Аверкиев Владимир Николаевич
Т.+7-9645334825
vladimiraverkiev@mail.ru
Когда и Где начинается завтра
Повесть
Начало истории
Из докладной записки
«… и в соответствии с инструкцией №001-17-2008 комиссией (список прилагается) произведена проверка всего оборудования лаборатории ЛВ-3. Система безопасности, пломбы на оборудовании - без повреждений и следов вскрытия.
Комиссия установила, что по невыясненным причинам, узлы установки (коммуникационный пульт, контактная камера, активатор, генератор, система мониторинга, резервная система электроснабжения) оказались во включенном состоянии. За период с момента последней инспекции оборудование срабатывало трижды без вмешательства допущенных сотрудников контрольной группы. Детальный анализ проявления «сингулярности» в работе установки требует значительного времени.
Предварительная оценка причин изменения состояния оборудования позволила сделать вывод, что включение и выключение выполнены компьютерной подпрограммой, инкорпорированной в основную систему управления установкой…».
О комментариях специалистов
Проишествие с «машиной» вызвало среди участников проекта сеьезную обеспокоенность. Обсуждения, иносказательно и шепотом, велись на различных уровнях сотрудников лаборатории, несмотря на режимность. Было быстро организовано совещание разработчиков, программистов, представителей ведомств, группы управления. С информацией выступил заведующий лабораторией (он же-членкор РАН). Кратко, суть оценки события заключалась в следующем. При создании программного блока для установки ЛВ-3 решалась сложная задача обратной связи при взаимодействии с полем. Реальное решение было найдено только в том виде, которое используется в экспериментах в настоящее время. Здесь же существовала громадная проблема обеспечения безопасности объекта-экспериментатора, т.е. человека, подвергающегося воздействию управляющих импульсов установки. Математические модели, описывающие процессы в системе «поле-установка-объект», допускали неоднозначность состояний. Иными словами, у «поля» имелась возможность активного воздействия на режим работы установки, что и произошло. Хотя механизмы не до конца объяснимы. Установка «продолжила работу» без участия «создателей» и предписанного задания. И никаких результатов не обнаружено! Почему? Побудить нас к действиям? Кто-то из разработчиков заметил, что «это была муха, залетевшая в открытую форточку». Тематика и направления экспериментов с установкой были выбраны в том числе и потому, что «экспериментатор-испытуемый» был участником событий в «том месте и том времени» и имел «отпечаток» в поле. Такая ситуация давала возможность использовать генетическую и фактографическую информацию при формировании начальных данных и условий экспериметов. Это положило начало всех последующих событий и давало нить в поиске их логики. Значимость достигнутого в полном объеме осознавалось всеми участниками проекта постепенно. Ведь подошли в плотную к мистической, заветной, да какой угодно, мечте ученых «всех времен»: «Путешествию во времени».
«…дела давно минувших дней»
10 мая 1941 года у селения Иглшем в Шотландии рядом с фермой Летхам произошло необычное даже для военного времени событие. Работник местной фермы Дэвид Маклин обнаружил приземлившегося парашютиста и призвал в помощь военных. Правда летчик представился чужим именем и капитаном люфтваффе Германии, но был опознан как Рудольф Гесс. После чего, Гесс заявил Маклину, что прибыл к герцогу Гамильтону. Через какое-то время на месте приземления появился лейтенант Кларк из 3-го батальона гражданской самообороны вместе с капитаном Флинтом из 12-го дивизиона ПВО и констеблем Уильямсоном. Была проведена серия первоначальных допросов германского гостя, затем его препроводили в Тауэр. Через месяц на вилле Мишет-Плейз, куда Гесса перевели, была организована встреча с двумя представителями английского правительства, которая происходила в обстановке строгой секретности. Известна стенограмма этих бесед. Со стороны официальных лиц во встрече участвовали: «доктор Гутри», на самом деле это был Дж. Саймон и «доктор Маккензи» - А. Киркпатрик. Оба были известные и значительные фигуры в правительстве Черчиля. Гессу присвоено имя «господин У». Видимо содержание бесед не стало основой каких либо важных решений. До конца войны Гесса поместили в английский военный госпиталь в Южном Уэльсе как военнопленного. Официально, его перелет в Великобританию считается попыткой убедить британцев заключить мир с нацистской Германией. На заседании английского кабинета, которое состоялось в узком составе под председательством Черчиля, принято решение о продолжении бесед с Гессом и о поручении этой миссии лорду-канцлеру Джону Саймону, известному своими прогерманскими взглядами. А далее, идет череда фактов, домыслов о встречах в загородной резиденции английского премьера Чекерс, опровержений слухов, психиатрических экспертиз и т.д. В частности, на кривотолки в прессе с ответом от имени правительства выступил заместитель министра иностранных дел Батлер, который категорически отрицал факт пребывания Гесса в Чекерсе. Зачастую подобного рода опровержения политиков лишь подтверждают «опровергаемое».
Один маленький эпизод, относящийся к событиям, связанным с приземлением Гесса, стал известен нам благодаря работе с установкой лаборатории ЛВ-3 *) и находился за пределами «политически окрашенных толкований фактов» публицистами и исследователями.
*) Лаборатория ЛВ-3 была существенно модернизирована. Эксперименты с новой установкой по мониторингу событий в «поле временных констант» дали возможность «активного взаимодействия с полем» и даже перемещений во времени по фиксированным датам и длительности. Перемещения стали возможны «только с участием лиц, имеющих так называемый генетический след в исследуемом временном интервале». (из докладной записки)
На начальном этапе разбирательства c парашютистом царил заметный беспорядок. Много посторонних людей толкались в оффисе. Констебль, беседовавший с «пилотом», ненамеренно упустил из виду бинокль, изъятый при обыске и не вошедший в опись вещей при задержании. Цейсовский бинокль, восьмикратного увеличения в потертом кожаном чехле пролежал в офисе констебля долгие годы. Бинокль на какое-то время стал «героем нашего повествования». Безусловно, мы пока излагаем только факты, ставшие нам известны и не ищем связи между ними. Позднее, уже после разгрома третьего рейха, кто-то из родственников Гесса посещал памятное место приземления. Бинокль же, удивительным образом сохранившийся в годы войны, окончательно исчез из возможного поля зрения британского правосудия. Позднее его «следы» обнаруживались в разных местах: в доме Гесса под Мюнхеном, в магазине антиквара, в музее естествознания и техники Мюнхена. Странный эпизод из «жизни бинокля» связан с его пребыванием в музее. Во время ремонта светильника над стендом, где хранился в числе других экспонатов и бинокль, было повреждено стекло стенда. Все предметы (микроскоп, подзорные трубы и др.) были перемещены в подсобное помещение. Стекло заменили через день. Никто не заметил исчезновения бинокля.
Тем не менее, в жизнеописании бинокля был еще один примечательный факт и мы вновь вернемся в местечко Гифнок, в Шотландию 1941года.
У лейтенанта батальона самообороны, присутствовавшего при первом допросе «офицера Люфтваффе» в полицейском участке, был сын Артур. Он учился в техническом колледже и был талантливым мальчиком. Любознательный юноша постоянно был в курсе происходящего в округе – ведь шла война. А тут, немец, парашютист, допросы... Артур попросил отца воспользоваться «трофейным биноклем» и еще раз внимательно осмотреть район падения самолета Ме 110. Далее «судьба» бинокля складывалась по новому сценарию. Молодой любитель техники, внимательно рассмотрев прибор, обратил внимание на нестандартность конструкции. Артур с трудом разобрал его и оказался прав. Внутри корпуса оказалось двадцать микропленок на немецком языке, были там и чертежи, схемы… Пленки были изъяты, а бинокль возвращен в офис констебля, где и дожидался таких событий как высадка союзнического десанта, окончание войны, Нюрнбергского процесса. А пока шел 1941 год. Юноша немного знал немецкий, но достаточно для общего понимания, как казалось, важности документов. Запершись в своей комнате, Арти (так называл его отец) все свободное от колледжа и дежурств в службе ПВО время посвящал чтению пленок. Он делал выписки, пытался классифицировать информацию, делал описания проектов и установок, составлял карты расположения объектов, лабораторий и списки экзотических проектов и ключевых исследователей. В часы отдыха играл на кларнете, чем радовал родителей безмерно. Так прошло два года. Артур окончил колледж и был призван в армию. Ночью 6 июня 1944 года он, в числе 8000 человек из состава 6-й дивизии, был сброшен на французское побережье, у города Кан, для захвата мостов через Канский канал и реку Орн. В одном из сражений он и погиб. Награжден, посмертно, орденом.
Записки Артура несколько лет хранились у его родителей, затем перешли к родственникам. Кларнет в коричневом кожаном футляре после смерти главы семейства перекочевал в антикварный магазин. Еще последовали две ступеньки «перемещений» и кларнет оказался в Оксфорде в небольшом магазинчике рядом с университетом. Далее судьба «артефакта» складывалось иначе.
Техника не подвела (из отчета участника экспериментов)
«Я шел по второму этажу тюрьмы Шпандау. Освещение было плохим - половина лампочек не горела. Как ни странно, лампочки являлись одной из проблем при смене караулов и совещаний директората сторон: когда перегорели, кому менять. Появилось впечатление, что я заблудился. Куда идти? Здесь, кажется, я уже был. Опасения потеряться в закоулках тюрьмы, хотя это против логики поисходящего, вызывали тревогу, но необходимость и природное любопытство побеждали. Оставалось два часа до совещания и ужина, думаю, успею. При погружении в это время я сталкиваюсь с теми же ощущениями и проблемами, которые имелись много лет назад в реальности. Появились и другие: нервозность, неуверенность, «дежавю». Неохотно «ВРЕМЯ» поддается управлению. По определенному графику я должен «отмечаться» в данном времени, иначе грозит сбой во взаимодействии с полем, возврат в свое время и месяц «амнезии», а далее, остановка проекта, утрата ресурсов и времени на подготовку эксперимента и т.д. От меня требовалось быть в строго определенном месте и определенное время, находясь там не менее десяти минут. Эту процедуру программировала контрольная группа управления установкой. Да вот он и заветный уголок - у щита пожарной сигнализации.
Мое путешествие в то время с помощью установки, по плану эксперимента, связано с выяснением нюансов перелета Гесса в Шотландию.»
(Из отчета, продолжение)
Идет 1964 год. В тюрьме Шпандау оставались трое: Бальдур фон Ширах, лидер молодёжи Германского Рейха и имперский наместник в Вене, Альберт Шпеер, имперский министр вооружения и военной промышленности, Рудольф Гесс, «заместитель фюрера» до 1941 г., третье лицо в иерархии рейха и «рейхсминистр без портфеля». Приговоренные к пожизненному заключению: Эрих Редер, гросс-адмирал, главнокомандующий Кригсмарине до 30 января 1943 г. и Вальтер Функ, имперский министр экономики и президент Рейхсбанка были помилованы в 1957 году.
«Я, Соколов Анатолий Григорьевич, юрисконсульт советской администрации. В период несения караульной службы военнослужащими 133-го отдельного мотострелкового батальона в марте, июле и ноябре, посещал тюрьму и участвовал в административных и протокольных мероприятиях (как правило, банкеты после совещаний директората сторон). Мне предписывалось проведение опроса заключенных на предмет пожеланий по условиям содержания. Сложным для беседы был Гесс. Лишь на третий раз он соблаговолил отвечать на мои вопросы и то, только после того, как я дал дельный совет по позиции «белых» на шахматной доске. Шпеер и Ширах были более адекватными в отношении моих казенных вопросов – даже «откровенничали». Я приходил к ним, когда они работали на своих грядках в тюремном садике. В частности, они шутили по поводу «диетического меню» во время нашего караула (приметными были блюда тюремного рациона: селедка, перловая, гороховая каша и др.). Говорили о перспективах после выхода из тюрьмы: семья и даже работа…Однажды и Гесс разговорился. Он произносил своеобразный монолог на немецком, вставляя русские слова, в своем несколько нервическом стиле и сбивчиво. Суть высказывания заключалась в том, что в неудаче его миссии следует винить не только его. Не нашлось людей, которые смогли бы «обнаружить, рассмотреть и увидеть» ключевые элементы будущего, хотя для этого были предпосылки, силы и средства, необходимый инструментарий, но, по-видимому, такова воля провидения. Гесс пространно говорил, что была бы возможность повторить пережитое, то он бы повел себя иначе с момента приземления. Ведь имелось все необходимое. Целый пакет предложений. Да и наука не стоит на месте. Что он имел в виду? Намекал ли он на то, что Черчиль не оправдал надежд на успех в попытке изменить ход истории, исходя из пакета предложений рейха? Какого пакета? Всем известно о приверженности Черчиля к естественным наукам, научному и техническому поиску, передовым гипотезам в познании мироздания. Архивы, касающиеся «истории Гесса в Англии» планировались к открытию в 2017 году…да и то врятли».
Из Оксфорда в Санкт - Петербург
Студент из России, Соколов Александр Анатольевич, слушал в Оксфорде курс лекций по методам историческких исследований. Содержание лекций удивительно совпадало с темой его дипломной работы. Да и Соколов был согласен во многом с лектором. В частности, синергетический подход к анализу исторических процессов как методологической основы и аналитического инструмента для исследования нестабильных, случайных ситуаций, процессов трансформации, альтернатив - представляет ощутимый научный интерес. Хотя противников такого подхода к историческим исследованиям предостаточно. Немаловажно для дальнейшего повествования, что Александр был в определенной степени участником работ по прикладному применению «Теории поля временных констант». Идеология, мотивация исследований сложных исторических событий, лежащие в основе экспериментов с установкой «ЛВ», были близки Соколову и вдохновляли его на поиск в самом высоком смысле слова. Он подчинял этому порыву все свои качества, которыми его наградила природа. Вовлек в эксперименты с ЛВ-3 отец Александра, который являлся консультантом и участником программы исследований лаборатории.
Соколов младший (по просьбе отца) посетил местечко Гифнок в Шотландии. Он встречался с родственниками лейтенанта Кларка, которые показали вещи, оставшиеся как память об Арти. Это стало возможным лишь после того, как Александр сказал, что он историк и изучает малоизвестные и необычные события Второй мировой войны. Удалось подержать в руках и кратко взглянуть на странные записи Артура. В просьбе дать возможность почитать, ознакомиться было отказано. Цепкая память историка сумела запечатлеть лишь некоторые детали.
Существенным образом на развитие описываемых событий повлияла «жертва», принесенная Александром в детстве, по настоянию родителей. На алтарь музыкального образования легли шесть лет музыкальной школы по классу кларнета, оставив, тем не менее, живой отпечаток в душе будущего историка. Покидая Оксфорд, Соколов навестил антикварный, в котором частенько бывал. Хозяин магазина, зная музыкальное пристрастие русского, предложил кларнет по приемлемой цене. Инструмент был в хорошем состоянии, да и более «семидесяти лет от роду» - раритет. Сделка состоялась. На следующий день вечером Александр сидел в самолете на пути в Санкт-Петербург, тихо радуясь приобретению, в том числе и ожидаемому впечатлению на своих родителей. Он выполнил просьбу отца, посетив Шотландию, но здесь осталось вопросов больше, чем ответов.
Тайны кларнета
Александр, после возвращения из Оксфорда, окунулся в подготовку экспедиции на Тибет и параллельно к защите диплома. Он и так отставал от сокурсников на один год. Причиной тому было приглашение Оксфордского университета на курс лекций по новым подходам к анализу истории. Основанием для такого «везения» были две небольшие опубликованные статьи Соколова, видимо кем-то замеченные. Администрация университета «пошла» на встречу и перенесла защиту диплома на год (все госэкзамены Александр сдал досрочно, да и диплом был практически готов…).
И вот….На память приходит случай с весьма юным Вольфгангом Амадей Моцартом. Во время одного из концертов ребенка на сцену выбежала кошка. Мальчик, увидев зверя, с восторгом бросился к нему, забыв о зрителях и о том, что он играет на клавесине. И когда рассерженный отец велел сыну вернуться к инструменту мальчик отвечал, что клавесин не исчезнет, а вот кошка может убежать. «Аналогичная кошка» появилась и перед молодым музыкантом-историком. Осматривая футляр кларнета, Александр заметил повреждение у основания крышки. Он тронул внутреннюю обшивку - она легко отделилась, обнажив деревянный каркас основания. Каково было удивление, когда он увидел двадцать отверстий в планке с микропленками и миниатюрный рулончик тонкой бумаги с рукописными заметками на английском языке.
Встреча поколений
Анатолий Григорьевич Соколов, пенсионер, человек заслуженный (в одной из спецслужб), по одному базовому образованию-юрист, по другому-инженер, с рядом «скрытых и неожиданных» знаний и умений. В связи с участием в проекте ЛВ-3 увлекся исследованием редких исторических фактов, необычных событий и явлений, забросив шахматы и акварель, и, с очевидностью можно утверждать, что повлиял на выбор сыном профессии. Он был физически крепок, инициативен, напорист в достижении цели, а время в основном проводил на даче.
Приезду сына был рад, хотя и не демонстрировал этого. Сразу же задал вопрос: «Что привез из туманных краев, историк?». Александр привык к неожиданным проявлениям «ясновидения» отца и ответил скромно: «Есть кое-что». Потом, Александр, как будто забыв, о чем речь, начал интересоваться делами отца, здоровьем… Не получив ни одного ответа – сдался. «ОК, полковник, садись и надевай очки».
