Про коньяк, потери и сомнения

Что нормальные люди делают в четверг вечером? Какая к черту разница, думала Марс, тупо уставившись в пустоту прямо перед собой. Как и всегда по столу были хаотично разбросаны сигареты, пространство кухни полнилось белесым табачным туманом, а она поддерживала свою отяжелевшую от коньяка голову и сидела совершенно неподвижно, будто статуя. Её  кожа в свете уличного фонаря, пробивавшегося сквозь огромные кухонные окна, была холодна и бела, будто мрамор, длинные, чёрные волосы, напоминали густо разлившуюся по плечам и спине нефть, а глаза не выражали ничего, абсолютно ничего, чего не скажешь о древних статуях. Что ни говори, в них было больше жизни, чем сейчас в ней и этим она скорее походила на шедевр таксидермиста.
*
Дни, думала Марс, крошечные песчинки в огромных часах её жизни. Какие-то песчинки яркие, жёлтые, горячие, как на солнечных гоанские пляжах, а какие-то блеклые, влажные, словно густое, чёрное болото из которого не выбраться. Наверное, так и должно быть. Всё имеет две стороны, даже жизнь, даже дни, из которых она складывается. Как иначе распознать радостные светлые моменты, если до этого ты не вязнешь в мути повседневности. Жизнь, это не праздник, это чёртовы качели. Как только привыкнешь к этой мысли, всё встаёт на свои места. Да, жизнь - качели, перед которыми простирается жёлтый песок, а под ними— лужа с грязью и если вдруг сорвешься, то пожалуйста, не ныряй в лужу, уж лучше в песок, но это же не про Марс! Конечно надо лететь в грязь, прям как тогда, в детстве. Хорошо хоть додумалась не поднимать голову, когда сорвалась, а то ведь ещё и по голове бы прилетело. Да, давно это было... Ход её мыслей прервал звон ключей в замочной скважине.
*
Сначала она не придала этому значения и продолжала не спеша выпускать в воздух молочный дым. На мгновение её словно укрыли теплым пушистым пледом и она буквально кожей чувствовала, как вот-вот откроется дверь, это с работы вернулся самый дорогой человек на земле, обнимет её и ласково поцелует в макушку. Она погреет уже остывший ужин, сядет с ним рядом и будет слушать, как прошёл его день. А сколько ещё этих дней впереди - целое множество и они такие молодые и счастливые живут их, наслаждаются ими и...
*
По спине пробежал мороз. Тот, кто открыл дверь, впустил в дом холодный февральский вечер и она, медленно встав со стула, пошла на звук расстегивающейся куртки, который доносился из коридора. Он никогда не включал свет и уж тем более не целовал её в макушку. Это был её  самый страшный и желанный кошмар, с тех пор как "единственный любимый человек" покинул этот дом.
*
- Зачем ты пришёл, — ощетинилась она, —  и откуда у тебя ключи?!
- Каждый раз одно и тоже, - вздохнул он, - разве мама не учила тебя хорошим манерам? Гостей принято встречать немного иначе.
- Я не звала тебя в гости. А эти твои неожиданные визиты и такие же неожиданные уходы, вообще выводят меня из себя!
- А, ты про тот раз? Между прочим, это я привёз тебя домой с озера, переодел в чистую и сухую одежду, сидел возле тебя, пока ты спала, а взамен что? Вот это вот? — и он смерил её вопросительным взглядом, намекая на отсутствие гостеприимства.
Она пропустила это мимо ушей и повторила: - Откуда у тебя ключи?!
- Боже, Мэри, ну прихватил я их в прошлый раз когда ты спала и что с того?
- Не смей называть меня Мэри!!
- Ладно, прости, Марс. Я помню.
После этих слов она ни слова не говоря развернулась и пошла обратно на кухню. Молча достала второй бокал, молча налила ему и себе, молча пригубила и снова уставилась в пустоту, как и за несколько минут до ЕГО прихода.
*
- Что, снова коньяк? - произнёс он, разглядывая густую янтарную жидкость, - ты же знаешь, что я предпочитаю виски.
