Волчица

Давно это было, да все быльем поросло…  Только вот недалеко от небольшого старинного русского городка N жил в своем поместье молодой барин, Шевелев Алексей Петрович, единственный сын своего отца,  собиравшегося оставить со временем ему в наследство вполне приличное поместье с усадьбой, расположенное недалеко за городом. 

Это был большой двухэтажный белокаменный особняк, отличительной особенностью которого были высокие стрельчатые окна и замысловато украшенные  колонны у парадного входа, и примыкающий к нему  обширный участок земли с полями,  лесом и большим чистым прудом, да еще и с крепостными в придачу – всего-то сто пятьдесят душ.

Надо сказать, что Алексей Петрович был довольно высок ростом, строен, лицо имел приятное, а волосы у него были – на зависть всем густые и волнистые, редкого для мужчины пшеничного цвета.  Он получил в свое время вполне приличное образование, знал французский в совершенстве,  по-немецки бегло читал и более и менее свободно мог общаться, был прилично знаком с такими науками, как физика и механика, и некоторое время даже служил на крупном металлургическом заводе.

Когда же отец его постарел и стал сильно прихварывать, он оставил работу и приехал на родину, чтобы вести в поместье дела, с которыми родитель его по своему теперешнему состоянию  здоровья перестал справляться. Почти каждый год  молодой барин  давал себе отпуск и отправлялся  путешествовать за границу. Больше чем что–либо, он любил Францию,   любил и ее сердце - Париж, с его знаменитым Лувром, Елисейскими полями, рекой Сеной, старинными и строгими готическими  соборами, в том числе и сердцем столицы - Нотр Дам де Пари.    Нравились ему и сами парижане, с их всегдашним веселым отношением к жизни, и к любви ко всему легкому и непринужденному.

В одной из таких поездок он познакомился с очень милой барышней, которая ехала со своей матерью и гувернанткой от столицы Франции до самой Москвы, где  жила их семья, в которой из четырех детей она была старшей. У молодых людей нашлось  много тем, о которых они могли поговорить в долгой дороге, к тому же Елизавета, так звали молодую девицу, прекрасно пела и рисовала, немного сочиняла стихи,  записывая их в специальный альбом, как делали в то время большинство ее сверстниц из благородных семей. С этим-то альбомом она его и ознакомила. Расставшись, молодые люди стали переписываться, а Алексей Петрович не раз приезжал в гости к Лавровым, где однажды по случаю и был представлен родителю  Лизы, Ростиславу Александровичу.  Молодой барин отцу Лизаветы понравился, умом своим и рассудительностью, умением скромно и с достоинством держаться, что не так уж часто встречается. Алексей Петрович сам был под действием чар приятной девицы, и подумывал уже о том, чтобы на Елизавете Ростиславовне жениться, не откладывая это событие в долгий ящик.
 
Как-то раз он один обходил обширные батюшкины владения, а когда возвращался домой, идя по проселочной дороге вдоль леса,  и услышав неожиданно хруст какой-то надломленной рядом ветки, поднял глаза.  Среди густой по-летнему изумрудно-яркой зелени он увидел хорошенькую молодую девушку, которую, конечно, не мог толком разглядеть среди густых ветвей разросшегося не в меру в этом месте орешника. Ему будто почудились среди зелени стрелообразные темные брови, большие карие глаза в обрамлении  густых ресниц, чуть вздернутый нос на округлом загорелом лице, да перекинутая через плечо русая коса. Росточка девица была, как видно, невысокого, сквозь редкие просветы листьев можно было только заметить следы какой-то легкой летней яркой одежды.

Впрочем, молодой барин не слишком удивился, увидев это молодое, и как ему показалось, вполне невинное создание – дитя дикой природы. Прохаживаясь по обширным полям, он нередко видел молодых крепостных крестьянок, среди которых немало было довольно привлекательных женщин и девиц. Обычно они шли небольшой дружной девичьей стайкой или в сопровождении  взрослых, а также в поле на уборке урожая - одинокие встречались редко. 

