Бобры, кабаны, хохули... ее любимцы!

Друзья!

В Уральском провинциальном издательстве С.В.Чумакова выходит книга страстно  увлеченной замечательной  Природой своего родного Мещерского края  биологини Н.Л.Панковой "Бобровый кордон". Это Песнь Живому миру обитателей реки Пра и ее окрестностей. (Надо сказать, что  значительная часть из этих произведений кандидата биологических наук Надежды Леонидовны Панковой  была не так давно опубликована и на сайте www.ecosystema.ru).

"В книгу "Бобровый кордон" включены очерки, в которых сотрудник Окского заповедника делится с читателями тайнами жизни бобров в пойме заповедной реки Пры, а заодно – эпизодами своей собственной жизни в заповедном посёлке. Тексты автора о бобрах и людях рядом с ними – редкое сочетание научной достоверности и мастерского владения художественным словом.
Издание рекомендуется широкому читательскому кругу – профессиональным натуралистам и любителям природы всех возрастов.
Для оформления использованы рисунки и фотографии автора, а также материалы из архива Окского заповедника.
Издание богато иллюстрировано фотографиями автора.
Наша справка.
Панкова Надежда Леонидовна родилась в Москве в 1982 году, с 14-ти лет ходила в кружок при Дарвиновском музее (ВООП). Закончила экологический факультет РУДН. С 1996 года ездила в экспедиции, побывала во многих заповедниках Европейской России и Урала. С 2006 года работает в системе ООПТ, несколько лет провела в Западной Сибири (ХМАО). В настоящее время работает старшим научным сотрудником в Окском государственном заповеднике (Рязанская область), кандидат биологических наук. Область интересов: околоводные животные, кабан, барсук.
Автор монографии, научных работ в области экологии и зоологии, научно-популярных заметок о жизни животных, художественных произведений. Публиковалась в журналах "Бельские просторы", "Ликбез", "Под часами", интернет-сайтах (http://ecosystema.ru).
Призёр литературного конкурса произведений о природе «Сохраним Красоту» 2019 г. в номинации «Художественные произведения для взрослых»". www.uralizdat.ru
...Научный дар Надежды счастливо сочетается с литературным. Она ведь еще превосходный художник, одаренный неиcчерпаемым воображением и любовью к своим четвероногим подопечным.
А фотокамера- тоже ее повседневный инструмент! Посему в новой книге много превосходных иллюстраций!
Думаю, что все это привлечет внимание многих родителей и учителей, а также и самих любознательных ребятишек к превосходной занимательной  книге "Бобровый кордон".

Вл.Назаров

*****************
1.О бобрах и людях

Предисловие к книге Надежды Панковой «Бобровый кордон»

