Вчерашняя роза, 1 глава, начало

ГЛАВА I


- Интересно, что он имел в виду, - сказала Сильвия, снова поворачиваясь в кресле,
чтобы летний свет, смягченный и окрашенный задернутыми шторами,
падал на гравюру, которую она держала.

- Моя дорогая, - ответил полковник Уимпол, вытягивая свои все еще изящные
ноги, откидываясь на спинку стула и медленно соединяя свои нервные, но
красивые руки, -никто не знает."

Некоторое время он не двигался, а его подопечный продолжал
пристально разглядывать Рыцаря Дуэрера. Он был известен как "Рыцарь, Смерть
и дьявол", и она только что получила его от своего опекуна в подарок на день
рождения.

-Но люди, должно быть, много думали об этом, - сказала наконец Сильвия
. - Наверняка есть истории о том, что это значит. Скажи мне. Я
уверен, что ты знаешь."

Она положила фотографию без рамки на колени, все еще держа ее за
края, чтобы порывистый ветерок, проникавший сквозь жалюзи, не
унес ее на пол. Одновременно она подняла глаза и
встретилась взглядом с полковником.

Ее серьезное молодое лицо выражало что-то вроде благоговения, когда она смотрела
на него, и, возможно, он думал, что это было незаслуженно, потому что он скоро
со слабым вздохом он отвернулся. Она тоже вздохнула, но громче, как
будто не стыдилась этого. Возможно, она знала, что он не мог
догадаться, что означает этот вздох, и это знание добавило немного боли к тому, что
она чувствовала сейчас и чувствовала ежедневно в последнее время. Она снова принялась изучать
гравюру.

-Для меня, - тихо сказала она, -Рыцарь-герой. Он заставляет Смерть
указывать ему путь, и он сделал Дьявола своим оруженосцем и слугой. Он
доберется до города на холме вовремя, потому что
в песочных часах еще достаточно песка. Вы понимаете?" Она протянула снимок полковнику.
-Песка еще достаточно, - повторила она. - А ты так не думаешь?"

Задавая этот вопрос, она снова посмотрела на него, но он склонился
над гравюрой, и она могла видеть только его четкий профиль в
полумраке комнаты.

-Может быть, он как раз вовремя, - тихо ответил он.

- Интересно, в каком из этих домов они жили? - спросила Сильвия.

- Кто такие "они"? Смерть, Дьявол и Рыцарь?"

"нет. Рыцарь и дама, конечно, - дама, которая ждет,
придет ли он вовремя."

Полковник слегка посмеялся над ее фантазией и посмотрел на нее, как на волшебницу.
легкий ветерок шевелил ее каштановые волосы. Он не понимал ее, и она знала,
что он не понимает. Его взгляд скользнул по ее каштановым волосам, фиалковым глазам,
изящно очерченным щекам и свежим молодым губам со странной полуунылой
улыбкой, которой не должно было быть, и которая оставляла усталость
позади всякий раз, когда она исчезала на время. Ему было интересно, что
случилось с девушкой.

Она не была больна. Это было ясно, потому что они проделали долгий путь, и
Сильвия ни разу не выглядела усталой. Полковник и мисс Уимпол, его жена.
пожилая незамужняя сестра отвезла Сильвию в Японию на встречу с отцом,
Адмирал Страхан, который некоторое время находился с небольшой эскадрой
в водах Дальнего Востока. Его довольно неожиданно отправили домой,
и Уимполы везли девушку обратно через Европу.
Мать Сильвии умерла три года назад и оставила ей небольшое состояние.
Миссис Стрейхен была сводной сестрой и не являлась кровной родственницей покойного.
Уимполз; но они были для нее как настоящие брат и сестра,
и она оставила своего единственного ребенка на их попечение в такие времена, как ее
служба мужа должна держать его вдали от дома. Девушке было всего
восемнадцать.

Полковник Уимпол задумался, не суждено ли ей страдать, как это
бывает с некоторыми женщинами, и эта мысль связала его с цепью другой
жизни и вырвала ее из его сердца, чтобы он мог увидеть ее и страдать, ибо
он познал боль в себе и через ту, которую любил. Он не мог
поверить, что Сильвия была обречена на скорбь, и молчаливая усталость,
которая в последнее время всегда была на ее лице, означала нечто такое, что он боялся
узнать, но за что он чувствовал себя смутно ответственным, как если бы он сам был виноват.
Он не выполнял свой долг по отношению к ней.

Он был человеком сердца, чести и совести. Давным-давно, в
ранней юности, он храбро сражался в долгой и жестокой войне и много лет
после этого оставался солдатом со старомодной
привязанностью к оружию, которая была разбита рыцарством, пока, наконец, он не
повесил свой меч, приняв мир как профессию. В самом деле, он никогда не
любил войны, кроме ее опасности и чести; и он
любил одну женщину больше, чем другую, но не против чести и не в опасности,
хотя и без всякой надежды.

