Детство, ты куда ушло?

                "Все мы родом из детства..."
                Антуан Де Сент-Экзюпери 

Я хорошо помню себя с трех лет. В это время мы жили в Восточной Германии. Отец находился на службе, мать хлопотала по хозяйству да занималась нашим воспитанием. Мой старший брат Игорь до обеда был в школе, а я под присмотром мамы играл во дворе. Но стоило ей ослабить бдительность, как я во весь дух мчался со двора в соседнюю воинскую часть на «Кудыкину гору» или в «Швимбад». Там я чувствовал себя настолько свободным, что мог позволить себе все, что хотел. С увлечением глазел за распорядком жизни в воинской части, где, лихо чеканя шаг, да еще с песней, маршировали солдаты. Но особый интерес у меня вызывали спортивные мероприятия, где военнослужащие подтягивались на перекладине, прыгали через гимнастического коня или преодолевали полосу препятствий. Очень хотелось и самому принять в этом участие. Иногда мне это удавалось, когда тот или иной солдат отзывался на мою просьбу и я, словно лягушка, зависал на турнике.  Вообще, завести знакомство на территории части было для меня пустяшным делом. Я легко входил в доверие к старшим. Конечно, я в полной мере сознавал, что отец здесь не последняя фигура, и это определенным образом вселяло в меня уверенность.

Как я уже говорил, мои побеги были обычным делом, и все, к счастью, заканчивалось благополучно для меня. Получив в очередной раз родительские наставления и пообещав, что этого больше не будет, я уже на следующий день предпринимал попытку совершить очередной побег. Иногда мой замысел был разгадан наперед так случайно и так некстати оказавшейся рядом соседкой, которая и водворяла меня домой к сердобольной родительнице. В своих детских привязаннностях и увлечениях я положительно влиял на сверстников, верховодил и легко брал ответственность на себя. Придумывая всевозможные игры, или просто помогая соседке нянчить ее несмышленую полуторогодовалую дочь Наташу. С особой гордостью могу сказать, что «лялька» слушалась меня в большей мере, чем родную мать. И если случалось что-то срочное, меня как спасителя звали на помощь. Успокоив девочку и вытерев слезы на ее щеках, я принимался кормить ее с ложечки. Затем укладывал спать в кроватку и при этом пел ей что-нибудь патриотическое, например: «Врагу не сдается наш гордый Варяг, пощады никто не желает!» К удивлению всех, Наташа за считанные минуты крепко-накрепко засыпала.
   
В детсад я не ходил. Когда мать привела меня туда первый раз, я едва мог дождаться конца смены – мне там было скучно. Другое дело –  взрослый мир, природа и все, что окружало с самых ранних лет, - сюда меня влекло неудержимо. Я мог запросто смотреть с солдатами какой-либо «взрослый» фильм или учавствовать с ними в беседе. Однажды изрядно насмешил своих родителей, когда на извечный вопрос: «Где ты был?» я, не задумываясь, ответил: «Смотрел в части «Любовь и слезы»...
    
Понятие Родины для меня свято. Не знаю, где и когда я впитал эту любовь. Может, с молоком матери, а может причина заложена в тех особых условиях жизни и моем окружении? Каким желанным и сладким было чувство, когда мать тихонечко будила меня на рассвете со словами: «Сыночек, вставай, мы едем в Россию к бабушке». И я мгновенно просыпался, бодрый, веселый, словно услышал какую-то волшебную мелодию... Вся процедура поездки, встреча с родными и друзьями и впрямь были для меня волшебством, настоящим праздником жизни.
    
