Любовь и дружба

Моему мужу Евгению.

Приехав в Волжский, Фира училась в начальной школе N10, на улице Чайковского. В пятый класс пошла в недавно построенную школу N2, на улице Карла Маркса. С одной из девочек, Лёлей Верхотурцевой, она очень подружилась. Когда Лёля узнала, что Фира живёт в одном доме с Женей, они стали просто неразлучны. Каждую перемену девочки, взявшись за руки, бежали на третий этаж к Жениному 10 «А» классу. И потом всю перемену неотступно следовали за ним. Десятиклассник Женя носил модные сильно зауженные внизу брюки до щиколоток и белые глубоко расстёгнутые на груди рубашки. Ещё у него был шикарный вишнёвого цвета пуловер. От Лёли Фира узнала, что Женя член комитета комсомола. Это именно благодаря его усилиям на переменах стала играть музыка. Обувь у него всегда была чистая. Теперь подруга требовала от Фиры, чтобы та рассказала о Жене всё.
- Всё-всё, понимаешь? Я всё должна про него знать.
А что рассказывать? Живёт он в пятом подъезде, квартира 28. Мама у Жени хорошая, зовут Антонина Ивановна. Ещё была сестра, Нина. Но чего про неё говорить, она только в первый класс пошла. Фира слышала, как Женя, разговаривая с мальчиками во дворе, говорил:
- Пойду, нужно мою молекулу из садика забрать, мать просила.
Бабушки, постоянно сидящие во дворе и всё обо всех знавшие, о Жене отзывались благосклонно:
- Вежливый, здоровается всегда. Мусор выбрасывает, картошку из погреба тащит, даже пол в подъезде мыл, матери помогал. Достанется кому-то.
Про мусор это правда, Фира видела. Ещё он сухое бельё с верёвки снимал, ковёр выбивал. Но пол в подъезде мыть – в это Фира в жизни не поверит. Хотя... Бабки эти про хорошее врать не будут.
Про то, что Женя дружит с девочкой из 10"Б" Лёля сама знала.
Теперь каждый раз, встречаясь, девочки говорили о Жене. Вернее, говорила Лёля, а Фира, развесив уши, слушала. Про необыкновенную походку, красивые глаза, волнистые волосы, и ещё, и ещё...

Честно говоря, Фире всё это было не интересно. Ей тоже нравились некоторые мальчики. Вот, к примеру, Володя Мирошниченко. Рослый, улыбчивый, очень спортивный. На коротко стриженом затылке лихо сидела школьная фуражка, из под козырька торчал соломенный чубчик, белёсые брови и под ними всегда смеющиеся глаза разного цвета – один голубой, другой светло-карий. Серая школьная гимнастёрка всегда была туго затянута широким ремнём с блестящей пряжкой. Он нравился всем девочкам их пятого класса и параллельного. И даже из шестого класса одной девочке нравился, Лиле Пантелеевой.
Но Женя был десятиклассник, почти взрослый. С ним даже играть ни во что нельзя было. Но она понимала, что у Лёльки – любовь, она в Женю влюбилась. Фира про это много читала. Например Ассоль в Алых Паруса. Или в Трёх Мушкетёрах про это интересно тоже. Ну и, конечно, Мартин Иден. Эта книга лежала у неё под подушкой. Но во всех этих книгах мужчины проявляли активность и пытались понравиться женщинам. Лёля на такое замечание обиделась:
- Ты хочешь сказать, что я за ним бегаю что ли? Ты не понимаешь ничего. Я просто хочу узнать его получше. И вообще это всё пока. А вот когда он поймёт, то узнает.
- А что он узнать должен?
- Это всё книжки. В них всё придумывают просто. А в жизни всё по-другому.

Однажды, в начале осени, Лёлька прибежала к Фире домой и, едва та открыла дверь, выдохнула:
- Фирка! Давай скорей выходи, я тебя внизу жду...
- Да что случилось, Лёля? Куда ты?
- Скорей, Фира, скорей! Я Его видела, с ней. Они в парк пошли.
Фира сорвала с вешалки тёплую кофточку, крикнула маме, что ей нужно срочно купить тетрадку по арифметике, и, перепрыгивая через ступеньки лестницы, помчалась на улицу. Лёля, ничего не объясняя, схватила её за руку и потащила через двор.
- Подожди! Я не могу так быстро. И объясни наконец, что стряслось?
Лёля повернулась, и Фира поняла, что означает фраза «на ней лица не было». То есть лицо у Лёльки, конечно, было, но...
Они побежали. «Я и только я нужна своей лучшей подруге в самые тяжёлые минуты её жизни», - думала Фира. Душу затапливала жалость к Лёльке и гордость от понимания своей нужности. «Я тебя, Лёлечка, не подведу, я всё для тебя, всё-всё сделаю...» Но бежать рядом с подружкой не было сил. «Ей то хорошо, у неё ноги вон какие длинные, и гимнастикой занимается. Она самая высокая девочка в классе. А я на физкультуре предпоследняя в шеренге стою. Ещё спасибо надо Рите Шумовой сказать, что она ниже меня. А то вообще последней была бы."

Лёля, конечно, была классная. Не вредная, всем делилась. Очень ловкая, на уроке физкультуры всё у неё получалось. Могла сделать «колесо», «мостик», «шпагат». Фире нравилось приходить к ней в гости – родители на работе, никто не мешает. Не то что у неё - мама-то дома. Так и смотрит всё время, как бы чего не сломали или не испортили.
«Не понимаю я этого Женю – чего ему надо ещё? Такая девчонка в него влюблена, а он...»
- Лёля! Я не могу больше... Дай отдышаться.
- Терпи, Фирка. Потерпи ещё – у тебя должно второе дыхание открыться. Легче станет.