Он жил просто, как могут жить некоторые люди и как живут немногие, среди
современного мира, время от времени расставаясь с иллюзией и
воспитывая на ее месте какой-то новый вкус, в каком-то невинном и простом
сознании, что это искусственно, но в уверенности, что это
безвредно. Он был мягок в своих поступках, со спокойным и незатронутым
чувством к другим людям, которое нередко смягчает тех, кто сражался
своими руками в убеждении в своей правоте и наносил и получал
настоящие раны. Война либо ожесточает, либо очищает человека; она никогда не покидает его.
он не изменился. Полковник Уимпол время от времени путешествовал, больше
ради того, чтобы побывать в каком-нибудь одном месте, которое ему хотелось увидеть, чем ради
того, чтобы побывать во многих местах. Между
этими двумя методами есть большая разница. Куда бы он ни пошел, он взял
с его характером и его немного формальной вежливости образом,
не оставляя себя дома, как делают некоторые, не приняв
личности в Европе, как маскировка, ибо, как он был, он был
состоянии аффектации, и он был уверен, что те манеры, какие были
Он был достаточно хорош для своей матери, был достаточно хорош для любой женщины в
мире, как, впрочем, и они, потому что он был джентльменом, то есть мужчиной,
и нежен во всем, кроме своей чести. Но никто никогда не
прикасался к этому.

Он тоже выглядел тем, кем был, с головы до ног. Это был высокий, стройный
человек, нервно-сильный, с твердыми серыми глазами, высокими чертами лица, гладкими,
короткими и седеющими волосами; простой и в то же время очень щепетильный в одежде.;
легок в движениях; не стар раньше своего времени, но уже имеет что-
то от утонченности возраста на благородстве своего преклонного возраста.
мужчина, от которого женщина ожидала бы великих свершений в крайнем случае,
но к которому она больше не обращалась бы за той маленькой услугой,
за тем малым, чего большинство женщин ожидает от мужчин, еще находящихся в расцвете сил.
Но он делал такие вещи без спроса и для любой женщины, когда это казалось
естественным. В конце концов, ему было всего пятьдесят три года, и,
по-видимому, установлено, что шестьдесят-это возраст освобождения человека
от рабства, если только человек добровольно не продлит срок рабства. Это оставляет десять лет свободы, если дожить до традиционного возраста человечества.

Но Сильвия не видела в полковнике Уимполе никаких признаков старости. В связи с ним
одно это слово раздражало ее, когда он произносил его, что иногда бывало
вполне естественно, и он был бы очень удивлен, если бы догадался, что она думает о нем и о чем думает, переводя взгляд с него на Рыцаря Дуэрера и с гравированного всадника на
живого человека. Ибо она видела сходство, которого не существовало,
разве что между двумя идеалами.

Рыцарь на картине суров, силен и мрачен, и сидит на своем месте конь, как воплощение неизменной воли, скакал на взнузданной судьбе против Смерти и Зла к добру. И усталая смерть Джейд опускает голову и нюхает белый череп в сторону, но
Зарядное устройство рыцарь поднимается вверх верхнюю губу и показал зубы в падаль
вещь и своды его сильную шею, в то время как рыцарь смотрит прямо перед
ему и заботы нет, и его закованным в броню ноги, пресс Великой лошади в
кстати, и его стальной перчатке держит бордюр и трензель в тиски. Что же
касается дьявола, то он крадется сзади, злой зверь, но смиренный, и ехал подло, с каким-то немым, животным изумлением в широко раскрытых глазах.

А рядом с Сильвией сидел полковник, спокойный, кроткий, спокойный,
ничем не выдававший отчаянной решимости и совсем не похожий на
мрачного Рыцаря. И все же девушка чувствовала родство между ними
и видела один и тот же героизм в мужчине и в изображенном всаднике.
В глубине души она жалела, что не видела полковника давным-
давно, когда он сражался, скакал навстречу смерти без страха. Но мысль о
том, что это было так давно, удерживала желание в глубине души.
словесная линия в колодце ее сердца. Молодежь облекает свои идеалы в дух
истины и прячет букву с глаз долой.

Но на картине Сильвия искала себя, так как Рыцарь ехал верхом на даме, и все, что она могла найти, - это большой старый дом
в городе, слева от самой высокой башни. Она ждала
где-то под высокой остроконечной крышей, со своей прялкой или
тонким шитьем, среди своих женщин. Придет ли он когда-нибудь? Есть ли время
до того, как песок в песочных часах Смерти иссякнет?

