Тени Богов. Ч2. Гл6. Облаченный в ветер

Глава 6. Облаченный в ветер

Под утро Тэю сделалось совсем худо – видимо, обезболивание, которое дал ему змееглазый, закончило свое действие, и разрывающая плечо боль, усиливаясь, горячими клыками все глубже впивалась в его плечо и раздирала грудь, заставляя его сжимать челюсти и метаться по постели. Пальцы судорожно и бессильно скребли тряпье, на котором он лежал. Губы пересохли и запеклись до того, что ему казалось, будто они покрылись коркой и растрескались, как земля после долгой засухи. Нити теней на стенах плясали и переплетались в один-единственный образ, который он силился разглядеть через пелену, застилавшую воспаленные от лихорадки глаза. И только одно имя слышалось сквозь хриплые рваные вдохи и свистящие выдохи.
Он звал кого-то, чье имя смутно помнил. Ему казалось, это должен был быть Ацката, но его внешность была совсем не похожа на него.
Тэй приоткрыл глаза, пытаясь найти его взглядом, но тот куда-то вышел, и только  одна из женщин сейчас была в комнате, потому что он попросил ее присмотреть за раненым.
Выходя за порог, Ацката столкнулся со старухой, и та, пропустив вперед дочь, схватила запястье Шехи, удержав его.
Тот нахмурился.
– Как смеешь ты прикасаться к Богу с Очень Далекой Звезды? – спросил он.
В его голосе послышалась угроза.
– Огненный дух, – невозмутимо произнесла старуха. – Твои глаза похожи на медь. Твои волосы похожи на сажу. Твой клинок похож на уголь. Твое пламя превращает в пепел все, к чему ты прикасаешься, верно?
Ацката судорожно сглотнул, пытаясь вырвать руку.
– Что тебе нужно? Зачем ты говоришь мне это?
– Ты ведь не так выглядел раньше, верно? – спросила она, вскинув взгляд. – Раньше ты и сам был похож на пепел.
Ацката, наконец, вырвал руку и хотел пройти мимо, но то, что она сказала, заставило его остановиться и замереть.
– Ты и его однажды превратил в пепел, верно? Так горел, что не смог себя сдержать?
Ацката заметно вздрогнул и, пошатнувшись, едва не упал. Он остановился и прижал руку к груди, пытаясь перевести дух.
– Значит, я права, – кивнула старуха. – Унизил его. Растоптал, уничтожил. А теперь что? Хочешь получить прощение?
Ацката повернулся. Его глаза блеснули.
– Что тебе нужно? – хрипло спросил он.
Старуха отвернулась.
– Будь осторожен. Лед весной очень хрупкий, – тихо произнесла она.
Больше не сказав ни слова, она вошла в дом.
Оставшись один, Ацката рухнул на колени, закрывая ладонями лицо.
Его плечи содрогнулись от беззвучных рыданий.
Если бы Тэй сейчас услышал сам себя, он бы очень сильно удивился, правда, женщина, которые сейчас находились с ним, с совершенно спокойным видом рассматривала что-то в его чертах.
При ней он звал Ацкату сотни и тысячи раз.
Старуха также приблизилась, склонилась над Тэем и озабоченно заглянула в его покрытое испариной лицо.
– Облаченный в ветер, – себе под нос проговорила она.
Сатина приблизилась.
– Что?
– Во сне или в беспамятстве в него вселяется дух, который наделяет его силой, – объяснила старуха. – Проявляется его скрытая сущность.
– И как ты только это видишь, мама? – спросила Сатина.
– С мое поживешь — и не такое будешь видеть, – многозначительно произнесла старуха.
 Сатина внимательно вгляделась в лицо Тэя. Из-под полуопущенных век на нее вдруг слабо блеснуло холодное синее пламя глаз арсина. Сатина отпрянула.
– Что это? – прошептала она.
– Говорю же, он — облаченный в ветер, – повторила старуха, – Он – Живущий во сне. Золотым Духом из Бездны одержим, – она указала на золотой узор на запястье Тэя. – Ты же знаешь – золото – удел тех, кто вернулся из мира мертвых. Он – один из них.
А потом, помолчав, задумчиво добавила.
– Но Весенний Лед слишком хрупок.
Тем временем в дом ворвался Ацката.
