Часовщики. Часть 12

- Ну, что же вы? Заходите, я вас ждал, - велел им пожилой часовых дел мастер и улыбнулся, как им показалось, немного зловеще.

Они сначала чуточку испугались и попытались убежать, но ноги их не послушались и Лешик с Алисой медленно, как завороженные, боязливо повиновались и спустились по старым каменным ступеням в мастерскую без вывески.

Тот день начинался скучно. Алиса, как всегда, отказывалась идти в школу и ныла, что у нее болит живот, горло и печень, хваталась одной рукой за левый бок, где по ее предположениям таилась коварная и больная печенка, а второй картинно прикрывала глаза (так делала бабушка, когда у нее болела голова) и громко стонала.

- Ничего у тебя не болит, - строго ответила ей Анна и велела перестать валять дурочку, - другие дети любят учиться, - необдуманно заметила она.

- Покажи хоть одного, - заинтересовалась Алиса, в чьем классе некая недобрая к учителям воля собрала детей умных, сообразительных, но слишком свободолюбивых, воспринимавших каждый урок и малейшее замечание, как покушение на свою личность. Их учительница - Тамара Петровна уже успела с десяток раз пожалеть, что поддалась на лесть и уговоры директора и вовремя не ушла на пенсию.

- Они меня с ума сведут, никогда такого класса не было, - жаловалась Тамара Петровна мужу, тоже учителю, - одна Алиса Чусова десятерых хулиганов стоит!

- Чусова? Не сестра ли Саши Чусова из 9 "б"? - нервно вздрогнул ее муж, учитель химии.

Сашка прославился тем, что будучи оставлен на уборку кабинета, решил сам, без помощи взрослого, повторить элементарный опыт. На уроке он с замиранием сердца смотрел, как Максим Леонидович ловко управлялся с кислотой и кусочком цинка, как интересно бурлила жидкость в пробирке и как потом набранный в пробирку водород громко хлопал после того, как к нему подносили зажженную спичку.

"Это настолько элементарно и просто, что непонятно, почему нам не дают это сделать самим,"- подумал Сашка и воспользовался забывчивостью Максима Леонидовича. Тот, озабоченный отчетами и встревоженный постоянной, давящей болью в груди, забыл запереть на ключ так называемую "лабораторию", что находилась в этом же классе, в отдельной комнате, в ней хранилось все самое интересное и волшебное, что бывает в науке химия: банки, пузырьки, пробирки и много такого, что у Сашки глаза разбежались.

- Проще пареной репы, - сказал Сашка строгому Менделееву, взиравшего на ученика с большого портрета, и аккуратно налил кислоту в пробирку. Бросил туда кусочек цинка и с удовольствием увидел, как жидкость начинает "кипеть", закрыл пробирку специальной пробкой с трубочкой, а потом подумал, если не набирать водород в другую пробирку, а просто поднести горящую спичку с трубочке, может получиться намного интереснее. Сашка не ошибся. Пробирка взорвалась у него в руках, а на полу образовалась кипящая лужа. Нужно сказать, реакция у Сашки была отменная, поэтому, вскрикнув для порядка, он тут же нашел в лаборатории основание и быстро засыпал им кипящую лужу. Максим Леонидович вошел в лабораторию именно в этот момент, когда Сашка с интересом первооткрывателя рассматривал результаты своего первого химического опыта. То ли стресс, то ли совпадение, то ли болезнь у Максима Леонидовича была такая особенная, но увидев на полу комбинацию из стекол и заканчивающей свое кипения лужи, приблизительно поняв, что же произошло, немедленно представив, что могло бы произойти, но его сердце взбрыкнуло, рванулось в горло, потом внезапно успокоилось и забилось хоть и быстро, но ровно и без боли, как не бывало с ним уж очень давно.

- Ты цел? - Максим Леонидович осмотрел Сашку.

- Цел, извините. Я сейчас тут полы вымою, - спокойно ответил Сашка, не понимая, почему учитель сильно побледнел, - вам плохо? - вежливо спросил юный химик и предложил, - может быть к медсестре сбегать?