- Я хочу, чтобы лошадь опустила переднюю ногу и поехала дальше!- вдруг сказала она.

Потом она рассмеялась, хотя и немного устало. Как она могла сказать
полковнику, что он Рыцарь и что она ждет его в высоком
доме с множеством окон? Может быть, ему никогда не суждено узнать этого, и навсегда передняя нога коня будет поднята, готовая к шагу, который никогда не упадет на тропу.

Но полковник Уимпол ничего не понял. Не в ее характере было желать, чтобы старая гравюра превратилась в страницу из детской книжки с картинками.


- Почему ты хочешь, чтобы лошадь поехала дальше?" - лениво спросил он.

-Потому что песок долго не протянет, если он будет ждать,-тихо сказала Сильвия, и
когда она в третий раз заговорила о песке в песочных часах,
у нее слегка похолодело сердце.

-Время всегда найдется,- загадочно ответил полковник.
Полковник наблюдал за ее грациозными движениями. Она была одета в серое,
с маленькой черной лентой на шее, и мягкий свет льнул к
прекрасным очертаниям ее фигуры и каштановым волосам. Он снова подумал
о дочери, которая могла бы родиться у него, и даже о дочери
дочери. Ему казалось, что его собственные годы могут оказаться куда большим делом,
чем Сильвия готова признать. И все же, когда их опускающийся туман заволакивал
высоту надежды, он часто радовался, что их будет не так много, как
раньше. Он ничего не сказал, и в его глазах была мечта.

- Ты всегда говоришь, что стар. Почему?" Из окна донесся голос Сильвии
, но она не обернулась. -Это нехорошо, - сказала она
еще тише.

- Не добрый?" Он ничего не понимал.

- Это не по-доброму ко мне. Как будто мне было все равно. Кроме того, это
неправда!"

Именно в этот момент в ее голос вернулась уверенность, более сильная, чем когда-либо,
усиливая тон как раз тогда, когда он ломался. Она никогда не говорила
с ним в таком тоне. Он позвал ее.

-Сильвия! Ты придешь сюда, моя дорогая?" Она кончила, и он взял ее свежую.
молодые руки. - В чем дело? Что - нибудь случилось? Вы несчастны? Скажите мне."

На его вопрос фиалковые глаза медленно наполнились слезами, и она лишь
раз или два склонила голову, как бы соглашаясь.

- Вы несчастны?" Он повторил свой вопрос, и она снова печально кивнула.
- Но и счастливой тоже-часто."
В ее полных глазах не было места для счастья и печали одновременно.
Слеза упала, и ее место заняла радость от его прикосновения. Но он посмотрел,
вспомнил другие руки и начал понимать правду. Непрощенный дух Любви пришел, принеся с собой дыхание старых дней. Он смотрел и гадал, кого выбрала девушка, и радовался ее
счастью, в то время как сам тревожился за ее жизнь. Она была так молода, что,
должно быть, сделала свой выбор недавно и быстро. В порыве внутреннего вопрошания он
мысленно вернулся к тому долгому путешествию, которое они проделали вместе, и
ответы появились на многих лицах людей, скользивших перед ним. Один из них
остановил его и задержал мысль, как мимолетное воспоминание. Молодой
офицер флагманского корабля ее отца, худощавый, смуглый, ясноглазый, с
волевым ртом и редкой улыбкой. Сильвия часто разговаривала с ним, и
Яркие глаза мальчика наблюдали за ней издали, когда его
не было рядом. Спокойный и решительный, он был воспитан в пронзительном
воздухе северного моря, из тех немногих, из которых судьба может выбрать
одного. Это был тот самый человек.

Полковник заговорил так, словно сказал уже много, обрадованный и готовый
принять заключение девушки.- Я знаю, кто это, - сказал он, как будто все уже было объяснено. -Я рад, очень рад."

Он крепче сжал ее руки, потому что был человеком сердца, и
потому что его собственная жизнь странным образом рухнула, он знал, как она должна быть счастлива.
быть, имея все, чего у него не было. Но фиалковые глаза расширились, потемнели и
удивились, и слабый румянец появился и исчез.

-Ты действительно знаешь, наконец? - спросила она очень тихо.

- Да, дорогая, я знаю, - сказал он, потому что был уверен в своей
симпатии к ребенку.

- И вы этому рады? Даже такой, как я?"

- Воистину так! Я люблю тебя всем сердцем, моя дорогая."

Она смотрела на него еще мгновение, а потом зрение ее померкло, и
она спрятала лицо в его пальто.

- Скажи это! Скажи это еще раз! - повторила она, и ее белые пальцы сомкнулись.
крепко вцепилась в его рукав. - Я так долго ждала, когда ты это скажешь!"