Далеко за полночь уставшие, но возбужденные они решили остановиться и продолжить завтра. Создавалось впечатление, что исчезла разница в возрасте. Со стороны, их разговор казался встречей единомышленников, увлеченных исследователей, приблизившихся к решению проблемы…
На следующий день к вечеру был разработан проект плана действий, вернее, как теперь принято говорить, дорожная карта. По этому поводу на столе появилась бутылка коньяка «Арарат» пять звезд «времен Союза». Откуда? Видимо повод был незаурядный-вот и случилось…Трудность в дальнейших шагах по «дорожной карте» заключалось в следующем. Каким образом объяснить появление пленок у нас? О существовании чего- либо подобного участники проекта ЛВ-3 только догадывались, хотя и двигались в нужном направлении. Работа установки без участия операторов, незавершенная расшифровка результатов, совпадения событий в разных временных рамках, увязка происходящего в настоящем времени с «семейством Соколовых» и др. - все это усложняло ситуацию с «трофеями». Начали с записей на листочках.
Что это было? (из заметок Артура)
Эдесь приводятся выдержки из записей. Детали записок Арти приводятся с целью показать масштаб имевшейся информации.
1.В конце 1930 г. в Гималаи, в долину Кулу, была снаряжена экспедиция из 5 человек, которая вернулась в Германию в 1934 г. Исследователь Вильгельм Байер весьма гордился уникальной находкой - древней рукописью на санскрите. В рукописи повествовалось, что за 25-30 тыс. лет до Н.Э. Землю посетили пришельцы. Им обязан новый вид жизни – прототип гомо сапиенса. Рукопись содержала также описание и чертежи летательных аппаратов, на которых пришельцы передвигались на Земле. Группа ученых и конструкторов рейха преуспели в создании дисколетов. (Имеется схема хранения копий техдокументации, одна пленка).
б) Гималайская экспедиция 1931 г. под руководством штурмбанфюрера СС Эрнеста Шеффера считалась успешной. Значимым «трофеем» была рукопись XVII века «Дорога Шамбалы». Она содержала список священных мест- ориентиров на пути к легендарной стране. По древней легенде в горной долине расположен вход в другой мир. Излучаемая энергия преображает человека, и, он обретает бессмертие. (Схемы, карты, одна пленка)
Шеффер вел подготовку еще одного таинственного проекта под названием «Лапландия». Полем действий на сей раз был не Тибет, а Финляндия. Немцы заинтересовались Арктидой-Гипербореей, мифологической прародиной европейцев. Создавалось впечатление о очередной попытке поиска контактов с внеземными цивилизациями.
2. Славянский физик Никола Тесла разработал и запатентовал методы передачи электрической энергии через естественную среду. Иными словами, стало возможным инициировать, что-то наподобие северного сияния, над заданными районами, регулируя интенсивность свечения. В 1940 году Тесла создал «луч смерти». В Колорадо Спрингс Тесла установил мощный излучатель, который посылал импульс на расстояние в несколько десятков миль мощностью до 10 кВт. Автор уничтожил основные чертежи и установку. Работы же в этом направлении были продолжены и в Америке, и в Германии. (Одна пленка).
3. В 1939-1941 годах, в Германии, созданы необходимые научно-технические и производственные условия для работ по атомному оружию. Научный потенциал также был очень высок - 22 научные организации, напрямую связанные с атомным проектом. Успех проекта обеспечивали известные учёные: О.Ган, В.Гейзенберг, В.Герлах, К.Дибнер, К.Ф.фон Вайцзеккер, П.Дебай, Г.Гейгер, В.Боте, Г.Гофман, Г.Йос, Р.Дёпель, В.Ханле и В.Гентнер, Э.Шуман и другие. В июне 1939 года, группа К. Дибнера осуществила сооружение первой в Германии реакторной сборки на полигоне Куммерсдорф в Готтове под Берлином. (Расчеты, чертежи на трех пленках).
4. В 1938 году в Германии на острове Пенемюнде в Балтийском море открылся научно-исследовательский ракетный центр под руководством главного конструктора немецких ракет Вернера фон Брауна. К 1941 году в центре уже велось эскизное проектирование мощной ракетной системы, способной вывести человека в космос, - проект "А9/А10". (Три пленки с чертежами и пояснениями).
5. Деятельность организации «Аненербе». Цели, задачи, структура деятельности. (Две пленки).
6.Секретные соглашения Германии. (Одна пленка).
7. Заводы. Финансы, банки, контракты. (8 пленок).
Соколовы классификацию материалов провели по следующим категориям: имеющие историческую ценность (атомный и ракетный проекты), представляющие технический интерес («лучи смерти», дисколеты), для изучения (Аненербе и инопланетяне), подлежащие дополнительному изучению (политико-экономические документы).
Не будем вдаваться в детали разработанного плана. Замысел становится ясным по ходу изложения. Из тактических соображений по представлению миру информационного массива специфического, но исторического свойства, первым шагом было решено организовать экспедицию в Финляндию. По имеющимся записям определились пункты, связанные с поисками следов Арктиды-Гипербореи. Пленки содержали описания мест поиска. Были ли осуществлены такие экспедиции - неизвестно. Но это давало возможность положить начало практическим мерам по «проекту в целом». Ведь оставалось очень много вопросов по пленкам, в том числе и правовых, и организационных, и прочая…
На базе лаборатории ЛВ-3 (см. Сборник рассказов «След во времени») была организована группа исследователей в которую вошли: Александр Соколов, историк, автор проекта, Сергей Жуков, геолог, археолог, мастер спорта по спортивному ориентированию, радиолюбитель-коротковолновик, Александр Мухарский, геофизик, полиглот (английский, немецкий, шведский, финский) и до поры неизвестный руководитель. Все молодые люди были знакомы с первой студенческой скамьи и почти ровесники. Только Жуков был старше, так как за плечами была служба в армии (радиоразведка).
На первом организационном совещании группы выступил заведующий лаборатории ЛВ-3, известный в научных кругах членкор РАН. Он весьма общим образом сформулировал цели и задачи предстоящей экспедиции. Поздравил с утверждением довольно внушительной сметы расходов на предприятие. Затем объявил краткий перерыв, после которого обещал представить руководителя и группы, и экспедиции. И каково было удивление, когда в малый конференцзал вошли «шеф-академик» и Анатолий Григорьевич Соколов. С нетерпящим возражения тоном будущий академик произнес: «Полагаю вас друг другу представлять нет необходимости и желаю успехов». Пожал всем руки и удалился, посмотрев на часы.
Соколов – старший без предисловий кратко поставил задачи каждому, отметив, что общим планом дейстий владеет только он. Все будут ознакомлены с ним после выполнения поручений. Режим секретности – высокий. Схема маршрута: Передвижение планировалось на самолете, автомобиле, катере.
Подготовка заключалась в достижении договоренностей об оказании содействия экспедиции с университетами в Хельсинки и Ювяскюля, с научно-исследовательским центром в Эспоо и фирмами в Рованиеми.
Экспедиция имеет официальные историко-этнографические и геологические цели. Необходимые полномочия и инструкции от институтов РАН получены. Имеется список ученых и администраторов в Финляндии, заинтересованных в такого рода исследованиях. Финским специалистам обещаны результаты исследований.
Совещание в Мюнхене
В помещениях скромной фирмы «Исторические памятники, документы. Консультации экспертов» происходило необычное оживление. Девушки офисного вида готовили стол для совещания, официанты накрывали кофейный угол. На стоянке расположилось несколько машин с неместными номерами. Во внутреннем же дворике прогуливались трое респектабельных господ различной возрастной категории. В центре неторопливо шел седовласый высокий мужчина, внимательно слушавший своих попутчиков: одного среднего возраста, другого молодого. Разговор велся на английском, невнятные обрывки которого улавливались стоящей в углу двора другой группой, также из трех господ, тихо беседовавших на немецком языке. Во дворе появила сесьма привлекательная девушка в протокольном костюме. Не спеша и обращая внимание обеих групп мужчин, подошла к седовласому господину и протянула ему черную папку, произнеся негромко короткую фразу. Затем неожиданно громко, хотя и приятным голосом, пригласила всех проследовать в конференцзал.
Мысленно проследуем за участниками совещания, но присутствовать не будем. Следует упомянуть лишь основную тему совещания. Ее сформулировал высокий седовласый джентльмен. «Господа, к нам обратились две весьма уважаемые организации с заказом на проведение исследования результатов аудиторских проверок активов и ценных бумаг немецких банков в европейских странах за период 1945-1947 гг. Это общая постановка задачи. Детальные поручения содержатся в папках каждого участника совещания, которые не подлежат обсуждению с коллегами. Перерыв – один час для ознакомления. При появлении вопросов прошу задавать их мне индивидуально в соответствии с рассадкой за столом по часовой стрелке». Требуемая часть сути встречи «служителей исторической науки» станет ясна позднее. Позволим себе подслушать разговор двух молодых людей, состоявшийся спустя два часа после совещания.
Встреча давних друзей
«Привет Майк, ты теперь подданный Ее Величества? Хотя ты возмужал и кажется в хорошей физической форме, не то, что в школе, помнишь?» - заговорил на немецком шатен с короткой стрижкой. «Не обращай внимания-это мой чертовский характер, я ведь дьявольски раз тебя видеть, да мы и в одной лодке, не так ли?»
Молодой человек в костюме превосходного покроя помолчал минуту, затем несколько высокомерно произнес: «Да, ты Курт не меняешься, хотя и заметны признаки здравых суждений. И не стоило бы помещать в короткое высказывание столько вопросов и воспоминаний. Я предлагаю продолжить встречу за кружкой пива, ведь мы в Мюнхене, приятель!».
Через два часа мы застаем наших друзей за столиком на открытой площадке бара под развесистым платаном. Они сняли пиджаки, а официант уже неоднократно заменял пустые кружки полными. Воспроизведем только ту часть беседы, которая имеет непосредственное отношение к основным событиям нашей повести.
«Курт, я предупрежден, что ты в курсе моего нынешнего статуса. Моя организация «древнее» твоей, а я англичанин по линии матушки. В данном же случае определяющим являются наши цели, образ действий, успех миссии и, для тебя прозвучит ново, очень немалый гонорар. Сейчас мы должны расстаться: мне в Лондон, тебе-не далеко от этого прекрасного города. Встречаемся через неделю в Хельсинки, место сообщу официальным каналом». Новоиспеченный англичанин церемонно поклонился, оставив своего приятеля в некотором смятении, удалился. Его ожидало такси. Когда он успел вызвать?
Хельсинки, район Лаутасаари.
Наши российские исследователи в полном составе расположились на скамейках пляжа. Ввиду прохладной погоды, что типично для начала лета, единичные энтузиасты прогуливались вдоль берега. Одной из наивных целей этой встречи- «не привлекать внимание», создать впечатление о мерах предосторожности, хотя и примитивных. Пусть профессионалы, которые уже были «на хвосте» экспедиции чувствуют свое превосходство. Итак, по плану, первым местом остановки экспедиции было озеро Инари. Соколову-старшему приходилось бывать на озере в 1985 году. В этот год советская крылатая ракета в силу технических причин потеряла ориентацию и упала в озеро. Ее извлекли и с «почетным караулом» сопроводили домой. Был шум в газетах, много встреч и консультаций. В конце концов инциндент урегулировали. Сейчас же предстояло обследовать ряд мест на берегах Инари, которые определились на основании информации, полученной из пленок. Загвоздка заключалась в том, что схема мест для посещения была зашифрована. Три точки были расположены на берегах озера странным образом и обведены окружностями. Для детального обследования в домашних условия не было времени. Первоначальное решение было- посетить все обозначенные места и далее определяться с последующими шагами. Задача была не простая. Озеро в изобилии обладало островками, банками и просто подводными камнями в прямом смысле. Береговая линия, в основном, была извилистой и разновысокой, не предназначенной для причаливания лодок. Исключение составляли оборудованные частные участки с домиками, причалами, гаражами. Первым обратил внимание на особенность расположения точек на схеме наш кандидат в мастера спорта по спорториентированию Сергей, предположив, что они лежат на окружности, а равноудаленная точка, т.е. ее центр и есть искомый зашифрованный пункт. Такой трюк используется в арсенале обучения новичков в спортивном ориентировании. Согласившись, Соколов послал запрос, обусловленным заранее способом, о спутниковом снимке с «хорошим разрешением» окрестностей точки. Файл с картой пришел на следующий день. Пришлось повозиться с его дешифровкой (правила в этой области по-прежнему строги). Расчетная точка нашего интереса имела весьма сложный рельеф с нагромождением «выходов гранитных пород», покрытых соснами, кустарником. Предполагалось, что участок размером двести на двести метров, примыкающий к берегу озера, будет иметь косвенные признаки деятельности человека, хотя и сравнительно давней. Итак, руководствуясь расчетом, логикой, опытом, интуицией, энтузиазмом исследователей, группа направилась на арендованной лодке к таинственной точке на карте. Естественно для нашей миссии предпринимались меры по сокрытию истинного интереса. Планировалась однодневная стоянка (с ночевкой) на маршруте к радости молодых членов экспедиции с лицензионной рыбалкой, ухой, купанием в холодной воде.
Погода порадовала нас солнечным безветренным днем, что не типично для здешних мест. Соколов-старший периодически участвовал в программе отдыха, проводя основное время в палатке со схемами, картами. Время от времени приглашал то одного, то другого для бесед. «Шеф работает, Чапай думает» -иронические фразы раздавались изредка среди общего веселья. Но был и серьезный момент «средь бала» - это сменяемый дежурный. Ему вменялось наблюдение за акваторией и обозримой территорией не нарушая общей динамики отдыха. Наблюдатель периодически «исчезал» в оборудованном НП, где с помощью мощного бинокля с видео фиксацией осматривал окрестности, делаю записи в журнале. Было зафиксировано прохождение в противоположных направлениях двух разных лодок с мощными моторами с интервалом в полтора часа, но с одними и теми же пассажирами, хотя и переодетыми. Фото имеются. Значит наблюдение за экспедицией ведется. Придется принимать дополнительные меры, чтобы обезопасить основную часть миссии. На следующее утро экспедиция снялась с якоря, оставив в лагере одну палатку, ящики с образцами камней, простейшее оборудование для геологических исследований, малозначимые записи. Это была домашняя заготовка. Финские коллеги были оповещены и должны прибыть в лагерь вечером и вывести все на следующий день и тем самым вмешаться в планы «сторонних наблюдателей».
Энтузиасты направились на север к заповетной точке. В километрах пяти от нее разбили новый лагерь, разместив его в ненаблюдаемом со стороны озера месте. Предполагалось обследование нужного района, передвигаясь пешком и группами по два человека.
Погоня за призраком
Наши старые знакомые из Мюнхена расположились на островке в полутора километрах от покинутого лагеря и имели возможность наблюдать сборы и отъезд россиян. Проверку решили провести позднее, ближе к вечеру с командой «молодых гуляк».
Майк и Курт сидели в походных креслах на большом камне, окруженном кустарником. Группа обеспечения в составе восьми молодых парней контролировала береговую линию и готовила декорации для двух катеров по случаю «чего-то дня рождения».
Майк, являясь руководителем команды, тихо говорил Курту, как бы вводя его в историю задания.
«Первое, мой дорогой друг, нам стало известно от нашего человека из Испании, который до 1974 года являлся одним из хранителей «архивов Аненербе», которые оставались тайной под покровительством Франко, кое-что о миссии Гесса в 1941 году. Его приятель (бывший офицер рейха) на смертном одре признался, что готовил материалы для Гесса в 1940 году по финансовым и деловым контактам Германии с банками, фирмами Европы и США. Неоднократно встречался с неоднозначной фигурой тех лет, штурмбанфюрером СС Шеффером. У наших аналитиков создалось впечатление о существовании некоего «портфеля документов» с достижениями рейха, компроматами, банковскими счетами, деловыми контрактами, соглашениями за период 1933-1941гг. Об этом неоднократно намекал Гесс во время своего пребывания в Шпандау.
Во-вторых. По нашим данным у русских работает установка по моделированию событий прошлого. Сведений очень мало и почти ничего не знаем о ее возможностях. Известно, что создана лаборатория и результаты исследований используются в оперативных целях с высоким уровнем обеспечения безопасности. Предположительно эта группа ученых является частью более масштабной операции по поиску документов рейха. Наши заказчики беспокоятся о судьбе (в случае его существования) этого «злополучного портфеля». Основная задача миссии– убедиться, что никакая информация этой категории не стала достоянием кого бы то ни было, кроме нас. Организация поисков в больших масштабах привлекло бы внимание к проблеме. В средствах и поддержке мы не ограничены. Эта русская исследовательская группа пока единственная реальная ниточка к разгадке проблемы. Нам надлежит: наблюдать, выяснить, идентифицировать, добыть или пресечь. Это ключевые глаголы в нашем «модус операнди». Теперь о деталях...».
Далее беседа продолжалась еще более часа.
За час до заката на озере в районе стоянки русских появились две разукрашенные лодки с пестрой, шумной компанией, громкой музыкой и песнями. И каково было удивление Майка и Курта, когда они увидели, что в «лагере русских» хозяйничали порядка пяти молодых финнов, о чем свидетельствовал финский флаг на флагштоке катера. Они приветливо помахали руками и продолжили переносить ящики в катер. Оборудование, установленное на одном из столов, говорило о наличии мощного передатчика. Они действовали слаженно и уверенно, по-хозяйски.
