6

                (предыдущее http://proza.ru/2021/04/15/1001)


  Родители переживали, что у дочери нет поклонников. Однажды Тамара решила поговорить с Алисой.
- Лис, мы с папой созрели для внуков, - сказала она, садясь рядом.
Дочь ничего не ответила.
Тамара не отстала.
- Ты никуда не ходишь… Учёба – дом. Скучно ведь?
Дочь озорно посмотрела и принялась напевать любимую песенку:
- Алиса умеет вязать,
Алиса рисует в альбомах,
Алису в гостях не застать,
Алиса почти всегда дома…

Мать улыбнулась, но сказала:
- Помнится, дальше там другие слова, от влюблённого в Алису:
«Ах, Алиса, как бы нам встретиться!
Как поболтать обо всем?
Ах, Алиса, просто не терпится
побыть в доме твоем
С тобою вдвоем!»
Что на это скажешь?
И дочь пропела в ответ:
- Алиса не любит гостей,
Алиса одна вечерами,
Алиса сидит на тахте
С коробкой конфет и с мечтами.
А-А-А-Алиса ни дня
Не может прожить без ирисок.
Алиса — она же дитя!
Лучше всех А-А-Алиса!

- С последним не могу не согласиться, чудо наше! – засмеялась Тамара, обнимая дочь.
А потом подумала: «Вот жучка! Попробуй переговори…»
Она вспомнила, как на тайном (от Алисы) военном совете обсуждала с мужем: куда бы отвести дочь, где её голос не станет препятствием для молодых людей. Сами понимаете, там, где молодые люди ночуют вместе в палатках. Для чего не слишком симпатичные девушки туда и идут. Поэтому там за Алисой выстроилась бы очередь.
Альпинизм отвергли из-за опасности, как и горный туризм. Обычный туризм не заинтересовал дочь, которая к тому моменту стала посещать соревнования по парапланеризму. Тут уже Тамара упала перед ней на колени, рыдая, и прося не губить себя и их с отцом. Алисе пришлось пообещать, что летать не будет, как и прыгать с парашютом.
Но существовали ещё обстоятельства, с которыми тянуть не следовало, и Тамара зашла с другой стороны.
- Мы с отцом к пенсии подходим. Вдруг протянем долго? Тебе нужно своё жильё иметь. Позже нам кредит под него не дадут.   
- Принц за мной приедет из замка, - засмеялась Алиса, - Вопрос о жилье не встанет.
Тамара недовольно покачала головой.
- А если серьёзно?
Алиса оторвалась от монитора компьютера и повернулась к ней.
- А если серьёзно, то собираюсь бросить учёбу.
Тамара некоторое время молчала, не веря тому, что услышала.
- Это – шутка?
- Нет. Ещё несколько лет учиться, чтобы уйти работать на те же деньги… смысла нет.
- Что собираешься делать?
- Пойду экономистом или бухгалтером. Хватило бы курсов. Зря время потеряла.
Тамара не знала, что сказать. Значит, карьеры не сделает. Будет таскаться на работу, как Тася… И муж из простых, вероятно, будет. Может, и ничего. Понятнее будет.
Она вздохнула и предприняла последнюю попытку.
- Лис, может, академку возьмёшь? Под видом болезни. Я тебе это устрою через поликлинику. Не дёшево, конечно… но по-знакомству мне скинут, надеюсь. А то вдруг надумаешь в институт вернуться?
Родители хотят, чтобы дети, либо пошли по их стопам (если считают себя успешными и могут в том помочь), либо пытались осуществить их мечту, которая не далась некогда самим родителям. При этом на способности детей даже не смотрят.
Тамара не любила умных, но Алиса была своей умной, а это было другое дело. «Раз уж умники всё равно управляют, то чем моя дочь хуже?» - рассуждала Тома.
Алиса обняла мать.
- Нет, мам. Уходя надо сжигать мосты.
Тамара опять вздохнула. Дурочка ещё… молодая. Упрямая. Если что в голову втемяшит… Я такой же была.
Но сказала другое, зная, что будет приятно дочери.
- Что там у Таси с её вороной?   
Алиса просияла.
- Она уже прилетает со своим другом.
- Тася теперь двоих кормит?
- Да. Счастлива! Выходила же свою находку, вылечила и отпустила. Говорит, что дом опустел без неё, а жизнь её обеднела.
«Кормить теперь двух прожор, помимо пса, конечно, обеднеешь!» – подумала Тамара, но понимая, что Алиска на это обидится, ничего не сказала. 
- Тася говорит, что её ворона прекрасно понимала, а вот она ту не всегда. Считает, что птицы умнее нас.
«Точно крыша поехала у тётки, - решила Тамара, - От одиночества всё. Муж умер, детей бог не дал. Готова и птицу удочерить. Иметь свою ворону, как мы – нашу. А ворона улетела. Но ведь придёт день, когда и наша вылетит из родного гнезда… Явится её ворон и ищи свищи».
И снова вздохнула.
Алиса же улыбалась, вспоминая Тасину историю.
Та вышла под Новый год погулять с собакой, настроение было грустное. Уходил последний день года. Ещё одного, не принесшего ей счастья. Хотелось верить, что в Новом её ждёт подарок судьбы.
С этими мыслями она шла между сугробов и вдруг заметила: впереди что-то шевелилось.
Этим «что-то» оказалась окровавленная ворона! Снег вокруг неё тоже был в крови. Тася подняла птицу, не понимая, что с той, и понесла домой.
 