Он был явно чем-то обеспокоен, и сразу же, даже забыв, по своему обыкновению, обругать женщин за какую-нибудь очередную мелочь, принялся поспешно собирать свои вещи. Быстро прибрав все, он подсел на постель раненого.
Ощупав его лоб, приподнял его голову и сунул ему в рот пару пилюль.
– Это снимет жар, – проговорил он. Потом повернулся к женщинам.
– Я оставлю вам несколько штук, если у него снова будет лихорадка – дадите. И ни в коем случае не показывайте это ни князю, ни Советнику. Это будет наш с вами секрет. Вам все понятно?
Он протянул баночку с пилюлями Сатине. Та поспешно подскочила к нему, выхватив баночку, и сунула ее в карман передника.
Тэй наблюдал за его сборами из-под полуопущенных век.
– Уходишь? – пробормотал он.
Ацката пристально взглянул на женщин. Те, за эти два дня уже научившиеся понимать его без слов, торопливо кивнули и выскочили за порог.
Змееглазый повернулся к раненому.
– Ухожу, – тихо сказал он. – Скоро здесь будет Советник. Говорят, и князь тоже направляется сюда. Так что, мне лучше не задерживаться. Как бы не было беды.
Тэй прикрыл глаза.
– Разумеется, – едва слышно сказал он.
Ацката склонился к нему, и Тэй ощутил на щеке и губах его дыхание. Поднял ресницы. Увидев оранжевые глаза совсем близко, едва заметно вздрогнул и отвернулся.
Ацката развернул к себе его лицо и мягко коснулся губами его лба.
– Жар спадает, – выпрямляясь, тихо произнес он.
– Зачем ты это делаешь? – закрывая глаза, прошептал Тэй. – Зачем ты постоянно это делаешь? Почему нельзя быть друзьями, просто разговаривать, почему?
Ацката пожал плечами.
– Наверное потому, что я хочу больше, – спокойно произнес он, отвернувшись и продолжая сидеть на его кровати.
Тэй тяжело сглотнул и посмотрел на него.
– Хорошо, тогда уходи, – сказал он. – Уходи.
 Ацката едва заметно вздрогнул.
– Хорошо. Как скажешь,  – отвернувшись, внезапно ставшим ледяным голосом произнес он. – Уходи так уходи. В конце концов, я не могу бесконечно бегать за тобой. Я и так здесь порядком задержался. Надеюсь, ты справишься без меня.
От этого тона Тэю показалось, будто холод проник в самое его сердце. Он невольно прижал к груди ладонь и поморщился.
— Ацката…. Зачем ты… зачем ты так?
Тот задумчиво посмотрел на него. Оранжевые и зеленые глаза снова встретились. 
– Ты уж определись, чего ты хочешь, Тэй. Чтобы я был с тобой, или чтобы я ушел и больше не появлялся.
Лицо Тэя дрогнуло. Он отвернулся.
– Я не знаю, что тебе сказать, – тихо произнес он.
Ацката порывисто вздохнул и помолчал несколько мгновений, словно ожидая чего-то. А потом, отвернувшись, снова заговорил.
– Ты знаешь, мне тоже…. – он замолчал, а потом, словно набравшись духу, продолжил. – Знаешь, мне тоже могут причинять боль твои слова. Или ты думаешь, что, раз я… раз я из Шехи, то у меня нет совсем никаких чувств? Или ты думаешь, что раз я так или иначе связан с Королем Шшетаури, то я по определению зло? И это никак не может быть пересмотрено? Я никак не могу оправдаться перед тобой за это?
Арсин вдруг почувствовал, что его заледеневшее сердце гулко и больно ударилось о ребра, и он схватил здоровой рукой тонкое запястье змееглазого. Его голос дрогнул.
– Прости, – тихо сказал он. – Прости, правда.
Ацката кивнул.
– Хорошо. Мы поговорим об этом позже.
Он высвободил запястье, поднялся и, поспешно выпрямившись, накинул плащ, скрывая лицо капюшоном, и быстрым уверенным шагом вышел за порог.
Рука Тэя бессильно свесилась с кровати.
Ему показалось, что на мгновение ему вдруг стало невыносимо тяжко дышать, и он прижал к груди ладонь, словно стараясь унять боль. Кажется, из-за этой лихорадки все его чувства вдруг обострились. Но почему же так больно? Что же этот Шехи делает с ним?