Охотникам пришлось менять план на ходу. Они не рискнули ввязываться в разговоры и выяснения. Было решено разделиться. Майк, Курт с основной группой помощников направились к новому лагерю русских, трое остались наблюдать за дальнейшими действиями местных исследователей.
Опять улики из прошлого
Прошло три дня. В стане российских изыскателей шла рутинная работа. Собирались какие-то образцы, проводились измерения глубин в озере, делались фотосъемки, совершались краткие походы вдоль и глубь берега. Основная же часть поисков была скрыта от внешнего наблюдения, в наличии которого уже не было никаких сомнений. А все-таки нашли! По ночам, в две смены, недосыпая, метр за метром, обследовали намеченный квадрат. В большой расселине обнаружили вход в грот, искусно закамуфлированный, да и время внесло свой вклад в сокрытие тайн рейха. В гроте оборудованы несколько коротких лабиринтов, по-видимому, чтобы избежать случайных посетителей. Дополнительные двери были потайными, но прогнозируемыми по их расположению и механизмам открывания.
Далее шли комнаты: генераторная с двумя малогабаритными дизельными электрогенераторами 1939 г. изготовления, сейфовая, с десятью стальными шкафами и каким-то оборудованием, оружейная, с серьезным арсеналом и запасом боеприпасов, комната отдыха, с двухярусными кроватями, кухня и склад оборудования, одежды и продуктов. Все сохранилось в удивительно хорошем состоянии. Как будто не было всех этих лет. По-видимому, практически эта база не использовалось. Следы происхождения оборудования лишь угадывались. Соколов-старший долго проводил в одиночестве, бродя по пещере. Его мучал один вопрос: «Какая связь базы с «наследием Гесса»? Умозрительно и из пленок Артура следовало, что обнаруженное может быть частью проекта «Лапландия». Информации в пленке было мало, только упоминание о подготовке экспедиции и уже расшифрованная схема. Хранилище было подготовлено обстоятельно, но каков был следующий шаг-неясно. По косвенным признакам можно догадываться, что в помещениях пещеры люди присутствовали, но недолго…Время шло. Требовались решительные действия.
Шеф принимает решение на два-три дня посетить Москву и убедить руководство задействовать установку «ЛВ-3» для прояснения ситуации. Такая возможность предусматривалась. Оставалось иммитировать несчастный случай с Соколовым как старшим по возрасту, что выглядело бы событием вероятным. Так и поступили. Финны выслали вертолет. Погрузка «пострадавшего» выглядела натурально. Лагерь был законсервирован, а остальная экспедиция отправилась на рыбалку в северную часть озера.
Анатолию Григорьевичу Соколову пришлось «свести к ничьей и выиграть две партии» как у руководства Перезидиума РАН так и в «Белом доме». Да и фактор времени (хотя и звучит «тафтологично»), конкретнее его дефицит, существенно повлияли на положительное решение. Установку запустили и провели пятичасовой сеанс с участием Соколова. Далее последовал аудио-видео отчет членам комиссии, которые развернули дискуссию, а главный герой отбыл в Финляндию, хотя и с перевязанной рукой.
«Человек-поле». Новое.
В ходе эксперимента произошло cледующее. После того, как Соколов, закованный датчиками вошел в работающую установку и расположился в кресле, приборы «зашкалили» на минут пять. Затем все пришло к привычному уровню. Подопытный погрузился в состоянии сна. Приборы показывали повышенную активность мозга. В матрице параметров состояния установки не был функционален так называемый «блок перемещения», что было новым. О чем мы беспокоимся! Прикоснулись, потрогали одну из величайших тайн природы и пытаемся искать и устанавливать стереотипы!
Из рассказа А.Г.Соколова
После выхода установки на рабочий режим, признаки которого Соколов знал по предыдущим экспериментам с ЛВ-3, возникло новое ощущение, что-то сродни полету на самолете, затем поменялась окружающая обстановка. Он находился в уже знакомой пещере на озере в Финляндии. Не было чувства физического присутствия в новых реальности и времени. «Эффект привидения»-первое, что пришло в голову. Картинка, возникшая перед испытуемым была четкой.
За столом сидело шесть человек в походных костюмах. Говорил старший по возрасту с характерной шкиперской бородкой, расхаживая по комнате. Похоже это был заключительный этап инструктажа перед выходом куда-то. «Эрнст», «господин Браун»- так называли говорившего его коллеги, кратко скзал, что подготовка базы завершена. «Впереди самый серьезный шаг коллеги: проникновение в пещеру, которая расположена в двух километрах. Все должны понимать, что это путь в неизвестность. Вы все слышали о сложностях экспедиций наших коллег в Тибете. Мы должны быть готовы ко всему. Идем в связке как при восхождении в горах. Расстояние пять метров. Проверить оборудование и экипировку. Выходим через десять минут. Все ждут снаружи. Курт останься.»
«Курт», начал Браун, «мы с тобой знакомы давно, я не хочу от тебя скрывать ничего. Шеффер не участвует в этом этапе экспедиции. Его вызвал рейсфюрер. По крайней мере он так мне объяснил свой внезапный отъезд. Кроме того, скоро начнется война с русскими-это дело пары месяцев. Это авантюра мирового масштаба, кровавая пауза в мировой цивилизации. Волею судьбы мы приблизились к границе познания человечества. Ты помнишь с чем мы столкнулись в Тибете, в районе горы Канченджанги. Хорошо, что догадались заминировать. Тогда было не время делать достоянием рейха наши открытия. Теперь ситуация аналогичная, даже более сложная. В этой пещере я спрятал материалы исследований, достижений и открытий германской науки на данный момент. Третий по часовой стрелке сейф с секретом. Догадаешся как открыть. Сейчас – в путь. Я иду первым, ты-замыкающим. Действуем по обстоятельствам. Да поможет нам бог.»
Соколов незримо присутствовал при разговоре. Группа бесшумно направилась по еле заметной тропинке по берегу озера на север. Шли тихо как опытные охотники. «Привидение» перемещалось следом, не прилагая никаких усилий. Возрастала тревога, что этот «чудесный фильм» прекратится.
Через сорок минут экспедиция достигла цели. Это была отвесная стена размером примерно десять-на-десять метров, прикрытая маскировочной сеткой. Группа остановилась. Молча повиноваясь жестам Брауна, участники пристегнулись к страховочному тросу. Эрнст одним движением сдернул маскировку, обнажив вход в пещеру, в метре от края которой начиналась абсолютная чернота. Он первым шагнул в глубь пещеры и попросту исчез. Канат на какое-то время натянулся. Второй вошел в черный проем также отважно. Действо происходило в абсолютной тишине. Когда пришла очередь замыкающего, Курт остановился у кромки пещеры и решительно отстегнул карабин от троса, который растворился в этой неведомой субстанции. Курт отошел от входа метров на десять и наблюдал за входом. НИЧЕГО не происходило. Видимо терзаемый сомнениями, оглядываясь, Шмидт торопливо направился в обратный путь.
Для Соколова картинка стала размываться, терялась связь с установкой и «испытатель-наблюдатель» очнулся ото сна. Контакт с полем прерван.
Продолжение
На следющий день Соколов-старший был в Хельсинки. Экспедиция не была предупреждена о его приезде и отдыхала. Кратко рассказав коллегам результаты эксперимента с установкой руководитель группы назначил выезд в лагерь рано утром.
Исследователи прибыли в лагерь к полудню. Молодой финский парень похоже очень обрадовался появлению хозяев. Роль сторожа ему уже порядком надоела, да и пиво закончилось, а небольшой телевизор принимал мало программ. Через полчаса он уже сидел в удаляющейся моторке, громко распевая популярную песенку благодатных мест страны Суоми.
Четырехдневное отсутствие группы сказалось на сохранности «ловушек» на некоторых вещах, да и исчезли обрывки записей в виде мусора, оставленные для непрошенных гостей. Следовательно сон у «сторожа» был крепок. Пока все шло по намеченному сценарию. Соколов- старший провел «оперативное совещание». Обрисовал что и где искать в пещере и наметил выход к новой точке их поисков на раннее утро завтрашнего дня. В пещеру направятся:Соколовы и Жуков. Первыми выходят Жуков и Соколов-младший. Остальные разыгрывают спектакль для наблюдателей: «Возвращение шефа». Предусматривается: выступление-тост босса, переодевание, купание «в нетрезвом виде», пение песен, исчезновение и появление участников вечеринки.
«А ларчик просто открывался»
Передовая группа действовала быстро. Третий по часовой стрелке сейф, после снятия еле заметного стопора у его основания, наклонялся вперед и открывал дверцу тайника, оборудованного непростым замком. Ключ находился здесь же, видимо все предназначалось для «своих-посвященных». После тщательной проверки на предмет «сюрпризов» сейф открыли. Удивлены были прежде всего Соколовы. На верхней полочке довольно грубокого тайника расположились контейнееры с микропленками-близнецами своих «музыкальных собратьев» из Оксфорда. «Вот он немецкий порядок»-подумалось старшему из исследователей. Изъяв находку, «развергруппа» вернулась в лагерь под оъективы «противника». Праздник продолжался. В палатке же, Соколов младший просматривал и копировал и оцифровывал пленки. Ночью, материал был передан в группу техподдержки, в столицу, по закрытому каналу. Лишь одну странную пленку старший группы никуда не передовал. Она требовала дополнительного и тщательного изучения. Пленка содержала цифровые таблицы, со странными значками по-горизонтали и вертикали, были здесь и латинские буквы, сочетания букв, но не слова. Вообщем, текст зашифрован и его назначение оставалось загадкой. Остальные пленки являлись, на первый взгляд, копиями или модификациями уже имевшихся файлов. Отсутствовали документы финасовые, производственные, контрактные, договора и соглашения.
Утро следующего дня для экспедиции началось с восходом солнца. Предстояло посещение места, указанного шефом. Соколову-старшему казалось, что он смог бы пройти к таинственной пещере с завязанными глазами. Через час группа стояла перед отвесной скалой, покрытой низкорослыми теревцами, кустарником. Восточная сторона скалы была несколько вогнутой. В глубине которой просматривалась гладкая гранитная стенка темного цвета, матово отражавшая лучи утреннего солнца. Отсутствие признаков какой либо пещеры, входа или чего-то наподоние разачаровало исследователей. Но неудача в поиске требует размышлений, изменения методики, иного взгляда на суть явления…
И снова прошлое манит…
Курт Вебер был ровестником Шеффера и вместе с изучали зоологию и ботанику в Геттингентском университете. Не интересовался политикой, но вынужден был быть лояльным ситуации в Германии тех лет. Как и Шеффер вовлекся в структуры, созданные рейхом, ради науки и реализации своих идей. Возможность участвовать в экспедициях шефа влекло исследователя и затмевала остальные «деяния режима». Исчез Вебер в 1941году после экспедиции в Финляндию. В экспедициях Шеффера были официальные члены команды, проходившие по всем документам в бюрократии рейха. Но, были и личные «волонтеры» босса, которые подбирались Шеффером из круга проверенных друзей и коллег. По всей видимости, он имел на сей счет «карт бланш» на самом верху властной пирамиды. Одним их них и был Вебер.
В 1954 году в маленьком городке Бадрайхенхаль, на границе с Австрией, появился тихий ученый Карл Вобер. Он занимался разведением кактусов. Изредка к нему приезжали знатоки этих удивительных растений. По слухам, ему удавалось выращивать такие редкие разновидности как Агава, Ариокарпус, Астрофитум, Пейот. Оказывается он был известен среди поклонников экзотики и к его рекомендациям прислушивались. Было заметно, что это занятие приносило неплохой доход. Время от времени он уезжал куда-то, а за оранжереей ухаживала молодая дама, австрийка, по-видимому родственница.
Ловушка для охотников
Шеф экспедиции провел совещание, на котором изложил свои предложения.
«Мои молодые друзья»-начал Соколов-старший торжественно-«мы пришли к завершению важного этапа экспедиции. Считаю успех с нами. Сейчас предстоит определенная перегрупировка сил и средств, а также принятие некоторых шагов на перспективу. Мы сворачиваем лагерь.Для наших наблюдателей уходим все. Тайно здесь остаюсь я и Жуков. О целях, задачах и результатах нашей миссии доложим вам в Питере через три дня. В отношении пещеры, оружия и оборудования мы информируем местные власти в согласованной со столицей форме после завершения нашей с Сергеем миссии. Прошу понять правильно-этого требуют обстоятельства. У вас есть время отдохнуть в Хельсинки. Финских колллег приглашайте в Москву для подведения итогов не раньше чем через месяц. О находках, как условились, ни слова».
Далее все выглядело так, как будто работы завершены. Прибыл финский катер. Все погружено. Экспедиция отсалютовала запуском сигнальной ракеты. Через час к опустевшему берегу причалила лодка с четырьмя пассажирами. Двое остались на берегу, тщательно осматривая окресности. Курт и Майк, наши старые знакомые, направились ко входу в грот, обнаружить который предыдущий раз удалось. Они похоже знали как открываются двери, но им видимо помешала явная охранная сигнализация, расставленная Соколовым. Теперь ее не было. Молодые охотники вошли в тамбур, освещая путь мощными фонарями, проследовали в общую комнату. Вдруг включилось яркое освещение. Входная дверь закрылась. Спокойный уверенный голос откуда-то сверху предупредил: «Не двигаться! Оружие положить на стол! При невыполнении будут приняты адеквадные меры! Майк, Курт будьте благоразумны!». Требования были выполнены. Приятели вели себя достойно. Позади их появился Жуков с автоматом незнакомой модели. Соколов пригласил «гостей» к столу, предварительно убрав два пистолета.
«Господа»-начал Соколов-«на каком языке есть предпочтение продолжить нашу беседу? Вы же оба немцы, не так ли? Мы должны обсудить сложившуюся считуацию. Один из вас сейчас позвонит коллегам и успопоит их. Скажет, что нашли кое-что интересное. Просите не мешать. Вернуться за вами следует через полтора часа. Вам здесь ничего не угрожает. Оружие демонстрировалось для соблюдения паритета. Вы были воружены. Вопросы?»
Майк кивнул головой, подошел к закрытой входной двери и заговорил по телефону. Через минуту он вернулся. «Ваши предложения приняты»-сказал он и улыбнулся, сел за стол, закурил. Курт смотрел на него удивленно, но молчал. «Вы многое о нас знаете. Это нарушает паритет. Раскажите о себе, целях вашей экспедиции. Мы готовы, я по крайней мере, к обсуждению.»
Соколов сел за стол. Попросил Сергея приготовить кофе, который привезли с собой, не рискнув воспользоваться местными запасами. Затем разложил на столе контейнеры с микропленками, обратив внимание на однозначно заинтересованные взгляды «молодых исследователей». «Ведь им на вид не более двадцати пяти лет от роду: новое образованное немного амбициозное поколение» - подумал старый разведчик. «Итак, перед вами цель вашей миссии. Мы ознакомились. Мы проводим исследованиие нашей истории как страна победившей коалиции во второй мировой, страна наиболее пострадавшая от фашизма, страна-победительница по факту. Об этом забывать нельзя, да и не советуем. Сейчас другие времена, но сегоднешние ценнности создаются не на пустом месте. То к чему мы прикоснулись-путь к пониманию мироздания. Здесь одна из точек, где проходит рубеж цивилизации. Физики в ЦЕНРНе пытаются заглянуть в первооснову материи, генетики ищут истину в прошлом, настоящем и будущем жизни, ученые и инженеры решают проблемы энергетики, космоса, создают новые технологии, пытаются обуздать земные стихии. А политические амбиции:вчера одни, сегодня другие, завтра третьи? Финансовые же воротилы не видят людей в «организованных ими потоках». Социальные, религиозные, национальные проблемы разъедают человеческую природу. Технический прогресс ускоряется, хоть и зигзагами. Средневековый менталитет с айфоном и АК пытается самоутвердиться, не сделав никакого вклада в цивилизацию…
Вводная часть окончена. Согласны ли вы взаимодействовать с нами в дальнейшем? Мое имя Анатолий Соколов, моего коллеги – Сергей. Мы представляем исследовательский проект «Поиск». С нами взаимодействуют исследователи в Европе, Азии, Америке. Технология сотрудничества проста: о целях исследований информируем заранее, действуем независимо, секретно, результатами делимся без ущерба национальной безопасности своих стран. О технических деталях договоримся позднее. В случае вашего согласия –пленки ваши и мы не встречались.»
«Можем ли мы посовещаться?»-спросил Майк. «Да, соседняя комната в вашем распоряжении. У вас десять минут». Гости вышли. «Ну вы гигант, Анатолий Григорьевич, предложение о вербовке за десять минут! А если не согласятся?»-Сергей встал и налил себе кофе. «Тогда тоже самое, только официально»-улыбнулся Соколов.
Через десять минут молодые люди вернулись. Майк взял на себя роль лидера. Было видно, что Курту это не нравилось.