В наши дни, когда электронное книгоиздание стало повседневной практикой, выходит огромное количество книг. Казалось бы, их разнообразие способно удовлетворить любой вкус. Однако мне как читателю и в каком-то смысле натуралисту не хватает книг о природе, особенно о нашей, которые, помимо научной достоверности, обладали бы художественностью. Книги по популяризации науки из разных областей (число которых, к счастью, сейчас растет как на дрожжах) написаны, как правило, сухим журналистским языком. Тем более, научные исследования в наше время настолько усложнились, что требуется перевод на популярный язык их результатов не только широкой публике, а, скажем, в случае биологии – биологам из других областей. То же происходит и в других областях знания. На мой взгляд, читателям очень не хватает русской литературы о природе, в том жанре, который хорошо знаком читателям по произведениям Пришвина и Паустовского, книгам Арсеньева или рассказам Бианки.
Не будет преувеличением сказать, что образовавшуюся пустоту могут заполнить очерки, представленные в этой книге. Будучи профессиональным натуралистом с большим опытом работы на охраняемых территориях, их автор – Надежда Панкова – с юных лет работает с художественным словом. Она не раз публиковала поэзию и прозу и с успехом участвовала в литературных конкурсах. Произведения Надежды интересны тем, что они исходят не от литературности, не от отвлеченной фантазии, а от богатого опыта общения с природой. Такими по своему происхождению были ранние работы Лескова, который по коммерческой части объездил сверху донизу всё Поволжье; статьи и книги Гиляровского, работавшего бурлаком на русских реках и силачом в балагане; очерки многих других беллетристов и публицистов прошлого. «Бобровая» книга автора – результат многолетних наблюдений за животными в естественной среде, во время которых Надежда, познавая научную сторону жизни бобров и других млекопитающих, сохраняла лиричный, а порой даже мистический взгляд на окружающую природу и людей в связи с нею.
Европейский бобр – самый крупный грызун Евразии – оказался к началу XX века на грани исчезновения. В течение трех веков до настоящего момента он – из-за неумеренной охоты за пушниной – был для большинства людей мифическим животным, встречавшимся в виде одной-двух крошечных популяций на огромную страну. И это при том, что из-за большого значения этого зверя в хозяйстве древней и средневековой Руси название этого зверя входило в множество топонимов, фамилий, а его изображение широко применяли в геральдике. К счастью, сегодня бобр – уже привычный обитатель лесостепной зоны России. С поселениями бобров могут встретиться не только сельские жители, но и горожане. Например, в столице бобровыми семьями заселены водоемы в парке Покровское-Стрешнево, в Серебряном Бору, малые реки Яуза и Сетунь и многие другие подходящие места. Как же бобры вернулись в нашу природу? В 1930-е годы в системе недавно образованных советских заповедников произошло расселение диких бобров из единственного в то время на европейской территории страны участка их обитания в Воронежской области. Советское правительство тогда преследовало вполне прикладные цели – создать запас пушнины для будущего экспорта. Расселение оказалось успешным, но к тому времени как численность зверя возросла и бобровые семьи появились за пределами охраняемых территорий, ценность пушнины упала. В итоге европейского бобра ждало счастливое процветание.
Увлекательную историю заселения бобрами одного из заповедников средней полосы России – Окского – можно узнать из книги «Бобровый кордон». В этом сборнике автор делится с читателями тайнами жизни бобров в пойме заповедной реки Пры, а заодно – эпизодами своей собственной жизни в заповедном поселке. Тексты Надежды о бобрах и людях рядом с ними – редкое сочетание научной достоверности и мастерского владения художественным словом. Я горячо рекомендую эту книгу, кстати, собственноручно иллюстрированную автором, широкому читательскому кругу – профессиональным натуралистам и любителям природы всех возрастов.
 
Сергей Мошковский,
профессор Российской академии наук, биолог, автор популярных статей по биологии и медицине.
*********
2.ВРЕМЯ БОБРОВНИКОВ
(из цикла Бобровая колыбель (из истории бобров Окского

Первое, что видишь на карте Окского заповедника – в широкую реку Оку, извиваясь и перепахивая пойму староречьями, сквозь леса ползет небольшая речка Пра. А в самом центре заповедника, на водоразделе, среди болот лежат озера – наследие ледников. Вот там-то самая ядреная древняя Мещера, не разбавленная динамичным духом речных пойм. У озер низкие топкие берега, и болота, протянувшие щупальца между сосновыми гривами, не благообразные сфагновые «мшары», воспетые К.Г. Паустовским, а настоящий «поганый олех», как называли здесь раньше топкие черноольшаники.

