Незавершенный поход

(Отрывок из дневника «Алтай-82»)

   Вчера был очень тяжелый день: ледовые работы, натечный лед, скалы, сыпухи, - всё в одном котле. Время перевалило за полдень, до перевала мы не осилили, и, полные разочарования, мы решили повернуть назад. Здесь нас поджидала серьезная неприятность: один из наших опытных горников повредил голеностоп и зашиб колено. В итоге – мало того, что не взяли перевал, теперь еще придется дня три переждать, пока приятель не поправится.

   С трудом снизились до высоты 2600 метров. Начинало смеркаться, времени на обустройство оставалось немного, и, потом, мы так устали, что нам было на все наплевать: скорее найти какое-то место, избавиться от амуниции и рюкзаков и прилечь.
Ночь мы спали плохо и встали сравнительно поздно. Вылезли из палаток, осмотрелись. Накануне у нас не было возможности спуститься чуть пониже и выбрать место для стоянки. Но оказалось, что более удачного места, чем-то, на котором мы оказались, трудно было бы придумать. Правда, первую ночь, так получилось, мы спали на камнях, так что первым делом спланировали площадку и наши две палатки поставили цугом – любо-дорого смотреть.

   По странной случайности мы очутились в небольшом зеленом оазисе. Леса, естественно, здесь нет, его граница проходит в этих местах на высоте 2000-2100 метров. Но зато рядом небольшой водопадик с обязательной кристально-чистой водой, вокруг в изобилии растет черемша, маралий корень, бадан, какие-то разнообразные яркие цветы – рай и только. Огорчает только, что травма приятеля крепко подзадержит нас, и мы однозначно выпадаем из графика маршрута. Теперь минимум дня три будем вынуждены переносить эту гостеприимную красоту.

   Накануне, после «благополучного» спуска мы первый раз за поход немного выпили – снять напряжение. Все здорово устали, поэтому с завтраком и обедом особенно не торопились. Наш единственный альпинист встал позже всех. И то – вчера ему досталось работы. И все же, хоть это и был отдых, день нам особенно радостным не казался. После сна на большом уклоне у всех отекли ноги (да и лица почему-то). Занятий хватало каждому. Дежурные занялись кухней, остальные кто чем. Доставали дрова, «врач» группы занимался временным инвалидом. Я собирал гербарий для дочки. Растений много, условий – мало, да и складывать некуда особо.

   Итак, время есть, и я постараюсь запечатлеть последние события. Со всеми ужастиками описание вчерашнего дня грозит занять неприлично много места, так что в силу большого объема технических деталей оставлю их за рамками этого отрывка.
   В течение дня несколько раз принимались обсуждать, где мы ошиблись, почему не прошли перевал. Рассказываем анекдоты, пьем чай и на уже прилично подготовленной площадке ложимся спать. Дня два, не меньше, нам еще жить здесь. За это время пострадавший подлечится, мы на это рассчитываем, а там решим, что делать дальше.

   Строгого расписания на ближайшие несколько дней у нас нет. На следующее утро встаем,
как попадя. Кто проснулся пораньше разводит костер, собирает лук, готовит завтрак.
      Поскольку особых забот не было, все, кто вставал шли под водопадик мыться-плескаться, даже зубы чистили тщательнее обычного.

   Только кончили завтракать, смотрим – со стороны перевала идут два парня. Обрадовались, налили чаю, ждем гостей. Надо полагать, остальные подойдут следом. Так и оказалось. Мы сразу поставили кипятить еще бачок чаю – после тяжелого перехода нет ничего лучше хорошей кружки крепкого, сладкого чая.

   Но радостной встреча не получилась. Подошедшие первыми, сделав по паре глотков и поблагодарив, сообщила, что они москвичи и у них произошло ЧП: при переходе перевала (со встречному нашему направления) одна из девушек улетела в трещину.

   Новость оказалась неожиданной и мрачной. Вскоре подошли остальные, все выглядели усталыми и совершенно разбитыми. На них буквально не было лица.

   Срочно решаются неотложные вопросы:
1. Представителям москвичей быстрейшим образом надо добраться до ближайшего поселка и дать телеграммы в Москву и Горно-Алтайск, оповестить о случившемся контрольно-спасательные службы (КСС).
2. Попытаться вытащить погибшую из трещины, возможно с помощью нашей группы.
3. До прибытия КСС как-то протянуть с продуктами, поскольку маршрут их не закончен, а ждать придется дня четыре.

