de omnibus dubitandum 121. 104

ЧАСТЬ СТО ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ (1920)

Глава 121.104.  ПАТРИОТИЧЕСКИЕ ЧУВСТВА…

    В своем "Былое и думы" Герц[ен] рассказывает о французском эмигранте - графе Кенсона*, которого он видел, будучи ребенком, в доме своего отца. "Надобно было на мою беду, - рассказывает Герц[ен], - чтобы вежливейший (напоминает выражение про "вежливых зеленых человечков" - Л.С.) из генералов всех русских армий стал при мне говорить о войне. "Да ведь вы, стало, сражались против нас?" - спросил я его пренаивно. "Non, mon petit, non, j';tais dans l'arm;e russe" {"Нет, мой маленький, нет, я был в русской армии" (фр.).}. "Как, - сказал я, - вы - француз и были в нашей армии, это не может быть!".

*) де-КЕНСОН Октавий (Осип Осипович)(франц)(?-?) - французский эмигрант, генерал-лейтенант Российской армии, впоследствии пэр Франции. Отчаянный роялист, участвовал в знаменитом празднике, на котором королевские опричники топтали народную кокарду и где Мария-Антуанетта пила на погибель революции. Граф Кенсона, худой, стройный, высокий и седой старик, был тип учтивости и изящных манер. В Париже его ждало пэрство, он уже ездил поздравлять Людовика XVIII с местом и возвратился в Россию для продажи именья. Надобно было, на мою беду, чтоб вежливейший из генералов всех русских армий стал при мне говорить о войне - писал А. Герцен.
Жена - княжна Дарья Петровна, р. 1786 г. Отец - Князь Одоевский Пётр Иванович, р. ? г. Мать - Полтева Елизавета Николаевна, р ? г.
Этот брак был несчастлив: родившиеся двое детей умерли во младенчестве…
2 декабря 1818 года ушла из жизни 32-х летняя Дарья Петровна…

    Отец мой строго взглянул на меня и замял разговор. Граф геройски поправил дело, он сказал, обращаясь к моему отцу, что ему "нравятся такие патриотические чувства".

    Отцу моему они не понравились, и он мне задал после его отъезда страшную гонку. "Вот что значит говорить очертя голову обо всем, чего ты не понимаешь и не можешь понять. Граф из верности своему королю служил нашему императору".

    Действительно, я этого не понимал.
 
    К сожалению, известная часть русской общественности стала, как будто понимать то, чего не понимал Герц[ен]. Мне хотелось бы, чтобы на эту статью смотрели как на полемику с лицами. Цель ее - не борьба с политическими противниками. Не это сейчас волнует меня. Мучит и волнует другое - более глубокое и основное - болезнь русской общественности. Страшна эта болезнь, ибо, если в самой сердцевине появляется гниение, - тогда, действительно, плохо дело.
   
    Итак, историческое небытие как полное и окончательное торжество охлоса. Так или примерно так видится наше будущее и потому трагическое мироощущение все больше и все чаще определяет размышление о России и русской нации. И в этом трагическом переживании нашей общей судьбы многое верно и справедливо, потому что при всем том, что было предательство, была кропотливая работа извечных врагов России, всё-таки состояние охлоса во многом было предопределено еще и желанием самих людей и социальных групп, классов "купиться на дешевку", если использовать выражение Ф.М. Достоевского.

    И купились, растеряв и продав за медный грошик несметные национальные богатства и, лишившись души и рассудка.

    Тем не менее, не все еще так трагично, и даже еврейская охлократия, которая сейчас правит бал в России, не имеет своего проекта восстановления хоть какого-то порядка и здравого смысла в общественной и государственной жизни (хотя бы для личного или своих потомков спокойствия=выживания). Существующее положение не касается государственного устроения и личности, но в сути своей нацелено на переструктурирование национальной целостности и потому интересен здесь как способ трансформации охлоса в новое состояние.

