Дорогу осилит идущий

       «Весь мир театр, мы все актеры,      
       Всевышний нам распределяет роли
       и небеса следят за нашею игрой».
       (Шекспир)
               
       «Без Меня не можете делать ничего».
       (Рим.15,5)
               
       «Веруй, что все случающееся с нами, до самого малейшего, бывает по
промыслу Божию, и тогда ты без смущения будешь переносить все находящее на тебя».
       (Авва Дорофей)

 
       ПРЕДИСЛОВИЕ
               
       Написанию рассказа «Дорогу осилит идущий» предшествовало дискуссия друзей по поводу моей богословской статьи о свободе человека. Она представилась им весьма актуальной, но сложной для осмысления, поэтому мы пришли к выводу, что эти идеи необходимо изложить в форме рассказа. В это же время мой афонский друг прислал письмо, в котором призывал меня описать свое прошлое. Я воспринял это как особый знак, тем более что уже пытался заняться этой проблемой. В связи с этим я решил писать рассказ в автобиографическом русле. Это было целесообразно и по той причине, что я не писатель, поэтому мне сложно придумывать убедительный сюжет. 
       Самой большой ценностью для меня в написании рассказа были переживания, связанные с моими прошлыми событиями. Я понял, что это огромная сила, вытесненная в подсознание, которая не приносит сегодня, ни какой пользы, а, напротив, отягощает бессмысленно мой внутренний мир. Я с огромным удовлетворением переносил свои прошлые переживания в сознание, расширяя и углубляя его. Естественно, эта сила отражалась и в рассказе. Так что этот творческий процесс был не мукой, как это часто бывает, а глубоким утешением.
       Окончив рассказ, я послал его другу на Афон. Он же рассмотрел его весьма обстоятельно, и мне было очевидно, что его исследование существенно облегчит читателю понимание моих суждений, поэтому привожу его ниже.


       ОТЗЫВ АФОНСКОГО МОНАХА, ОТЦА САЛАФИИЛА (ФИЛИПЬЕВА):
 
       "Дорогой брат Виктор!   
       В этот праздничный день «Богоявления» я хотел бы поблагодарить за рассказ «Дорогу осилит идущий» и сказать несколько слов в качестве отклика. По существу, рассказ является изложением вашего многолетнего духовного и богословского опыта. Частично я с ним знаком по беседам об исихазме и нашему фильму «Виктор и монахиня Василисса», связанному с иконописанием. В этом рассказе вся ваша система хорошо продумана и четко изложена. При этом в ней нет рациональной сухости, поэтому она является действительно живой.               
       Мне понравился жанр рассказа, я люблю, когда сложные мысли вкладываются в достаточно увлекательный сюжет. В самом начале интересная завязка, уходящая в никуда. Два друга едут в аэропорт, здесь нет предисловия и послесловия, с ними что-то случилось и это очень интересно. Затем идет общение со скрипачкой, в котором автор излагает свои взгляды на музыку и искусство в целом как высшую форму мирского сознания, чтобы за тем противопоставить их монашеской аскетике и богословию.               
       Далее следует жизнь на Афоне. Монах Спиридон, с которым происходит встреча на пароме, возможно, является насельником келлии святого Спиридона Тримифунтского на земле монастыря «Изограф». Монах Михаил на «Святой Анне» походит на ныне уже покойного грека отца Иоакима, прибывшего когда-то в Грецию из России, а потом поселившегося на Афоне. Он говорил по русски и действительно восстанавливал маленький храм в своей келье рядом со скитом Святой Анны.               
       В основной части рассказа происходит беседа с монахом, который, как выясняется в конце, возможно, был невидимым старцем, Ангелом или неизвестным пустынником, по промыслу научающему истинам Николая. Все излагаемое мировоззрение системно распределено и вполне вызывает отклик в душе, потому что оно находится во внутренней гармонии, а то, что поистине гармонично, то от Бога. Часть затронутых духовных вопросов не являются догматически определенными в учении Православной Церкви и они, естественно, могут быть понимаемы по-разному. Например, предложена своеобразная антропология человека: его духа, души и тела. По большому счету эта область, конечно, таинственна и она нуждается в осмыслении. Но ведь вообще вся догматика Православия изначально была обусловлена необходимостью полемизирования с еретиками, которое в значительной степени проходило под знаком эллинской философии. Кто-то это принимает, а кому-то может и не нравится, поэтому этот вопрос не простой. Необходимо отметить, что духовный язык Библии зачастую носит интуитивный характер, поэтому он в чем-то не схож с философским языком, на котором излагали свои формулировки святые отцы семи Вселенских Соборов. Если прояснить мою мысль касательно антропологии, изложенной в рассказе, то суть проблемы состоит в том, что человеку хочется знать, как все происходит. Это порождает попытку построения структуры догмата, воспринимаемой тайны. Мне кажется это сложный процесс, но он имеет право на существование. Главное же, что в вашем рассказе основой всего является опыт, из которого делаются выводы, и они мне очень понравились, поэтому я их повторю:               
       «Прежде всего, меня перестала беспокоить проблема моих будущих событий. Я понимал, что Господь устраивает мою жизнь наилучшим образом, поэтому никакие сложности меня не пугали, поскольку они мне во благо. Моя же основная задача состоит в исследовании того, что со мной происходит, чтобы соединиться с Христом в покаянии. У меня уже сейчас резко снизился поток помыслов, поэтому моя молитва углубилась. Это реальный факт, и он меня окрылял. Самое же главное, я понимал, что молитва пробуждает мой дух, который я уже узнавал, когда слышал голос совести. Как ни парадоксально, но чувство вины за каждую ошибку меня начало радовать, поскольку это было пробуждение моего духа, который и есть я. Такое отношение к совести побуждало меня исследовать каждое чувство и мысль. Естественно, я благодарил Господа за мое преображение, в результате моя молитва наполнялась благодатью».   
       Этот вывод мне представляется во многом Боговдохновенным. Он практически полезный, теоретически выверенный и выстраданный. В него хочется вникнуть и что-то взять из него в свою копилку. Так что благодарю.               
       Воздух этого рассказа исихастский, хотя Иисусова молитва не является здесь главным героем, но, тем не менее, она отражена в нем.          
       Не могу сказать, что для прочтения рассказ общедоступен, не смотря на интересный сюжет все же необходимо приложить достаточную силу для духовного осмысления. А кроме этого необходимо найти время, чтобы сосредоточится. И все-таки если это была бы богословская статья, то круг читателей был бы весьма ограниченным.               
       Хорошо было бы где-либо издать рассказ.               
       Поздравляю с его написанием. Слава Богу. Простите".
   
       Отец Салафиил обращает внимание в своем отзыве на возможность различия, в рассмотрении недогматических богословских проблем. 
       Ап. Павел об этом пишет:               
       «Ибо надлежит быть и различиям между вами, дабы открылись между вами искусные».
       (1Кор.11,19).               
       Сегодня это особо принципиально по той причине, что за последние столетия наука и техника существенно изменили характер разума человека. В первые века революционное учение Христа усваивалось в основном силой благодати в форме веры, которую апостолы передавали людям в своих проповедях. Распространение христианства обуславливало общий подъем социальной активности. Это отражалось на бурном развитии науки и техники, успехи которых, естественно, привлекали умы многих людей. Особенность этого процесса состояла в том, что познание происходило под знаком доступного обоснования и системности познаваемого. В результате, разум человека оказался неспособным воспринимать бессистемные богословские знания, ключевые понятия которых были многозначны. Что же касается апостольской веры, то она утратила свой смысл для такого разума. Следствием всего этого является утрата интереса к духовным знаниям, без которых технический прогресс оказывается разрушительным для человека.
       Вывод прост, в построении современной богословской картины необходимо использовать те смыслы ключевых понятий, которые позволяют формировать системность. Этот принцип является одной из основ данного рассказа, но если его не осознавать, то рассмотренные богословские идеи могут представляться противоречащими учению святых отцов, которые описывали свой опыт на языке своего времени. Их бесконечно ценному опыту сегодня необходимо следовать, осмысливая его на современном языке.


               
       ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

       ИСХОД

1.
       Мы с Владом ехали не спеша в аэропорт по ночным московским улицам. Фонари слегка слепили глаза, хотя уже светало. За рулем сидел Влад, он не любил быструю езду, потому что ему надо думать о своей скоротечной жизни. В наш технический век она у всех людей такая. Одним это нравится, а иные ищут покой и благоразумие, но как их найти в бурной реке бытия, мало кому известно. Влад и я почти иные, но у нас далеко не все получается. Мы понимаем, что все в воле Божьей, но, наверное, сила этого знания у нас весьма мала. Еще нам известно, что смирение позволяет решать все духовные проблемы, но как найти путь к нему? Господь сказал: «Ищите и найдете» (Лк.11,9), это успокаивает. Еще сказано: «Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь» (1Фес.5,16-17), но как это сделать?
       Мы ехали молча, потому что наши дороги вдруг разошлись. Такое нами  вполне допускалось на уровне рассудка, но когда это стало реальностью, а смирения нет, то приходится много думать с грустью и тревогой о себе пока в сердце не наступит тишина.               
       Мы должны были ехать в аэропорт, чтобы полететь в Салоники, а затем перебраться на Афон. Наша цель состояла в поиске непрестанной молитвы, к которой призывает апостол Павел. Мы же едем в аэропорт, чтобы сдать билет Влада и мне одному улететь. Его жизнь неожиданно изменилась, и мы молча пытались это понять. Говорить бессмысленно, когда все давно было сказано. Каждому из нас оставалось найти в этой сложной ситуации хотя бы мысль о смирении. Естественно, ни о какой радости мы и думать не могли. Чтобы смириться, надо было хотя бы признать необходимость того, что происходит, но у разума нет для этого убедительного основания.
       Мы бывали много раз на Афоне в поисках наставника по непрестанной Иисусовой молитве. Она необходима нам для совершенствования искусства иконописания, которым мы занимаемся многие годы. Мы освоили на некотором уровне эту молитву, но проблема состоит в том, что она быстро угасает у нас. Если же молитвы нет, то иконописец изображает в лучшем случае не святого, а свой страстный образ, что недопустимо. В каждой поездке на Афон мы углубляли свою молитву, но непрестанной она не становилась. В нашем поиске мы пришли к выводу, что нам необходимо соединить свою молитву с Афонской. Вполне логично начинать этот процесс синергии на Афоне, который свят, потому что находится под покровом Божьей Матери.               
       Но как решить практически такую задачу это большой вопрос. Понятно, что необходимо внимательно наблюдать за своим сердцем, чтобы оно почувствовало всеобщее звучание молитвы на Святой Горе. Именно этим я и буду заниматься, к сожалению один. Вдвоем все делается проще, так мы предполагали, но располагает все-таки Бог. Этой мыслью я пытался пробудить состояние покоя в своем сердце, но оно настойчиво не подчинялось мне.

2.
       Мы подошли к кассе, обслуживающей греческое направление, возле нее стояла молодая женщина со скрипкой в руках. Она, пытливо глядя на нас спросила:               
  - Вы сдаете билеты или намерены приобрести?               
       Влад с горечью ответил:               
  - К сожалению, сдаем один билет, в Салоники.               
       Женщина радостно воскликнула:               
  - Я увидела вас, когда вы только вошли в зал, и сразу почувствовала, что вы мои спасители.               
       Глядя на неё, я подумал, вот, один смысл нашего расставания уже на лицо. Её радость ярко диссонировала с нашим озабоченным состоянием, когда она это поняла, то немного смутилась. Я же, чтобы её успокоить, улыбаясь, сказал:               
  - Нет худа, без добра.               
       Она, почувствовав мой жест, виновато ответила:               
  - Благодарю вас за великодушие.

