Горе луковое

Виктор Ягольник - https://fabulae.ru/autors_b.php?id=5756&v=2

Давным-давно среди синих гор… Нет, нет! Не там! Давным-давно среди лесов и озёр было королевство. Конечно, был там и король с королевой, которые этим королевством и правили. Хорошо правили, потому что люди жили там не плохо. Но и не слишком уж хорошо, так как все они были какие-то скучные и невесёлые. А всё потому, что королевские наследники, а их было три дочки и три сыночка, постоянно болели. То у них насморк, то у них кашель, а то и просто их озноб пробирал. А главный лекарь бегал вокруг и кричал.
– Закройте окна, закройте форточки!
– Всё, все прогулки отменяются! Быстро, быстро одевайтесь потеплее!
– Пейте только тёплое питье, и ешьте, ешьте побольше, чтоб быстрее поправились!
 И давали им и пирожные, и торты, и шоколады, и мармелады, сколько захочешь. А одевали их так тепло, что, сделав только два шага, они уже потели и тяжело сопели.
– Вот видите, у них уже одышка! Им надо полежать! И бегать-прыгать нельзя – вспотеете, гулять тоже нельзя – заболеете! – говорила тогда королева. Детей сразу же укладывали на перины и укрывали тёплыми одеялами. А как хотелось детишкам в парке погулять, среди деревьев побегать, птичек хлебными крошками покормить. И вот однажды они так жалобно просили, что королева разрешила им прогулку, но только в карете и то недолго.
 – Поезжайте с ними в город! – сказала она лекарю, – пусть они посмотрят, как наши подданные живут.
Вот едут они, носами в стёкла уткнувшись, всё разглядывают. А народ кругом туда–сюда ходит. Что-то они носят, что-то делают, друг другу улыбаются, а когда карета рядом проезжает, низко кланяются и тоже с улыбкой. И дети везде бегают, в какие-то игры играют, громко смеются и весело кричат. И ещё собаки разные с ними тоже бегают и лают, лают. В общем, кругом шум, крики, смех, лай – весело всем. И захотелось маленьким принцам и принцессам тоже так, как они бегать и смеяться, но лекарь не разрешил и велел карету поворачивать во дворец. Ещё грустнее стали детки после этой прогулки.
– Почему это вы такие скучные? – спросила их королева.
– Как почему? Все играют, все смеются, все чему-то рады, а нам ничего не разрешают. Даже гулять не пускают. Во всё кутают, кутают! Надоело! А - а - а - а! – и в слёзы, и давай кашлять и сморкаться ещё сильнее.
– Как это они смеются! – воскликнул король. – Да как это они посмели! Мои дети болеют, а им весело! Это не справедливо! Издать сейчас же указ, что никто не смеет в королевстве смеяться. Пусть все разделяют нашу печаль до полного выздоровления моих детей. Кто же будет плачем выражать нам сочувствие, получит пятак за слёзы, а кто будет улыбаться, тот будет сечён плетьми на площади, а кто смеяться будет – тому там же и голову с плеч.
Притихли все в городе после указа, не до смеха. Никто уже не бегает, не улыбается, не смеётся, не играет. Даже собаки лаять стали вполголоса. Так иногда повоют и разбегаются. Правда, некоторые люди смеялись, если уж совсем было невтерпёж, но только занавесив окна и закрыв двери. А во дворце всё так же кашляют и чихают, и взрослые, и дети. И вот стали туда доходить слухи, что не все подданные находятся в печали, не все плачут. Послал тогда король своего Мудреца со слугами по домам проверять исполнение королевского указа. Подъедут они, бывало, к какому-нибудь дому и в ворота с криками кулаками колотят. А там их услышали и уже ждут. Входит Мудрец со слугами в дом, а за столом все сидят и плачут, да приговаривают:
– Ой, горе-то, какое! Ой, горе!
– Да какое горе то у вас? – спрашивает их Мудрец.
– Да как какое, какое? Одно оно у нас горе – луковое!
– Да что же это за горе–то луковое?