Он закрыл глаза, все еще продолжая прижимать к груди кулак.
Он пролежал так некоторое время, сжимая зубы и сдерживая что-то, подступавшее к горлу, а потом, видимо, все же лекарство змееглазого принесло ему облегчение, и он, наконец, провалился в мутный глубокий сон без сновидений, на время избавляющий его от необходимости чувствовать.

***
…В какой-то миг забытье вновь уступило место недолгому просветлению, и на короткое время он опять пришёл в себя.
Внезапно осознав, что подле него кто-то сидит, он скосил взгляд. Резкое движение глазами причинило ему боль, и, зажмурившись, он коротко застонал. Когда ему все же удалось сфокусировать взгляд,  то в  узком луче тусклого света, падавшем из небольшого окна, он разглядел силуэт князя Теодора, который расположился на низеньком табурете в облаке сияющих, кружащихся в воздухе пылинок, и внимательно вглядывался в его лицо.
–  Ты-то здесь откуда? –  хотел спросить Тэй, но с его губ сорвалось только невнятное бормотание.
Теодор склонился к самому его лицу.
–  Что? Что ты говоришь? –  мягко переспросил он.
Тэй тяжко сглотнул.
– Убей меня, – уже отчётливее проговорил он. Не ожидавший такого поворота, Теодор отпрянул.
–  Что?
–  Убей меня, – повторил Тэй, посмотрев в его лицо совершенно ясным взглядом.  ; Что тебе непонятно? И откуда ты здесь взялся?
Теодор захлопал глазами.
– Я.… я получил известие от... от... – он замолчал, а потом продолжил. –  Твой... эм... князь… князь Дарон прислал весточку, что ты ранен. Что ты снова полез под стрелы.
–  С чего бы ему это делать? –  буркнул Тэй, закрывая глаза. Он прижал кулак здоровой руки к груди, где находилось сердце. Теодор с беспокойством отметил, что его названный брат довольно тяжело и прерывисто дышит, что его лицо имеет пепельно-серый оттенок, и вообще, он выглядит как умирающий.
–  Дай мне воды, пожалуйста, – пробормотал Тэй.
Теодор приподнял его голову и напоил его. Напившись, Тэй откинулся назад, закрыл глаза и вытянул шею, продолжая прижимать к груди кулак.
–  Ну, все, я готов, – тихо произнес он.
–  К чему это?  ;  удивился Теодор.
Тэй посмотрел на него. Его глаза лихорадочно блестели, а взгляд казался слегка безумным.
–  К смерти. Я же сказал – убей меня. Ты же сможешь сделать это быстро? Пожалуйста, сделай это быстро, я... я и так... я устал.
Он тяжко сглотнул и снова закрыл глаза.
–  Ты же знаешь, как это сделать быстро, князь? — повторил он свой вопрос. – Не мучай меня.
Теодор склонился над ним и вцепился в его здоровое плечо.
–  Ты что такое несёшь, придурок? –  прошипел он ему в лицо. Тэй с удивлением взглянул на него.
–  А что я несу?
–  Как ты можешь просить меня о таком, Тэй?!
Тот дернулся, пытаясь сбросить его руку, но Теодор вцепился в него, словно клешней.
–  Как у тебя вообще язык поворачивается говорить такое?! Как ты.... Ты бредишь! Я понял, у тебя бред, ты не в себе!
Теодор выпустил его плечо и упал на свой табурет, прижимая ладонь ко лбу. Тэй схватил его запястье и рванул на себя, вынуждая его пересесть на свою кровать.
–  Как я смею? –  прохрипел он, глядя ему в лицо. – Ты видел моё плечо? Хочешь посмотреть? Хочешь? – здоровой рукой он попытался сорвать повязку, заботливо наложенную Ацкатой, но Теодор удержал его. –  Там все раздроблено, князь, – хрипло продолжал Тэй. –  Разбито в крошки, перемолото в порошок.
Он вдруг выпустил его руку и прижал запястье к глазам.
