Поехали

* * * ПОЕХАЛИ. * * *

        Я - фельдшер. Все, отучился, сдал экзамены, отгулял выпускной, попрощался с  однокурсниками, командой легкоатлетов , с общагой. Все, свободен пока. Под распределение не попал, диплом с разрешением без отработки положенного по распределению срока поступить в институт. Но поступать не буду, не потяну физически. Еще пять лет  тяжеловато будет без помощи извне. Но и где работать, пока не решил. Время подумать есть.
.     С дипломом в руках, то - есть в кармане, я явился пред очи отца. Папка повертел в руках корочки, открыл, убедился, отдал. "Вечером отпразднуем".  Так и было. К этому времени им с матерью дали трехкомнатную квартиру в 16 - квартирном доме , которых построили несколько штук. В доме центральное отопление, туалет и ванная комната, горячая и холодная вода. Ну совсем городские. Правда позже они, привыкшие к жизни на земле, к огороду, скотинке,  жить в этой благоустроенной коробке не смогли. Я тоже, гены наверное, не могу жить в квартире , в ней мне скучно, в ней я запью однажды. Но пока что эта квартира была в новинку, как новая игрушка. Мало кто удосуживался такого подарка от государства, проживая в селе. Мать накрыла к вечеру стол, позвали соседа, руководителя вокально- инструментального ансамбля, который был создан благодаря и моим усилиям. А дело так было. Летом , в студенчестве уже, на каникулах , собрались мы, несколько друзей, желающих не бродя по улицам проводить вечера, а занимаясь любимым делом, музыкой. В сарае моего двоюродного по матери брата соорудили из подножного материала ударную установку, с кастрюльными крышками вместо тарелок, взяли мой баян, Сашкину, брата , гитару , из консервных банок сотворили баракасы и репетировали на этом шедевре современные шлягеры. Сами понимаете, что то была за музыка. Я , как уже говорил,  не посторонний был  в ДК , часто принимал участие в концертах местной самодеятельности, потому знал, что в чуланах ДК валяются и пылятся без дела старенькие электрогитары, ионика, почти рабочая, ударные с порванными барабанами. В общем и целом можно, если потрудиться, что - то изобрести, было бы желание. А желания ого - го, через верх прет. Но прежний директор совхоза как - то дал разрешение, когда я еще в школе учился, но с условием таким, от которого заниматься нам расхотелось. Наши родители должны были вложить свои кровно заработанные немалые деньги. Сейчас директор новый, почему не рискнуть? Посоветовались, решили идти все  вместе . К этому времени нас было семь человек. На следующее утро, пораньше, чтобы застать на месте  директора, мы толклись в приемной , отбиваясь руками и ногами от всех, кто пытался нас выгнать из конторы. На  шум вышел сам Дмитрий Викторович, новый директор. Помню имя, потому что он этого заслуживает. Он пригласил всех скопом в кабинет , сел на свое место. "Ну, молодёжь, чего шумим? " Вместо того, чтобы высказать свою просьбу, мы хором начали возмущаться беспределом взрослых,  затирающих нас, молодых, красивых, талантливых на задворки общественной жизни. Когда выдохлись маленько , он смог, наконец, еще раз спросить:" Ну и что же вы хотите, поросль молодая? " Я был старший, уже студент первого курса, все остальные еще школьники, вот и смотрят на меня, мол, че стоишь, сам нас сблатовал, вот и отдувайся. Сбиваясь и путаясь, я выложил ему нашу просьбу. В совхозе каждый год проблема с рабочими по поливу. Мало кому хочется целый день жариться на солнце, таскать с места на место всякие трубы, шланги и т.