Хроники короны. Год

Ковидику годик.

Меня в Германии не оставляет ощущение, что мир превратился в театр абсурда, и нас хотят заставить играть в этом театре.  Почему абсурда? Я стараюсь быть объективной, не нагнетать негатива, а, наоборот, видеть смысл в происходящем. Потому что любому человеку хочется жить в адекватном и предсказуемом мире.

Сели мы тут на днях с моим немецким другом и стали размышлять. То, что мой друг Инго на протяжении года оперирует статистическими данными (находящимися в открытом доступе), согласно которым ни заболеваемость, ни смертность в Германии не только не стали выше, а даже снизились, я знаю. Но мне хотелось сделать выводы исходя и из собственного опыта.

Итак, что я знаю? В школе, в которой я преподаю, работает примерно сто сотрудников. Из них за этот год переболело трое, то есть три процента. Никто из моих знакомых вне школы не заболел. Кроме того, никто из наших учеников, коих примерно тысяча, тоже не заболел. Я спросила Инго, сколько людей из тех, кого он лично знает, переболели ковидом. Инго подумал, возведя очи горе, и выдал цифру аж в два человека.

Это – пандемия? Это даже не эпидемия. При этом мы, преподаватели, работаем только в зуме, в пустых классах. Нам не запрещено общаться друг с другом, но не рекомендуется выходить из наших классов во время перемены. Про маски я даже не говорю: их нужно носить не только в школе, в магазинах,  но и на людных улицах, в пешеходной зоне Ганновера, например.

Кстати, о магазинах. По-прежнему работают только продовольственные магазины и аптеки. Универсамы, бутики, театры, кинотеатры, кафе и рестораны закрыты. Народ приспособился: покупает, что ему нужно, в интернете. Амазон и другие интернет-продавцы процветают. А другие как? Бутики пытаются приспособиться. Можно найти что-то из одежды или обуви в интернете, заказать, записаться на определённое время в магазин, придти и забрать вещь. Возможно, разрешат даже примерить. Кафе и рестораны продают еду навынос. Очередь я видела только у нашего китайского ресторана, у других оживления я не наблюдала. После полугода запрета на работу  разрешили открыться парикмахерским, но тоже с ограничениями.

Как выживает средний бизнес? Данные не публикуются. Если судить по нашей школе, то этому бизнесу приходится несладко. Помощь от государства была только в первую волну пандемии. Нам в школе выплатили компенсации к осени. Конечно, только часть суммы, но всё же выплатили. Как говорится, и за это спасибо. Во вторую волну помощь даже не обещали. Наша языковая школа выживает только потому, что заранее озаботилась техническим оснащением своих классов и лет за пять до ковида оснастила классы компьютерами с интернетом и интерактивными досками. Школы, у которых этого нет (а таких большинство), либо разорились, либо принадлежат государству или городу и тогда им ничего не грозит.

Мы перестали смотреть новостные выпуски не только из-за разгула русофобии, но из-за того, что граждан стращают каждый день тем, как всё ужасно, как все болеют, а некоторые даже мрут. Сегодня такие цифры, а вчера были такие, вот посмотрите, какие ужасные графики, а институт Коха заклинает граждан как можно меньше контактировать и как можно скорее привиться. Чем привиться? Пфайзером и АстраЗенекой. Граждане не хотят. Особенно после того, как некоторые государства Скандинавии официально запретили АстраЗенеку как вызывающую тромбоз. ВОЗ уверяет, что всё это неправда, что АстраЗенека прекрасна. Но люди всё равно не верят.

Пришлось прививать стариков и старушек в домах престарелых – их согласия никто спрашивать не стал. Ну и что, что они стали массово умирать после этой прививки? Официальный представитель министерства здравоохранения сообщила, что ничего странного в этом нет – они же старые, вот и умирают.

Я не могу понять, зачем прививать этих стариков? Они же живут в закрытых заведениях, которые не покидают. Боитесь их заразить? Так привейте весь персонал. Но персонал заставить нельзя. Пока нельзя. И где-то совсем в глубине сознания ворочается у меня странная мысль, что под ковидную сурдинку решили избавиться от получателей высоких пенсий, а старые пенсионеры получают почти все высокие пенсии. У новых пенсии на уровне прожиточного минимума, а у старых они высокие.

С прошлой недели все сотрудники и преподаватели нашей школы обязаны проходить раз в неделю тест в ковидном центре. Организовано всё в этом центре хорошо. Записываешься через интернет, результат получаешь затем на электронную почту.

Правительство между тем обсуждает введение прививочных паспортов. Те, кто привился, получают  прививочные паспорта и уже с этими паспортами для них должны открыться и рестораны, и театры, и магазины, а непривитым посещать все эти  заведения будет нельзя. Юристы спорят, не является ли это нарушением прав человека, не дискриминация ли это. Нам не хочется верить, что эти паспорта введут, принуждая тем самым к вакцинированию.

Как я уже многократно писала, немцы – народ умный. Они видят, что происходит что-то странное, что их куда-то ведут, прикрываясь сказками о пандемии. Среди немцев практически нет ковид-диссидентов. Они верят, что этот новый вирус существует, они только не верят, что он так страшен, что из-за него нужно ломать старый уклад жизни, рушить экономику и превращать государство в концлагерь с паспортами-аусвайсами и целым рядом запретов. Они выходят на демонстрации, которые не разрешают и поэтому разгоняются. Вся остальная активность наблюдается в интернете.

Сегодня стало известно о введении комендантского часа на федеральном уровне. Обычно каждая федеральная земля сама решает, какие антиковидные меры ей вводить, исходя из эпидемиологической обстановки, в этот раз фрау Меркель продавила введение комендантского часа без согласия представителей земель. Смысл такого решения тоже  не понятен. То есть, до 21 часа можно ходить по улицам и заражать и заражаться ковидом, а после – ни-ни. И немцы понимают, в чём здесь дело: их пытаются разобщить, чтобы они меньше общались, меньше встречались друг с другом.

То есть речь всё о том же новом укладе. Интересно будет понаблюдать, как будет дальше развиваться обстановка. Какие запреты ещё будут вводиться. И как на это будет реагировать немецкое гражданское общество.


Рецензии