В самом слове «Россия» было что-то магическое, притягивающее: РОСА, СИЛА, СИНЬ. Не знаю, но при упоминании этого слова что-то нежно трепетало в груди, и я от избытка чувств готов был расплакаться... Когда отец получил новое назначение и мы переехали из Германии в Белоруссию, что, по сути, являлось Россией, я был невыразимо счастлив и, честно говоря, не понимал поначалу скептического настроения мамы с братом. Как выяснилось позже, они мечтали жить в большом городе с театром, музеями и прочими достижениями цивизации...
Сначала мы остановились на квартире у частника, и я бесконечно радовался, что меня окружают простые, бесхитростные люди. Мне нравился этот деревенский уклад жизни, эти неподражаемые избяные запахи и окружающая нас природа. Чуть позже мы переехали в отдельный финский домик, по-родственному искренне и тепло распрощавшись с прежними хозяевами. Теперь мы полностью были предоставлены сами себе.
    
Помните мелодичную песню Юрия Антонова, где упоминаются такие улицы, как «Заречная», «Зеленая», «Грушевая», «Прохладная»? Так вот, эти самые улицы с их звонкими именами я помню с детства. Какое-то время я даже учился в одной школе с известным ныне композитором, исполнителем популярных песен...
Наш домик стоял почти на окраине города. Получить такой дом с приусадебным участком и садом даже по нынешним временам – удача. Конечно, мы были счастливы. Лично мне нравилось здесь буквально все: близость зеленого разнотравного луга с пасущимися на нем коровами, живописной и рыбной по тем временам речке Уша, к которой примыкал лес, аэродром для небольших самолетов и станокостроительным заводом. Чуть дальше от нас располагалась воинская часть и стрельбище. До старого центра города с единственной тогда церковью и магазинами рукой подать. В новый город с высотными зданиями, универмагом и политехникумом, красивой площадью и молодым парком нужно было ехать автобусом, минуя железнодорожный переезд. Сразу за парком начинались желтые холмистые поля с немногочисленным кустарником и одичавшими яблоньками, где во множестве бегали зайцы и порхали куропатки. Далее, в нескольких километрах, были отчетливо видны зубцы леса.

Вообще, Молодечно, так назывался наш город, был со всех сторон окружен лесами, где до сих пор можно обнаружить партизанские землянки и окопы, и даже целые склады трофейного ружия. В те суровые военные годы, когда всех погибших не успели похоронить, они становились легкой добычей для невероятно размножившихся в ту пору волков. Волки вели себя настолько дерзко, что нападали в открытую на людей или похищали меленьких детей, случайно оказавшихся без присмотра. Воронки от разорвавшихся бомб и их осколки, части поржавевшего оружия и прочие находки минувшей войны мы с пацанами находили довольно часто. Однажды на территории станкостроительного завода я нашел неизвестный предмет конической формы размером с небольшую гирьку, которую использовал в своих играх, например в бомбометании песочного города. Каково же было мое удивление, когда мой старший брат, зачистив эту штуковину, обнаружил на ней целый капсуль?! Находка была... неразорвавшимся минометным снарядом...

В общем, в этом маленьком, зеленом и уютном городке можно было по-настоящему «оторваться». Все закоулки Заречни с прилегающими районами были основательно обследованы. От подъема мы обычно гуляли подле двора, выполняя мелкие поручения родителей, зато после обеда всей ватагой вылетали на зеленый луг и играли до самозабвения в футбол или салочки, иной раз наступая при этом в невидимые коровьи «лепехи». Одним словом, скучать нам не приходилось. Наспех перекусив и показавшись на короткое время родителям, мы собирались на большом дворе (позже здесь построили военторг) и, разделившись на команды мальчиков и девочек, играли до наступления сумерек в казаков-разбойников. И в этом, я вам скажу, была особая прелесть, ведь мы, мальчики, должны были изловить всех девчонок и наоборот. Конечно, многие девчата были хороши собой, и каждому из нас была по душе своя, тайная «любовь». Иногда сия тайна раскрывалась, но интерес к игре от этого не угасал...  Набегавшись вволю, еще не успев по-настоящему прийти в себя – о, это были настоящие гонки! – мы мчались домой, чтобы выпить молока с булкой или прихватить кусок хлеба с маслом, посыпанный сверху сахаром. Уже который раз летели в сумеречный двор, чтобы продлить хоть на полчаса это очарование детских игрищ и забав.
    