д. Вот и хотим мы, все семеро, предложить свои услуги бесплатно, но с одним условием. Нам отдают все аппаратуру, какая есть в ДК и помогут с ее ремонтом. Дмитрий Викторович смотрел на нас ничего не выражающим взглядом и мы поняли, дохлый номер, ничего не получилось у нас. А тот вдруг спросил : " Что, так сильно хотите играть, что согласны работать, не получая зарплаты? ". " Ну да,- тихо сказал я -, бесплатно". Он помолчал немного и произнёс : " Ладно, идите пока. Через дней десять сообщим".  Вышли мы, посмотрели друг на друга и разошлись. Вечером, с парой уже гитар, моим баяном и Васькиными баракасами лабали в сарае. Прошло дня три. Неожиданно посыльный из конторы совхоза пришёл к нам домой , и не к матери или отцу, а ко  мне, лично. Он передал приглашение директора совхоза явиться к десяти часам  к нему на ковер. Подойдя к конторе, вижу всю нашу компашку горе - музыкантов. Все в недоумении, а чего сделали мы такого, что к самому директору - то, да еще и совхоза. Но директор, оказывается, вызвал нас, чтобы отчитаться. Когда мы ввалились к нему , увидели сидящего в уголке мужчину лет сорока. Обыкновенный сельский мужичок. Но оказалось, что это не простой колхозник, а музыкант,  приехавший по приглашению своего друга, нашего нового директора, с которым они вместе работали в Казахстанском Мангишлаке. " Вот вам руководитель вашего ансамбля. Шапочка Николай Федорович, хороший музыкант и мой друг. Под его руководством идите в клуб, рассчищайте чуланы от хлама, сооружайте студию для работы. Аппаратуру посмотрите, составьте список необходимого , что требуется закупить, и с этим списком ко мне. Обещаю, помощь от меня будет незамедлительно, но в пределах разумного. Все можете идти работать". Мы стояли, не зная, как себя вести. Вроде благодарить надо,  но что - то мешало. Ведь обещанная нами работа на поливе как бы компенсировала услугу директора. Я, помявшись, спросил
: " Когда нам на работу в поле выходить? ". Дмитрий Викторович глянул на меня с удивлением : " Какая работа? Вы о чем? "  " Ну на поливе". " Ааа, - протянул директор - какая работа? Ваша работа в том, чтобы через месяц был полноценный, концерт. Вот ваша работа! ".
.     Видели бы вы, дорогие читатели этих строк, с какими лицами мы шли за нашим теперь Шапочкой, как переглядывались, перемигивались . В ДК тетя Лида, директор ДК и моя соседка, встретила нас с распростертыми объятьями. Она , так же , как и мы,  была рада неожиданному решению вопроса, который ей не удавалось решить с прежним руководством совхоза. Был наезжающий периодически баянист, сын человека, учившего моего старшего брата игре на баяне, теперь заменивший отца на подмостках , ведущего наш сельский хор. Концерты, как в селе, так и на выездах, она собирала с бору по сосенке, порой привлекая участников червонцем из тех малых средств, которые выделял совхоз на содержание ДК и на проведение мероприятий. Она не меньше нас хотела организовать эстраду, современные дискотеки. Много чего хотела сделать она , но средств всегда не хватало. И вот неожиданный поворот. Тетя Лида протянула ключи Николай Федорычу, махнула рукой в сторону длинного коридора кабинетов и сказала : " Все ваше. А я пошла, мешать не буду". Открыли двери, вошли. Черт ногу здесь не только сломит, еще и потеряет вовсе. Кучи старых плакатов, пыльных, порой таких, глядя на которые и понять невозможно было, о чем они. Старые порванные половые тряпки, сломанные швабры. И из под всего этого то там, то тут - барабаны, тарелки, гитары, ионика, приткнувшаяся в уголке. Даже маленькие флейты и кларнет в чехлах. Мы смотрели на этот разгром с ужасом. Это же все надо разобрать, вычистить, вылизать. Николай Федорович, кажется, был поражен не менее нас. Наконец он вздохнул, потер рука об руку, как будто его прямо прет от удовольствия и брякнул :" Ну что?  Вы же этого хотели. Вперед и с песней". Ага! А песня со словами " Ээх , ухнем. Еще разик, еще раз! ".
