7

                (предыдущее http://proza.ru/2021/04/15/1562


  Алиса сделала, как сказала. Сдала сессию и забрала документы из ВУЗа.
Вы, конечно, ждёте историю её любви? Мне это странно… Кому может быть интересна любовь, пусть красивой девушки, к инвалиду? Да и откуда ему взяться? Хотите послать её туда работать сиделкой, вот оно что… За что вы её так невзлюбили? Ну, не виноват я, что на всех бухгалтерш и экономисток, которых ныне развелось немерено, не хватает принцев. Их и раньше на всех золушек не хватало, а теперь принцев стало совсем мало, зато бухгалтерш… Плохой я сказочник, сам знаю. Я вообще плохой. Потом поймёте ещё в каком смысле.
А писать о любви мне… Ладно, расскажу. Всё равно не поверите.

  На третьем курсе я влюбился. Причём совершенно непонятно как. Это напоминало старую песню: «Я гляжу ей вслед: ничего в ней нет. А я всё гляжу, глаз не отвожу».
До того я её не замечал. Она была из другой группы, ходила с неприметной подружкой, не активничала. Она действительно не была красавицей (иначе б я сразу заметил), не была яркой, будучи, скорее, тихоней. Училась усердно, но звёзд с неба не хватала. Так-то всё было при ней, стройная, милое лицо. Более чем уверен, что завяжи я с ней отношения, и нам не о чем даже говорить было бы. Но это было как наваждение. На общих лекциях я не мог не взглянуть в её сторону, стараясь, чтоб этого никто не заметил. Едва поймав её взгляд, я отводил глаза.
У меня, как назло, тогда было сразу три романа, если это можно так назвать. Я стал избегать этих девчонок под разными предлогами!
Я не понимал, что со мной происходит. Ведь и другие слова той песни прямо про меня:
«Не боюсь я, ребята,
ни ночи, ни дня,
Ни крутых кулаков,
ни воды, ни огня,
а при ней словно вдруг
подменяют меня.
Я гляжу ей вслед –
ничего в ней нет.
А я все гляжу –
глаз не отвожу».

Ча-ча-ча, одним словом. С тех пор, как это случилось, у меня как пластинка в голове крутилась эта песня.

  Парня у неё не было, это я узнал. Был бы, я поговорил бы с ним. Не дай бог, он бы её обидел… Убить бы мог, чувствовал.

 
  Как-то мы с приятелем выпили, и он признался, что любит её, но даже подойти боится.
Тебе, говорил он, такое смешно слушать, у тебя с этим проблем нет – девчонки сами на шею вешаются.
А я обомлел. Сидел, слушал его и думал: «А ведь это – судьба. Она даёт мне шанс. Я могу помочь ему познакомиться, а могу познакомиться сам. Что же делать?»
Опять почти как в песне:
«Есть дружок у меня,
я с ним с детства знаком,
но о ней я молчу
даже с лучшим дружком.
Почему-то молчу
даже с лучшим дружком».

Не знаю почему (вино во мне говорило или что другое), но я пообещал, что помогу с ней поговорить. Сказал: подойду к ней и приглашу с подружкой в киношку или ещё куда, а он присоединится. Зная, как болтать с девчонками и полагаясь на свою внешность, я не сомневался в успехе.
Он принялся меня благодарить, я отмахнулся. Договорились, когда и где это сделаю.

 
  Утром этого дня меня колотило, я не узнавал себя. Ясно было, что в таком состоянии и слова из себя не выдавлю, а если и выдавлю, то голос дрожать будет и стану нести околесицу. Оставалось одно – выпить для храбрости и заесть мускатным орехом, чтобы запах отбить. Я никогда не пил с утра, но тут пришлось.
Спиртное согрело и успокоило. Возникло состояние, будто я вижу себя со стороны, даже не себя, а кого-то действующего в моём облике.

