановилась в рассказе о событиях того времени, у нас в семье  произошли кое-какие изменения. Можно сказать – рокировка. Отец одну мачеху заменил на другую.

С Лидией Павловной мы с Борькой особо не дружили, но и старались не ссориться. Все неприятности происходили из-за её дочки Ольги. Лидия Павловна баловала её, это в общем-то  - естественно. Но мы считали, что нам  доставалось всегда всего меньше, чем ей.

Я была постарше, и сдерживалась, а Борька частенько таскал её за косы, или просто давал тумака, Ольга жаловалась матери, та выговаривала отцу, а нам уже доставалось бумерангом от него.

Бабуся же, естественно, вступалась за нас. Такие скандалы стали повторяться всё чаще. А однажды мы с Борькой так поссорились с Ольгой, что выгнали её из дома. Та побежала к матери на работу жаловаться. А вечером они собрали вещи и ушли в гостиницу.

Мы с Борисом праздновали победу. Но не долго. Через пару недель отец привёл новую «маму». На этот раз была сдобная женщина по имени - Надежда, работавшая председателем месткома пошивочных мастерских. Она была моложе Л.П. и отца. В дела нашей семьи она не вмешивалась. Приходила и уходила с отцом. Дома ничего не делала.
В свободное время любила просто поваляться в постели, которая при ней выглядела так же пышно, как и она.

МЕСТЬ МАЧЕХИ...

Лидия Павловна чуть не лопнула от злости. Сначала она нас всех поносила на каждом углу. Не нужно забывать, что Шатура – это большая деревня. Поэтому, сплетни превалировали над другими интересами. Но потом она вдруг резко изменила политику. Она стала нас везде и всем хвалить. Если бы мы тогда только знали, что кроется за её похвалами… Но об этом мы узнали позже.

Лидия Павловна, бывшая гражданская жена отца, которую он привёз из Иркутска, решила ему отомстить за измену. Она к тому моменту уже занимала должность главного бухгалтера Шатурского Торга. Должность не маленькая. У неё уже везде были «свои» люди. Она сделала донос в прокуратуру на отца.

Дело в том, что она знала все его рабочие «секреты». Не даром говорят – «Муж и жена – одна сатана». В постели он рассказывал ей  всё. Поэтому она была в курсе, что в рем - строй конторе, в которой он работал, они всё время занимались приписками. Выписывали наряды на фиктивные работы, деньги делили на тех, кто в этом деле участвовал.

У Нади (пышная дама), с которой отец жил в это время, тоже были влиятельные знакомые и друзья. Именно через них она узнала, что донос – дело рук Лидии Павловны.

Сначала в контору была направлена ревизия, которая в короткое время вскрыла все нарушения. Дело передали в суд. Отца арестовали. Причём, судили почему то  только моего отца.

Надежда вернулась жить к себе домой, где жила её мама. Но к нам она периодически забегала, чтобы рассказать последние новости или сплетни.

Она сказала, что нужно спрятать ценные вещи, так как, могут кроме срока, присудить конфискацию. А какие вещи могли подлежать конфискации? Решили, что это может быть приёмник с проигрывателем и коллекция пластинок, которая была -  в общем-то большой и редкой. Других ценностей у нас  не было…

Я договорилась с Борисом Кожуховским, с которым в это время я начала встречаться (мы с ним занимались вместе в драмкружке),  и мы всё это отнесли к нему домой. Кроме этого, отнесли папино габардиновое пальто и ещё какие-то его вещи. Я тогда не знала, что личная одежда конфискации не подлежит. Или подлежит?

Я ничего в происходящем понять не могла. Почему судят только его одного? Надя наняла адвоката. Деньги заплатили папины «друзья» по конторе. Нам Надя  рассказывала, что адвокат уверял, что всё это дело тянет от силы  на два года.

А на суде, который проходил в Шатуре, приговор прозвучал, как неожиданный гром – 10 лет. Отца увезли в Москву. После пересуда в Верховном Суде, его опять куда-нибудь отправят далеко.

