Соловьи

     Вряд ли кто найдется равнодушный к пению этой невзрачной птички, кого не растревожат выводимые ею рулады. Говорят, что соловьи везде одинаково поют. Но это неправильно они говорят. У нас на Брянщине соловьи особые. Во всяком случае, на нашем хуторе. Вот послушайте, что я вам расскажу.
    Хутор наш необычный. Несколько десятков лет назад там были построены первые дома. Строили их горожане. Некоторые устали от большого города и захотели пожить в тишине и покое, у кого дома дети поженились, беспокойно стало. А так как среди нас было немало героев труда, заслуженных людей, вот и добились мы, чтобы нам делянки выделили на лесосеке. Слух об этом прошел, и к ним присоединились еще несколько семей. Так домов двадцать пять и скопилось. Место, выбранное нами, было чудесным. С одной стороны за хутором лес начинался, а с другой – шла дорога к речке через рощу. Собственно, все это было уже нашими руками сделано, а как мы то сюда приехали, здесь все лес был, где уцелевший, а больше порубленный. Пришлось нам пни корчевать. Но года за два мы как следует потрудившись, обустроились. Люди у нас все мастеровые собрались, рукастые. Каждый домик, построенный нами, можно было хоть на выставку отправлять.  Строили мы из бревен.
     А перед началом строительства достали все, какие могли найти, книги по старым русским постройкам, да фотографии, и долго их изучали. И построили мы настоящие терема русские. И каждый терем не повторял другой. На фасадах у кого целый зоопарк бегал, с другого терема боги языческие смотрят, один даже Посейдона на крыше в полный рост поместил и с молнией в руке. Фигуры все из дерева выпилены были. В общем, все друг перед дружкой старались. Ставенки тоже все резные.
     Некоторые себе балкончики пристроили, у одного даже в виде гидры двуглавой. А брат и сестра, которые дома рядом строили, так на крыше у себя цветники развели, а друг к другу с крыши висячий мост сделали и на нем кусты роз посадили. А резьба у моста такая была, что кружевом казалось. Муж-то у сестры тоже большой искусник был. Они сказали, что всегда в детстве любили больше всего сказку о снежной королеве и в память о детстве сделали такой мост-балкон как у Кая и Герды был. Их потом так и называли Кай и Герда.  А жены, так те больше огородом занимались, и кроме простых овощей там да ягод – всякие диковинки выращивали. Как кто выберется в большой город, так всякие семена везет, даже переписывались с другими городами и получали семена оттуда. А уж цветов-то столько, что с весны до поздней осени, казалось, весь хутор расцветал.  К нам даже из района приезжали и гостей каких-то иностранных привозили. Те все на пленку наш хутор снимали.
   На речку мы ходили, как уже я говорила через рощу. Так вот в этой рощи соловьев было не считано, и такие они концерты устраивали, что никакие филармонии не нужны были. Мы в этой роще резных скамеечек понаставили, чтобы ходить сюда отдыхать да певцов наших слушать. Не поверишь, мы их по голосам узнавали. Сидим и говорим между собой: Смотри, как Василий-то (мы им имена дали) сегодня заливается, наверняка невесту себе нашел. А Петр-то, какое коленце вывел – вот артист, так артист. А Иван сегодня не в голосе, наверное, с подругой рассорился. Вот так и развлекались. Но вот мы стали замечать, что соловушки наши не просто поют, а песни их в нашу жизнь вплетаются. А как вышло то…
   Умерла наша Елизавета. Сердце у нее отказало. А надо сказать, что она самая веселая у нас была. Как кто-то затоскует, он к Елизавете идет. Она успокоит и травками нужными напоит (такая травница была талантливая). У нас ведь у многих дети и внуки в городах жили. Летом к нам детишек своих малых привозили, осенью забирали. Ну, мы им, конечно, гостинцев на всю зиму запасали. Соленья, сушенья там всякие. А они уедут и до следующей весны, как правило, ни слуху, ни духу. А у кого дети подрастали, так и вообще пропадали. Не все конечно, но большинство таких было. Вот и переживали родители. Иной раз так переживали, что болеть начинали. Так Елизавета всех могла утешить. А мы только недавно узнали, что у нее уже много лет назад дочь в Англию уехала, и как пропала. Только через бывших подруг дочери узнала, что у нее уже и внуки есть. И все это она в себе носила. Вот сердце и не выдержало.
   Так вот, идем мы с похорон, в рощу-то вошли, а соловьи вдруг так тихо, так жалостливо запели, что даже те, кто на кладбище сдерживался – сейчас зарыдал. Так мы в роще еще раз нашу Елизавету и помянули.
   После этого стали мы за соловьями наблюдать. И что вышло-то, как на хуторе радость какая, так соловьи наши такой светлой руладой разливаются, А как кто-то заболеет, так и соловьев чуть слышно. А однажды мы с Иванычем да с Марьяшкой в роще рано утром сидели, вдруг соловьи так тревожно запели и залетали с ветки на ветку над нашими головами. Мы бегом в село по всем домам прошлись во все двери постучали – все в порядке вроде. Ну, значит померещилось. Решили все же до последнего дома дойти. В дверь стучим – никто не отвечает, мы окно нашли неплотно закрытое и из него угаром несет. Маришка худенькая была залезла в окно, потом выглядывает вся белая. Рот платком закрывает и нас к дверям зовет. Двери распахнула нам, а там такой угарный газ. Мы Васильевича на улицу вытащили. Еле откачали. Потом уже оказалась, что он печку с утра затопил и забыл дымоход открыть, а сам решил еще подремать, вот и угорел. А если бы не соловьи, и не было бы Васильевича нашего. А вот недавно Васильевич с Маришкой пожениться решили, чтобы вместе век куковать. Ну и свадьба была – я такой свадьбы и в городах не видел. Соловьи так пели, что музыканты и инструменты свои открывать не стали. Казалось, что само счастье в соловьином обличье на Маришкину свадьбу явилось. И действительно такая счастливая пара была, что у нас все холостяки решили между собой пожениться. И соловьи наши не поскупились всем счастья напели.
Вот такие у нас соловьи на Брянщине. А не верите, приезжайте. С чистой душой приедете – они и вам счастье принесут.