Глава 3. горный дьявол

ГЛАВА III.
ГОРНЫЙ ДЬЯВОЛ.
Не успели они сделать и дюжины шагов, как их поразил внезапный крик, не похожий ни на что земное. В тот же миг раздался мужской голос, явно в опасности. Эти звуки, так внезапно донесшиеся до их ушей, чрезвычайно испугали бедного Яна, и он отпрянул с выражением ужаса на лице, но Бен поспешно побежал вперед по направлению звука, за ним медленнее следовал француз. Они достигли ровного участка земли между утесами, где они расширились достаточно, чтобы оставить, возможно, акр земли, и на этом участке земли два человека боролись на жизнь или смерть. Одним из них был молодой человек в одежде горца, который упал на одно колено и, обхватив рукой тело своего врага, с отчаянной энергией размахивал ножом.

Другой-существо, одетое в шкуры, дикое, волосатое, страшное существо, которое нельзя было назвать человеком. Этот свирепый[25] У твари не было никакого оружия, кроме короткой дубинки, которой она сражалась с отчаянной храбростью, отражая удары ножа и нанося в ответ страшные удары. Когти этого ужасного убийцы были похожи на когти пантеры. Зубы выступали над нижней губой, белые и дикие. Сражаясь, он издал крик, который приветствовал появление трапперов в долине. Чуть поодаль, сжав руки, в агонии ужаса стояла молодая девушка. Бен не успел даже взглянуть на нее, но, вскинув винтовку к плечу, выстрелил на гризли-демона, который, казалось, одержал верх и с удовлетворением увидел, как рука, поднявшая дубинку над головой его противника, упала рядом с ним.

Зверь издал тот же свирепый крик, который привлек их внимание в первый раз, и, повернувшись, бросился вверх по склону скалы, в то место, где никогда не ступала нога человека. Жюль выстрелил в него, но безрезультатно, и он перевалился через скалу и исчез из виду, скрежеща зубами и завывая, как раненый волк. Бен бросился на помощь юноше, который, истекая кровью, упал на землю, и поднял его на руки. В ту же минуту девушка вышла вперед с выражением нежного сочувствия на лице, которое нельзя было не понять.

- Как ты себя чувствуешь, Бентли?” - спросила она. - Ты сильно ранен?”

“Надеюсь, что нет, - ответил молодой человек.

В следующее мгновение он потерял сознание от потери крови, и пока они делали все, что в их силах, чтобы помочь ему и остановить поток крови, Бен успел взглянуть на девушку. Это была женщина, похожая на леди, с милым лицом, спокойным, смелым взглядом и стройной фигурой. Ее платье принадлежало к высшему классу западных эмигрантов, хотя и было испачкано и порвано. Молодой человек по имени Бентли был ранен в дюжину мест острыми когтями своего покойного противника и жестоко избит по голове тяжелой дубинкой. Они подняли его на руки и понесли вперед. Еще через мгновение они повернулись. свернули на тропинку и добрались до места их стоянки. Они набрали сосновых веток, набросили на нее одеяла и положили раненого. Бен обладал некоторыми грубыми познаниями в хирургии, которые теперь сослужили ему хорошую службу. Он ушел и сразу же вернулся, держа[26] в руках у него небольшая кучка листьев. Он положил их на плоский камень и быстро превратил в пемзу, которую приложил к ранам молодого незнакомца. К этому времени он пришел в себя и, хотя еще не совсем пришел в себя от потери крови, понимал свое положение и ту заботу, которую заботились о его выздоровлении.

Девушка молча последовала за ними. Что - то в лице Ловца Бена внушало ему доверие. Ни одна женщина после этого не могла смотреть ему в лицо и не испытывать ни малейшего страха. Хороший, храбрый старик, знающий свое дело и делающий его.