- Не надо, Чусов, ты иди, я сам тут уберу, - тихо ответил Максим Леонидович и решил, он ни дня не проработает после выхода на пенсию. Старый пень! Забыл запереть лабораторию! Это же что могло произойти!

Они решили молчать об этом случае. Странно, не сговариваясь, понимая, что если кто узнает, основательно влетит обоим. Сашка с тех пор зауважал и химию и Максима Леонидовича, а учитель наоборот, стал Сашку почему-то побаиваться и очень редко вызывал к доске. Казалось, он даже фамилию Сашкину не может спокойно произнести, а уж видеть его в метре от себя... Сашка этого не понимал, думал, что про него почему-то забывают, сначала он обижался, а потом привык. Свои "пятерки" за контрольные и лабораторные он получал, дежурным по классу его больше не назначали, а что еще школьнику нужно?

- А что там с ее старшим братом? - удивилась Тамара Петровна, Максим Леонидович слегка покраснел.

- Ничего, Томочка, просто болтает на уроках. Хорошо, его сестру уже не я буду учить, - ответил Максим Леонидович и попытался сменить тему разговора, но жена не успокаивалась.

- Никогда не думала, что буду ходить в школу, как на каторгу, - вздохнула Тамара Петровна, не обратив внимания на смущенного мужа, - умные дети! Слишком умные! Знаешь, что Лешенька Ясинский недавно натворил?

- Нет, конечно, ты не рассказывала!

- Звонил в Тибет.

- Куда?

- В одну из гостиниц Лхасы, пытался узнать номер телефона какого-нибудь монастыря, - засмеялась Тамара Петровна.

- Зачем?

- Сказал, надо срочно узнать у кого потерялся молитвенный барабан.

- Потерялся?

- Да, так и сказал, а больше из него ни слова не вытянули. Кстати, тебе Ирочка не звонила вчера? - вспомнила Тамара Петровна о любимой племяннице и разговор, как того и хотел Максим Леонидович, наконец-то ушел от школьных проблем и день потянулся скучный, обычный.

Тот день действительно не предвещал ничего интересного. Как уже было сказано, Алиса капризничала и не хотела одеваться, Лешик по своей странной привычке, встал с первым лучом солнца и уже успел побегать с Авой по двору и насыпать ей корма. Школу он, в отличии от Алисы, любил за новый костюм и рюкзак, за новые краски и карандаши, за новых приятелей, за противный скрип мела по доске и за то, что на этой доске можно нарисовать все, что угодно, но не понимал, почему там все так строго. Почему нельзя просто встать и пойти попить воды или громко сказать Ваньке, что он дурак безрукий? Почему надо ходить в школу каждый день, а не когда этого самому захочется? Почему нельзя рисовать и читать весь день? Почему нельзя съездить пообедать в папино кафе или домой? На все Лешиковы "почему" ответ был один - так надо и Лешик решил: взрослые просто очень завидуют детям, поэтому и мучают их изо всех сил и заставляют делать то, что никому, на самом деле, не надо.

Тот день был скучным и обычным до самого конца уроков, когда Алиса и Лешик тихонько отстали от своего класса, а потом быстро побежали в кабинет биологии, где, по словам Сашки, находилась коллекция бабочек, среди которых была точь-в-точь такая же, как и в том старом портфеле. Почему-то кабинет был пуст и не заперт. Лешик, как главный по этой операции, первым вошел в гулкий класс и оторопел от обилия картин, изображавших разные растения, жестоко вырванные с корнем, от незнакомых и важных людей на портретах и от бабочек. Им была отведена целая стена.

- Жалко их, - неожиданно всхлипнула Алиса. Она рассматривала мертвых бабочек, навеки запертых с стеклянных коробках и у нее руки чесались подойти, сорвать их со стен, разбить и выпустить на волю, чтобы они в последний раз красиво спикировали на землю.

- Дурочка, ты же этим их не оживишь, - ответил ей Лешик, прекрасно поняв, что же на самом деле хотела сказать Алиса, - ищи, ты с той стороны, я с этой.