3.
       Мы зарегистрировали мой билет и, молча, слегка улыбнувшись, расстались у паспортного контроля. Пожалуй, первый раз за многие годы наши пути разошлись. Естественно, хотелось понять какой в этом смысл, и каждый из нас напряженно думал об этом. Предвидение - это не наш уровень, поэтому оставалось надеяться, что, когда я вернусь, все прояснится, но, конечно, хорошо было бы уметь пророчествовать. Ап. Павел призывает: "Ревнуйте о дарах духовных, особенно же о том, чтобы пророчествовать". (1Кор.14,1).               
       С этими мыслями я вошел в зал ожидания вылета и устроился в дальнем углу, чтобы, не отвлекаясь, быть с самим собой. Я окинул взглядом зал и с тревогой увидел женщину со скрипкой, идущей в мою сторону. Её каблуки звучно отбивали четкий ритм, свидетельствующий о том, что она идет и при этом совершенно уверенно. Я сразу же перестроил своё состояние на то, что и это необходимо, поэтому, когда она подошла, с улыбкой предложил ей сесть рядом. Она положила скрипку в кресло со словами "это моя лучшая подруга", и ласково погладила её. Такая непосредственность несколько удивляла меня, но я не видел в этом ничего плохого. Мне почему-то захотелось понять, это игра в свободу или обычный характер её поведения. Она, приветливо посмотрев на меня, весело сказала:               
  - Я хочу предложить вам для нашего знакомства любопытную игру, в которой мы должны отгадать имя друг друга. Есть мнение, что в имени отражены наш образ, характер действий, чувства и даже мысли.               
       Я с сомнением спросил:               
  - Разве это возможно, если мы не общались?               
       Затем, я решил, что сопротивление в этой ситуации бессмысленно, поэтому слегка улыбаясь, сказал:               
  - Во всяком случае, попробовать можно.               
       Она радостно вскрикнула:               
  - Прекрасно! Несколько минут подумаем друг о друге, что будет началом знакомства, а затем тот, кто будет готов, сообщит об этом. Проигравший должен будет исполнить какое-либо простое желание победителя.               
       Она хлопнула в ладони и, улыбаясь, сказала:               
  - Время пошло, думаем пять минут.               
       Все это производило очень странное впечатление, но я почему-то не придавал этому никакого значения. Я понимал, что она хочет отвлечь меня от озабоченности.
       По существу, мы не должны показывать друг другу свои состояния, и в этом я виноват. Не сложно понять, что и её тяготят какие-то проблемы, поэтому она хочет новым общением от них уйти. В реальности эта страусовая тактика только все усугубляет, поскольку вытесненные проблемы рано или поздно проявляются в более остром и разрушительном состоянии. Наверное, она это не понимает. В этих размышлениях я вспомнил о нашей игре, когда она вскрикнула:               
  - Я готова! Вначале мне представлялось, что ваше имя Георгий, но затем решила, что вы стремитесь быть Георгием, а в реальности вы Николай. Я права?               
       Я удивленно ответил:               
  - Ваш талант меня поражает, мое имя действительно Николай, что же касается имени Георгий, то суть состоит в том, что я иконописец и, буквально, вчера закончил писать икону святого Георгия, мужество которого потрясает.               
       Она, слегка улыбаясь, спокойно спросила:               
  - Когда я не ошибаюсь, то мне бывает радостно, потому что я люблю быть во всем успешной, наверное, это тщеславие?               
       Мне не хотелось исследовать её страсти, тем более, что это было совершенно неуместно, поэтому я ответил:               
  - Устремленность к успеху это необходимое условие разумной деятельности.               
       Она спросила с грустью:               
  - А как быть, если зал аплодирует, а я недовольна собой?               
       Я, немного подумав, ответил:               
  - Мы с моим другом постоянно решаем эту проблему в иконописании. Аплодисменты - это поддержка и за неё необходимо благодарить. Недовольство же вполне естественно в любом творческом процессе. Но оно опасно, если откровенно зашкаливает. Следствием этого становится уныние, которое парализует активность. Бывают и такие ситуации, когда оказываешься в тупике по причине недостатка знаний. В этом случае мы ищем помощь, обращаясь к Господу.               
       Она с грустью спросила:               
  - А если помощь не приходит, как быть?               
       Я спокойно ответил:               
  - Это будет означать, что нам необходимо постигать искусство терпения. Например, я сейчас еду на Афон за помощью и готов принять любую ситуацию с благодарностью.               
       Она, улыбаясь, сказала:               
  - Большое спасибо! Мне нравится ваш ответ. Как я поняла вы художник?               
       Я ждал этот вопрос, потому что она проявила интерес, когда узнала, что я иконописец, но не задала его, скрывая свое любопытство. Я намеренно отвечал очень спокойно, поскольку у неверующих собеседников это пробуждает иной раз отрицание. Это, конечно, было перестраховкой, поскольку я изначально не сомневался в её культуре, иначе не сказал бы, что я иконописец. Но все-таки я решил ответить неопределенно:               
  - В самом широком смысле я художник, но с уклоном в религиозную живопись.               
       Она очень серьезно ответила:               
  - Я люблю живопись, но мне представляется, что икона это особое малопонятное искусство, требующее высокой ответственности. Думаю, что оно доступно далеко не любому живописцу.               
       Я, слегка улыбаясь, сказал:               
  - А разве ваше искусство не столь же ответственно?               
       Она с грустью ответила:               
  - Естественно вы правы, но у меня эта ответственность порождает много проблем, от которых хочется отдохнуть.               
       Я понял, что нам надо продолжить игру с именами. Пока мы говорили, я придумал метод определения её имени, поэтому уверенно сказал:

4.
  - Недавно я писал икону святой Елены, и вы во многом на неё похожи, поэтому я подумал, может быть, ваше имя Лена. В переводе с греческого языка оно означает «факел», который является символом света и победы.               
       Она, перебив меня, эмоционально сказала:               
  - Ну вот, вы тоже отгадали мое имя. Я не знала столь интересный перевод моего имени. Думаю, что музыка, которой я посвятила свою жизнь, в каком-то смысле может быть светом для тех, кто понимает её. Хочу вам напомнить, что я первая отгадала ваше имя, поэтому вы должны исполнить мое не сложное желание. Я сейчас наиграю на скрипке основную тему моей новой сонаты, а вы постараетесь её почувствовать и рассказать мне о своем впечатлении. Это позволит нам уйти в мир музыки, где нет тревожащих нас проблем.               
       Я с легким сомнением сказал:               
  - Я буду рад услышать вашу музыку, но не уверен, что хорошо справлюсь со своей задачей.               
       Она, улыбаясь, тепло сказала:               
  - Будьте непосредственны и у вас все получится.               
       Мы устроились за колонной, чтобы никого не беспокоить. Она быстро достала скрипку, настроила струны и, немного сосредоточившись, нежно приложила щеку к скрипке. Я же реально почувствовал, как она её любит.               
       С одной стороны, моя роль и вся эта ситуация по меньшей мере меня смущали. Думаю, музыка отняла у неё детство, поэтому она сейчас его восполняет. Мне же было интересно наблюдать за всеми её проявлениями.               
       Она, слегка опустив веки и расслабив губы, плавно повела руку вверх, чтобы опустить смычок на струны. Когда же из скрипки полились едва слышные звуки,  её пальцы в ритме с ними начали исполнять волшебный танец. Они нежно скользили по струнам, поочередно лаская их. Затем, замирая, как бы прислушивались к звукам, чтобы ринуться вверх или вниз. Иной раз они парили над струнами, созерцая их в таинственном безмолвии, которое давало им силы, чтобы вновь и вновь устремляться к ним. Вся эта картина оживляла невидимые звуки, и они обретали самые разные световые оттенки. Над этим сказочным представлением нежно сияло её лицо, магия которого меня завораживала, и я подумал, что музыка действительно является светом. Её образ всё время менялся, и это происходило настолько тонко, что я не видел на её лице никакого движения. Пожалуй, явно двигались только брови, которые подобно крыльям мистической птицы иной раз подымались вверх, чтобы взлететь и затем парить над миром звуков.               
       Раньше я никогда не видел исполнителя так близко, поэтому всё моё внимание было направлено на пластику рук и лица, но никак не на музыку. Когда её смычек замер, я понял, что музыкой наслаждались мои глаза, а звуки я слышал где-то очень далеко. Возникал вопрос, что же я должен ей сказать? Меня спасло приглашение на посадку, поэтому у меня появилась возможность обдумать свое заключение. Она также быстро положила скрипку в футляр, и мы подошли к длинной очереди.               
       Я начал спешно анализировать её исполнительство. Конечно, я слушал музыку, иначе меня не привело бы в восторг всё, что я видел, поэтому в моем представлении её музыка прекрасна, и сказать ей об этом не будет ложью. Вначале она отметила, что оценка не существенна, поэтому я не буду вникать в музыкальные проблемы, тем более что в этом нет никакой необходимости.

5.
       Наши места были в первом ряду эконом класса. Я предложил ей сесть у окна, она радостно поблагодарила, объяснив, что любит смотреть на горы и море, а города вызывают у неё грусть. Устроив скрипку, она спросила:               
  - А вы любите жить в деревне?               
       Она, конечно, ждала мою реакцию на музыку, но не хотела это показывать.               
       Я, чувствуя её состояние, очень просто ответил:               
  - Мы часто работаем в монастырях удаленных от города. В свободное время я люблю прогулки на природе, особенно меня привлекает чувство большого пространства в горах и звездное небо. Такие впечатления стирают все мои суетные проблемы.               
       Она с огорчением сказала:               
  - Я понимаю вас очень хорошо, мне это близко, но характер моей жизни, побуждает меня искать эти чувства в музыке. А как вам удалось почувствовать мою сонату?               
       Я посмотрел в её карие глаза и с благодарностью ответил:               
  - Вы щедро подарили мне свои прекрасные чувства. Меня ярко впечатлила не только музыка, но и весь процесс вашего исполнительства. Вы открыли мне свой удивительный и красочный мир, картины которого постоянно менялись как в калейдоскопе. Я буквально забыл, где нахожусь и не понимал, почему это со мной происходит. К сожалению, мне сложно говорить компетентно о самой музыке, но думаю, вы сами хорошо осознаете свое творчество.               
       Она с радостью сказала:               
  - Меня интересовал именно характер вашего восприятия, и оно меня даже приятно удивило. Должна признаться, что в этом процессе я сама себя не узнавала и очень беспокоилась, что вы меня не поймете. А теперь мне хотелось бы узнать ваше отношение к музыке вообще.               
       Я, слегка улыбаясь, посмотрел на неё, а затем как бы задумываясь, спокойно сказал:               
  - Наверное, моё представление имеет проблемный характер, противоречащий общепринятому отношению к музыке, но, я думаю, вы меня поймёте. В прошлом я слушал много классической музыки, ходил на концерты и приобретал пластинки любимых композиторов. Мои два самых близких друга были композиторами. Один из них научил меня любить музыку Скрябина. А второй склонял меня к современной музыке. Нас приводила в восторг свобода и смелость польского композитора Пендерецкого, который удивил своих поклонников концертом для печатной машинки с оркестром. Мы с этим другом постигали современное искусство, писали рассказы и исследовали творческие фильмы. На этом сложном пути я увлекся портретом и, в конце концов, понял, что вершиной этого искусства являются древние иконы. В этот период я охладел к музыке, хотя именно она открыла мне мир чувств.               
       Она удивленно перебила меня и почти возмущенно сказала:               
  - Получается, вы должны были, напротив углублять познание музыки и может быть даже заняться ею, а вы охладели. Разве это не странно?               
       Я, улыбаясь, ответил:               
  - Ваша искренность побуждает меня быть доверительным. Это действительно со стороны более чем странно. Но у меня все происходило естественно и органично. Думаю, вам будет интересно это узнать. Я, конечно, углублял познание музыки, а точнее, мира чувств, и в результате постепенно понял, что сердце человека - это древо познания добра и зла, поэтому он становится человеком лишь, когда  полностью постигает мир своих чувств. На пути иконописания Господь открыл мне, что чувства человека разделяются на духовные и страстные. Если икона пишется на страстных чувствах, то она по существу является обычным портретом. Мы рождаемся людьми порабощенными страстями и, если человек не обуздывает их, то мир духовных чувств он не в состоянии познавать. Но при этом прежде познаются страстные чувств, именно музыка мне их и открывала. Но с некоторых пор сочетание этих чувств становится невозможным, в этом и состоит причина моей странности. А какое отношение к музыке у вас?