    От Горбачева и до после ельцинских радикальных либералов последовательно идут заявления о создании правового государства как политической системы, создающей и оберегающей суверенную личность. О нации и народе говорится в последнюю очередь (если вообще о них вспоминают), и можно подумать, что этно-социальная общность вожаков и идеологов нового режима вообще не интересует. В какой-то мере это справедливо, т.к. все силы сейчас - на празднике еврейского охлоса и торжестве охлократии - брошены на создание класса собственников за счет грабительского присвоения (т.н. "перераспределения") общенародной собственности.

    Общепризнанное мнение о построении в России компрадорско-мафиозного капитализма** здесь интересно тем, что сам капитализм и буржуазия строятся, упрочиваются и воспроизводятся в соответствии с законами периода первоначального накопления, где разбой, кровь, преступление - норма, и отличие только в том, что предельно сжаты сроки и, следовательно, интенсивность преступного формирования класса многократно превышает криминальный генезис буржуазии в XIV - XVII вв.

**) Компрадор (порт. comprador «покупатель» ; лат. comparare «покупать, приобретать») — местный торговец, предприниматель, посредничающий между иностранным капиталом и национальным рынком развивающейся страны. Компрадорами европейцы (евреи), жившие в Восточной Азии, называли местную прислугу, которую посылали на рынок торговать привезёнными товарами. Позже компрадорами начали называть местных поставщиков, которые работали на иностранные компании, и местных руководителей представительств иностранных фирм. Компрадоры играли важную роль в экономике Южного Китая (евреи), они покупали и продавали чай, шёлк, хлопок и пряжу для иностранных корпораций и работали в иностранных банках.
Впоследствии из компрадоров сформировалась так называемая «компрадорская буржуазия», представляющая собой часть еврейской буржуазии развивающейся страны, осуществляющая торговое посредничество с еврейскими иностранными компаниями на внутреннем и внешнем рынках. Компрадорская буржуазия образовалась в эпоху колониализма. Формировалась она из разных еврейских сословий: купцов, ростовщиков, феодалов, чекистов и еврейской знати. Она в значительной степени зависела от иностранных компаний как в экономическом, так и в политическом плане и нередко использовалась ими в своих интересах. В антиколониальном движении в конце XIX — начале XX веков, а также в период между Первой и Второй мировыми войнами компрадорская буржуазия участия, как правило, не принимала, за исключением евреев марксистов из группы социал-демократов, объединенных цинизмом Бланка (Ленина).
Роль компрадорской буржуазии в экономике после Первой мировой войны резко упала в связи с резким развитием национальной промышленности. После Второй мировой войны распад колониальной системы империализма и усиление национально-освободительного движения привели к политической изоляции еврейской компрадорской буржуазии. В настоящее время слова «компрадор» и «компрадорская буржуазия» являются устойчивыми негативно окрашенными выражениями, трактуются как «чиновники-бюрократы и еврейские бизнесмены-олигархи, наживающие свой капитал на продаже за рубеж отечественных природных ресурсов и торговле иностранными товарами, хранящие свои деньги в иностранных банках, мотивированные на собственные интересы и не задумывающиеся над последствиями для экономики страны».
Так, например, генеральный секретарь ЦК Компартии Греции Алека Папарига в своём выступлении 14 декабря 2011 года отмечала: «Они говорят о компрадорской и паразитической буржуазии. Следовательно, относительная задержка развития греческого капитализма в сравнении с самым мощным и развитым капитализмом ведущих держав является следствием слабости или отсутствия возможности внутреннего капиталистического накопления…».
По мнению российского экономиста М.Г. Делягина, в России в начале XXI века сложился компрадорский капитализм, при этом учёный отмечает его особенность, при котором роль компрадора играют не отдельные компании, а государственные чиновники и еврейские олигархи...

    В самом деле, рассмотрение нашей действительности под углом зрения и в связи с формированием класса буржуазии по-новому объясняет трагедии, ежедневно совершающиеся и не имеющие конца, но обладающие социальной ориентацией.