«У нас есть условия»-начал Майк- «Вы вероятно зписываете, как и мы, нашу беседу. Записи мы уничтожаем-это, во-первых. Далее, пленки, полагаю, скопированы. Вы обязуетесь нигде официально на них не ссылаться, во-вторых. В-третьих, вы предоставляете нам право информировать местные власти о пещере, что повысит достоверность «нашей находки», хотя о пленках речь не идет. И последнее, вы один год нас не беспокоите.»
Соколов жестом пригласил Жукова выйти и посовещаться.
Когда дверь закрылась, шеф сказал: «Пусть им покажется, что условия не просты для нас. Кстати Сергей, сколько времени нам понадобится для подготовки экспедиции в Тибет? Не менее восьми –девяти месяцев, верно? Жуков кивнул. «Теперь посмотрим, чем наши гости заняты». Он подошел к дверце одного из шкафов, открые ее, отодвинул часть задней стенки, отркылось зеркало-окно. «Так я и думал, посмотри». Курт просматривал пленки и не обращал внимания на жесты Майка. «Что ж, еще одна четочка этого дуэта прояснилась, пойдем».
«Мы согласны»-сказал Соколов, входя в комнату. «Вижу, что вы кратко ознакомились с пленками», он показал на неплотно прикрытую крышку одного из контейнеров. «Они ваши. Теперь обсудим детали на ближайшую перспективу».
Встреча без галстуков
Полтора месяца спустя в одном из живописнейших уголков Подмосковья, на какой-то спортивной базе собралась группа из десяти человек, вовлеченных в программу «Время». Программа имеет несколько уровней: организационных и режимных. Лаборатория «ЛВ-3» - один из важнейших элементов программы. Председательствовал известный нам членкор. Он умел это делать и, видимо, такая роль ему была по душе. Следует отдать ему должное, «академик» (так его величали в лаборатории) легко интегрировал суть вопроса и непринужденность обсуждения. А ведь присутствовали люди из «разных ведомств» не лишенные амбиций и влияния. Соколов знал некоторых по прошлой службе, с другими встречался на различных этапах проекта.
Председатель говорил отрывисто: «Был там»-многозначительно указал пальцем вверх-«получил указания и полномочия. Буду излагать их по ходу совещания. Мы с Соколовым подготовили проект плана последующих действий. Сейчас представляем на ваше рассмотрение. Просьбы ознакомиться-всего четыре листа. Полчаса полагаю достаточно. Затем обсуждение».
Совещание длилось два часа. Больших разногласий не выявилось. План доработали и согласились с изменениями.
И снова Бадрайхенхаль
Соколовы вылетели в Мюнхен. Арендовав машину в аэропорту, через три часа они были Бадрайхенхале и разыскали дом знатока редких кактусов. Это тот самый случай, когда профессия или хобби оставляет «трек». В первом же цветочном магазине хозяйка посоветовала обратиться к господину Воберу за консультацией и указала адрес. Соколовым в Москве с большим трудом удалось установить, что никакого Вебера-Вобера в тибетских экспедициях не было. Предстояла не простая задача.
На удивление, хозяин небольшого дома с оранжереей быстро согласился встретиться с гостями из России. Дом располагался на краю городка. Близкорасположенные горы создавали необычный ландшафт. Большой парк, в котором находились источники с горячей минеральной водой, создавал уют и расположение к неспешному времяпровождению. Специалист по кактусам встретил Соколовых у входа. Он был одет в толстый свитер, вельветовые брюки и короткие сапоги. Он извинился за наряд, объяснив, что работал в подвале оранжереи, где хранятся некоторые растения.
В доме, который казался больше изнутри, было просто и уютно. Отсутствовали лишние малофункциональные предметы. Лишь в одном углу стену украшали дипломы, сертификаты и несколько фотографий людей и кактусов, там же светился компьютер весьма «advanced» модели.
Беседу начал хозяин. «У меня в России есть несколько знакомых, с которыми я общаюсь. Хочу сказать, что это знатоки нашего непростого дела. Они выращивают удивительные экземпляры. Жаль, что не участвуют в наших периодических семинарах.» Он замолчал. «Моя интуиция подсказывает, что ваш интерес как-то мало связан с удивительным миром этих удивительных растений. И так я вас слушаю. Да и немецкий у вас превоосходный, не верится что из России».
Соколов-старший начал свой рассказ. «Мы историки, исследователи малоизвестных, но значимых событий новейшей истории. Нам удалось выяснить, давайте пока не будем делать акцент на том, как, что вы причастны к ряду экспедиций, организованных Шеффером в разные годы. Прошло много лет и вам может не совсем приятно вспоминать события тех лет». Собеседник улыбнулся, встал и прошелся по комнате. «О боже, совсем наоборот. Меня беспокоят эти воспоминания последние пять-шесть лет. Я ждал видимо вас, чтобы избавится от бремени мыслей по этому поводу. Даже моя увлеченность кактусами не дает освобождения. Ведь я провел много лет в Латинской Америке после последней миссии в Финляндии. Это были годы кошмара, у меня был «провал в памяти», ведь я лечился в клинике, находился по надзором врачей. Моя болезнь началась сразу же после того, как я отказался войти в ту роковую пещеру в стране Суоми. Я долго находился как бы вне реального времени. О войне я знаю из книг, рассказов знакомых. Я обосновался здесь в 1954 году, взяв фамилию моих предков. Вариации в написании имен и фамилии моего деда и отца позволии это легко сделать. За последние десятиления я практически восстановил пробелы в памяти и почти не принимаю лекарств. Видите как я откровенен, ведь я долго ждал этого случая. Извините за многословие».
Беседа продолжалось довольно долго, пока Соколов не заметил признаки усталости на лице гостеприимного хозяина. Согласились продолжить завтра с утра. На следующий день беседа протекала не так напряженно. Создавалось впечатление о встрече давнишних знакомых. В лице Вобера появилось новое выражение, которое бывает у человека вспоминающего приятные моменты жизни. Отчасти это было объяснимо. Ведь он долгие годы хранил в себе яркие моменты своей молодости, восстанавливая их после перенесеннной болезни. А впечатления были неординарные: прикосновение к тайнам мироздания, отсутствие объяснений увиденному, постановка задач и отсутствие решений. Свою нерелизованную энергию исследователя он направил на общение с удивительным миром кактусов, поэтому и преуспел.
После обеда, который был заказан в ресторане и доставлен в дом, хозяин извинился и объяснил гостям, что у него есть обязанности в оранжерее. Высказал готовность встреч в обозримом будущем и быть консультантом в дальнейших изысканиях российских историков. Пожимая руки, Вобер, тихо, по-русски сказал: «Спасибо».
Соколовы по дороге в Мюнхен обменивались общими замечаниями об итогах их бесед и рассказов «гостя из прошлого».
Совещание на даче у «шефа»
Через две недели на даче у Соколовых собрались все участники экспедиции. Слово взял хозяин дачи и руководитель миссии.
«Дорогие друзья-коллеги! Я побывал у наших босов различного уровня. Работа признана успешной, в основном. Были замечания общего характера. Один из разделов в наших находках оказался зашифрованным и не может использоваться различными ведомствами и организациями немедленно. Речь идет о финансово-экономическом блоке, хотя он и прибыл из «Содружества». Нам придется потрудиться, но у меня уже есть соображения. Замечу как говорится в «сторону», что это является и гарантией «финансовой поддержки» нашего проекта. Германские соглашения на восемьдесят процентов известны, но есть и нюансы. Как говаривал наш земляк Петр Алексеевич: «Гросе политик». Ракетными и атомными делами заиетересовались отраслевые институты. Изобретения на основе открытий Тесла тоже пошли в работу. Нам оставили Аненербе, инопланетян и иные миры, т.е. экспедиция в Гималаи. Но и по другим направлениям мы консультанты. Вот такая складывается дипозиция. Вместе с тем есть и возможность варьировать наши планы. К нам будут обращаться, так как я намекал, что у нас остались «выходы на сегодняшний день и некоторые реалии», хотя и «специфического свойства».
Далее «шеф» объяснил, что проект в целом является научным и в нем должны работать «соискатели». Соколов-младший защищает диплом и поступает в астирантуру. Остальные-тоже, хотя бы заочно. Организационный потенциал необходимой поддержки по этим аспектам выделен «нашим академиком». Экспедиция в Тибет потребует серьезной подготовки, средств и, по всей видимости, международного участия. Это повлияет на сроки и методы. «Мы привлечем наших новый друзей, а это дополнительные хлопоты, да и довольно деликатные»-завершил Соколов.
И снова Мюнхен…
Прошло три месяца. Подготовка российской части экспедиции была близка к завершению. Но как у нас часто бывает возрасло и количество разноплановых проблем. Основная - ограниченность в средствах. Далее шли: незавершенные переговоры с тибетскими фирмами, властями, нереальные предложения туристических фирм о содействии и др.
Соколов и Жуков вылетели в Мюнхен. Договоренность о встрече с молодыми «новыми друзьями» была достигнута. Джон и Курт прибыли в заранее обусловленное место: кафе, примыкающее к небольшой гостинице на окраине Мюнхена. Отель принадлежал «Ротари клаб», но об этом знали немногие. Здесь останавливались члены клуба, не офишировшие своего статуса, а иногда и имен. Процедура резервирования была сложной и известной только «избранным». Российские исследователи наблюдали за тем, как прибыл вначале Курт и прогуливался по малолюдной улочке, затем появилось такси, из которого вышел Джон и быстрым шагом направился к приятелю. Они пожали друг другу руки и в течение пяти минут продолжали прохаживаться. Затем за пару минут до условленного времени они направились к входу в кафе.
Спустя минут пятнадцать, в кафе, можно было застать за столиком у камина небольшую компанию, неспешно беседовавшую, потягивавшую аперитив. Предстоял ужин, для которого был подготовлен стол в проивоположном углу, терпеливо ожидавшем гостей. В зал из служебного помещения время от времени заглядывал официант в ожидании «начала действа», но четверка не торопилась. Других посетителей в кафе не было.
Курт внеше стал напоминать Джона в тщательности костюма и прическе. Казалось, он избавился от резких движений и длинных фраз. В целом, в молодых людях чувствовалась какая-то уверенность и обстоятельность.
Подключимся к существенной части беседы, оставив за скобками приветствия, недовольство тем, что встреча назначена раньше, чем договаривались в Финляндии. Как оказалось миссия для наших героев была признана весьма удачной. Гонорар за «найденные» документы был выплачен. Спонсоры дали возможность разрабатывать другие направления поисков «артефактов» с позиций специально созданного для этих целей исследовательского проекта с возможностью серьезного финансирования. Присутствие контроля за их работой вносило нервозность. Тем более «друзья» находились в состоянии небольшого кризиса идей и внутренне обрадовались предложению русских встретиться.
«Господа», торжественно обратился к присутствующим Соколов, «внеочередной характер нашей встречи имеет ряд веских причин. Одна из них это возраст участников. Для молодых-необходимость действовать и не тратить время на «ожидания». Для меня-тем более. Далее, подготовка экспедиции в Тибет дело не простое и, скажу откровенно, требующее надежного финансового обеспечения. Мы значительную часть берем на себя, но и вы должны участвовать, в случае вашего согласия на поддержку проекта. Прежде всего, хотелось бы кратко сформулировать некоторые базовые постулаты предприятия. Мы историки и проводим исследование, начало которому было положено в 30-е годы, Мы знаем об экспедициях Шеффера, Блюмкина, британских и американских изысканиях на Тибете. Теперь другие времена, другие цели исследований, иные технические возможности. Ставить во главу угла экспедиции возможность пройти по «Дороге Шамбалы» и «обрести бессмертие» как то не вяжется с современными критериями и уровнем научно-технического прогресса. Да и вы вероятно знакомы с тезисом буддийских монахов Тибета, что вход в Шамбалу находится в самом человеке.
Итак, у нас есть базовая информация. Нам предстоит сформулировать цели: фольклер, фауна и флора, древние рукописии, проверка гипотез о природных и иных аномалиях, немного мистики и внеземных цивилизаций. Все должно быть убедительно, дозировано и вызывать желание у спонсоров «поддержать». Целям и программе необходим и налет недоговоренности, ореол таинственности, так сказать. Ваше мнение господа?»
Джон стал медленно говорить. Казалось, ему друдно это делать. Постепенно он пришел к нормальному ритму и его голос зазвучал уверенно.
«Теперь господа, хочу обратить внимание на одну деликатную деталь. Наших «кураторов» интересуют возможные архивы промышленно-финансового направления. Таких материалов не было среди пленок, найденных в Финляндии. Наши коллеги трижды проверили пещеру и не обнаружили никаких тайников. По имеющейся информации такие пленки существуют. Это подтвердил «человек из прошлого», который их изготовил. Получив намек на решение этой проблемы, мы приступим немедленно к подготовке экспедиции. Каков видится состав?».
Соколов помедлив, сказал: «В составе экспедиции мы видим вас обоих, еще одного специалиста по флоре Тибета. Мы пригласим одного вашего соотечественника, если он согласится. С нашей стороны будут члены моей группы. Списками обменяемся позднее. Сейчас важны принципиальные договоренности. По поводу ваших проблем скажу следующее: есть соображение. Поребуется еще одна поездка в Финляндию для тщательного обследования пещеры.» Соколов с патетикой в голосе произнес: «Тайна пещеры должна быть раскрыта!». Потом чуть потише: «Мои молодые коллеги, прошу информировать ваших «спонсоров» дозировано, не в ущерб нашим основным договоренностям о совместных действиях.»
«Заговорщики» обсудили детали на ближайшие два месяца, включая дату встречи в Финляндии. Важным было также понимание об определенной закрытости мероприятия: «только посвященным», никакой прессы и публичных заявлений. Попрощавшись с «англо-саксонской группой», наши российские парни вернулись в Москву.
«…ах бюрократия…»
Соколову-старшему пришлось не просто убеждать «топ мэнеджмент» в необходимости передать немецким коллегам пленки по финансамм, фирмам и предприятиям, а прибегнуть к весомой поддержке авторитетов из разведки. Казалось бы: копии пленок имеются, счета зашифрованы, фирмы и заводы исчезли в войне… Есть возможность поглубже втянуть перспективную парочку в решение наших задач и раскрутить клубок совпадениий и переплетений событий прошлого и настоящего. Появились, правда, аргументы: «…в виде исключения», «…под вашу ответственность». Наука победила в виде здравого смысла. Да ведь и приблизиться к пониманию тайн Шамбалы. А пока, предстояла инсценировка: «обнаружение тайника» на берегу прекрасного озера Инари.
«Неразлучные старшие» российской экспедиции-Соколов и Жуков прибыли к мету расположения пещеры на пару часов раньше немецких приятелей. Середина солнечного дня, конец лета, первые признаки осени – все вокруг радовало путешественников своей гармонией. В пещере отсутствовало все: оборудование, оружие, мебель, продукты, снаряжение. Только металические шкафы были не тронуты как и договаривались с финскими коллегами. Пришлось применить портативную газосварку, чтобы открыть тайник, предусмотрительно заблокированного Соколовым во время последней экспедиции. Контейнеры с пленками для достоверности присыпали пылью. Расставили аппарат для чтения. Немного подпортили еще четыре шкафа. К моменту прибытия гостей «действо было завершено». На камне у входа в пещеру сервировано угощение: початая бутылка водки, виски, закуски. Усталые «актеры» сидели в непринужденных позах и оживленно беседовали, периодически прикладываясь к стаканам. Жуков подтрунивал над Анатолией Григорьевичем по поводу спектакля. Он же упрямо парировал, что чем примитивнее, тем убедительнее. Да и «жизнь - театр…». Заодно была возможность убедиться, что не оставлено ли сюрпризов с какой либо стороны.
Гости прибыли в оговоренное время. Наблюдая за ними, Соколов «стандартно похвалил» пунктуальность даже в полевых условиях. Майк и Курт стали внимательно раассматривали пленки, задавали вопросы, сетовали на своих коллег, просмотревшиих тайник. Посетили пещеру, тщательно все осмотрели, сделали много фотоснимков. Беседа шла в русле подготовки экспедиции в Тибет. Припасенные бутылки опустели. Приближалась ночь. Иностранные гости ожидали решения российских исследователей по поводу пленок. Это чувствовалось хотя бы по нежеланию расстаться. И когда Соколов обьявил, что они могут забирать пленки, друзья быстро стали собираться, ссылаясь на ранний утренний рейс в Лондон. Путешествие по озеру в темное время суток даже при наличии навигатора – задача не простая. «Продемострировали нетерпение, свойственное молодости, а заодно и подготовленность к сложным ситуациям» - подумалось представителю старшего поколения. Соколов и Жуков остались у пещеры до утра, благо светает в это время года рано.
Приглашение от имени известного европейского бизнесклуба Соколов получил через две недели после повторной встречи на озере. Приглашалась группа российских экспертов (до трех человек) для участия в семинаре: «Исследование факторов, влияющих на современные проблемы бизнеса. Исторические аспекты». Условия были весьма привлекательными-отсутствовал взнос участника.