6.               
       Она задумчиво ответила:               
  - Ваше понимание музыки вызвало у меня большой интерес, и я должна его старательно осмыслить. Что же касается моего отношения к ней, то у меня все происходило очень просто. Родители научили меня любить музыку с детства, но в процессе постижения этого искусства было много проблем, иногда я даже доходила до изнеможения. В такие периоды я ненавидела музыку, но со временем я снова и снова к ней возвращалась. Сейчас без неё я не представляю свою жизнь. Что же касается характера чувств, то эту проблему я не исследовала, для меня всегда было аксиомой, что музыка великих композиторов духовна. Относительно какофонии я думаю, что это следствие духовного разложения, которым страдает современный мир.               
       Я очень серьезно спросил:               
  - А есть у вас в музыке острые проблемы?               
       Она, улыбаясь, с сожалением ответила:               
  - Конечно, есть, самая большая состоит в том, что я, нередко исполняю музыку, которая мне не интересна. Это меня очень расстраивает. В конце концов, я пришла к выводу, что мне необходимо писать свою музыку, ведь время меняется и это необходимо осознавать.             
       Я уверенно сказал:               
  - Этот вывод мне представляется принципиальным, свою музыку вы всегда будете чувствовать ярко, а слушатель воспринимает, прежде всего, ваши чувства. Музыка же это их материализация, также как нотный стан материализует звуки, которые необходимо наполнять чувствами. Когда Бог творил человека, то вдохнул в лицо его дыхание жизни, поскольку лицо Он создал экраном его внутренней жизни. Я это понял, когда смотрел по ТВ концерт великой Марии Калос. Оператор часто показывал её лицо крупным планом, и оно ярко отражало все тонкости чувств её пения. Было предельно очевидно, что пластика лица материализует невидимые движения сердца. Исходя из этого можно сделать вывод, что если лицо исполнителя безжизненно, то он не чувствует свою музыку и, следовательно, он не влияет на чувства слушателя, поэтому он сам вынужден решать задачу пробуждения своих чувств, которая далеко не всем доступна.               
       Она с теплотой посмотрела на меня и радостно сказала:               
  - Я, кажется, вас поняла. Сущность музыки состоит в передаче чувств, это как бы общеизвестно, но мы забываем об этом, поэтому мыслим о музыке вне чувств и всецело заняты технической стороной. В результате все мое внимание направлено на качество звука, которое, естественно, необходимо, но в исполнительстве без чувств - музыка мертва. И если я наполню её движениями моего сердца, то слушатель соединяется со мной. Я об этом никогда не думала, но это реальный путь к высокому уровню исполнительства. Видно, стихийно у меня это иногда происходит, тогда зал аплодирует. Что же касается связи сердца с лицом, то этому я не придавала никакого значения. Я нередко вижу на лицах исполнителей один только страх, поэтому они мне они представляются скучными. Свою музыку я действительно ярче чувствую, и вы это заметили в зале ожидания. Сейчас я осознаю, что музыкой могу передавать слушателю такие чувства, которые для современного человека более востребованы. Вы не представляете, как я благодарна вам за этот разговор. Но у меня возникает вопрос, какие чувства являются наивысшими? Может быть нам необходимо возвращаться к Возрождению?
 
7.
       Я, слегка улыбаясь, сказал:               
  - Я очень рад, что мы понимаем друг друга, что же касается Возрождения, то это непростая проблема. Ренессанс - это период бурного расцвета. Но чего? Это большой вопрос. Судя по вашему медальончику на золотой цепочке, вы человек верующий, поэтому нам известно, что по причине всеобщего грехопадения мы родились грешными. Это означает, что все наши действия совершаются силой греховных страстей, иных сил у нас нет. В средние века эти силы достигли большой мощи, что и позволило процветать всем формам жизнедеятельности людей. Наука и техника до невероятного расширяла возможности человека, а разные искусства открывали путь людям к познанию мира чувств, которые, естественно, имели страстный характер. Но как мы уже говорили, без широкого познания страстных чувств невозможно постигать духовные чувства. Путь к ним открыло христианство в форме иконы, пения и архитектуры. Это вызывало интерес и у великих живописцев. Например, Леонардо Да Винчи писал всю жизнь свою «Джоконду», пытаясь наполнить её духовными чувствами. Если бы ему удалось увидеть образ Владимирской Богородицы, то не сомневаюсь, он повторил бы в адрес её автора слова пророка Иоанна Предтечи, «я недостоин, развязать ремень у обуви его».               
       К моему удивлению на глазах Елены блеснула слеза, и она молча показала мне свой крохотный медальончик. С одной стороны, на серебряном фоне было рельефное Распятье, а с другой Владимирская Богородица. Она нежно приложила его к губам и, глядя на меня, тихо спросила:               
  - Я все поняла, но что я должна делать?               
       Я спокойно ответил:               
  - Думаю, вам необходимо углублять исполнительство и не спеша созревать на композиторском пути. Пророк Экклезиаст вам сказал бы, «Всему свое время».               
       Она задумалась и, посмотрев на меня с грустью, тихо сказала:               
  - Я не сомневаюсь, что вы правы, но у меня есть одна житейская проблема, которая постоянно тревожит меня, а я не вижу пути её решения. Я почему-то вам очень доверяю, не смотря на то, что мы знаем друг друга всего несколько часов, может быть, вы что-то посоветуете или хотя бы успокоите меня?               
       Понять её проблему было не сложно, поэтому я очень серьезно сказал:               
  - Я благодарен вам за доверие. Если мои знания и опыт будут достаточны для решения вашей проблемы, то мы непременно её решим.      
       Она, не глядя на меня и несколько смущаясь, начала неуверенно говорить:               
  - Проблема состоит в том, что мои родители постоянно и настойчиво призывают меня выйти замуж. Они рассудительны и очень любят меня, я же их глубоко уважаю, поэтому их мнение для меня значимо. В принципе я не против замужества, но не представляю, как возможно создавать семью в условиях бесконечных концертов, которые есть моя жизнь. Мы говорили с вами о высокой ответственности, но как она возможна в условиях сочетания семьи и музыки?               
       Я задумчиво сказал:               
  - В Православии такие  проблемы, обычно, решаются с помощью веры опытного старца, я же могу дать всего лишь дружеский совет, ориентированный, к сожалению, на ваши силы. Но есть мнение, что такой совет лучше, чем никакого участия. Все, что вы мне рассказали, полностью походит на мою ситуацию, но у меня нет опыта успешного решения этой проблемы. Я могу, всего лишь, поделиться своей позицией, которая временно снимает тяжелую озабоченность и давление родителей. Прежде всего, нам с вами необходимо осознать, что мнение наших родителей - это их опыт, который, по существу, весьма узок. Если же опираться на опыт окружающих людей, то истину не найти, поскольку семьи половины из них распадаются. Вывод прост, необходимо достоверное знание. Для меня как христианина источником истин является Новый Завет. Апостол же Павел глубоко усвоил учение Христа, поэтому я обратился к нему за помощью. Вот, что он говорит, будучи неженатым: «Желаю, чтобы все люди были, как и я; но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе». (1Кор.7,7). У вас дарование игра на скрипке, а у меня иконописание. Семейная же жизнь на уровне высокой ответственности тоже дарование от Бога. У нас с вами возникает вопрос, можем ли мы сочетать дарование с семейной жизнью? Апостол на него отвечает:  «Остался ли без жены? Не ищи жены. Впрочем, если и женишься, не согрешишь; и если девица выйдет замуж, не согрешит. Но таковые будут иметь скорби по плоти; а мне вас жаль». (1Кор.7, 27-28). При этом известно, что путь без жены не всем посилен, поэтому он советует: «Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться как я. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступать в брак, нежели разжигаться». (1Кор.7,8-9). В завершение своих рассуждений апостол все-таки призывает на свой путь: «Я вам сказываю, братья: время уже коротко, так что имеющие жен должны быть как не имеющие». (1Кор.7,29). Осмысливая советы апостола, я пришел к выводу, что мое состояние неопределенно, поэтому еду на Афон, чтобы изменить себя. Получится это или нет, не знаю, но в любом случае установится определенность, которая освободит меня от решения нашей проблемы. В вашем же случае уровень определенности существенно повысится, если вы начнете двигаться активно по пути сочинительства музыки.               
       Она очень серьезно сказала:               
  - Вы сняли с моих плеч большой груз. Я вам бесконечно благодарна. Сейчас же мне очень хочется взять в руки Евангелие и тщательно осмыслить наш разговор.               
       Она замолчала, видно глядя в себя, а я старался не нарушать её молчание, но капитан лайнера вскоре его нарушил, громко попросив пристегнуть ремни. Она с грустью посмотрела на меня и тихо сказала:               
  - Я все-таки хотела бы понять, как мне отличать страстные чувства от духовных?               
       Видно она хотела расстаться со мной на более спокойной деловой ноте. Я, посмотрев на её влажные от слезы глаза и, немного задумавшись, ответил:               
  - Если у вас будет время, посмотрите древние иконы в храмах Салоники и постарайтесь их почувствовать. И еще духовные чувства в значительной степени сохранены в греческом церковном пении. Может быть, через музыку вы быстрее почувствуете духовность. По возвращении же в Россию попробуйте послушать в наших монастырях знаменное пение с исоном. За тем же сравните его с широко распространенным в храмах партесным пением, по характеру близким к классике, поэтому более понятным большинству верующих.
               
8.               
       Покинув лайнер, мы, молча и не спеша, подошли к конвейеру с нашими вещами. Когда мы обменялись визитками, я решил подарить ей маленькое Евангелие, которое взял с собой на Афон. Она с теплой улыбкой нежно спросила:               
  - Можно я поцелую вас по христиански?               
       Не дожидаясь ответа, она поцеловала меня один раз. Я, целуя её еще два раза, сказал:               
  - Православные целуются трижды.               
       Мы, почему-то смеясь, пошли не спеша, к выходу в иную жизнь. Её встретили друзья с огромным букетом роз. Они с шумом влились в толпу встречающих людей. У выхода она обернулась и, тепло, улыбаясь, подняла высоко свои  белые розы. Я в ответ, помахав ей рукой, пошел быстро на автостанцию. Мой автобус был полупустой. Я расположился в удаленном кресле и, достав свой дневник, начал осмысливать встречу с Еленой.



       ЧАСТЬ  ВТОРАЯ

       ВОСХОЖДЕНИЕ
 
1.
       Я достал свой дневник и начал исследовать общение с Еленой. Запись позволяет углубиться во все детали, быстро освободиться от напряжений и сделать на будущее выводы, которые порой бывают принципиальными. При этом они не забываются, если периодически перечитывать дневник. Я советую, вести его своим друзьям, и они верят, что это необходимо, но мало кто следует моему совету. Причину этого я понял в общении с Еленой, когда я был слушателем ее музыки. Она каждый звук наполняла чувством, которое передавала мне. Я же когда что-либо советую друзьям, то основываю свое влияние на логике, при этом знаю, что разум немощен, а сила в чувствах.               
       До встречи с Еленой я был в озабоченном состоянии. На уровне логики я доказал себе его бессмысленность, но результата не было. Что же касается самой Елены, то она, несомненно, талантлива как в музыке, так и в исполнительстве, поскольку непосредственность в поведении позволяет ей свободно проявлять свои чувства. Её доброжелательность и настойчивость позволили нам освободиться от своих бессмысленных забот. Для своих двадцати пяти лет она весьма образованна и рассудительна, надо полагать это заслуга родителей. Особым ее достоинством является способность внимательно слушать собеседника и не спешить противоречить ему, видно у неё были опытные педагоги. Основной движущей силой её деятельности является тщеславие, которое порождает много сложных проблем в её жизни. Если я выстраиваю картину своего представления о человеке, то все мои напряжения, связанные с ним, угасают. Это является для меня существенным стимулом ведения дневника.               
       Когда я навожу порядок в своих мыслях, то у меня пробуждается чувство удовлетворения, которое я высоко ценю, потому что за этим порядком следует организованность во всем. Сейчас мне захотелось смотреть в окно и наслаждаться красотой цветущих деревьев и зеленых полей, деревенскими домами, сложенными из камня и покрытыми черепицей, а также приземистыми храмами. Наверное, для греков храм является покровом Божьей благодати. На Руси же храмы устремляются высоко в небо, чтобы соединиться с Богом.               
       Незаметно я вновь ушел в себя и начал с легким волнением думать о том, что меня ожидает новая жизнь, которую мне сложно представить. Даже если я не смогу, находясь там, решить свою задачу, то все равно Афон оставит во мне яркие глубокие впечатления, поскольку он свят. Я попытался молиться, но волнение гасило мои чувства.
               
2.
       Наконец, я увидел за окном маленькие отели Уранополиса и мое волнение усилилось. Так бывает, когда предстоит встреча с чем-то очень дорогим и при этом малоизвестным. Выйдя из автобуса, я быстро пошел к причалу. Мне казалось, что я попал на другую планету. Кругом ходили только мужчины в черных или обычных одеяниях. Естественно, на Афоне нет женщин, но каждый раз, когда я приезжаю сюда, мне это представляется очень странным, и я начинаю себе объяснять, что Святая Гора - это союз мужчин устремленных к духовному совершенству, которое достигается борьбой со страстями. Опыт показывает, что самой большой силой наделены страсти, образующиеся во взаимоотношениях мужчин с женщинами, если эти страсти исключаются, то, не реализуясь, они быстро угасают. Естественно, столь радикальный метод борьбы далеко не каждому человеку доступен.               
       Не меньшей мощью обладает страсть сребролюбия, поэтому в монастырской жизни денежные отношения отсутствуют.               
       Самой же разрушительной страстью является гордыня, чтобы ее ослабить хотя бы во взаимоотношениях, строгие монастыри исключают дружбу между монахами.               
       И, наконец, остальные страсти гасятся силой непрестанной молитвы.