    Судите сами. Развал СССР сопровождался если не сломом, то приведением в полную негодность государственного механизма и правовой системы, что позволило теневикам и уголовщине выйти на свет и отмыть криминальный капитал и напрямую или через посредников влиять на политику, прежде всего экономическую.

    Ваучеризация всей страны - гигантское экономическое преступление и бессовестный обман, который просто несопоставим с ростовщичеством как способом создания финансового капитала в период позднего средневековья и Возрождения.

    Идущие по периметру бывшего СССР кровавые войны носили и носят, конечно, этническую окраску, но по сути своей - это войны за собственность, во имя собственности и для торжества собственности "как морали, чести, совести и красоты". Они тоже имеют аналог в Великих географических открытиях, борьбе за колонии, испанское наследство и религиозных войнах прошлого, только более циничны и еще более кровавы.

    И разгул мафии вместе с кровавыми разборками бандформирований ничем не отличаются от разбоя кондотьеров Возрождения, всегда готовых изменить, напасть, убить, потому что символом еврейской веры были и остаются два арифметических действия - отнять и поделить. Кстати, как и в приснопамятные возрожденческие времена поэтизация разбоя и уголовников идет по нарастающей, и море криминального чтива с несомненностью свидетельствует о том, что и кто стали идеалами и хозяевами жизни и героями нового порядка.

    Да и последняя наша трагедия в Чечне происходила совсем не из-за сохранения целостности России или независимости "Ичкерии". Шла кровавая разборка двух еврейских уголовных кланов из-за обладания нефтепроводом, нефтеперегонными заводами и местами производства наркотиков - вот и вся "возвышенная правда" о беде России и будущих кровавых слезах чеченцев.

    Все вышеперечисленное будет продолжаться до тех пор, пока собственность окончательно не будет "перераспределена". После этого новая буржуазия быстро и решительно, вплоть до рек крови, наведет железный порядок, назвав его и страну насаждения "закона" правовым государством. Время охлоса завершится и начнется летосчисление демоса*** - того самого состояния этно-социальной общности, где право вбирает в себя и тотально отменяет опять-таки традицию, нравственность и духовность.