    После небольшого обсуждения и просьбы москвичей мы предложили помощь в проведении спасработ, хотя какие это будут спасработы. По существу, это нечто совсем другое, но так уж они называются. Москвичи полностью деморализованы и чувствуется, что никто из них к месту происшествия возвращаться не хочет.

Подробности не расспрашиваем, им сейчас не до того. Понимаем, конечно…

   Итак, составляются соответствующие телеграммы группой москвичей. Мы также даем телеграммы в КСС нашего города с сообщением о задержке в маршруте. Ребят, которые побегут в ближайший поселок, я на всякий случай прошу послать телеграмму домой: «все в порядке».

   Оставшиеся москвичи кое как разбивают лагерь. Им надо немного отдохнуть и, может, кто –то из них все-таки тоже примет участие в спасработах или хотя бы как-то поможет нам. А сейчас – выключиться хотя бы на два-три часа.

   Мы тем временем решаем, как организовать извлечение и транспортировку погибшей. Договорились так: сегодня забросить в район бергшрунда (трещине в ледниковом поле, образующейся при отрыве тяжелой движущейся части от неподвижной верхней части), где находится девушка, необходимое снаряжение – веревки, репшнуры, карабины. Надо идти вниз, вырубить дерево и затащить наверх, для подготовки полиспаста, иначе не вытянуть…

   Часа через три выходим наверх. На этом участке сложность представляет только транспортировка бревна. По курумнику, моренам, дальше на ледник и до той трещины, что обозначена одиноким большим камнем. Возле него оставляем снаряжение. Только разгрузились, пошли камни и оставаться на леднике становится небезопасным. Идем вниз.

   Уже с курумника пару раз оборачивались назад – что-то скалы расшалились, камнепад за камнепадом. Но запомнились два, которые застигли нас ещё на леднике. В обоих случаях сначала раздавался звук похожий на выстрел или треск ломаемой сухой ветки, только громче, хотя до нас звук долетал сильно ослабленным и с небольшим запозданием, позднее изображения: камни отлетали от скал, сопровождаемые пыльным как бы облачком, и резво скакали по склону ледника, нимало не заботясь о здравии встречаемых на пути предметов.
   
   Именно такое случилось в самый раз, когда заканчивали подготовку к извлечению девушки: огромная груда камней сорвалась и в дымном грохоте помчалась по леднику. Вылетев на него, они уже вроде и не издавали звуков или на небольших расстояниях спрессованный слепой яростью и напором воздух закладывал уши. Они летели, подскакивая и перегоняя друг друга и, казалось, высекая при столкновениях искры и дым и поднимая за собой вихри ледяной и снежной пыли. А один из таких шкафов весом, наверное, в тонну-две, считая несолидным такое фривольное поведение, после пары прыжков шлепнулся одной из граней и пошел вниз, вспарывая ледник как взбесившийся и сорвавшийся с цепи танк.

   Ну, что ж, это была их стихия, они были у себя дома. А мы – нет… Мы лежали на льду, разбросив ноги, закрыв голову руками. Каска в этой ситуации была бесполезна, хотя и обязательна и еще больше подчеркивала, какие мы здесь чужие и нежеланные.

   Так и спустились вниз, в лагерь. Унылый, без смеха и шуток. И самим не хотелось, да и перед москвичами неловко. Да и с чего шутить?..

   Под вечер перепланировали площадку, набросали под нее травы, - надоело массировать камнями свои хребты.

   Свистели пищухи, от палатки москвичей раздавался один, в основном женский, голос. Женщина говорила и говорила без умолку. Остальные молчали. И то, и другое, видимо истерическое…

   Завтра некоторые из них снова увидят свою подругу, но уже завернутую в свой спальник и обвязанную репшнуром. И молчащую навсегда…

   На нашей площадке ни разговоров, ни, тем более, смеха. Пьем чай и укладываемся.
Сегодня спать будет чуть помягче. Если будет спаться…

   Наутро мы выбрались из палаток рано. Было где-то шесть, наверное.

   Дальнейшие события я мог бы, собственно, не описывать, а передать бесхитростным протокольным языком. Отрывок из прилагаемого черновика докладной записки с достаточной полнотой передает сложившуюся ситуацию.
   
     В записке в адрес начальника КСС Горно-Алтайской АО докладывается, что при спуске с перевала (указано название и группа сложности) сорвалась с ледника и погибла в бергшрунде туристка такая-то (следует ФИО). Собственными силами группа московских туристов извлечь ее не смогли. Тело туристки обвязано веревкой, поднято на одну из нижних полок бергшрунда и зафиксировано.
               
