Приключения в санатории Свислочь

В первый раз я побывала в детском санатории, когда мне было 11 лет. Это был "Свислочь" в могилёвской области. Дело было как-то так. Однажды папа мне предложил: "Машка, не хочешь попробовать в лагерь съездить? Будет тебе дополнительное развлечение летом, кроме моря и деревни. У меня на работе в профсоюзе детям работников путёвки выдают куда-то. Бесплатные даже". "Хочу! Почему бы и нет?" - согласилась я. Так, когда мы добыли семейным трудом в поликлиничных жутких летних очередях медицинскую справку, я отправилась в "Свислочь".
Когда мы с папой приехали туда, я увидела покосившуюся калитку, разбитый асфальт и старое серое здание, правда, с рыже-жёлтым фасадом. "Да уж, я как-то не совсем так представляла себе детский санаторий..." - подумала я. Но когда мы вошли на его территорию и прошлись по дорожке, я подумала: "А здесь всё-таки очень даже нечего. Вон, какие деревья, лес красивый! И клумба красивая. Цветочки такие... О, и даже качели есть! Да, совсем неплохо. Думаю, это будет интересное приключение!" Папа, оглядевшись, спросил: "Ну как тебе тут?" "Мне нравится!" - бодро сказала я. "И где ж у них тут ресепшн?" - проборматал папа. "Наверное, туда надо идти", - указала я на самую большую дверь, куда уже направлялись какие-то другие родители с детьми. Мы зашли туда. Оказалось, там уже выстроилась длинная очередь из приехавших на смену детей и провожавших их родителей. Мы стояли долго. Нам всем принесли апельсины. Потом выяснилось, что это был так называемый "второй завтрак".
Когда меня наконец зарегистрировали, мы с папой поднялись на последний этаж. Именно там располагался мой отряд. Мы вошли в одну из комнат. Там было шесть старых кроватей с тумбочками, готовый развалиться шкаф, стул без спинки, исцарапанный стол и соответствующие всему этому стены. Картину завершало окно с железной решёткой. "Честно говоря, тюрьму напоминает. Если бы не знал, что это детский лагерь, а только на фото взглянул... " - поделился потом папа. Но в тот момент он сказал: "Ну что... Выберешь себе кровать?" "Вон ту! У окошка!" - показала я и села на неё. "У этой решётки? Ты точно уверена?" - переспросил папа. "Да! Это всё-таки окошко! И уголок тут уютный. Правда, краник какой-то прямо над головой с потолка свисает, но это ничего!" - заверила я. Тут в комнату заглянула чья-то мама. "Не знаете, нет здесь комнат поприличнее?" - спросила она. "Сами здесь впервые!" - ответил папа. Но тут вошла ещё одна мама и сказала: "Нет! Я даже больше скажу - это, кажется, одна из самых приличных".
Вскоре в комнату заселились ещё 5 девочек, мы с папой ещё немного погуляли по территории, а потом он уехал, сказав: "Если тебе тут будет плохо, сразу звони! Я приеду и заберу тебя. У меня пока даже отпуск не закончился. Ну, удачного продолжения каникул!"
Долгое время мы просидели с девочками в комнате. Воспитатели решали организационные вопросы, и нам не разрешали выходить из комнат. Оказалось, мы с Надей были самые младшие в комнате: нам обеим было по 11 лет. Остальным было 12, 13, а ещё одной Маше 14. Все девочки были из каких-нибудь маленьких городков, и, когда они слышали, что я из Минска, очень удивлялись. Скоро мы все перезнакомились, но девочки были в не слишком весёлом расположении духа. Я уселась на своей подушке и стала рисовать. Когда я дорисовала кота, Надя, чья кровать была по соседству с моей, заметила его и сказала: "Вау! Ты так красиво рисуешь! Шикарно..." Тут подошли и другие девочки. Всем понравился мой чёрно-белый котёнок. Я показала им и другие рисунки в своём альбоме. "Классно! И такое всё доброе! И ни капельки пошлости", - сказала Маша. "Я бы тоже порисовала сейчас. Жаль, не взяла ничего для этого из дома", - вздохнула Арина. Я дала ей листик, простой карандаш и разрешила пользоваться моими фломастерами. Она меня поблагодарила и села рисовать цветок. Скоро все немножко развеселились, а я сказала: "Эта комната вовсе не так уж плоха! Мне, например, кажется, если снять очки и посмотреть вон в тот угол, что это комната в доме моей бабушки по маминой линии. Очень напоминает!" Кто-то засмеялся.