3.
       С такими мыслями я поднялся на паром и устроился на верхней палубе, чтобы любоваться красотой Святой Горы. Обычно, над паромом кружится много чаек, поскольку пассажиры подкармливают их. Я приготовил для них пакет с кусочками хлеба. Достав его, я начал бросать по несколько кусков вверх и ни один не упал в воду. Они с невероятной ловкостью подхватывали их, при этом не сталкиваясь. Удивительно, что они способны существовать в воздухе, на земле и в воде.               
       Паром плыл недалеко от берега, поэтому передо мной ярко вырисовывалась картина величественных монастырей. Они подобно могущественным воинам охраняли монашескую жизнь от бесовских сил. Я не сомневаюсь, что свет их молитвы устремляется в небо, иначе как они соединяются с Господом и Богородицей?
       День был солнечный и безветренный, поэтому бледная синева водной глади соединялась на горизонте с прозрачной голубизной неба. Образующееся единое бесконечное пространство наполнялось загадочной таинственностью, которая умиротворяла мое сознание, и я не понимал, есть я или меня нет. Это, естественно, пробуждало легкое волнение, которое не было тревожным, а скорее ласкающим, поэтому как бы родным и близким. Мне почему-то хотелось думать, что это и есть вечность, в которой пребывает Бог. Я знал, что разум в таких состояниях недопустим, поскольку он преобразует чувства в слова и они от этого угасают. Но как его остановить, если меня нет? Когда же такой вопрос возникает, то именно разум устремляется к ответу. В результате он ведет борьбу с собой, которая не порождает истину, поскольку в разуме её нет, и не может быть. Слова, которыми он управляет, являются всего лишь символами, а истина находится в сердце, которое оживляет их.
       Пока я, пребывая в самом себе, искал себя, паром, заглушив двигатель, приближался к причалу «Святая Анна» не нарушая тишину афонской святости. Я не спеша одел свой рюкзак и последний сошел на пристань. В скальной части этой окраины Святой Горы будет проходить мое недолговременное пустынножительство. Мне надо было подняться до большего родника и уйти с широкой тропы к скалам так, чтобы меня никто не видел.

4.
       Я подымался в гору не спеша, любуясь всем, что показывала мне природа Афона. Меня все радовало. Я наслаждался красотой даже маленьких синих цветочков, теряющихся в зелени густой травы, которые пылали своей синевой, оживляя её и украшая. В каждом цветочке пять лепестков и три желтые тычинки, именно они своим контрастом разжигали синий огонь. Сами лепестки светлели к основанию, поэтому их белизна окружала тычинки аурой света. Эта сложная цветовая игра завораживала меня.
       В эти минуты я с благодарностью вспомнил одного из моих учителей по иконе, который настоятельно призывал меня изучать гармонию цвета и форм растений.               
       Не чувствуя время, которое быстро пролетело, я подошел к роднику. Обычно, монахи и паломники здесь отдыхают, но уже никого не было. Я поблагодарил Господа за этот чудный источник, выпил животворящую ледяную воду и, наполнив ею мой пластиковый баллон, ушел к скалам.               
       В прошлый приезд мы нашли с Владом там узкую тропинку, которая привела нас к маленькой уютной поляне. Похоже, что там была когда-то хижина. Найти тропу было сложно, и это меня тревожило. Я обратился за помощью к Святителю Николаю и вскоре нашел ее, он всегда мне помогает, но я по слабости своей веры иной раз думаю, что это совпадение.               
       До поляны я шел спокойно 10 минут. Меня охватила большая радость, когда я увидел её. Она была, несомненно, прекраснее, чем представлялась мне в памяти. Теперь я осознавал предельно ярко, что именно это - мое пристанище. Что оно не где-нибудь на Кавказе, а на Святой Горе. До сих пор я не позволял себе об этом думать, чтобы не повлиять на ход событий своими страстями, ведь все может вновь поменяться в любой момент. Я понимал, что это не суеверие, а страх Божий, который защищает меня от страстей, поэтому был спокоен.

5.
       В прошлом я путешествовал много в горах Кавказа и у меня был опыт одиночества, поэтому я хорошо осознавал необходимость осторожности. Однажды я поднялся на небольшую вершину, чтобы созерцать бесконечный горный простор. Красота была неописуемой, а погода солнечной и безветренной, поэтому у меня не было никаких сомнений, чтобы поставить на маленькой площадке свою палатку. Решив быстро эту задачу, я полностью отдался восприятию фантастической картины. Такого заката я ранее не видел. Когда солнце соприкоснулось с величественными снежными вершинами, оно вдруг начало вибрировать, а затем раздвоилось. Я не понимал, что с ним происходит. Более того, на какое-то мгновение оно даже исчезло и мне показалось, что наступила темнота, которая сразу же была сожжена лучами солнца, вырвавшимися из-за вершин, сверкающих своей белизной. Весь горизонт начал пылать тысячью желтых и красных оттенков. А когда засияли пурпурные цвета, наступила мистическая тишина. До этого же она была обычной. Их различие состояло в том, что трагедия борьбы света с тьмой завершилась, и наступил таинственный угрожающий покой. В это самое время из мрака глубокого ущелья послышался тоскливый плач филина. Мне казалось, что он сожалеет об угасании солнца, а может быть, его тревожила предстоящая ночь.               
       Когда все краски небосвода погасли, появился легкий ветерок с востока, и я увидел надвигающуюся черную тучу. Вскоре по моей палатке начали барабанить большие капли дождя. Я быстро в неё забрался и плотно закрыл вход. Теперь было понятно, что тревожило филина и начинало угрожать мне. Порывы ветра были столь сильны, что мне пришлось с большим усилием держать стойки палатки. Это длилось не долго, поскольку ураганный ветер сдул с горы меня вместе с палаткой. Западный склон моей горы был более пологим, чем восточный, поэтому я  подобно большому мячу скатился недалеко от вершины. У меня не было ни каких травм, потому что склон был травянистым. В этой сложной ситуации все же была и небольшая радость, я остался сухим.
       Выкарабкавшись из палатки, я потащил её вместе с рюкзаком к ближайшим деревьям. Через полчаса ветер стих и вновь наступила тишина, но уже не мистическая. Я вновь услышал заунывный стон филина, но он никак не изменился после урагана и тогда я подумал, что он оплакивает свою будущую жертву, которая уже ищет его. Наверное, в животном мире так же, как и у людей, жертва является причиной того, что охотник убивает именно её. Конечно, об этом можно думать по-разному.
 
6.               
       Итак, я сейчас нахожусь на Афоне и здесь ситуация, несомненно, проще, чем в горах Кавказа, но, тем не менее, здесь необходима своя осторожность. Святые отцы предупреждают, что в одиночестве бесовские силы особо влияют, когда творится Иисусова молитва. Это меня, естественно, настораживало. Но успокаивало то, что моё одиночество будет коротким, и самое главное я буду связан с отцом Михаилом. Мы познакомились с ним три года тому назад. Влад и я плыли на пароме до причала «Святая Анна». Рядом с нами сидел пожилой монах в потрепанной рясе и сосредоточенно перебирал четки. Нам не удалось  попасть на трапезу в Пантелеймоновом монастыре, но у нас был слоеный пирог со шпинатом, мы достали его и предложили монаху присоединиться к нам. Он, широко улыбнувшись, просто и непосредственно сказал на русском языке, что будет рад разделить нашу трапезу. Его душевное состояние почему-то очень расположило нас, при этом, он поразительно походил на Спиридона Тримифунтского. Когда мы знакомились, он сказал, улыбаясь, что его имя Спиридон. Видно он знал, что похож на своего святого. Знакомство с ним нас особо удивило, поскольку мы два дня тому назад были на острове Корфу и прикладывались к мощам прп. Спиридона. Я, сказав об этом монаху, подарил ему кусочек туфельки этого святого и мою визитку, на которой был его образ, написанный нами. Приняв дар, он с большой радостью обнял нас. Приложившись к святыне, он долго рассматривал визитку и затем, посмотрев на нас с теплотой сказал:               
  - Так вы иконописцы? Это чудо! Наша маленькая община на «Святой Анне» очень нуждается в совете касательно иконостаса в храме моего друга отца Михаила. Мы будем очень благодарны, если вы на пол часика посетите нас.               
       Влад с радостью сказал:               
  - У нас будет много времени до отплытия последнего парома, поэтому мы непременно посмотрим храм, когда вам удобно.               
       Отец Спиридон, несколько смущаясь, сказал:               
  - Самое удобное время это сейчас, поскольку о. Михаил ждет меня.               
       В ожидании ответа он пристально смотрел на нас. Видно он беспокоился быть навязчивым, а нам хотелось углубить наше сближение, поэтому мы с радостью приняли его предложение. На причале он посоветовал подыматься в гору с молитвой. На удивление он шел с легкостью очень быстро, мы же едва поспевали за ним. У родника мы выпили холодную воду, заполнили свои фляги и, не задерживаясь, продолжили свой путь.
 
7.
       Когда мы подошли к калитке кельи отца Михаила, отец Спиридон громко помолился, и мы услышали звонкий ответ: «аминь!».
       Отец Михаил встретил нас очень тепло, хорошо разговаривая на русском языке. Когда же отец Спиридон сказал, что мы иконописцы, он с радостью начал креститься и благодарить Богородицу за наш приход. Отец повел нас, не спеша, к своему храму, говоря:               
  - Я давно вас жду, обращаясь в молитвах к Богородице. Это все от многих грехов.               
       Отец Спиридон, улыбаясь, сказал:               
  - Не бери, пожалуйста, всю вину на себя, ведь наших грехов больше, чем твоих.               
       Мы подошли к старому каменному домику с двухскатной крышей покрытой черепицей. Его стены были особо красивыми и живыми от того, что они складывались из больших и малых камней разных цветов, светлых и темно серых, слегка охристых и коричневых. Над тяжелой перекошенной дверью был укреплен бумажный образ Архангела Михаила, а уже над ним большой деревянный крест. Слева к мощной дверной коробке была прибита маленькая икона Иверской Богородицы. Отец Михаил, а за ним и мы все приложились к ней, входя внутрь. В храме было достаточно светло от трех небольших окон. Стены были оштукатурены небольшими волнами и покрыты известью. Вдоль северной и южной стен стояли по четыре новенькие стасидии. Алтарной преградой был большой кусок холста, прибитый к балке, опирающейся на выемки в стенах. По краям холста были прикреплены бумажные образы Спасителя и Богородицы.               
       Влад восторженно сказал:               
  - Ваш храм прекрасен и мы с радостью нарисуем схему иконостаса, если вы дадите нам бумагу, карандаш и рулетку.               
       Я в свою очередь добавил:               
  - У вас нет иконостаса, но есть благодать, которая непременно преобразуется в него.               
       Отец Михаил радостно сказал:               
  - Дай Бог, чтобы это было так!               
       Он побежал в келью и быстро принес несколько листов бумаги, ручку и старый клеёнчатый сантиметр. Мы сразу приступили к делу. Они же пошли в келью, чтобы приготовить чай. Я снимал все замеры, а Влад делал рисунок, проставляя на нем размеры. Мы, не задумываясь, решили написать им все иконы во славу Божию, тело же иконостаса они должны были сделать сами к нашему следующему приезду. Когда они пришли за нами, мы в ожидании уже сидели в стасидиях. Влад дал рисунок отцу Михаилу и сказал о нашем решении. Он, а вслед за ним, и о. Спиридон стали на колени перед алтарем и в молитве благодарили Господа с Богородицей. Мы также присоединились к ним, и, думаю, были благодарны не менее чем они. За чаем мы обсудили все детали и, получив благословение, вышли из кельи. У калитки они по братски, обняв нас, тепло попрощались. Через полгода мы привезли первые две иконы и помогли им установить иконостас. 

