Гнедко

   Эта история произошла в Казахстане, в пятидесятые годы, в деревне, утопающей в зелени берёз, осин и тополей, которая была расположена далеко от города и от районного центра. Конечно же, жителям деревни всегда было проблематично куда-то съездить по своим неотложным делам. Если кому-то предстояла поездка, то приходилось заблаговременно выпрашивать у бригадира лошадь, и это надо было делать за неделю другую до поездки. Поэтому родители Лизы решили купить лошадь. Она была нужна не только для поездки в горд или райцентр, она была в хозяйстве незаменима: на ней пахали весной поле под картофель, из леса привозили заготовленные на зиму дрова, а в сенокос – сено с луга. Да мало ли работ в хозяйстве, где нужна сильная помощница. Лошадь вообще была очень ценным приобретением в каждом деревенском хозяйстве.
   Итак, однажды ранней весной в воскресный вечер с базара приехал отец верхом на лошади и, гордо оглядев всех, спросил: «Нравится?»
   Домочадцы во все глаза разглядывали красивого стройного коня. Он был светло-коричневой масти, и его шерсть блестела в лучах вечернего солнца. Но подойти к нему никто не осмелился. Мало ли, вдруг лягнёт или укусит. Чужак ведь! Высвободив ноги из стремян, отец, спрыгнув на землю, недовольно сказал:
   – Что застыли или всё-таки не нравиться лошадка?
   Тут загомонили все разом: 
   – Очень нравится, только боязно подходить к ней. Вдруг лягнёт! Ишь, как косится-то!
   Отец, кашлянув, с усмешкой сказал: – Косится потому, что вас боится. А вдруг вы её обидите.
   На что все разом стали возражать, как же, дескать, такого красавца можно обидеть.         
   Тут голос подала Лиза:
   – Папа, а как зовут коня?
   – Зовут его Гнедко, Лизавета! В соответствии с мастью.
   – Гнедко, какое красивое имя! – произнесла Лиза восторженно. Она подошла совсем близко к гнедому и медленно протянула руку. Гнедко, выгнув шею, косил своим карим глазом на маленькую девочку, но позволил ей себя погладить. 
   Отец построил гнедому во дворе специальное стойло с навесом, где он отдыхал. Лиза быстро привязалась к лошади, чистила её и прикармливала – то корочкой хлеба, то кусочком сахара. И Гнедко стал выделять её среди домочадцев, стоило ему услышать её голос, он тут же тихо и ласково ржал. А она бежала к нему с каким-нибудь гостинцем.
   Однажды отец, не успев накосить травы для него, велел Лизе попасти коня в сочной траве на опушке леса. Лизонька с радостью согласилась. Хорошо, что лес был недалеко от дома, всего в двух километрах. Ей было строго наказано следить за лошадью, чтобы не случилось потравы. Ведь рядом с лесом зеленело бескрайнее поле молодой, сочной пшеницы соседнего колхоза.
   Взяв в одну руку книгу, в другую конец уздечки, к которой отец привязал длинную верёвку, она направилась к лесу. На опушке она привязала свободный конец верёвки к молодой берёзке, и, сев в мягкую зелень травы, открыла книгу. Гнедко, весело фыркая, выгнув свою лебединую шею, радостно заржал. Дёрнув слегка верёвку, Лиза, пожурив друга, сказала:
   – Хватит веселиться, пасись, давай!
   Фыркнув, он послушно опустил голову и, срывая сочные зелёные травинки, стал с аппетитом ими хрупать. Изредка вскидывая голову и фыркая, смотрел на Лизу, будто смеялся над нею. Она же в ответ строго говорила:
   – Ешь, давай, не то домой отведу!
   Будто поняв угрозу, Гнедко стал покорно пастись, не отвлекая Лизу от книги. Читая, Лиза всё же прислушивалась к поведению Гнедко. Но он мирно пасся, смачно жуя и изредка встряхивая головой, сгоняя с глаз и крупа мух и слепней. День был замечательным, и Лиза была счастлива, что может читать, сидя под берёзкой и никто не отвлекает её от любимого занятия. И, тем более, не будет ругать за то, что она зря тратит время на чтение. Так ей выговаривала мама. 
   А вокруг порхали бабочки, на все голоса пели птицы, куковала кукушка. Да и солнышко было таким ясным и тёплым, что в детской душе Лизоньки радость просто ликовала. Потому, что то, о чём она читала, соответствовало тому, что она сейчас делела. Ведь в руках её была книга любимого писателя Михаила Михайловича Пришвина. Углубившись в чтение, она всё же краем уха прислушивалась к окружающим её звукам. Слышала, как стрекочут кузнечики в траве, как в небесной лазури поёт жаворонок и как мирно пасётся её любимый Гнедко. Всё это успокаивало, и она перестала вслушиваться в окружающие её звуки. Потому что шум листвы, шорох трав, пение птиц, пофыркивание лошади – всё слилось воедино, в прекрасную симфонию лета. 