Вечером у нас было отрядное собрание. Воспитатель вышагивала перед нами и говорила: "Прежде всего, запомните: за любой ваш проступок вы будете писать объяснительную! Кого заметят с сигаретой или бутылкой пива - тот сразу вылетает из санатория". А в конце она сказала: "И даже не думайте просить родителей забрать вас! Тогда они будут платить за путёвку. Государство вкладывает огромные деньги в ваше оздоровление. Цените это! А сейчас - свободное время!"
Я сразу пошла исследовать детскую площадку и местное население - девчонок и мальчишек из разных отрядов. Я спросила у двух девочек из отрядов, которые приехали три дня назад, нравится ли им здесь. "Нет! Ничего хорошего тут нет! Оставь иллюзии. Я тебе честно сказала", - ответила одна. "Это замечательный лагерь! Просто нужно быть позитивным!" - сказала другая. "Я с тобой полностью согласна", - ответила я ей и больше никого не опрашивала на этот счёт.
Вечером мне позвонил папа и спросил: "Ну как тебе там?" "Эээ... Хорошо", - ответила я. "Домой не хочешь?" - продолжал спрашивать папа. "Пока нет. А нам воспитатель сказала, что нельзя. Потому что наше государство деньги... " - начала я. "Глупости! - прервал папа. - Они вас запугивают. Если захочешь, сразу говори!"
Потом у нас была дискотека. Я никогда не умела танцевать, но всё же пошла ради любопытства и "чего-то нового". Там девочки танцевали в кругу и играли в "колечко". Это такая игра, когда все передают друг другу "колечко", которое на самом деле является камешком, а когда песня перестаёт играть, тот, у кого оно оказывается в руке, становится водящим. Я присоединилась к ним. И с тех пор так было почти каждый вечер. Однажды эти девочки не пришли на дискотеку, и я попыталась научить этой игре других, но одна девочка, обнаружив у себя в руке камешек, сказала: "Плохая шутка! Уходи отсюда". Я так и не поняла, что же её так расстроило. "Ну что ж... Не все любят играть", - подумала я.
Дни шли. Неделя подходила к концу. У нас были кое-какие мероприятия, которые не всем нравились, хотя я находила их довольно интересными. Но большую часть времени мы были предоставлены сами себе. Я не унывала: много гуляла на улице, развлекаясь на детской площадке, знакомясь с разными детьми и играя с некоторыми из них. Ещё я читала, рисовала и... Старалась поднять настроение соседкам по комнате. Все часто и много грустили. Надя даже нарисовала календарь из 21-го дня смены, повесила его над кроватью и стала вычёркивать дни до отъезда.
"А почему ты не попросишь родителей забрать тебя пораньше? Вот хоть бы послезавтра, в субботу!" - спросила я её. "С моими такое не прокатит!" - возмутилась и вздохнула она. "Да, и с нашими! Никто нас раньше не заберёт", - поддержали её девочки. "А мне папа так разрешает... Но я сама пока не прошусь. А почему вы сюда приехали?" - поинтересовалась я. "Давай поменяемся! Просто родители отправили, и всё! Чтобы всё лето дома не была", - ответила Надя. "Меня желудок подлечить", - сказала Арина. "Меня - лёгкие", - сказала другая Арина. Так каждая назвала свою причину. "А я... Я сама захотела. Просто так. В лагерь съездить", - сказала я. "Что, в минской области нет лагерей-санаториев получше?" - спросили девочки. "Не знаю. Куда папин профсоюз предложил - туда и поехала", - честно призналась я.
Оказалось, только я и Надя были в "Свислочи" в первый раз. А другие во 2-ой, 3-ий, даже 4-ый. "Сидим тут в четырёх стенах!" - проворчали девочки. "Но никто же вас не заставляет сидеть в комнате! Ведь можно гулять на улице!" - простодушно сказала я. Я и сама всегда следовала собственному совету, потому что никогда не была любительницей сидеть весь день взаперти. До сих пор не понимаю, что я такого сказала, ведь тогда, в 2014-ом, о коронавирусе с самоизоляцией ещё никто не слыхал. Но девочкам моя фраза не слишком понравилась несмотря на то, что сказала я её с улыбкой и не желала никого обидеть.