- Ты же знаешь, что я предпочитаю коньяк, - почти эхом отозвалась она.
- Ну что ж, коньяк, так коньяк! За встречу, Марс!
Она нехотя подняла бокал и слегка пригубила, не глядя на своего гостя потому что хорошо знала, стоит только заглянуть в бездну его  тёмных, почти черных глаз, всё, она пропала.
- Как ты, - уже серьёзно, без тени иронии или улыбки, спросил он.
- Радуюсь жизни.
- Врешь.
- Опять пришёл проповеди читать?
Он мягко улыбнулся, покачивая в руке бокал с коньяком.
- Ты моя маленькая упрямица. Знаешь сколько у меня было таких как ты? Хм, боюсь я сам не знаю, видимо достаточно, чтобы наконец встретив тебя кое-что понять. 
- О, откровение? И что же ты понял?
- Ты тот самый свет, который я так долго искал, та пристань, у которой хочется бросить якорь и сжечь свой корабль, потому что море стало не нужно, далёкие страны, деньги, женщины. Всё это померкло и потеряло смысл, когда я узнал тебя.
- Прекрати, я всё равно не оценю твой высокопарный слог.
- Эти размалеванные дуры, вообразившие себя королевами, талантами, красавицами, — продолжил он, не обращая внимания на ее едкие ремарки, —  они пустые, знаешь? Они развращенные и пустые, жадные до чужого богатства, до славы и величия. Я приходил к ним, проводил с ними ночи и они создавали нечто прекрасное, как сами тогда думали, но это прекрасное было слабым и ничтожным! Оно превозносило их и унижало меня, и тогда я уходил. А они гасли. Яркие звёздочки гасли и больше никогда не загорались, потому что гореть было нечему. Но ты, ты — мой маленький боец. В тебе столько тоски, столько печали и боли, что они полыхают ярче солнца, они заставляют тебя жить и гореть, вот только ты от чего-то сопротивляешься.
*
Пока он говорил, она с рвением учёного, засевшего перед микроскопом, изучала свой коньяк, пепел на столе, свет фонаря за окном, всё что угодно, лишь бы не смотреть на него, ведь она знала, что в чем-то он, возможно, и прав. В конце концов, кому как не Вдохновению разбираться в подобных вещах.
*
- Не понимаю, о чем ты.
- Всё ты понимаешь, Марс. Даже в ступоре, в этом ужасном застое ты неосознанно тянешься к своей цели, а я - вот он, здесь, готовый помочь тебе.
- Я не буду на себя брать то, что не  смогу вытянуть.
- А тебе и не придётся тянуть что-то одной. Я здесь, с тобой, и останусь с тобой, если ты только перестанешь упрямиться.
- Послушай, это твой мир, не мой. Я не принадлежу ему и место моё здесь, на этой кухне, в образе самого обычного человека.
- Марс, разве ты не пробовала быть обычным человеком? Пробовала. - В этот момент уголки её губ дрогнули и от тяжести нахлынувших воспоминаний поползли вниз. - Разве у тебя не было желания строить семью?  Было. И ты строила, помнишь? Но ты сделала неправильный выбор, поэтому сейчас ты сидишь здесь одна и пьёшь коньяк. Ты борешься не за то, Марс. Ты потеряла своего ребёнка потому что не он должен был родиться, а нечто большее. Ты потеряла мужа не потому что не сберегла семью, а потому что не он должен был быть с тобой, понимаешь? У тебя другой путь. Ты сделала неверный выбор тогда, но я не отступлюсь от тебя и помогу вернуться к той точке, с которой всё в твоей жизни пошло наперекосяк. Слышишь? Ты наконец-то обретёшь покой, когда перестанешь отрицать свою сущность и отталкивать меня.
*
Она слушала его лишь краем уха, потому что слова, произносимые им, как жгучие пощечины больно ударялись о её сознание и вызывали в памяти картины прошлого. Та сумасшедшая, юная любовь, головокружительная свобода от родителей, на двоих созданный уютный мирок... И дом, и быт и такая желанная семья. Её родители не были счастливы в браке, и для себя она ещё в детстве решила, что будет счастлива за них, но увы. На раннем сроке она потеряла ребёнка и долго не могла оправиться, потом потеряла мужа и оправиться до конца так и не смогла, а теперь ОН в очередной раз так бесцеремонно ворвавшись в её жизнь грозился перевернуть всё с ног на голову и исправить. Похоже на сказку, а она в сказки не верила.