   По просьбе московских туристов наша группа стала готовиться к спасательно- транспортировочным работам.

   Тем временем два представителя московской группы отправились в поселок Мульта (два дневных перехода под рюкзаком, налегке – возможно преодолеть за день) для извещения КСС Горно-Алтайской АО о случившемся.

   С целью извлечения погибшей из трещины было вырублено бревно для подготовки полиспаста и вместе со снаряжением (перечисляется количество и длина «концов» и репшнуров, число карабинов и страховочных ледорубов) было заброшено в 15.00 в район катастрофы. В связи с сильным камнепадом спасработы были приостановлены, а спасотряд был вынужден возвратиться в лагерь.
 
    На следующий день в 7.20 группа после подъема вышла в район происшествия.

   В 9.10 спасотряд поднялся до бергшрунда под перевал. Место гибели было сфотографировано. Кромки бергшрунда для безопасности работы была предварительно подрублена и зачищена. В дальнейшем в снегу были подготовлены площадки для страховки. В трещине была закреплена веревка, оставленная московскими туристами. Два члена спасотряда спустились в трещину на глубину 6-8 метров и произвели осмотр тела. После чего крепежная веревка была выдана наверх, пропущена через бревно и ледорубы и началась операция извлечения тела. В процессе спасработ использованы две оттяжки.

   Около 11.30 тело было извлечено из бергшрунда, зачехлено в спальный мешок, после чего погибшая была оттранспортирована к кромке ледника и для предотвращения разложения захоронена в снежнике до подхода КСС Горно-Алтайской АО. На месте захоронения установлен тур с вехой, а само место захоронения обозначено камнями и вехой над головой погибшей.

   В 13.05 транспортировочные работы были закончены.

   Далее следуют еще несколько технических замечаний по сложности перевала и подписи руководителей групп.
                * * *    
   Можно ли что-нибудь добавить к этой более чем грустной бумаге?..

   Разве только о тягостном ощущении в самой трещине, когда в безмолвном соседстве крепились и удерживались оттяжки до тех пор, пока тело не оказалось наверху…

   Как уже случалось, нам снова повезло, потому что, как только тело оказалось на кромке трещины, со скалы градом ринулись камни. И что летели они как раз к месту работы, на нас. И что все бросились врассыпную, залегли ничком, обхватив голову руками. Как будто это могло помочь или защитить. И что несколько камней влетело в трещину, где незадолго до того производились работы.

   И только на краю трещины Она, одна, она уже не боялась ничего…

   А потом мы несли ее вниз, с ледника по камням – вниз, куда, сложись все иначе, она могла прийти сама. И не нужно было бы привязывать ее тело к жердям. И оно, оттаявшее после трещины, мягкое и подвижное, слишком, видимо, изломанное и потому слишком подвижное, не выскальзывало бы из крепко охватившего ее репшнура.

   И не отворачивались бы мы друг от друга, когда у кромки ледника уложили ее в снежную могилу. Сверху снег был грязный. В могиле – белоснежный. И над ней хмурое и дождливое незадолго до того небо стало прозрачным и чистым. И чистыми были комья снега и снежные кирпичи, которыми была укрыта Светлана. Так ее звали…

   Мы пошли вниз. Через сколько-то времени прилетит вертолет, ее раскопают и увезут. И похоронят еще раз. При родителях. Ни они, и никто другой лица ее уже не увидят.
(Как нам потом стало известно, случилось это спустя несколько дней в Горно-Алтайске).

   Вечером мы допили остаток спирта.

   От палаток москвичей услышали смех. Значит, можно и смеяться…
                *   *   *
Мы уходим. Печальное гостеприимство кончается… Травмированный наш товарищ поправился, и мы вот-вот двинемся.

   Отдаем остающимся москвичам продукты, - им, возможно, еще долго придется ждать.
Прощаемся… фото на память. Обмен адресами. Пожелания.

   К графику похода мы теперь не привязаны. Опоздание в три дня, независимо от причин, автоматически лишает нас права продолжить участие в соревновании, в котором мы принимали участие. До сучившейся печальной ситуации.

   Теперь, в свободном полете, мы решаем, куда повернуть стопы свои. Единогласно согласились дойти до легендарной Белухи, увидеть её знаменитую 800-метровую отвесную северную стену, уходящую основанием к Аккемскому озеру.

   А дальше… Дальше – увидим.

   Семён Теслер
   1982