 8.
       Сегодня ночью я пойду к отцу Михаилу на ночную службу с двумя иконами на Царские Врата. Сейчас же мне необходимо обустроится и немного поспать. Моя площадка была покрыта низкой травой. Редкие дожди и жгучее солнце не позволяли ей разрастаться. Было очевидно, что здесь в прошлом находилась небольшая келья, от которой не осталось ни каких следов. Выше и ниже был каменистый склон, заросший кустарником и маленькими деревьями. В самом начале площадки росло достаточно высокое деревце, под которым я выровнял поверхность и установил палатку, привязав к нему заднюю опору. Осталось найти большие камни для кострища, стола и сиденья. Я пошел наверх по пологому склону и под крутой скалой нашел хорошие камни. Выбрав из них самый большой для сидения и сдвинув его с места, я увидел блеск маленькой струйки воды, которая текла по скале и тут же терялась в камнях. Это явно было чудо. Поблагодарив Господа, я быстро освободил от камней маленький родничок и выложил под ним камни, чтобы можно было ставить баллон. Теперь я мог с легкостью отведать воду, она была такая же холодная как у родника на дороге. Мне казалось она вкуснее, наверное, от того, что это мой родник. Я быстро скатил вниз четыре камня, устроил кострище и вернулся к роднику за водой. Радость не покидала меня. Мне почему-то вспомнилось детство и моя крёстная, которая говорила мне, что если я буду любить Господа, то там где я захочу, забьет родник. Я часто вспоминал её слова, и мне очень хотелось Его любить. Когда я устанавливал палатку, то подумал, хорошо было бы иметь здесь ещё и родник. Но, ведь сейчас я этого даже не желал, да и любви то у меня нет, а лишь одни страсти.               
       Поставив баллон под струйкой воды, я пошел посмотреть травяные места на склоне. Мне удалось собрать немного цветов чабреца и листьев земляники. Теперь у меня будет не только свежая вода, но и ароматный чай. Собрав мелкие сухие веточки, я быстро разжег хороший костер. Он не должен дымить, иначе меня обнаружит полиция. Мой первый пустынножительский обед должен быть праздничным, поэтому я поставил вариться любимый картофель, а на крышке подогревал слоеный пирог. Наконец, я помолился и сел за трапезный стол.               
       Передо мной открывался бесконечный морской простор. Солнце незаметно опускалось к горизонту, чтобы растворить свое сияние в холодной водной глади. Безоблачное небо нежно ласкало душу своей прозрачностью и согревало её розовыми оттенками таинственного горизонта, на грани которого день сменяется ночью. Когда солнце начало погружаться в морскую синеву, на самом горизонте появился едва светящийся Меркурий, который показывает себя лишь в безоблачном небе. Он первый сообщает, что суетный день завершается и пробуждается загадочный звездный мир, в котором парит афонская молитва, наполняющая благодатью сердца людей. Те, кто ею напитываются, устремляются к Богу, а остальные рабствуют у своих страстей, не понимая, что с ними происходит. В лучшем случае они подобно апостолу Павлу говорят себе: "Бедный я человек!". (Рим.7,24). 

9.
        Я забрался в палатку и лег головой к выходу, чтобы созерцать небосвод. Прямо надо мной начинали мерцать звезды Ориона. Из трех звезд его пояса, одна, более туманная, является бесконечно удаленной галактикой, подобной нашей. Когда я об этом думаю, то мне представляется, что я пылинка, которой по существу нет, а все мои заботы мыслятся пустотой. Засыпая, я вспомнил Влада, наверное, я почувствовал, что он молится за меня. Получается, я все-таки есть, если я мыслю. За тем всплыл образ Елены, вряд ли она молится, скорее всего, с теплом вспоминает меня. Я проснулся вовремя, это происходит, когда я доверяю своему внутреннему будильнику. Уже в полусне меня бодрила радость встречи с отцом Михаилом и его друзьями. Я выбрался из палатки и увидел яркую полную луну. Сделав быстро легкую зарядку, я одел рюкзак с иконами и быстро пошел в сторону тропы. Было настолько светло, что мне даже не пришлось пользоваться фонарем. У родника я освежил лицо и побежал легко вверх. Мне казалось, что я лечу, как это иногда бывает во сне. Луна отбрасывала передо мной мою тень, которая мешала мне видеть тропу. Мне очень хотелось её обогнать, потому что я иногда думаю, что физические законы это придуманная райским змеем иллюзия, для отвлечения человека от духовных проблем. Я начинал мыслить, что моя тень и есть я, а тот, который за ней бежит, является всего лишь бренным телом, которое непрестанно нарушает Божественные законы. Если же я всего лишь бегущая тень, то я есть тот, которого нет; и, следовательно, я был, поэтому, несомненно, могу вновь быть. В этом и состоит смысл лунной тени. Когда я поднялся наверх, и шел между кельями, то тень уже шла за мной и мне от этого почему-то стало грустно. Я хорошо запомнил этот сложный путь, поэтому с легкостью добрался до кельи отца Михаила. Подойдя к калитке, я громко помолился. Он ждал меня, поэтому тут же вышел и очень тепло встретил меня. В прошлом он жил в России, поэтому хорошо знал русский язык. Он был немногословен, о себе ничего не рассказывал и не задавал никаких вопросов, это принцип многих афонских монахов. Наше общение протекало так, как будто мы час тому назад виделись, поэтому мы все знаем друг о друге и решаем лишь текущие деловые проблемы. Мне, естественно, хотелось знать многое о его прошлой и нынешней жизни. Но это всего лишь простейшее любопытство, которое препятствует безмолвному духовному общению. Разумом я это уже хорошо понимаю и формально здесь следую этому, но при этом жажду простого страстного общения.               
       Я быстро распаковал иконы и поставил их перед Царскими Вратами. О. Михаил стал на колени, приложился к ним и со слезами благодарил Господа и Богородицу. Мы укрепили иконы на врата и сели на стасидии, чтобы любоваться иконостасом. Я посматривал на него боковым зрением, чтобы не нарушить его состояние. Его лицо явно светилось. Он, видно, не смотрел, а молился. Я же всего лишь повторял слова молитвы и вдруг начал чувствовать его молитву. Я полагал, что это не моя молитва, поскольку мне необходимо долго настраиваться и характер моей молитвы несколько иной. Наверное, у него больше доминирует чувство вины, которое я возможно недооцениваю. Но это необходимо еще уточнять, если получится. Мне показалось, что о. Михаил в молитве передавал мне свою благодарность. Он посмотрел на меня с большой теплотой и, улыбнувшись, сказал:               
  - Заскрипела калитка, кто-то пришел, пойду встречу.               
       По существу, я сейчас получил опыт, за которым приехал. Отец Михаил, как бы сообщил мне, если ты хочешь почувствовать Афонскую молитву, то прежде усвой молитву человека, молящегося рядом с тобой. В реальности все просто и доступно, почему же я не мог сам это понять? На этот вопрос у меня нет ответа.

10.
       В храм вошли шесть монахов, первым ко мне подошел отец Спиридон. Все меня радостно приветствовали. После всеобщего одобрения новых икон, отец Михаил начал Богослужение, а отец Спиридон помогал ему. Они служили на греческом языке, поэтому вначале моя мысль была полностью занята впечатлением от молитвы отца Михаила. Когда же отец Спиридон приступил к Херувимскому песнопению я начал воспринимать его сердечное состояние. Он был хором, дьяконом и алтарником. Мне представлялось, что его высокий нежный голос парит в Ангельском мире подобно таинственной птице, которая, кружась над мирозданием, стремительно спускалась вниз, чтобы вновь и вновь взлететь вверх и теряться в бесконечных далях. Когда же вышел отец Михаил с двумя большими чашами в руках и начал молиться своим едва слышным низким голосом, то я не сомневался, что Ангелы поддерживают его руки. В завершение этого таинства вновь зазвучал уже нисходящий голос о. Спиридона. Всю дальнейшую службу мои чувства опирались на самые многообразные по характеру возгласы «Господи помилуй!».               
       После Причастия мы молча начали расходиться. У каждого был свой путь и свое единение с Христом, которое надо было сохранять. Я же не спеша пошел к своей тропе. Луна спустилась к горизонту, и тени уже не было, но ее свет был ещё достаточно ярок. Христос был во мне, и я своей молитвой не покидал Его. Это была самодвижная молитва, поэтому она определяла ритм моего дыхания и шага. Обычно же я сам устанавливаю молитвенный ритм дыхания, чтобы облегчить пробуждение духовных чувств.
       Самодвижная молитва научила меня искусству дыхания. Это не сложная задача, если быть очень внимательным в молитвенном делании. Но я не знаю, как добиться непрестанной молитвы. Я могу удерживать её короткое время и не понимаю, как её сохранять, когда она начинает угасать. Сегодня я получил от Господа через отца Михаил значительный опыт, который должен дать соответствующий результат, но каким он будет, время покажет. Мне казалось, что я шел очень спокойно, по времени же быстро приблизился к палатке. Я лег, продолжая молиться в полусне. Сохранять молитву в полусне всю ночь я так же не умею, но, думаю, эта проблема решится, когда молитва будет непрестанной. По существу, непрестанность это уже не молитва, а состояние, которое образуется единением молитвенных чувств, поэтому оно будет сохраняться и во сне.



       ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

       ПОСВЯЩЕНИЕ

1.
       Я проснулся от пения птиц в радостном состоянии. Был ясный солнечный день. Когда же я посмотрел на море, то мне очень захотелось спуститься к причалу. Только что приплыл первый паром, а следующий будет через три часа, поэтому я успею не только поплавать, но и позагорать. Мне это вполне дозволительно, поскольку я не монах и меня, естественно, никто не увидит. Я быстро переоделся и побежал вниз. На тропе я никого не встретил, а причал был пуст. Я спустился к морю и нашел между камнями проход к воде. За большим камнем глубина была около двух метров. Я поднялся на него и прыгнул вниз головой. Дно было песчаное, пронырнув около десяти метров, я увидел несколько раковин. В прошлые времена я их собирал и дарил друзьям, сейчас же мне их было жаль. Всплывая наверх, я увидел большую красивую медузу. Если бы я плыл на поверхности, то мог бы столкнуться с ней, и она обожгла бы мою кожу, что достаточно болезненно на долгое время. Я осторожно поплыл назад, нашел на берегу плоскую площадку и прилег, чтобы немного позагорать. Я всегда любил солнечное тепло, от того, что оно приятно расслабляет все тело. Искусство релаксации я хорошо освоил, когда занимался спортом, но расслабление солнечными лучами происходит как-то особо. Я вспоминал с благодарностью отца Михаила и даже немного задремал. Через полчаса мне было уже жарко. Я вновь прыгнул с большого камня, и когда тело охладилось, вышел из воды, оделся и пошел быстро вверх. Все было удачно, я никого не встретил. Выпив родниковой воды, я уже спокойно пошел к своей поляне. Мой первый день на Святой Горе пробуждал у меня большое чувство удовлетворения, которое особо радовало, поскольку мне открылась перспектива в молитвенном делании.

2.
       Когда показалась моя поляна, то я увидел монаха, стоящего возле кострища. Меня, почему-то охватило тревожное состояние, и я даже остановился, чтобы понять, что со мной происходит. Ведь я, по существу, готовился к такой встрече, но, когда она стала реальностью, все мои установки вдруг погасли. Я стал напоминать себе, что буду очень приветлив и постараюсь быть кратким в разговоре. Меня существенно успокаивало то, что это не полиция. Когда у меня появилось чувство уверенности, я вновь пошел спокойно. Теперь я предполагал, что монах заблудился и ждет меня, чтобы я указал дорогу.               
       Я приветствовал его на греческом языке, он же ответил по-русски:               
  - Добрый день, брат Николай!               
       Естественно, я был озадачен. Он это почувствовал, поэтому, улыбаясь, несколько виновато сказал:             
  - Я сейчас всё объясню. Дело в том, что мне стало известно беспокойство отца Михаила о вашем благоустройстве, поэтому я решил посетить вас, чтобы, в чем-либо помочь при необходимости. Вас может смущать мой возраст, но уверяю, я достаточно дееспособен.               
       Он был сед и действительно крепок телом, меня же удивлял его образ, которой сразу меня особо расположил. Он чем-то походил на Христа, который был написан Андреем Рублевым. Существует множество самых различных образов Христа, но мне наиболее близок рублевский Спаситель. Наверное, он более соответствует духу традиции, в которой я воспитан. Меня обрадовало беспокойство отца Михаила и еще мне захотелось быть с монахом искренним. Я с любовью ответил:               
  - Спаси Господи за желание помочь мне. Свой быт я наладил с Божьей помощью наилучшим образом, у меня даже есть свой родник в двух шагах отсюда. Только что я вернулся с моря, где мне удалось немного поплавать, поэтому я чувствую себя хорошо и полон сил.      
       Я думал, он осудит моё купание, но он доброжелательно сказал:               
  - Наше море это источник многих сил, а вы, не сомневаюсь, утомились при сложном переезде.               
       Я, слегка улыбаясь, спросил:               
  - Отче, как мне к вам обращаться?               
  - Зовите меня Серафимом, а поскольку мы братья будем обращаться друг к другу на «ты». Как я понимаю, у тебя есть проблемы, связанные с молитвенным деланием, может быть, мне удастся тебе помочь?               
       Я с большой радостью ответил:               
  - Отче, я буду тебе благодарен за любую помощь. Проблема состоит в том, что я пишу иконы по благословению моего духовного отца, но это искусство невозможно без Иисусовой молитвы. Я прочел много литературы и мне наиболее помог опыт Ефрема Филофейского, ученика Иосифа Исихаста. Сущность моей молитвы состоит в пробуждении духовных чувств на каждое слово молитвы. Вначале я пробуждаю страх Божий, затем благодарность Христу за спасение, после этого я осознаю адские муки за свою греховность и, завершаю молитву чувством прошения о помиловании. Обычно, мне удается пробуждать эти чувства лишь на короткое время, поэтому я не могу следовать призыву апостола Павла: «Непрестанно молитесь». (1Фес. 5,17). В данный приезд на Святую Гору я решил попытаться решить эту задачу посредством единения с афонской молитвой, но чувствую, что эта задача не по моим силам и мне необходимо искать пути подхода к ней. Что скажешь, отче?               
       Я второй раз обращаюсь к нему на «ты», но мне это очень трудно, наверное, от того, что я осознаю его больше учителем, чем братом. Может быть, слово «учитель» отдаляет, а он призывает к братскому единению.