Алексей Петрович только подумал, что эта милая незнакомка, наверняка, собирает в лесу ягоды или грибы, которые в это время года там были в большом количестве. Он как раз решился заговорить с ней, как вдруг она громко рассмеялась и исчезла, словно растворилась в летней свежей зелени, даже шагов ее, приглушенных лесной зеленью и мягкой сухой землей, давно не знавших дождей, не было слышно.  Впрочем, это было и неудивительно. Наш герой ускорил шаг  и вскоре был уже вблизи родового поместья. Совсем недалеко уже вырисовывался его белый силуэт. Однако надо заметить, незнакомая девушка никак не шла у него из головы…

Немного поразмыслив, решил он навести все же кое-какие справки об увиденной им незнакомке, а для начала решил спросить о ней у своей кормилицы, которая была старше его ровно на восемнадцать годочков,  проживала в батюшкином поместье безвыездно и работала помощницей горничной – молодой и веселой девицы годами на выданье. Он осторожно и ненавязчиво затронул тему сегодняшней неожиданной встречи и, когда кормилица, Марья  Ильинична, замолчала, как будто что-то вспоминая и вороша в памяти события прошлых лет, превратился весь во внимание, надеясь услышать от нее хоть сколько-нибудь вразумительный ответ на эту тему.

- А какая она из себя будет, незнакомка твоя? Какою ты ее видел и где, в каком таком месте?

- Да вот, возле леса у самой развилки дорог, когда мимо полей подсолнечника проходил. Да такая она, молоденькая совсем, глазастая и круглолицая, да коса русая через плечо перекинута, и весьма напоминает наших крестьянских девушек.

- Да, милый, по всему видно, что видел ты дочку нашего бывшего кузнеца Никиты, что на самом отшибе села жил.  Вдовец он. А дочка, Аксинья, девушка лет двенадцати, года два, как бесследно пропала. Всем миром искали ее, весь лес прочесали вдоль и поперек, да так девчонку и не нашли, даже следов никаких не осталось. Совсем после этого случая запечалился отец, да с полгода назад подался в город – свободный он человек, не из ваших, крепостных. Словно птица свободная какая-то – собрался да и улетел в другие края.

Только вот месяца три назад стали некоторые люди примечать, что девушка какая-то молодая еще совсем, по лесу ходит, словно неприкаянная, вроде как кого-то выглядывает. И одета она совсем просто – в белой просторной  рубахе, да в цветастом свободном сарафане. Коса у нее толстенная, румянец от многочасовых лесных прогулок во всю щеку – поговаривают, что просто загляденье на нее смотреть-то. Однако, диковатая она какая-то, ни с кем не говорит, на вопросы, к ней обращенные, не отвечает, а как заметили ее – так словно колдунья какая-то будто испаряется и следа за собой не оставляет. Ну, чистое дело ведьма лесная! Хотя на вид она хороша собою, и внешне на нечистую силу совсем не похожая!

Шевелев выслушал кормилицу внимательно, поблагодарил ее и для себя понял, что добиться правды настоящей будет ему ох, как непросто! Однако не все же только эту историю держать в голове – надо батюшке помогать, в дела как следует вникать. Вскоре он, как ему казалось,  и вовсе забыл про этот случай, занятый повседневными заботами.

Как уже говорилось, помещичья усадьба была двухэтажной. На первом этаже располагались в одном крыле службы и кухонное помещение, в другом – громадная зала для приема гостей на большие праздники.  На втором – две большие спальни, наружные двери которых выходили на просторный застекленный балкон, весь сверху увитый бордовыми зарослями дикого винограда, а также цветущими в это время года вьющимися розами. Были на нем  и многочисленные кашпо, вмещающие в себя разнообразные комнатные цветы, так что балкон этот с успехом можно было бы принять снаружи и за теплицу, в которой собраны растения, в том числе и редкие тропические, выписанные когда-то батюшкой из-за границы, если бы не второй этаж.  Здесь же находился его рабочий кабинет, в котором у стены стоял большой удобный диван, обитый добротной кожей, с другой стороны – массивный дубовый письменный стол,  а также несколько книжных шкафов, заполненных  снизу доверху книгами, среди которых были и старинные редко встречающиеся издания.

Старший Шевелев спал иногда в своем кабинете прямо на диване, когда засиживался  за работой или чтением допоздна,  но сегодня кабинет был свободен.  Алексей Петрович  мельком взглянул на ярко пылающий огненный закат за окном, невольно им залюбовавшись. Солнце еще садилось там, где-то за горизонтом,   бросая свои последние теплые лучи на зеленевшую невдалеке полоску леса. Молодой помещик подумал, что не мешало бы  батюшке  купить на конном заводе несколько молодых коней для езды на охоту. Отец давно этим не занимался, хотя  охотиться, как и все соседи, любил и умел.