Опять прибежала Надя и сказала, что всё это подстроено. Что нужен хороший адвокат, но уже не областного масштаба, а из Московской адвокатуры. Конечно, это будет дорого, но надёжно. Адвокат, который вёл дело в Шатуре, на первой стадии, сказал Наде, что у него нет выхода на Верховный суд, но он  поможет нам выйти  нужного человека. Он сказал, что отца засудили, что за это получили взятку от Лидии Павловны. Но, как засуживают, так и отсуживают. Деньги все пойдут через адвоката – и судье, и всем, кому нужно.

И действительно, через пару дней мне дали адрес Московской Коллегии Адвокатов, и фамилию – ШАПИРО. Известная фамилия в тех кругах.

Приехала туда, немного подождала, потом меня пригласили в большую комнату, где стояло несколько столов. За двумя из них сидели адвокаты, которые вели приём. Напротив одного сидел посетитель. Я поняла, что мне нужно к тому, который сидел один.

Он меня пригласил присесть. Я отдала бумаги. Он молча прочитал их. Задал несколько вопросов. Затем сказал – «Вот эту сумму заплатите в кассу за сегодняшний прием. Мне лично, после заседания суда заплатите 2000 рублей. Заявление в Верховный суд я напишу и подам сам. О дате суда сообщу сам».

Сумму надо было набрать. Надя помогла продать приёмник с проигрывателем и пластинками. Она же помогла одолжить часть денег. Остальные я брала в долг сама у знакомых.

Наступил день заседания Верховного Суда по нашему делу. Всё прошло так буднично, так просто, и длилось – то меньше часа. В зале сидели на скамейках люди, которые ожидали слушания следующего дела, а по нашему делу присутствовала только я. Что – то говорил прокурор, что-то говорил адвокат Шапиро. Звучали номера каких-то статей. Он на что-то ссылался, что-то вроде – бы объяснял судье, сидевшему за столом. Отца ни разу ни о чём не спросили. А может быть, и спрашивали, я не помню.

И вот решение суда – ссылаясь на статьи такие-то и такие – 2 года.

Вот так подумаешь – 2 года, или 10 лет. Разница чувствуется? И что это за правосудие такое? Одни платят – дают срок, другие платят – срок отменяют. Слава Богу, что так всё закончилось. Но на предстоящие два года мы остались опять одни – я, Борька и бабуся.

Борис уже поступил после школы учиться в Шатурский энергетический техникум.
На летние каникулы он устроился на работу на стройку, в бригаду маляров.  Их бригада должна была оштукатурить внешнюю часть каменного дома, и побелить его. Работали на лесах, которые были построены в два ряда. Борис работал на нижнем ярусе. Женщина -  маляр, которая работала на верхних лесах, прямо над Борисом уронила ведро с негашёной известью. Известь пролилась вниз, облила всего Бориса, а самое страшное -  попала в глаза. Его увезли на скорой помощи в больницу. В Шатуре не было специалистов, и его отправили в Егорьевскую больницу, где было специальное отделение.

Письмо в Шатуру из Егорьевска. Адрес в Егорьевске: - «Московская область. Г. Егорьевск.   4-ая советская больница. 22-ая палата. Степанову Борису.»


22.08 57 г.           ДОРОГАЯ   БАБУСЯ   И   ИРА!

Получил от вас письмо. Спасибо. Раньше писать было трудно, поэтому не писал. Сломался карандаш. Сейчас отточу…

Ну, вот и поступил я сюда 4.08., а сегодня уже 21-ое, так надоело, вторая тюрьма, да не в этом дело, что тюрьма, а дело в добровольном заключении, которое сидит сейчас в палате № 19 Егорьевской больницы № 4 и ещё находит чувство юмора.

А сейчас я вкратце опишу состояние своего здоровья.