***) «Демос» у нас – народ «по-древне гречески», что я неоднократно доказал обозначать должно «по-древне еврейски». Но, окончание «ос» произносить не следует, так как почти все «древнегреческие» слова имеют это окончание. Корень этого слова «дем», откуда у нас и «демократия» – власть народа. Но, я хочу показать, что «дем – народ» - есть кличка презрительная, данная властями тому большинству народа, который она себе подчинила наподобие рабов. Примерно такая же, как  амхаарец – работник земли, или гой. Или даже тот, кто из гоев вышел «в люди», то есть, изгой. Ибо, по моему убеждению изгой – не тот, кто изгнан, как думаем мы сегодня с подачи лингвистов, а тот, кто из гоев уже вышел, но во властную верхушку еще не принят окончательно. Как только примут, так и забудут, что он немного раньше был из гоев, изгой.
Возьмем слово демон с корнем «дем». Это сегодня он – черт, сатана и дъявол. Но еще при В. Дале он был также и «нечистый», и «лукавый», «кто во лжи», «кто кичливый духом», «кто во зле».
Другими словами, это тот «отщепенец» от народа, кто не очень-то подчиняется демагогии властей.
Кстати, демагог – ныне вроде бы всем понятное слово. По Словарю иностранных слов: «демагогия – использование лживых обещаний, преднамеренного извращения фактов, лести для достижения той или иной цели. Например, для привлечения масс на свою сторону, для создания популярности. А также – высокопарные пустые рассуждения, прикрывающие какие-либо корыстные цели».
Но примерно за 100 лет до издания упомянутого словаря В. Даль определил демагога как «поборника беззакония, тайного возмутителя». Такой человек не может находится во власти, он, наоборот, возмущает людей против власти. Значит, он – представитель народа, той его подавляющей части, которую эксплуатируют власти, а «демагог» «тайно» поднимает народ против власти. Поэтому такой человек  в устах власти – плохой, то есть, демагог. И именно поэтому, еще задолго до В. Даля власть начала называть «демонами» не столько чертей, сколько «лукавых и кичливых духом» людей из народа, вознамерившихся защищать свои права. И только потом, при «разработке» католичества в «Платоновской» академии Козимо Медичи, демонов во плоти, телесных так сказать, трансформировали в виртуальных чертей. Как, собственно, и почти всех женщин, имевших сколько-нибудь власти при существовавшем в то время матриархате, обратили в ведьм, сжигаемых на кострах.  Кстати, о Платоне. Во-первых, если «древнегреческий» (еврейский) Платон в действительности жил на свете, то его учение неправильно «перевел» Поджо Браччолини из Псевдоплатоновской академии имени Козимо Медичи. Дело в том, что во времена Платона демиург – это свободный труженик, производитель материальных благ, по-нынешнему «рабочий класс и трудовое крестьянство». Поэтому Платон и назвал демиургов, то есть народ, «созидательным началом» в самом прямом смысле, который только возможен. Но, когда Платона начали «переводить» в Новоплатоновской академии Козимо Медичи, «переводчики» этот прямой и однозначный смысл перевели в мистический образ «творца всего сущего на Земле».
А оригиналы Трудов Платона куда-то «затерялись», все до одного. Нам остались только одни «переводы».  Именно тогда «греческий» корень «дем» приобрел унизительно-пренебрежительное значение во всех производных словах, кроме демократии.
Возьмем слово «демикотон». В. Даль определяет слово как «плотную бумажную (хлопчатую – мое) ткань, приставка «деми» которой каким-то чудесным образом стала ассоциироваться как приставка «полу…».  И эту приставку стали использовать в словах «полушерстяной», «полухлопковый» (демикотоновый), и даже «демисезонный» (весенне-осенний), а, вообще говоря, бессезонный, полусезонный или всесезонный. Сюда же попало слово «демимонд» – полусвет, в котором «отдыхали» у дорогих проституток представители властей.
А демотическое письмо что такое? – Упрощенное «письмо для народа», не слишком обремененного грамотой.
И, наконец, «демпинг» – ныне – «бросовый экспорт», а ранее, я думаю, – бросовый товар, годный только для народа. 
Поэтому я, например, в приведенном перечне слов вижу – пренебрежительное использование слова народ.  Действительно, «демикотон» – это хлопковая ткань для народа, надо полагать, самого плохого качества. Как, например, нынешние хлопчатобумажные штаны, куртки и телогрейки черного цвета для заключенных. В другой своей работе я показал, что Деметра – это вторая, вторичная, повторная мать (Ди-метра), а не только богиня земледелия от  «греческого корня».  Поэтому я высказал соображение, что корень «дим» обозначает народ второго сорта, оставшийся от матриархата, и который надо презирать евреям со своим богом-мужиком Яхве.
И именно поэтому, в конечном итоге, в корне «дем» (дим) перепутались два понятия: вторичный, половинчатый вообще и – народ, который сам по себе – остаток прежних матриархальных времен, и поэтому презираемый. Или вообще народ с матриархатом, такой отсталый, и еще больше презираемый.
Возвращаюсь в родные пенаты, в Россию. Мы все выше рассмотренные слова взяли на Западе, кое-как, с пятого на десятое, приспособив их к своим нуждам. Но у нас есть и свои слова-родственники, но столь далекие друг от друга, что между ними – пропасть.
Вот, например, муж и мужик, стариннейшие русские слова. Я здесь не то значение слова муж имею в виду, которое так и просится из ЗАГСа, противоположное слову жена.
Я имею в виду слово муж, которым обозначается в русском языке «муж достойный», и от которого произошло слово «мужество» и «мужеложство». Этим словом обозначался «герой», «богатырь», который в своей шайке любого своего ратника (соратника) мог уложить в собственную постель из-за постоянного недостатка барышень.