Наша исследовательская группа готовила экспедицию. Заботы были разноплановые и бюрократически утяжеленные. Медлили с ответами зарубежные партнеры и колоборанты. Одновлеменно решались индивидуальные задачи и довольно успешно. Все молодые члены группы стали соискателями по различным специальностям. Соколов-младший после защиты диплома был направлен в аспирантуру Санкт-Петербургского университета. В семье Жукова произошло событие: пришел в наш мир второй сын-Александр. Соколов решил взять с собой на семинар Мухарского и одного своего давнишнего знакомого из ИМЭМО, старшего научного сотрудника Юрия Щедрина. Юрию было под сорок, специалист по экономикам стран Западной Европы. В свободное время подрабатывал аудитором у фирм и корпораций, участвовал в исследованиях проблем реструктуризации долгов государств. Старый разведчик понимал, что приглашение «прилетело неспроста». Оно является продолжение эпопеи с пленками. Подключились иные силы: «финансисты» со следами прошлых дел, обеспокоенные возможным выходом в настоящее время неприглядных тайн рейха. Но что-то пошло не так и были предприняты легальные шаги по выяснению степени информированности русских под благовидным предлогом.
Грац. Вена. Австрия.
Все действо, под названием семинар, происходило по известному сценарию: кофе, перед началом, представление участников, выступления, вопросы, ланч, продолжение, прекрасный банкет. Второй – абсолютная копия первого. Третий день – заключительный. Вот когда и появились отличия. На семинаре появилось новое лицо. Немец, около пятидесяти с осанкой офицера, подошел к Соколову перед ланчем и пригласил в другой ресторан. «Профессор Мейган»- представился незнакомец. Общение проходило на английком. Гость пожал руку модератору, что-то кратко сказал ему, тот улыбнулся и дружелюбно кивнул Соколову. Ресторан находился в соседнем доме:не более десятка столиков, один-накрыт на две персоны. Два официанта ожидали. Других посетителей не было.
«Господин Соколов»-начал профессор - «Прошу принять мои извинения за излишнюю динамику. Но я только что прибыл из турне по трем столицам. У меня есть консолидированное мнение представителей финансовых организаций, замечу, кое-что значащих в этом мире, об оказании вам содействия в подготовке экспедиции в Тибет. Мы же обращаемся к вам за возможной консультацией по поводу известным вам архивным документам времен второй мировой».
«Уважаемый профессор, извинения принимаются. В свою очередь, благодарю вас за поддержку экспедиции-это тоже принимается. Что касается каких-то консультаций, по каким-то архивным документам, то нет и не может быть связи с экспедицией. Замечу, также, что ваша тактика неоправдана, так и передайте «представителям». Жаль, что обед не удался. Я возвращаюсь на семинар.» Соколов успел еще на ланч. Его быстрое возвращение удивило модератора семинара, но он не обмолвился ни словом по этому поводу.
На следующий день Соколов, Мухарский и Щедрин направились на арендованной машине в Вену. Вылет в Москву планировался на следующий день вечером и путешественники обсуждали планы на вечер, да и на половину дня, пытаясь расставить приоритеты. Гостинница располагалась в центре. При регистрации служащий передал Соколову записку. В ней говорилось: «Почетный вице-президент «Suisse Credit» просит господина Соколова уделить время для кратной беседы в 16-00 в ресторане отеля». Прилагалась визитная карточка.
Встреча состоялась в точно назначенное время. Два джентельмена ожидали Соколова и коллег в дальнем углу ресторана, отделяюще декорированном высокими цветочными растениями (видимо подготовленным заранее). Шеф по такому случаю был в костюме. Швейцарцев было двое, в возрасте сравнимом с возратом Соколова. При приближении русских, инициаторы встречи привстали с дивана и жестом пригласили расположиться в трех креслах напротив. Далее последовали представления, вопросы о предпочтениях в напитках. Официанты удалились. Воспользовавшись паузой, заговорил господин Келлер, почетный вице-президент банка : «Прошу извинить за неудачную миссию нашего дорогого профессора. Он отличный специалист, организатор, но дипломат очень слабый. Я представляю вам господина Майера и даю ему слово».
Рассказ швейцарца
«Я, Герхард Майер, руковожу исследовательской структурой банка. Правда у меня есть свои предпочтения, коим я уделяю свое личное внимание. Вы вероятно знакомы или по крайне мере слышали о теории поля временных констант. Время хранит множество тайн и само является тайной. Наши специалисты сумели увидеть много замечательного в теории и разработали некоторые методики прикладного применения. В широких штрихах хочу обратить ваше внимание на следующее. События, факты, представляющие для нас интерес не существовали абсолютно автономно. Есть набор иных событий и фактов функционально связанных с первыми. Задача заключается в том, чтобы обнаружить это взаимодействие и оценить систему в целом. Диапазон нашего внимания по временной шкале варьируется от исчезнувших галеонов с сокровищами до загадочных событий новейшей истории и наших дней. Мы активно взаимодействовали с представителями «стран коалиции» по проблемам «золота рейха». Ваши финансисты время от времени поднимают связанные с ним вопросы на конференциях и в кулуарах. Так в поле зрения попали и экспедиции на Тибет, и не только. Знаем и о вашей подготовке к миссии. Как вы догадываетесь мы - спонсоры и решили не оставаться в тени. Так будет правильно. И еще одно. Мы бы хотели, чтобы наша встреча, равно как и возможные договоренности оставались лишь нашим достоянием. О ваших контактах с «молодыми историками» мы в курсе и не возражаем. Вот пожалуй в основном и все. Готовы ответить на ваши вопросы.»
Перед Соколовым стояла не простая задача. Практически в одиночку принять решение о заключении «некоего тайного соглашения», хоть в замен и предлагалась серьезная поддержка. В такой помощи, как это стало ясно на данном этапе подготовки эспедиции, мероприятие нуждалось в финансах и весьма. Было сокращено кем-то финансирование, сроки планировалось пересмотреть, создавалась какая-то комиссия по оценке целесообразности миссии. Ну вообщем как обычно. И он решил рискнуть. Еще более часа обсуждались организационные и технические элементы экспедиции. В целом было достигнуто общее понимание. «Спонсоры» оказались сговорчивыми и не пытались «экономить на мелочах». Была названа известная фирма, отвечающая за логистику и финансы.
В Москву возвращались воодушевленные, хотя и предстояли «бои местного значения» с бюрократией. В таких сложнозакрученных сюжетах основная идея, имеющая сама по себе непростую структуру, подвергается непрерывным атакам со стороны непонимания, недоброжелательства, зависти, глупости и др.
Установка заработала
В Москве после бурных обсуждений приняли решение о возобновлении экспериментов с установкой ЛВ-3. Программа испытаний намечалась «щадящая». Предпринимались попытки заменить Соколова и изменить временной диапазон взаимодействия с полем, но ничего не вышло. Причины, по всей видимости, в изначальной настройке программы, «время» не отпускало или не допускало изменений. Тем не менее, новым направлением поиска с ЛВ-3 выбрали далеко не однозначную проблему «золота рейха». Соколов участвовал в расследовании одного варианта «исчезновения ценностей» в Австрии, которое было прекращено в 1954 году, затем безуспешно возобновлялось десять, пятнадцать лет спустя… Речь шла о исчезновении вагонов с золотом в начале 1945 года где-то в районе Зальцбурга. При первом же тесте установка заработала. Результаты двух циклов экспериментов дали информацию для необходимых действий. Таким образом, «неожиданно» вновь появилась необходимость задействовать группу Соколова. Подготовка экспедиции в Тибет шла «планово». Руководитель проекта и членкор призвал к себе всю группу исследователей.
В своем и довольно большом кабинете «академик» принимал энтузиастов за столом, накрытом для чая и кофе, что было явлением необычным.
«Уважаемые молодые исследователи» - нетотопливо начал членкор – «на вас одних надежда в поиске решения возникшей задачи. Дело в том, что по имеющейся информации в вагонах с золотом, появившихся в Зальцбурге в марте 1945 года были ценности, похищенные на советской территории. Это были ювелирные издения, картины, иконы из российских музеев и храмов. Следственные действия соответствующих органов с 1945 по 1953 гг. не были результативны. Нам предстоит проверить имеющуюся информацию и отыскать по возможности следы, доказательства существования ценностей. Мне кажется возможным для вашей уважаемой группы взяться за решение этой проблемы. Исходную информацию предоставит Анатолий Григорьевич. Полагаю, также, что это поучение не принесет ущерба подготовке экспедиции на Тибет.»
Соколов-старший как руководитель исследовательской группы, в свою очередь, как это было принято в его молодые годы, заверил руководство Президиума РАН в том, что «мы сделаем все возможное». Совещание на этом закончилось. Молодежь улыбалась, отдавая должное определенному рационализму консервативного бюрократизма. На следующий день в том же составе друзья собрались на даче Соколова. Здесь состоялось предметное обсуждение. Хозяин рассказал о результатах экспериментов на установке по теме «Сокровища».
Рассказ Соколова
«Мои дорогие друзья. Придется ознакомисться с некоторыми базовыми положениями, на которых основывается стратегия работы с установкой ЛВ-3 по данному проекту. По понятным причинам иннформация по работе устаноовки дается дозиррованно. Аналитики пришли к заключению, что деятельность нашей группы является звеном в системе сложных связей событий прошлого и настоящего. Пожалуйста вспомните, что говорил швейцарец в Австрии. Не кажется ли вам, что мы говорим о том же. Далее, если я, сечас уже мы, отступаем от «какого-то плана», то возникает подсказка: кларнет, несанкционированная работа установки, появление немецких «коллег», поручение с «золотым эшелоном». И так, мы подключаемся к поиску следов сокровищ. Послезавтра в полном составе мы вылетаем в Зальцбург. Нам предстоит очередная встреча с господином Вобером. К нему со мной пойдут оба Александра. Остальные получат задания завтра».
Бадрайхенхаль. Три дня спустя.
Вобера российские гости застали в гостинной. Предварительно по телефону они условились о встрече в пятнадцать. Соколову показалось, что в его усталом голосе почуствовалось что-то на подобие радости. Это было добрым знаком. Молодая женщина, представившись как Маргарет, предложила кофе, выслушав ответ, удалилась. Хозяин приветствовал гостей сидя, сославшись на радикулит, жестом пригласил к столу. После обмена вразами, уместными в начале разговора, Вобер попросил разрешения поделиться некоторыми соображениями, вызывающими его беспокойство в последнее время.
«Господа», начал хозяин несколько официально-торжественно, «Через некоторое время после вашего визита, ко мне прибыла делегация аргентинского сообщества знатоков редких растений. Среди них был сын моего лечащего врача в мою бытность в Аргентине. Абель тоже врач. Он мало интересовался кактусами. У нас состоялось две обстоятельные встречи. Суть встреч заключалась в следующем. В моей истории болезни были записи, рисунки, схемы, которые были сделаны мной и врачем в период лечения и восстановление памяти, в том числе и после сеансов гипноза. Некоторые из них Абель привез и демонстрировал здесь, уточняя некоторые детали. Речь шла о расположении каких-то пещер на юго-западном берегу озера Кенигзее, о каких-то ценностях, спрятанных там. По мнению Абеля, кто-то, уже после окончания войны, вложил в мою память информацию о кладах рейха. Какие то смутные образы посещают меня. Это меня тревожит. Мне не хотелось бы иметь рецидив моей болезни. Но прошло несколько месяцев и вот я успокоился. Мне кажется, что я на самом деле помню и пещеру, и сокровища…Я ничего не сказал Абелю. Мне не понравился его «нездоровый интерес». Кроме того, создавалось впечатление, что он выполняет чей-то заказ. Поверьте, я много читал о тайнах рейха, но я и жил в то время. Увлеченно занимался наукой. Много не замечал, да и не хотел вникать в суть происходящего за пределами исследований, ведь я прикасался к сокровенным тайнам природы. Я знаю, что многое замкнуто на эти места. Ведь эти благословенные горы, озера-земля моих предков. Но рядом расположен Маутхаузен-памятник, свидетельство того, как глубоко человек может «вглядываться в бездну». Это трагичное знание, а знания о жертвах и победах вашего народа в войне лишь усиливают мои воспоминания и оценки происходящего. Я ждал вас.»
Вобер остановился, допил уже остывший кофе, взял из коробки тоненькую сигару, молча предложил гостям. Какое-то время длилась пауза. Затем он, с некоторым напряжением, встал, подошел к компьютеру, что-то быстро нашел, нажав клавишу, остановился у принтера, ожидая появление нескольких листочков. Зтем он передал распечатнное гостям. Это были карты озера Кенигзее различного масштаба с пометками на полях и на юго-западном берегу. Вобер закурил, закашлялся и погасил сигару.
«Это плод моих «разговоров с собственной памятью». Я сделал это вскоре после отъезда Абеля. Мальчик остался в неведении. Вот почему я сказал, что ждал вас. Нам необходимо посетить отмеченные места, если вы не возражаете. На подготовку нам понадобится несколько часов.”
Соколов поблагодарил Вобера за предложение, которое было
неожиданным, но прияттным. К вечеру обсудили детали заврашнего путешествия.
Беседа в парке
Воодушевленные исследователи после ужина прогуливались по парку городка, посетили источники с минеральной водой, подышали ее парами в галерее. На веранде небольшого кафе, практически свободном от посетителей, группа расположилась в дальнем углу. Заказав всем кофе и апфельштрудели, Соколов изложил молодым людям свои соображения о складывающейся ситуации.
«Друзья и коллеги. В ходе экспериментов с установкой ЛВ-3 были получены данные о местах укрытия российских ценностей, вывезенных из Германии в начале 1945 года. Их следы теряются в здешних горах. Возможно, это те пещеры, о которых говорил Вобер. В послевоенные годы Вобера в Аргентине посещал Шеффер. Правда он об этом умалчивает, так как находился под наблюдением врачей. По мнению наших аналитиков, Вобера могли сделать хранителем какой-то информации во время сеансов гипноза. Вот он и пытается поделиться ею с нами. Хотя мотивы и не ясны до конца. Считайте, что нам в каком-то смысле повезло. Итак, завтра все подтвердится.
Дорога к озеру. У озера
Утро выдалось удивительное. Бадрайхенхаль со всех сторон окружен горами и солнце, давно появившееся на востоке, создавало яркий купол, опирающийся на вершины освещеннных гор. Дорога к озеру пролегала по извилистым отрогам с многочисленными подьемами и спусками. За рулем немецкого минивэна сидел хозяин. Преодолели пару десятков километров. Остановились у небольшого деревенского кафе. Вобер прокоментировал, что он не хотел бы нарушать традицию, так как, здесь он всегда пьет кофе с «Apfeltashe», по дороге на озеро. К тому же хозяйка кафе – удивительная мастерица. Молодая женщина в наряде «Trachtenmode», весьма ей подходящем, встретила Вобера на крыльце, поздоровалась с гостями, сопровождая энергичным «книгсеном», кратко представилась: «Хельга». Грациозно пройдя вперед, жестом пригласила гостей следовать за ней. Кафе было уютным, аккуратно декорированным в духе альпийских традиций. Стол засполагался у окна с видом на живописно освещенную гору. Не спросив гостей о желаниях, Хельга сделала знак двум нарядным девушкам (похоже дочерям) и стол был быстро накрыт для кофе: сливки, сахар трех сортов, приборы. Через пять минут прибыли апфельташе, горячие с удивительным запахом. Звучали слова благодарности в адрес хозяйки, пожелания успехов. Все были довольны и пребывали в приподнятом настроении. Через полчаса все направились к машине, только Соколов-старший задержался, что-то обсуждая с хозяйкой. А разговор был следующим.
«Уважаемая Хельга, я от Герхарда Майера, ему звонить не надо. Это не тот случай, иначе что-то может пойти не так. Я Вас предупредил. Еще раз благодарим за прекрасный кофе».
Путешественники направились к озеру. Катер их ожидал. Вобер переговорил с капитаном и катер направился на юг прекрасного горного озера. Вдруг раздались звуки трубы, исполняющей мелодию вальса Штрауса. Это был элемент туристической поездки по озеру, когда отражаясь от горного массива, создают удивительную акустическую картину, чем-то напоминающую звуки органа. Мы причалили к точке на юго-западном берегу озера, указанной Вобером. Эта была маленькая площадка на вертикальной скале, назаметная со стороны воды. Цепкие кустарники вовсе закрывали некогда подготовленный причал, вырубленные в камне ступеньки. Тропинка вела к острому выступу скалы как ширмой скрывающему «коридор», ведущий как бы к основанию скалы.
В конце коридора симметрично располагались контуры довольно внушительных размеров арок, покрытых мхом и мелким кустарником. Вобер остановился, как-то театрально развел руки в стороны, улыбнулся и довольно громко произнес: «Вот, представляю вам место из моих нездоровых сновидений. Я здесь был последний раз пять лет тому назад. Кроме того, я не предпринимал действий, чтобы разузнать, что там скрывается, но готов пройти с вами этот путь. Удивительно, что я не чувствую страха, как это было в прошлый раз.»
Исследователи энергично принялись за дело. Из катера принесли инструменты, складные стулья, маленький столик. Появились также термос с кофе, коньяк, контейнеры со снедью.(«Ай, да Соколов!») «Лоцмана» усадили в складное кресло, предложили плед. Остальные, следуя коротким командам шефа, принялись исследовать входы (в чем не было сомнений) в пещеры. Под мшистым покровом одной из пещер оказалась гладкая поверхность темно-сине-фиолетового оттенка. «Эврика»-воскликнул бы эмоциональный исследователь. Соколов же, прекратил дальнейшую очистку поверхностии многозначительно произнес: «Да, это мы уже видели в Финляндии». Через полчаса прояснилась ситуация с другой пещерой. Вход был оборудован маскировкой и замком со всеми секретами, аналогичными тем, что освоили на озере Инари.