   Сколько прошло времени, Лиза не знала. От чтения её оторвало то, что исчез какой-то звук из общего хора. Оглянувшись, она не увидела рядом Гнедого. Только верёвка спокойно лежала в траве, изогнувшись змеёй. Страх сковал детское сердце. Вскочив, Лиза побежала к краю пшеничного поля и вдалеке увидела своего любимца. Он мирно пасся в молодой, налившейся молоком пшенице и совершенно не обращал внимания на её зов.
   Паника переполнила всё её существо. Она знала, что объездчик проверял это поле возле их деревни от потравы всегда, когда солнце поднималось чуть выше леса. И именно в это время. Смотав в кольцо верёвку, она повесила её через плечо и, схватив книгу, побежала по меже вслед за непослушным конём. Сердечко замерло от страха, а по щекам текли горячими ручейками слёзы. Моля Бога, чтобы объездчик сегодня опоздал или забыл об этом поле, она уже почти настигла беглеца. Но в это время увидела, как к Гнедко подъезжает на своём вороном коне ненавистный в этот миг объездчик. Задыхаясь, Лиза подбежала к своему «врагу» и горько плача, стала его умолять, чтобы он не угонял гнедого. Но объездчик был непоколебим. Никакие мольбы и доводы, тем более слёзы, не могли смягчить его сердце. Он снял с её плеча верёвку, привязал к уздечке, другой конец верёвки привязал к седлу своей вороной, сел на неё и поехал в Зоренку. Это был центр другого колхоза, туда объездчик и велел родителям приехать за Гнедым. И, обернувшись, с высоты лошадиного роста сказал самую сакраментальную фразу: 
   – Пусть не забудут привезти деньги за потраву. А ты девочка ступай домой!
   Лиза знала, что вечером ей придётся вкусить хлёсткие укусы отцовского ремня, и она решила, что высвободит своего любимца во что бы то ни стало. Перебежав дорогу, вошла в лес и вдоль опушки побежала за удаляющейся троицей. Оглянувшись несколько раз, объездчик убедился в том, что Лиза не преследует его. И дальше ехал спокойно, не погоняя животных. Это было ей на руку. Она знала, что обязательно должна вызволить Гнедого из плена.
   Так Лиза бежала следом до самой Зоренки. Благо этот посёлок был всего в трёх километрах от их деревни. Лес заканчивался метрах в пятистах от посёлка. Ферма стояла на окраине, туда в загон объездчик и пристроил пойманного нарушителя. Дав кому-то наставление, он снова забрался на лошадь и поехал по своим делам.
   Наблюдая за всем этим из высокой травы, которая подходила к ферме почти вплотную, Лиза, где ползком, где согнувшись, подобралась к загону, в котором был её Гнедко. Вокруг никого не было! Она проползла под жердями и в полусогнутом состоянии пробралась к пленнику. В загоне было ещё несколько лошадей, но они стояли в отдалении от него. Ни верёвки, ни уздечки на гнедом не было. Это, конечно же, огорчало! И как она это объяснит родителям? Но главное сейчас, это вызволить коня и увести его домой, пока её не застали в загоне. Взяв Гнедко за гриву, она повела его к воротам. Это было самое опасное место, тут могли её увидеть. Ещё раз проведя взглядом по строениям и не заметив ничего подозрительного, она скинула верхнюю жердь и потянула лошадь за гриву. Гнедко покорно переступил нижнюю жердь и заржал, почувствовав желаную свободу. Тут же из ворот ближайшей базы появился парнишка лет четырнадцати-пятнадцати, и скорым шагом направился к ней. Лиза стояла готовая ко всему, вцепившись в гриву мёртвой хваткой. Подойдя к ней, мальчик спросил:
   – Ты кто такая, и что ты вцепилась в чужую лошадь?
Стиснув от страха зубы, она твёрдо сказала:
   – Это не чужая, а моя лошадь!
   – И как тебя зовут, маленькая собственница?
   – Лиза, и никакая я не маленькая.
   – Если ты считаешь, что ты большая, то почему не углядела за своей скотиной? А папа сказал, что она сделала большую потраву.
Насупившись, Лиза гневно ответила:
   – Сам ты скотина! А мой Гнедко хороший!
Разозлившись, мальчишка схватил её за ухо и резко дёрнул. От боли у Лизы выступили слёзы на глазах, и она пронзительно закричала. А он, злорадствуя, всё дёргал и дёргал её за ухо приговаривая:
– Ты ещё и обзываешься? Вот уведу твоего Гнедого, и никто его больше не найдёт.  Испугавшись, что этот злой мальчишка может где-то спрятать лошадь, она горько заплакала. И тут услышала девичий голос:
– Паша, отпусти ухо ребёнка! Ты же видишь, что ей больно. Всё ещё держа Лизу за ухо, он ответил незнакомке:
– А пусть она не обзывается!
