баня

               

 Я не отпускал руку отца, пугаясь  всего  что происходило вокруг: банщика, тощего, сухого старичка с глазами навыкате, состоящего из шарканья и звона ключей, внезапно мелькнувшего таракана (а был ли он), завернутых в простыни силуэтов  возникающих в просветах между ящиками для раздевания, пара из приоткрытых дверей, отдаленного гула голосов (там, кажется, еще кто-то пел) перебиваемый плесканием и бряцаньем тазиков, монументальных бетонных истуканов с кранами посредине позеленевших от времени, множества голых людей видимых частями сквозь облака пара.
 
 Я не отпускал руку так хорошо мне знакомую от бледной наколки на запястье до указательного пальца с изувеченным ногтем. Какая-то странная приторная слабость овладевала мной пока отец  мылил мне голову, легкая тошнота при виде тусклых светильников висящих попарно под потолком в проволочных клетках (один из них мигал), ушастых бронзовых кранов из которых с ужасающим шумом вырывался кипяток. Я поднял голову и увидел отца, он медленно (сон все-таки) подносит указательный палец к губам, медленно отводит его в сторону, скосив глаза.   
 Что было там, я не увидел, не успел…