Колобок

"Голова профессора Доуэля" - научно-фантастический роман русского советского писателя-фантаста Александра Беляева, одно из наиболее известных произведений писателя. Первый вариант в виде рассказа был опубликован в «Рабочей газете» в 1925 году. Роман был впервые опубликован в том же году в журнале «Всемирный следопыт». Беляев, который в периоды обострения заболевания бывал совершенно обездвижен, называл его историей автобиографической: хотел рассказать, «что может испытать голова без тела».

Википедия

***

В 1931 году в Свято-Даниловом монастыре, близ которого был захоронен прах Гоголя, решили устроить колонию для малолетних преступников. Останки же писателя постановили перенести на Новодевичье кладбище. На церемонию перезахоронения собрались многие видные советские литераторы.

С просторов СЕТИ

***

Гроб классика находился в каменном склепе. На разрушение кладки и извлечение гроба ушла масса времени. Наконец гроб вытащили. Открыли крышку: вот так номер! Остов классика был одет в серый сюртук, который хорошо сохранился. Кости рук были сложены на груди, кости ног покоились в сапогах, а вот главной детали - черепа - не было!

Об этой чертовщине было немедленно доложено Сталину, который взял дело на особый контроль: всех свидетелей предупредили о жестокой каре за разглашение тайны.

На этом месте версии происходящего начинают противоречить друг другу. По одной, пропажа черепа никак не сконфузила писателей. Катаев захватил с собой на кладбище ножницы, которыми вырезал из полы гоголевского сюртука кусок ткани для того, чтобы позже сделать переплет для своего первого издания "Мертвых душ". Лидин также получил кусок ткани на память.

Из допроса монахов монастыря выяснилось, что накануне столетия со дня рождения Гоголя (1809-1852) в 1909 году, на кладбище проводилась реставрация могилы великого классика. Обновили ограду, укрепили свод подземного склепа: вот тут-то и появился на кладбище известный московский коллекционер, миллионер Бахрушин.

Бахрушины были известными капиталистами, скупщиками скота, суконщиками, исполнителями военных заказов. Алексей Бахрушин был весьма экстравагантной личностью тогдашней Москвы.

Ум, энергия, глубокая эрудиция сочетались в нем с цинизмом и безумным азартом собирателя. Он собирал театральные реликвии. Ради своей страсти он был готов буквально на все. Ему удалось скупить тысячи уникальных вещей. После революции Бахрушин был вынужден передать всю свою коллекцию народной власти. Ленин лично предложил назвать музей его именем и назначил директором.

И сегодня театральный музей имени Бахрушина, готический дворец напротив Павелецкого вокзала - самое грандиозное специализированное собрание Москвы. В музее насчитывается 1 миллион экспонатов. Библиотека музея насчитывает 60 тысяч томов. Рукописный фонд хранит редчайшие рукописи.

Этот-то пленник страсти и решился на святотатство. За хорошие деньги кто-то из могильщиков украл для Бахрушина бесценный раритет.

По слухам, череп Гоголя хранился в кожаном медицинском саквояже, среди анатомических медицинских инструментов. Так Бахрушин хотел обезопасить череп Гоголя в случае случайной находки: мало ли что держит в саквояже патологоанатом.

С просторов СЕТИ

***

Другие писатели, присутствовавшие при перезахоронении праха Гоголя, тоже прихватили с собой "сувениры". Так, Всеволод Иванов взял ребро (!) Гоголя, А.Малышкин - фольгу из гроба, а директор кладбища комсомолец Аракчеев (знатная фамилия!) даже присвоил себе башмаки великого писателя. Какое кощунство! А ведь еще историк Д.Бантыш-Каменский, вскрывший в эпоху Николая I могилу князя А.Меншикова, сподвижника Петра I, в Березове и взявший себе "на память" его шапочку, был обвинен в мародерстве и кощунстве. Советская мораль была несколько другой! Видимо, из-за покоробившейся от времени фольги крышки гроба Гоголя и смещения его останков в гробу из-за естественного проседания земли и появилась страшная легенда о заживо похороненном писателе!

С просторов СЕТИ

***

- Михаил Александрович, - негромко обратился Воланд к голове, и тогда веки убитого приподнялись, и на мертвом лице Маргарита, СОДРОГНУВШИСЬ, увидела живые, полные мысли и страдания глаза. - Все сбылось, не правда ли? - продолжал Воланд, глядя в глаза головы, - голова отрезана женщиной, заседание не состоялось, и живу я в вашей квартире. Это - факт. А факт - самая упрямая в мире вещь. Но теперь нас интересует дальнейшее, а не этот уже свершившийся факт. Вы всегда были горячим проповедником той теории, что по отрезании головы жизнь в человеке прекращается, он превращается в золу и уходит в небытие. Мне приятно сообщить вам, в присутствии моих гостей, хотя они и служат доказательством совсем другой теории, о том, что ваша теория и солидна и остроумна. Впрочем, ведь все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере.

