Именем Космоса. Часть 3. Глава 7

Майран с маленьким Дарми ждали Фарите у Института. Она вышла из дверей, осмотрелась и сбежала с крыльца, присела перед ребёнком.

– Привет, – сказала она. – Как дела?

Дарми принялся длинно и радостно что-то объяснять ей. Смеясь, Фарите не в строчку отвечала ему, потому что понять, какая информация заключена в этом потоке звуков, было сложно.

– Ну, ещё немного – и он тебя заболтает, – сказала Фарите Майрану, выпрямляясь. – Его уже сейчас не переслушаешь.

Взяв Дарми за руки, они пошли в потоке студентов к флаерной станции.

Светланка, тоже увидевшая Майрана, побежала за ними.

– У меня есть кое-какая информация... – услышала она голос Майрана.

– Ты виделся с его матерью, да?

– Сейчас во флаере расскажу...

Светланка обогнала их и встала около одного из флаеров так, чтобы Фарите непременно увидела её и вспомнила о своём обещании.

– Нэдис ещё не улетела? – спросил Майран.

– Нет, – ответила Фарите и встретила взгляд Светланки. Она вздохнула – так интересовавший её разговор откладывался. – Майран, извини. Одна девушка с нашего курса хочет, чтобы я вас познакомила.

У Майрана шевельнулись брови.

– И кто?

Фарите взглядом осторожно указала на сгоравшую от нетерпения Светланку.

– Она ничего, но любопытная и немного ещё... не взрослая.

Майран чуть пожал плечами.

– Ну, куда деваться-то, зови.

Фарите кивнула однокурснице. Та подбежала и вдруг отчаянно засмущалась. Увидев это, Фарите в душе пожалела её.

– Здравствуйте, – выдохнула Светланка.

– Майран, познакомься, это моя однокурсница, будущий исследователь-космогеолог, специализирующийся по мёртвым планетам. А это – мой друг, эсгебешник...

Светланка сдёрнула варежку и протянула Майрану руку.

– Светлана Кунаева, – пробормотала она.

– Майран Идерс, – представился Майран, краем сознания отметив, что ещё не привык снова называть свою настоящую фамилию.

– А вы эсгебешник – в каком вы подразделении? – спросила Светланка первое, что пришло в голову, лишь бы не молчать.

– КЭРР.

– Вы служите на Земле?

– На Удеге.

Майран мог отвечать девушке более развёрнуто, но это означало бы поддержать знакомство, которое было ему не нужно.

Фарите встряхнулась.

– Вы знаете что? – сказала она как могла бодрее. – Майран, давай я возьму Дарми, и мы погуляем, а потом ты к нам за ним заедешь.

Майран кивнул, и Фарите ощутила его досаду. Но если этому знакомству нужно было когда-то состояться, то только так – Майран всегда был занят.

– Два слова, Фарите. Тэад когда будет дома?

– Сегодня. Они с Володей собирались что-то ремонтировать во дворе.

– Ну, так я заеду.

Фарите подняла на руки Дарми, с улыбкой попрощалась со Светланкой, поймав её благодарный взгляд, кивнула Майрану и забралась во флаер.

Ей не хотелось бродить по аллеям парка без Майрана, и она привезла Дарми к дому Анны, который хоть называла своим, но всегда помнила, что в первую очередь он – Анны и Даргола. Она прошла с Дарми на площадку, оборудованную для Наташи, и вскоре сама Наташа выбежала из дома. Девочка бросилась к Дарми, он узнал её и принялся прыгать от радости. Прыгая вместе с ним, Наташа спросила:

– А Майран приедет?

– Ненадолго, – ответила Фарите. – А твои мама с папой тоже приехали?

– Нет, они на работе. Я одна, меня бабушка забрала.

– Двойняшки спят?

– Не-а! Они сегодня совсем не спят.

«Бедная Аифаш!» – подумала Фарите. Она слышала из своей комнаты, что и ночью двойняшкам не спалось. Значит, когда Майран заберёт Дарми, надо взять у Аифаш малышей, чтобы она могла поспать хоть немного.

Фарите присела на скамейку и нехотя вытащила из рюкзачка конспект.

– Ну, вы тогда играйте, а я пока почитаю.

Несколько минут ей это удавалось, потом Дарми споткнулся на бегу и упал, Наташа не успела затормозить и упала на него. Заревели оба. Забыв про конспект, Фарите бросилась их поднимать, осматривать, отряхивать. Пришлось откладывать зубрёжку на ночь и включаться в игру, чтобы по возможности предотвратить дальнейшие инциденты.

Через некоторое время из дома вышла Анна.

– Фарите, давай, я побуду здесь, а ты иди обедать.

– Ой, спасибо, Анна, – выдохнула Фарите. Она перекусывала в Институте, но теперь этот эпизод остался уже в далёком прошлом.

Фарите побежала в дом и на веранде столкнулась с Володей и Тэадом. Ожидавшая такой встречи, она почти не вздрогнула. Тэад на ходу вызывал со своей «пчелы» флаер. Поняв это, Фарите остановилась.

