Песнь о Сиде

                Моей любимой Идойе Дуранте
     - Не розумию, - рубанул в искаженные злобой завоевательной тактики новорожденного ислама лица частью языческих, частью - ариан, но в большей степени - правоверных католиков басков мужественный лазутчик Шарлеманя Гриц, шатаясь Урбанским под тычками пиками у знаменательной глыбы Ронсеваля, вконец запутавшись. Спосылая его в разведывательно - диверсионный рейд по землям Басконии, святой в дальнейшем Ансельм строго - настрого велел не перепутать Анфису с Раисой, но проведя время в чащобах и на отрогах дикой, заброшенной даже дикими ослами неприветливой страны, Гриц не обнаружил никаких баб, зато берберов, мавров и как - то угодивших с дальнего Ближнего Востока чистокровных арабов - курейшитов было до х...я и больше, лазутчик специально просверлил гульфик стилетом, выпущая пропотевший хер на свежий, хрустальный по - горному воздух, хитроумно зарубая острой стороной стилета количество и качество увиденных им вооруженных сил. Одна зарубка знаменовала кавалерийское копье, включавшее в те времена конного рыцаря с никем не считанной шоблой прихлебателей, коих могло быть до пятидесяти, но и пара кнехтов не были редкостью, потому - то смешны горделивые новгородцы - псковичи, нашедшие в кальсонах Чойболсана Ледовое побоище, не замеченное тевтонами, литвинами и поляками, хотя шуму было опять же до х...я и больше. Две зарубки значили, что задолбался Гриц шарахаться по чужой стороне, соскучился по виночерпиям и волооким девам Аахена, а перед произведением третьей зарубки выкатились нарядными кониками на разведчика франков какие - то смуглокожие люди, нисколько не похожие на сарацин сарацинов.
    - Рубай его, хлопцы, - по - каталонски маячил вождь уловивших Грица всадников, любуясь из - под руки втягивающимся в ущелье обозом.
    Грица зарубили. Саблюку его переломили через колено, останки бросили коршунам и воронью. Через пятьсот лет канонизировали Жанну Д*Арк. Реабилитировали Алешу Сванидзе. В России выбрали Путина. История, короче.
    - Придумал бы ты х...ню какую, - говорил Шарлемань, зевая от скуки, Ансельму, передвигавшему по берестяной карте разноцветные фишки, отмечающие символически танковую дивизию  " Гитлерюгенд ", моторизованную армию Паттона, для секретности тоже бывшую танковой вообще - то, а также невыясненное до конца количеством и качеством число отрядов Отто Скорцени, орудовавших под покровом ночной темноты ломаным англо - американским, прокалываясь на элементарной дикости заокеанских войск, извративших язык в говно и щебень. - Типа, - прищелкивая сухими пальцами грезил наяву великий король - император, - былины про королевича Епанчу и тыщу опасных епифанов.
     - Запросто, - отозвался охотно Ансельм, частенько развлекаясь интеллектуально. Это, короче, когда знаешь, что есть такая актриса - Леля Куриленка. И этого достаточно. Можно сразу умирать, главное : не смотреть кин с ейным участием, ничего хорошего из этого не образуется, лишь недоразумение с недоумением и невольное восхищение человеком женщиной, всю свою жизнь сымающейся в говенных фильмах, кои и Круз фантастовый не вытащит, не у Кубрика.
     - По пыльному, проложенному еще Селевком Благопристойным, грейдеру, связавшему Пальмиру Гергиева с Антиохией Боэмунда Тарентского, передвигалась весьма любопытная любому постороннему взгляду, вне всяких сомнений, процессия. Впереди рывками шел одетый в жирафовую ( жирафью ? ) шкуру невысокий тощий мужчина, увенчанный сотней лавровых венцов, за ним, спотыкаясь, поспешал развалистой походочкой скудоумного спортсмена тоже невысокий, лысоватый мужичок, таких называют на Руси испокон века мущинками, в костюме от  " Бриони ", за ним процессия вытягивалась, пока не завершалась у самых ворот Антиохии коричневорясыми карликами, толкающими ржавые бочки с сидящими внутри тихо и жутко тоже карликами, модифицированными Длинным из трупов умерших людей. Скачущий впереди ритмично напевал :
     - Горит и кружится планета ...
     - Глохни, - молили певшего певца коршуны, точно безумные кружа в небе.
     За стенами Антиохии пели иное.
     - Тысячу, тысячу, тысячу убил врагов наш повелитель Чойболсан, но щадя раздутое самолюбие уже Байдена, тактично не сообщил наружу о своих победах. А жаль, товарищи антиохийцы, был бы повод поржать над достижениями могучей страны.
     - Вот такая вот х...ня, - сказал Ансельм и замолчал, с изумлением обнаруживая на берестяной карте победившие фишки Ариэль, Бэйли и Идойи, кому и посвящена эта шаловливая фольклором и любящая муз сказочка историческая, собственно говоря.
     - А Сид ? - спросил Шарлемань, недоумевая.
     - Пел, плохо играл на басу, разлагался в быту, то ли вальнул подругу, то ли нет, - обстоятельно отвечал Ансельм, закуривая  " Бонд" и снимая ботинки, - короче, минхерц, но фан.