Да и сейчас еще называют такие коренные мещеряки, как, например, Толик – потомственный госинспектор, со встречи с которым обычно начинается наш поход на болотные озера. Он вырос в этом обходе, среди черного низинного торфа, мрачных ольх, крапивы и болотной ржави, и хвастался как-то, что на спор пробежал бегом по «пенькам». А «пеньки» – это даже не гать, это дорожка из пней и склизких, погружающихся в болото, бревен. От него я узнала такие слова, как «просек» (с ударением на «е»), «чащура» (густой лес) и «пацына» (особо мокрое месте в олехе, в котором может застрять трактор, слово не известное никаким словарям диалектизмов).
Озера, порожденные ледником, так или иначе, тысячелетиями стремятся к небытию – через зарастание и заполнение илом. Но – у каждого из озер свой путь, своя стать.
Озеро Уханское – по форме похоже на ухо, с каймой рогоза и тростника. На север от него – Писмерки – и озером уже не назвать, его котловина наполнилось жидким илом по самые края и выглядит мертвой (однако, мы видели на поверхности ила канавки, проделанные выдрой – значит, и рыба там живет). На юг – Кальное, самое труднодоступное и таинственное из всех заповедных озер. В соответствии с названием (от «кал», в древнерусском значении «грязь» и «жижа»), оно тоже черно и топко, и если ткнуть шест – он уйдет весь в пугающую илистую глубь. В Кальном ничего толком не растет, лишь болото наползает с краев зыбкой сплавиной и тихонько, очень медленно, – затягивает этот страшный черный глаз. На востоке – Татарское, – озеро широкое, в голубоватой дымке, с уютной сосновой гривой у самого берега. Кто-то предположил, что здесь, на этих гривах среди болот, рязанцы прятались от набегов татар. А почему бы и нет? Глухие, труднодоступные места. А может – просто касимовские татары на нем рыбачили, но это не так интересно.
Тихо тут, мирно, спокойно. Но когда поднимается ветер, кажется, будто озеро воет, как мятежная многоголосая толпа, и от этого делается жутко. Невольно думаешь – что хранят эти древние илы? Что они помнят?

Много чего могли бы помнить заповедные озера. Например, те времена, когда исконные мещерские бобры жили по их берегам, вызывая интерес не «боброведов», как сейчас, а «бобровников» – специалистов иного плана. Деревья по берегам этого, конечно, уже не помнят, если только неправдоподобно старые, потому что мещерские бобры были истреблены здесь людьми около XVII века.
Когда я, пробравшись через болота, стою на берегу озера Уханского, в голове крутится слово «безвременье», только не в негативном значении. Место, над которым время не властно, и сколько бы ни прошло лет – сто, двести или пятьсот, тысяча – та же сонная котловина, тот же «поганый олех», единый и в Средние века и в Новейшее время. Обманчивое, наверное, впечатление. Но легко представить, как на этом самом торфяном берегу с незапамятных времен стояла точно такая же, как и сейчас, бобровая хатка. А вокруг те же ольхи с шершавой корой, ивы, плещется темноватая болотная вода – стабильный несложный мир. Сидели бобры в хатке, – такие же хорошие умные звери с черными усами, человеческими почти руками, косолапыми перепончатыми ногами, с чешуйчатыми, на рыб похожим хвостами, – и не догадывались, как неравнодушен к ним человек еще со времен палеолита.
Обычные хищники, вроде волка и медведя, всегда просто ловили бобров и ели. А человек, кроме того что ловил и ел, еще поклонялся своей жертве, объявлял своим покровителем, рисовал на знаменах. Использовал челюсти и глиняные слепки лап в похоронных обрядах. Обшивал его зубами одежду шаманов, и снова ловил, убивал и ел. Сушеному хвосту приписывал магическую силу, а «струей» (секретом пахучей железы, с помощью которой бобры метят свое поселение, сообщая сородичам о том, что место занято) человек, почему-то, лечился от всех болезней, включая чуму. Странные хищники люди, непростые – не то, что медведи и волки. Сродство с бобрами ощущали, находили точки соприкосновения: тоже живут семьями, селятся по берегам, строят, древесину заготавливают. Получается, что бобр – что-то вроде человека, но человеку не ровня: нечто среднее между ресурсом и божеством.
Неизвестно, что именно думали по поводу своих соседей бобров финно-угорские племена, проживавшие в Мещере. Но родственные им ханты, как писал В.Н. Скалон, еще недавно верили в то, что бобры ведут хозяйство, наподобие человечьего: летом работают артелью над текущими делами, а зимой плетут корзины из тальника и вырезают детские игрушки.
Сменялись эпохи, реки меняли русла, зарастали озера, на место одних человеческих племен приходили другие. Потеснив и растворив в себе финно-угров, в здешних краях обосновались славяне, и принялись за исконные на этих песчаных и торфянистых землях, малопригодных для земледелия, занятия: бортничество, рыболовство, охоту. И особенно – охоту на бобров.
Язычники всегда охотно ели бобров, хотя иногда это сопровождалось особыми обрядами и предосторожностями. Археологи пишут, что иногда бобровые кости собирали в специальные сосуды, чтобы уберечь от растаскивания собаками, или топили их в воде, как бы возвращая бобра в родную стихию. А в христианской традиции мнение по поводу съедобности бобров разделилось. Мне несколько раз приходилось слышать, что бобры на Руси исчезли из-за того, что их съели монахи, лукаво отнеся к «рыбе» из-за водного образа жизни и чешуи на хвосте. На самом деле, рыбами бобров считали и ели в пост средневековые католики, а православное духовенство сочло бобра скорее «водяной собакой», чем рыбой, и отказались вовсе от употребления его мяса. Этот запрет на Руси среди простых людей приживался плохо, но каждый православный, вкушавщий «бобровину и хвост бобров» (как и бельчатину, зайчатину и медвежатину), должен был на исповеди каяться в скверноядении. Бобр стал «нечистым» животным, но от преследования человеком его это не избавило. Потому что, у каждого бобра, кроме мяса и «струи», есть еще чудесная шкура, густой, теплый, прочный мех с подпушью. Подпушь такая дивная, что когда бобр ныряет, то становится серебристым от множества воздушных пузырьков, окружавших его тело.

