Весенние перемены

Старая абрикоса заневестилась днём. Ещё вечером даже намёка не было на весенние перемены.

Озябший за зиму корявый коричневый ствол подставил бок весеннему солнышку. На поверхности шершавой коры пузырились капли прошлогодней смолы. По глубоким ложбинкам пробегали одиночные муравьи, разведывая путь для своей тропы.
Толстые пруты веток антеннами торчали в разные стороны.

Уже набухшие почки силились раздвинуть клейкие красно-коричневые чешуйки. Те сопротивлялись из последних сил. Как мамка, которая боится выпустить на улицу ребенка после болезни. Нерешительно прикладывает ладонь ко лбу чада, задумчиво посматривает на градусник, сверяет его показания с видом за окном. И решительно запирает входную дверь: рано ещё, посиди.

Нежные, с розовинкой, лепестки сидеть не хотели. И настойчиво протискивались сквозь узкие щели плотных покровных чешуй.
К утру у кроны дерева   появился слабый розоватый отсвет. Именно отсвет. Даже на дымку непохоже. Тень. Намёк. Ожидание чуда. Это через тонюсенькие щелинки просвечивала изнанка лепестков.

Спустя пару часов жесткие корочки сдались под натиском слабых маленьких, с ноготок младенца, тоненьких пластинок.
На каждой ветке, вместо тёмных плотных почек, закружились белые хороводы. Это кружились, победно взявшись за руки, вырвавшиеся на свободу лепестки.

Старое дерево приободрилось. Расправило крону, упруго и молодо потряхивая ветками. Словно и не было пронзительных февральских ветров, осенних плотных туманов, январского обледенения.