Когда все, что можно было сделать для утешения раненого, было сделано, Жюль Даман развел костер и начал жарить бифштексы из оленины, которые нашел в седельных сумках. В кулинарии есть природный вкус к изящным искусствам, который, по-видимому, характерен для французского народа, и Жюль не был исключением из этого правила. Видеть, как он трудится над олениной, было бы равносильно тому, чтобы у эпикурейца потекли слюнки. И хотя Ян не был эпикурейцем, он был ужасно голоден после схватки с медведем и наблюдал за процессом приготовления пищи с чувством неудовлетворенной тоски. что чрезвычайно обрадовало Бена.

- Ты голоден, старина?” - сказал он.

“Хунги? Ты любимец. Я йост, как голодный аш нефер вас. Почему ты так долго ждешь, Шулес? Лучше поторопись, пока я не умер с голоду.”

- Только не я. Вы увидите, что торопить мясо невозможно. Он должен вариться достаточно долго, иначе он не будет пригоден для свиней. Вы не должны ожидать, что я пренебрежусь своей стряпней сейчас, когда в деле замешана леди.”

- Ох, кум, кум. Не держи его больше здесь. Я больше хунгри эфери миннит.”

Жюль покачал головой и продолжил переворачивать бифштексы с таким интересом, какой может испытывать только француз. Наконец с этим было покончено, и, взяв кусок оленины на кусок коры, он подошел к молодой леди и протянул ему кусок с видом маркиза, предлагающего угощение герцогине. И в самом деле, милости г-на Жюля Дамана в данном случае сделали бы честь любому его званию.

[27]

“Ты только посмотри на него, - прошептал Ян, и его бока затряслись от сдержанного смеха. - Ты думаешь, он шентлман, вен и нефер видит такого вула мерзкого и лифс.”

“Оставь его в покое, Ян. Ты злишься, потому что не можешь красоваться перед девушкой так, как он. Не отрицай этого, ты знаешь, что это правда, - сказал Бен.

“Я нефер делс человек он врет, - холодно сказал Ян, - положи вен я вру Я далкс йост эш ты писаешь далкин сейчас. - Че, динь-динь, а?”

Молодая леди с улыбкой и поклоном приняла предложенную французом еду и с аппетитом принялась за еду. Остальные угощались сами, и даже раненый избавился от большого количества вкусного мяса. Когда они закончили, Жюль очистил стол, бросив кору в реку, и они подошли к костру, в который Бен подбросил еще дров.

“Эф, если бы это не требовало слишком многого, юная леди, я бы хотел знать, как вы здесь оказались. Не часто мы видим молодых и красивых девушек на Черных Холмах.”

- Вы имеете право знать, после того, что вы сделали для нас, - ответила она сладким голосом.

“А теперь не начинай свой путь,” сказал Бен. - Я этого не вынесу. Мы ничего не сделали.”

- Ты спас нас от этого ужасного существа.”

“Пшо! Что значит нажать на спусковой крючок? Это не проблема для человека, привыкшего смотреть в двойные прицелы. Рассказывай свою историю и не обращай на нас внимания. У нас есть желание сделать тебе добро, мэбби, потому что у нас есть цепочка. Как тебя зовут?”

“Меня зовут Миллисент Картер, - ответила она. - Моего компаньона зовут Бентли Моррис. Мы были частью группы эмигрантов, направлявшихся на Дальний Запад. Полагаю, для вас это старая история. Ночью на нас напали индейцы, и мы-все, что у них осталось, чтобы рассказать эту историю.”

- Der Sherusalem!” с ужасом воскликнул Ян. - Ненавижу индейцев.”

- Держу пари, это была проклятая Черноногая ферма в Небраске,” сказал Бен. «Что? Ни один из всех комп'ньев не остался, кроме вас двоих?”

- Мы одни. С помощью сильной руки моего друга я спасся от этой сцены крови и смерти, от которой у меня и теперь тошнит сердце. Ты поймешь, что если бы не он, я был бы одной из жертв.”

“Миллисент!” воскликнул раненый.

- Помолчи, Бентли. Это твоя храбрость спасла меня. Ты вернулся в самый разгар схватки, когда мог бы спастись один.”

“Он храбрый парень,” сказал Бен. - Если он будет это отрицать, я ему не поверю, потому что у него это в глазу. А теперь не говори ни слова. Продолжайте, мисс.”