  Дома она пыталась влажной марлей очистить ворону от крови, а ворона в ответ из последних сил клевала её и больно. Но попытки отстоять свою свободу были у птицы обречены. Когда Тася поставила ворону на ноги, та упала.
Тася устроила ей постель в большом тазу и накрыла тканью. Ворона притихла.
 
  Тася с пёской встретили Новый год, а утром она поспешила к раненой птице, которая всё также лежала на боку. Умерла? Женщина взяла её на руки, и ворона опять попыталась клеваться. От воды и еды птица отказалась. Тася позвонила Алисе, рассказав об этом и попросила узнать, что делать в таком случае. Алиса не подвела, найдя в Нете сайт о птицах. Там посоветовали, как кормить и чем лечить.
Алиса примчалась уже со шприцем и, пока Тася держала ворону, залила той в клюв немного воды. Затем из того же шприца вылила в клюв сырое яйцо.

  Так Тася кормила её четыре раза в день. На другой день купила мясное детское питание и тоже принялась кормить им из шприца. Вороне явно стало лучше.
Но, осмотрев её, женщина пришла в ужас. Две дырки в голове. Видимо, пуля прошла навылет. Вся спина до шеи – сплошное кровавое месиво. Ни перьев, ни шкуры…
Стали лечить пенициллином, разводя его кипячёной водой и давая раствор. Первая мазь для спины не подошла, Тася перешла на мазь Вишневского.
Глядя на это маленькое, больное существо, Тася плакала, боясь взять птицу в руки.

  Но лечение помогало, ворона постепенно становилась на ноги – в прямом и переносном.
Женщина приспособила вороне под жилище большой картонный ящик, проделал в том два окошка, вставив туда решётки для раковины, одна из которых стала дверкой.
На время уборки в ящике Тася через эту дверку выпускала ворону. Ворона не уходила от своего домика, стояла и ждала конца уборки, после чего быстро возвращалась туда.
Кормление шло по-прежнему через шприц, пока Тася однажды не пошла с птицей на кухню. Где предложила ей кусочек мяса. Та схватила его и проглотила. После посмотрела женщине в глаза, как бы говоря: давай ещё. И съела ни один кусочек!

  С этого момента ворона стала немного доверять ей. Она уже сама клевала еду. Тася приготовила ей смесь каши, мяса, рыбы и варёного яйца.  Добавила туда же морскую капусту. Но ворона раскидала это всё по ящику, явно показывая, что «разве это пища для вороны?». Тогда Тася принялась кормить её тем же, но раздельно. Так вороне понравилось.

  Птица явно выздоравливала, желала двигаться и старый ящик стал ей для этого мал. Тася оборудовала ещё больший ящик по принципу первого. Тут женщина и Алиса обнаружили, что из спины птицы торчит обломок махового пера! Сами его извлечь они побоялись и вызвали орнитолога на дом. Тот вмиг вытащил перо. Врач сковырнул ногтём поджившие корки на ране на голове и стали видны кости черепа и мозг…
Врач сказал, что так оставлять нельзя, и наложил швы, которые, по его словам, должны были сами отпасть дней через десять.