МАБ, "МиМ". 194

***

- Ба! Да ведь это писательский дом. Знаешь, Бегемот,  я  очень  много
хорошего и лестного слышал про этот дом. Обрати  внимание,  мой  друг,  на
этот дом! Приятно думать о том, что под этой крышей скрывается и вызревает
целая бездна талантов.
     - Как ананасы  в  оранжереях,  -  сказал  Бегемот  и,  чтобы  получше
полюбоваться на кремовый дом  с  колоннами,  влез  на  бетонное  основание
чугунной решетки.
     - Совершенно верно,  -  согласился  со  своим  неразлучным  спутником
Коровьев, - и сладкая жуть подкатывает к сердцу, когда думаешь о том,  что
в этом доме сейчас поспевает автор "Дон Кихота", или "Фауста",  или,  черт меня побери, "Мертвых душ"! А?
     - Страшно подумать, - подтвердил Бегемот.
     - Да, - продолжал Коровьев, -  удивительных  вещей  можно  ожидать  в
парниках этого  дома,  объединившего  под  своей  крышей  несколько  тысяч
подвижников, решивших отдать беззаветно свою жизнь на служение Мельпомене,
Полигимнии и Талии. Ты представляешь себе,  какой  поднимется  шум,  когда
кто-нибудь из них для начала преподнесет читающей публике "Ревизора"  или,
на самый худой конец "Евгения Онегина"!
     - И очень просто, - опять-таки подтвердил Бегемот.
     - Да, - продолжал Коровьев и озабоченно поднял палец - но! Но, говорю
я и повторяю это - но! Если на эти нежные тепличные  растения  не  нападет
какой-нибудь микроорганизм, не подточит их в корне, если они не загниют! А
это бывает с ананасами! Ой-ой-ой, как бывает!
     - Кстати, - осведомился Бегемот, просовывая свою круглую голову через
дыру в решетке, - что это они делают на веранде?
     - Обедают, - объяснил Коровьев, - добавлю к этому, дорогой  мой,  что
здесь очень недурной и недорогой ресторан. А я, между тем,  как  и  всякий
турист перед дальнейшим путешествием, испытываю желание закусить и  выпить
большую ледяную кружку пива.
     - И я тоже, - ответил Бегемот, и оба негодяя зашагали по  асфальтовой
дорожке под липами прямо к веранде не чуявшего вины ресторана.
     Бледная и скучающая гражданка в белых носочках и белом же беретике  с
хвостиком сидела на венском стуле у входа на веранду с угла,  там,  где  в
зелени трельяжа было устроено входное  отверстие.  Перед  нею  на  простом
кухонном столе лежала толстая конторского типа книга, в которую гражданка,
неизвестно для каких причин, записывала входящих в ресторан.  Этой  именно
гражданкой и были остановлены Коровьев и Бегемот.
     - Ваши удостоверения? - она с удивлением глядела на пенсне Коровьева,
а также на примус Бегемота, и на разорванный Бегемотов локоть.
     - Приношу  вам  тысячу  извинений,  какие  удостоверения?  -  спросил
Коровьев удивляясь.
     - Вы писатели? - в свою очередь, спросила гражданка.
     - Безусловно, - с достоинством ответил Коровьев.
     - Ваши удостоверения? - повторила гражданка.
     - Прелесть моя... - начал нежно Коровьев.
     - Я не прелесть, - перебила его гражданка.
     - О, как это жалко, - разочарованно сказал Коровьев  и  продолжал:  -
ну, что ж, если вам не угодно быть прелестью, что было бы весьма  приятно,
можете не быть ею. Так вот, чтобы  убедиться  в  том,  что  Достоевский  -
писатель, неужели же нужно спрашивать у него удостоверение? Да возьмите вы
любых пять страниц из любого его романа, и без  всякого  удостоверения  вы
убедитесь, что имеете дело с  писателем.  Да  я  полагаю,  что  у  него  и
удостоверения никакого не было! Как ты думаешь?  -  обратился  Коровьев  к
Бегемоту.
     - Пари держу, что не было, - ответил тот, ставя примус на стол  рядом
с книгой и вытирая пот рукою на закопченном лбу.
     -  Вы  не  Достоевский,  -  сказала  гражданка,  сбиваемая  с   толку
Коровьевым.
     - Ну, почем знать, почем знать, - ответил тот.
     - Достоевский умер, - сказала гражданка, но как-то не очень уверенно.
     - Протестую, - горячо воскликнул Бегемот. - Достоевский бессмертен!
     - Ваши удостоверения, граждане, - сказала гражданка.
     - Помилуйте, это, в конце концов, смешно, - не сдавался  Коровьев,  -
вовсе не удостоверением определяется писатель, а тем, что он пишет!  Почем
вы знаете, какие замыслы роятся у меня в голове? Или в этой голове? - и он
указал на голову Бегемота, с которой тот тотчас снял  кепку,  как  бы  для
того, чтобы гражданка могла получше осмотреть ее.

МАБ, "МиМ". 1940

***

Воспоминания В. Я. Лакшина из книги Е. С. Булгаковой «Воспоминания о Михаиле Булгакове»:

" ... до начала 50-х годов на могиле Булгакова не было ни креста, ни камня — лишь прямоугольник травы с незабудками да молодые деревца, посаженные по четырём углам надгробного холма. В поисках плиты или камня Е. С. захаживала в сарай к гранильщикам и подружилась с ними (она вообще легко сходилась с простыми людьми — малярами, штукатурами). Однажды видит: в глубокой яме среди обломков мрамора, старых памятников мерцает огромный чёрный ноздреватый камень. «А это что?» — «Да Голгофа». — «Как Голгофа?» Объяснили, что на могиле Гоголя в Даниловском монастыре стояла Голгофа с крестом. Потом, когда к гоголевскому юбилею 1952 года сделали новый памятник, «Голгофу» за ненадобностью бросили в яму. «Я покупаю», — не раздумывая сказала Е. С. «Это можно, — отвечают ей, — да как его поднять?» — «Делайте что угодно, я за всё заплачу… Нужны будут мостки, делайте мостки от сарая к самой могиле… Нужны десять рабочих — пусть будут десять рабочих ...
Камень перевезли, и глубоко ушёл он в землю над урной Булгакова. Стёсанный верх без креста, со сбитой строкой из Евангелия, — он выглядел некрасиво. Тогда всю глыбу перевернули — основанием наружу."

С просторов СЕТИ