Пирожки пекутся

Мария Семеновна давно уже просыпается ни свет ни заря. Не глядя на часы, встает, одевается, садится за прялку или берет в руки спицы - все равно уже не уснуть.

Но сегодня она встала даже раньше обычного. Затопила печь и начала налаживать тесто - ей предстояло печь пирожки. Они предназначались на поминки скончавшейся два дня назад соседке. Больше полувека прожили они окна в окна. Тридцать лет назад Мария Семеновна ласково называла соседку Любашей, а в последние годы та превратилась для нее в Любаху - они не разговаривали друг с другом почти двадцать лет.

... - Манечка, Манечка, что ж ты сидишь, - вбежавшая Любаша, запыхавшись, бросилась ей на шею. - Война-то, война, - и, не договорив, заплакала, а потом закружилась по комнате, разбрасывая сложенное после стирки белье, - война кончилась, Манечка!..

Мария Семеновна замела с пола муку, подсыпала еще угля, захлопотала по хозяйству - ждала, когда подойдет тесто.

... Дружно когда-то жили, все праздники гуляли вместе. Прямо на улицу выносили хлеб, картошку, огурцы, сало - кто что мог. А они с Любашей всегда заводили песни петь. Хорошо было...

Подошло тесто. Любила Мария Семеновна с ним возиться, всегда пекла много и охотно. Вот и сейчас привычными движениями  защепляя пирожки, она вспомнила, как вчера зашел к ней Николай, Любин сын, ставший каким-то начальником в Москве. Уехавший от матери очень давно и совсем не знавший новых соседей, он пришел сюда, к тете Мане, к которой прибегал когда-то в детстве, разыскивая засидевшуюся здесь мать, и попросил испечь на поминки  пирожки. Мария Семеновна открыла было рот, чтобы отказать (в последние дни радикулит не давал покоя), но осеклась и вместо этого начала перечислять, что будет нужно для теста и начинки.

... Ругались по пустякам  и через день-два мирились они, конечно, часто. Но вот после той роковой ссоры... Как ругала тогда  Мария соседку  за то, что она, как ей казалось, по глупости, разошлась  с мужем.  Но Люба заладила: не твое дело. Так и прожила  одна  всю жизнь. Впрочем, сама ссора потом уже не имела значения - не замечать друг друга вошло в привычку. Хотя сначала, казалось,  что скоро они помирятся (даже новости в голове одна для другой держали), а потом отношения как будто закостенели. Муж у Марии Семеновны работал машинистом - это по тем временам большой честью было, поэтому среди подруг она всегда верховодила. Все собирались у ее двора - пряли, вязали, просто разговаривали. И только Люба не выходила - сидела во дворе.

Это произошло лет пять спустя после ссоры - солнечным майским утром. Все домашние дела Мария Семеновна всегда делала сама - ее муж-машинист знал только свою работу. В то утро она взялась сама красить крышу. Работа не из легких, но все кругом было так по-майски празднично и свежо, что Мария не удержалась  и... запела. Сидит на крыше, красит и поет, да громко, звонко. А тут и Люба  из своего дома вышла. И так захотелось  Марии  крикнуть: "Давай, Любаш, на подмогу!", но та отвернулась  и зашла в калитку. От обиды и горечи кисточка выпала из рук, и, не сдержавшись,  Мария крикнула ей вслед: "Беги, беги..." Больше в то утро она не пела.

Мария  Семеновна достает  пирожки из печи и прямо на противне мажет  их сверху сахарной водичкой.

... Жили, работали, кончая один платок, начинали другой - так пробежали годы. Позапрошлым летом  соседка впервые  подошла с вязанием к ее двору. Мария Семеновна как раз собиралась вставать идти   кормить деда. И так получилось, что ушла со своими клубками вроде как из-за  Любы. Больше попыток к примирению не было.

А годочки-пирожочки складываются  один к одному, один к одному. Мария Семеновна пересчитала их, накрыла чистенькой марлей, присела.

...Ну вот и помирились.


Рецензии