Эпилог

Уже на дембеле, в Термезе, ждали своих поездов и первым провожали переводчика с фарси, таджика Касима. Основной для подавляющего большинства остальных - Ашхабад-Москва приходил позже его душанбинского. На перрон высыпали, все такие веселые - дембель!! - а он стоит грустный, нос повесил. Ну, я ему и говорю: "Ты чего загрустил, Касимыч?! Дембель! Домой едем. Домой!!". Он и ответил мне тогда: "А чего веселого? Всё, пацаны. Последний раз я с вами стою, разговариваю с вами, смотрю на вас"...

Ну, мы все хором: "Да ты чё, Касимыч?! Все адреса в дембельских альбомах у каждого. И полгода не пройдет, мы следующим летом завалим к тебе. Проверим твоё восточное гостеприимство".

Ничего он тогда не ответил. Только посмотрел на нас всё так же грустно.
Мудрые люди на Востоке. Всё вышло именно так, как Касим и сказал. Тогда, на холодном, продуваемом резким и пронзительным декабрьским ветром, термезском перроне я видел его в последний раз.

Уже здесь, на Прозе, пытался пару раз найти его следы по тому адресу, что записан в альбоме, через авторов, которые сейчас живут в Душанбе, но... Ничего из этого не вышло. Кто знает, что там, в Таджикистане, творилось во время гражданской войны 90-х. А сейчас ощущение такое, что не было в этой жизни Касима Давлятова. Никогда не было. И только моя память подсказывает: нет, неправда ваша, господа-товарищи. Был. Был Касим. Касимыч. Славный переводчик с фарси.
Ман медонам (1).

Примечания
Ман медонам (фарси) - я знаю. Я знаю, что когда-то Касим был в моей жизни. Я это точно знаю. Одна из немногих фраз на фарси, что осталась в моей памяти с тех стародавних времен. В т. ч. и благодаря Касиму...

На снимке - герои этой маленькой повести и небольшого цикла рассказов: Гриня, Санек, Славик Чека, Хакас, Шурик Чернышов... Касимыч во втором ряду второй слева, правее Грини, положил свою левую руку на плечо Славика Чекуна. А над ними возвышается (в панаме) несгибаемой воли боец Санек. Шурик Чернышов, что трескал мой компот в душанбинском госпитале, лежит справа. Слева, с автоматом, Фаршид, переводчик с узбекского. А над Шуриком возвышается, тыкая указательным пальцем ему в плечо, Вовка Неверов (Хакас) из Абазы.