Другие Полная версия

­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­Тополиный пух наметал сугробы в Таврическом саду; донжуанствовал - прилипая к подкрашенным ресничкам девушек, спешащих на работу, или с неё уже уходящих; неторопливо и важно влетал в распахнутые стрельчатые окна фундаментальной медицинской библиотеки, где когда-то была часовня -- первого в России Института для усовершенствования врачей. Он был учреждён при содействии Великой княгини Елены Павловны, золовки Николая l. Лик с портрета покровительницы Института проглядывал сквозь стёкла старинного резного шкапа из красного дерева, с прекрасной витиеватой лепкой; взирал, -- на многоярусные книжные полки; на причудливый, всё ещё яркий арнамент стен -- не закрашенный, в отличии от росписи на потолке, / сказывали: расписывал сам Васнецов/; на дивной красоты люстру из веницианского хрусталя. ­­­­­­­­­­­­­­­­­­­

Впервые она увидела его в МАПО*, когда он медленно поднимался по мраморной лестнице, покрытой красным бархатным ковром ( ещё из тех старинных времён, о которых Зоя читала в книгах и которые вырвали с корня;ми). Высокий, худой человек, очень прямой, с густыми, седыми волосами до плеч, в мешковатых, застиранных брюках и рубашке. В авоське ** лежали стопки книг. К ним!? Что нужно этому... у них в библиотеке.
-- Здравствуйте Роман Алексеевич, рада Вас видеть, давно не заходили, думала может заболели, -- радушно сказала директриса, поднявшись ему навстречу.
-- Извините голубушка, ради Бога извините, приболел немного, а прислать некого.
Забирая у незнакомца книги ( почти все были на французском и английском языках, подобные книги и журналы, в оригинале, покупались за валюту, а пользовались ими человек 5 -- 6), Зоя заглянула в учётную карточку: год рождения -- 1891. Санкт- Петербург. 89 лет?! Из той эпохи, что и красный бархатный ковёр?!
Непостижимо! Испытывая острое любопытство, девушка придвинулась поближе к беседующим:
-- Я очень стараюсь себя беречь, очень; так хочется жить, так хочется. Смотрю на людей: бегут куда-то, всё им неймётся, 
всё чем-то недовольны, суета, суета кругом. Как ночами в Баден-Бадене, в казино.
Зоя не отрываясь смотрела на этого человека, стараясь не пропустить ни одного слова. Она любила разговаривать со старыми людьми -- живая история, а сейчас...человек... из рухнувшего мира.
Взяв несколько английских журналов, мужчина вышел.
-- Кто это!?
-- Профессор медицины, учился в Сорбонне, много лет жил и работал в Европе.
-- А почему один, дети есть?!
Женщина внимательно посмотрела на девушку:
-- Я была знакома с некоторыми его коллегами, говорили: очень любил жизнь, роскошь, женщин; а жизнь, роскошь и женщины отвечали ему взаимностью. Был несколько раз женат.
-- А дети!?
-- Дети, внуки... видно имеют они на него свои обиды....
-- Какие обиды, он же уже старый, одинокий, ему помощь нужна!
-- Ходит к нему иногда наша уборщица, полы помыть, постирать бельё, пенсия у него хорошая, да разве ему нужна такая помощь. Квартиру имеет огромную, рядом -- на Салтыкова-Щедрина. Лет 20 назад по Ленинградскому радио звучала его музыка -- вальсы. Он и тогда был ещё очень импозантным мужчиной, да и сейчас моложаво выглядит...  -- директриса вздохнула.
Больше Зоя не видела профессора, но подбирала заказанную им литературу и отдавала академической уборщице.
Зоя не забывает Романа Алексеевича; повзрослев, она вспоминает и свой грех -- когда увидела его на лестнице, а позже услышала историю его жизни, мелькнула мысль: чем так жить сегодня, может лучше умереть.

* МАПО: Медицинская академия последипломного образования. Санкт-Петербург.

** Авоська: (сетка) -- плетённая хозяйственная сумка для продуктов.