Вы спросите, что в моей жизни дождь?

Вы спросите, что в моей жизни Дождь?
Всё.
Это - очищение.
Это как .... рождение.
Видите, как он отмывает меня от крови? Как будто и не было её вовсе.
Не было ничего.
Ни ненависти.
Ни животной похоти.
Ни жалких мучений. Ни вечного греха.
Ни-че-го.

Сначала он смывает с меня кровь, тщательно , как в детстве делала это моя мать. Только она причиняла мне боль, суетливо оттирая мочалкой засохшие пятна . А дождь... он, словно, ласкает, успокаивает, даёт надежду.
Ещё чуть-чуть... Да, ещё немного, и я стану новым и независимым.
Свободным от прошлого и от будущего. А главное, вне настоящего. Да. Вне...

......

Я любил ЕЁ. ЧТО это? Я дышал ЕЮ. И я задыхался ЕЮ.

Она была моей половиной. Нет. Не в том смысле, как это принято говорить. Она была моей лучшей половиной.

Как-будто собрали всё худшее в человеке и вылепили меня.

А потом создали мне противоположность - всё самое лучшее , что только может быть в человеке, и послали мне в наказание.
Чтобы я , восторгаясь ею и любя её больше всего на свете, ненавидел её больше всего на свете. Ненавидел, как ненавидят нечто, что напоминает нам о нашем ничтожестве.
Признайтесь, ну признайтесь же себе хоть раз, что это так! Мы ненавидим тех, кто говорит нам правду о нас. Ту правду, которую мы знаем, но не хотим в неё верить. И ищем себе оправдание.. Ну вот! Видите! Вы не способны себе признаться так, как сделал это Я!!!
 
А я видел своё ничтожество! Я мучился им с детства. И ненавидел мать за то, что она отмывала меня, так тщательно отмывала меня мочалкой, словно специально напоминая мне о том, как плохо я поступал .
Нет, она не говорила.
Она молчала.
Молчала и тёрла меня едва мокрой мочалкой.
Спешила смыть следы моей жестокости, моей нетерпимости к другим.
Она спешила смыть... но она не знала, что чем тщательней она старалась сделать это, тем безнадёжней обрекала меня на пожизненное отбывание ГРЕХА.

...И таким же пожизненным отбывание греха стала для меня ОНА. Я боготворил её и ненавидел. Я не мог существовать без нее и не мог существовать с ней.

Был ДОЖДЬ. Он так же нежно смывал с меня Её кровь. И я .. Я задыхался от неожиданной боли и неожиданного облегчения. И дождь плакал вместе со мной. А там, в детской кроватке плакала наша годовалая дочь. Существо, рождённое ЗЛОМ и ДОБРОМ.

Ну, скажите мне, скажите!! Почему ДОБРО так ничтожно бессильно?!
Почему оно всегда уступает дорогу всякой нечисти?

Почему бы ей не быть похожей на мать?
Или хотя бы совмещать в себе нас двоих? Добро и зло в вечной войне, каково?!!

Она была моей копией.

Я растил созданное нами двоими существо и тщетно пытался разглядеть в ней, пусть что-то мимолётное, что не походило бы на меня. Но я снова и снова... как это сказать? Видел своё отражение, что ли?.. Словно вы смотрите в зеркало и видите всё то, что не хотели бы видеть постоянно. Но зеркало настойчиво показывает вам именно вас.

Я ненавидел её так же сильно, как ненавидел себя.
Я дал ей жизнь. И тем самым , словно дал себе второе существование. А это значит, когда меня не станет, она будет существовать и продолжать моё существование в других... и кто знает в скольких... Эта мысль... эта мысль была невыносима!..

....Она расчёсывала волосы. У неё были золотистые, как лучи солнца, длинные длинные волосы. Она расчёсывала их. И улыбалась МОЕЙ улыбкой.

Моей Улыбкой!
Я улыбался так всегда, когда, наполнявшись чьей-то болью, лечил свою боль... Когда, видя чьё-то ничтожество, жаждал совершить ещё более ничтожный поступок.

Она улыбалась и расчёсывала волосы. И я вырывал расчёску из её руки...
И владел её телом, плача и крича от немыслимой боли и от немыслимого восторга. Восторга от слияния того, что , казалось, не может слиться. Слияния двух пороков, двух зол. Зла первичного и породившего себе подобное. Слияние в боли и сладости удовлетворения похоти плотской. Наши тела познавали то, что не испытывали прежде. Словно и не было содеянное нами пороком. Или же души наши так жаждали этого порока, что тела наслаждались им так неистово....

Она впивалась в меня губами и шептала, что давно мечтала об этом и жадно просила новых ударов.

Я бил её чем-то острым. И кровь хлестала меня по лицу.

Я остановил зло?

Быть может, хотя бы то зло, что породил сам .


Дождь смоет последние следы крови.
Ласково и нежно.
Так, как он делал это прежде.
Так, как умеет делать только он.
Обновляя и давая надежду.
Ещё чуть-чуть. Да, ещё совсем немного и я, уступая путь добру, стану свободным и независимым.
Свободным от прошлого и от будущего.
А главное вне настоящего.
Да, вне.