Совещание в Цюрихе
В центре Цюриха, в офисном здании без явных табличек о принадлежности к какому-либо банку, на двенадцатом этаже, в небольшом конференцзале, собрались восемь респектабельных джентльменов возрастного диапазона от сорока до семидесяти лет. Докладчиком был уже известный нам Герхард Майер. Совещание длилось более часа. Майер отвечал на вопрос одного из присутствующих.
«Мы все помним ситуацию 1995 года в связи с претензиями к швейцарским банкам в отношении «золота рейха», а также опредленных обязательствах, имеющих значение и сегодня. Я вам докладывал о группе русских исследователей, которая действует весьма активно и сейчас в Германии. Мы стараемся содействать развитию успеха в их изысканиях. Мы обратились к немецким коллегам обеспечить безопасность и юридическую поддержку. Мы проводили проверку документов, относящихся к финансовым операциям 1938-1941гг. рейха в наших банках. Есть определенные сложности, но есть и новые возможности в их разрешении. Возможное решение как-то связано с деятельностью группы из России. Обстоятельства складываются так, что требуется мое присутствие на месте. Я через два часа вылетаю в Зальцбург. Мне требуются широкие полномочия, конечно, в рамках обсуждаемых сегодня вопросов.»
Присутствующие тихо посовещались друг с другом и старший по возрасту господин встал и как-то торжественно произнес: «Господин Майер, мы согласны с вашими предложениями и даем необходимые полномочия. Нас в меньшей степени интересуют сами ценности. Важны наши усилия по эффективному решению проблем с претензиями в отношении наших банков. Важно, также, что происходящее выглядит как наша инициатива, положительно влияющая на нашу репутацию.»
Берег Кенигзее
Стемнело быстро, что не удивительно для этих мест. Практически все было подготовлено к вскрытию пещеры. Запирающиие устройства были обработаны антикоррозийными составами, проверены на наличие «сюрпризов». Попробовали даже дистанционно приоткрыть первую дверь, но механизмы проржавели и требовалось несколько часов для восстановления функциональности. «Торжественное открытие» перенесли на завтра. Соколов установил датчик движения и сигнализатор на дверь. Путешественники возвращались в Берхтесгаден уже в полной темноте. Гостинница заказана заблаговременно. На завтра был назначен ранний подъем. У портье, Соколова ожидала записка следующего содержания: «Буду рад нашей встрече. За завтраком обсудим детали. Вам понадобится моя помощь. С уважением, Майер».
Утром Майер уже ожидал Соколова в ресторане отеля за столиком, накрытом на двоих. Майер, улыбаясь поднялся, пригласил к столу. В это же время официант уже предлагал что-то коллегам Соколова за соседним столом. Соколов молча сел, налил себе кофе: «Я вас слушаю господин Майер, хотя и удивлен вашей оперативности».
«Благодарю ваc, что приняли мой «модус операнди». Я руководствовался целесообразностью и желанием сэкономить время. Полагаю, что вы еще в пещере не побывали. Вы возьмете меня и моего помощника с собой, иначе не избежать неприятностей с местными властями. Мы поможем также с дальнейшими организационными и юридическими проблемами. Нас не интересуют ценности как таковые-только сдержанный резонанс от наших усилий. Мы предполагаем, что речь может пойти о части сокровищ, пропавших в апреле 1945 года из поезда №277 с ценностями рейха»-Майер выдохнул. Он говорил негромко, быстро и четко как робот, без эмоций.
Соколов поднялся, протянул руку Майеру: «Рад нашему сотрудничеству. Теперь в путь. По ходу, хотел бы кое-что обсудить с вами». Через час катер подходил к заветной площадке. Майера сопровождал молодой человек с двумя небольшими чемоданчиками. Коллеги Соколова уныло глядели по сторонам. Их не восхищало таиство, которое происходило вокруг. Тишина, подсвеченная утренним солнцем, открывала чудесные виды гор, играющие многочисленными оттенками зеленого, которые отражались в озере, меняя и цвет, и геометрию. У людей же отсутствовало объединяющее начало.
Катер пришвартовался к площадке. Экспедиция направилясь к коридору в скале, неся оборудование и приборы. Соколов видел определенную скованность своих коллег. Когда все участники предприятия собрались у входа в пещеру, Соколов распределил роли на первом этапе, включая Маера, чтобы избежать случайностей и возможных сюрпризов.
Механизм открывания маскировочной двери поддался с третьего раза. Время неумолимо, несмотря на качество металла замков. Здесь «вышел из тени» помощник Майера Вернер, который оказался его племянником. Он заявил, что по армейской специальности он-сапер с опытом боевой работы. Соколов и Вернер тщательно обследовали тамбур пещеры и следующую дверь. Кроме устаревшей системы сигнализации и блокировки дверей не обнаружили никаких следов минирования. Взорам исследователей в свете фонарей отрылась комната с большим столом по середине, три двери двери, оказавшиеся не запертыми. Одна из дверей открывала доступ в длинный коридор, зачанчивающийся мощной дверью сейфового типа, в тому же закрытой. Используя уже имевшийся опыт, русская команда быстро нашла дизель-генератор, акумуляторную секцию и осмотрела другие помещения. Генератор, хоть и удивиительно, заработал через двадцать минут и появилось устойчивое освещение. С новой дверью возникли сложности и здесь Вернер вновь проявил себя с нужной стороны. С небольшим чемоданчиком он подошел к двери и тщательно осмотрел замок. Через несколько минут дверь напоминала «пациента, подготовленного к снятию кардиограммы». Еще какое-то время племянник прослушивал стетоскопом замок, вращая лимб, затем с улыбкой повернулся к зрителям и тихо сказал: «Готово, господа!». За дверью оказалось большое помещение с уже знакомыми металлическими шкафами вдоль стен, двумя рядами стелажей с серыми ящиками, различного размера.
Исследователи еще два дня бегло изучали содержимое ящиков. Было много необычного, неожиданного, а подчас и трудно объяснимого. Увиденное не производило впечатления «сокровищ Али-Бабы», скорее напоминало запасник музея, склад ломбарда, антикварного магазина, тайник фанатика-коллекционера. Присутствовала какая-то тенденциозность в подборе ценностей. Здесь были ювелирные издения явно восточного происхождения, старинные часы, манускрипты, украшения скифов, монеты, статуэтки. Обнаружились несколько картин Рериха, записи, относящиеся к экспедидиции Блюмкина в Тибет. Как ни странно были найдены и документы, инвентаризационные списки, описания каких-то молоизвестных экспедиций. Некоторые «экспонаты» имели весьма адресное происхождение: регион, страна, время происхождения, пометки со сроками то ли доставки, то ли вывоза и др. Соколов «отложил в сторону» документы и описи ценностей явно российского происхождения. Одна из папок, которая «как-то выпрыгнула» в руки Соколову-старшему из ящика с описями содержала не более десяти листов плотной вощеной бумаги. На них были изображены таблицы с латинскими буквами, разными геометрическими значка, цифрами, когда то уже встречавшимися на одной из пленок, найденых на берегу Инари. Этой папке Соколов оказал «особое внимание и заботу», объяснив коллегам, что на досуге попробует «поразгадывать кроссворды».
Швейцарцы сдержали свои обещания. Банковское сообщество взяло под свою опеку факт обнаружения ценностей, спрятанных рейхом в 1945 году. Был быстро запущен механизм взаимодействия с представителями властей. Была создана группа международных экспертов для оценки происхождения драгоценностей, произведений исскуства, исторических документов. Хотя предстояли еще не простые процедуры по возврату ценностей странам-правообладателям.
Встреча в Зальбурге
В загородной вилле, прислонившейся к скале, собрались участники удачной экспедиции на Кенигзее. По просьбе Соколова Майер организавал присутствие «старинных знакомых Майка и Курта». Они выглядели несколько удивленными, но довольными. Хозяином встречи был Майер, модератором – Соколов-старший.
Соколов, прохаживаясь по большой комнате с камином, но не нарушая комфорта, расположившейся в креслах аудитории, говорил отчетливо и медленно.
«Гопода, здесь собрались участники событий, имеющих важное значение и значимые цели. То, чего мы уже достигли видится с разных сторон, под разными углами-по разному. Тот путь, по которому мы идем в наших поисках, не прост. До сих пор мы решали частные задачи, не приближаясь, но и не удаляясь от тайны, проявления которой мы угадываем в «нашем», то есть, доступном нам пространственно-временном континиуме. Наши предшественники называли это «Дорога Шамбалы». Будем это иметь в виду. Мне представляется, что до настоящего момента все участники и спонсоры наших исследований были удовлетворены результатами. Наша задача сохранить достигнутое равновесие и взаимопонимание в деятельности уже, полагаю, сформировавшейся международной группы исследователей.»
«Лабораторная работа»
Соколов пригласил к себе на дачу своего давнишнего приятеля, математика. Александр Николаевич Сержин большую часть своей творческой жизни занимался решением прикладных задач в области обработки информации. Это так сказать общее описание его рода занятий. Три диссертации:две по математике, одна по филологии («египтологии»)-показатели диапазона его интересов. По несколько часов в неделю читал лекции в разных вузах, «руководил» двумя-тремя соискателями-докторантами. Сержин с любопытством рассматривал распечатки таблиц с берегов озер: Инари и Кенигзее. Он перекладывал листочки как карты за пасьянсом, делая круги вокруг стола. Таинство продолжалось более часа. Соколов молча наблюдал за поведением друга.
«Дорогой Анатолий», начал Сержин, «Ты меня удивил. Предварительно могу сказать, что сие творение есть пример создания чего-то наподобие «квадрата Цезаря» с применением алгоритмов из теории групп Ли. Тебе ведь надо срочно? Да и без посторонних глаз? Так, ведь?». Математик еще раз обошел стол, разглядывая некоторые из табличек. «Итак», продолжал он, «мне нужен мой компьютер и два дня у тебя на даче, и чтоб без помех. У меня есть дни от отпуска, да и чего не сделаешь для науки! Любопыто, любопытно, где-то я уже видел намек на что-то подобное. Завтра утром, нет сегодня, я у тебя в девять! Еще одно. Я захвачу своего ученика-нужен помощник.»
Соколов был безмерно рад, что не потребовалось долго уговаривать друга. «Предмет исследований» сам привлек внимание. Ведь характер у математика был не простой-иногда необъяснимое упрямство буквально преображало лояльного и мягкого ученого. Ведь мало кто знал, что он мастер по парашютному спорту (в молодости) и имел за плечами порядка десяти экспедиций в Египте, Мексике, Аргентине и где-то еще.
Ожидаемые неожиданности
Два дня пролетели в заботах по составлению отчетов и предложений по «успехам в Германии». Спасало то, что официальные бумаги, как это сложилось в проекте с использованием установки ЛВ-3, должны быть краткими конкретными, но с финансовым обоснованием. Перспектива успеха с российскими ценностями существенно укрепила «авторитет мероприятий» на ряде ступенек «иерархии бюрократических инстанций». Скептики отошли на время в тень.
«Ученики Цезаря»
На третий день вся группа «исследователей» собрались в самой большой комнате дачи Соколова. Сержин где-то раздобыл школьную доску в полформата и установил ее на полку камина. На нем был синий спортивный костюм «времен союза», в руках: указка и кусок мела. Генетически-гипотетически все почувствовали себя учениками-второгодниками и скованно. «Господа», начал учитель, нарушая «стереотип образа учителя», «представляю вам кроссворд, распространенный в 30-40 годах 20-го столетия в Европе. Иными словами, здесь присутствует своеобразная смесь квадрата Цезаря, иерархического метода классификации, кодирования с довольно оригинальным применением методик на основе теории групп. Переведя на нормальный язык, ваши таблички содержат ключи для расшифровки информации по ссылкам-это раз, а также календарь каких-то событий с привязкой к географическим координатам. В обоих случаях требуется ваше участия для интерпретации и «оживления» этой конструкции. Остаются некоторые нюансы, которые будут разрешены совместными усилиями, ежели пожелаете. У меня все. Мой юный коллега, у вас есть, что добавить? Нет, отлично. Анатолий, тебе слово.»
«Уважаемые господа математики, вы поработали славно и существенно продвинули нас в исследованиях. Вы правы, что существуют дополнительные информационные документы, к которым вы открыли коды. На данном этапе нас больше интересует календарь событий и их привязка к карте. С этого и начнем. Сергей извлеки координаты пещер на Инари и на Кенигзее, и тут же убедимся в наших догадках….»
Далее все приступили к распределению задач по определению «мест событий» по координатам…
«Штрихи к портрету»
По разным направлениям и организациям шла работа, связанная с результатами деятельности группы Соколова. Успешно продвигались консультации по возврату в Россию ценностей, обнаруженных в пещере на берегу Генигзее. Значительное содействие оказали «швейцарские и немецкие исследователи» в преодолении политико-бюрократических барьеров. Интересные результаты дали анализы проб из таинственных пещер. Оказалось, что это разновидность горного хрусталя с весьма необычной кристаллической структурой. Когда нанесли на карту «места событий» из расшифрованных таблиц, то были удивлены все непосредственные участники проекта. «География событий» охватывала ряд районов российской территории, известных как аномальные зоны, точки в Швеции, Финляндии, Австрии, Германии, Египте, Иордании, Нигерии... Требовалась интерпретация «календаря событий». Разброс дат охватывал диапазон лет тридцать как в прошлое, так и в будущее. Оставалось увязать события и даты и дать надлежащее объяснение. В руках изыскателей находились только «эпизоды» открытой пещеры и исчезновение экспедиции Шеффера в Финляндии и смутные воспоминания Вобера. Слишком простым казалось предположение о том, что «событием» считается открытие или закрытие пещер-входов в «иную реальность». Аналитики-сотрудники лаборатории ЛВ-3 полагали, что такой подход не укладывался в какую-либо простую схему.
Группа в очередной раз собралась на даче. Погода стояла прохладная. Горел камин, у некоторых из команды в руках уютно расположились бокалы, шеф прогуливался по комнате и рассуждал о сложившемся положении дел.
«Двигаясь к нашей цели, экспедиции на Тибет, мы сделали многое и достигли определенных успехов. Наша группа приобрела нужный авторитет. Несколько серьезных организаций высказали нам благодарность. Финансовые же структуры добавили к словам хорошую премию за информации по некоторым счетам рейха (как оказалось за период 38-40гг.). Сейчас я размышляю как распределить премию между нами. Но я считаю, что пора внести «конкретику» в цель миссии на Тибет. Я имею в виду гору Кайлас, которая находится в южной части Тибетского нагорья системы Трансгималаев и территориально принадлежит Китаю, и с тибетского языка переводится как «Драгоценный камень снегов». Мы совершим «кору», как называют тибетские монахи паломничество, и пройдем вокруг горы, а это пятьдесят три километра. На этом маршруте вокруг горы расположены три монастыря, куда обязательно приходят паломники во время обхода. Кстати, две «две точки событий», согласно наших таблиц, расположены где-то в этом районе. Поскольку вот уже год наша деятельность проходит под лозунгом «Миссия на Тибет» и мы таки обязаны сделать это. Кто имеет другое мнение-предложение? Отлично, единогласно! Весь обход (обязательно по часовой стрелке) будет продолжаться около трех дней, во время которого верующие паломники останавливаются на ночлег прямо под открытым небом. В долине так же совершаются погребальные обряды и быть захороненным в этом месте – считается благом, так как душа очищается и муки ада ей не грозят, но это нам не грозит. Я набросал проект плана с маршрутом. Прошу внимательно изучить и дать соображения к завтрашнему вечеру. Встречаемся здесь же.»
Точка на маршруте
Отступление от маршрута «Москва – Кайлас» было предусмотрено Соколовым по ряду причин, которые станут понятны и убедительны позднее. Речь идет о долине Майлуу-Суу в Кыргыстане. Там располагаются так называемые «хвостохранилища», т.е. отвалы добычи и первичной переработки урановой руды. Все существующие хвостохранилища были законсервированы в период с 1966 по 1973 гг. Однако отвалы, большая часть которых расположены на склонах долины реки Майлуу-Суу, не рекультивированы. Сюда же попадали отходы переработки руды привозимой из Германии в те, уже давние, времена. Из-за сейсмоопасности в русле реки Майлуу-Суу существует угроза разрушения хвостохранилища. Информация, полученная от ЛВ-3, подтверждала некоторую связь «точки» в Кыргызстане с рудниками в Германии и координатами «мест событий» из таблиц Шеффера. Соколов пытался понять в какой форме проявится эта пока эфимерная «ниточка», поэтому у него окончательно сложилось убеждение в необходимости поездки в Кыргызстан. Сложность заключалась в организации логистики для Тибета и Майлуу-Суу в параллельном режиме. Между участниками экспедиции были распределены функции и задачи. Время сбора в Кыргызстане было назначено, а Соколов вылетел туда на пару дней раньше.