Уезжая из дома, я взяла с собой кукольный домик. Мама тогда сказала: "Смеяться с тебя будут". Но, хорошо узнав своих соседок по комнате, я решила, что это глупости, и достала его. Девочки даже не то, что не стали смеяться, а захотели поиграть вместе со мной. Даже самые старшие! Всё равно всем было скучно. Мы играли, и тут в нашу комнату вошла воспитатель: "Ух ты! В куклы играете? Какая красивая мебель! Особенно душевая кабинка. А кто это всё привёз? Кто-то один или..." "Это я привезла! - сказала я. - И теперь мы все играем". "Ух ты! А знаешь, ты во всем отряде, а может, даже санатории, единственная минчанка! Казалось бы - столичная штучка, а такая добрая, милая, улыбчивая! Ну ладно, девочки, скоро полдник!" - сказала она и ушла. В тот день нас ещё водили в бассейн. Он был очень маленький, но я и такому была рада, ведь так люблю купаться!
А следующий день у меня конкретно не задался. С утра мы играли в пионербол, и так получилось, что один мальчик зарядил мне мячом прямо в голову. А потом у нас были процедуры. Сначала я не могла найти кабинет массажа, и воспитательница кричала на меня, что я ужасно непонятливая. "А ведь ещё вчера мной восхищалась!" - думала я. Потом я сидела в очереди на массаж. Я осталась последняя, а медсестра всё искала какую-то Пишикову. Эту Пишикову очень долго искали. В конце концов медсестра спросила меня: "А тебя как зовут?" "Маша Митенкова", - представилась я. "Так это тебя я и ищу! Ты что, не могла догадаться?! Тем более, одна тут осталась!" - сказала она и так на меня накричала! "Но ведь Митенковы же существуют! Почему бы и Пишиковым не жить на свете?" - не понимала я. Пока делали мне массаж, медсёстры разговаривали о гробах: какие они бывают, сколько стоят и где их лучше купить. Я сначала испугалась, а потом подумала: "Быть может, у той медсестры, которая на меня накричала, кто-то умер, и поэтому она сейчас такая злая?"
Но настроение у меня всё равно было хуже некуда. Я сидела и плакала, а соседки по комнате пытались меня утешить. "Я хочу домооой!" - прохныкала я. "И ты? - удивились они. - Ты же говорила, что тебе здесь нравится". "А теперь не нравится! Я тоже человек, и моё терпение закончилось. Сегодня же попрошу папу, чтобы он меня забрал! Завтра поеду домой!" - вслух решила я и ушла на детскую площадку. Скоро я позвонила папе и попросила его забрать меня. Он не отказывал, но сказал: "Подумай хорошенько! Что ты будешь делать дома? В деревне ещё набудешься! А в санатории детей много и бассейн какой-никакой есть. Стоит ли из-за одной медсестры-истерички так расстраиваться? Я в любом случае собирался приехать к тебе на выходные. Пожарим с тобой шашлык на берегу Свислочи, покупаемся, в палатке заночуем! И дальше будешь жить с девочками. Но если не передумаешь, поедешь со мной домой. Как смотришь?"
Закончив разговор с папой, я вернулась в комнату и сказала девочкам: "Я передумала! Я не буду уезжать!" "Вот и хорошо! Мы не хотим, чтобы ты уезжала! Ты замечательная. Очень хорошая "столичная штучка". Нам без тебя будет совсем скучно", - сказали девочки. "Правда? - обрадовалась я. - Тогда я точно не буду уезжать раньше вас. Вот, угощайтесь печеньем. Ещё осталось, а мой папа завтра приедет и наверняка привезёт новое!"
Назавтра папа приехал и привёз не только печенье, но ещё и вишню из деревни. Вишни было много. "На всю комнату хватит. Всех угости! У бабушки в этом году прямо вишнёвый рай," - сказал папа. И я угостила девочек. И сама, конечно, ела. Нам всем очень понравилась вишня. Папа написал заявление, и мы с ним пошли на реку. "А нас не водят на неё купаться, - сказала я, - говорят, что мы там все наглотаемся воды, перезаразимся чем-нибудь, а потом ещё и утонем". "Глупости! Ответственности боятся. Ты только, действительно, воду эту лучше не глотай", - ответил папа. Мы хорошо провели те выходные. А на следующие папа приехал снова. Только мы в Свислочи больше не купались, а ездили на Березину. "Зачем в этой сомнительной речушке купаться, когда такая большая и благородная, оказывается, совсем недалеко? Ещё и вправду заразимся в Свислочи чем-нибудь", - сказал папа.