Свою бабочку они нашли одновременно, аккуратно сняли коробку со стены и прочитали непонятную надпись: "Павлиний глаз. Дневная бабочка из семейства нимфалид (Nymphalidae), род Aglais"

- Так как она называется? Я не поняла.

- Павлиний глаз, как Сашка и говорил, это точно она!

Зачем им нужно было именно такое подтверждение имени бабочки, ни Лешик, ни Алиса не понимали. Втемяшилось им в голову, что они должны были убедиться в этом, лишь найдя точную копию той самой бабочки из старого портфеля.

Лешик аккуратно вернул коробку на стену, Алиса еще раз печально вздохнула и подумала, если бы она могла, она бы воскресила этих бабочек и ни одному человеку не позволила бы убивать и запирать эту красоту, даже если это и необходимо для науки.

Они вышли из дверей школы и вот тут и начались приключения. Во-первых, да и во-вторых и в-десятых, их никто не встретил и это было необычайно и интересно. Никто не ходил по двору и не ругался, что детей почему-то задерживают, никто не смотрел на часы и не кричал в телефон, никто не взял их за руки и не потащил к машине. Случилось то, о чем Лешик с Алисой мечтали с самого первого школьного дня. О них почему-то забыли и они могут идти домой сами.

- Может быть позвоним родителям? - неохотно предложила Алиса, зная, что потом их будут сильно ругать. Непонятно за что, но будут!

- У меня телефон отобрали и у тебя тоже, - весело ответил Лешик, - забыла? После Тибета?

Алиса прикусила губу, в ее глазах заплясали чертики и ведьмы и она сказала то, чего от нее и ждал Лешик. Вернее, она только подтвердила его мысли:

- Пойдем домой совсем одни?

- Да!

Все-таки он не ошибся в ней. Дружба, начатая еще во сне (Алиса не поверила в эти сказки, особенно ее разозлил неведомый хомяк, глупый и вонючий), оказалась самой настоящей и крепкой.

Они взялись за руки, улыбнулись друг другу и отправились домой. Сашка рассказывал им про то, как он в первый раз шел домой один, как в тот самый день он познакомился с бабой Тиной и как потом понял, что отец следил за ним от самой школы. Понял и разозлился, даже поругался с родителями и услышал их любимое: "Вот когда у тебя будут свои дети..." Этой фразой. которая Сашке изрядно надоела, объяснялось слишком многое: почему ему нельзя погулять часиков до двенадцати ночи, почему нельзя переночевать у Пашки, родители которого уехали в командировку и по этому поводу устраивалась грандиозная вечеринка, почему нельзя самому проехать на машине хотя бы от мойки до дома и многое другое.

- Думаешь, они тоже нас проверяют? - спросила Алиса у Лешика, тот пожал плечами. Они оглядывались и крутили головами, но ни одного знакомого не увидели и поняли: они действительно идут домой сами, как взрослые. Алиса сразу возгордилась своей новой ролью и велела Лешику не шаркать ногами и выпрямить спину, так говорила ей мама, как старшая.

- Не командуй, - немедленно озлился Лешик и сказал, что главный в этом неожиданном путешествии именно он, потому что он - почти мужчина и несет ответственность за Алису, как за слабую женщину. Так говорит папа, а он все знает намного лучше Алисиной мамы.

- Моя мама очень умная, умнее твоего пекаря, - не смолчала Алиса и Лешик, забыв на минуту, что она его лучшая подруга, злобно оторвал от ее рюкзака игрушечного осьминога - Алисин талисман и швырнул его на землю. Алиса даже не поняла, почему она не кинулась на Лешика и не попыталась хотя бы его поцарапать, а просто посмотрела на него. Лешик увидел, как Алиса, его Алиса, которая не боится никого и ничего, вдруг начала реветь из-за какой-то игрушки. Он поспешно наклонился, чтобы поднять злосчастного осьминога, почему-то глянул вбок и оторопел. Дернул Алису за юбку и прошептал ей:

- Хватит реветь, смотри!