–  Я больше не воин. Я больше не арсин, князь Дарон отстранит меня и вышвырнет вон. Я не хочу, не хочу сдохнуть в нищете, позоре и унижении, лучше просто убей меня сейчас. Я никому здесь не нужен калекой. Я и так никому не нужен, а уж калекой и подавно. Думаешь, я не понимаю? Или ты будешь заботиться обо мне до конца дней, князь? А? Нет, чем терпеть такое, лучше убей меня….
Он отнял руку от лица и с надеждой взглянул на Теодора. Обычно бесстрастное лицо князя исказилось.
– О, вот это я ненавижу больше всего, – простонал Тэй. –  Вот это выражение жалости на твоём лице.... Пожалуйста, – взмолился он. –  Или... или тогда я сам это сделаю, – внезапным резким рывком  он левой рукой выхватил из-за пояса князя кинжал. Но, из-за ранения и слабости его движения замедлились, и князь легко перехватил его руку и сжал запястье, вынуждая выпустить оружие.  Кинжал со стуком покатился по полу.
– Тэй, – сдавленно проговорил Теодор. –  Тэй, не надо, я прошу, не надо. Перестань. Ты же знаешь, что это оружие не причинит тебе вреда.
– Тогда просто… просто сверни мне шею! – закричал Тэй. – Или я сам что-то сделаю с собой!
– Боги, да никто не бросит тебя и не отстранит! Прекрати все это, я прошу. Тебе нужно залечивать свои раны и возвращаться к обычной жизни, ни к чему все это!
– Ты лжешь, – хрипло отозвался Тэй. Он стиснул зубы и отвернулся к стене. – Ты говоришь это, чтобы успокоить меня. Чтобы очистить свою совесть, князь!
Он помолчал.
–  Проваливай, – наконец выговорил он.
–  Тэй.
Тэй закрыл глаза.
–  Проваливай, – повторил он. – Я не хочу тебя видеть.
– Но Тэй….
– Проваливай! – почти закричал Тэй. – Проваливай, вон, иди отсюда!!! Вон, я сказал! Нет сил слушать твои нравоучения, убирайся!
Его голос сорвался. Он зажмурился, сжимая зубы.
– Проваливай, – уже тише повторил он. – Просто уйди…. Оставь меня.
Князь Теодор с тяжёлым вздохом поднялся и, подобрав с пола свой кинжал, медленным шагом направился к выходу.
В дверях он вдруг столкнулся с князем Дароном и Советником Аверной.
Видимо, они только что прибыли сюда из Кура. 
Слегка поклонившись, они хотели пропустить его, но князь Теодор, проходя мимо, на мгновение задержался в дверях.
–  Я разнесу здесь все в клочья, князь, если хоть волос упадёт с его головы, – шепнул он. –  А потом... я приду в Кур, по твою душу.
Князь Дарон вскинул на него удивлённый взгляд.
– Да что ты себе позволяешь, мальчишка?! – прошипел он.
Больше не произнеся ни слова, князь Теодор быстрым шагом покинул хижи-ну.  Советник проводил его долгим внимательным взглядом.
К своей груди он прижимал небольшой деревянный  сундучок.
Когда князь Дарон увидел полуживого арсина и его серое, осунувшееся лицо с чернотой под запавшими глазами, то и сам почему-то сделался землистого цвета и заявил, что немедленно отстранит его от любых обязанностей.
–  Тэй, - князь присел у его постели. Тот взглянул на него мутным уставшим взглядом. – Ты жив, слава Атин.... – воскликнул князь. – Боги, это все моя вина, зачем только я отправил тебя сюда! Я же думал! По всей стране ходили слухи о твоей неуязвимости!
Тэй взглянул на него.
– Зачем ты здесь, князь? Какое тебе дело до меня?
– Раз я здесь, значит, мне есть дело! – воскликнул тот. – С сегодняшнего дня ты будешь отстранен... освобожден от охоты за этими дикарями!
Наихудшим ожиданиям Тэя, казалось, суждено было осуществиться. Арсин заметно забеспокоился.
– Но князь, – дрогнувшим голосом попытался возразить он. – Ты же сам хотел, чтобы я нашел вход в Заснегорию, и я почти нашел! Я знаю, они уходят в туннели, слушай, князь…. В Заснегорию можно попасть через туннели, я уверен!  Отправь воинов искать их!
Князь Дарон бросил быстрый взгляд на Советника. Тот пожал плечами.