–Такое вот оно горе, – и в слёзы, – а – а – а –а!
А на столе у них лук чищенный в тарелках лежит и ещё горкой мелко нарезанный в блюдечке.
– А это что у вас на столе? – Мудрец спрашивает, а у самого тоже уже слёзы из глаз катятся.
– Как что? Лук это! – Хозяин дома отвечает.
Пожал плечами Мудрец, раздал всем по пятаку за слёзы, и они к следующему дому подались. И так везде было. Но в одном доме, это у Весёлого Кузнеца было, окна раскрыты, дети босиком по полу почти голышом бегают и кричат, и хохочут, да и по взрослым не видно, что они были в тоске. А Весёлым Кузнеца в народе назвали за то, что чтобы он ни делал, все время песни пел. Так вот, слуги сначала остолбенели от увиденного, а потом как накинутся на всех и давай на них плётками печаль нагонять. А Весёлого Кузнеца связали верёвками, увезли и бросили в тёмное подземелье под дворцом.   
На следующий день на площади перед дворцом собралось много народа. Почти всё королевство. На балконе, украшенном коврами и разноцветными флагами разместилась королевская семья и гости из соседних королевств. На эшафоте весь в чёрном стоял палач. И вот, под грохот барабанов из подземелья вывели на площадь Кузнеца. Руки у него были связаны, а по бокам, спереди и сзади его сопровождали воины с копьями наперевес. Он шёл и улыбался, кланяясь знакомым в толпе. А, так как к нему многие часто обращались за помощью и его знали почти все, то он всё время шёл и кланялся или кивал головой. Толпа недовольно гудела, но побаивалась королевских воинов, двойным кольцом оцепивших эшафот. Вот Кузнец уже стоит возле палача, а тот уже руками ручку топора поглаживает. Но что-то медлит король давать знак палачу. Он знал, что народ любит Кузнеца, и, как бы не взбунтовался вдруг. Да и Мудрец ему что-то в ухо нашёптывает. И вот, король подумал-подумал и велел подвести Кузнеца ближе к балкону.
– Кузнец! Если ты признаешь свою вину и покаешься, то я заменю топор палача на плети, – сказал строго король.
– Ваше величество! Так, а в чём вина-то моя?
– Как в чём? Ты же нарушил мой указ. Ты смеялся, и вся семья твоя веселилась, в то время как все верноподданные были в печали.
– Так ваше справедливейшее величество, в указе сказано, что смеяться в людных местах нельзя, а я-то ведь по дому смех разносил.
– Ну вот! Другие слезами обливаются, а ты что же и поплакать в нашу честь не можешь? Или ты вообще никогда не плачешь, так мы живо плетьми научим.
– Как же ваше самое скучнейшее и печальнейшее величество, плачу иногда.
– И когда же это было и от чего?
– Да как же вот сегодня, например, от лука плакал. Ух, какой же он злой! Прежде чем мы его съели, все наплакаться успели.
– А что же это за лук такой, что его едят? Я знаю, есть боевой лук, что стрелы пускает. Что-то ты хитришь Кузнец, что-то, наверно, путаешь!
– Да ваше храбрейшее величество, лук добр и в бою, и во щах. Боевой лук врагов поражает, а огородный лук здоровье укрепляет.
– И каков он собою твой огородный лук?
– Да ваше недоверчивое величество, вот он мой лук! Он, как яблоки, круглый, но только сила целебная в нём большая сокрыта. Этот лук от семи недуг. Правда, у него есть старший брат – чеснок. В народе у нас о нём так говорят: «Лук семь недугов лечит, а чеснок семь недугов изводит!»
– А почему тогда мои дети кашляют и чихают, а твои босые по полу бегают и им всё нипочём?
– Да ваше сомневающееся величество, они у меня что в рот ни возьмут, всё то луком, то чесноком закусывают, а ваши–то, поди, носом воротят, а, может, и слыхом не слыхивали о таком–то чуде огородном.