  В перерыве пары я подошёл к ней, представился смешно, вызвав улыбки у обеих, и сказал, что в одну из них безнадёжно влюблён мой товарищ, который сам подойти боится. Я указал на него. Рома стоял у окна, старательно делая вид, что думает о чём-то. Они посмотрели. Парень он был нормальный, даже симпатичный, по-моему. Не знаю, как для девчонок.
Я предложил варианты совместного времяпровождения, чтобы спасти его молодую жизнь, которую губит одна из них. Мол, он молчит, как партизан, кто именно.
Их это заинтриговало. А кого не заинтриговало бы? Всё-таки я умел лапшу на уши вешать прекрасному полу. 
- Значит, попробовать его спасти? – сказала моя любовь, улыбаясь и назвав меня по имени.
Тут я увидел, как она невероятно красива, просто открылось это только мне и ему, бедняге. Я почувствовал, как у меня даже выражение лица изменилось.
«Не уж то он ей нравится?» - испугался я, - и неожиданно для себя ответил:
- Ну, может быть, заодно и меня…
И впервые опустил глаза перед девушкой.
Она засмеялась. Но мой ответ едва не погубил всё наше предприятие. Трижды прав опытный повеса Александр Сергеич, сказав: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей».
- Ты шутишь, - обратилась она снова ко мне.
- Нет, ясновельможная пани, - опустив голову, чтоб не дать ей рассмотреть выражение моего лица, которое сам не понимал, что сейчас выражает и явно не подходило для обольстителя, произнёс я, - Никогда я не был серьёзнее, чем сейчас.
«Что я несу?!» - в ужасе подумал.
А она обернулась к подружке:
- Нин, они нас дурят!
Теперь всё зависело от реакции подружки, на которую я и посмотрел умоляюще уморительно, вероятно. И, то ли мой взгляд, то ли что ещё, но эта Нина сказала, решив нашу судьбу:
- Тань, ты боишься в кино сходить?
Моя любовь по имени Таня усмехнулась и сказала:
- Передай товарищу, пусть подойдёт. Договоримся.
Я поманил к себе, поймав взгляд, наверно, не раз умершего за время моих переговоров, Рому, и он присоединился к нашей компании. Стали обсуждать: на что идти? Я предлагал на комедию или мелодраму. Девушки, конечно, были за последнее. Решили идти на то, что идёт в ближайшем кинотеатре, а если там показывают два фильма и разойдёмся во мнениях, то выбор решит монетка.
После лекций пошли пешком через мосты, благо, погода была в тот день весенняя по-настоящему. Не погода, а прямо подарок в этом пристанище дождей. Даже солнце светило. Я что-то болтал всю дорогу, развлекая, а Рома помалкивал, изредка поглядывая на Таню.
В итоге мы попали на совершенно идиотский фильм «Белый ворон». Обсуждая его после просмотра, пока провожали их в общагу, мы чуть не поругались. Подружке Нине главный герой понравился: «Решительный, смелый, знает, что ему надо и идёт к цели». Моей любви Тане наоборот: «Наглый, хамоватый тип, его надо было отшивать сразу». Роме больше понравился муж, вполне положительный, а жена сама не знала, чего хочет. Дело было за моим мнением. А у меня недавно была психологиня в подружках, которая мне кое-что рассказывала из того, что им читали. И я решил блеснуть.
- У героини явный комплекс жертвы. Такие всегда являются призом для победителя. О чём после нередко жалеют, когда он начинает попивать и поколачивать.
Я искоса взглянул в сторону Нины. Она отвела глаза.  «А ведь это её судьба, - подумал я, - и, возможно, её матери».
- Мужу можно только посочувствовать, - завершил я свою речь, поймав одобрительный взгляд Тани. 

  Когда мы возвращались после проводов, я сказал Роме, остановившись.
- Не хочу быть подлецом. Признаюсь, что сам влюблён в Татьяну. Боролся с этим, а тут ты… тоже. Не знаю, что делать. 
Он так погрустнел, что мне его жалко стало.
- Значит, у меня шансов нет.
- Почему? Не ставь себя так низко. К тому же, этих девчонок не угадаешь, одной нужно героя, а другой – жалеть. Я бы на твоём месте не сдавался.
- Ну… ты – другое дело. Красавец, любимец девушек, боксёр.
- Перестань! Я борюсь с этим чувством… Только между нами: для меня было бы лучше, если б она полюбила тебя. Есть одно обстоятельство… Но о нём говорить не буду. А влюбись она в тебя, я бы помучился какое-то время и всё. Так что тебе дорогу не перейду. Давай договоримся по чесноку, Ром? Каждый, коль что друг другу правду скажет.
Он протянул мне руку и пожал, молча. Обманывать его мне не хотелось, парень смотрел на меня снизу вверх и уважал. Он, конечно, больше подходил Татьяне, потому что был местный, готовый жениться, с жильём.