  Прошло десять дней, двадцать, месяц, а швы и не думали отпадать.
По телефону орнитолог посоветовал отрезать кончики нитки и пусть себе так живёт. Но когда они с Алисой отрезали, то открылась дырка, в которой теперь была видна не живая ткань, как было, а высохшее содержимое тёмно-коричневого цвета, растрескавшееся.
Другой специалист сказал, что это – сухая гангрена и предложил мазать ируксоветином.
Из интернета опекунши несчастной птицы узнали, что сухая гангрена лечится только хирургическим путём… Что же, удалить голову?!
Лечение началось сначала.

  К этому времени у вороны появился третий дом, похожий на первые два, только гораздо больше.  Он не закрывался, ворона свободно выходила на стол, со стола на крышу домика, с крыши на присаду. Присадой служила ветка, которую Тася закрепила на крыше домика.  У вороны появилось своё пространство, в котором она чувствовала себя уверенно и в безопасности. На крыше домика у неё стояла вода и еда.  Оказалось, что ворона любит склёвывать мясо с куриных косточек, и теперь ей давали каждый день куриную косточку с мясом, которую она таскала с места на место и на присаду. Она ловко управлялась, заодно тренируя мышцы.
Она стала понимать слова. Тася разрешала иногда ей ходить по дому. Говорила: «Теня, иди, гуляй!» Она быстро спрыгивала сначала на диван, потом на пол и ходила, всё осматривая.  С собакой они жили мирно, просто старались не замечать друг друга. Когда Тася ей говорила: «Теня, домой!», она быстренько возвращалась на своё место. Сама, без разрешения, она никуда не ходила. На Алису шипела, пугая, явно выбрав Тасю.
 
  Когда стало тепло, Тася оборудовала ей дополнительное место на лоджии. Теперь вороне стало веселее. Но она,  по-прежнему, была дикая, в руки не давалась, и каждый раз ловить её приходилось с трудом.
Постепенно обломались все маховые перья. Но у неё заросла дырка в голове!
А в июне она начала линять. Как вдруг, неизвестно от чего, у неё начался сухой некроз на крыле. Возможно, причиной стал ушиб, когда она, подстреленная, падала с высокого дерева. Повысилась температура, воспалились кости.
Тася стала опять лечить её ируксоветином.  Похоже, ворона понимала, как это опасно. Она стала сама садиться женщине на руку. Делала она это осторожно. Тася подставляла близко к ней свою руку, она сначала пробовала одной ногой, надёжная ли рука. Люди так, обычно, пробуют одной ногой на крепость первый хрупкий лёд. Когда убеждалась, что рука прочная, становилась второй ногой. «Лапочки у неё такие маленькие, да и сама ворона такая маленькая птичка. Она кажется большой издали, когда сидит на ветке и перья распушены», -думала Тася.
Тася поднимала руку с вороной вверх, а ворона сама поднимала крыло вверх и так держала, пока ей снизу мазали.  Такая умничка…
И залечили ей таки и эту напасть. На том месте, где было страшное воспаление, выросли перья. У неё начали постепенно, в процессе линьки, отрастать и маховые перья.
К этому времени у неё выросли огромные когти, они обычно вырастают у птиц в неволе. Надо было стричь, чего Тася панически боялась. Но деваться было некуда. На помощь была призвана Алиса. Птичку завернули в полотенце, оставив снаружи одни лапки, и собачьими щипцами для когтей, обстригли ей когти.
Возмущалась этим ворона страшно. Алиса поспешила уйти после операции, и Тася освободила птицу, которая вмиг запрыгнула на свою присаду, с угрожающим видом принявшись её клевать, как бы говоря, что с тем же удовольствием поклевала бы и Тасю.
Тася в извинение принесла ей вкусненький кусочек мяса, и она простила столь бесцеремонное поведение в отношении неё.

  Готовя ворону к самостоятельной жизни, Тася начала выносить ту на улицу гулять. Ворона сидела у неё на руке, второй женщина придерживала её сверху, и так они ходили, глядя, что происходит в мире.
При этом ворона басом говорила Тасе: «Ка, ка». Именно говорила, а не каркала.
Если к ним подходил человек, ворона трогала Тасю клювом снизу под подбородок, как бы говоря: «Я – твоя, я – твоя, не отдавай меня!» На что Тася успокаивала: «Теня – моя, Теня хорошая, Теня гуляет».  Она уже знала слово «гулять» и если Тася говорила  «пойдём гулять», то сразу начинала собираться, встряхивать перья, пушить  хвост.