Поступил я сюда в 3 часа дня, как раз, в воскресный день, это-то и плохо, т.к. в Шатуре искали врача около часа., да и здесь, в Егорьевске специалистов не было и получился хорошенький ожог глаз. А извёстка не ждала, сделала человека полуслепым. Но ты, бабуся, не расстраивайся, я этого не люблю…

На другой день, меня, уже устроенного, вызвали к врачу, та осмотрела меня, и признала моё положение ужасным. Тут же мне стали вводить кислород в левый глаз. Правый у меня каким-то чудом остался. Боль страшная, но не в этом дело, глаз у меня не видел. Только теперь я понял смысл этого слова. Уже я душой не жил, хотя и не показывал этого.

Ну, я не писатель, и не могу всё это описать в мрачных красках, да и сам не пытаюсь, потому, что всё это лишнее. Сам расстраиваюсь, да и других расстраиваю. Ну, немного отвлекусь…

Итак, дни потекли. Каждый день меня пичкали уколами, буквально, закололи, так, что я думаю, как мне встать или лечь. Каждый день после перевязки я уходил и отворачивал свою повязку, чтобы побольше увидеть обожжённым глазом, хоть что-нибудь живое, или хотя бы свой палец. Но это было безрезультатным. Я продолжал рвать на себе волосы.

Прошла неделя, а я по прежнему левым глазом ничего не видел, но свет воспринимал. Я уже привык ко всем процедурам. Как-то вызвали меня на перевязку, развязали, я открыл больной глаз, и неожиданно вскрикнул: - «Я вижу свои пальцы!». Но видел я их в тумане.

Во второй неделе у меня были гигантские улучшения. Я видел всё дальше и дальше, но по - прежнему в тумане. Ну, короче сказать, я сейчас вижу предметы, могу узнавать человека, но всё это в большом тумане. Читать, конечно, не могу, так как не различаю мелких букв. Будет ли у меня видеть больной глаз, или нет, это меня сильно беспокоит. Врач говорит, что не знает. Бельмо, это ужасно, если оно у меня будет.

Первую неделю ко мне приезжали каждый день. Меня завалили продуктами. Большое спасибо тёте Лиде. (наша бывшая мачеха). Она привезла фруктов, которые я ел всю неделю. А для глаза – фрукты, это основное питание.

Бабуся, ты лучше со мной и не спорь насчёт  того, что я принял Лидию Павловну. Как ты думаешь, твоя заботливая тётя Надя, которая даже не почесалась приехать, но и глазом не моргнула, а тётя Лида, в трудную для меня минуту приехала, и сделала всё от неё возможное. И способствовала выздоровлению моего глаза.

Вот преподобная тётя Оля – маляр, которая приехала ко мне с бесстыжими глазами, вызвала меня, полуслепого, и стала дрожать за свою шкуру. Вот эту-то я буквально чуть не выгнал. А что она наврала вам, это факт. Я ей сказал, что я не вижу, и она побоялась сказать правду.

Ида, мои деньги  - 1000 рублей можешь взять себе на пальто, ведь, у тебя его, действительно, нет. Они мне не нужны, а на аккордеон я как-нибудь соберу. Хотелось бы ещё много написать, но устал. Крепко вас целую.

                БОРИС.

Выпишут меня не раньше 1-го сентября.
Бабуся, не расстраивайся. Ведь, у меня будет всё хорошо.



И, действительно, к счастью Бориса, глаза ему вылечили. Но я сейчас думаю, ну за что ему и Милке выпала такая судьба. И в раннем детстве в школьные каникулы мы все работали в совхозе, и сейчас, в каникулы, вместо отдыха, он вынужден был работать… Да ещё и это несчастье с глазами…

Борису написали письма тётя Фаня и Света из Большой Мартыновки. Тётя Фаня была врачом – офтальмологом.

Письмо в Егорьевск Степанову Борису от Фаины Алониевны Мейстрик.

  Г. Егорьевск, Московской области, Профсоюзная улица, 4-ая Советская БОЛЬНИЦА, палата № 22.

 15.08.57 г.    Большая Мартыновка Ростовской области, Почтовый пер. дом 35.