  Мы ещё несколько раз встречались вчетвером, гуляли, не разъединяясь. Потом приблизилась сессия, и я предложил Роме для увеличения его шансов встретиться без меня, придумав причину: почему я в последний момент не смог, чтобы проверить реакцию девушек.
- Если выдастся момент наедине с ней, то попробуй открыться, - посоветовал я ему. 
«В любви каждый старается для себя», - вспомнил я старую истину, которой тысячи лет. Не Роме её опровергать. Любовь – собственническое чувство.

  Вернувшись со встречи, он ошарашил меня известием, что объяснился. Но как!
Этот тип поведал Татьяне, когда Нина подотстала, что мы оба её любим. И я из благородства позволил ему это сказать первым, не явившись.
У меня речь отнялась, когда это услышал. Только руками и мог разводить.  Хороший парень, этот Рома, чёрт его побери.
Дальше он сообщил, что Таня огорчилась, узнав, что не приду. Он это прочёл по глазам.
Я сжал челюсти. Задача усложнилась.
- Мать твоя… женщина! – наконец вырвалось у меня, - Рома!
И протянул ему руку.
Хотел бы я таким быть… Но я – не такой.
Что было делать?

  К счастью, подошла сессия, зачёты, экзамены… Встречаться было некогда.
Но надо же было так случиться, что на общем экзамене мы столкнулись нос к носу в коридоре, ожидая своей очереди. Таня мне улыбнулась. Я невольно ей тоже. И нет бы – смолчать, а меня понесло.
- Приятно тебя видеть…
- Правда? А сам прячешься!
- Боюсь.
- Меня?
- Кого ж ещё? Больше я никого не боюсь.
Как она улыбнулась на это…
Тут вызвали на экзамен, и я успел только пожелать ей ни пуха, а она в шутку послать меня к тому, кто меня дёрнул открыть рот.

  Сдюжив сессию, я не представлял, что делать. Куцее, но всё-таки лето, к чему-то обязывало. Поехали вчетвером кататься на речном трамвайчике. Болтали, смеялись чему-то, ветер развевал её волосы. Гуляли долго, молодые, а ночи – белые.
Потом выбрались за город, к заливу, бродили по лесу, аукая. Мы с ней почему-то оказались вместе и стали целоваться. Она закрывала глаза, а я бережно обнимал её, придерживая за стан, и целовал, целовал в запрокинутое ко мне лицо.
Удрали от Ромы и её подружки, спрятавшись, а в городе непонятно как оказались у меня в комнате, где всё и случилось.
Счастливее того лета и несчастнее той осени у меня после не было.

  Не могу дальше рассказывать.



  Лучше вернёмся к Алисе.
Как там наша новоиспеченная бухгалтерша с внешностью кинозвезды? Её, узрев на собеседовании, сразу приглашали в секретарши, желая показать начальству. Тут почему-то вопрос об опыте работы не возникал. Едва же она заикалась об иной профессии, сразу отказывали – нет опыта работы!
Находилась она, нарассылала резюме, но порочный круг порвать – нет опыта, а как его приобрести, не имея работы – не удавалось.
Вмешалась мама, и через свою клиентуру устроила сначала на не слишком хлебное место. Однако программа 1С и все дела. «А там у тебя опыт появится, и сможешь выбирать», - сказала Тамара дочери, которая обняла её и расцеловала. Отец, молча, с улыбкой следил за этими событиями, уверенный, что дочь своего всегда добьётся. В последнее время у него прихватывало сердце, но отпускало, стоило полежать и пососать валидол, а своих женщин он пугать не хотел. Тома сразу погонит обследоваться, он же этих «убийц в белых халатах», как в шутку называл их про себя, не любил. Кому сколько суждено, столько и протянет. Может, пришло его время. А вдруг удастся отпраздновать коралловую свадьбу? Срок уже на носу.

  Тем октябрьским вечером Алиса возвращалась с работы пешком, чтобы подышать и отключиться от цифр, которые мельтешили перед глазами.
В том редком году морозы грянули в начале октября, а ныне шёл снег, и девушка шла, улыбаясь ему, и сама собой у неё зазвучала песня Сальваторе Адамо: «Падает снег».
Когда этот парень написал её, то был моложе Алисы. А написал, потому что на свидание не пришла девушка, в которую был влюблён. Теперь никто не знает её имени, а его… Право, ей не стоило приходить уже из-за одного того, чтобы родился этот шедевр.
Сицилиец, сын щахтёра, с трёх лет живший в Бельгии, будущий знаменитый шансонье, спел своё отчаяние по-французски.
Алиса, не знавшая ничего этого, но учившая некогда текст, напевала, улыбаясь:
«Tombe la neige
Tu ne viendras pas ce soir
Tombe la neige
Et mon coeur s'habille de noir
Ce soyeux cortege
Tout en larmes blanches
L'oiseau sur la branche
Pleure le sortilege

Tu ne viendras pas ce soir
Me crie mon desespoir
Mais tombe la neige
Impassible manege

Tombe la neige
Tu ne viendras pas ce soir
Tombe la neige
Tout est blanc de desespoir
Triste certitude
Le froid et l'absence
Cet odieux silence
Blanche solitude

Tu ne viendras pas ce soir
Me crie mon desespoir
Mais tombe la neige
Impassible manege».

