Модистка, гл. 23

  Все дни, после этого происшествия, я жила в страшном ожидании, что же будет со мной?
 
  Через две недели он появился и сказал, не называя меня никак, он и раньше обращаясь ко мне, не называя меня по имени.

  — Собирайся, ты уезжаешь из моего дома. Я не спросила его куда? — подумав, что он решил отвезти меня к отцу, как хотел раньше. Собирать мне было ничего, мне здесь ничто не принадлежало. Я вышла, в чем была. Афанасий Степанович ждал меня у кареты.

  Куда же он меня везет? — подумала я, взглянув в окно кареты, когда мы проехали уже пол пути, что не к отцу, я сразу поняла — местность мне была незнакомая, но я не спросила, а он молчал, на протяжении, всей дороги, пока мы не остановились около церкви, но выходить из кареты, он, кажется, не собирался. Помолчав еще какое-то время, он заговорил:
 
  — Мы остановились здесь не случайно, я выдаю тебя сегодня замуж за хорошего человека. С ним ты будешь счастлива.
  Я была до того удивлена и ошарашена его словами, что какое-то время не могла вымолвить ни слова.

   — Чего молчишь-то, — спросил он, глянув на меня из-под лобья.

   — Как же так? — сказала я, — Николай Афанасьевич в своем письме, просил меня — ждать его. Вы, я думаю помните о его желании, ведь вы сами читали мне его письмо.
 
  — Это было его единственное и последнее письмо, он погиб, нет больше Николая Афанасьевича, моего сына, и он поднес платок к своим глазам.

  — Неправда, — крикнула я, — вы врете, я вам не верю!

  — Не веришь?! — Он поспешно вынул из кармана, сложенную в четверо газету и, развернув ее, ткнул пальцем в одно ее место, — вон читай!
 —
  Я уставилась на большой столбец, в который он ткнул, слезы застилали мне глаза, даже, если бы я умела читать, я не смогла бы прочитать ни одного слова.

  — Это воинская газета, в этом столбце перечислены фамилии, тех, кто был убит в сражении с турками, мой сын — десятый в этом списке, — сказал он, и снова ткнул пальцем, но уже на десятую строку в столбце.

  — Ты должна понять, что после гибели сына, я не могу оставить тебя и ребенка, которого ты родишь в своем доме, — продолжал он. — Ты не жена моему сыну, а любовница, ваша связь является порочной, название ей — прелюбодеяние, она ложиться грязным пятном на погибшего моего сына — Героя, Отечества, погибшего в бою с врагами России! И, не только на него, а на весь наш дворянский, веками почитаемый и уважаемый всеми род!

И всему виной ты, это ты соблазнила моего единственного и сына, влюбив его в себя и ввела его в порочную связь. Поэтому я и решил, кода узнал о вашем свершенном прелюбодеянии; поэтому пообещал, как пакостную дрянь, приволочь тебя за волосы к твоему отцу и бросить к его ногам. Я и сейчас хотел осуществить принятое раннее то свое решение, но остановило меня только то, что ты носишь в себе моего внука.
   Я не стал позорить тебя перед твоим отцом и перед всей деревней, а надумал женить тебя на добром и умном парне из зажиточной крестьянской семьи.
Я договорился с его отцом, пообещав, дать за тебя хорошее приданное и деньги на постройку дома, чтобы молодым жить отдельно от родителей.
   Деревня, в которой ты будешь жить, стоит далеко от вашей, там тебя никто не знает. Парень, за которого, я тебя выдаю, будет хорошим тебе мужем.
  К венчанию я все подготовил, — с этими словами, он кинул на сидение, где я сидела небольшой узел:
— В нем все, что нужно для венчания, облачайся, быстрее в свадебный наряд, скоро подъедет жених, — сказав это, он вышел из кареты.

  Все происходило, будто в дурном сне. Но я понимала, что это не сон, так распорядилась судьба и от нее никуда не уйти.
  Я обвенчалась с человеком, которого не знала, и никогда не видела, но мне тогда было все равно.
 
  Матвей Егорович оказался очень хорошим человеком и мужем. Через девять месяцев я родила твою мать, Он был рад рождению дочери, он даже не подозревал, что она была не его дочь, и очень ее любил, как любит и сейчас.

  Уже после, несколько лет, жизни с Матвеем Егоровичем, я узнала, о том, что Николай Афанасьевич не был убит на войне, и о том, что он женился на очень богатой женщине, но детей от нее не заимел. Затем узнала, что жена, которая не могла ему родить ни сына, ни дочки, скончалась, а он, не прошло и года после ее смерти, женился на молоденькой девушке, которая родила ему сына. Ты можешь спросить меня, откуда же я все это узнала, внученька, отвечу: — земля слухом пользуется.

  — А почему же, бабушка он тебя не разыскивал, ведь у вас с ним была такая сильная любовь.

  — Думаю потому, что отец, наверняка, сказал ему что я умерла от неизвестной какой-нибудь болезни, не исключаю, что он обманул его, как обманул и меня, сказав, что сын его погиб на войне с турками. Его отец был против нашей женитьбы.

  Бабушка замолчала, молчала и Аннушка. И вдруг глаза ее просеяли:
  — Тогда что же выходит, бабушка? — Моя мама, дочка Николя Афанасьевича, и он  отец — Николай Николаевича? — Тогда значит, Николай Николаевич – мой дядя? — а я его — племянница?
  — Да, внученька, это именно так. — Ну, и д-е-л-а-а! — протянула на распев, Аннушка. — Надо же!.. Во мне течет кровь богатого и очень знатного рода дворян Лиховских!