– Вы надолго? – спросила она.

– Что-то случилось? – отозвался Тэад.

– Майран хотел видеть тебя, Тэад, но я не знаю, по какому делу.

– Скоро он прилетит?

– Думаю, да. Вряд ли он сильно задержится.

Тэад и Володя переглянулись.

– Ну, мы подождём.


Майран и Светлана шли рядом по свободной от снега воздушной дорожке, ведущей от здания Института к корпусам стоявшего неподалёку Технического Университета. Несколько лет Майрана прошли в этом Институте. Здесь работали его отец и мать, здесь он учился, в парке рядом едва не поссорился с Чилем. Он не говорил об этом Светлане.

Но его имя само навело её на эту тему:

– Скажите, – спросила она. – А ваше имя – Майран Идерс. У нас в Институте есть преподавательница Мария Идерс...

– Это моя мать, – улыбнулся Майран.

У Светланки округлились глаза.

– Это правда? Но у неё сын учился в нашем Институте, а вы – эсгебешник!

– Я закончил этот Институт.

– Значит, я правильно сопоставила! – выдохнула Светланка. – Это о вас говорят все преподаватели!

– Всё ещё говорят?

– Да! Чаще всего так: эту тему не раскрыл бы лучше и Майран Идерс. Или так: я и не ожидал от вас большего – вы не Майран Идерс.

Майран промолчал. Он знал, что его помнят. Впрочем, не так уж много прошло времени – он закончил Институт пять лет назад, хоть временами ему казалось, что за его плечами десятилетия.

Поняв, кто перед ней, Светланка окончательно оробела.

Они шли с Майраном по дорожкам, она смущалась, путалась, неловко перебирала тему за темой и наконец вышла на Фарите.

– А вы с ней давно знакомы?

– Меньше года.

– А как вы познакомились?

– Я по делам прилетел к ним на Аниоту.

– На Аниоту? Это где?

– Она не рассказывала?

– Из неё каждое слово приходится клещами вытягивать.

Сравнение не понравилось Майрану – вспомнился Кильрат.

– Она всегда такая молчаливая?

– Она перенесла большую трагедию и ещё не пришла в себя.

– Трагедию? Какую?

– Когда она сможет говорить об этом, она расскажет сама.

– У неё кто-то умер, да? Любимый человек?

– Почему вы так считаете?

– Она пела об этом на творческом вечере.

– Ну, тогда вы сами всё понимаете, Светлана. Никто не станет интересоваться подобными темами, если человек не может говорить о них.

Светланка прикусила язык, который – она знала за собой этот грешок – болтал у неё гораздо больше, чем она успевала проконтролировать.

– А мы-то все думали, она – маленький ребёнок. Вернулась с родителями из какой-нибудь экспедиции, вот и дичится. Потому что ничего не видела.

– У неё за плечами такой путь, – чуть усмехнулся Майран, – какого иному не пройти за всю жизнь.

– Расскажите мне о Фарите вы, – попросила Светланка. – Или это тайна?

– Не тайна, конечно.

– Ну, так расскажите. Что за Аниота?

– Планета в Исследовательском секторе. Когда Фарите было одиннадцать лет, они с сестрой потеряли отца и мать – на лайнер напали пираты. Сестра забрала её с собой на Аниоту, где работала сама, Фарите стала работать вместе с ней. Пять лет они прожили там и вернулись этим летом. Вот, в общем-то, и всё.

Светланка молчала. Впервые она столкнулась с тем, что у кого-то рядом с ней может не быть отца и матери – не в книге и не в кино, а у человека, с которым разговариваешь в перерывах между занятиями.

– А этот Исследовательский сектор – там что? – спросила она подавленно.

– Как почти везде.

– Пираты?

– Что ж, и пираты, конечно. Куда их денешь?

– А СГБ и медикологи там далеко?

– СГБ – не очень. Ну, а медикологи... Каждый исследователь – сам себе медиколог.

Светланка молчала, сопоставляя услышанное с тем, что по обрывкам успела уяснить раньше. Они подошли тем временем к флаерной станции у ворот Технического Университета.

– Мне пора, Светлана, – сказал Майран, останавливаясь.

– Уже? – растерянно спросила она.

– Мало времени. До свидания. Мне приятно было познакомиться с вами.

Светланка молча смотрела Майрану в лицо, ожидая приглашения встретиться снова. Но он улыбнулся, пожал её руку и улетел. Она осталась стоять под деревьями, растерянно глядя вверх на его флаер.


Аифаш была с детьми в большой комнате. Фарите зашла к ней.

– Привет, – тихонько сказала она.

Малыши кричали в два голоса. Аифаш выглядела усталой. Она улыбнулась:

– Здравствуй.

– В честь чего концерты?

Аифаш пожала плечами.

– Маленькие. И двое. Один уснёт – другая тут же разбудит. И наоборот.

– Я сейчас быстренько съем что-нибудь и приду, – сказала Фарите.