- Я вижу, ты устала.
- Ни черта ты не видишь! - огрызнулась  Марс.
- Мой маленький боец, ты даже в таких пустяках не можешь себе признаться, - и он снова мягко улыбнулся, разглядывая янтарный коньяк, плескавшийся в его бокале. Улыбка эта была абсолютно обезоруживающей. Будто острый нож, она резала её вдруг ставшее таким мягким и податливым сердце. Она  устала бороться, устала отрицать себя, устала даже от самой себя и больше всего на свете ей хотелось, чтобы кто-то любящий и очень сильный взял её разбитую жизнь в свои руки и собрал воедино. Вот он, стоит сейчас перед ней, опустив глаза и улыбаясь, зная наперёд о чем она сейчас думает.
*
Будто очнувшись ото сна, она резко встала, в три шага пересекла кухню и подошла к своему гостю почти вплотную. Он был слегка выше и она, легонько задрав голову заглянула в его почти чёрные глаза. Он не шелохнулся, не попытался обнять её и ни сколько не изменился в лице,продолжая всё также мягко улыбаться и только в глазах полыхали маленькие дьявольские огоньки, от которых вся её фарфоровая кожа покрывалась мурашками. Она прищурилась продолжая вглядываться, но находиться с ним рядом было просто невыносимо. От густой аккуратной бороды пахло сандалом, смешиваясь с древесными нотами парфюма, покоившимися на коже, она теряла голову, а разогнавшийся по крови коньяк просто оглушал.
- По-моему, ты устала, — повторил он. —  Отнести тебя в постель?
- И что вы все хотите меня куда-то отнести?! - устало бросила она.
- Это кто ещё носит тебя на руках??
Она приподняла одну бровь.
- А, — протянул он. — Клянусь, я разобью твоё прОклятое зеркало и не позволю больше никому забирать тебя у меня.
- Это память о прабабушке и отличный повод разнообразить досуг, поэтому даже не думай, —  ещё сильнее сощурилась Марс.
- Ладно-ладно, пойдём, не буду я бить твоё зеркало.
Ещё раз внимательно посмотрев на него и убедившись, что он не врет, она развернулась и покачиваясь направилась в коридор, но взгляд её зацепился за разбросанные сигареты и она неспешно прикурила одну, будто это была первая сигарета за целую вечность.
- Так, боец, пойдём-ка спать. Он мягко вытащил сигарету из её тонких пальцев, глубоко затянулся и потушив, взял её на руки. Она уже не сопротивлялась и небрежно обняла его уронив голову на плечо.
- Я ненавижу тебя, - протянула она, — но обожаю твои татуировки. Расскажи мне про них.
- Я расскажу тебе все, только сейчас ты отдохнешь.
Он мягко опустил её на постель, лёг рядом и подперев голову рукой расположился так, чтобы можно было видеть как она спит. Она уткнулась носом в его грудь и тут же тихо засопела. Кошка, громко мяукнув спрыгнула со шкафа и легла между ними, неистово мурча.
Он понимал, что здесь его дом, здесь любимая женщина, в которой заключено всё, что он так долго искал и не мог найти, а ей тем временем снились сны. Будто сидит она на чёрном-чёрном облаке посреди ослепляющей пустоты, а в сердце светлая грусть. Она думает о своей рассыпавшейся семье, о бывшем муже, но вместо него перед ней сидит  Вдохновение. В воздухе витает аромат сандала, блеск его глаз и мягкая улыбка завораживают, а татуировки на его руках, будто живые, двигаются, живут своей жизнью. И ей так хочется понять, что же они значат, что значит для неё он, но у неё не получается. Она лишь сердцем чувствует тепло и покой, чувствует, что с ним она в безопасности, будто в стенах родного дома, а большего ей и не нужно.

01.03.2021