Последнее желание Лягушкина

В больнице было тоскливо, а на улице - холодно. Вокруг радостно сновали туда-сюда выздоравливающие, которые готовились к выписке.

Лягушкину было все равно. Он-то знал, что не вылечится никогда. Впрочем, на чужое счастье смотрел без зависти. Просто понял, что пришло его время уйти.

Жизнь давно напоминала ему беспросветное болото. Жена Галина только ругала да пилила за все. Сын Ваня требовал новых обновок и покупок и приводил в пример отцов друзей. Мол, те-то своим чадам все достают. Не то что он, папаня. Неудачник.

Лягушкин не спорил. Он вообще был добрый человек. И вроде бы свою лавочку держал продуктовую. Ан нет, прибыль отсутствовала. Потому что Леня по доброте своей в основном в долг давал. И со многих не требовал возврата.

- Вот ты мне скажи, чучело, почему с Надьки не взыскиваешь деньги уже год, а? Или с Котова? - кипятилась Галина.

- Так у Надьки четверо детей, мать больная, мужика нет. Бьется кое-как. А У Котова у жены ноги отнялись, он ее по врачам возит, пока нету лишней копеечки! - шмыгал носом Лягушкин, втягивая голову в плечи.

Галина выла, как сирена. А добродушный и молчаливый Лягушкин молчал. Она грозила, что уйдет от него. И сын вопил, что не о таком отце мечтал.

Наверное, внутри Лягушкина жила пружина. И вот она вышла из строя. Ему не хотелось больше ничего. Все, финал, болезнь. Горизонт потерян.

Доктора просил жене ничего не говорить. Знал, что ему мало осталось.

А вот другу Муре сказал. У того фамилия была Муравьев. Но с детства кличка "Мура" прилепилась. У Муры была кошка Симонетта, с которой он гулял во дворе. С бантиком.

- Слышь, Ленчик. Тебе как, совсем страшно? - всхлипнул не по-мужски Мура.

- Да нет, чего там. Устал я просто, друг, - криво улыбнулся Лягушкин.

- Слушай, а у тебя последнее желание есть? Давай, ты подумаешь. А я завтра приду и ты мне скажешь! Хоть что-то хорошее для тебя сделаю! - встрепенулся Мура.

Лягушкин согласился. Всю ночь думал. И вдруг уснул. И приснились ему отец, мать, родное село, коровы, что шли с поля. Смешной поросенок Малашка.

Это он потом уехал. Гале не терпелось в город. А ему в городе плохо было. Словно чужую жизнь проживал. И задыхался всегда в бетонной коробке, на простор хотелось. Но Галка обзывала его "колхозником" и дулась, если он разговор об этом заводил.

Когда пришел Мура, Лягушкин с порога замахал руками:

- Слышь, я поросенка хочу! Такого, маленького! И в доме бы пожить в своем, не знаю, сколько мне осталось-то. Меня выписывают завтра!

Надо отдать должное Муре - он молча и сосредоточенно выслушал. И подытожил:

- План такой. У моей Светки есть дом. Он ей от тетки достался. Она его собирается продавать. Пока дом стоит. Недалеко от нас. Свиней нет, но я поищу. Короче, завтра переезжаешь!

Вот за это Муру во дворе всегда уважали - человек слова и никогда лишних вопросов не задавал.

Лягушкин переехал - словно в детство ступил. Все с наслаждением ходил по дому. Он даже телефон отключил - решил, что нет сил выслушивать от жены и сына очередную порцию брани о своей никчемности.

Вошел Мура с поросенком на руках. Лягушкин прижал хрюна его к себе. И почувствовал себя самым счастливым человеком на земле!

У него вообще-то пенсия еще была. И раз продуктовая лавочка теперь осталась Галине, с голода пойти по миру не грозило. Стал обживаться. Мура ему еще кур подогнал. И телочку. Сказал, хозяева собрались на мясо, а он выкупил. Ну, для хозяйства. Чтобы уж весь набор.

Лягушкин ему спасибо, конечно, сказал.

По первости он не очень себя чувствовал. Мутило очень. Все лежал. Но потом понял - за животными ходить надо. И огородом пора заниматься, Мура уже рассаду и семена привез. Ленчик даже про лекарства забыл. Вечером с наслаждением вдыхал на лавочке свежий воздух.

Два месяца прошло, когда его Галина нашла. И сын с ней. Только увидели, принялись плакать и обниматься. Жена пояснила, что врачи-то ей объяснили все. А он вдруг исчез. Ладно хоть, Мура раскололся, где.

Сын прощения просил. Мол, лучше тебя нет, папка! Ленчик зла не держал.

Но возвращаться категорически отказался.

- Вы ко мне - в любое время. Я туда - ни за что! Сколько суждено - все мое! Вот так-то, дорогие люди! - резюмировал Лягушкин.

"Скрипит" он уже пять лет. Счастливый, румяный. Доктора руками разводят - чудо?

Но Лягушкин знает, в чем дело - последнее желание помогло!