Бобр в хатке сидит на самодельных стружках и за своей шкурой ухаживает: отжимает, вычесывает специальным «часальным» когтем на задней лапе, смазывает жиром, чтоб не мокла. Приведя в порядок себя, ласково принимается почесывать мягкий бок одного из своих домочадцев, а тот млеет, жмурится, топорща усы. В бобровой хатке на озере Уханском «тишь да благодать», но по всей средневековой Руси рыщут бобровники со своим инвентарем, в числе которого сети, рожны, осоки, поколоды, ковши. А с некоторых пор и «железо», то есть, капканы. Невдомек бобрам, что не просто теплая шкура на них, а «мягкая рухлядь» – средневековая валюта.
Бобровники – это не просто охотники-промысловики. Это, можно сказать, особая служба, востребованные государством специалисты «бобрового лова». Руководил рядовыми бобровниками бобровничий, у них были свои поселения, некоторые из которых сохранили «бобровые» названия до сих пор (например, деревня Бобровинки в Рязанской области). Бобровники освобождались от многих повинностей и имели особые привилегии, так как товар, доставляемый ими, был для тогдашнего мира важнейший, необходимейший.
Просто золото какое-то в хатке сидит. С точки зрения средневекового промышленника, одна бобровая семья могла стать источником бобровых шкур трех сортов: собственно бобры (взрослые) – самые дорогие, ярцы (молодые) и самые дешевые – кошлоки (сеголетки), шкурки их различаются по соотношению пуха и остевых волос. Бобры, тщательно разметив границы своего поселения грязевыми холмиками у уреза воды и полив их драгоценной струей, могут полагать, что они находятся на своей территории, но они не правы – территория не их, а княжеская или боярская, и покоя им не видать. Глубокой осенью или зимой они будут добыты и разобраны по частям. Шкура – на женскую шубу, чтоб какая-нибудь новая Ярославна омывала «бебрян рукав в Каяле реце», на воротники и оторочки. Пух может стать «касторовой» шляпой, если купцы продадут его во Францию. Из струи и жира наготовят снадобий «от всего». А зубы, чтоб не пропадали, подберут золотильщики, и сделают полезный инструмент. Но, возможно, их шкуры оправятся на возах с прочей «мягкой рухлядью» в Орду, в качестве дани.
Полагают, что падение численности бобра произошло именно во времена татаро-монгольского ига, когда население было обязано сдавать дань мехами. Среди прочих пушных зверей бобр был на первом месте и ценился выше соболя. Но и после освобождения от татар бобров не перестали преследовать, так как они прочно вошли в экономику страны. Но бобров в реках и озерах становилось все меньше… Как писал историк А.П. Щапов, В XVI веке бобровничьи и бортничьи деревни, не получая полного обеспечения от своих основных занятий, стали переходить на землепашество. Но за пользование землей население должно платить собственникам опять же, бобровыми шкурами. В XVII веке дела с бобрами стали совсем плохи. Не помог и указ царский указ 1635 года, согласно которому запрещался капкан («железо»), как самое истребительное орудие (ослушников штрафовали и били кнутом).Через три года (в 1638 году) на приказ царя изготовить посольское платье, отороченное мехом, сохранилась отписка боярина Шереметьева, что бобров в казне нет.
Последние упоминание о бобровых гонах в рязанских краях относятся к 1627 году (окрестности села Ерахтур). Были сведения, что единичные бобры встречались в бассейне реки Пры до 1800 г., в самых труднодоступных местах, но потом исчезли вовсе. Завалились норы, порушились хатки и плотины, природа Мещеры стала бобра забывать.
И люди забыли. Бобр стал так невероятен, что если и появлялся где-то, то бывал принят за водяного беса, который, как это описано у фольклориста А.Н. Афанасьева, «хлопает ладонями по воде», по ночам валит деревья, пасет в прибрежном осочнике свой скот и строит жилище в глухом омуте.

