Это Хармс

               
     Взошедший о пополночь в каморку Стасовой долгообразный Корней был краток, как и подобало пиитам того смутного времени, когда чугун отгружали мускульной тягой подданных, послушно шагающих бескрайними этапами в зеленое море тайги, где ужо, ужо зашевелились исконные насельники Худойбердыев и Шляфман, а красное вино  " Киндзмараули" выдавалось на гора строжайше лимитированными постановлениями Пленума, собиравшегося еженедельно под покровами богородично - масличной Совинформбюры. Ложа на стол, Чуковский, высокомерно поскрипывая новенькими калошами Анатолия Могилевского, так не подходящими к синенькаму мундирчику вконец обезумевшей Свитолиной, видимо, прислушавшейся к заветам хорька, помнится, воздыхавшего о Мишель Обаме, с нескрываемым наслаждениям обозревал борзо исказившееся внутриорганизмовыми помехами восприятия суровой действительности лицо Стасовой, в голом образе и подобие неизменно сидящей за раздолбанной пишмашинкой  " Ундервуд ".
     - Уж ежели акростишно, товарищ Стасова, - ужасающим рассудок тембром произнес Корней, упрятывая ширинкой только что ложенное, - то следует именовать Пикочу.
     Стасова схватилась за голову, пойдя сизоватой гусиной кожицей, вызывая неизбежные в сторону малоприятности ассоциации с марширующими по Унтер - дер - Линден чорными штурмовиками Германии, обряженными в коричневое, рождественского гуся, щедро вспрыснутого - чтоб хрумтело - тестовским редерером под песенку про шаговитых пуделей, а также слышанной в глубоком грузинском детстве скороговорочки о есть хотите, да, да, да, в самых отдаленных уголках изнуренного строительством коммунизма тела товарища Сталина, внимательно мыслящего над каждой строкой Корнея. Сталин лежал на походной кровати за досчатой перегородкой, перегораживающей рабочее место Стасовой от и до, мечтая о Кагановиче с его подземным энтузиазмом, как это жуткое слово - энтузиазм, вызвало, в свою очередь, думы невеселые об арабских источниках мудрости.
     - Замзам, - глуховато выразился товарищ Сталин, появляясь из - за перегородки.
     - Пикочу, - не согласился с вождем прогрессивного человечества Чуковский, думая о совсем другом. - Или в фамилии сменить гласную на противоложность глухая - звонкая.
     - Предатель ! - загремел тогда товарищ Сталин, мудро указывая пальцем на Стасову.
     - Предательница, - снова не пошел на попятный Корней, вызывая изумление под прокуренными усами вождя. Не так спроста буянит привычно обстановке тихий Корней, не иначе, думал Сталин, кто - то у него в гору пошел, вот он и пузырится. Надо провентилировать.
     Необходимое уточнение. Отсутствие кавычек, должных бы замыкать мыследеятельность советского диктатора по общеупотребительным правилам русской грамматики, объясняется не горским происхождением Сталина, а нежеланием влюбленного в сестру таланта коалы размениваться на чепуху орфографий разных.
     - Вы, товарищ Корней, - непривычно мягко сказал Сталин, показывая сухой ладонью на лавку вдоль стены, - присаживайтесь. Как семья ? Как дети ? Супруга как ? Бухарина давно не видали ? - мельком поинтересовался поднаторевший в аппаратных игрищах вождь, прекрасно понимая, что единственная угроза может исходить от козлобородого правдоруба, хотя подключенная Менжинским в ближайшее непосредственностью окружение Тори Астер телеграфировала в Ставку : " Все ништяк. Пьем вино, ездием на рыбалку, окуклившись в мох и лишайник с середины девяностых ".
     Присмотревшись к какому - то не такому облику Чуковского, Сталин неожиданно понял все и сразу. Он же обычно в очках орудовал !
     - В трамвае забыл, - пояснил Чуковский, нагло усаживаясь на лавку и даже закидывая ногу на ногу. - Казал кондуктору билетик, траченый компостером, а очки на седушку по соседству и возложил, потом кричит кто - то, мол, тыр, пыр, е...ся в сраку, хамский период увлеченности Зощенкой благополучно разрешился, ну, я и скакнул наружу, а там уже.
     Сталин усмехнулся, облегченно выдыхая. Нет угрозы заговора право - левацких уродов. Но как Корней мог не расслышать акцент ? И вот тут великий вождь и понял, что разговаривал жестами.