Другими словами, «пахан» казаков-разбойников, которые на Руси, если детально всмотреться, все, как один, – «евреины», включая так называемых «трех богатырей».  Мужик же – это даже не дружинник (ратник, соратник) мужа, а чистая полевая трава, которую можно стричь-косить и продавать в рабство. Вот какие это далекие друг от друга обозначения понятий с тем же корнем, но разными суффиксами.
Столь же далекие по значению друг от друга вождь и вожак. У В. Даля: «Добыть языка и вожака». Казаки-разбойники, будучи степными хазарами, добывая наш народ для продажи в рабство, немного путались в наших лесах, блудили, попутно занимаясь блудом на Девичьем поле в городе Коломна.
Поэтому перво-наперво им требовался «язык», то есть, пленный, подневольный рассказчик из местного народа. Во-вторых, им требовался вожак, который мог бы показать дорогу в наших дебрях. Промежуточным звеном в отношениях вождя и вожака были – вожжи, один конец которых был в руках у вождя, а второй конец – на шее вожака.
Сегодня эти два сильно удаленные друг от друга понятия несколько сблизились. Вожаком стали называть и вожака дикого стада, но это двусмысленное понятие. С одной стороны, вожак ведет дикое стадо как вождь – самовластный хозяин стада. С другой стороны, он все-таки не вождь, а вожак, то есть, не дорос до человека власть предержащего, каковым может быть только вождь, то есть, ведущий не стадо, а людей.
Что касается выше оставленного слова демагог, в последнем его понимании, а не в первоначальном, то вторым демагогом был Христос, а первым – исламский Мухаммед. Оба этих демагога проповедовали Первозаконие, то есть мешанину из морали и религии уже тогда, когда существовало Второзаконие Моисея, который разделил литургию и мораль по разным ведомствам, славословие богу Яхве оставил за религиозными деятелями, а мораль передал гражданским избираемым судьям.
С этого и началось дальнейшее развитие так называемых (по Моргану) формаций идеологии производительных сил и производственных отношений. Первая называлась западной (по Моисею), а вторая – азиатской формацией (по Мухаммеду-Христу). 
В настоящей работе я хочу показать ту крайнюю черту, до которой докатилась Россия, являясь самым ярким и последовательным представителем азиатской формации.
Постепенно примитивная разница между мужем и мужиком, между вождем и народом посредством вожжей, вожаков и языков «совершенствовалась». Мужи дрались за первенство до тех пор, пока князь не стал великим князем, пока шах не стал шахом шахов. Естественно, им потребовался «аппарат». Аппарат разветвлялся, превратившись в ведомства. Все ведомства служили главному мужу. Более мелкие шахи и князья тоже вошли в аппарат, возглавили ведомства. Пошла драка вокруг трона. Дошло до того, что этот аппарат стал менять себе царей как перчатки. Он теперь назывался элитой.
Про народ же вообще позабыли. Он ведь – только трава на частном сенокосном лугу. А Второзаконие на Западе развивалось в сторону углубления Второзакония, то есть, разделения властей, притом судебная власть довольно быстро обогнала литургическую  власть, то есть самое церковь.
И на этой основе грянула у них научно-техническая революция. 
Восточным деспотам стало завидно. Поэтому они пошли не на то же самое, а по пути имитации «того же самого», включая суд. Который на Западе является соревнованием на корте, а у нас – системой наказания, осуждения, которая, в свою очередь, творит не суд, а – расправу.
На Западе создали институт слежения за исполнением закона – прокуратуру, которая может вызвать на допрос даже своего царя. У нас съимитировали эту штуку, и даже по новой нашей конституции выше министра прокуроров любого ранга могут из Кремля вышвыривать как нищих.
Потом съимитировали выборность так называемых публичных властей, но, в конечном счете, оказалось, что нижние ступеньки больше огня боятся ступенек чуток повыше. И вообще все наши «ветви власти» оказались целиком во власти шаха шахов. И он по этой «вертикали» спускает свои указания вниз, вплоть до станционного смотрителя. При коммунистах суд, власти и прокуратура беззаконно, самовольно и самопроизвольно расправлялись только с теми, кто эту власть подвергал сомнению как таковую. Хоть тайно, хоть явно. И даже по простому подозрению, стараясь заглянуть под черепную коробку, что, естественно, у них получалось отвратительно плохо. Остальных не трогали, а только драли с них три шкуры. Нынешние же власти настолько оборзели, что потеряли всяческий человеческий облик. Я хотел сказать, что они ведут себя как в завоеванной стране, но потом подумал, что это будет слишком мягко сказано, даже близко не напоминающее действительность. Скорее надо сказать, что они ведут себя, как будто живут последний день, а до этого занимались исключительно людоедством.
Солдат, не научив толком стрелять, отправляют в бой против профессионалов. А когда солдату отрывает на войне все, что можно оторвать, его просто привозят домой, и бросают этот остаток  живой плоти на руки папе с мамой. Этих же солдат, пока они учат присягу, используют как рабов за миску самой отвратной каши, чего не делали даже в Вавилоне и Древнем Риме. И делал только Гитлер в своих специальных лагерях смерти.
Когда у бедного человека что-то такое есть, что может потребоваться богатым или власти, что одно и то же, то у него это достояние просто отбирают как разбойники на большой дороге. И ни суд, ни прокуратура, ни сам президент даже, как говорится, и ухом не поведут. Наиболее же настырных ставят в положение мух, самопроизвольно прилипающих к липкой ленте. Если какому-нибудь богатею или представителю самой низкой ступеньки власти просто не понравится какой-либо человек, например из-за храпа, взгляда исподлобья и прочее, то они его сажают в тюрьму, будь он даже лучше самого Христа. И никто и ничто ему не поможет. А в оставшееся время пялятся в телевизоре и поют: «я такой другой страны не знаю, где так вольно дышит человек». Если власти и богатеи прочитают предыдущий абзац, то тут же выдадут сквозь зубы: «голословное обвинение».