– Ты мне Тэада с дороги вернула, – улыбнулась Аифаш. – Ему сегодня тоже с нами ни дела, ни работы. Так что сейчас придёт он.

– Куда они собрались?

– На космодром. Их командир поручил им выяснить что-то по лайнерам. Они не поехали раньше, ждали, пока ты или мама вернётесь, чтобы не оставлять меня одну с кричащей гвардией.

В комнату зашли Тэад и Володя, и Фарите тихонько выскользнула за дверь.

Тэад сменил Аифаш на её посту и, чуть усмехнувшись, предложил Володе пройти предварительную практику. Он научился обращаться с сыном и дочерью, но у Володи при мысли, что надо взять на руки это невесомое, хрупкое и непредсказуемо шевелящееся существо, похолодело в груди. Он сказал, что лучшая практика – это та, которая откладывается на неопределённое время, и поспешно ретировался к Фарите на кухню.

– Посижу с тобой, – сказал он.

Фарите, только что собравшая на стол, кивнула.

– Будешь обедать?

– Время четыре часа. Только если полдничать.

– Налить тебе чай?

– Я сам, Фарите.

– Ты без Томы сегодня.

– Она в рейсе.

Фарите кивнула. Ей нравился дом Анны ещё и за то, что в нём никогда не было пусто. Здесь постоянно жили сама Анна, Аифаш с двойняшками и Фарите; сюда возвращался со службы Тэад; без предупреждения прилетали Аена и Сергей; Наташа бывала у бабушки едва ли не столько же, сколько и дома; то и дело наведывались Володя с Томой – вместе или по одному; приезжала Нэдис; Майран, когда мог, забегал хотя бы поздороваться. И всем Анна неизменно бывала рада, всех принимала как своих.

«Если бы когда-то у меня мог быть такой дом! – приходило в голову Фарите. – Чтобы много-много народу – и все свои, самые любимые!»

Они тихо разговаривали с Володей, когда прилетел Майран. Фарите поставила посуду в кухонный агрегат.

– Я буду с двойняшками, а вы разговаривайте, – сказала она. – А потом уже я к нему выйду.

Вскоре Тэад появился на веранде, где стояли Майран с Володей.

– Тебе нужен лично я? – спросил он, обменявшись с Майраном рукопожатием.

– Вы оба. Есть у вас время?

– Большой разговор?

– Да.

– Может быть, мы заедем к тебе сегодня вечером?

Майран покачал головой.

– Я буду занят с шести и до самого утра.

Тэад снова взглянул на часы.

– Давай попробуем, Тэад, – сказал Володя. – Если не успеем на космодром сегодня, завтра поедем пораньше перед дежурством.

Они встали у перил.

Майран убедился, что никого нет вокруг, только Анна довольно далеко от дома сидит на скамейке возле детей, и стал излагать суть дела.

Но Анна услышала их разговор. Её слух был острее обычного уровня. Она обладала многими способностями, за ненадобностью не развитыми ею, но и не потерянными. Поняв, что разговор на веранде не предназначен для посторонних, она хотела уйти с детьми подальше от дома, за ограду, и поднялась – но что-то остановило её. Словно истома разлилась под сердцем.

Анна мало знала Майрана, но испытывала к нему неодолимую и непонятную ей самой симпатию. Может быть, дело заключалось в том, что сам по себе как человек он внушал ей уважение, или в том, что сына назвал Дарголом, или потому, что помог спастись из плена её детям, или – в глубокой тоске, невысказанной и тяжёлой, и в умении жить с ней, не ломаясь.

– Тэад, Володя, у меня предложение к вам и вашему экипажу.

– К экипажу? – сказал Тэад. – То есть, речь идёт о...

– О боевой операции.

– На тойере? Тогда ты понимаешь, что от нашего согласия мало что зависит, это решаем не мы.

– Разрешение будет.

– А что за операция, зачем мы тебе понадобились? В вашем распоряжении, если не ошибаюсь, лучшие силы СГБ.

– Я обращаюсь именно к вам, потому что... – Майран запнулся. – Вы знали Капитана. По крайней мере, ты, Тэад. Я хочу попытаться проникнуть снова на Терцию и узнать, что с ним стало.

Анна сидела, не шевелясь. Наташа и маленький Дарми бегали рядом и шумели, а ей казалось, что вся её жизнь сосредоточена в этом разговоре.

– Разве это неизвестно? – встревожился Тэад. – Мне ясно было видно на экранах, как его застрелили. Прямые множественные попадания. Выжить шансов у него не было.

– Да, – сказал Майран глухо. – Я тоже видел всё. Но я хочу знать. Точно знать. И я не могу позвать с собой никого другого – это авантюра, из которой легко не вернуться.

Ненадолго повисло молчание, потом Тэад спросил:

– Когда ты планируешь эту экспедицию?

– Как можно скорее. Как только будет согласование с вашим начальством и с Терции придёт кое-какая информация.

– Сколько кораблей будут принимать участие?

– Только «Меридиан», и то при условии, что согласится каждый из членов экипажа.