Да, тут Алексей вспомнил, что давно не писал писем невесте своей будущей, Елизавете Ростиславовне. Подойдя к секретеру, и открыв фигурным ключом его дверцу, достал оттуда белый лист бумаги. На столе на видном месте стояла мраморная подставка под чернильницу и наточенное гусиное перо. Барин, удобно расположившись в массивном удобном кресле,  с головой погрузился в написание.  Лизоньке он рассказывал про свое житие-бытие в отчем доме,  делился с ней также  о своих планах на их совместное будущее. Надо сказать, что писать он любил, и, к тому же,  это у него совсем неплохо получалось, так что будущая невеста с удовольствием не раз его письма перечитывала.

Между тем, время подвигалось к полуночи, а надо сказать, что было как раз полнолуние. Он уже собирался идти спать, как вдруг за окном послышался резкий звук  твердо царапнувшей ветки. Этот вечер и сама ночь выдались на редкость тихими и безмятежными, а легкий ночной ветерок сменился полным штилем в природе и атмосфере, поэтому было удивительно, что в полнейшей тишине раздался вдруг этот звук, так похожий на удар по стеклу веткой дерева.

Молодой хозяин подошел к окну, выглянув наружу. Надо сказать, что Алексей был не из робкого десятка, но и он сначала от неожиданности отпрянул назад – за окном будто мелькнуло девичье лицо, знакомое уже ему после утренней встречи.  Только теперь оно было не слишком веселым, а каким-то озабоченным. Он так и не понял, откуда здесь взялась девушка, так поразившая сразу его воображение.

В самом деле, как она смогла мелькнуть, подобно воздушной гимнастке из бродячего цирка шапито, под самым его окном на высоте второго этажа, и буквально в одно мгновение тут же исчезнуть? Алексей Петрович был человеком грамотным и начитанным, даже можно сказать, очень образованным для своего времени и к тому же чистейшим материалистом по своим убеждениям. Никогда, с самого детства, не склонен был он верить в нечистую силу, приметы и всякую подобную чепуху. И в этом он был – чистое дело батюшка.

Алексей прислушался еще раз – вокруг снова стояла та сонная тишина, которая обычно сопровождает жаркую летнюю ночь. В такую ночь птицы, обитающие на деревьях, окружающих дом и составлявших в своем ансамбле  довольно приличный домашний парк,  тихо спят где-то среди веток деревьев. Только временами слышалась из пруда перекличка местных лягушек, обитающих в больших количествах в  удаленном пруду, да изредка ухала какая-то, как видно, страдающая от бессонницы, дежурная сова, не сомкнувшая ни на минуту своих глаз в эту ночь.

Молодой барин внимательно изучил рекогносцировку расположения близстоящих к дому деревьев – только одно из них – старинный явор протягивал свои мощные руки-ветви прямо к самому окну кабинета. Одна из них, достаточно толстая, способна была поддержать над землей не эфемерное, вроде какого-нибудь сказочного эльфа, а обычное человеческое существо, правда, еще обязательным условием для этого был его небольшой вес.

- Вот тот единственный вариант, который объясняет странные события этой ночи! - так думал про себя наш герой.

Он никак не верил в то, что девушка, увиденная им, могла взлететь по воздуху на высоту второго этажа.

- Ну, не ведьма же она, в самом деле? – так думал про себя молодой барин.

После этого он неспешно подошел к застекленному книжному шкафу и достал оттуда книгу в старинном кожаном переплете. Сев на диван, он сначала добросовестно склонился над ней, решив ознакомиться с содержанием, но вскоре глаза его, точно по мановению какой-то волшебной палочки,  начали сами собой слипаться и, окутавшая мягкая дремота перешла в крепкий здоровый сон молодого мужчины, не озабоченного еще грузом прожитых лет и серьезных семейных забот.

Во сне он видел то свою будущую невесту Лизоньку, то таинственную незнакомку, встреченную давеча в лесу.  Потом ему снились черные большие и какие-то лохматые птицы, летевшие в синем небе на небольшом расстоянии от дома, в котором он родился и вырос, они о чем-то гортанно кричали на своем, птичьем языке, а потом поднялись в  вечернее небо, выстроились клином, словно это были журавли, и полетели куда-то за дальний горизонт.