– Паша! – ещё раз гневно сказала девушка.
– Да ладно, Ира, что ты сразу приказывать!
И он, наконец-то, отпустил ухо Лизы. Всё ещё держа одной рукой Гнедко за гриву, другой она потирала припухшее ухо. Ирина была очаровательной ровесницей Паши. Но Лизе было всё равно, очарование и красота этой девочки её не волновали. Её радовало то, что у неё появилась заступница. Ира попросила Лизу рассказать, что с ней приключилось. Прижавшись к ноге лошади, Лиза подробно и честно всё рассказала. И, снова горько заплакав, она поведала той, что если к приходу родителей её и Гнедого не будет дома, то её ждёт наказание. Да и денег у родителей нет, чтобы заплатить за потраву пшеницы. Погладив Лизу по голове, Ира велела ей вытереть слёзы и не плакать.
 – Стой молча, я сейчас поговорю с Пашкой, – и она, взяв того за руку, отвела в сторонку, где тихо, но гневно что-то ему говорила. Разговор длился минут пять, не более. Ирина подошла к Лизе, а Павел пошёл к базе, из которой он появился. Ира спросила Лизу:
– Ты умеешь ездить верхом?   
– Да! – ни секунды не задумываясь, ответила она.
Вернулся Павел, с верёвкой и уздечкой в руке, подошёл к лошади, надел на неё уздечку, и, подхватив Лизу, посадил её на гнедого. Глянув на неё исподлобья, тихо спросил:
– Справишься с лошадью?
– Да! – так же тихо ответила она ему.
Ирина взяла Гнедого под уздцы и вывела его за ворота. Обратившись к девочке, ласково шепнула:      
– Поезжай прямо домой, нигде не задерживайся, не то отец Павла тебя догонит и снова отберёт лошадь.
Лиза посмотрела благодарно ей в глаза и, шепнув «Спасибо!», пустила лошадь трусцой.
Она вовремя поставила непослушного Гнедого в загон и принялась за приготовление обеда. Это входило в её обязанности. И когда мама пришла домой с полевых работ на обед, он был почти готов. Но мама не преминула поворчать на её за нерасторопность. И, конечно же, спросила, почему она не нарвала травы для Гнедого впрок. Возможно, он не наелся, пасясь возле леса. Помолчав, Лиза тихо сказала:
– Ещё как наелся!  Скорее – налопался!
Все последующие дни Лизонька жила в страхе, боясь, что в любой момент может появиться объездчик, и тогда ей не миновать наказания. Но дни проходили за днями, и никто не тревожил её родителей. Лиза успокоилась, но, когда слышала стук копыт, её сердечко все же испуганно замирало в груди.
Лето подходило к концу, и мама стала говорить отцу, чтобы он в углу двора на месте загона построил тёплый денник для лошади, так как в зимнем хлеву для него не хватит места. И она была права. Там кое-как умещались другие животные: корова, тёлочка, телёнок, двое хрюшек, несколько овечек, а ещё гуси, утки и на насестах – куры.
Отец соглашался с мамой, но не спешил со строительством. Работа в колхозе забирала всё его время, и он снова и снова откладывал строительство денника на завтра. И когда в воздухе закружились первые снежинки, мама строго наказала ему, чтобы он нашёл более радивого хозяина для Гнедка. Отец вновь с ней согласился, но…
А когда ноябрь вступил в свои права, лошадке пришлось очень туго. Она стояла практически под открытым небом – хлипкий навес не спасал и не согревал в мороз и вьюгу. Опустив понуро голову, лошадь дрожала исхудалым телом, а из глаз её катились вместо слёз льдинки. Лиза незаметно припрятывала корочки хлеба, и когда на неё не обращали внимания, выходила во двор и скармливала их дрожащему другу. Так длилось до декабря. Пока мама не поставила ультиматум отцу:
– Или ты продаёшь Гнедого, или сам будешь на его месте!
И вот однажды, придя домой из школы, Лиза не обнаружила своего любимого друга.  Она горько расплакалась. Но мама строго сказала:
– Не плачь, Лизавета, нашему Гнедому повезло. Его купил очень добрый человек, и он не стоит у него под открытым небом, не дрожит от холода и голода. А живёт в тёплой стайке, ест овёс и сено. Лиза, поверила маме, и часто видела во сне, как её любимый Гнедко, вскидывая голову, ест душистое сено или, хрупая овёс, косит в её сторону своим весёлым карим глазом.
Таким он видится ей до сих пор. Хотя с той поры прошло больше шестидесяти лет.