Через пару дней со мной приключилась интересная история. Дело в том, что в здании санатория были мыши. Они по ночам где-то скреблись. А однажды девочки из соседней комнаты обнаружили мышь в мусорном ведре. Им тогда воспитатель сказала, что они сами виноваты: "Мусор перед сном выносить надо, чтобы мышей не привлекал". Какое-то время после этого случая мы все мышей очень боялись. И вот одной ночью они громко скреблись где-то над нашей комнатой, я проснулась, пошевелила рукой, и... Она уперлась во что-то мягкое! Я ахнула и быстро отодвинула руку, потом приподнялась и оглядела кровать. Оказалось, это была... Моя зайца! Точно! А я про неё забыла. Я крепко обняла её и сладко заснула. Больше я мышей не боялась. Я решила: "Ведь я люблю животных! Чего мне мышей бояться?"
Была у нас в санатории ещё одна история, которую я сейчас расскажу. Однажды нас, два отряда, живших на одном этаже, собрали на внештатный сбор. "Кто НАКАКАЛ В МУСОРКУ в душе?" - грозно спросила воспитательница. Никто не сознался. "Ещё и в женском! Ну и девочки! Ну и воспитание! - крикнула воспитатель. - Я вам покажу, куда какать!"
На следующий день нас всех в наказание повели в подвальный душ. Там давно не появлялась ни одна живая душа. Мы вошли туда и ахнули. Такого я не ожидала! Там горела тусклая лампочка, повсюду были ржавые трубы. Воспитатель включила все души одновременно и заставила нас мыться. А у меня ведь фобия на водопровод! Тогда, в мои 11 лет, она была довольно сильной. Я мылась, оглядываясь на видавшую виды железную трубу и боясь, что она взорвётся надо мной, не выдержав такой встрясочки по велению воспитательницы. Когда закончила мытьё, я узнала от девочек, что они ещё и крыс в этом ужасном душе видели. Покидала я тёмный подвал почти бегом, дав себе клятву, что больше никогда не зайду туда. Нормальный душ ещё долго был для нас закрыт, но я придумала сходить помыться этажом ниже нашего. Там душ был открыт. Я осталась незамеченной, так что мне повезло.
На заднем дворе санатория жил чёрно-белый кот. Когда мы с девочками его обнаружили, стали носить ему котлетки из столовой и гладить его, когда он обедал или ужинал. Маша, самая старшая в нашей комнате, дала ему имя Васич. Это в честь её любимого певца. Мы всей комнатой кота очень полюбили.
Ещё из интересного: окно с решёткой в нашей комнате было расположено прямо над крышей. Мы пролезали через решётку и ходили по ней. Правда, не всей комнатой, а только Надя, Наташа и я. Это была не моя идея, но я в стороне не осталась. Ощущения, надо сказать, были незабываемыми!
Как я уже говорила, на детской площадке я познакомилась со многими детьми из разных отрядов. Однажды я познакомилась с какой-то девочкой, имени которой уже не помню. Она разговаривала странно: на первый взгляд, очень вежливо и даже аристократично, но на самом деле как-то наигранно, неестественно. "Тебе повезло, что ты со мной познакомилась, - сказала девочка. - Я очень хорошо воспитана". А через пару дней я встретила её с другой девочкой. Оказалось, они были подругами. И эта подруга стала обзывать меня очкариком и говорить, что я не достойна того, чтобы дружить с этой "очень вежливой" и "хорошо воспитанной" девочкой. Та даже не пыталась возразить подруге, а только сказала мне что-то в своей аристократической манере. Я ушла в свою комнату и больше никогда не общалась с этими девочками.