                ДОРОГОЙ   БОРЯ!

Вчера получила письмо от твоей бабуси, неожиданно со столь радостным и… столь печальным о тебе! Конечно, получилось нехорошо, и виноваты, безусловно, администраторы техники безопасности – не выданные защитные очки тебе и другим, связанным с вредностями, но… я уверена, что уже хорошо сейчас, уже больше полторы недели прошло.

Все ожоги известью, прошедшие за мою практику на глаза, кончались благополучно. Я уверена, что и у тебя результат будет прекрасный. А что тебя задерживают немного в больнице, то это же хорошо: дома ты никогда не выдержишь режима «гигиены» зрения, да ещё процедур закапывания капель и прочее.

До начала занятий в твоём техникуме осталось как раз столько, чтобы ты немного отдохнул, набрался сил. Ты и не торопись, не просись выписываться. Когда врач предложит сама – тогда и уйдёшь домой. Она знает, что надо делать. Положись на её опыт, внимательность, сердечность. Верь ей, и всё будет чудесно. Мужайся!

Бабуся пишет, что с папой всё хорошо получилось. Как хорошо, что Ида оказалась дома. Молодец она, энергичная, настойчивая у тебя сестрёнка. Можешь гордиться ею.

Через 2 года и ты будешь уже с дипломом, а там… дороги в высшую школу. Замечательная перспектива. Миша работает в Башкирии. Всё время на колёсах, но чаще на своих собственных «мокроступах». Думает отслужить положенные 2 года, а там посмотрим, что делать: высшая школа или продолжить работу со средним специальным образованием.

Света сама тебе о себе напишет. Она сейчас отдыхает дома, набирается сил, сейчас уплетает сливы за обе щеки после работы с рисунком акварелью…

Как хотелось, чтобы ты, да и все твои побывали у нас летом. Хорошо у нас всё же было, зелени много, тени, прохлады. Вот добираться, правда, плохо, но теперь через день транспортный самолёт курсирует от Ростова к нам в Мартыновку, и всего около часа пути. Будем живы, здоровы, на будущее лето ждём к себе, Будем очень рады.

Итак, поправляйся, дорогой. Не болей душой, всё будет благополучно.
Крепко целую! Желаю всего, всего счастливого! Будь здоров! Поправишься – черкни.

                Тётя Фаня.

 

  15.08.57 г.             БОРЯ,   ЗДРАВСТВУЙ!


И что это ты вздумал болеть в такое время? Ну да, впрочем, нам это всё ни почём, не правда ли? Всё ещё впереди: жизнь, музыка, радость и безоблачное счастье. Жаль только, что книг тебе нельзя читать, а то бы ты  здорово использовал тот месяц. Но ты не унывай. Возьми и назло всему и вся, напиши стихи. Вот сильно получается: «Стихи Бориса Степанова». Я думаю  - звучит.

Мне отдыхать осталось совсем мало: 2 недели, а там снова ехать в этот Ростов. Если бы ты знал, как не хочется!. На следующий год мы устроим так, чтобы Миша приехал в отпуск летом, и ты к нам приедешь. Да?

Я недавно увидела старые мамины рисунки акварелью, и решила сама попробовать. Говорят, получается. Впрочем, не буду хвалиться: приедешь, увидишь  сам.