Надежда Панкова
www.eсоsystеmа.ru
**************
3.БОБРОВАЯ КОЛЫБЕЛЬ
(из цикла Бобровая колыбель (из истории бобров Окского заповедника)

Бобры успокоились и начали обживаться в озере Уханском, этой экспериментальной «колыбели бобровой популяции», под присмотром живущих на кордоне наблюдателей, фиксирующих каждый их шаг. В отчете 1937-го года можно прочесть описание впечатлений наблюдателей «бобрового кордона». Привожу его полностью, с сохранением авторской стилистики.
«Днем бобры не заметны. Жирующих зверей днем не видели ни разу. К закату солнца бобры становятся более активны, и выдают свое присутствие находящимся неподалеку от нор людям, звуками рытья и подгрызания. После заката солнца, примерно минут через 30, нам неоднократно приходилось наблюдать вышедших на жировку зверей. Первое время бобры ведут себя довольно шумно, слышится плеск воды и удары, производимые хвостами по воде. Позднее, при наступлении темноты, бобры становятся менее слышными. На утренней заре, во время восхода солнца, бобров на озере не отмечали. Подобный суточный режим присущ бобрам в ясную хорошую погоду. В дождь и ветер бобры ведут себя значительно тише. Наблюдать их в такую погоду не приходилось».
Бобры нашли в озере привычные дли них корма – корневища кубышки, тростник, ивовые ветви. За одно, сглодали остатки березовых жердей, оставшихся от постройки моста через ручей. Корневища кубышки они поедали столь охотно (особенно – зимой), что за 2 года уничтожили заросли площадью 70 кв. м. Не удовлетворившись искусственными жилищами, к середине сентября начали строить свои и быстро изрыли норами западный берег. В конце сентября началась «рубка» деревьев и кустарников для зимней заготовки. Наблюдатели подсчитали, что бобры срезали 325 ивовых ветвей. Помимо ветвей, они заготавливали толстые крахмалистые корневища кубышки, выкапывая их на дне озера.
Перезимовали успешно. Прошел еще год, бобры перенесли и летнюю засуху. А в мае 1939 г. в одной из искусственных хаток был обнаружен первый приплод – два бобренка, – два первых бобра, родившихся на Мещерской земле.