На третьей неделе своего пребывания в "Свислочи" я заболела. Случилось это так: однажды вечером я играла с Машей в подкидного дурака, и вдруг почувствовала, что у меня заболели голова и горло. Я легла спать. А ночью мне стало совсем плохо: меня подташнивало, знобило, голова кружилась, и я совсем не могла заснуть. У нас на этаже был медпункт с ночной медсестрой, но я боялась туда идти: в первый день нас предупредили о том, чтобы мы не ели зелёные яблоки в саду, потому что тогда нас будет тошнить. И сказали, что лечить нас в таком случае не будут. Я думала, что, раз меня тошнит, медсестра решит, что я ела зелёные яблоки, и не будет меня лечить, а только отругает. А какой смысл идти в медпункт, если тебя там лечить не собираются? Я не ела яблок, но думала, что мне не поверят, поэтому просто лежала в постели и иногда хныкала.
Утром девочки заметили, что я больна, и Арина спросила: "Так это ты хныкала ночью?" "Да", - ответила я. "А чего в медпункт не пошла?" - поинтересовалась она. Я рассказала Арине о своих опасениях, и она сказала: "Глупости! Тебе надо лечиться", и повела меня в медпункт. Там медсестра, как я и боялась, спросила меня про зелёные яблоки. Я честно ответила, что и в руках их не держала. А Арина добавила: "У неё и горло болит! Не ела она яблок, точно!" Медсестра дала мне уголь и жаропонижающее.
Воспитатель заставила меня позавтракать, а потом сказала лежать в комнате под тёплым одеялом. Правда, скоро я нарушила постельный режим, ведь лежать было ужасно скучно (разумеется, когда мне стало лучше). Меня, конечно, днём тошнило, но к вечеру мне стало почти совсем хорошо, и я пошла на улицу. Когда мама узнала из разговора со мной по телефону о том, что я заболела, она попыталась уговорить меня ехать с папой домой назавтра же. Я сказала, что мне уже гораздо лучше, и я хочу добыть смену до конца. Но мама настояла на том, что попросит папу приехать и забрать меня.
А папа разрешил мне остаться. Он сказал маме, что в санатории столько врачей, сколькими она никогда не обеспечит меня дома, поэтому, если я не желаю ехать болеть домой, то нет нужды меня заставлять. Я осталась в "Свислочи" и обнаружила, что в том, чтобы болеть в лагере, есть даже свои плюсы: никто за тобой особенно не смотрит, не заставляет и не запрещает ничего делать. Можно даже на качелях кататься! А мама дома мне этого не разрешает, когда я болею.
Температура у меня ещё поднималась (медсестра её мерила), но вскоре я поправилась.
А смена уже подходила к концу. Я крепко сдружилась с девочками из своей комнаты и познакомилась, пообщалась со многими детьми на улице. Воспитатели меня любили, ведь я была послушной, активной и доброй. Мне в конце смены даже грамоту выдали и благодарственное письмо родителям за то, что меня воспитали. Кажется, весь санаторий меня полюбил. Особенно я сдружилась с Надей: мы вместе играли, читали. Ей очень понравилась игра "Мой Том" в моём планшете (мне как раз в 11 лет купили его для школьных электронных учебников). Мы каждый день во время тихого часа играли в неё вдвоём.
Но многие всё же уехали раньше, чем смена закончилось. В последние два дня воспитатели почти совсем перестали интересоваться нами, даже процедуры уже закончились. Нас, тех, кто ещё остался, сселили в три комнаты, а остальные остались свободными. В отряде царил полный беспорядок. Когда какие-то мальчики стали от нечего делать меня обзывать и высмеивать (они это делали не только со мной), я всё же попросила папу, чтобы он забрал меня на день раньше окончания смены.
Папа приехал за мной, и мы поехали домой. По пути мы ещё раз покупались в Березине. А на следующий день сходили в минский аквапарк, где провели замечательные полдня. А потом я поехала в Елино, к бабушке с дедушкой.
"Свислочь" оставил мне множество воспоминаний. Самых разных: и плохих, и хороших. Как видишь... Я всегда была скорее оптимисткой, чем пессимисткой, поэтому искренне считала, что мне там понравилось. Я даже была готова съездить туда ещё раз следующим летом, несмотря на, мягко говоря, не самые приятные моменты. И в одном я была уверена точно: "Это было весьма интересное и необычное приключение!" С мыслью про приключение я согласна и сейчас, хотя этим или любым другим летом не желала бы его повторить.
Больше я не была в "Свислочи". Следующим мои лагерем была "Надежда". Ну это просто небо и земля, конечно! Это, как говорится, ни в какое сравнение. Там я была четыре раза. И про "Надежду" я тебе ещё обязательно расскажу.