– За этим дело не станет! – сказал Володя уверенно.

– Такое нельзя решать за других. Нужно личное решение каждого.

– Завтра дежурство, мы переговорим со всеми, – сказал Тэад. – Но Володя прав, все согласятся. А сколько человек будет на борту? Лишние люди стеснят работу экипажа.

– Я один. Если мне не удастся взять верх в некоем споре, то двое.

– Кто ещё, кроме тебя?

– Мой друг. Лаурк.

– Иркмаан Чиль? – встрепенулся Володя.

– Да, он. Но, надеюсь, я смогу его убедить, что он лишний. Я и ваш экипаж не брал бы полностью, если бы тойеру не нужны были вы все впятером.


Майран с Дарми и Фарите зашли в небольшое кафе. Майран покормил сына, потом они взяли десерт для Дарми и по чашке кофе для себя, и, пока ребёнок орудовал ложечкой, измазывая всё вокруг, Майран негромко рассказал Фарите о своём визите к Айрн Дювуа. Фарите выслушала молча, глядя в свою чашку, потом сказала:

– Она так строго судит себя. Разве она виновата?

– Не виновата и не объективна. Да, может быть, ей следовало попытаться за ним вернуться. Да, наверняка она погибла бы при этом, и хорошо, что она не решилась. Но Даргол говорил, что она его бросила. И вряд ли это было сказано неискренне. Впрочем, так же искренне потом он оправдал её передо мной. Он не хотел, чтобы я осуждал её.

– Досадно, что они не смогли встретиться уже после всех этих событий и объясниться, – вздохнула Фарите. – Почему Эйч Гривинстон... – Фарите покосилась на маленького Дарми, – оставил её жить?

– Я тоже думал об этом. Скорее всего, он не захотел делать это на глазах у ребёнка. Дарголу было шесть лет, и, надо полагать, уже тогда это был характер, с которым потом не так просто было бы совладать. Вернее было оставить себе шанс перед ним оправдаться. Ты говоришь, Даргол не захотел вернуться в цивилизацию из-за тебя. Я считаю более справедливым, что из-за меня. Это я не донёс до него какой-то информации. Что я не сумел объяснить?

– Так ты считаешь,  на самом деле он мог? – запинаясь, спросила Фарите.

Майран помолчал.

– Там, под обстрелом, уже нет. Возможно, я не прав, но сколько я видел его в деле, он выходил из любой ситуации. Пираты позвали его на помощь с окружённого СГБ крейсера. Он прилетел, в одиночку проник на этот крейсер, вызволил с него окружённых и вместо того, чтобы вернуться сразу на Терцию, отбил у СГБ из-под охраны ещё три своих корабля. И это – эпизод, из каких состояла его жизнь. Как после этого поверить, что он не мог предпринять что-то, чтобы уйти вместе с нами самому? Он не хотел суда. Но суд был неизбежен.

– Он не испугался суда! – с силой сказала Фарите.

– Нет. Но, что бы я ни говорил ему, он, независимый и гордый, воспринимал суд как унижение. И вообще, много было причин. Целая жизнь...

– Да, он говорил.

– Что говорил, Фарите?

– Да как я тебе перескажу? Тут песню надо писать... Что нельзя зачеркнуть целую жизнь и измениться в угоду кому-то, и ещё... разное. Если бы всё вернуть...

Дарми уронил ложечку на пол. Он был перемазан десертом и доволен.

– Ой... – пробормотала Фарите. – Я пойду умою его.


Вечером Фарите заметила, что Анне плохо. Занимаясь какими-то делами, она уходила в себя, и на её лице появлялось скорбное выражение. Некоторое время, пока рядом были Тэад и Аифаш, пока Наташа не улеглась в постель, Фарите делала вид, что ничего не замечает. Но едва все разошлись по своим комнатам, она бросила учебники и подбежала к Анне.

– Анна, милая, что с вами? – она обняла мать за шею, прижалась щекой к её плечу. – Вам плохо, да? Почему?

Анна покачала головой. Дочерняя ласка Фарите глубоко трогала её.

– Сама не знаю.

– Анна, пожалуйста! Я так хочу, чтобы вы не тревожились. С Володей что-нибудь? Или с Аеной?

– Нет, нет. Ничего вроде бы не переменилось. Растревожилось что-то в душе. Знаешь, так бывает, когда... когда приходит нежданное и драгоценное письмо, и уничтожается раньше, чем успеешь открыть.

– Ну... – Фарите растерялась, не зная, что имеет в виду Анна. – Вы не переживайте. Если Великому Космосу нужно, чтобы вы получили это письмо, его отправят вам снова, понимаете?

Анна кивнула, закрыла глаза. Они сели за стол в большой комнате, где вечерами часто занималась Фарите.

– Может быть, вам тяжело видеть маленького Дарми? Ведь Даргола вы потеряли тоже маленьким, и в этом всё дело? – спросила Фарите. Она отодвинула в сторону свои конспекты и учебники, взяла Анну за руки.