3.
       Он, задумавшись, посмотрел в сторону моря, затем, глядя на меня, сказал:               
  - Думаю, что в молитве ты выбрал правильный путь, что же касается единения с афонской молитвой, то это интересная задача. Но прежде чем её осмысливать я все-таки хотел бы коснуться характера твоей молитвы. Как я понял, ты чередуешь в ней четыре чувства.  Мы знаем, что основным врагом молитвы являются помыслы. Если мы повторяем её на каком-либо одном духовном чувстве, то ритмично решается одна и та же задача. Когда это переходит в автоматику, то разум оказывается без дела, поэтому помыслы начинают свободно входить в него. Это то, что мы с тобой понимаем, поэтому в твоей молитве разум постоянно занят сменой характера чувств. Чем они больше различаются, тем надежнее разум защищен от влияния помыслов. Смена страха Божия благодарностью вполне гарантирует успех. Что же касается греховности, то мне не понятно каким чувством ты её наполняешь.               
       Мне было приятно его понимание и одобрение моей молитвы, что же касается греховности, то мне казалось, что здесь всё понятно и логично, поэтому я несколько удивленно сказал:               
  - По существу, я пробуждаю протест против влияния бесовских сил на мою греховность для борьбы с ними. При этом я вспоминаю об адских муках для пробуждения инстинкта самосохранения, чтобы этой силой повысить мощь протеста. Словом же «помилуй» я прошу Господа не отвергать меня грешника и дать еще время для борьбы, чтобы победить страсти.
       Отец Серафим, глядя как бы сквозь меня, очень серьезно ответил:               
  - Ты мыслишь вполне логично, опираясь на свои знания, но у тебя их недостаточно для решения молитвенных проблем. Прежде всего, неоправданно желание обретения больших сил, поскольку страсти будут всегда несоизмеримо могущественнее тебя, поэтому со своей стороны мы можем лишь повысить силу внимания, чтобы уничтожить помысел, кода он только зарождается. Управлять же силой наших страстей может только Господь, что Он и делает. Что же касается инстинкта самосохранения, то он не способен отличать благодать от страстей, поэтому, когда мы ими движимы, то он укрепляет нас на пути греха. Позже мы рассмотрим более детально эту проблему, а сейчас я могу всего лишь посоветовать тебе, не пробуждать инстинкт самосохранения в молитвенном делании. Теперь нам целесообразно приступить к рассмотрению процесса единения твоей молитвы с афонской. Основанием этой задачи являются слова Господа: «Где двое или трое собраны во имя Моё, там я посреди них». (Мф.18,20).
       Раскрытие природы инстинкта самосохранения мне показалось очень интересным. Я для себя это не исследовал, поэтому мыслил эту силу разумной. Сейчас же с грустью подумал, как шатки мои представления и, следовательно, во всем необходимо быть очень осторожным. В этой ситуации у меня пробудилась большая благодарность Господу за помощь отца Серафима. При этом стало очевидно, что уже только ошибочное представление об инстинкте самосохранения существенно разрушает мою молитву.
       Я уверенно ответил:
  - Я готов рассматривать все, что ты предлагаешь.               
       Он сказал очень серьезно:               
  - Единение - это основа молитвы на Святой Горе. Ты, несомненно, понимаешь, что спасение человека - это сверхсложный процесс и на его пути много препятствий, которые необходимо знать, чтобы не ошибаться. Особо это касается нашего времени, ведь мир, в котором мы живем, и мы сами за последнее столетие в корне изменились. Чтобы нам решить твою проблему, прежде всего, необходимо ответить на вопрос в чем общий смысл Иисусовой молитвы. Для тебя эта молитва является основой иконописания, а если ты по каким-либо причинам прекратишь писать иконы, то в ней не будет необходимости? Полагаю, ты понимаешь, что изображая какого-либо святого, ты передаешь образ Христа, который является Богом, а «Бог есть дух». (Ин.4,24). Следовательно, ты изображаешь духа, но для чего? Я думаю, чтобы его пробудить. Например, апостол Павел призывает: «Духа не угашайте». (1Фес.5,19). Проблема состоит в том, что мы его угашаем, когда грешим. Вывод приведенных суждений состоит в том, что общим смыслом Иисусовой молитвы, а также иконописания является пробуждение духа. Для того чтобы ты это осознал во всей глубине нам необходимо ответить на вопрос, что такое дух, которого мы угашаем?               
       Он пристально посмотрел на меня, я же с легким чувством вины сказал:               
  - Для меня этот вопрос сложен, я читал о духе у святых отцов, но они определяют его по-разному.               
       Он, слегка улыбаясь сказал:               
  - Ты прав, но нам необходимо иметь о нем четкое представление, иначе многие современные богословские проблемы не разрешимы. Для решения этой задачи мы возьмем за основу суждение апостола Павла: «Есть тело душевное, есть тело и духовное». (1Кор.15,44). Это означает, что человек состоит из духа, души и тела. Библия об этом сообщает: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою». (Быт.2,7). Дыхание жизни есть дух человека, поскольку «Рожденное от Духа есть дух». (Ин.3,6). Апостол Павел называет его духовным телом, чтобы разделить понятия «дух» и «душа». Таким образом, Адам есть дух, а душа и тело - это форма его существования. Бог предупредил Адама как духа, что он «смертью умрет», если вкусит плод древа познания добра и зла. Этот плод есть помысел, посылаемый змеем. Адам способен его отбросить, когда он только появляется. Змей же силен и хитер, поэтому, если Адам начнет осмысливать помысел змея, то будет, однозначно, обманут. Проблема состоит в том, что дух «смертью умирает», если разумом человека овладевает греховная мысль. Ева в этом эпизоде символизирует душу. Когда разум (душа-Ева) общается со змеем, то дух (Адам) отсутствует. Змей ей говорит «нет, не умрете» (Быт.3,4), в этом состоит его хитрость. Телесно человек не умирают, Бог же говорил о смерти духа. О том, что происходит с человеком, вкушающим запретный плод, Антоний Великий пишет: «Демоны не суть видимые тела, но мы бываем для них телами, когда души наши принимают от них помышления темные; ибо принявши сии помышления, мы принимаем самих демонов и явными их делаем в теле». (Антоний Великий, «Сотницы», С. 233). Итак, из рассмотренного нам следует сделать вывод, что человечество в процессе грехопадения утратило дух. Человек же без духа - это всего лишь высокоразвитое животное, которое постепенно погибает от расплаты за свои грехи. Христос спасает тех, кто соединяется с Ним: «Он будет крестить вас Духом Святым и огнем». (Лк.3,16). Практический же вывод состоит в том, что посредством Иисусовой молитвы мы пробуждаем свой дух, если эту цель не осознавать, то непрестанная молитва невозможна. Это первый основной шаг на пути решения твоей проблемы. Антоний Великий объясняет причину безуспешных действий следующим образом: «Потому не преуспеваем, что не знаем своей степени, и своего чина и не понимаем, чего требует дело, к которому приступаем, но хотим достигнуть добродетели без труда». (Там же).

4.   
       Я очень внимательно следил за суждениями отца Серафима, все было предельно просто и ясно, но, чтобы вжиться в его выводы необходимо их многократно переосмысливать. Я с большой благодарностью сказал ему об этом. Он же, широко улыбаясь, ответил:               
  - Ты прав, мне же остается лишь пожелать тебе успешно решить эту задачу, чтобы мы рассмотрели в следующий раз сопутствующие проблемы. Если ты не возражаешь, то я приду в такое же время через два дня.               
       Я был рад любым его условиям. Он обнял меня по-братски и неспеша покинул мою поляну. Его походка была спокойной, уверенной и в то же самое время, смиренной. Как такое сочетается, я не понимал, но это было реально.               
       Я сразу же достал дневник и начал записывать весь наш разговор, рассматривая его уже как бы со стороны. Я был в восторге от его логичности и ценности информации, которую он изложил доступно и понятно. А самое главное, он великодушно показал мне мою беспомощность и наивность в решаемой проблеме, при этом указав путь достижения цели. Когда он излагал сложную мысль, то смотрел как бы сквозь меня, и я неосознанно более внимательно его слушал. Мне был приятен тембр его мягкого голоса, и я был уверен, что он красиво поет. Его возраст я не мог определить, мне даже иногда казалось, что он моложе моих 35 лет, наверное, от того, что блеск его темно синих глаз был какой-то особо живой. Мне очень хотелось в деталях запомнить его образ, чтобы использовать в иконописании. Я многие годы исследую лица людей, которых встречаю в самых разных ситуациях, но более светлого и гармоничного образа я пока не встречал. Такое представление о нем позволило мне быстро и точно описать наш разговор. При этом к моему удивлению я запомнил самые незначительные детали нашего общения.

5.
       Чтобы тщательно вникнуть во все его суждения, я нарисовал схему основных рассмотренных проблем и начал исследовать характер их взаимодействия. Такой процесс углублял моё представление о духе, молитве и христианстве в целом, но это оказалось не простой задачей, поэтому я решил к ней возвращаться после длительных периодов отдыха. На подобные случаи я взял с собой акварельные краски и немного бумаги. Мне очень хотелось попробовать писать в разное время один и тот же пейзаж, как это делал Моне. Нынешние мои условия вполне подходят для этого, поэтому я начал готовить один и тот же карандашный рисунок на многих листах бумаги, чтобы, не теряя времени, быстро изображать разные цветовые состояния морского пейзажа. Закончив все рисунки, я приступил к живописи. Первый набросок в цвете будет моим впечатлением ясного солнечного дня, оставшегося у меня от прогулки к морю. Он будет отражать, сверкающее бледной голубизной море, которое сливается с синевой неба на горизонте. Это впечатление пробуждает умиротворенное состояние, меня при этом не было, потому что я полностью растворился в нем. Моя же рука чудным образом помимо моей воли писала прозрачные мазки, материализуя то, что происходит в моем сердце.
       Закончив этот рисунок, я вновь вернулся к схеме беседы с отца Серафимом. Теперь я смог воспринимать его мысли как свои, а это означает, что они соединились с моим опытом и обрели силу, которая позволит мне действовать в совершенно новом русле. Я понимал, что это милость Божия и Богородицы, поэтому благодарность переполняла мое сердце. Рассматривая схему, я, конечно, хотел понять, какие могут быть сопутствующие проблемы, которые мы будем рассматривать в следующей беседе. Но я запрещал себе думать об этом, чтобы не нарушить его системную картину, поскольку любая неосторожность может породить опасные сомнения. Еще я почему-то думал, а вдруг он больше не придет, вот тогда я и займусь исследованием. Я посмотрел на кострище и понял, что забыл пообедать, а сегодня следовало бы устроить праздничную трапезу. Эта идея мне понравилась, поэтому я быстро разжег костер, почистил большую картофелину, разрезал ее на две части и поставил кастрюльку на огонь. Эти простые заботы очень приятны после напряженного дня. Я люблю созерцать пляски языков пламени, их угасание, возгорание, яркие вспышки и бесконечное движение различных цветовых пятен. При этом, над всей этой сложной картиной совершенно спокойно и ровно возносится прозрачная струйка дыма, которая завораживает своей таинственностью.               
       Обеденный отдых дал мне силы, и я решил написать вечерний пейзаж. Он тоже был умиротворенный, но уже с легкой грустинкой уходящего дня. Когда день угасает, тогда наступает всепроникающая тишина, которая настораживает и слегка опьяняет, чтобы все погружалось в покой отдаленно напоминающий вечность.               
       Мой второй рисунок настойчиво склонял меня к молитве перед сном, поэтому я решил отменить ночное бдение. Вечерняя молитва для меня привычна, тем более, что сейчас у меня всё в состоянии неопределенности. Я вдруг вспомнил, что об этом мы говорили с Еленой. Вслед за этой мыслью появился её яркий образ, но я сразу его погасил, поскольку он был совершенно неуместен в этой ситуации. Я подумал, - наверное, она вспоминает меня, но, отбросив эту мысль, направил внимание в область, где рождаются сновидения. Конечно, сны могут быть более страстными, чем мои мысли, но я не способен их запрещать.

