Вчерашняя роза, 2 глава, продолжение 3

- Я, конечно, не надеялся встретить вас, - ответил полковник, улыбаясь.
- Это правда, что перекрестки Европы находятся в Люцерне, если они вообще
где-нибудь есть. Мы с сестрой везем Сильвию Страхан домой из Японии.
Конечно, мы остановились здесь."

-О, конечно! - рассмеялся молодой Хармон. - Здесь все останавливаются. Мы пробыли
здесь так долго, кажется, на пути в Карлсбад."

Мать нервно взглянула на него, прежде чем заговорить, словно
не была уверена, что он скажет дальше.

- Я подумываю купить миниатюру,- сказала она. - Ты только посмотри
для меня? Ты знаешь все об этих вещах. Мне нужен ваш совет."

Лицо торговца вытянулось, когда он стоял на заднем плане, потому что он знал
полковника и понимал по-английски. Но пока она говорила, миссис Хармон
думала больше об Уимполе, чем о миниатюре, а он,
отвечая, недоумевал, как ему удастся побыть с ней
наедине хотя бы полчаса-один из тех маленьких получасов, которыми он жил
неделями и месяцами после того, как они миновали.

Миссис Хармон вела себя очень тихо, и не часто бывало много разговоров.
выражение ее лица изменилось. Ее смех был тихим, печальным и
иногда немного горьким. Иногда, когда можно было ожидать быстрого
ответа, она вообще ничего не говорила, и тогда на ее лице появлялась спокойная
неподвижность, почти таинственная. Только изредка, когда сын
говорил, она явно нервничала, и при звуке его голоса глаза
ее быстро и нервно обращались к его лицу, а
тени в уголках рта немного углублялись, и губы поджимались
. Когда он говорил что-нибудь более глупое, чем обычно, она была в ярости.
необычайно искусно и быстро обращал его слова в смысл ясным
объяснением. В другое время она обычно говорила довольно медленно и даже
лениво, как будто ничто не имело большого значения. И все же она была очень
разумной женщиной и ни в коем случае не была непрактичной в повседневной жизни. Ее
трагедия, если это была трагедия, тянулась медленно и долго.

Во-первых, любовь, которая была настоящей, безмолвной и настолько
неожиданной даже для ее объекта, что Ричард Уимпол никогда не догадывался о
ней даже по сей день. Затем брак навязанный ей обстоятельствами,
и которую она наконец приняла с величайшим благородством честной
цели. После этого много страданий, самым скрупулезным образом сокрытых от
мира, и один миг неизбывного ужаса.
На лбу у нее виднелся кривой шрам, скрытый густыми волосами, которые она убрала на лоб
. Когда она сердилась, лицо ее краснело, хотя больше ничего не менялось.
Потом прошло немного времени, и мысли ее мужа исчезли.
Даже тогда она пыталась заботиться о нем, пока это не стало безнадежным,
и он не стал опасным. Милосердие смерти казалось ему далеким,
и он все еще был жив, потому что был очень силен. И все
это время была медленно нарастающая уверенность в еще одном несчастье. Ее сын,
ее единственный ребенок, сначала был похож на других детей, потом стал тупым и
отсталым, а в конце концов, по сравнению со взрослыми мужчинами, неполноценным. Его
ум не слишком развился, но он был необычайно силен,
он научился применять свою силу и всегда преуспевал в
спортивных состязаниях. Поначалу можно было бы обмануться острым
взглядом его глаз, но они не светились умом. То
одно только совершенное физическое здоровье молодого человека делало их ясными и проницательными, как у
молодого животного; но то, что они видели, не вызывало никакой реакции
понимания или мысли.