Анна покачала головой.

– Нет, Даргол был совсем другим ребёнком.

Фарите едва не заплакала. Если бы Анна могла узнать, что говорила о нём его приёмная мать! Но – Фарите отлично понимала это! – для Анны нестерпимо было бы услышать о муках, которые переносил у Эйча Гривинстона её сын! Невозможность быть рядом и защитить могла свести с ума! Именно через это прошла Айрн Дювуа.

– А Тэад? – спросила Фарите, чтобы немного отвести разговор от Даргола, о котором зря завела речь сегодня.

– Тэад? – улыбнулась Анна. – Он был очень похож на Дарми... на моего Дарми. Но это другой человек. Нельзя одного заменить другим, и, слава Богу, у нас с Джоном никогда не было такого желания.

– Вы так всегда говорите о своём муже, словно он до сих пор жив...

– Погибшие живы до тех пор, пока живы те, кто их любят. А позже – в своих потомках, детях, внуках. Я связана со своими детьми – один из немногих талантов, остро необходимых мне и поэтому получивших развитие.

– Как связаны, Анна?

– Я чувствую, хорошо им или плохо – их душевное состояние.

– А Аена с Тэадом? Они знают об этой вашей способности?

– Конечно, знают. Они считают, что я защищаю их, хоть на самом деле я их просто люблю. – Анна поднялась. – Поздно уже, Фарите. Много тебе учить?

Фарите взглянула на учебники.

– Ну... да. Но я, пожалуй, отложу часть на завтра.

Она собрала со стола свои учебные принадлежности. Ей хотелось остаться одной и обдумать всё узнанное за сегодняшний день.

Малыши наконец-то спали, было тихо. Фарите быстро закончила вечерние дела и забралась в постель. Ей было тепло и, в общем-то, комфортно, а душа не могла успокоиться.

Фарите думала о Майране, который сейчас, на морозе, занимался где-то в лесу со своими курсантами, вспоминала маленького Дарми и Наташу, Тэада с Володей и Анну и невольно снова возвращалась к Дарголу.

Ваша мать любит вас, Даргол, и ждёт до сих пор. И я... Великий Космос, как я вас люблю! Если бы наша любовь и чувство дружбы Майрана могли вернуть вас к жизни!

Фарите всхлипнула и отвернулась к стене. Наступала ещё одна ночь – с мучительными воспоминаниями и ещё более мучительными снами.


Дарми уснул во флаере. Майран принёс его домой на руках, уложил на диван. Мария забеспокоилась:

– Он выспится сейчас, что будет делать ночью?

– Ничего, поспит немного – и подниму.

– Будет капризничать.

Если бы Майран сегодня мог ночевать дома, его бы не встревожило это, Дарми легко входил в режим и уже завтра лёг бы и встал вовремя. Но матери утром нужно было на работу, и оставлять её без сна Майран не хотел.

– Пораньше следовало вернуться, – негромко сказал он. – Но нужно было встретиться и переговорить кое с кем, это не отложишь.

– Не брал бы его с собой, мы с Лунталэ...

Майран улыбнулся:

– А меня он когда бы видел? Нет, ничего. Подниму и заберу с собой.

– Куда? – ахнула мать.

– В лес, – засмеялся Майран. – Заодно он мне поможет.

– Он?

– Есть у меня двое замечательных молодых людей, а общего языка с ними нет. Вот Дарми мне и поможет наладить контакт. Дети – они контактные.

– А спать ты его где положишь? А покормишь чем?

– Найдём. По науке питаться и выживать у меня одно среднее и два высших образования. Сегодня мы будем в основном разговаривать и сидеть на одном месте, так что всё в порядке. Погоди, он ещё на Удегу со мной полетит.

После некоторой внутренней борьбы мать сдалась.


Курсанты ждали его на поляне перед домом для теории. Они метали ножи в мишень и откровенно дурачились. Майран выпрыгнул из флаера, принял на руки сына. Парни вытянулись было перед инструктором, но, увидев Дарми, приоткрыли рты.

– Это сердитый, но очень хороший молодой человек, – сказал Майран, – и сегодня он будет заниматься с нами. Знакомьтесь: Даргол.

Парни переглянулись. Дарми насупился и затопал по снегу к дому.

– У него в одежде маячок, не потеряется, а мы пока разомнёмся.

Майран забрал у парней ножи, не глядя скидал в «десятку».

– Рукопашная, без ножей.

Дарми тем временем завернул за угол и углубился куда-то в сумеречный вечерний лес. Незаметно для курсантов отслеживая его передвижения, Майран дал ему отойти за деревья и прекратил бой, принёс кейс, поставил его на снег перед курсантами.

– Содержимое тайника Гепарда в группировке, – пояснил он. – А теперь условие задачи: от некоего садиста сбежала пленница. Чтобы контролировать её, он вживил ей маячок неизвестной вам модели. Задание: найти её первыми и при этом не напугать. Психическое состояние такой женщины и маленького ребёнка примерно сходно. Ваши действия?