  Дома она удивилась, что нет родителей. Пошли в кино?
Поставила чайник на плиту. Достала намазку из холодильника, отрезала кусок булки.
После ужина, помыв посуду, она отчего-то почувствовала тревогу. Набрала мамин мобильник. Тот не ответил. «В кино, - подумала Алиса, - нечего себе придумывать».
 
  Она не знала и не могла знать, что отца увезли по «скорой», которую вызвала мама, поехав в больницу вместе с ним. В приёмном покое его держали долго и, если бы не Тамара, которая пошла ругаться, то там бы он, наверно, и умер.
Однако обследование показало настолько неутешительную картину, что врач (узнав, что Тамара медсестра) сказал: «Идите прощаться с ним…»
- А дочь вызвать? – пресекающися голосом спросила она.
- Не успеет. Идите!
Виктор узнал её, а Тамара его нет. Лицо его было белее подушки. Говорить он мог лишь шёпотом, и жена встала около его постели на колени, чтобы слышать.
Он сказал, с перерывами, свистящим голосом:
- Тома… люблю тебя… и Алису… прощайте.
Она начала раскачиваться, сдерживая слёзы, желая сказать, а вдруг он и врачи ошибаются, но оказалась не в состоянии выдавить из себя ни слова. У неё полились слёзы, задрожали плечи и, увидев это, муж сказал еле слышно:
- Я знаю… Алиса – не моя дочь… делал анализ тогда… тебе не говорил… сты-дясь… я… бесплоден…
Тамара раскрыла рот и запричитала-зарыдала:
- Витюшенька, прости меня! Мы так хотели ребёнка…
Последнее, что он произнёс, было:
- Н…е н…адо…
И отошёл.

  Алисе позвонил врач, чтоб она забрала маму, которой пришлось сделать укол, и в таком состоянии одну её отпускать домой было нельзя. 

  Тамара не рассказала дочери, ни тогда, ни потом, о своём последнем разговоре с отцом. Ей пришлось взять больничный, она слегла. Теперь она понимала, почему муж сначала не обрадовался её беременности, стоя, как оглушённый. Тамара молчала, глядя отсутствующим взглядом на суету вокруг, или плакала. Все похоронные заботы легли на алисины плечи.
Когда Тамара встала, то зачастила в церковь, истово молясь и каясь. Исповедовалась.
Говорила дочери, что хочет к мужу. Чего-то не договорили они… Теперь она часто, словно отсутствовала, витая где-то в грёзах. Тайком плакала.
Не старая ещё женщина резко сдала, покрывшись морщинами и поседев.
Когда Виктор был жив, то активничала и хозяйничала в доме Тамара. А не стало его – и будто не стало её. Тень от неё бродила по квартире, механически что-то делая, но мыслями была не здесь. Алиса видела, как мать угасает, но ничего не могла сделать.
«Она тоже ворона, - думала дочь, - Он ушёл, и мать не может без него».

  Тяжёлая история… Хотел уйти от своей, а попал в не меньшее горе. Но самое плохое то, что от этой истории у меня всплыл рассказ моей матери в порыве откровения: о том, как ходила к старухе, будучи бесплодной… В результате появился на свет я и сестрица. Но всё ли она рассказала?   «Может, не только ходила?» - мелькнула ужасная догадка. Мы с сестрой оба не похожи на родителей, как и друг на друга… Словно разные породы. Боже… В кого ж я такой тогда? В моей дыре, да и вообще в то время никаких экстракорпоральных оплодотворений не существовало… Справились своими силами, значит. И чей же я сын… сукин я сын! Вот что означает не в мать не в отца, а в проезжего молодца…
 
  Не оттого ль я такая сволочь?

  Чёрт возьми, это я рассказываю сказку или сказка рассказывает меня?


                (продолжение http://proza.ru/2021/04/16/1615)