Иногда мы самостоятельно, никому не сказав, убегали с пацанами на речку. Купались даже в грозу, на глубине, не думая об опасности. А однажды, возвращаясь со стрельбища, где собирали стрелянные гильзы, мы случайно встретили солдата, который предложил нам выпить вина.  Было нам в ту пору лет по девять. Разместившись в окопчике, недалеко от старого кладбища, мы по очереди выпили по стакану не очень вкусной красноватой жидкости. Один из нас попросил добавки и солдат плеснул ему еще с полстакана. Буквально на глазах наш товарищ сильно опъянел и начал скандалить: потребовал, чтобы его похоронили здесь в этом окопчике. Подхватив «скандалиста» под руки (это было уже слишком), мы потащили его на себе домой. Солдат к этому времени куда-то исчез. И вдруг навстречу нам едет на мотоцикле отец «героя». Какой позор! Я не стал дожидаться развязки и незаметно оторвался от группы. Но домой попал только вечером, отсидевшись полдня у своего товарища. К счастью, все обошлось, и никто так и не узнал об этом случае.
      
Я должен сказать, что жили мы в ту пору очень дружно, наушничество и тем более предательство не поощрялись, как среди молодежи, так и среди взрослых. Страна находилась на колоссальном подъеме: мы жили освоением космоса и претендовали на мировое первенство во многих областях науки и техники. В каждом из нас было какое-то внутреннее согласие, сплоченность и вера в то, что мы – правые.
Сейчас много и незаслуженно пишут о том, что советские люди в то время были не свободны, что едва ли не каждый шаг прослеживался спецслужбами. Уверен, что это клевета. Уследить на огромной территории за каждым человеком – полная чушь, да и не было в этом особой необходимости. Другое дело, если человек сознательно шел на преступление, здесь его ждало неминуемое наказание. Конечно, социалистическая система имела ряд недостатков, но массовый энтузиазм в народе, патриотизим, были воистину велики. Нынешние диссиденты и примкнувшие к ним демократы, говорят сейчас о своих заслугах в борьбе с тоталитарным строем, стало быть социализмом. Чушь собачья, просто хотят выслужиться перед новой властью, перед заокеанскими хозяевами, да в придачу, отхватить кусок пожирнее. Эти люди никогда по-настоящему не жили нуждами своего народа, им было глубоко наплевать на судьбы Отечества.
Я немного отвлекся, но этим отступлением я хотел сказать, что мы жили в великом государстве.

Уже с самых ранних лет отец брал нас, подростков, на рыбалку. А иной раз всей семьей ехали в лес по грибы. Я с малых лет был очарован красотой полей и лесов нашей средней полосы. Природа Восточной Германии фактически не отличается от нашей, русской. Здесь в изобилии встречаются березы, сосны, ели, осины. Вот только свои природные богатства немцы, в отличие от нас, охраняют лучше.
Эти походы закалили мой характер, а такие качества, как воля и наблюдательность, чувство гармонии и любовь к прекрасному, я в полной мере взял отсюда. С той поры прошло немало лет, но я ясно виже перед собой золотистые ржаные поля, кущицы деревьев и темно-синие зубцы леса в отдалении. Отец, мама и мы с братом идем навстречу всему этому великолепию. Перед нами – распахнутое голубое небо и не единого облачка. Откуда-то сверху над головой возникает переливчатая песнь жаворонка. Мир кажется вечным, прекрасным, а жизнь бесконечно долгой, еще не омраченной горькими утратами...
   