.            Так и начинали мы, все в пыли, забыв о том, что нужно кушать , что дома есть еще дела, за которые получим пилюлей от родителей. Дня через два - три музыкалка приняла достойный вид. Все было разобрано, расставлено по местам, была чистота и порядок. К нашей великой радости гитары почти все, а их было штук шесть, были в рабочем состоянии, но главное и бас, и ритм, и сологитары подобрали подходящие. Ионика пела сообразно положенными звуками. Ударные, правда, в плачевном состоянии, но Васька и таким был рад. Он подтягивал крепления по бокам барабанов, пытаясь придать звук, соответствующий положенной барабану ноте. И были усилители и колонки, тоже целые, хоть и допотопные. Электроника - 3 и Электроника -4 , слабенькие, но чистые звуки. Задумались о названии ансамбля. Не на долго задумывались. Гитары были Ураловские и фирмы" Орфей", наши, советские. Орфей как - то звучнее показался. Так и решили, виа "Орфей". Занимались вечерами, после работы, ведь я все - таки пошел работать, времени для этого было достаточно. Брат Санька  - бас, я ритм, Васька - ударные, Николай Федорович - ионика. Пока так. Остальные не захотели копаться в пыли и половой тряпкой драить полы. Но это уже коллектив, могущий спеть. Уже через месяц мы пели на конкурсном районном концерте и оказались достойными соперниками другим коллективам. Меня, видимо, как старшего , тетя Лида и Николай Фёдорович назначили художественным руководителем ансамбля, скорее, для поддержки штанов, чем за заслуги. Директор совхоза был верен своим обещаниям и в один из дней пригласил нас с руководителем к себе. Он похвалил за то, что не подвели, не разочаровали, и спросил, что нам нужно еще. Хором выдохнули  : " Аппаратуру хорошую, современную". Николай Федорович только кивнул головой. " Ну что ж -, начал директор -, будет вам аппаратура. Николай, списки принесешь".
.     Когда твоя деятельность поощряется, нет, не деньгами и их заменителем, а именно поощряется благодарностью, пониманием того, что делаешь нужное дело, и делаешь правильно, что оценен твой труд, даже осознавая, что не совсем заслуженно, хочется сделать лучше, качественней, от души. Заплати нам директор, пообещай в следующий раз больше, распался бы коллектив, не начав существовать. А так, видя, что ценят нас не за то, что мы что - то делаем, да и делали - то мало, неопытно, непрофессионально, а ценят за желание наше, за прихоть нашу. Да я, да мы! Да ради ж Бога, мы постараемся уж. Чтоб не подвести, не обмануть. Дорого больше всего внимание к твоей особе, поощрение твоему самолюбию, твоему Эго , которое у всех без исключения на первом месте. Именно на этом и строился социализм, должен был строиться на этом принципе: отдаешь свое обществу за поощрение твоему Эго. Человек сам должен хотеть отдать, должен радоваться, отдавая. Мы радовались,  благодаря умению руководить нашими руководителями. Попались такие, умные.
.          Мне, пацану, доверили закупить нужную аппаратуру. Мне разрешили самому решить сколько потратить совхозных денег. Конечно, сделано было это умно, это я сейчас понимаю, но тогда меня переполняло чувство гордости за такое доверие. Я мог в городе закупить выбранную мною аппаратуру по перечислению. То - есть я оформлял документацию, то - есть оформлял магазин, я только курьером был между магазином и конторой совхоза. Но представьте меня, пятнадцатилетнего студента, как мне казалось, быть главным в таком ответственном деле, тогда поймете мое рвение. Вообще через короткое время у нас появилась неплохая по тому времени электомузыкальная студия. Мы купили ЭСКО - 100. Для Пугачевой и на то время это был отстой, но для нас это был прорыв. Очень скоро  мы уже стали играть на огоньках, еженедельные танцевальные вечера. Но осень оторвала меня от постоянного участия. Но каждое лето деятельность моя возобновлялась. Ну и если какое - нибудь запланированное мероприятие выпадало на выходной, то такое я пропустить не мог. Позднее ионику Шапочка передал мне, так как , поверхностно, конечно, и ее , освоил.