Когда он взглянул на каштановые волосы, на его лице мгновенно появилось тревожное и наполовину огорченное выражение
.

-Что?- спросил он. - Чего же ты ждал от меня?"

- Это ... слова, которые вы только что сказали ... - Ее лицо все еще было скрыто, она
колебалась.

- Что я такого сказал? Что я люблю тебя, моя дорогая?"

Она молча кивнула, уткнувшись в его пальто.

- Что я всегда любил тебя, Сильвия, дорогая, - сказал он, и
его охватил страх.

- Ты никогда не говорил мне. И я не осмеливался сказать тебе-как я мог? Но теперь
вы понимаете. Ты знаешь, что годы ничего не значат, и
что в песочных часах еще есть песок, и мы с тобой вместе дойдем до конца
пути.--"

-Сильвия!" Его голос прозвучал резко и болезненно, когда он прервал ее.

Он был немного бледен, и его серые глаза были менее спокойны, чем обычно, потому что
он больше не мог ошибаться. Он храбро встречал множество опасностей,
но девушка пугала его, цепляясь за его рукав и говоря о своей
полудетской любви к нему. Затем его честь была потрясена, потому что
казалось, что это каким-то образом была его вина.

Она подняла глаза и увидела его лицо, но не могла понять его, хотя
предвидела зло, и крадущаяся тошнота разочарования
заставила ее упасть в обморок.

-Я не знал, что ты имеешь в виду, дитя мое, - сказал он, бледнея еще больше
и очень нежно отталкивая ее. - Я думал о юном
Ноксе. Я думала, ты его любишь. Я была так уверена, что это он."

Она отпрянула, теперь уже по собственной воле, пристально глядя.

-Нокс? Мистер Нокс?" Она повторила имя, едва слыша собственные слова,
почти ошеломленная своей ошибкой. - Но ты сказал ... ты сказал, что любишь меня.--"

-Как и ваш отец, - очень серьезно ответил полковник Уимпол. - Мы с твоим отцом
ровесники. Мы вместе были мальчишками. Ты знаешь это, моя
дорогая."

Она была всего лишь ребёнком, и он дал ей почувствовать, что это так. Она
на мгновение закрыла лицо руками, и, прежде
чем за ней закрылась дверь, полковник услышал первый короткий всхлип.

Он поднялся на ноги и стоял неподвижно, глядя на дверь. Когда он
был один, он мог бы улыбнуться, как это делают некоторые мужчины, но только не сейчас.
Сильвия, конечно, хотя и была поражена абсурдностью ситуации. Но его лицо
Ему стало грустно, и он тихо сел опять за стол и стал думать о том, что случилось.

Сильвия очень глупа, сказал он себе, пытаясь внушить
себе то, что, по его мнению, должно было быть его убеждением. И все же он был
глубоко и искренне тронут ее полудетской любовью, и ее невинность
казалась ему жалкой, в то время как ему было больно за ее боль, а больше всего
за ее всепоглощающее смятение. В то же самое время пришли воспоминания и видения, и его голова слегка наклонилась вперед,когда он сидел в кресле у стола. Видение надежды было с каждым днем все более тусклое, но воспоминание о прошлом было таким же бессмертным, как то, что было, не поддается воспоминанию.

Сильвия очнется от своего девичьего сна и в расцвете юной женственности полюбит мужчину своих лет. Полковник знал это. Она увидит, что он входит в ворота старости, в то время как
она стоит на пороге утра юности. Ещё несколько дней, или месяцев, или, самое большее, несколько лет, и она увидит, что он старик. Это было несомненно.

Он вздохнул, но не из-за Сильвии, а потому, что возраст-это смертельная болезнь.
и эта надежда должна в конце концов погибнуть. Время-это князь узких владений,
абсолютный там, где он правит вообще, жестокий по отношению к своему народу и неумолимый;
ибо, кроме своего скудного княжества, он ничто, и имя его не
известно в империи вечности. Поэтому, пока он правит, он поднимает
темное знамя смерти, беря дань жизни и отдавая взамен медленный яд.

Полковник Уимпол старел, и хотя женщина, которую он всё ещё любил,была немолода, она была намного моложе его, и он скоро должен был казаться стариком даже в ее глазах. И тогда надежды почти не останется. Он с грустью подумал о том, что Сильвия нашла в нем такого, чего эта другая женщина, знавшая его давно, казалось, никогда не видела. Но такие расспросы не могли найти удовлетворения.

Он мог бы ещё долго предаваться размышлениям, если бы остался один, но дверь за его спиной открылась, и по тому, как она открылась и закрылась, он понял, что
в комнату вошла его сестра.

-Ричард,- сказала она, - я удивлена." Потом она остановилась и стала ждать.