Лека

Лека появилась в моей жизни сразу после смерти. При жизни она меня не баловала своим вниманием. А на следующий день после похорон появилась на моём пороге.

Звонок. Открываю дверь. Она.

— Лека? — удивился я.

— Да ну нах, — она закрыла лицо ладошками, потом резко опустила их вниз, как бы сбрасывая что-то невидимое с лица. — Ты серьёзно?

— Боюсь, я плохо тебя понимаю, — поправил я очки на переносице.

Она вздохнула и прошла в квартиру, не спрашивая моего на то согласия. Да и зачем? Конечно, я согласен. Заходи, конечно.

Лека забралась с ногами на подоконник в кухне, попросила кофе и пепельницу. Я варил кофе, она курила. Она молчала, я не перебивал. Когда она заговорила мне в спину, я от неожиданности вздрогнул.

— Меня могут видеть только те, кто любит.

— Но ты же не дух, не призрак. Ты материальна, — вспомнил я как она отодвинула меня, проходя в квартиру.

— Это неважно. Важно то, что я жива только для тех, кто меня любит. И это только бабушка и ты. Понимаешь? А родители, а брат, а Сергей?

Сергей был её парнем. Да, так себе правдочка. Не хотел бы я её знать, если это было бы про меня.

Удивительно, что я даже ни капельки не удивился её такому появлению. А уж как рад, так и слов не подобрать. Потом мы пили кофе с печеньками, потом ещё что-то, потом ещё что-то, потом ещё что-то, потом ещё что-то. Так и год прошёл.

Мы уже жили как муж и жена. Хорошо, что я жил один. Мама у меня очень подмечательная. Вычислила бы на раз, объясняйся потом.

Часто нас навещала бабушка Леки. Но летом она умерла. А на следующий день Лека узнала, что беременна. Я даже не задумывался что и как буду кому объяснять откуда взялся ребёнок, пока не оказался с ним на руках. А Лека пропала.

Ох уж эти наши законы, ох уж эти наши законники! Не буду перерассказывать скока нервов и денег стоило мне вырвать ребёнка из заботливых лап государства. И это при положительном тесте на отцовство. Кошмар какой-то!

Имя Гоша, лично мне не нравилось. Но так хотела Лека. Маме это имя было тоже не по душе, но так хотела Лека. И я остался непреклонен. А деду малютки было вообще пофиг как его зовут. Он его иначе, чем горемыка и не называл, любовно ероша тому волосы на затылке.

И родителям и представителям власти я сказал одно и то же, что нашёл малютку у входной двери. Мол, кто-то позвонил, я открыл, а тут — вот. И кто мать я ни сном, ни духом. Не рассказывать же им про Леку. Хер тада мне, а не дитё. Самого по психиатрам затаскают.

А в тот день Гоше исполнялось семь. Когда я проснулся бабушка с дедом уже пили чай:

— Ну что, поздравлять идём? — спросил дед, когда я вышел из туалета. Я кивнул:

— Сейчас за подарком схожу.

Войдя в комнату, я сразу ухи поел. Прям с порога. И много. Один за взвод наяривал. На кровати лежала Лека и удивлённо оглядывалась по сторонам. Увидев меня, как будто успокоилась. Улыбнулась:

— Сон, — говорит, — какой-то странный видела. А долго я спала?

Ипитваюналево!

Та не, какое там долго, семь лет — это разве спала? Так, вздремнула чутка и только.

Я подсел к ней и взял за руки, пытаясь найти нужные слова. Оказалось, не надо. Мои руки уже всё ей передали. Она поднялась и обняла меня.

Сколько мы так сидели — минуту, вечность? Господи, как же я соскучился за ней! По её запаху, её прикосновениям. По всему, всему, всему! Какой же это кайф, когда никогда отменяется! Теперь я знаю, что такое рай!

— Где он? — спросила Лека.

— Спит ещё. Мы идём его поздравлять. Пошли, — я встал и протянул ей руку.

— Может, не стоит так сразу? Как мы всё объясним? Надо, наверное, подготовить...

— Лека, ты не проснулась ещё? Кому объяснять, кто тебя увидит?

Кто увидит? Да тот, кто любит.

Бабушка потрясла внука за плечо. Гоша, потягиваясь, открыл глаза. Улыбаясь, обвёл всех взглядом. Когда тот дошёл до Леки, сына вскочил на кровати и бросился с радостным криком к матери. Он схватил её за шею, прижимаясь всем телом, Лека подхватила его снизу.

— Наконец-то ты вернулась, — громко зашептал он ей на ухо. Ты же больше никуда не уйдёшь?

Всё бы ничего, если бы не вид висящего в воздухе внука. Дед с бабушкой застыли, как два соляных стоба. Белые, молчаливые, немигающие статуи.

Мьда, дорогие мои родители, когда вы отомрёте, у вас будет куча вопросов. А у меня на них нет ни одного вразумительного ответа.

— Не бойся, папа, — Гоша слез с матери и обнял меня, — разберёмся. Главное же, что мама вернулась. Так же?

Конечно, разберёмся. Пока не знаю как, но куда нам деваться? Некуда нам деваться. Так что, разберёмся как-нибудь.

А как иначе, сына, как же иначе? Иначе — никак!))))

12:06
18./04-21

ещё в ынэте:

https://vk.com/wall-68670236_882451