Алиса неохотно повиновалась, села на корточки и посмотрела в открытое окно полуподвала.

В тесной, захламленной комнате, у заваленного всякими железками стола, сидел старик. Обыкновенный, ничем не примечательный, разве что лупа в его глазу была несколько необычна, но Лешик шепотом пояснил Алисе, это специально, чтобы чинить часы, раньше их именно чинили. Часы и лежали перед стариком. Круглые, небольшие, они немного светились и даже, как показалось Алисе, потрескивали. Старик аккуратно маленьким пинцетом что-то доставал из часов и вроде бы складывал это нечто на столе. Алиса присмотрелась и увидела, как из этих часов тянется широкая, почти прозрачная лента, мерцающая, искрящаяся и невероятно красивая и манящая. Старик вытягивал ее осторожно, ласково и аккуратно перемещал на стол, но эта лента не желала оставаться на старом дереве, она, как живая, стремилась в воздух и растворялась в нем, напитывая его искрами, фиолетовыми и золотистыми.

- Ты видишь? Видишь это? - зашептала Алиса, не в силах оторвать взгляд от этой ленты. Она манила и притягивала к себе. Алиса почему-то понимала, если она возьмет эту штуку в руки, она послушно свернется в клубок и Алиса сможет делать с ней все, что пожелает.

- Что вижу? - переспросил Лешик. Он внимательно смотрел на старика, даже не обратив внимания на часы и его манипуляции с пинцетом. Старик выглядел немного странно, полупрозрачно и это Лешику что-то напомнило. Его сны, в которых... Он не успел вспомнить. Старик поднял голову и словно только сейчас их увидел, словно они не загораживали ему свет вот уже целых несколько десятков лет, вытянутых им из старинных часов, словно не шептали так громко, что он разобрал каждое слово, словно нехотя и неприязненно, а на самом деле, радостно, сказал:

- Ну, что же вы? Заходите, я вас ждал.



Примечание:

Сашкин опыт по добыванию водорода мы с моей подругой сотворили на станции юных натуралистов, в которой "квартировала" станция юных химиков. Не помню, почему нас там оставили одних, но нам стало скучно, натуралистский отдел мы знали, как облупленный и побрели к химикам. У меня с химией отношения не заладились с самого начала, все усугублялось тем, что моя учительница по каким-то неведомым мне причинам, терпеть меня не могла. Не могла запомнить ни моего имени, ни фамилии и если я, чувствуя ее взгляд на себе, не поднимала голову, я была спасена. Если же я не выдерживала и смотрела ей в глаза, она тут же говорила мне: "Ты! К доске!" и я шла получать свой трояк. Так вот, в нашей школе нам никогда не разрешали проводить опыты самим, хотя школа была новая, на партах у нас были установлены маленькие раковины (в них валялись бумажки и шелуха от семечек) и неработающие краны. Мне, по-молодости лет, очень хотелось сделать что-нибудь самой, но, как я написала выше, химичка меня не выносила и не было ни малейшего шанса приблизиться к тем избранным, которых вызывали именно для того, чтобы они провели опыт перед всем классом. Так у нас проходили лабораторные: один человек делал опыт, весь класс его описывал. Кстати, каково же было мое удивление, когда мой будущий муж рассказал мне, что у них в школе все было по-взрослому и им действительно на каждую парту выдавалось все необходимое и они с удовольствием химичили. Именно поэтому мы с Аней (фамилию не называю, вдруг обидится, вдруг она сейчас большой человек в науке, а я тут с таким компроматом) сделали все именно так, как описано в этой главе. В отличие от Сашки мы страшно испугались, заорали, как две дурынды, но подруга быстро нашли основание и посыпала им пол. Полы потом мы мыли раз пять. Все было в разводах. Но про наш подвиг тогда никто не узнал. Мы сохранили тайну, уж больно стыдно, страшно и смешно было. А сейчас, по прошествии тридцати с лишним лет, знаете и вы.