– Прочесать лес, – сказал Олег.

– Найти по голосу, а не по маячку. Поймёт, что потерялся, сам заревёт, – предложил Юрий.

– Что ж, предложения дельные, но в условиях группировки невыполнимы оба. Прочёсывание леса – процедура долгая. Её хозяин наверняка начал поиски раньше, а значит, у вас на счету каждая минута. А сбежавшая пленница едва ли станет кричать и привлекать к себе внимание. Примем как условие: если Дарми закричит, значит, пират успел первым.

Парни взглянули на кейс, открыли его. Стали при свете фонарика изобретать на ходу прибор поиска. Майран молчал. Он специально сбил их с толку разговорами про маячок. В данном случае им достаточно было воспользоваться обычным био-иском. Время шло, Дарми забирался в лес всё глубже, усложняя парням задачу и заставляя Майрана вздрагивать при мысли, сколько всего может напугать его там.

Парни возились и тихо чертыхались сквозь зубы. Обычно они не задавали неуставных вопросов, но сейчас кто-то из них спросил:

– Дарми-то – брат? Мать голову не оторвёт за такие эксперименты?

– Дарми – сын, – сказал Майран, переламывая себя. – А его мать погибла на Терции, так что повлиять на события уже не может.

Курсанты взглянули на него внимательнее и снова принялись за работу. И всё равно прошло ещё довольно много времени, пока их работа более-менее была закончена. Дарми молчал. Майран видел его на экране «пчелы» и поражался упорству, с каким он двигался по расчищенному для занятий лесу.

Держа прибор перед собой, парни побежали в темноте за дом, кое-как находя дорогу между деревьями и подлеском. Майран последовал за ними. Он не предупредил их о необходимости иметь с собой на ночное занятие шлемы. Эта истина дойдёт до них гораздо быстрее, если они на собственном опыте в ней убедятся.

Прибор брал сигнал достаточно ровно, и через две минуты поиска ребёнок был найден. Парни остановились в нескольких шагах, негромко заговорили, стараясь ласковыми голосами расположить его к себе. Дарми оглянулся. И всё-таки заревел.

Подошёл Майран, поднял сына на руки, осторожно прижал к себе.

– Идёмте в дом, – позвал он курсантов. – По пятибалльной шкале тройка. Но всё-таки зачёт.

Нагулявшись по морозному лесу, ребёнок быстро притих на руках. Пока подошли к дому, Майран разобрал с курсантами их работу.

– Теперь готовим ужин, и один из нас укладывается спать, – констатировал Майран. – Остальные будут прорабатывать теорию. Поскольку в здоровой пище нуждается в первую очередь мой сын, готовлю я. Но вам троим придётся участвовать.

Через полчаса, накормив и уложив в соседней комнате ребёнка, Майран вернулся к курсантам. Они сидели с тарелками и приподнялись при его появлении. Майран взял тарелку для себя, присел на низкую табуретку. В комнате было несколько столов и кресел, диван и большой экран на стене.

– Каким образом я попал недавно в мишень? – начал разговор Майран.

– Тренировались, наверно.

– Тренировался. Но попасть в сумерках незнакомым ножом, не глядя, так же как бег по лесу, когда под ногами мрак, скрывающий неровности почвы, и трава цепляет за ноги – для этого нужна тренировка другого плана. Эту науку в совершенстве передают лаурки.

– Лаурки? – буркнул один из курсантов. – Ну да, им можно учить нас и отправлять к пиратам – сами-то они остаются дома!

Майран слышал такие речи ещё когда учился. Тогда они возмущали его, потому что у него перед глазами был Чиль. Теперь он во многом повзрослел, и слова курсанта не задели его.

– Разумеется, – сказал он. – Только нельзя поставить им в вину, что они вообще не уходят в пираты и не могут работать в группировках исключительно по этой причине. Не лаурки начали эту войну. Пиратство пришло в Космос с землянами. И если уж какая-то цивилизация должна бы предъявлять нам иск за это, то именно лаурки. А они работают в СГБ, хоть жизнь каждого из них у них на Родине ценится превыше всего. Не упрекают, а помогают научиться средствам борьбы с этим злом. С завтрашнего дня у вас начинаются занятия под руководством лаурка. Он будет преподавать у вас интуицию и мышление. О расписании договоритесь непосредственно с ним.

– А его имя?

– Своё имя лаурк называет сам, познакомитесь. Его занятия будут подготовительными для другой науки. Вам предстоит овладеть даром зрительного диалога.

– Это что за?..

– Сейчас объясню. В группировке вам придётся быть вместе, не разлучаясь, что неудобно – двое будут фактически выполнять работу одного. Или же каждый из вас будет выживать самостоятельно, встречаясь без вражды, но и без особой приязни. То, что вы так похожи...

– А мы об этом и хотели спросить: почему вы, иркмаан, нас не путаете?