Арсин осекся. Бледное лицо исказилось. Он стиснул зубы.
Князь, казалось, совсем не слушал его.
– У тебя жар, мой мальчик, – мягко произнес он. – Тебе нужно больше отдыхать.
– Больше? – с отчаянием в голосе воскликнул Тэй. – Еще больше?! Да я и так целыми днями валяюсь в кровати, потому что больше ни на что… ни на что не гожусь.
Он вдруг замолчал и отвернулся. Здоровая рука сама собой сжалась в кулак.
– Я не собираюсь с тобой спорить. Охота на варлаков более не твоя обязанность. С этого дня ты всегда будешь находиться при мне. И жить будешь рядом, я отведу тебе покои во дворце,  – князь поднялся и повернулся к женщинам. — Мы забираем этого человека в Кур. Советник Аверна займется его здоровьем.
Тэй повернулся.
– Но я не хочу находиться при тебе, князь! –  воскликнул Тэй. –  Я хочу… хочу найти Заснегорию и Рока!
Князь удивленно обернулся. Тэй смотрел в его лицо.
– Разве ты не должен выполнять мои приказы, как мой арсин? – поинтересовался Дарон.
– Я… – арсин тяжко сглотнул и замолчал.
– Позовите ко мне Арсара, – велел князь. – Мне нужно поговорить с ним.
Тэй уцепился за полу его одеяния.
 – Князь, не наказывай Арсара, я все делал по своей воле, – поспешно сказал он. –  Если кто-то и должен быть наказан, то только я.  Людей оставь. Арсар пытался остановить меня.
– Хорошо, – неожиданно согласился князь. – Хорошо, я не буду наказывать его. Я сделаю все, лишь бы ты был спокоен. Хорошо. Подготовьте носилки!
Глаза Тэя округлились. От неожиданности его пальцы разжались.
Что? Князь сделает все, лишь бы что?
Впрочем, князь уже не обращал на него внимания.
– Да нельзя его никуда везти, великий князь! - сделав большие глаза, всплеснула руками Сатина. – Не довезете! Помрет же по дороге!
Князь гневно сдвинул брови и открыл, было, рот, но тут неожиданно вмешался советник Аверна.
– Она права, – мягко сказал он. – Пусть арсин остается. Так безопаснее. Неизвестно, какие могут быть последствия. Это все-таки оружие Богов. Я и тут могу присмотреть за ним. И князь Теодор здесь, Тэй – его названный брат, он и воины Раграда смогут защитить его, если вдруг случится что-то непредвиденное.
Князь раздраженно направился к выходу из хижины. В дверях внезапно столкнулся с Арсаром. Тот вздрогнул, неловко поклонился и посторонился, выпуская князя. Тот на мгновение задержался возле него.
– Благодари Богов за то, что он жив, – даже не глядя на сотника, сквозь зубы произнес Дарон. – И благодари арсина за то, что я пока не убью тебя.
С этими словами он вышел вон. Арсар некоторое время помялся на пороге, но так и не решился войти, к величайшему сожалению Тэя, который бы поболтал с ним обо всем, что здесь происходит.
Старуха, внимательно наблюдавшая за всем этим, усмехнулась.
–  Да уж, дела, – протянула она. – Пойдем-ка, дочка, на два слова.
Женщины вышли из хижины. Спустя недолгое время они вернулись.
– Да нет! – упрямо повторяла молодая. – Ты все еще тоскуешь, мама, по твоему... по нашему... – она замолчала. Потом с трудом продолжила. – Вот тебе и мерещатся теперь везде потерянные дети.
– Да, говорю я тебе, он это! Сын его!
Советник же все это время странным образом принюхивался к воздуху во дворе и в хижине. В конце концов, он взял молодую знахарку под локоть и вывел ее за порог.
– Что вы делали? – спросил он. – Как стрелу доставали?
Та молча покачала головой, неуверенно взглянув на советника.
– Не мы, – сказала она.
– Я так и знал, – удовлетворенно сказал Аверна. – Я почуял его. Сам явился, значит….
– Да кто?
– Рептилоид. Жаль, я не успел перехватить его. Знал он, видать, что я приеду.
– Кто-кто? Да нет, здесь был болтливый золотоглазый Шехи с длинными черными волосами, он вытащил стрелу и забрал ее с собой.