6.
       На следующий день я нарисовал еще четыре пейзажа и завершил осмысление схемы, придав ей более четкий системный характер. В день прихода отца Серафима, я решил изобразить по памяти лунный пейзаж. Мистика луны меня всегда особо волновала, но сейчас я не понимал сущность её таинственности. Размышляя об этом, я вдруг увидел, подходящего ко мне отца Серафима. Он очень тепло обнял меня со словами:               
  - Прости, дорогой брат, мне пришлось прийти раньше, чем мы договорились, если ты не завершил свои дела, то я с радостью тебя подожду.               
       Я слегка удивляясь сказал:               
  - У меня одно дело, это наше общение. Я рисовал в ожидании тебя. Ты можешь посмотреть, мои рисунки, если тебе интересно.               
  - Естественно, мне очень это интересно. Чем лучше я тебя узнаю, тем более точны будут мои советы.               
       Я разложил все рисунки, объясняя их смысл, а затем сказал:               
  - Поскольку мы коснулись искусства, я должен тебе сообщить, что хотел бы написать для тебя икону к следующему моему приезду.               
       Он посмотрел на меня с улыбкой, и сказал:               
  - Я очень благодарен за такое предложение, и с радостью его принимаю, но в связи с моими обстоятельствами, думаю, будет прекрасно, если ты напишешь для отца Михаила образ Архангела Михаила в схиме по видению Иосифа Исихаста и Ефрема Филофейского. Обычно, его пишут в воинском одеянии. Схима же будет отражать борьбу Архангела с дьяволом в нашем сердце. Твои же акварели очень интересны, и я буду тронут, если ты одну из них подаришь мне.               
  - Обещаю выполнить твое пожелание, что же касается моих картинок, то выбирай любую.               
       Он, взяв в руки лунную ночь, сказал:               
  - Если ты не против, то я возьму эту, поскольку ночь является основным молитвенным временем на Святой Горе.

7.
  - А теперь я хочу спросить, удалось ли тебе усвоить сущность нашего прошлого разговора?               
       Я с благодарностью ответил:               
  - Основные твои мысли я изобразил в виде схемы, и они уложились постепенно в моем сознании.               
       Он очень серьезно сказал:               
  - Мне нравится твой творческий подход, тем более, что я предложу тебе сегодня активно участвовать в беседе. Итак, отвечая на мой вопрос, ты сказал «я изобразил», употребив при этом слово «сознание». Что эти слова обозначают? Чтобы нам понимать хорошо друг друга, у нас должны быть общие смыслы употребляемых слов.               
       Я понял, что меня ждет серьезное испытание и несколько смущенно сказал:               
  - Эта проблема меня давно беспокоит. На основании философской литературы сознание мне представляется высшим началом природы человека. Что же касается термина «я», то, наверное, он и обозначает мое сознание.               
       Он, улыбаясь, ответил:               
  - Нам с тобой необходимо говорить на православном языке, поэтому я определю эти понятия следующим образом. В процессе опыта нами накапливаются знания. Если мы в своих действиях их используем, то это означает, что они совершаются со знанием, поэтому именуются сознательными. Действия же, совершаемые автоматически страстями являются неосознанными. Позавчера мы с тобой договорились, что высшим началом природы человека является дух, в этом случае его мы обозначаем словом «я». Если мы не обуздали свои страсти, то духа нет и, следовательно, действую не я, а мои страсти. Это необходимо осознавать, когда мы употребляем слово «я», иначе многие наши суждения будут ошибочными и самое главное не будет стимула возрождения духа. Человек же без духа уподобляется животному, инстинктами которого являются страсти. Но инстинкты сохраняют животное, а страсти разрушают человека. Борьба со страстями успешна лишь в единстве с Христом. Любой иной способ борьбы с ними представляет собой попытку уничтожать одной страстью другую, что, по существу, не является борьбой. Для того чтобы нам понять каким образом обуздывать страсти, тебе необходимо ответить на вопрос: что такое совесть?
 
8.
       Когда я смотрел в его удивительно глубокие и добрые глаза - мне хотелось быть с ним простым и непосредственным. Но как только я начинал говорить, видно, сила страстей обволакивала мое сердце, поэтому сейчас, независимо от своего желания, я смутился.
       Я ответил смущённо:               
  - О совести существует множество представлений, но я не могу судить какое из них истинно. Некоторые современные исследователи полагают, что совесть - это древний инстинкт, который препятствует современному человеку свободно проявляться. Обычно, он влияет на психику очень болезненно, поэтому люди ищут способы защиты от него. Христиане же используют обличения совести для покаяния .   
       Он с сожалением сказал:               
  - Дорогой Николай, с таким представлением нам не удастся решить твои духовные задачи. Мы должны мыслить совесть духом, вытесненным в подсознание, который пробуждается, когда согрешившая страсть угасает, а захватывающая власть еще слаба. Но в таком состоянии наш дух способен лишь пробуждать чувство вины и направлять нас к покаянию. В связи с этим, Христос призывает тех, кто рабствует у страстей: "Покайтесь и веруйте в Евангелие". (Мк.1,15). Тихон Задонский пишет о совести: "Это глас Божий, вопиющий в нас, отвращающий и удерживающий нас от зла!"
      
9.
  - Итак, с совестью мы разобрались. В своем рассуждении ты связал ее с покаянием, которое должно занять особое место в нашей системной картине. Что оно такое в твоем представлении?
       Я был напряжен в ожидании нового вопроса, но когда его услышал, то он показался мне простым, поэтому я с легкостью ответил:               
  - В переводе с греческого языка покаяние означает изменение себя. В таинстве Исповеди человек, исследуя свой грех, принимает решение не повторять его, тем самым, изменяя себя. После этого священник читает разрешительную молитву.               
       Он, посмотрев сквозь меня, сказал:               
  - Ты изложил четко и кратко, как бы формальную сторону покаяния. Я же попробую рассмотреть сущность этого процесса. Современному человеку недостаточно иметь самое общее представление о нем. Для него принципиально осознавать всю динамику процесса, чтобы быть с ним в синергии на всех его этапах. Если он оказывается формальным наблюдателем, а не участником, то его вера угасает. Как мы уже понимаем, после совершения греха дух человека пробуждается в форме совести, которая проявляется в сердце силой чувства вины. Эта сила соединяет дух человека с Христом, Который есть Бог. Другой возможности единения с Богом у человека нет. Если он мыслит себя виновным в чем-либо перед человеком, то это обычное не христианское покаяние. Тот же, кто соединился с Христом в таинстве Крещения, верит, что Он пролил Свою кровь за его грехи, поэтому приносит свое покаяние именно Спасителю. Человек, соединившийся с Христом в покаянии, получает в дар Его благодать, которая позволяет установить запрет на проявленный грех. Этот запрет изменяет человека тем, что в его душе образуется благодатная сила, именуемая смирением, которая способна вести борьбу со страстями и творить духовные силы, противоположные обуздываемым страстям. Именно на этом пути душа человека уподобляется Богу, что является смыслом его существования. Если человек постоянно практикует покаяние, то образующееся смирение позволяет обуздывать многие проявления страстей, прежде чем они согрешат. Монахов такого уровня в монастырях Пахомия Великого обучали Иисусовой молитве, поскольку они уже способны были менять себя, не совершая грех. По существу, эта молитва открывает возможность пробуждать дух, что и является процессом спасения. Вот мы и приблизились системно к тому, что тебя интересует. Состояние же человека, пробудившего дух, и есть непрестанная молитва.
 
10.
  - По существу, христианское покаяние является методом единения человека с Богом. Это знание позволяет определить, каким чувством тебе необходимо заменить инстинкт самосохранения в своей молитве. Что ты думаешь?               
       Мне удалось преодолеть свою страстную скованность, поэтому я не стал мучительно что-то отвечать, а, улыбаясь, искренне сказал:            
  - К сожалению, я пребываю в предельно напряженном состоянии, осмысливая то, что ты говоришь, поэтому совершенно не способен что-либо предложить.               
       Он, улыбаясь более широко, чем обычно, сказал:               
  - Прости, наверное, я утомил тебя.               
       Я, забыв про свою скованность, поспешил сказать:               
  - Нет-нет, я полон сил и готов тебя слушать сколько угодно, но неспособен мыслить творчески.               
       Он уже серьезно сказал:               
  - Падший человек способен соединится с Христом только посредством пробуждения своего духа. Этот опыт обретается в покаянии. Для решения этой задачи в чувства Иисусовой молитвы необходимо привнести чувство вины. Практически это происходит, если, пробужденное чувство благодарности словами «Иисусе Христе», окрашивать чувством вины за свою греховность. Образование этого нового чувства и есть единение с Христом. За тем из этого чувства благодарность исключается словами «Сыне Божий», который есть Праведный Судья, а чувство вины углубляется осознанием адских мук как расплаты за грехи. Этот процесс завершается прошением о помиловании, которое свидетельствует о высшей форме устремления к борьбе со страстями. Такое понимание Иисусовой молитвы может породить представление, что она чрезмерно сложна и опасна. Но в реальности она весьма проста, если ответственно практиковать покаяние. Опасностью является безуспешность, которая возможна в любом делании, если оно происходит формально. Несомненно, хорошо, когда есть опытный наставник. Но если Господь его не дал, то значит, в этом состоит Его промысел. Не будем также забывать, что рядом с нами всегда находится Ангел Хранитель, который помогает во всех делах.

11. 
       Я с большой радостью и благодарностью сказал:               
  - Ты изложил все так просто и ясно, что вопросы исключены.               
       Он ответил очень спокойно и доброжелательно:               
  - Я рад, что ты все понял, поскольку это основа будущего успеха. Молитву мы рассмотрели, теперь необходимо подумать, как упростить путь этого делания? Основой практики Иисусовой молитвы является безмолвие, это означает полное исключение помыслов. Чтобы упростить решение этой задачи нам необходимо ответить на вопрос, свободен ли современный человек в своих действиях?
       Существует много ответов на этот вопрос, но нам необходим такой, который упростит нашу борьбу с помыслами. Таким ответом является призыв апостола Павла: "Со страхом и трепетом совершайте свое спасение, потому что Бог производит в вас и хотение, и действие по Своему благоволению". (Флп.2,12-13). Осмысление этого призыва не простая задача. В связи с этим будет целесообразно решать нам эту проблему в форме дискуссии, чтобы ты не только слушал меня, но раскрывал и себя. Итак, о чем говорит ап. Павел?.               
       Я понял, что меня ждет новое испытание, поэтому начал рассуждать очень осторожно:               
  - Апостол призывает человека к высокой ответственности в своем спасении, потому что Бог действует в нас по Своему благоволению, чтобы мы, устремляясь к добру, соблюдали Его заповеди.               
       Отец Серафим, посмотрев на меня пристально, спокойно сказал:               
  - В самом широком смысле ты прав. Естественно, Бог всегда направляет нас к добру. Но если мыслить человека греховным, то ситуация существенно сужается и возникает особая опасность. Её смысл состоит в том, что раб страстей постоянно грешит, апостол же Павел о таком человеке говорит: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злого, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех». (Рим.7,19-20). Об общей ситуации апостол сообщает: «Нет делающего доброе, нет ни одного». (Рим.3,17). Макарий Великий раскрывает сущность греховности: «Лукавый князь облек грехом душу, все существо её, и всю осквернил, все пленил в царство свое, не оставив в ней свободным от своей власти ни одного члена ея, ни помыслов, ни ума, ни тела, но облек её в порфиру тьмы». (Прп. Макарий Египетский, «Духовные беседы», беседа №2). Как ни парадоксально, но при всем сказанном современный человек, в том числе и христиане, мыслят себя свободными в действиях.               
       Я, уже не смущаясь, прервав его рассуждения, спокойно спросил:               
  - Не можешь ли ты объяснить, почему невероятно развитая наука, постигающая как бесконечную вселенную, так и генетику, далека от этих проблем, без знания которых невозможно развитие человека?               
       Он, видимо оценив моё спокойствие, слегка улыбаясь, ответил:               
  - Современному ученому пока неизвестно, что его научная деятельность в значительной степени обусловлена глубинными подсознательными силами. Если обратиться к Библии, в которую необходимо уверовать, то несложно понять, что уже потомки Сифа и Каина, разделились по характеру осознания Бога. Сифиты «начали призывать имя Господа». (Быт.4,26). Каин же «был от лукавого» (1Ин.3,12), поэтому скрылся «от лица Господа». (Быт.4,16). Это означает, что каиниты отвергли Бога и устремились на путь научного познания безбожного мира. Естественно, бурное техническое развитие овладело умами многих людей. Религиозное и научное познание обусловили образование в человеке то или иное сочетание сифовой личности с каиновой, противоречия которых человеку необходимо осознавать. Так что ученый может постигать лишь выделенный ему фрагмент физической жизни. При этом, уровень научного познания сегодня столь высокий, что ученый одного направления не в состоянии познавать другое направление. К сожалению, тот, кто достигает больших высот в своем деле, нередко, самоуверенно судит о том, в чем не разбирается. Так образовалось научное отрицание духовного мира. В результате жизнь современного человека катастрофически разрушается. Но в настоящее время не сложно предвидеть, что наука находится на пороге осознания тотальной власти страстей над действиями человека. В этот период осознания такой несвободы человека Господь «отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов». (Мф.25,32). По существу, это необходимо, чтобы люди «соединены были в одном духе и в одних мыслях». (1Кор.1,10).               
       Я робко возразил:               
  - Господь же создал человека свободным.               
  - Ты прав, но с утратой духа - какая может быть свобода? Она у нас сохранилась лишь в покаянии, когда пробуждается совесть. В такой ситуации Господь вынужден нами управлять, иначе мы уничтожим друг друга. Апостол Павел сообщает: «Христос для того и умер, и воскрес, и ожил, чтобы владычествовать и над мертвыми и над живыми». (Рим.14,9). Христос же четко говорит: «Без Меня не можете делать ничего». (Рим.15,5). Он также призывает: «Итак, не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом». (Мф.6,31-34). Апостол же Петр также советует: «Все заботы ваши возложите на Него, ибо Он печется о вас». (1Пет.5,7). Господь попускает проявляться нашим страстям в такой степени, чтобы это было поучительно, мы же должны их обуздывать в покаянии. Именно в связи с этим ап. Павел говорит: «Бог производит в вас и хотение и действие». Это означает, что не мы управляем своими страстями и не они управляют нами, поэтому необходимо «со страхом и трепетом» осознавать все происходящее с нами, чтобы не ошибиться и быть за все благодарным. Преподобный Авва Дорофей призывает: «Веруй, что все случающееся с нами, до самого малейшего, бывает по промыслу Божию, и тогда ты без смущения будешь переносить все находящее на тебя». («Поучения Аввы Дорофея»).
   