– А зачем? – чуть усмехнулся Майран. – То, что вы похожи, надо научиться использовать, чтобы при необходимости один мог кратковременно подменить другого и сделать брату алиби. А для этого вам надо уметь быстро обмениваться информацией так, чтобы присутствующие не могли уличить вас в этом. Зрительный диалог – это обмен информацией при взгляде глаза в глаза. Никто, кроме лаурков, да и то не всех, не владеет этим даром.

Парни приподнялись, едва не поперхнувшись.

– Лаурки владеют не все, а мы...

– А вам надо научиться. Была в моей жизни ситуация, когда мне очень не хватило этого дара... Да, скорее всего, вам придётся работать в одиночку. Быть в толпе, но друг без друга. Это наиболее приемлемый вариант. Я знал одного Гепарда на Терции, который, как мне казалось, в принципе никогда не бывал один. Начинал как все. Не слишком владел собой, мог забыться и выйти из образа. Но очень быстро освоился в группировке и нашёл своё направление. Он собрал вокруг себя команду махровых негодяев, стал их предводителем и установил жёсткую дисциплину. Сочетая абсолютную справедливость в дележе добычи с таким же абсолютным деспотизмом, он за два месяца добился того, что пираты, кто почище, не стали подсаживаться с ним к одному костру. Пленные, попадавшие в руки его команде, доставались ему как сильнейшему. Его сравнивали с самыми крупными садистами группировки. И команда, убедившись, что он вытащит их из любой передряги, повиновалась ему, что бы он ни приказал. Я считаю его работу образцом работы Гепарда, хоть при первой встрече моё впечатление о нём не было однозначным...

...Оставив сына в доме и снова включив маячок на случай, если ребёнок проснётся, Майран к середине ночи увёл курсантов на занятие в лес. Они вернулись уже по первому свету, когда Дарми начал ворочаться, просыпаясь. Позавтракали вчетвером, и Майран отпустил близнецов домой. Как ни тягостно ему было, но он сделал первую закидку на то, чтобы вернуть их интерес к нему как преподавателю. Выкупав и переодев ребёнка в доме, он вызвал флаер. Они полетели к линии скоростной и через несколько часов были в больнице, где работала Нэдис.

Майран созвонился с воурианкой и договорился о встрече. Чиль передал ему информацию от Энтлэса, и теперь им предстоял разговор.

Она вышла к Майрану, одетая по-земному в зимний костюм, шапочку и варежки, увидела Дарми, удивилась. Они пошли по больничному парку. У их разговора не должно было быть свидетелей, и Майран время от времени незаметно поглядывал на био-иск.

– Нэдис, возможно, то, о чём я сейчас вас спрошу, очень личное, но если сможете, постарайтесь ответить.

Она посмотрела внимательно, сказала негромко:

– Я слушаю.

– Мне нужно поговорить с вами об Энтлэсе Лирате. Нэдис, вы действительно любите его?

Девушка сжала зубы.

– Да. Но я не дам этому чувству жить. Мне казалось, он... а на самом деле...

– Послушайте меня. Если ваше чувство к нему глубоко, я кое-что расскажу вам о нём. Но потом...

– Не надо ничего рассказывать! – с силой произнесла воурианка. – Я видела, каким он стал – или был с самого начала? Не хочу знать о нём!

– Не все пираты, находящиеся в группировке...

– Не смейте его оправдывать! Он там по слабости характера? По малодушию? Он всё осознал и раскаялся? Нет! Я видела его.

Громким криком Дарми заявил свой протест. Ему не нравилось, что человек рядом с отцом повышает голос, он не привык к этому. Нэдис замолчала и посмотрела на ребёнка. Улыбнулась ему через силу.

– Извини, малыш. Я больше не буду.

Некоторое время они шли по воздушной дорожке молча, Дарми бежал впереди.

– Я сам был пиратом, Нэдис, – сказал Майран негромко.

– Вы не были. Вы разведчик, а не предатель!

«Одно другому не мешает», – невесело подумал Майран.

– Не кричите об этом, Нэдис, – чуть улыбнулся он.

Она оглянулась.

– Никого нет рядом. Но я не буду. Я понимаю, что это не та информация, которой можно поделиться с подругой.

– Мы общались с Энтлэсом в группировке. Редко, но очень продуктивно. Несколько раз он выручал меня из очень сложных ситуаций и один раз спас мне жизнь. К слову, это благодаря ему тогда, в фолкоме, пираты не тронули тойеристов. Это он спас от страшной участи Аифаш.

– Спас? – сказала Нэдис с непередаваемым чувством. – Из трусости. В этом поступке не было человеколюбия!

Но Майран не зря учился у лаурков и много общался с Чилем. Он видел, что с этой любовью девушка справится ещё очень не скоро. Она и сама против воли подсчитывала в душе положительные последствия поступков этого человека, но, оскорблённая, не хотела их признавать. И Майран решил попробовать говорить с ней прямо.

– Давайте присядем, Нэдис.

Он указал на скамейку, стоявшую на свободной от снега площадке. Они сели. Майран чувствовал, как отчаянно, стесняясь этого, она ждёт от него чуда. Такого, в которое не верит даже сама.