- До этого места было много утомительных миль, и мы устали и устали еще до того, как забрались так далеко. Мы дошли до входа в это место и вошли, чтобы найти безопасное убежище на ночь. Когда мы проходили мимо, мне показалось, что я слышу за нами шаги, и я сказал Бентли: Он тоже услышал их и встревожился. Мы держали курс, пока не достигли места, где вы нас нашли и где Бентли решил провести ночь. Прошло, наверное, около часа, и он уже собирал хворост, чтобы развести костер, потому что мне было холодно и мокро, когда это ужасное существо появилось на берегу. скалы над головой, издавая свой страшный крик. Если я доживу до старости и седины, это ужасное видение никогда не покинет меня. Теперь я вижу это ясно.”

“Встаньте, мисс, не бойтесь. Теперь ты в безопасности, - сказал Бен.

- Поставь ват, если дат туйвел вас в кум пак агин, Пенн?” - сказал Ян, беспокойно оглядываясь через плечо. - Теперь я его боюсь.”

- Лучше бы ему этого не делать. Пусть попробует на эф, если хочет жрать свою кашу. По-моему, я-экаль для любой низкопробной склоки вроде этой. Не бойтесь, мисс. Тар не представляет никакой опасности.”

“Это ребячество с моей стороны-бояться сейчас, - сказала она, - когда у меня есть такие способные защитники. Там это чувство исчезло; я полностью доверяю тебе.”

- Тет прав. Ты мог бы сделать глупость, доверившись старому Бену Миффину. Это мое имя, мисс. Ловец Бен, так меня иногда называют. Это Жюль Даман. Он будет стоять рядом с тобой и готовить всю еду. Это Ян Шнайдер. Смотреть на него особенно не на что, но он недавно убил гризли тем самым плакальщиком, которого называет рером. Разве он не рычит, когда взрывается? Наверное, нет!”

“Это гут-гун,” сказал Ян. - Не смейся надо мной сейчас, Пенн Миффин.”

- Кто это над тобой смеется? А я-нет. Я говорю даме, что ты будешь стоять рядом с ней и стрелять в эту чертову тварь, если она вернется сюда.”

“Вы знаете, как можно назвать это существо, сэр? - спросила девушка.”

- Не говори мне “сэр". Я старый Бен Миффин. Пожалуйста, называйте меня по имени.”

- Если тебе понравится?”

- Держу пари, мне это нравится. Я нисколько не стыжусь своей ручки. Он хороший, и я кончаю от него честно—так же, как кончаю от всех своих ловушек. Я сражаюсь с фа'рором за каждую вещь, даже с проклятым низкопробным мазком человека из Гудзонова залива, и все знают, что они не люди. Ты спросил меня, что это за тварь. Говорю тебе, фа'р, я не знаю. Раньше я такого не видел. Кое-кто из ребят тоже это видел, но они не знают. Это тварь из рода квар. Если бы я сказал об этом свое слово, я бы подумал, что это война наполовину человека и наполовину волка. Это достаточно подло.”

- Он не разговаривает, но вы заметили, что он одет в шкуры.”

- Я это видел. Это четвертьфинал, надо сказать. Мальчишки называют его Горным дьяволом. Это хорошее имя. К счастью для твари, я выстрелил в спешке; а потом этот юнец оказался таким, что я не мог стрелять ни в кого, кроме руки. Я попал.”

“Это спасло мне жизнь,” сказал молодой Моррис. “У меня не было сил отразить еще один удар; я чувствовал, что мое время пришло.”

- Так что тебе следовало бы подумать. Здесь, в Черных холмах, погиб не один человек, а дюжина хезов, время и агин. Что бы это ни было, оно ненавидит человека, как смерть. Не болтай слишком много, юноша, это может причинить тебе боль.”

“Эти царапины ничего не значат,” ответил Моррис. - Через день или два я поправлюсь.”

- Оглянитесь вокруг и посмотрите, как вам понравится место, где вы будете жить, пока мы не уедем в Штаты.”


ГЛАВА IV.