12.
  - Итак, мы вспомнили, что сказано в Евангелии и у святых отцов о свободе действий человека, убедительно ли это для тебя?               
       Я с большой благодарностью ответил:               
  - Я потрясен и удивлен! Ведь я это многократно читал, и все эти мысли хорошо помню, но я никогда не связывал их с моим представлением о свободе действий человека. Я всегда мыслил мою свободу догмой.               
       Он посмотрел на меня понимающе и сказал:               
  - Чтобы тебе в эти мысли вжиться, используя энергию твоей веры в свободу, попытайся изложить свою позицию, отвергая убедительно мои доводы.               
       Я, слегка усмехнувшись и посмотрев в его искрящиеся добротой глаза, сказал:               
  - Ты используешь в своих суждениях много цитат, рассчитывая на мою веру в Священное Писание и опыт святых отцов. Ты также объяснял мне, что вера есть сила, позволяющая действовать в неизвестном направлении с риском на поражение, что меня смущает. При этом у меня есть знания из личного опыта, которые достоверны. Например, я стремлюсь творить добро, и у меня это часто получается. Вот и ты помогаешь мне на самом высоком уровне, а мы встречаемся всего лишь второй раз. Как я могу поверить ап. Павлу, что «нет ни одного делающего добро».               
       Он, широко улыбаясь, радостно воскликнул:               
  - Прекрасно! Твои доводы, основанные на твоем опыте, весьма убедительны. Но есть еще опыт тебе неизвестный, о котором говорит Христос: «Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». (Мф.5,38). На этапе формирования у человечества личности действовал закон «око за око». Но когда она была образована, необходим был закон «возлюби врага», регулирующего взаимоотношения личностей. Сегодня для твоего духовного становления необходимо осознание всецелой греховности людей. Мы с тобой уже поняли, что «я» - это не страсть, а дух, который предстоит тебе пробудить, но ты пока еще не вжился в это знание. А если духа нет, то, как ты можешь творить добро страстями? Они попускаются Господом, и если ты осознаешь, что произошло добро, то почему ты приписываешь его себе, ведь ты проявил страсть, поэтому тебе необходимо её осознавать, чтобы пробудилась совесть для покаяния. В этом состоит сложность процесса нашего спасения, поэтому святые отцы призывают: "Дай кровь, возьми дух". Итак, из наших общих усилий мы можем сделать вывод, что у современного человека есть только свобода покаяния, которая является путем к свободе действий. Теперь ты можешь осмыслить нашу встречу и приступать к Иисусовой молитве на новом уровне. Если у тебя нет вопросов, то мы можем расстаться.               
       Он говорил о расставании так спокойно, как будто мы завтра вновь встретимся. А во мне слова «мы можем расстаться» вызвали сильное чувство грусти и даже боли. Я, конечно, знал, что мы расстанемся, но не думал, как это будет тяжело. Мне казалось, что наша дружба протекает многие годы, поэтому о конце не может быть речи. Я начал судорожно искать вопросы, чтобы оттянуть расставание и пережить его. Он же видно почувствовал мое состояние, поэтому сказал:               
  - Ты получил ответы на свои вопросы, и, самое главное, ты понял, что все в воле Божьей, Который творил наше общение и всегда с нами, поэтому расставания нет.
      
13.   
       Я с грустью сказал:               
  - Я благодарен за все Господу и Богородице, но пока еще не имею опыта пользоваться полученными знаниями. Что же касается вопросов, то позволь задать ещё два, связанных с событиями, происходящими в России.               
       Он великодушно ответил:               
  - Конечно, конечно! Я слушаю тебя.               
  - У нас сейчас в разных дискуссиях остро обсуждается проблема национальной идеи для развития страны. Чтобы ты мог предложить?   
       Он посмотрел внимательно мне в глаза и, слегка улыбаясь, ответил:               
  - То, что я предложу, тебе уже известно из нашего общения, но повторение тебе не помешает. По существу, мой совет весьма прост. Социальный научный разум ищет национальную идею в сфере политики и экономики как стимул для процветания государства, но разве возможно решать эту задачу людям, у которых нет свободы действий? Сама же идея равенства и справедливости чужда людям, лелеющим свои страсти. Их прежде необходимо обуздать, что возможно осуществить только христианским покаянием, а для этого наука должна экспериментально доказать себе, что человек не способен своими и научными силами управлять страстями. В связи с этим, для благополучия любого современного сообщества основной идеей может быть только призыв Христа: «Покайтесь и веруйте в Евангелие». (Мк.1,15). Вся история человечества показывает, что если люди поклоняются золотому тельцу, то равенство невозможно. Нарушение же заповеди «Не судите да не судимы будете» неизбежно обуславливает конфликты и безумное вооружение. Первым шагом к построению разумного общества могло бы быть научное осмысление православного монашеского опыта. Думаю, такой совет наиболее целесообразен для нынешней ситуации во многих обществах. Если же учесть Евангельское предсказание будущего, то страсти людей будут возрастать. По мере развития техники это уже не сложно наблюдать сегодня. В связи с этим построение разумного общества невозможно и, следовательно, спасаться будут единицы. Ап. Петр об этом говорит: «Праведник едва спасется». (1пет. 4,18). Как ни трагично наше будущее, тем не менее, покаяние целесообразно в любом случае.

14.
       Мне хотелось задавать вопросы и углубить наш разговор, но почему-то я сказал:               
  - Спаси Господи, всё понятно. И второй вопрос, ты, наверное, знаешь, что сейчас по всему миру распространяется вирусная болезнь, от которой погибает много людей. Как ты к этому относишься?               
       Он глядя сквозь меня очень строго сказал:               
  - Ситуаций, в которых люди погибают очень много, трагедия же состоит в отсутствии осознания причины их гибели. Как мы уже отметили, человек не может не грешить, а о причине смерти многих людей Христос очень доступно говорит: «Думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но если не покаетесь, все также погибнете». (Лк.13,4-5). О том, как происходит гибель человека, Господь тут же поясняет притчей о бесплодной смоковнице, срубаемой Садовником, если у неё нет плодов, символизирующих покаяние. Ну вот, с Божьей помощью мы и решили все твои проблемы.               
       Некоторое время он смотрел на меня с теплотой молча, затем мы по-братски обнялись и он, перекрестив меня, спокойно ушел в свой неведомый для меня мир. Сейчас я более ярко чувствовал в его походке уверенность и смирение, но, по-прежнему не понимал, как они сочетаются. Он скрылся за поворотом, а я, почему то, еще долго смотрел в его сторону. Наверное, от того, что я продолжал его чувствовать, хотя и не видел. Интересно то, что мы общались с ним дважды, а у меня создалось впечатление, что наше общение длится бесконечно, может быть это и есть вечность, но об этом я уже не могу его спросить. И еще я чувствую, что он для меня самый близкий человек, наверное, от того, что он был духовным наставником, который за два дня преобразовал во мне то, что строится годами.               
       Я смотрел умиротворенно в морскую даль и с радостью вспоминал его великодушную улыбку, глубокий, пронизывающе теплый взгляд, и мягкий, спокойный  голос. Он не подавлял меня своими стройными мыслями, дружелюбно рассматривая мое мнение. Я вновь и вновь переосмысливал его суждения, и мне все время казалось, что он рядом. Это явно было не воспоминание, а какое-то реальное чувство, непонятное мне. Получается, что действительно ни какого расставания нет, а вся проблема во мне, рядом он или нет. Эта мысль мне понравилась. Я принес дневник, и начал описывать детали нашего общения, от этого я чувствовал его все глубже и глубже. За тем я почему-то подумал, что это есть созерцание, хотя я не знаю, что оно собой представляет.
 
15.
       Все оставшиеся дни моего пустынножительства пролетели как один день. Я четко осознавал себя совершенно другим человеком от того, что характер моих мыслей в корне изменился. Прежде всего, меня перестала беспокоить проблема моих будущих событий. Я понимал, что Господь устраивает мою жизнь наилучшим образом, поэтому никакие сложности меня не пугали, поскольку они мне во благо. Моя же основная задача состоит в исследовании того, что со мной происходит, чтобы соединиться с Христом в покаянии. У меня уже сейчас резко снизился поток помыслов, поэтому моя молитва углубилась. Это реальный факт, и он меня окрылял. Самое же главное, я понимал, что молитва пробуждает мой дух, который я уже узнавал, когда слушал голос совести. Как ни парадоксально, но чувство вины за каждую ошибку меня начало радовать, поскольку это было пробуждение моего духа, который и есть я. Такое отношение к совести побуждало меня исследовать каждое чувство и мысль. Естественно, я благодарил Господа за мое преображение, в результате моя молитва наполнялась благодатью.               
       Наступил последний день моего одиночества. Мы с отцом Михаилом договорились, что я оставлю у него свой рюкзак и палатку до следующего приезда. Я проснулся на рассвете, быстро разобрал кострище, чтобы не было следов моего пребывания здесь. Собрал палатку и, поблагодарив Господа и Богородицу за пристанище, покинул уже не мою поляну. У родника я спрятал в кустах свою дорожную сумку, чтобы забрать её на обратном пути и пошел к отцу Михаилу. Он уже ждал меня у калитки. Я передал ему свои вещи, и он радостно обнял меня на прощанье, пожелав Ангела Хранителя. Я поблагодарил его за большую поддержку через отца Серафима, он же удивленно сказал:               
  - Я такого не знаю, а если ты получил помощь, то и, слава Богу.               
       Вопросы были излишни, поэтому я быстро ушел озадаченный. Его слова были для меня громом среди ясного неба. Спускаясь вниз, я напряженно пытался понять, кто послал ко мне отца Серафима и даже забыл взять у родника свою сумку, но вскоре вспомнил и вернулся за ней. Я не мог найти ответ на свой вопрос и, в конце концов, решил, что это мое мирское любопытство. Духовный уровень отца Михаила и отца Серафима непременно связывает их, но мне об этом не следует знать.      
       Я поднялся на паром, расположился на верхней палубе и начал любоваться морем, которое рисовал много раз. Мне было очень приятно ни о чем не думать и безмятежно созерцать мир монастырей Святой Горы. Сойдя с парома, я купил сувениры для друзей, нашел свой полупустой автобус и начал любоваться картинами, мелькающими в окне. Автобус постепенно удалялся от Афона, я же в своем сердце все больше и больше с ним сближался.               
       Некоторое время спустя, я начал перечитывать Афонские записи. Теперь мне казалось, что я жил на Святой Горе, как в Небесной обители, только было непонятно, какой "я" сейчас это осознаёт: тот, кто посетил Небеса, или тот, кто вернулся в свой бренный мир. Я думаю, что отец Серафим сказал бы: "я" есть дух, который не раздваивается. Он есть или его нет.
               
АМИНЬ!               
               
13 февраля 2021 г.