Снежная баба

Аннотация к произведению.

   Почти маленькое кино, история на казачьей завалинке, байка о казаке, мистика и ужасы под вечерний борщ с пампушками.               


            В прохладном каменистом сарае престарелый станичник Дмитрий Назарыч укладывал на полки из ветеринарного ридикюля бутылочки и коробочки. Здесь, у самой холодной стены, идущей в подвал, прятались в темных углах едкие и вонючие мази. Их запах резко встречал у входа, было ясно, кто здесь хозяин.  Захлопнув ридикюль и взяв металлический ящик с инструментами, он было повернулся к входу как перед ним неожиданно появилась Вера. Маленькая внучка лет восьми. Зоркими и пытливыми глазами она вцепилась в деда.
-Дед, почему экспедиция приехала в Приэльбрусье?
- А ты откуда знаешь? Прищурил он глаз.
-Так ведь все говорят по станице уже.
И добавила.
- Всякие небылицы. Будто-то он, ну этот, украл кого-то. А ты, что думаешь?
- Дааа… протянул Назарыч, поправляя летнюю фуражку, как бы беря время на подумать. И добавил.
- Мужики кажуть, будто снова снежного человека видели пастухи.
 Но что сейчас там случилось, я не знаю, а тогда, я и сам ведь Михаила видел….
-Кого видел? Дед расскажи, ну пожалуйста! Правда! Я никому не расскажу!
-В начале века. Я еще молодым был тогда.
-Ну расскажи, пожалуйста, правда!  Взмолилась любопытная Вера. Присаживаясь на дворовую лавку, выпрямив спину и сложа руки на коленки. Всем видом подав знак – я готова слушать.
         Дмитрий Назарыч, присел рядом, облокотившись на разогретую от летнего солнца шубу дома.
 - Как - то, в начале века, пастухи нашей станицы гоняли скот на высокогорные пастбища в Приэльбрусье, там были хорошие альпийские луга, и скот возвращался подросшим и сытым. Пастухи уходили на несколько месяцев, и поэтому для них была построена сторожка на опушке леса. Они часто менялись между собой, кто – то ходил на охоту, а кто - то спускался в кабардинский аул, за свежим   хлебом и продуктами. Другие же оставались вместе с собаками и охраняли ночью скот.
               Так вот, одним летом в сторожке жили трое казаков. Один вернулся из местного аула с продуктами и только – что испеченным хлебом. И стал рассказывать, что, мол, там коней хороших пригнали и продают, надо бы сходить посмотреть, и, не долго раздумывая, они собрались, и ушли, решив оставить на ночь одного молодого казака, Михаила.
                Михаил, был красивым, видным парнем в казачьей станице, многим девушкам мечталось чтобы он посватался к ним.  Носил он всегда в сапоге охотничий нож и кожаный ремень с серебряными подвесами на поясе. Такой ремень был не у всех, он говорил о казачьем достатке и положении в деревне и его статусе. 
                В тот вечер Мишка закрыл загон со скотом и умывшись теплой водой из бочки, пошёл в сторожку. Изнутри хатка была простая, три топчана, на которых лежали кожухи из бараньей шкуры и подушки, набитые соломой, стол возле одного единственного окна, да ящик с патронами. Зайдя в хату, Мишка сел за стол, перекрестился, налил себе кружку молока и отломил кусок   свежего и ароматного хлеба от буханки. Из открытого окна дул свежий и прохладный воздух с суровых гор. Иногда, в темноте, вершины гор казались хрустальными. Птицы понемногу замолкали с приходом темноты. А в окно стал заглядывать любопытный месяц. Его свет постепенно и безропотно пронзил темноту комнаты.
                Сидя возле окна, Михаил     слышал   как лес запел и пустил ветер на засыпающий луг. Спать совсем не хотелось, в голову лезли разные мысли, кони……  через месяц домой, там сейчас все гуляют, веселятся……..а я здесь?
             Он встал из-за стола, и лёг на топчан, мысли куда – то улетели, и сладкая дремота сморила его наконец.  Вдруг, беспокойно и громко залаяли собаки. Михаил быстро проснулся, и насторожившись высунул нож из кобуры, но собаки стихли.
-Вот брехуны! подумал Михаил и положил нож возле плеча. 
-Только сон перебили! уже пробурчал он себе под нос, пытаясь снова уснуть.
              Через мгновение на хату нашла темнота. Мишка повернул глаза к окну и увидел тень, огромную тень, он чувствовал взгляд от этой тени, холодный и звериный, потусторонний, чужой. Тень затягивала всё оконце своей бесконечной чернотой.
               Сердце уже почуяло тревогу и неистово билось. Он не мог понять, что это такое, но самое главное уже понял: он не мог пошевельнуться. Немного погодя, тень исчезла и заскрипела дверь, в комнату зашло что – то огромное и вонючее, это единственное что мог делать Михаил, нюхать.
                В хате было светло от лунного света, и он увидел, что к нему подошла крепкая и широка женщина. Стала возле него и рассматривает. Мишка уже был в облаке ее запаха. Да, запах быстро прокрался в его страх.   Всё её нагое тело, было покрыто серым, длинным и комковатым волосом, через которое можно было видеть женскую грудь, черты лица, фигуру и ее глаза.  Взгляд человеческий с помесью звериного, он просто сковывал сознание и мышцы тела. В этот момент тело окоченело от страха. 
                Он не мог пошевельнуться, не мог рта открыть, весь вспотел и еле дышал. Она немного постояла, и, отвернувшись, подошла к столу, забрала на нём свежий хлеб, и вышла из хаты.  Только под утро Мишка смог встать с кровати, тело болело так, как будто его били всю ночь. Он долго сидел и перебирал   в голове, что это приходило к нему? И почему забрало хлеб? Вскоре вернулись казаки с новыми лошадьми. Зайдя в хату, они остановились в дверях и не могли оторвать глаз от Мишки, он был весь седой.
           Люди говорили, будто снежная баба к нему пришла на запах свежего хлеба. Мол, пожалела его, молодой был, вот и не тронула. А могла убить.  Время было суеверное, люди стали бояться Михаила, не одна девушка за него пошла.
- Вот такая история была.
 Закончил Назарыч, будто рассказал что-то очень давнее почти забытое, уже совсем не волнующее его фантазию. И направился в сторону летней кухни, запахи которой не давали забыть о себе. Откуда вкусно пахло летним борщом, только что испечённым хлебом и молодым резаным чесноком.   
             Совсем стемнело. Уличный фонарь у входа в сад облепили тысячи мотыльков. Вера смотрела в темноту, тревожно прислушивалась к шороху в кустах и думала: «Ну и как теперь бегать ночью в сад?»