Наша Дымка (кошка) стала совсем апатичной, худущая, как глиста (так говорит мама), а я говорю: серое недоразумение в полосочку. Между прочим, у неё египетский тип «лица». Такие огромные, раскосые, только вот зелёные глазища, и смотрит не мигая. А дикарка страшная! За два месяца ко мне не привыкла!. Такая не вежливая и не любит, когда я ей на кончик хвоста наступаю, даже чуть-чуть (у неё, наверное, с этим связаны какие – то неприятные впечатления). Я думала дать ей историческую кличку, но все подворачиваются мужского рода: Гугенот, Католик, вот – Пуританка, разве, не назовёшь же её – «Боярыня Морозова». В общем, осталась Дымкой, или Дымком, т.к. , очевидно, женского рода имена она презирает и не откликается вовсе, а на «Дымок» с лёгкой ленцой, но голову поворачивает.
А какая у нас была гроза! Чёрное небо разверзло свою грозную пасть и оттуда низвергло на грешную землю огненные стрелы молний, и небесный оркестр сопровождал эту мистерию страшной и неуклюжей музыкой грома. Ух, как он гремел, этот гром, просто бросало то в жар, то в холод, и, казалось, что именно к нам молния пожалует в гости. Но всё благополучно сходило. Гром стонал, только уже в бессильной злобе где-то вдалеке, ведь он один, к счастью, ничего не мог сделать.

Недавно я написала стихи, если хочешь, я дарю их тебе (правда они о девчонке, но это не беда):

Крадётся месяц сквозь лохмотья туч,
Не видно звёзд на мрачном небосводе,
И только  тонкий из окошка луч
 Стремиться отдать дань рассерженной природе.

А в светлой комнате, окутанной прохладой
 Сон не сумел победы одержать,
И должен был признать колдун с досадой,
Что не любого мог околдовать

 В этой комнате, овеянной мечтами,
И лёгким дуновеньем грёз,
Сидит девчонка с серыми глазами
 И бледным золотом белёсых кос.

Ей чудится прекрасная Севилья,
И в лживом блеске – королевский двор,
Стремительная вихрем Сегидилья,
Находчивый храбрец – тореадор.

Кармен сияет гордой красотой,
И смерти не унять её сиянья,
И камни древние с суровой простотой
 Рассказывают древние преданья.

Звон шпаг блестящих, песня кастаньет
 Сливаются в одной эпохи гуле
 Со скрежетом рассохшихся карет,
И что носы причудливо загнули.

С весёлой песней лёгких каравелл,
Жестоких конквистадоров удачей…
Мечты, мечты! Не виден им предел,
А кто из нас мечтал тогда иначе?!

Ночь пронесётся, и в лучах зари
 Проснётся солнце, а в мечтах о нём
 Умчится прочь видений попурри,
Признав победу за сегодня днём.

Вот и всё. Выздоравливай, дорогой племянник. Прости за почерк, он у меня стал ужасным. До свидания.

                СВЕТЛАНА.         15.03.57 г.




Раз уж  здесь вспоминаем о моём братишке – Борисе, я приведу пару писем, которые были написаны ему его близкими друзьями. Тем более, что в них немного есть и о нём самом.


Письмо в Шатуру из Реутово московской области. В/Ч 164 «к».
  Белинову В.Д.

8.12.57 г             ЗДРАВСТВУЙ,   БОРИС!

Извини меня, что я тебе долго не писал. Я думал, что ты лежишь в больнице.
Я писал Славе, и просил, чтобы они написали о тебе, но Слава мне не ответил ни на одно письмо. Мама в последнем письме написала, что ты учишься, и теперь я тебе буду писать. Боря, почему мне не ответил Слава? Мама писала, что у него появилась невеста. Что это за невеста? Передавай ему привет. Как твои успехи в учёбе? Не отстал ли ты?

Я служу в строительных частях. Работаю в механических мастерских условно. Вообще сижу в котельне и занимаюсь писанием писем знакомым и родным. Ходили мы вольно, без погон. Жизнь «почётная» по сравнению со строительными частями. Четыре раза в неделю ходим в кино и на танцы. Разрешают учиться., буду поступать в московский энергетический институт (заочный). В воскресенье, возможно сорвусь домой. Нашу часть перевели в Москву, а нас 7 человек специалистов оставили в Реутово, 12 км. от Москвы с Курского вокзала на электричке.
До свидания. Жду ответа.
                ВОВА.


А это письмо Бориса – Володе, в ответ на его письмо.


12.03.57 г.           ЗДРАВСТВУЙ,   ВОЛОДЯ!