    Польша объявила войну советской России. Начались бои. Захвачены были русские области, города. Пал Киев. Было ясно, что не с большевиками воюет Польша, или - во всяком случае - не только с большевиками, но с Россией, которую, по собственному его признанию, ненавидит теперешний руководитель Польши - Пилсудский.

    А русская общественность в значительной части или робко молчала перед событиями и ждала избавления от разгрома России поляками, или - еще хуже - тайно или явно сочувствовала им. И наивно старалась уверить себя: не против России Польша, а против Большевизии.
   
    Больше того. Находились такие, которые считали возможным сочувствовать тому, чтобы русские отряды шли вместе с польским войском бить Россию. В этот момент считали за честь быть принятыми Пилсудским, уверять его в дружбе, унижаться перед ним и читать "неизреченное" на его челе и в его очах.
   
    Есть такие, которые и теперь, когда, кажется, и слепым пора прозреть, продолжают утверждать, что это не Польша заключила мир, обобрав Россию, что это мир "партейный". <...>... И что, в конечном счете, этот мир направлен исключительно против большевиков. Что же, - и взятые деньги и отторгнутые области - это тоже против большевиков <...>?
   
    Такое правовое государство уже почти три столетия существует в Западной Европе и САСШ, и именно там нравственность и традиция неукоснительно замещены правом, в то время как духовность в форме политеизма, восточного оккультизма и доморощенного сатанизма легализована, т.е. оправдана и освящена все тем же правом.