Часто отец в присутствии нас брал в руки карандаш и бумагу, усаживался поближе к окну и рисовал все, что видел. Это был. Как я понял позднее, психологический прием: тогда мы с братом рвались из кожи, чтобы тоже не отстать от родителя. Так понемногу отец привил нам любовь к рисованию. Для меня и брата было настоящим праздником, когда отец брал в руки гитару.. Играл он мастерски, завораживая всех своей игрой, при этом часто пел. «Синий платочек», «Тыщу метров над землею», «Эх, загулял!» раздавалось в стенах нашей квартиры, когда наступали праздничные дни.  Отец родился и вырос на Донбассе. Впоследствие, закончив Луганское летное училище и став военным, он получит свое назначение и переедет жить в Россию, в Тулу, где и обзаведется семьей. Отец всю жизнь тосковал по своей малой родине. Бывало услышит украинскую песню – и сразу на глаза наворачиваются слезы. Всей душой  любил он народные песни: русские, украинские, белорусские. Он понимал душу простого человека и ценил его за доброту и отзывчивость. Скончался отец в 2001 году.
   
В мою память сильно врезался один случай, когда прямо на наших глазах разразилась сильнейшая гроза. Мы – отец, брат и я – стояли у самого порога нашего дома. Мама в это время была в доме и, вероятно, занималась по хозяйству. Мы наблюдали, как по небу ползли темнно-синие тучи. Сразу умолкли голоса птиц, стали неслышны посторонние звуки, запахло пылью. Похоже, природа готовилась к предстоящему штурму. Внезапно потемневшее небо разрезала яркая вспышка молнии, прогремел гром, и первые крупные капли дождя ударились о землю. И снова яркая вспышка озарила окрестности, и вместе с громом пошел сильнейший ливень. Мы моментально вскочили в коридор и уже оттуда наблюдали за разгулявшейся стихией. Обрушившийся ливень с ураганной силой начал валить заборы, срывать черепицу и фанерные перекрытия с построек. Стена дождя была настолько сильной, что на какой-то миг все исчезло из поля зрения. Буквально на наших глазах ручьи стали превращаться в потоки мутной воды, которая в свою очередь создавала маленькие водопады и целые озера. Мы с братом, прижавшись сильнее к отцу, стояли в коридоре и смотрели широко раскрытыми глазами на все это светопредставление... Гроза бушевала еще с четверть часа, а потом, словно по мановению вошебной палочки, все стихло. Небо прояснилось, темно-синие тучи уползли куда-то прочь, ослепительно яркое солнце  пронзило окрестности своими лучами, заиграло разноцветными огнями на каплях дождевой росы, и мир, словно ожил, наполнился звучанием...
    
Услышав ребячьи голоса, я прямо босиком выскакиваю на улицу. Следы «вселенского» потопа видны отовсюду – огромные лужи, надломленные ветви деревьев и кустарника, заваленные или накренившиеся заборы. У соседей практически разрушена вся крыша на сарае, но разве нас остановишь?! Мы спешим с пацанами приступить к постройке маленьких плотин и соружению каналов. И вот уже появились миниатюрные кораблики, бумажные, деревянные, из кусочков коры наспех воткнутой крестообразной мачтой. Играя, мы забывали обо всем на свете и на какой-то миг становились капитанами дальнего плавания. Нам ведь – шуточное ли дело? – предстояло серьезное испытание на море или океане...
   
Детство, разве есть ему замена? И можно ли быть счастливым и полноценным человеком, не испытав всей его прелести? Детство подарило мне такой запас прочности, столько тепла и света, что мне хватает его и поныне. В тяжкие минуты жизни я обращаюсь к нему, словно к солнышку, погружаясь в его теплые, ласковые волны и на этих волнах выплываю из омута бед, снова  (в который раз!)  берусь за весло, плыву к счастливому берегу...
Мама варит клубничное варенье, и комнаты наполняются сладким и душистым ароматом спелых ягод. Она приглашает всех к столу пить чай. Отец и мы с братом не заставляем себя долго упрашивать и с превеликой охотой отправляемся на кухню. Накладываем чайной ложечкой на черный ржаной хлеб это аппетитное лакомство и пьем свежезаваренный чай, прихваливая хозяйку. Жизнь продолжается, мы все вместе...