– Ох, Кузнец, Кузнец, совсем ты меня запутал! Но раз ты таким умником оказался, то поспорь лучше с моим Мудрецом. Я, что ни спрошу – всегда у него ответ готов. Так вот задай ему два вопроса или две загадки. Если он отгадает – быть тебе без головы, а коли не отгадает, то ты будешь прощён, а Мудрец плетьми будет сечён. Ведь кто-то же должен плакать, раз указ такой есть.
– Слушай, Мудрец! Кто это или что это? «Сидит дед, во сто шуб одет: кто его раздевает, тот слёзы проливает, – спросил с улыбкой Кузнец».
– А чей дед–то? – спрашивает Мудрец.
– Как чей? Может, твой, может, мой, а может, вон у кого-то из них, – кивнул Кузнец головой на толпу.
– Это что же покойника раздевают, раз слёзы проливают?
Ну и смех тут в народе поднялся. Король насупился, а Мудрец потупился – поняли все, что не тот ответ был.
– Да за что ж это вы мудрейшее непонимательство покойника-то раздели? Грех это! Слезы–то проливают, когда покойника моют и одевают.
– Ладно! Ладно! Сдаюсь! Сам скажи, что это за дед! – прокричал, Мудрец.
– Да лук это! Лук! – в это время толпа радостно загудела.
– Хорошо, говори вторую загадку. Только про деда своего не вспоминай.
– Ладно, ладно. Слушай! В десять одёжек плотно одет, часто приходит к нам на обед. Но лишь за стол ты его позовёшь, сам не заметишь, как слезы прольёшь. Кто это или что это?
– А–а –а! Знаю, знаю! Это же наш министр питания и королевского образования. Это он так любит надевать на себя все, что может. Да ещё орденов и медалей десятка два нацепит и звякает ими, как погремушками. А жадный какой! А обжора! Ужас! Когда он ко мне приходит на обед, то всё-всё съедает, а я слёзы от жалости проливаю. Он ест, а у меня слёзы, как-то сами льются и льются. Всё! Отгадал, отгадал! Один – один!
– Да твоего министра только во дворце и знают. И всё. А надо, чтоб и в народе его знали. Подумай ваше мудрейшее невежество. Я не тороплю.
– Тогда… тогда… это… это… это… – капуста! Листы у неё, - как одежда. Её раздевают, когда она у стола бывает, – сказал самодовольно мудрец. А король, королева и все придворные с улыбкой ему кивали и восхищались учёностью Мудреца.
– Да. Согласен. Капусту тоже раздевают, но слёз при этом не проливают.
– Так что же это тогда? – закричал в отчаянии Мудрец.
– Да это всё тот же лук ваше запутавшееся мудрейшество! – сказал с улыбкой Кузнец и развёл руками.
– А то, что ты про капусту вспомнил, хорошо, так как лук да капуста лихого не пустят. И кто их в пищу употребляет, тот здоровье укрепляет, – добавил, улыбаясь, Кузнец.
А народ на площади, давай от радости кричать и шапки над собой бросать. Многие тогда домой без шапок вернулись. Кинуть кинули, а вот ловили их иногда другие. Да не шапок было жалко. Главное, что Кузнец победил – жить будет! Так вот, значит, шум, гам весёлый на площади стоит, и решил Мудрец под этот шумок сбежать, чтоб плетьми не быть битому.
И осталось ему уже шагов двадцать до ближайшего переулка дойти, как кто-то увидел его из толпы, закричал и давай народ его ловить. А тут и помощники палача подоспели, схватили его, и на помост эшафота приволокли. Положили Мудреца на скамью, и палач начал его плёткой охаживать.
– Р – р – раз! Д – два – а – а! – считали все весело, потому что это был бестолковый Мудрец, да ещё и ябеда. На многих он напраслину возводил! Поэтому досчитали все до двадцати пяти раз, как говаривал указ, с удовольствием. А в это время на площадь ещё несколько человек пришло. Опоздали они и всех спрашивают:
– Что там такое? Кого это и за что секут?
– Да это у нашего Мудреца мудрость бестолковую выбивают, а ум снизу к голове нагоняют! – отвечали им со смехом.