Прогулка по ущелью
Соколов, ожидая своих коллег, не тратил времени зря. Он нашел старожила здешних мест, Кубанычбека Норозбаева, долгое время работавшего в природоохранных структурах, начиная со времен Союза. Выйдя на пенсию, «подрабатывал» гидом-проводником у туристических групп и экспедиций. По мнению знавших его, к Кубану с большим пиитетом относилась «живые и неживые обитатели гор и рек в округе на сто километров в любом направлении». Так, в переводе с какого-то наречия, звучал статус местного знатока тайн этого прекрасного природного уголка, хотя и с родимым пятном цивилизации. Два вечера Анатолий Григорьевич и Кубанычбек провели в беседах и с местным напитком по рецепту «хозяина гор», который не только бодрил, но и стимулиовал полет фантазии. Удивительные рассказы с экскурсом в двухтысячелетнюю историю этих мест и народов, тесно связанную с древнейшей цивилизацией китайских империй, украшенную легендами и тибетских монахов. На следующий день прибыла команда Соколова. После процедуры знакомства все расположились за большим столом, заставленным блюдами с колоритными яствами от гостеприимного хозяина. К вечеру исчез барьер в разговорах и появилась объединяющая идея. Предстояли поиски того, что подтвердило бы или опровергло информацию о связи аномальных точек в Финляндии, Германии с «загадками гор» в долине Майлуу-Суу. Эта связь косвенно обозначалась и в документах немецких исследованиях, и рассказах Норозбаева.
Кубанычбек поднял своих гостей на рассвете. Он нарядился в удобный походный наряд с заметным национальным колоритом. Предстояла поездка и пеший переход в долине реки с перспективой возвратиться обратно где-то к полуночи. Кубан заявил, что необходимо ограничиться крепким чаем и лепешками, а завтрак-через полтора часа в горах-такова традиция. К удивлению всех, кроме Соколова-старшего, хозяин извлек из гаража мощный восьмиместный внедорожник и пригласил гостей располагаться. Солнце освещало вершины гор, оставляя в прозрачной тени реку и долину. Воздух был свеж и наполнен загадочными запахами горных трав. Машина шла быстро и уверенно для непростой горной дороги, повинуясь уверенной руке знатока. Через полтора часа был вкусный и калорийный завтрак, получасовой отдых в живописном месте, далее группа направилась в гору по узкой тропе. Спустя час подъем закончился и начался спуск, продолжавшийся не менее сорока минут. С непривычки «жители города» устали, чего не скажешь о Кубанычбеке. Тропа вывела путешественников видимо к старому руслу горной реки.
«Это-то самое место, которое я хотел вам показать. Впереди расположена пещера, вход в которую закрыт необычным материалом. По структуре-горный хрусталь. Я проверял в лаборатории. Это было во времена Союза. Жаль, что исследование не продолжено. Ваше же появление вселило определенную надежду. Я посещаю это место раз в полгода, фотографирую, делаю измерения радиоактивного фона, беру пробы воздуха. Есть интересные наблюдения, особенно в сравнении с некоторыми образцами, которые хранятся в районе хвостохранилища. Я привез вас сюда, чтобы вы лично убедились-это раз, во-вторых, сделать новые измерения. На обратном пути я раскажу подробности, так сказать для полноты картины.»
Норозбаев, ведя машину, рассказывал о своих наблюдениях подобных мест за свою многолетнюю практику. Он обнаружил до десяти таких входов в пещеры, разбросанных по региону. Расстояния между ними: шестьдесят три километра, сто двадцать шесть…, т.е. кратны радиусу земли. Кроме этого, географическая ориентация плоскости пещер и другие параметры. Но все это никого не интересовало, особенно, на фоне экологических проблем хвостохранилищ, новой социально-политической ситуации региона.
Группа прибыла на самую отдаленную окраину хвостохранилища. Здесь складировались отвалы от переработки руды в период 1965-70гг., в том числе и поставок из ГДР.
Кубан спустился по склону к реке. Махнул рукой, пригласив остальных следовать к нему. Все собрались на небольшой площадке. Он попросил молодежь расщистить от травы середину площадки. Под негустым дерном оказались обломки гладких плит различного размера. После того, как были удалены остатки песка и травы, исследователям предстали «фрагменты уже знакомых дверей в пещеры».
«Эти пластины были привезены из Германии в 1969-70гг. вместе с рудой», начал рассказывать Кубан, «с помощью коллег я перевез их сюда, с надеждой на лучшие времена.» Он начал внимательно рассматривать все обломки плит, бормоча что-то себе под нос. Потом остановился, осмотрев всех вопросительно. «Где же надписи? Они или исчезли, или плиты утащили, или я не узнаю!» Он сел на землю. Несколько минут длилось молчание. Затем Кубан встал и обращаясь то к одному, то другому заговорил: «Я здесь был полгода назад, проверял-все было на месте. Это были таблички с цифрами, нанесенные на поверхность двух плит», сказал он грустно, затем улыбнулся, «фотографии наверное сохранились. Едем домой-нас ждет ужин и интересная беседа». В течение всего путешествия у группы Соколова было чувство «незавершенности». Они были не участниками поиска, а наблюдателями, причем, пассивными. Согласно кивали головами, соглашались со всеми действиями «проводника-наставника», тайно надеялись на реванш вечером, за ужином, но плиты сфотографировали.
Ужин при свечах
Домой вернулись около десяти, было темно в прямом и «организационном» смысле: в горах темнеет рано и отключили электричество. Хозяин выяснил, что возможно включение ближе к полуночи. Свой, довольно новый, комьютер подключил к аккумуляторной батарее. Пока компьютер заряжался, гости набросились на разнообразные яства, приготовленные хозяйкой. Выглядело даже романтично-при свечах. Через полчаса, за чаем, слушали Кубана. Отыскав в компьютере фотографии полугодичной давности, сравнили с новыми-они совпали. Исключение составили две плиты, на которых были, да исчезли, шесть квадратных таблиц с цифрами. Норозбаев рассказал, что по началу он принял их за какие-то записи горняков или транспортников. Позднее, рассмотрев внимательнее, обратил внимание на «слишком четкий подчерк», но далее этого не пошел. Жуков сказал, что таблицы напоминают уже знакомые нам «артефакты» из предыдущих экспедиций. Информацию с комментариями передали в аналитическю группу, в Москву. Соколов-старший как то задумчиво произнес, что пора подключать все возможности, включая «швейцарскую группу поддержки». Он извлек из сумки спутниковый телефон и довольно долго разговаривал. Далее обсуждали разные вопросы и легли спать поздно. Оставалось три дня для вылета на Тибет.
…продолжение…
Соколов удивился, насколько оперативно сработали «швейцарцы», хотя такой вариант предусматривался и был оговорен с местными властями и МЧС, в частности. Утром недалеко от дома Норозбаева сел вертолет. Командир, майор МЧС, доложил, что прибыл в распоряжение экспедиции. По его словам майора, Оффис ООН обратился в правительство с просьбой об оказании содействия международноой группе исследователей, все расходы оплачиваются. Маршруты полетов предварительно согласованы. Через два дня прибывают еще три участника экспедиции.
Шеф собрал свою группу. Пригласил Кубана, майора и штурмана.
«Господа», обратился Соколов торжественно, «нам предстоит за два дня посетить, по-возможности, все точки расположения пещер, указанные на карте Норозбаева. Вылетаем через полчаса. Маор, штурман и Кубан, пожалуйста проложите маршруты, начиная с наиболее удаленной точки, также выполните необходимые согласования. Время, как говорится, пошло.»
Когда группа осталась в основном составе, Соколов зассказал о своем замысле.
«Друзья, необходимость посещения всех пещер основывается на том, что существует пока необъяснимая связь, скажем, «во временном поле», между нашими настоящими и последующими действиями. Вы помните, что не пошли эксперименты с установкой ЛВ-3 без нас и со сменой направления исследований. Не будем пренебрегать этой данностью, дабы исключить «непрогнозируемый ход» событий. Полагаю это понятно, исходя из приобретенного опыта в ходе наших странствий. Так, что предстоит «отметиться». Считайте это правилом игры, или условием эксперимента.»
Командир вертолета доложил о готовности к вылету. По предварительной оценке во всех точках маршрута возможна посадка в пределах до двухсот метров.
Первая, вторая и третья пещеры оказались доступны без осложнений. Пришлось, правда, «прогуляться по горной тропе». Все признаки и особенности «тайных входов» были знакомы исследователям. Пробы взяты. Да и пещеры похожи. К пятой и шестой точке не удалось добраться. Кубан не был здесь около года и рельеф немного изменился из-за селя, сошедшего в прошлом году. На следующий день работа была продолжена. В седьмой и восьмой пещерах не было ничего примечательного. Взяли образцы, сделали фотографии. Справились за два часа вместе с перелетом.
К девятой, последней, добирались более часа. Спуск и подъем были ровными, но крутыми. Мелкие камешки затрудняли движение, сыпались из-под ног. Путники выдохлись порядочно. Вход в пещеру выглядел как обычно. Расчистив часть стены, изыскатели обнаружили странные надписи. Это были значки, чем-то напоминающие греческий алфавит, только по-разному ориентированные. Пришлось удалять мох с большей части поверхности входа и обнаружились еще три таблицы с подобным текстом. Фотографии переправили в аналитическую группу.
Два дня пролетели быстро. Впечатлений у всех участников экспедиции было много: горные пейзажи с вертолета, живописные ущелья, ожидание необычного, тайна. Результаты поиска требовали осмысления. То немногое, что удалось обнаружить, не просто монтировалось в общую картину поиска по программе действий «Тибет».
Что дальше?
На следующий день шеф собрал свою группу и вылетели на ближайшую точку. Кубан в этот день был приглашен по делам на хвостохранилище. Приехали эксперты из МАГАТЭ.
Место было удивительным. Небольшая площадка в пятидесяти метрах от пещеры обеспечивала возможность видеть долину на несколько километров, справа и слева невысокие скалы создавали уют и уберегали от ветров. Группа расположилась с комфортом, насколько позволяла складная мебель, хотя снедь и вино были стоящие, стараниями супруги Кубана. Экипаж вертолета остался у машины в метрах двустах.
Соколов прохаживался по воображаемой сцене, а «зрители» со стаканами в руках ожидали начала лекции.
«Друзья, коллеги, завтра мы встречаемся с нашими попутчиками из «европейской группы»: Майком, Куртом, Вобером и возможно Вернером Майером (племянником Герхарда). Нам предстоит продолжить нашу экспедицию уже в международном формате. Сейчас мне хотелось бы согласовать с вами какие-то базовые представления, на которых зиждется наш поиск.
Первое - ограничения. Упоминание о установке ЛВ-3, о выводах аналитической группы, находится по-прежнему под запретом. Необходимую информацию коммуфлируем под «соображения-плоды размышления» при общении в рамках международной группы.
Второе. Считаем, что существует «личностная привязка» нашей группы, Соколовых, в частности, к задачам экспедиции. С позиции экспериментов с ЛВ-3 это обозначается как «генетический след» в определенном временном интервале, который встроен в динамический процесс скажем «временных парадоксов или взаимодействий». Филосовски: «Человек-Время-Пространство», хотя последовательность может быть и иная. Вы только представте к какому рубежу познания мы приближаемся. Да, мы идем не прямо, с нечеткими целями, руководствуемся догадками. Важно не упустить имеющиеся возможности – у нас в руках тонкая нить.
Третье. Наш следующий пункт экспедиции – Кайлас. Мы совершим «кору» по традиционному маршруту, хотя придется сделать отступления с учетом тех точек, которые стали нам известны брагодаря расшифровке «таблиц-посланий». Об «отклонениях от маршрута» позаботятся наши швейцарские коллеги, так как на Памире «любые вольности» строго пресекаются. Мы не знаем с чем мы столкнемся, вернее можем столкнуться. Вопросы?»
Обед в горах длился более двух часов. Темы разговоров были разнообразны. Вскоре к группе присоединился экипаж вертолета и тематика необычных случаев в горах расширилась. Вернулись «домой» поздно, уставшие, но довольные. Утром ожидались гости из-за рубежа.
По ходу обеда Соколов познакомил с маршрутом Коры.
Он начинается утром «по часовой стрелке» вокруг горы Кайлас с городка Дарчен - монастыря Дира Фук длиной в 53 км. и продлится три дня. Экспедицию сопровождают яки с багажом. Путь проходит по долине реки Лхачу и у монастыря Дира Фук. С этой точки видна северная стена горы Кайлас.
На второй день Коры от монастыря Дира Фук через перевал Дролма Ла до Монастыря Зутул Фук.
Самый важный день Коры, сопряженный с существенными трудностями. Перевал Дролма Ла расположен на высоте 5570м. По преданиям тибетцов с перевала начинается новая жизнь. Ветхие одежды оставляют как и старое тело до перевала. С перевала идет спуск по берегу священного озера Тукпе Дзингбу (Гаурикунд) в долину и далее к монастырю Зутулфук.
Третий день Коры. Зутул Фук-Дарчен-Парьянг
Утром мы посещаем монастырь Зутул Фук, пещеру Миларепы. Вдоль восточной стороны Кайласа, мы спускаемся в Дарчен.
Здесь заканчивается наша Кора, группа прощается с проводниками и яками и едет до известного уже поселка Парьянг.
В конце каждого дня предусмотрен ночлег в кемпинге.
Шеф сделал акцент на один важный аспект предприятия. «Друзья, в нашей международной группе самым старшим по возрасту является Вобер. Мы предусмотрели возможность для него на самых сложных участках перемещение на яках, если обстоятельства сложаться таким образом. У нас будет также необходимый запас медикаментов и оборудования в случае каких-либо осложнений. Хочу сказать, что этот поход-серьезное испытание для каждого. Если у кого-нибудь есть сомнения, то лучше переместиться сразу же в конечную точку маршрута, что также предусматривается как и возвращение из любой точки пути.»
В гостинице рядом с аэропортом Бишкека россиян ожидали «гости из-за рубежа». Они прибыли два дня назад и уже успели познакомиться с городом и находились в приподнятом настроении. Им импонировал восточный колорит, гостеприимство представителей двух местных министерств, организованные стараниями Соколова и Кубанычбека.
Экспедиция в полном составе собралась в небольшом ресторане, закрытом по случаю VIP-гостей. Соколов выступил с кратким приветствием, затем попросил объявить перерыв, поглядывая на часы. Через полчаса все как ученики расселись за столиками, глядя на шефа. «Господа», начал Анатолий Григорьевич, «хотел обратиться к вам с просьбой о включении еще одного участника в состав экспедиции. Он немного запаздывает. Да, вот и Кубан, большинству представлять не надо. Присутствие такого человека рядом с нами будет служить успеху. Тем более, что его прадед происходит из Тибета. Он обещал рассказать.»
На следующий день группа в полном составе вылетела в Пекин. В столице поднебесной экспедиция провела двое суток. Благодаря влиянию «швейцарского менеджмента» это были кратчайшие сроки для отправки оборудования и багажа в Лхасу, хотя там уже две недели работала швейцарская туристическая компания. Были конечно и привлекательные моменты: экскурсии, встречи, обеды-ужины.
Перелет в Лхасу прошел обычно. В аэропорту группу ожидали представители турфирмы и проводили в отель. Необходимость аклиматизации и адаптации к высокогорью является непременным условием пребывания в этих местах, да и программа посещения достопримечательностей столицы Тибета далеко не простая.
Через сутки экспедиция выехала по маршруту. «Путешествие на Кайлас» не вмещается в рамки обычного туризма: древний, дикий, живописный, неповторимый-таким предстает Тибет и европейцу и другому люду. Путь из Лхасы на Кайлас идет через Священное озеро Нам-цхо на север по берегу самого большого и высотного озера Сэнли-цхо, расположившегося на высоте более пяти километров. Горные хребты Гандисышань, Куньлунь, Танглха возвышаются в почетном карауле, указывая путь к городу Дарчен у подножия Священного Кайласа.
Выехали из гостиницы рано утром. Автобус был комфортабельным, швейцарские коллеги не поскупились. Хотя такая оценка является отголоском нашего менталитета, отношения к нормальным удобствам путешественника.
Соколов через полчаса пути взял в руки микрофон и стал излагать особенности плана путешествия к Кайласу. Он говорил по-английски.
«Господа-исследователи, наше путешествие будет проходить по сокращенному варианту. Нам неоходимо успеть к полнолунию на Кайлас, поэтому будет всего лишь два ночлега. Конечно, мы пропустим ряд достопримечательностей Памира, но этого требует дело. Напоминаю, что у на есть две «точки интереса» и мы их посетим. Первая остановка на озере Нам-цхо. Как чувствуют себя «альпийские гости»?
Вобер улыбнулся: «господин Соколов, вы, вероятно, имели в виду меня. Должен сказать, что удивляюсь себе, своему настроению. У моего организма есть опыт выживания в горном климате Альп и Латинской Америки. Сейчас же, я полагаю, осуществляется возврат к годам моей молодости в Тибете. Я рад, что я член команды.»
Километров за десять до озера Нам-цхо Жуков и Соколов, сверив координаты реперных точек на местности с «тайными записями из таблиц», приняли решение сделать остановку. Машину авангарда (водитель, представитель турфирмы и проводник) информировали и просили вернуться, благо она удалилась несущественно. «Точка интереса» находилась в стороне от догоги на удалении немногим более километра. Соколовы и Жуков направились в сторону скалы, выделяющейся на фоне дальнерасположенных гор. Пещеру нашли довольно быстро. Она мало чем отличалась от виденных ранее, хотя цвет поверхности «входа» имел зеленоватый оттенок. Установили палатку, приготовились к измерениям и взятию проб. Через какое-то время подтянулась остальная группа. Короткое совещание постановило, что по-прибытии авангарда, трое остаются для завершения исследований, а остальные, двигаются дальше по маршруту до стоянки на ночлег. На озере остановка будет короткой, ознакомительной, хотя место и примечательное, заветное.
