Эвакуация часть 1

Август 1942 год. В этом году зима была снежной,  весна дождливой. Огромный урожай хлеба, тысячи овец и крупного рогатого скота на пастбищах колхоза, сотни лошадей, верблюдов и волов. Никто не знал, что будет завтра. Ждали указаний от руководства. Завхозу Дмитрию Федоровичу было поручено подготовить все необходимое на случай эвакуации. Он мотался день и ночь по базам и магазинам города, завозил в колхозные склады продукты и материалы. И уже оттуда отпускал необходимое в бригады, на фермы и на чабанские точки. За этой работой часто задерживался до поздней ночи. И когда появлялся домой, то жена по привычке ворчала:
- Дэ ж можно будь до такой поры. Ты уже сидый, а про ухажорок ны забуваешь. Нибось у Маруськи проспав до позний ночи?
На это у жены было основание.

         - Было это еще до войны. Председатель колхоза Петр Васильевич был очень требовательный. По заслугам мог такую взбучку дать, что вряд ли повторишь свой промах. Шоферскому коллективу все же удавалось его иногда обманывать, так как в то время с техникой были знакомы совсем мало людей, в том числе и председатель. Техника требовала ремонта, работы в МТС было так много, что механики не ходили домой на обед, не смотря на то, что все жили рядом с гаражом. Обед готовили здесь же на рабочем месте. На складе мясо было всегда. К обеду часто что-нибудь «соображали».
Обычно механик пишет записку председателю колхоза на разрешение отпустить спирт для промывки динамо в количестве двух литров. С этой запиской посылали самого молодого в коллективе. Сначала он шел к председателю, тот ставил свою визу, затем молодой бежал на вет. участок к фельдшеру Тимофею Тимофеевичу. Он отпускал ему указанное в записке количество спирта. Так  «мыли» спиртом динамо часто, пока однажды, как раз во время обеда, на пороге мастерской ни появился председатель. Он все понял и дал нагоняй.
- Ах, так вашу мать,- услышали ремонтники голос Петра Васильевича:
- Значит вы так моете динамо, по два литра чуть ли не каждый день!

      Механики получили добрую взбучку и с тех пор, промывка динамо прекратилась. Завхозом в колхозе был на тот момент  Дмитрий Федорович. Он нередко попадал в гараж на обед. Здесь с удовольствием слушали его шутки-прибаутки, анекдоты, он всегда поднимал ребятам настроение. Многие его уважали, он пользовался авторитетом среди колхозников. И не только. Как-то, он ходил около гаража, подыскивал что-то, и все время отворачивал свое лицо от людей. Один из шоферов заметил это и говорит:
- Ребята, у Федоровича вся морда побита, с фронта он вернулся что ли?
Кто-то из ребят позвал его:
- Дмитрий Федорович, зайди к нам.

    Он нехотя зашел в гараж. Пригласили  к столу. Стали расспрашивать, что он такой  смурной. Случилось что?
Завхоз начал рассказывать:
- Вчера был суд, да вы же знаете об этом. Кривая Маруська, уже второго записала мне на алименты. Но я так и не пошел в суд, стыдно. Сколько раз присылали за мной посыльного, но я заховаюсь на конюшне, или еще где-нибудь, пока и присылать перестали. Но они и так мне присудили алименты. А я, ей богу, не виноватый, ничего не поделаешь против закона, сказала баба, плати. И теперь моя старая грызет меня, как черт сухую грушу. Да мне то уже и стыдно, ведь у меня внучка, Тайка замужем и скоро будет матерью, а деда судят за алименты. Так вот же старая, что придумала, кричит, пойду утоплюсь, и пошла. Я за нею, а она идет и кричит, тебя еще и за меня будут судить, и к колодцу. Колодец старый, весь заросший травой. Вот туда она и пошла. Я за нею. Она значит наклонилась вниз головой в колодец, а сама за траву держится, чтобы не упасть. Я стою сзади и думаю, за ноги ее тянуть, что ли. А она увидела меня в отражении, в воде, как закричит:
- Ты что, старый кобель, еще и толкнуть меня хочешь?
Схватила ветку от сухой груши, да как огрела меня, что аж «каганки» засветились в глазах. Пошел я в колхоз и не являюсь до дому.
Мужики гоготали так, что кажется стены гаража тряслись.

     Все это было до войны, а теперь шел 1942 год. Сейчас было не до шуток. Дмитрий Федорович  после нескольких лет председательства, бессменно работал завхозом. И теперь правление колхоза поручило ему подготовку колхозного хозяйства на случай эвакуации. И несмотря на то, что Дмитрию Федоровичу уже за шестьдесят, он с честью справлялся с этим делом. Поручение было секретным, поэтому он ничего и не сказал жене. Только третьего августа была прислана директива:
«Срочно начать эвакуацию колхозного хозяйства на восток».
Теперь завхоз ни от кого не скрывал, ни от семьи, ни от колхозников, что совсем скоро многим предстоит оставить дом, родных и уйти на восток.
продолжение