Но Королю и королеве это веселье не очень понравилось. Зазвучали трубы, трижды ударили барабаны, и на площади всё стихло.
– Так вот Кузнец, это ещё не все. Раз твои дети здоровы и веселы, то должен ты моих принцев и принцесс вылечить и прогнать от них печаль. Беру я тебя во дворец. Если через неделю не справишься – отдам палачу.
– Согласен ваше добрейшее величество, но только при условии, что мне никто не будет мешать, поскольку у меня свои методы лечения от болезней и печали.
Первым делом он из комнат, где жили принцы и принцессы, всех придворных выгнал и открыл окна. И пока комнаты проветривались, дети пошли в королевский парк погулять. Там они бегали, играли в разные игры, кормили хлебными крошками птичек и даже видели оленя. Вернулись они часа через два, три и сразу в один голос закричали.
– Есть хотим, дайте что-нибудь поесть!
Все придворные и королева удивились. Никогда дети есть не просили, и всегда с неохотой ковыряли вилкой или ложкой в тарелке. Что будет дальше – прибежал смотреть весь королевский двор. А Кузнец, как и не замечает никого.
В салат из помидор, огурцов и сладкого перца он нарезал побольше лука, а каждому в руки дал по большому зубчику чеснока. К всеобщему недоумению дети все, что им дали, съели и даже попросили добавки. Потом поиграли немного и захотели спать. Убегались они, устали с непривычки. Потом снова игры в парке, и всегда, что бы они не ели, Кузнец давал им или луковичку, или зубчик чеснока. В комнатах же всегда были открыты окна, а на столике в тарелочке лежал мелко нарезанный лук. Через три дня дети перестали кашлять и чихать, а на четвёртый день и насморк прошёл.
– Я ж говорил, что лук от семи недуг, а вы не верили! – повторял Кузнец всем, кто удивлялся этому чудесному выздоровлению. Ну, и тут Мудрец, оправившийся после порки, со своими советами влез.
– Ваше величество, а вот запах от лука и чеснока ужасный. Не то что разговаривать, стоять рядом неудобно. А если гости или иностранцы к нам заявятся? Вообще конфуз выйдет! – наговаривал он Королю и Королеве.
– Да, правда, запах ужасен! Позовите ко мне Кузнеца! – приказала Королева.
– Вижу, дети на поправку пошли, румянец появился на лицах, но вот что делать с этим запахом лука и чеснока. Ведь это ужас какой-то! – сказала Королева.
– Ваше величество! Так от этого избавиться просто. Надо чтобы все ели лук и чеснок и тогда никто никакого запаха не будет чувствовать.
– Ой! Нет, нет, нет! Это чтобы Я – чеснок или лук ела! Никогда!
– Ну, тогда зубы надо чистить. У нас в народе мы яблоками зубы чистим. Съешь их с пяток и зубы блестят, да и витаминами, вроде, напитался.
А Мудрец ей что-то нашёптывает в ухо, наговаривает, зануда. Наверное, мало ему на площади тогда плетей дали. Не пошла ему эта наука впрок.
– Вот, Мудрец говорит, что в соседнем королевстве не яблоками зубы чистят, а какой-то пастой «Аквафреш» или «Блэнд–а–мэд». И, что она помогает, – сказала, улыбаясь Королева.
– Да, пусть он этой Аквакой и чистит, – сказал Кузнец, – нам яблоками сподручнее, да и дешевле. Ваша Аквака небось больших денег стоит, так что не для нас это. Но без лука и чеснока вы все завсегда сморкаться и чихать будете.
И тогда издал Король указ, предписывающий ежедневно по луковичке и зубчику чеснока съедать и комнаты проветривать для профилактики. В народе эта профилактика всегда была, но хоть перестали во дворце чихать, и вскоре прежний плохой указ отменили. Теперь снова в королевстве на улицах поселились улыбки и смех. А где смех, там и здоровье у всех! Вот, какое оно, горе луковое. От лука оно. От него все плачут! Да разве это горе, да разве это слёзы. Тут они людям и в радость, и на здоровье всем!

Рисунок автора