  Она стала общительнее. Когда Тася заглядывала через окно в кухне на лоджию, где сидела ворона, та тут же говорила "КА", если же Тася ей отвечала, то повторяла снова. И взгляд у неё был осмысленный и выразительный.
Иногда Тася говорила ей: "Теня, спой", и птица говорила "Ка" ещё громче. Тася хвалила и просила спеть ещё, и та каркала, громко, как вороны в природе, но только один раз, и ждала, что Тася на это скажет. Если Тася хвалила и просила спеть ещё, она каркала ещё, а просто так, сама никогда не каркала.
Когда Тася с собакой приходили в кухню пообедать, она тут же заходила с лоджии через открытое окно, становилась на подоконник в кухне, и ждала угощение, скромно переминаясь с ноги на ногу. Очень любила сливочное масло. Жирное, как утверждали, воронам давать нельзя, но она так его любила, что каждый день получала малюсенький кусочек масла. Ворона забавно жевала его и причмокивала. Ещё она любила творожок с перепелиными яйцами. Ела маленькими порциями, поклюёт немножко, посидит на присаде, потом опять, как бы растягивая удовольствие.
   
  И вот маховые перья у неё поменялись, она стала красивой вороной.
 
  Тася поняла, что пора её выпускать.  Пошла с ней на большую поляну в парке: посмотреть, как она летает. Оказалось… не может летать. Пролетела низко над землёй метров шесть и села, села и запаниковала, раскрыла клюв, стала тяжело дышать. Тася взяла её на руки и отнесла. У вороны был такой несчастный вид, казалось, что она горько плачет. Тася говорила ей: "Не горюй, мы пойдём с тобой ещё, будем ходить, пока окрепнут крылья".
И стала ходить с ней каждый день, и ворона с каждым днём стала летать всё дальше. 

  Приближалась осень. Стало холодать, задождило.

  Когда они пошли полетать в очередной раз, ворона сосредоточилась, собралась, как пружина. Пришли на большой пустырь,  и Тася, как всегда, отпустила её. Отпустила в сторону, где нет ничего, что бы мешало лететь. Но она развернулась на лету в другую сторону и полетела вверх, в сторону больших деревьев. Долетела и села на самой верхушке дерева.
Тася запаниковала. Теперь её было не достать. Звала, но ворона в ответ срывала листья и бросала ей, как бы говоря, всё, теперь ты меня не достанешь.
И Тася ушла домой одна, возвращалась несколько раз, носила еду, звала, но та в ответ бросала ей листья. Тася боялась, что ворона ослабнет от голода и не сможет улететь и превратится от голода в мумию, или размокнет от дождя, потяжелеет и упадёт с высоты, ведь мокрая ворона летать не может.

  На том дереве она просидела больше суток, но потом всё-таки улетела.

  Через день, когда Тася гуляла с собакой, она прилетела к ним, сделала несколько кругов, покаркала, как бы говоря, смотрите, как я летаю, проводила их до подъезда, села перед подъездом на большое дерево и смотрела, как они туда заходят. Тася оставила собаку дома и понесла ей угощение, но той уже не было на дереве.

  На следующий день, когда Тася пошла с собакой гулять, то взяла кусочек мяса и кусочек сыра. Её Теня появилась неожиданно, ниоткуда. Села низко на дереве, как бы говоря: "Ну, вот и я, здравствуйте!" Тася предложила ей угощение, но она ближе не села. Тогда Тася наклонила ветку, повесила туда кусочек сыра и отпустила. Ворона прошла осторожненько по ветке к сыру, взяла его в клюв и улетела. С этого времени у них начались постоянные встречи с Тенечкой. Та каждый день прилетала повидаться. С некоторых пор стала прилетать вдвоём, у неё появился постоянный друг, и теперь Тася приносила угощение для двоих.
   


Ну, что я тут могу сказать…
Я про себя, например, знаю, что плохой и ничего хорошего не заслуживаю. К чему себя-то обманывать? Обманывать надо других.
Но, если верно то, что мы мучаемся, оказавшись здесь за что-то в прошлой жизни, то я хотел бы быть этой вороной, встретившей такую женщину.
Женщину простую, пишущую с ошибками, но имеющую огромное сердце, чтобы вместить в нём любовь к живому.
Снимаю перед ней шляпу.


                (продолжение http://proza.ru/2021/04/15/1935)