Аверна усмехнулся.
– Да, да, я о нем и говорю. Интересно все это, - заметил он себе под нос. – Как тебя звать? – обратился он к замолчавшей женщине.
– Сатина.
– Послушай меня, Сатина. Он не все доделал — торопился, видно, не хотел со мной встречаться. Придется поработать. Доделать дело надо. Ключица разбита, надо бы подлатать.
Она взглянула на него и криво усмехнулась.
– Да ты что, кости собираешься по кускам собирать? Да там раздроблено все, вся ключица, стрела же раскрывается как цветок, вот так, – она растопырила пальцы. – Да там ничего не сделаешь. Живого места нет. Калекой останется. Жаль его. Правая рука, все-таки.
Аверна загадочно пожал плечами.
– Это невозможно, советник, – недоверчиво продолжала она. – Ты посмотри сначала.
– Атин его исцелит. Нам нужно только немного помочь.
– Нет, ну это само собой, – кивнула Сатина. – Атин-то исцелит, конечно. Но я сейчас про земные вещи говорю, а не про божественные.
– Увидишь, – он улыбнулся. – Все увидишь. Но мне будет нужна твоя помощь, – продолжал он. – Если поможешь — я щедро отплачу.
Она усмехнулась, недоверчиво скрестив руки на груди.
– Золото?
Он покачал головой.
– Да нет, кое-что получше, – с этими словами он раскрыл свой небольшой деревянный сундучок, который все это время держал в руках. У Сатины округлились глаза от того, что она там увидела. Ящичек был полон тончайших, заточенных особым образом металлических ножей для рассечения ран, приборов, похожих на ножницы, и других, неизвестных  ей инструментов. Все это сокровище было очень аккуратно разложено по маленьким ячейкам и сияло в лучах солнца.
– Видела же, как он такими же ножами пользовался, верно?
– Где... где ты это взял, советник? – благоговейно прошептала она, не решаясь
даже прикоснуться к инструментам.
– Годится как плата за твою помощь? – не ответив на ее вопрос, с довольным видом спросил тот. – Все покажу, что для чего нужно. Получишь, если поможешь исцелить его. И научу такому, чего точно не знаешь. Если захочешь — переедешь в город с семьей, и будешь врачевать княжеских воинов. Как тебе? Согласна?
Сатина посмотрела на него, словно вернувшись в реальность. Снова помрачнела.
– Я бы и без того боролась за его жизнь, – уверенно произнесла она. – Но с рукой бы сделать ничего не смогла. Не в моих это силах. А в город я не поеду. И здесь есть, кому помогать. Из соседних сел частенько захаживают к нам. Кто будет здесь людей лечить?
– Жизнь этого человека очень важна для нас, – убедительно пояснил советник. – И для всего Кура. И для Ространны, понимаешь?
 Женщина тревожно глянула на дверь хижины, снова скрестив руки на груди.
– Да поняла я уже, поняла. Раз уж сам князь из Кура к нему приехал….

***
– Что ты себе позволяешь? – Рок в своем неизменном синем плаще прохаживался взад-вперед по тесной зале пещеры. Престанатон стоял перед ним на коленях. Его лицо скрывал плотно накинутый на голову капюшон.
На Роке была его неизменная золотая маска.
– Я же сказал тебе – не трогать его! Что непонятно?
Рок остановился прямо перед ним, скрестив на груди руки.
– Это была случайность, господин, – пролепетал Престанатон. – Правда, это была лишь случайность. Он напал на меня, я не видел, что это он, я не знал…. Я… лишь защищался.
Рок скрипнул зубами. Некоторое время он молчал, разглядывая склонившуюся перед ним фигуру.
– Хорошо, – наконец выдохнул он. – Хорошо. На этот раз я прощаю тебя. В следующий раз будь внимательнее. Если ты еще раз тронешь Меченого Пламенем – только попадись мне. Смерти тебе не избежать. Лучше сразу найди способ убраться с этой планеты.
Престанатон поспешно кивнул.
– Ты знаешь, что я наблюдаю за тобой, – хрипло сказал Рок, наклонившись к нему. – Имей в виду, тебе не удастся ничего скрыть.
Наблюдавший за этой сценой старик в белом едва слышно хмыкнул в своем углу.