Раннее утро застало его все в том же месте и в том же положении, только луч света в виде конуса падал сквозь оконное стекло на диван и, медленно двигаясь,  вот-вот должен был  уже пробудить его ото сна.  А внизу, на первом этаже, уже кипела жизнь этого раннего утра. Повариха с маленькими помощниками готовили завтрак – омлет из яичницы и запеченную на вертеле  выпь, которую батюшка подстрелил  на охоте в болотистой части леса. С первого этажа наверх поднимался  также  тонкий приятный аромат заграничного кофе, а в печке подрумянивался пирог с мясом,  рыбный же пирог готовился к тому, чтобы при случае, а именно, когда наступит его очередь, ловко запрыгнуть в духовку.

Алексей Петрович с самого утра послал своего курьера на почту, чтобы отправить письмо милой сердцу Елизавете. Впрочем, на настоящий момент его гораздо больше занимало совсем другое лицо – девушка, которую он видел вчера в лесу, а затем – совсем уже необъяснимый  факт, что он увидел ее в своем окне.

Конечно, если бы он выпил чарку-другую с друзьями – тогда было бы вполне понятно, с чем  может быть связана разыгравшаяся не в меру его фантазия. Однако наш герой никогда еще не был замечен в разгульных холостяцких пирушках, да и друзья-товарищи были у него все больше серьезные и солидные, у многих были уже свои семьи.

Между тем дни шли за днями, а вслед за ними -  недели за неделями. Как-то молодой барин  вышел на прогулку, а  он, в отличие от многих избалованных барчуков, любил сам прохаживаться по своим угодьям, потому что, с одной стороны, был не лишен известной доли романтизма, а с другой – просто по-настоящему любил родные места и богатую их природу.

Тот день был пасмурный, но теплый. Легкий свежий ветерок ласково играл кольцами длинных его волос, создавая при этом полный беспорядок на голове (помните, как там у Есенина: «Эти волосы взял я у ржи, если хочешь, на палец вяжи, я нисколько не чувствую боли, я готов рассказать тебе поле про волнистую рожь при луне»). В мыслях его, напротив, была необыкновенная ясность, казалось, ничто не мешало философским его раздумьям. Неожиданно прямо откуда-то из-под ног выскочил заяц-русак и, в одно мгновенье, перебежав Алексею дорогу,  тут же снова исчез в придорожных кустах.    

В следующую минуту последовал второй акт этого импровизированного спектакля на лоне природы – придорожная зелень леса зашевелилась и навстречу барину не вышла, а словно выползла, старая женщина, согнутая чуть ли не в половину. Одета она была весьма живописно, хотя видно было, что ее простая рубаха из грубого холста,  была когда-то вышита  синими головками цветов, как будто покачивавшимися на зеленых длинных стеблях с переплетенными между собою резными листьями. На поясе рубаху эту  бечевкой собирала синяя широкая, удобная для ходьбы, бывшая некогда шерстяной юбка. На голове у женщины был надет зеленый платок, который прятал от постороннего взгляда густые еще, но уже сплошь седые волосы. Видно было, что когда-то ее наряд был очень ярким, но со временем он поблек, выгорев и потеряв большую часть своих былых красок.

Женщина неспешно направилась прямо к нашему герою, ее  не по возрасту молодые зеленые глаза так и сверлили его взглядом, как будто пытаясь выведать нечто тайное и важное.

Барин наш, будучи вежливым и образованным человеком, уже повидавшим в своей жизни немало чудес, не растерялся и первым заговорил с незнакомкой:

- Доброго вам здравия, уважаемая путница! Вырос я здесь, но о вас вот ничего не слышал, хотя не только наших крестьян всех хорошо знаю, но и жителей окрестных сел. Как вас звать, сударыня?

Женщина посмотрела на него еще внимательней (хотя, куда еще более?), и спокойным, немного простуженным голосом ответствовала так:

- Здравствуй, голубь, ты меня действительно не знаешь, зато я о тебе все знаю – то, что было, есть и будет!  Скоро ты  встретишь судьбу свою, не за горами это время. Лес глухой зеленый много тайн хранит, и тебе предстоит открыть одну тайну. А пока прощай! Встретимся мы с тобой еще непременно, хотя бы разочек, только ты меня тогда непременно узнай!   Сказала так старая женщина, похожая на лесную колдунью – и словно в тумане растворилась. И вот уже нигде не видно следов ее - ни на земле, ни в воздухе утреннем прозрачном.

Алексей Петрович хотя и был закостенелым материалистом и во всякие небылицы выдуманные никогда не верил, но эта старая женщина показалась со всей историей их знакомства весьма подозрительной особой, как и само ее появление и исчезновение. Она, словно записная цыганка, предсказала ему новую встречу с ней.

Фото из Интернета