У пещеры остались Соколов младший, Жуков и, по его просьбе, Вобер, который к тому же чувствовал себя не важно. Авангард пересел в автобус, а джип составили у пещеры. Решили остаться на ночлег здесь, а с утра догонять стальных, которые продолжили путешествие.
Наступил вечер, затем и ночь. Вобер и Жуков расположились в палатке, Соколов-младший – в джипе. Рассвет только означился посветлевшим небосклоном. Жуков проснулся и не увидел в палатке Вобера. Он вышел, огляделся, окликнул гостя, разбудил Александра. Кратко посовещавшись, они начали обходить прилегающую территорию. Вобера обнаружили когда уже совсем рассвело. Он лежал у входа в пещеру за большим камнем и был без сознания. Друзья осторожно перенесли его в палатку, попробовали привести в чувство, но безуспешно. Немец дышал, пульс был ровный, давление-в норме, но не реагировал на внешние раздражители, что напоминало летаргический сон. Связавшись с группой по телефону, Александр проинформировал о случившимся. Было решено транспортировать гостя к месту остановки группы, куда был вызван врач. Иными словами предстояли три с гаком часа пути cо спящим.
Четыре часа спустя
Врач уже дожидался. Его доставили вертолетом. Хорошо, когда в распоряжении имелись «большие возможности». После осмотра доктор отозвал Соколовых в сторону: «Ну-тес, господа. Случай я бы сказал интересненький. Повода для беспокойства не наблюдаю. Напоминает гипнотический сон. Я ввел ему препарат, который обеспечит просыпание в течение получаса. Далее расспросим, измереем и так далее. На каком языке говорит пациент? Немецкий, английский? Чудесненько, давно не разговаривал на немецком…»
Прошло минут сорок. Мы застаем Вобера, сидящего за столом в окружении группы. Вторая чашка кофе преобразила «героя дня». Доктор церемонно развел руками: «Как врач я здесь уже не нужен. С вашего позволения поприсутствую немного, послушаю, понаблюдаю.»
Соколов встал и начал прохаживаться вокруг «аудитории». «Господин Вобер просим вас без деталей рассказать, что с вами произошло. Детали мы обсудим позднее.»
Рассказ Вобера
«Уснул я около одинадцати. Перед этим я чувствовал головокружение, слаботь. Сон навалился сразу. С какого-то момента я потерял чувство реальности происходящего. Даже сейчас не смогу с уверенностью сказать был ли это сон, или все происходило на самом деле.Уж больно сюжетно развивались события. Я проснулся, вышел из палатки, направился к пещере. Постоянно слышался негромкий звук высокой тональности. Вход в пещеру был открыт, рассеянный свет падал откуда-то сверху. Я вошел в пещеру, тускло овещенным коридором направился вглубь, Впереди был заметен более яркий свет. Через некоторое время я оказался в большом помещении с высоким сводом. В отдаленном углу за большим столом сидела группа людей, хотя поначалу не смог разглядеть их лица. Они находились как бы в тени. Я направился к ним. Мне вспомнилось известное полотно Леонардо Да-Винчи «Тайная Вечеря». Я продвигался вперед медленно, но видение не приближалось. Я остановился, присел на выступ у стены прислушался, был слышен тихий разговор. И каково было мое удивление, когда в сидящих за столом я начал узнавать участнииков моей последней экспедиции в Финнляндии: Курта, Хельмута, Отто и других. Они беседовали между собой и не обращали на меня внимания. В какое-то мгновение Отто как старший обратился ко мне: «Послушай Вебер, когда пройдешь перевал, посети там пещеру, расположение ты знаешь. Там найдешь послание для тебя. Это пока все.» Затем видение исчезло. Остальное происходившее со мной трудно объяснить. Я только подумал, что это дурной сон или возвращается моя болезнь. Далее, очнувшись, увидел вас, обрадовался.»
«…снова в путь…»
Перевал Дролма Ла преодолели на третий день. Сказывалась нехватка кислорода, ноги становились «ватными», сердце «билось» учащенно, хотелось посидеть, полежать. Удивлял Вобер. Выглядел он бодрее молодежи, на остановке бодро прохаживался вдоль дороги, искал места для съемок. С перевала спустились по берегу озера Тукпе Дзингбу в долину и здесь Соколов организовал стоянку и отдых. Через два часа группа в полном составе отправилась искать пещеру.
Все было уже предсказуемо и процедуры поиска те же. Правда был и сюрприз. Вход в пещеру был как «новенький» и переливался зеленоватым цветом в лучах полуденного солнца. Нашлось и послание для Вобера, расположенное в нижнем правом углу входа. Видимо код был тот же, только «размерность таблиц» больше. Фотографию передали в аналитический центр.
Обратный путь проходил в тишине. Кто дремал, кто смотрел в окно, благо виды открывались незабываемые. Друзья «немцы» вполголоса беседовали, расположившись в хвосте автобуса. Вобер не расставался с фотокамерой. Доктор наблюдал за ним, его поведением, делал заметки в своем блокноте.
«Время осмысления»
Все, что случилось за время экспедиции нельзя назвать фактами, событиями, существенно повлиявшими на понимание общей картины. Не просто просматривались связи между отдельными ее фрагментами. ЛВ-3 как уникальный инструмент позволял лишь корректировать ряд моментов поиска. Ведь и само исследование не имело четко определенных целей, методик, информационного наполнения. Благо достижения группы, как то: «ценности рейха», пленки с информацией, международная команда, криптограммы и др.- обеспечили авторит «предприятия», хотя и не яркого, но внушительного и перспективного, даже таинственного. Оказалось, что в некоторых расшифрованных таблицах из пленок, обнаруженных в Финляндии, затем в Киргизии и Тибете указывалось время открытия пещер, но без четкой привязки к координатам их расположения. Случай с Вобером, его видениие, не укладывался в схему «отрытия пещеры». Доктор, следуя врачебной этике, рассказал только Соколову о своих наблюдениях, будучи, тем не менее, значительно удивлен.Первое, на что он обратил внимание, это внешний вид всех участников и особенно Вобера.
«Это черт знает, что такое! Посмотрите на него-он помолодел лет на десять. Да обратите внимание друг на друга! Вот вы, к примеру: седых волос и морщин поубавилось, кожа на руках разгладилась и приобрела другой оттенок. И так у каждого! А мне каково, вчера приснилась девица с зелеными глазами. Это в мои-то годы. Я не могу ничего оъяснить! Да, да, я знаю все легенды, но не принимаю!»
Соколов, слушая взволнованного доктора, осторожно улыбался. Ему импонировал эмоцииональный подход, не выводящий за рамки профессионального интереса. Он понимал, что предстоит ввести доктора в определенной степении в курс дела. Может даже включить в состав команды, врач он неплохой.
«Дорогой доктор, у вас есть время подумать над следующим предложением. Насколько я в курсе, дети у вас взрослые и живут в Питере. Если у вас нет иных сдерживающих моментов, то предлагаю поработать у нас врачем экспедиции, хотя бы с годичным контрактом. Думаю оклад и прочие условия вам понравятся. Нам же будет проще рассеять ваши сомнения и соответственно увеличить, так сказать, «ваш градус в нашем сообществе».
Доктор задумался. Затем медленно начал говорить: «Дорогой Анатолий, я мог бы принять ваше предложение мгновенно…если бы не… Видите ли, я в разводе с женой. Я помогаю дочери и сыну:она студентка последнего курса, он-аспирант, плюс должок за квартиру…вообщем у меня серьезные финансовые обязательства перед туристической фирмой…»
Соколов, не прерывая доктора, позвал Майера. «Любезный Вадим Иванович, изложите свою проблему с турфирмой этому господину, он любит подобные шарады».
Анатолий Григорьевич знаком пригласил россиян следовать за ним. Единомышленники собрались в автобусе. Немцев не было видно, где-то прогуливались. В последнее время Курт и Майк сдружились, стали менее «закрытыми», часто шутили, что как то настораживало бывшего разведчика. Ведь по сценарию их шефов они должны контролировать и дополнять друг друга.
Шеф неспеша обратился к «сподвижникам»: «Коллеги, хочу согласовать с вами возможность включении доктора Терлецкого Вадима Ивановича в состав нашей команды, для начала, на правах испытательного срока. С ним беседует Майер. Если возражений нет будем ориентироваться на положительное решение.»
Молодые люди ожидали каких-либо существенных объявлений. Несколько минут они демостративно обменивались мнениями по вообщем-то очевидному вопросу. Соколов выжидал. Затем молча все подняли руки как в школе, что развеселило и разрядило несколько напряженную обстановку.
Соколов продолжал: «У нас есть еще один вопрос: «О наших дальнейших планах». То, к чему мы стремились, материализовалось в виде новых задач, требующих существенной аналитики и планирования действий. Нам надлежит представить нашим «топ-менеджерам и спонсорам» реальноориентированные шаги, дабы не посеять сомнения ни в целях поиска, ни в нас. Хорошо бы ненадолго отпустить международную составляющую нашей группы на «зимние квартиры». Именно, ненадолго, чтобы они могли отчитаться, но не обрели достаточно самостоятельности для начала деятельности независимо от нас. Собрались бы примерно через месяц. К этому времени аналитики закончат расшифровку, наш бюрократический аппарат приготовит «очередное блюдо», мы могли бы отдохнуть, при условии согласия на периодические «мозговые штурмы», кроме всего и по поиску слабых мест в позиции аппонентов. Но сейчас это пока намерения, а Сергей Жуков изложит нам соображения о ближайших действиях.»
Сергей церемонно поклонился. «Вы помните какую роль сыграл тайник на Кенигзее? Такого рода находки укрепляют «доверие сторон» к нашим мероприятиям и к нам. Теперь нам предстоит найти нечто подобное в районе перевала между Италией и Австрией - «Стельвио Пасс». Благодаря «нашей таблице декодирования» это самый вероятный объект для обеспечения долголетия нашего проекта. Насколько удалось установить предполагаемая пещера расположена в сорока километрах к югу от отметки на перевале - 2757 м. В января 1945 года, по предложению министра финансов Германии Вальтера Функа, было принято решение эвакуировать ценности в «безопасное место». Мы опять приходим к истории поезда № 277, забитый слитками из хранилищ имперского банка. Поезд пропал в марте 1945 года, словно не было: судя по документам, найденным союзниками, состав с золотом никуда не прибыл. По косвенным подтверждениям (от Майера и его друзей) Отто Скорцени на нескольких грузовиках перевозил что-то в этом районе севера Италии. Ведь ему поручалось и создание ложных хранилищ для сокровищ рейха.»
Соколов заметил: «Нам должно повезти. Жаль, что нет возможности проверить на установке ЛВ-3. Я звонил в Москву. Там опять комиссия работает, установку опечатали.»
Жуков продолжал: «Мы вынуждены менять на ходу наши планы. Практически сразу вылетаем в Милан в полном составе группы плюс доктор. Александр, предупреди Майера и попроси оказать содействие с визой для доктора. Я поговорю с немецкими друзьями, объясню ситуацию в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.»
Шеф вновь прервал «докладчика»: «Видите друзья как получается: нет времени спокойно проанализировать наши находки и достижения в Тибете. Они ведь есть, не малые и не менее загадочные: видения Вобера, криптограммы, наше омоложение и прочее, пока не осознанное. Давайте сделаем, «что должно». Итак, через пару дней-Милан.»
Международная группа прибыла в аэропорт Малпенза по расписанию. Ее ожидал автобус и около двухсот километров горных дорог и не менее трех часов пути. Уточнили координаты предполагаемой пещеры. Через два с половиной часа обнаружили старую дорогу, ведущую к основанию очередного горного подьема. Возникли проблемы со съездом на эту, давно не использовавшуюся тропу. Пришлось прибегнуть к помощи местных карабинеров, которую организовал Майер через итальянских коллег. Дорога была узкая, старая, но с твердым покрытием. Впереди виднелся, разрушенный лет пятьдесят тому назад, дом, типичный для горных ландшафтов этих мест. Это свидетельствовало о небольшой популярности у туристов этого уголка. Через двадцать километров прибыли к замысловатой скале, напоминающей усеченную пирамиду. Одна грань напоминала, виденные ранее, входы в пещеры. Группа приступила к поиску замков. Удивительно, но немецкая пунктуальность вызывает уважение и помогает решать некоторые задачи стандартно. Через два часа основная дверь была открыта. Далее было сложнее. Вторая дверь была заминирована, но по утверждению Майера, не сложно. Он заверил всех, что справится, хотя ему и нужен помощник-доброволец. Жуков вызвался сам, несмотря на возражение Соколова и предложение дождаться спецов из Милана.
Через час Майер и Жуков вышли из пещеры с перепачкаными, но улыбающимися лицами. «Господа, мировое искусство празднует именины»-громко оповестил Майер.
Когда все вошли в пещеру, там было относительно светло-солнце светило прямо в помещение. Высокие стелажи были заполнены картинами в рамах. Большинство были завернуты в тканевый материал или пергамин. На торцах стелажей имелись описи на итальянском и немецком языках.
Соколов-старший, обращаясь к Майеру, сказал: «Вызывай дружище команду искусствоведов. Необходимо также выйти на высокий уровень «итальянского менеджмента», чтобы нас не обвинили в посягательстве на национальное «достояние республики». Мы же будем фотографировать все мелочи, связывающие обнаруженное с рейхом.»
Через два месяца международная комиссия экспертов установила, что картины были вывезены из музеев и частных коллекций Франции, Бельгии, Нидерландов, Чехии, Польши, СССР. Специалисты продолжают работать. Тот факт, что именно банки «курирвали» проект придавал ситуации стабильность. Даже скандальные наследники частных коллекций вели себя сдержанно в спорах о владении наиболее ценными шедеврами. Страховые компании «вращались» вокруг создавшихся сложных ситуаций. Вобщем процесс не обещал быть быстротечным. Все же участники экспедиции получили весьма «заметные» премии, даже доктор, который был вне себя от счастья, решив вопрос со всеми «долговыми обязательствами». Международная исследовательская группа была награждена грамотой ЮНЕСКО, а ее российская часть «президентской благодарностью» (по ходатайству правительств четырех стран). В РАН и других руководящих структурах стали «пожимать руки руководителям проекта с бОльшим пиитетом». Установку обещали включить в экспериментальном режиме через пару месяцев.
Из доклада на научном совете
«…Одним из важных, перспективных и, как бы это сказать, загадочных направлений исследований лаборатории ЛВ-3 является серия экспериментов с установкой. При наличии теоретической базы, а именно «Теории поля временных констант», в значительной степени заметен недостаток подходящих методик и аналитической обработки результатов экспериментов. Безусловно следует отметить успехи группы А.Г.Соколова. Экспедиции, организованные и выполненные группой, принесли заметные результаты, интересный фактографический материал. Существенно расширилось понимание проблем поиска. Полученные группой «знаки отличия» являются заслуженными и мы гордимся их достижениями. Приятно осознавать, что им удалось создать международный формат исследований без ущерба для закрытого характера основных работ лаборатории…»
Из заметок Соколова-старшего. Вместо эпилога.
Мы сделали многое. Охватить такой объем, даже в режиме постановки задачи, под силу крупному институту. Мы использовали внешние обстоятельства, факторы, чтобы не останавливаться и не строить логическую последовательность, свойственную стереотипам научного поиска нашего времени. Мы действовали нелогично. Я назвал бы сложившуюся ситуацию как «приглашение понять». Здесь и «самостоятельная» работа установки ЛВ-3, появление «нужных фактов и посланий» в нужном месте и нужное время, экскурсы в «прошлое» в различной форме, подбор команды участников… Люди разного менталитета, преодолевая условности нашего времени, своего статуса, объединлись пусть не только, но и ради высокой цели познания. Да это только часть приоткрытого и «предложенного». События прошлого проявляются в нашем времени информационно и вещественно. Полученные же послания - суть сигналы для будущих действий, событий. Наше «чудесное омоложение» можно рассматривать как «поощрение, или одобрение» того, что мы предпринимаем, да и напоминание о непознанных еще возможностях человека. Создается впечатление что «многое» как бы разбросано по пространству и времени, и «оно-это многое»- досягаемо. При размышлении вырисовывается приоритет решения широкого спектра научно-технических, фундаментальных научных, биологических, психофизических, информационных, кибернетических и прочих проблем. Видимо существует пока еще не познанная логика более высокого порядка, дающая возможность нашей цивилизации понять и преодолеть свои собственные ошибки, недомыслие, трагедии, преступления и шагнуть вперед, подняться на новый уровень в развитии. То, к чему мы прикоснулись-лишь возможность. Проблема-как мы ею воспозьзуемся. Факты, явления, информация, появившаяся у нас, как бы изьяты из контекста таких явлений как война, распри государств, систем, идеологий. В «обществе же людей» идет постоянное противостояние, политических, экономических, финансовых, национальных и религиозных позиций и интересов. Достижения цивилизации во многом используются «не во благо, а вопреки». А Время – наш союзник и судия!
Когда и где начинается завтра
© Copyright: Владимир Аверкиев, 2021
Свидетельство о публикации №221041301535
Свидетельство о публикации №221041301535
Рецензии