Сегодня, придя из техникума, я увидел лежащее на столе письмо. Узнал знакомый почерк. За письмо большое спасибо. Ты, Володя пишешь, как моё здоровье. Не беспокойся. Оно у меня, как ни у кого, пышет румянцем. Глаз у меня поправился, правда, кое-какой процент потерян. Я ожидал, да и не только я – худшего. Недавно меня призывали на военную комиссию. Я там совсем ослеп, и меня признали негодным. Не знаю как там, а Слава говорит, что я на седьмое небо попал, и потому должен достать пять звёздочек.

В техникуме у меня, как всегда, дела не плохие. Избрали меня старостой в группе, что это такое, я думаю, ты знаешь хорошо, так как ты был им. По всем предметам у меня можно даже сказать, идёт хорошо. Две четвёрки, и, конечно, без троек не обходится, а по деталям машин с «сигмой», как называют Питкевича, я даже не очень поладил, но мы его уделаем…

В техникуме у нас всё по  - прежнему, изменений после тебя никаких не произошло.

Получаю стипендию по материальному положению. Купил гитару. В техникуме мы тут хотим организовать небольшой джаз – оркестр. Не знаю, что получится. К новому году хотим выступить с новой программой. Женька Гуреев, он сейчас на практике в Шатуре, играет на аккордеоне, Слава Полипов – на рояле, я на трубе, да на барабане, и на тромбоне найдём кого-нибудь. Игроки, как ты видишь, Володя, сильные, ну посмотрим… Ты меня спрашиваешь, почему Слава не пишет? Я думаю, что он познал закон. Она и стала пуп земли. Но жди и от него письмо. Он тебе напишет.
Ну, до свидания.
                С   ПРИВЕТОМ   -   БОРИС.


Сохранилось ещё одно письмо, написанное другом Боречки.

Письмо написано в Шатуру – «Шатура, Московской области. Ул. Советская д.3. кв.2. Степанову Борису» - из г. Арыси, Чимкентской области, от Полипова.

8.06.59 г.

ПРИВЕТ   будущему чудотворцу в электротехнической науке, а ныне пока скромному помышляющему о защите дипломного проекта, Бориса Степанова – от раба Божьего, электромеханика 4-го разряда, нескромно помышляющего о повышении разряда, а также, да простит мне Господи, мою неумеренность и жадность об увеличении моей зарплаты, бывшего мученика Шатурского техникума Славки Полипова.

Решил написать тебе письмо. Я, наверное, не успею приехать к твоей защите, а поэтому прошу принять от меня пока письменно мои самые наилучшие пожелания, то есть, как можно лучше защитить дипломный проект. Самое главное – не волнуйся.

Я сейчас не помню, говорил ты мне или не говорил, в какой день ты хочешь идти защищаться, но я тебе советую в первый день, где-ни будь в середине, или в крайнем случае – во второй день. В общем, не бойся.

Я сейчас нахожусь в Арыси. Это ужасно захудалый городок. Народ здесь живёт, словно на необитаемом острове. На меня здесь смотрят, как на какое-то чудо, только лишь из-за того, что я хожу в тренировочном костюме (спортивном) и в клетчатом пиджаке. В общем, ужасное крестьянство, я впервые таких встречаю.

Здесь очень тепло, но загорать негде, так как здесь нет воды, и я ещё ни разу не купался. Я даже в этом отношении очень завидую тебе. Ты, наверное, хоть иногда, но ходишь купаться. Но ничего, я скоро приеду, и тоже искупаюсь в наших озёрах. Жди меня, мы обязательно с тобой отметим день твоего вступления в жизнь.

Я что-то не очень соскучился по дому. На этом пока всё. До свидания. Очень спешу. Сейчас пойдём работать. Числа 22 – 25 июня, наверное, приеду домой. Жму лапу.

Привет бабушке и всем твоим родным, и нашим знакомым.

             СЛАВА.  Арысь.   1959 год.

               
           ПРОДОЛЖЕНИЕ  СЛЕДУЕТ