.        И вот мы по русскому обычаю обмываем мой диплом. Хорошо получилось. Выпили немного, в присутствии культработника отец и мать были на высоте, много пели, но не танцевали, конечно. Зашел разговор о моем пути дальше. Николай Федорович настаивал на том, чтобы я остался работать здесь же, чтобы развивать вместе с ним эстраду. Вакансия фельдшера в местном ФАПе была всегда, как - то не задерживались надолго здесь медики моего уровня. Достаточно долго здесь держалась врач - терапевт, у которой и я проходил практику. Но я пока не давал никаких обещаний, сомневался. Миша, зять, немного поработал здесь, но по какой - то причине не задержался. Значит, причина его ухода была. Я и ранее и дальше по жизни имел возможность убедиться в Мишиной компетентности в вопросах медицины, а так же в его добросовестности. Но Федорович продолжал уговаривать, подкрепляя уговоры картинами моего светлого будущего рядом с ним. Мать подала курицу, подготовленную , как всегда, аппетитно. Когда в руках у него оказалась косточка, так называемая дужка, он предложил сломать ее на спор. Наверное многие не знают уже, что это такое. Косточка переламывается одновременно обоими спорящими. После этого мы не можем взять из рук друг друга ничего. Если забыл и взял, соперник выигрывает, говоря  : " Бери , да помни". Проигравший должен выполнить ранее, при споре,  оговоренное. Вот он и предложил. Если проиграю я, должен буду остаться в поселке и ансамбле. Что загадал я , не помню. Да и смысл помнить? Он тут же протянул мне свою косточку : " На, выбрось". Закон уважения к старшему сработал безотказно. " Бери да помни". Упс! Мой руководитель довольно улыбается. Я не расстроился, был готов и к такому обороту.
 Буквально через день - два в Харьков приезжал старший брат Валера. Он вместе с женой работал проводником в поезде Харьков - Владивосток. В то время это был самый дальний рейс в СССР. Дорога занимала девять суток. Мы, с Галей и Мишей, несколько раз встречали его там, в Харькове, ведь для нас не так уж и далеко и дорого. Вместе мы проводили один день, время отдыха их бригады, а на завтра прощались и разъезжались, каждый в свою сторону. Вот и в этот раз мы поехали . В Харькове погуляли по старому городу, который мне очень нравился старинными постройками. Архитектура старого Харькова завораживала. Посмотрели и новый город, коробки высоток, выстроившихся в ряд. Новогодний фильм  с участием Мягкова мог вполне здесь сниматься. Один в один дома до горизонта. Не понравилось. Утром следующего дня состав подогнали к перрону, пассажиры понемногу заполняли вагон, а мы последние полчаса  до отправления беседовали в купе проводников. Валера посмотрел на часы и сказал мне  : " Ты здесь посиди, нам кое - что нужно обсудить без тебя". А мне - то что? Пожалуйста, обсуждайте. Сижу. Слова диктора слышны, но я на них внимания не обращаю, мои - то под окном беседуют, махнут, когда надо. Вдруг вагон дернулся и пополз. Я к двери, дёргаю за ручку ,а двери на месте. Не понял юмора. Они что, офонарели там? Поезд отходит, а с перрона Галина шлет мне воздушные поцелуи и оба с Михаилом прощально помахивают руками. Сел на лавку , вообще ничего не понимаю.А мимо окон уже не ползут, а мелькают станционные постройки. Входит брат, лыбится. Я молча жду, сверлю дырку глазами у него в области лба. Не дожидаясь окончания этого действа, Валера говорит : " Не переживай, все нормально. У меня тебе будет лучше, так мы решили. Отдохнешь немного, приморье увидишь, а там и решишь, что дальше. Может, захочешь остаться". " Но я же без документов вообще ??? ". " Ничего страшного. Как только Галя с Мишей домой приедут, сразу документы и вышлют". Как у них все просто. Но что теперь? Мы уже выехали за пределы Харькова. Поезд весело колесами бряцает, Валюша, жена брата чай ставит, пряники подсовывает. На, мол, жуй и радуйся.  И я подражаю Юре нашему, Гагарину : " Поехали! "
.      Прости, Шапочка, не виноват я, они сами...

.           18.04.2021г.