    Всеобщая регламентация - торжество правового государства и праздник демоса, т.е. такого состояния этносоциальной общности, когда ее демиургом, устроителем жизни и идеалом жизнеустроения является закон и ничто другое. Правда, и в этом всеобщем законопослушании есть свои особенности, на которые обратил внимание в уже упомянутом очерке Ф.М. Достоевский: "Ведь предрек же аббат Сийес в своем знаменитом памфлете, что буржуа - это всё. "Что такое teris utat? Ничего. Чем должно оно быть? Всем".

    Ну, так и случилось, как он сказал. Одни только эти слова и осуществились из всех слов, сказанных в то время; они одни и остались. А буржуа все еще как-то не верит, несмотря на то, что было сказано после слов Сийеса, сбрендило и лопнуло как мыльный пузырь.

    В самом деле, провозгласили вскоре после него liberte, egalite, fraternite. Очень хорошо-с. Что такое liberte - Свобода. Какая свобода? Одинаковая свобода делать все что угодно в пределах закона. Когда можно делать всё что угодно? Когда имеешь миллион… Дает ли свобода каждому по миллиону? Нет. Что такое человек без миллиона? Человек без миллиона есть не тот, который делает все что угодно, а тот, с которым делают все что угодно. Что же из этого следует? А следует то, что, кроме свободы, есть еще равенство, именно равенство перед законом. Про это равенство перед законом можно только сказать, что в том виде, в каком оно теперь прилагается, каждый француз (и не только - Л.С.) может и должен принять его за личную для себя обиду. Что же остается из формулы? Братство. Ну, эта статья самая курьезная и, надо признаться, до сих пор составляет главный камень преткновения на Западе. Западный человек толкует о братстве как о великой движущей силе человечества и не догадывается, что негде взяться братству, коли его нет, в действительности.

    Что делать? Надо сделать братство, во что бы то ни стало. Но оказывается, что сделать братство нельзя, потому что оно само делается, дается, в природе находится. А в природе французской, да и вообще западной, его в наличности не оказалось, а оказалось начало личное, начало особняка, усиленного самосохранения, самопромышления, самоопределения в своем собственном Я, сопоставления этого Я всей природе и всем остальным людям, как самоправного отдельного начала, совершенно равного и равноценного всему тому, что есть кроме него" (Ф.М. Достоевский. ПСС, т. 5, с. 78 - 79).

    Волей-неволей приходится повторять привычную формулу - буржуазия обожествляет закон, на самом деле зная, что он всего лишь манифестация богатства. На том сказка о правовом государстве заканчивается, хотя демос внутренне убежден в ее истинности и абсолютности. Что для наших заметок имеет значение, так это всеобщность и безграничность правовой регламентации жизни, превращающей демос в столь послушное стадо, что им можно манипулировать столь эффективно, сколь это осуществляется оператором ЭВМ или руководителями пропагандистских компаний.

    Законопослушный демос может все. По команде до беспамятства крутить хула-хуп (массовая эпидемия 60-х годов), по команде бегать для здоровья (эпидемия 70-х годов), заниматься аэробикой (эпидемия 70-х - 80-х годов), теперь враз и везде бросать курить (эпидемия 90-х годов). Как будто не люди, а биороботы получают сигналы, и вот вся Америка, весь этот демос выполняет команды в полной уверенности, что они "сделали свой выбор". Этот же демос не раздумывая уничтожает врагов демократии, правового государства и суверенной личности - в Корее, во Вьетнаме, в Латинской Америке, в полной уверенности, что он прав, потому что за ним право силы.

    Нет, совсем не изобретение классической Греции ни демократия, ни демос. Это продукт и высшая цель буржуазной цивилизации, ханжеской и хищнической одновременно. Демос является социальной базой правового государства буржуазии, и новые хозяева России уже воплощают в жизнь проект превращения безумного и непредсказуемого охлоса в демос, готовый вознести хвалу закону, приобщиться к общечеловеческим ценностям сначала великого лидера, а ныне золотого тельца и в этом приобщении уже навсегда расстаться с традицией, нравственностью, национальными идеалами.