Всё таки решили передохнуть, и Лёля побежит в парк искать Женю. Есть в парке несколько глухих аллеек. Парни туда перетащили садовые скамейки, чтобы они стояли на расстоянии примерно 3-5 метров и напротив друг друга.
Встретиться решили у входа в парк. Когда Фира наконец-то дошла до парка, Лёля уже её ждала.
- Я нашла их. Там... – Лёля махнула рукой в глубину парка.
Да... Что любовь с человеком делает. Лицо осунувшееся, волосы растрёпаны, глаза блестят лихорадочным блеском.
Шли молча. У Фиры в голове была пустота. Не знала, чем помочь близкому человеку.
- Стой, Фира. Они там, я видела. Дальше надо идти так, чтобы не заметили.
Решили передвигаться, пригнувшись за кустами, высаженными вдоль асфальтовой дорожки.

Листва ещё не опала, хотя листья уже активно желтели и краснели. Было очень красиво. Уходящая вдаль аллея, кудрявые деревья легко шелестели золотистыми и бордово-зелёными листьями. «В багрец и золото одетые леса...» Вот Пушкин, сказал несколько слов, и всем дыхание перекрыл. Лучше не скажешь...
- Стоп. Дальше надо совсем тихо. Услышат ещё...
Опустившись на корточки, девочки, едва дыша, добрались до скамейки и спрятались за ней. Скамейка была большая, на трёх бетонных ножках. Тяжёлая наверно...
- Фир, слышишь, Фира, - Лёля, притянув голову подруги, горячо шептала ей прямо в ухо. – Давай, выгляни... Посмотри, что они там делают. Потом мне скажешь.
«Почему я?» - подумала Фира.
- Почему я? Ведь ты же...
Лёля зажала ей рот рукой.
- Тихо! Услышат ещё... Как ты не понимаешь? А вдруг он увидит меня? И всё раскроется.

Умом Фира понимала, что совершенно не имеет значения, кого увидят. Но что было делать? Вздохнув, она подвернула подол платья, стала на четвереньки и, сдерживая дыхание, поползла к краю скамейки. Земля была усыпана бетонной крошкой. Камешки были маленькие и очень острые. Они больно врезались в ладони и обтянутые чулками колени. Ладони хоть отряхнуть можно было, а что с коленями делать? Приходилось терпеть.
Фира доползла наконец до последней стойки и осторожно выглянула.
На стоящей напротив скамейке сидел Женя. Видно было его обтянутую тёмно-зелёным болоньевым плащом спину, смуглый профиль с чёрной бровью. Рядом сидела девушка. Видны были ноги в капроновых чулках и тёмных туфельках на каблучках. Голова девушки была откинута на спинку скамейки, и Фира видела только часть щеки, тёмные волосы до плеч и кусочек густой чёлки. Женя о чём-то говорил  энергично помогая себе взмахами левой руки.
«Красивый... гад,- подумала Фира. – Какой он всё-таки гад. И она гадина, гадина.» Тут Фиру дёрнули за ногу, и она попятилась назад.
Лёлька сидела на земле прислонившись спиной к скамейке.
- Ну? Что там, говори скорей!
- Разговаривают, - Фира пожала плечами.
- И всё? Просто разговаривают? О чём?
- Да, просто говорят. Не слышно о чём. Он тихо говорит.
- Он – это кто?
- Женя, кто же ещё. Он боком сидит, не видно ничего. А у неё вообще только кусок щеки видно. Но вроде та самая, из школы.
- Точно та самая?
- Лёля, ну ты сама посмотри. Давай я пододвинусь.
- Нет! Нет, Фира, лучше ты. Я не могу. Давай, ещё смотри.
Фира опять полезла подглядывать. Наступила коленкой на косичку, дёрнула головой от неожиданности, больно ударилась. Да уж, сам погибай, но товарища выручай.

На противоположной скамейке ничего не изменилось. Женя всё так же энергично взмахивал рукой и вздёргивал головой.
Фира, потеряв бдительность, решила стряхнуть больно впившийся в колено камешек. Раздался шорох, и Женя, резко повернув голову, уставился прямо на неё. Фира зажмурилась, втянула голову в плечи. «Вот и всё, – подумала она. – Попались». Но ничего не произошло. Женя опять повернулся к своей подруге, и теперь видна была только его спина. Голова юноши совсем склонилась к соседке.
Осторожно переведя дыхание, Фира решительно двинулась назад.
- Знаешь, Лёля, я... – Фира осеклась. По щекам подруги текли слёзы. Прямо как в кино.
Надо же как бывает. Лёля плакала как-то очень по-взрослому. Она просто смотрела вперёд, из её широко открытых глаз вытекали слезинки.
- Ну что там? Всё ещё разговаривают?
- Не знаю. Ты, Лёля, не переживай так. Там не видно ничего.
- Ушли что ли?
- Нет. Я точно не знаю, но мне кажется, они это... Целуются, в общем.
Лёля прикусила нижнюю губу.
- Пойдём, Лёля. А то он, Женя то есть, и так уже в мою сторону смотрел. Подозревает что-то, наверное.
(Через много лет Фира вспомнила эту историю и рассказала мужу. Он хохотал, откидывая голову, и вытирал выступающие от смеха слёзы.
- Не может быть! Да, плащ болоньевый. А я ... ха-ха-ха... не заметил ничего! Ха-ха...
- Конечно не заметил, - ревниво ответила Фира – тетерев влюблённый. – И погладила мужа по щеке. Тот прижал плечом её ладонь и, преданно глядя на жену, поцеловал запястье.)