В течение трех лет в разные водоемы заповедника было выпущено 23 воронежских бобра. Они хорошо приживались на новом месте, а к началу войны молодые бобровые семьи начали самостоятельно обосновываться на озерах и болотах заповедника. Последующие страшные события не смогли остановить начатого процесса. Бобры продолжали расселяться, а Марина Николаевна, проводив мужа на фронт, продолжала их изучать. Лев Павлович закончил войну под Кенигсбергом и вернулся в заповедник (в год победы бобры появились на старицах Санкина Лука и Эстакадная). В 1946 году у них с Мариной Николаевной родился сын Павел (бобры добрались до сильно заросшего телорезом озера Ерус). К 1950-м годам бобры заселили уже все лучшие водоемы заповедника, во многих из которых их потомки живут и до настоящего времени. В 1956 г., когда они появились даже в забракованном ранее озере Кальное, в котором черного ила больше чем воды, в заповеднике сочли возможным отловить сотню бобров для отправки в другие регионы. В 1957 г. М. Н. Бородина защитила кандидатскую диссертацию на тему «Реакклиматизация речного бобра в бассейне реки Оки и биологические основы его хозяйственного использования» и стала одним из авторитетных специалистов по бобру в нашей стране. Год до ее защиты не дожил Михаил Федосеевич, «патриарх» кордона Старое. А в 1958 году Бородины переехали в Мордовский заповедник, на восточную оконечность того же заселенного бобрами бассейна Оки. Но бобровая история на этом не заканчивается – еще много всего впереди…

Кстати, ботаники Черновы покинули заповедник еще раньше зоологов Бородиных. Последняя весточка от них – обширный геоботанический очерк в первом сборнике Трудов Окского заповедника. 1940 г. Я столько раз ссылалась на работы В.Н. Чернова в своей диссертации, что мне очень хотелось узнать о нем хоть что-нибудь. Что с ним случилось, может быть, погиб на войне, или был репрессирован? По крупицам собралась информация, которая кажется за давностью лет полулегендарной: жену Виктора Николаевича Екатерину в 1940-м году уволили из заповедника за опоздание на работу. Тогда супруги подались на север, в Петрозаводск, в только что открывшийся Карело-Финский государственный университет, где доцент В.Н. Чернов возглавил кафедру геоботаники. Войну провели в Сыктывкаре, в эвакуации. После войны «водное» направление, намеченное в заповеднике, было продолжено – известна и до сих пор цитируется монография Черновых «Флора озер Карелии» 1949 года. Затем их след теряется для меня уже окончательно.
Теперь к озеру Уханскому дороги нет – только пешеходная тропа через болото («пеньки»). Даже на тракторе не проехать. Глухое, тихое, потайной жизнью живущее озеро, на которое редко теперь захаживает кто-то из людей кроме здешнего инспектора. Как-то раз мы искали от Уханского дорогу на Кальное и набрели на зарастающую молодыми соснами поляну с остатками кирпичного фундамента. Здесь и стоял до 40-х годов кордон и тот сарай, из которого отправился на поиски приключений нетерпеливый рыжий бобр. Потом кордон разобрали и увезли в Брыкин Бор, в качестве жилого дома, может быть, он где-то стоит до сих пор.
Кордона нет, М.Н. Бородиной, ее мужа и помощников уже давно на свете нет. А бобры, потомки тех, воронежских, так и живут тут. В зарослях тростника и рогоза проедены тропинки, свалена и на куски разгрызена береза на берегу. Погрызы взрослых, годовиков и сеголеток.

Надежда Панкова
www.eсоsystеmа.ru
****************
Материталы из Сети подготовил Вл.Назаров
Нефтеюганск
14 апреля 2021 года.