Всплывающее окно номер 4 Разность ассоциаций

А то ещё было. Идём мы с моей любимой тётей Лидочкой откуда-то. С каких-то полевых работ. И выходим на взгорье. На какой-то холм. Остановились передохнуть. А внизу у наших ног расстилается панорама Прямого Рога. Частный сектор – так у нас называют подобную застройку. Где ж это было? –

Где-то там в её районе. На Пионере или его окрестностях. Тётя Лида была. Почему была? И есть, дай ей Бог здоровья и долгих лет жизни. Она сейчас уже в весьма преклонном возрасте, ей девяносто один в марте исполнилось. Седьмого числа. Она последние три года уже не ходит, и. Там всё сложно.

 Наташка Мудрашка, моя двоюродная сестра, за ней трогательно ухаживает. Ну, в общем, старость – не радость, это отдельная тема, но вот тогда она была крепкая женщина в полном расцвете сил, а я – почти ребёнок, лет девять-десять мне было, и вот там мы где-то чего-то не то сапАли на её огороде, не то копали, не то урожай собирали. В общем, производили сельскохозяйственные работы. Шотто там делали такое, рабоче-крестьянское. Сейчас я уже не воскрешу этих подробностей в памяти, но эпизод, о котором хочу поведать, помню хорошо.

…Сумерки. Солнце село. Мы закончили эти работы свои и (хм) – усталые, но довольные, возвращаемся домой. Идём с поля. Выходим на обрывистый холм, с которого хорошо обозревается панорама вечернего города. Одноэтажные домики, беспорядочно разбросанные в лощине, между ними вздымаются тёмные раины. Столбы электропередачи с еле различимыми на них стаканчиками изоляторов дружной шеренгой уходят вдаль. Дальше и выше, заслоняя горизонт, громоздятся прямоугольники новых многоэтажек;  слышен лай собак, скрип тележных колёс, заунывное пение муэдзина… Так. Стоп. Это я уже увлеклась. Скрип и пение вычёркиваю.

…В сгущающейся темноте начинают разгораться огоньки окон и уличных фонарей. Город переходит на ночное освещение. Прозрачный воздух медленно чернеет, как будто в него кто-то невидимый потихоньку подливает китайской туши. Пахнет полынью и щирицей. Щирица – то самое специфическое сильно пахнущее растение, в изобилии произрастающее на обочинах и пустырях чернозёмного юга Украины, которое все видели, но мало кто знает его название.

У кого – как, а у меня этот бурьянный, пряный, до ужаса знакомый запах намертво связан с моим родным Пряморожьем. Запах глуши, захолустья, запах летней скуки, запах тоски и одиночества. Запах богооставленности, если угодно. Хоть сто тысяч верст скачи в какую угодно сторону, а везде будет одно и то же, одно и то же: бурьяны, пыль, красные шахты, непуганые идиоты и тоска, тоска, тоска…

И вот стоим мы с моей тётяЛидочкой на возвышенности, ветер несёт на нас эти пыльные родные травяные запахи. Стоим. Замерли в молчании над обрывом. Собираемся спускаться по тропинке вниз. К домам, к человеческому жилью. И такая там красота-а-а. Не произносим ни слова, смотрим. Я обвожу своими тогда ещё зоркими детскими глазами всю эту роскошную панораму, вижу дымы и туманы, которые начинают подниматься из ложбинок между хатками, любуюсь россыпями светящихся огоньков.

Вблизи они жёлтые, отчётливые, дальше – белые, а самые дальние отливают голубизной. У меня (восторженной и романтически настроенной девочки меня), которая за свои десять лет успела перечитать чёртову тучу книг на самые разные темы – начиная от технологии производства железа до устройства двигателей внутреннего сгорания с Вальтером Скоттом, Дюма и Жюль Верном в промежутке, у меня эта фантастическая картина вызывает поток соответствующих ассоциаций.

Я, значит, любуюсь на огни ночного города, и думаю. - Вот, красота какая. На что же это похоже? Открылась бездна, звезд полна, звездам числа нет, бездне – дна. Микрогалактика. Микрокосмос, погружёнзный в макрокосмос.

Левый край далёкого горизонта постепенно заволакивает сизой дымкой, в небе гаснут последние отблески вечерней зари. Ну, такое всё. Ужасно возвышенное и романтическое. Типа: мы – звездопроходцы и сейчас спустимся в эту неведомую галактику.

Тётя Лида, поставив свою сапку на землю, тоже обводит взглядом бескрайний волшебный ковёр, расстилающийся у наших ног,  вытирает натруженной рукой пот со лба, задумывается, и, поправив на голове платок, произносит:
 
- А ещё говорят, что мы плохо живём. Это ж в каждое окно по булке нужно, в каждое окно! Ну разве ж мы плохо живём?

                ///\\\///\\\///\\\///\\\///\\\

Иллюстрация: картина современного польского художника Яцека Ерки.


©Моя сестра Жаба