Девушка подозвала Дарми, взяла его на колени. Ребёнок завертелся, слез с её колен и стал карабкаться на скамейку рядом с отцом.

– К этой теме ни с одной стороны нельзя подступиться осторожно. Что бы я ни сказал, вы с полуслова поймёте, к чему я веду. И с получением такой информации на вас ляжет огромная ответственность независимо от вашего решения.

Нэдис не двигалась, её зрачки, замерев на лице Майрана, медленно расширялись.

– Кто он? – голосом, сдавленным от нехватки воздуха, спросила она.

– Он разведчик.

– Звёзды! – со стоном выдохнула девушка. Она стремительно встала, быстро ушла под деревья, прижалась лицом к холодному стволу.

Дарми тем временем вскарабкался на скамейку, залез к отцу на руки и завозился, стараясь устроиться поудобнее. Майран обнял сына, облегчая ему задачу. Он старался не выпускать Нэдис из вида. Наконец, она немного овладела собой, подошла.

– Расскажите мне! Во мне столько всего!

Дарми взглянул на неё с недоумением. Он не понимал, почему этот взрослый человек всё время кричит.

– Присядьте.

– Да.

– На Терцию, к Энтлэсу, был сделан запрос относительно вас. Нельзя было начать с вами такой разговор, не поставив об этом в известность его. Он ответил, что если Центр сочтёт возможным, то он хотел бы, чтобы вам всё объяснили – при условии, что право решения останется не за ним, а за вами. Он не хочет стеснять вас никакими обязательствами.

– Я не понимаю...

– Он может не вернуться, Нэдис. Проработать там много лет и в конце концов погибнуть. Согласитесь, что ждать его на таких условиях, без права на встречи, будет трудно. Исходя именно из этих соображений, в цивилизации он ничего не рассказывал вам о себе и на Терции не мог позволить себе поступить с вами по-другому. Если бы кто-то из пиратов заподозрил, что в его душе есть к вам хоть что-то, это не прошло бы даром. Так же, как пираты охотились на Фарите, они могли устроить охоту на вас. Мне кажется, он надеялся, вы забудете его, потому что обречь вас на ожидание и неизвестность считал невозможным.

Сжав руки и закрыв глаза, Нэдис молчала. Слишком многое ей надо было осмыслить. С придремавшим сыном на руках Майран встал.

– Нам пора.

Нэдис схватила его за руку:

– Подождите! Ведь ни с одним человеком на свете я не смогу обсудить это! А мне надо... надо знать больше! Столько вопросов!

– Вам надо сейчас побыть одной. Я зря затеял этот разговор, когда вы на работе. Хотите, я поговорю, чтобы вас отпустили?

– Нет! Что вы! Если будет надо, я сама отпрошусь. Задержитесь ещё хоть ненадолго!

Майран присел снова. В таком состоянии ей и правда лучше было иметь рядом собеседника.

– Давайте, я оставлю вам свои координаты, – предложил он. – По «пчеле» вы вряд ли меня поймаете, я мало бываю на Земле. Но если вы позвоните ко мне домой, вам скажут, когда я буду.

– Да, пожалуйста!

Майран продиктовал ей код, она записала. И долго сидела молча. Майран не торопил её, ждал. Потом она распрямилась.

– Столько всего! Я растеряна и никак не могу собраться. Вы правы, я зря вас задерживаю. Только несколько вопросов! Вы сказали: право решения останется не за ним, а за мной. Что это значит?

– Он хочет, чтобы вы сами, независимо приняли решение, станете вы его ждать или нет. Я прошу вас! – остановил её Майран, увидев, что она порывается что-то сказать. – Не торопитесь ни с какими решениями. Дайте себе несколько месяцев, сейчас вы не сможете быть объективной, поверьте.

– Скажите мне: так он помог Аифаш именно потому, что хотел помочь? Тогда зачем было вести себя... так, грубо?

– Он не имеет права снять с себя личину пирата по своему желанию. Он должен работать так, чтобы никто, даже пленные, которым он помог, не догадались, кто он на самом деле.

– Но Тома говорила, вы вели себя с ней корректно.

– Объективно, и он был корректен. Обдумайте его поступки.

– Как это всё... трудно. Я ничего не знала и так его обвинила! При всех!

– Я думаю, он целенаправленно добился этого. У него не было другого способа вас защитить, раз вы его узнали в группировке.

– Целенаправленно... – повторила Нэдис. – Майран! Спасибо вам! Вы... вы просто не знаете, какой нож вытащили у меня из сердца!

– Я рад, если сделал вам легче. Но это получилось благодаря Фарите. Она заговорила со мной о вас.

– Так она всё знает?

– Об Энтлэсе – ничего. Я ещё раз напоминаю, Нэдис: вы сами понимаете, о том, что я вам рассказал, не должен знать никто. Я прошу вас никогда не забывать об этом. Это не должно обсуждаться ни с Аифаш или Фарите, ни в Храме при Освобождении. Я посвящён в это, и если что, звоните мне.